Чертоги Деяна

Нет, усредненные сосуды вовсе не так просты,
как кажутся; это кувшины, запечатанные магом,
и никто - даже сам заклинатель - не знает,
что в них содержится и в каких количествах.

В. Набоков "Под знаком незаконнорожденных".
               
               

               
осень 1986 года, пригород Балтимора, штат Мерилэнд, США


               
                1               
     Просторный двухэтажный  особняк  еще находился в предрассветной дреме под сомкнутыми веками сосен и  буков,  когда мятный атлантический бриз восточного побережья через притворенное окошко взметнул к верху колышащуюся белоснежную занавеску спальни, проник внутрь и, собрав в охапку букет смолянистых ароматов со стен комнаты, обшитой молодой канадской елью, петлеобразным разворотом устремился к носовым рецепторам четы Русецки.
     Барбара лишь  с облегчением вздохнула, сладко потянула сложенные стрелкой носочки вперед и в обнимку с подушкой перевернулась на другой бок. Деян медленно открыл глаза и с неподдельной любовью посмотрел на Барбару, на ее золотисто-русую копну, разметавшуюся по подушке; ровно также он смотрел на нее  более  тридцати  лет тому назад, в  кажущемся уже далеким 1952 году, на вечеринке офицеров главбазы Атлантического флота ВМС США в Норфолке, куда он в звании лейтенанта был переведен сразу после окончания военно-морской Академии из Аннаполиса на должность заместителя командира группы радистов, призванной осуществлять координацию взаимодействия разведкрыла военно-морской авиации. Барбара, дочь командира базы - вице-адмирала Мак Аллиша, была в числе приглашенных жен, детей и родственников офицеров, допускавшихся на подобные мероприятия. Когда их взгляды нечаянно пересеклись, они лишь пристально, словно отделившиь от своих компаний, посмотрели друг другу в глаза, и Деян, не взирая на толпу кавалеров вокруг Барбары, пригласил ее под изумленные взгляды ухажеров на танец. Уже тогда во время безмолвного, медленного фокстрота он понимал, что она будет его женой. После окончания вечеринки он сделал ей предложение и спустя месяц, несмотря на кряхтение ее старика, они поженились. В следующем году у них родилась Дженни.
     Краешки глаз Деяна зацепили отпечатки изображения фрагментов желтой мозаики на погонах и взгляд капитана в отставке переместился на стул, на котором  висел его парадный китель. Барбара, заблаговременно вычистив и припудрив офицерский мундир,  заботливо повесила его на спинку стула рядом с их кроватью. На сидении были аккуратно сложены кипельно-белые брюки, а в самом низу сверкали черные лакированные ботинки. "Господи, - прошептал Деян, снова переводя вгляд на жену, - как же я тебе благодарен за этот подарок". Барбара же в действительности, хоть иногда и взбрыкивала от зигзагообразных перипетий их совместной жизни, в сущности была верной подругой, неуклонно и беспристрастно следовавшей за мужем, не распыляясь на претензии и упреки. Парадный мундир, тем временем, напомнил Деяну о предстоящем сегодняшнем юбилее - ежегодной встрече выпускников военно-морской Академии в Аннаполисе. Спустя семнадцать лет напряженной службы в рядах морской разведки, Деян по причине проблем со здоровьем, преимущественно невралгического характера, в 1969 году обратным переводом по приказу был зачислен в преподавательский штат родной Академии, где вполне успешно еще шестнадцать лет  обучал студентов основам информационных технологий и безопасности.
      Год назад Барбаре все же удалось убедить Деяна встать на размеренные рельсы семейной жизни, что вылилось в его окончательное решение о завершении военной и преподавательской карьеры. Вообще все  складывалось весьма удачно в последнее время: корчи его заметно  поутихли, если не сказать прошли полностью, отношения с женой переживали небывалый эмоциональный всплеск, перейдя на какой-то неведомый для них обоих еще тончайший виток, в семействе  его сына Роберта ожидалось пополнение мальчиком, которого на внутрисемейном собрании решено было назвать Стефаном.  Сам Деян увлекся написанием приключенческих романов и детских стишков, раздумывал о предложении своего давнего приятеля заняться печатно-издательской деятельностью, лелеял свою давнюю мечту о создании частной публичной библиотеки.
      На настенных заводных часах с кукушкой, доставшихся ему в наследство от его бабушки с русскими корнями, было  без четверти семь утра.  Глядя на них, ему вспомнились времена, когда он по возвращению с военной службы в течение месяца проводил бессонные ночи, слушая их монотонный ход, отзываясь, словно филин, хлопками век на позывные "тик-так", ударявшими ему по вискам, и сообщал:
      - Roger that. Check you later1.
      - Roger dodger, you old codger, I am a Commander too2, - отвечала кукушка вместо привычных "later you check".
      Жизнь в доме постепенно оживала, и из гостиной стали проступать отзвуки  невнятного, но уже начавшегося утреннего движения. "Пора вставать", - подумал Деян в тот момент, когда по полу застучали перекатной трелью две пары детских ножек. Две любимые егозы Деяна задорно отбивали чечетку в погоне друг за дружкой по всему дому. Пока муж его дочери заканчивал строительство нового дома,  Дженни вместе с детьми временно переехала в родительскую обитель, благо места было предостаточно. Чтобы не будить Барбару, Деян накинул халат и потихоньку выбрался из спальни, прикрыв за собой дверь.  Его любимицы уже неслись к нему навстречу, и перед тем, как схватить свои хохочущие пушинки на руки, он деловито отдал приказ -  "Рота, подъем!" Подбоченясь к дверному проему, издали за ними наблюдала изумленная Дженни, глаза которой источали невероятный, лучезарный свет. "Точь в точь как Барбара в молодости", - промелькнуло в мыслях у Деяна, в то время, как чистейшая слезка ручейком струилась от нижней ресницы Дженни вниз по ее гладкой, беленой коже.
      Дольше обычного на этот раз задержался Деян в уютной ванной комнате,  наполненной косыми солнечными лучами, прошедшими сквозь матовое стекло небольшого  окошка вверху. Принимая теплый душ, он невольно обратил внимание, что жесты и движения его, по мере того, как он намыливал голову шампунем из душистой оливы,  носят явно какой-то инстинктивно свойственный лишь женщинам, как ему казалось, характер. Возможно он и раньше замечал в себе нечто подобное, но в суете рутинных дней эти детали ускользали от него с той же легкостью, что и приходили. И вот сейчас, нанося на тело нежнейший гель из овсяного молочка, он опрокидывал голову назад и крутящими движениями подставлял ее под ласковый водный источник. Попутно он выпячивал грудь и в довершение всего выставлял вперед одно колено, наблюдая как стекают молочные пузыри пены по его коже. "Откуда все это?", - размышлял Деян, пока не находя ответа  на этот вопрос. Но самое примечательное было в том, что все эти движения, которым его никто не учил,  были заранее ему знакомы, как нечто естественное, что он знал еще до своего рождения. И ему это нравилось. Нравилось поглаживать плечи, кончиками пальцев скользя по внутреннему развороту скрещенных рук ниже локтевого сустава к запястьям и обратно тем же путем наверх с заходом на грудь. Что за симфония!..
      - Позавтракаешь с нами? - нежным голосом прощебетала Дженни, едва распаренный Деян вышел из ванной.
      - Да, Дженни.
      Впрочем, девочки, дожевывая на ходу свои последние лакомые кусочки со стола, (эти две чудесные смешинки!) уже неслись на лужайку двора.
      Дженни, подперев голову локтем , тихо наблюдала за отцом, пока он поглощал горячие тосты с румяной корочкой, сдобренные прозрачнейшим цветочным медом.
      - Отличный кофе, Джи, - счастливой улыбкой поблагодарил Деян дочь. Он называл ее так, когда она была совсем малышкой.
      Какой-то огромный ком невероятной радости и счастья накатывал на Дженни, казалось обрушится на нее вот-вот всеобъемлющей своей лавиной такой силы, что она и сама даже не понимала в состоянии ли она с ней справиться.  Обняв отца руками за шею, Дженни прижалась к его свежевыбритой щеке. Повиснув на его плечах, она прошептала ему в ухо:
     - Люблю тебя, папа.
               
               
                2
     По правде говоря, никакой надобности Деяну в спешке не было, и он мог бы запросто позволить себе выспаться вволю, почитать за кофе утренние газеты, повозиться со своими непоседами в саду и лишь после полдника отправиться на банкет, для которого бронировался администрацией Академии на вечер полностью один из элитных ресторанов города. Расчет же Деяна заключался в том, чтобы прогуляться по территории Академии, побродить по ее коридорам, классам, окунувшись в слегка затененную годовым отсутствием атмосферу. Ему страстно желалось посетить какое-нибудь занятие, устроившись неприметно где-нибудь на галерке, позже заглянуть в кабинет директора, чтобы обнять и пожать руку старому вояке.
     Уже на выходе, в дверях Деяна перехватила еще сонная Барбара, стоявшая в одной ночнушке, и утопила свои губы в его щеку. Спустя несколько минут Деян уже катил на своем стареньком кабриолете, четырехдверном Линкольн Континенталь шестьдесят первого года - роскошном изумрудного цвета автомобиле. Передняя панель и двери были отделаны шпоном из калифорнийского ореха, сидения в салоне обтянуты кожей кремового оттенка. Менее чем через час, шурша колесами по черно-серому гравию, кабриолет плавно подкатил к воротам учебно-военного заведения.
      Уверенной поступью, поигрывая грудными мышцами на ходу, Деян прошел мимо несущего вахту на пропускном пункте старшины третьего класса, не преминувшего вытянуться перед ним в струнку и отдать честь. Вальяжно козырнув в ответ, Деян с усиливающимся сердечным трепетом переступил порог своей альма-матер. Намереваясь в первую очередь объявиться и заглянуть в кабинет директора, располагавшегося в правом крыле здания, Деян задержал взгляд на стенде, посвященного выдающимся выпускникам Академии, после чего неожиданно для самого себя шагнул по направлению к противоположному крылу, вмещавшему учебные классы, в которых уже полным ходом шли занятия. Медленно проходя по длинному коридору с высокими потолками, Деян уловил знакомый голос преподавателя, исходивший из неплотно прикрытых дверей одной из аудиторий. Следуя инстинктивной профессиональной привычке, выработанной годами службы, Деян навострил свои локаторы на малюсенькую щель в дверях кабинета и безошибочно узнал голос говорящего. Старый добрый Уоллес, знакомый ему еще по службе в Норфолке, читал второкурсникам лекцию по Dos-атакам3. Перед глазами Деяна побежали какие-то смутные ряби  и он прислонился к подоконнику на противоположной стороне коридора. По мере того, как голос Уоллеса начал отдаляться и затихать, мысли Деяна стали уносить его в те времена, когда незадолго до окончания Академии к нему залетела первая бабочка, принесшая ему ощущение легкого душевного дискомфорта и навеявшая знакомые, но уже казалось бы, давно забытые детские воспоминания, что заставило его озираться по сторонам в поисках чего-то доселе для него неведомого.
      Деян мысленно перенесся в школьный кабинет музыки. Рука учительницы медленно опускает тонарм на грампластинку, игла ложится в канавку звуковой дорожки и начинает вибрировать по спирали. За первыми шипящими звуками раздается незнакомая классическая мелодия. Капля на водяной материи расходится кругами по размягченной ткани бытия. Багровый кленовый лист опускается сверху и кружит над водой. Гаснут посторонние звуки. Тягучая слюна наливается тяжестью и становится видимой изнутри при движении по гортани. Металлизированная голографическая сетка сопровождает отделение в момент перехода. Сглатывание. Щелчок переключателя. Поехали..


1955 год, Норфолк, штат Вирджиния, США

               
                3               
      Доводилось ли вам хотя бы раз наблюдать за тем, как плавятся пары горючего на жаре?  Если долго смотреть в одну точку, то можно получить внешне схожий визуальный эффект. Начинаешь замечать как замедляется течение расползающегося времени и стираются размытые границы пространственных ориентиров. Подобно пациенту, находящемуся на операционном столе сразу после введения ему анастезиологом инъекции наркоза, балансируешь на шаткой грани межструнных мембранных колебаний, перейдя за которую, не знаешь, где окажешься в следующий миг - то ли на поверхности Марса, то ли на дне Марианской впадины.
     Крик чайки вывел Деяна из оцепенения и он обнаружил себя сидящим на берегу маленькой бухты, в двух милях от базы в Норфолке.  "Сколько сейчас времени и как долго я уже здесь нахожусь? - встрепенулся Деян, - Барбара наверное уже заждалась".
      Шел третий год его службы на главной базе второго оперативного флота. После того, как в прошлом месяце ему присвоили старлея, они с Барбарой сменили казарменные апартаменты на небольшой домик неподалеку от базы. Посчитав, что так будет лучше для них и особенно для двухгодовалой Дженни, Барбара рьяно взялась за обустройство коттеджа.
      Любящая жена, крошка Джи, благополучно складывающаяся карьера- чего еще желать? Единственной вещью, которая беспокоила Деяна, было некое тревожное, неопределенного происхождения состояние. Начиналось все с легкой дрожи, которой предшествовало появление удаленных чужеродных вкраплений. Едва ощутимые поначалу сигналы пробовали короткой морзянкой прощупать его на расстоянии.  Позже они начали приобретать более выраженный характер, чье приближение Деян уже мог заранее предугадать. Казалось будто что - то ползает по нему и ему хотелось смахнуть с себя этого интервента, как назойливую мушку, которая, почуяв для себя опасность, удалялась в дальнюю точку своей орбиты с тем, чтобы позже снова вернуться.

               
                4
     Близилось к завершению теоретическое занятие, проводимое Деяном с группой своих подопечных, посвященное методам аналитической обработки входящих сигналов радиосетей и тактическим взаимодействиям в части осуществления координирующей связи  с различными звеньями, ведущими разведывательную деятельность. "В случае если мы имеем дело со  связью, устанавливаемой между объектами А и В, в рамках соединения, производимого по типу "земля-воздух", - подводил Деян итог своей мысли, - то..., - внезапно речь наставника прервалась  на незаконченном предложении и в аудитории повисла пауза, - тоо..". В этот самый момент тяжелая субстанция свинцовой плиткой осела в верхней трети головного мозга Деяна, дымовой завесой захватив часть текущих мыслительных процессов. В образовавшуюся дополнительную вкладку, разложившую пополам сознание Деяна, минуя естественные фильтры, затекла и повисла ожидающая в пассивном режиме решения параллельная задача, не имеющая к тому же определенно сформулированных условий и целей. Дрожащим, паническим голосом  пробуя довести до  логического окончания свою идею, Деян одновременно обрабатывал навязанный ему извне тяжелый запрос.
     Выбраться из липких оков грязной пространственной лужи, оставленной в учебном классе рядом с доской, Деяну помог легкий стук в дверь, раздавшийся снаружи.  В открывающемся дверном проеме он заметил широко растянутую в улыбке физиономию Уоллеса, намекающую ему, что он будет ждать его снаружи. Деян распустил группу, собрал свои вещи и вышел из кабинета.
     - Ну что, пропустим сегодня  по одной, старина? - обняв своей громадной лапищей Деяна за плечо,  спросил Уоллес.
     - Барбара просила зайти в аптеку. У Дженни поднялась температура. Наш док заходил к нам вчера вечером, оставил рецепт.
     -  Может хотя бы по  пинте Гиннеса?
     - Извини, приятель, не могу.
     - Эх, - с досадой проворчал Уоллес, - но если надумаешь-приходи, ты знаешь где меня найти, девочки там просто отпад, высший класс, особенно Трейси и Сьюзи. Последняя, кстати, тобой интересовалась особенно.
     Деян по волчьи лязгнул зубами и бросил вполоборота правым глазом пронизительный взгляд на Уоллеса.
     -  Шучу, дружище. Шучу. Но если вдруг.. Ладно, ладно. Все ухожу, -  растопырил на прощание пальцы приподнятой вверх ладони Уоллес.
    Все то время, пока Деян разговаривал  с Уоллесом, он ни на минуту не переставал  решать неизвестную задачу.  Разница была лишь в том, что во время разговора процесс поиска решения, не будучи прекращенным, был отодвинут назад, с точки зрения выделяемых ресурсов, что высвободило некий просвет в сознании.  После того, как Деян покинул территорию базы, плывя  по открытому пространству на автопилоте, темная информационная мгла, разворачиваясь в обратном направлении, начинала вновь овладевать нейронами его серого вещества.  Не входя в прямой непосредственный контакт с объектом, Деян пробовал на расстоянии просканировать области  поверхности паразита и по отраженнным  сигналам считать полученную информацию.
     Весьма энергозатратные мероприятия  не принесли каких-бы то ни было существенных результатов: обрывки безсвязных фраз, сменяющихся фрагментами едва уловимых видений. Что-то витало вокруг, наклевывалось.. Но говорить о некой целостной, упорядоченной и уж тем более понятной, хоть сколько бы то ни было ясной картине не приходилось.  Да и само состояние было настолько неприятным, что Деян волевым толчком решил свернуть ненужный процесс. Он постарался переключить свое внимание на что-то другое: на Барбару, на то, что нужно заглянуть в аптеку и купить лекарство для Дженни, просто полюбоваться пейзажами вокруг, в конце концов.
    В череде силовых попыток избавиться от навязчивых настроений, Деяну казалось, что просто необходимо дать этому утихнуть, и оно, отстоявшись, уйдет само. Порою  наступало облегчение, словно незримый ямщик отпускал поводья и тогда казалось, что вот-вот это наваждение рассеится и окончательно от него отцепится.  Лишь он оглядывался назад внутрь себя, он снова обнаруживал засевшую в нем занозу. Это начинало выводить Деяна из себя: "Да почему я должен.. да зачем мне это нужно, да что собственно говоря, вообще происходит? Забыть, забыть, вычеркнуть из памяти, растоптать, как ничего не бывало" и "нечего забивать себе голову всякой хреновиной",- как любил говаривать Уоллес.  Не тут то было.. Огромный морской якорь, осевший острым концом в затылочной части его черепной коробки, натяжением толстого каната оттягивал его магнитом назад и засасывал в огромную черную дыру.  Тело серией замедленных слайдов отклонялось вспять, в то время как Деян, словно конь, запряженный в повозку, тащил ее вперед по борозде, толстым плугом якоря вспахивая городской асфальт.


               
                5
     - Ваша сдача, сэр, -  тонюсеньким голоском прозвенел голос  фармацевта.
     - Что? - громче необходимого выпалил Деян, не заметивший как он оказался в аптечном киоске.
     - Сдача..
     - Ах, да. Простите .
     Деян сгреб в охапку мелочь и швырнул ее в карман.  Понимал ли Деян, что не следует прыгать  в темный омут с буйной головой? Трудно сказать. Возможно. Пожалуй, что даже наверняка. Но он не любил проигрывать. Не любил, не мог и не желал с того самого времени, когда он в далеком детстве играл в шахматы со своим другом на чердаке дома. Минуя все правила игры, Деян, сделав ошибочный ход, всеми правдами-неправдами добивался того, чтобы переходить. Своему другу Тони он такого права не предоставлял - "Пошел, так пошел, все". Деян же мог переиграть ход, несколько ходов, чтобы не проиграть партию. Но и этого было ему мало. Мало было просто выиграть, нужно еще было выиграть красиво: оставить соперника с одним королем против своих ферзя, двух ладей и короля, заставить сдавшегося противника доиграть партию, с тем, чтобы, высокомерно загнав его как дичь, поставить ему непременно королевский мат.
     Желание решить все разом, здесь и сейчас, не осознавая с чем он имеет дело, заставило его поддаться на провокацию и ответить на внешние раздражители.  Отвечая на нежелательный звонок неизвестного абонента, Деян, сам того не подозревая, открыл ящик Пандоры. Это было похоже на равзворачивание лепестков бутона в многократно ускоренном режиме.  Из телефонной трубки хлынул огромный поток писем, состоящий из безсмысленных сообщений. Деян планировал лишь прислушаться к поступающей информации с тем, чтобы понять с кем или с чем он имеет дело, что от него хотят, что  ему пробуют сказать. То, что он услышал сложно назвать чем то иным, как созданием несуществующих проблем, вымогательством и шантажом. Зачарованный Деян не осознавал, что его настойчиво подталкивают к тому, чтобы клюнув на наживку, он погрузился как можно глубже, где его окончательно бы подцепили на крючок. Поток входящей корреспонденции стремился к тому, чтобы переполнить полосу пропускной способности, ограниченной возможностями человеческого сознания.
    Фиолетово-чернильная муть крепко подцепила мозжечок Деяна и, смешиваясь с чистыми водами, наводнила пространство информационного приемника. Стараясь освободиться от ее когтей, Деяну временно удалось  поднять голову вверх и сделать глоток свежего воздуха. Мутный осадок шлейфом тянулся за ним. Деян открыл глаза и только тогда понял, что он стоит неподвижно как завороженный в одной позе  где-то неподалеку от собcтвенного дома.  Еще одна черная лужа, яма или пятно...
     Деян во что бы то ни стало пробовал оборвать ранее возникшее устойчивое соединение и заблокировать канал, из которого поступали такие запросы, ответы на которые Деян попросту не знал. "Кто здесь, что это? Ничего я не знаю, ничего я не хотел, ничего я не думал. Да почему я, собственно говоря, должен отвечать на ваши дурацкие вопросы? Отвяжитесь, отстаньте", -  находясь на грани безумия отмахивался от кого-то кулаками Деян.  "Должен все знать, все понимать. Хоть ночью тебя разбужу, должен мне дать ответ на любой вопрос", - услышал Деян голос одного из своих военных командиров. "Если не знаешь, то все, каюк", - вторил ему голос из трубки.
     - Ну все , ребята. Вы меня достали. Сейчас я вам покажу. Настал мой черед опустить веревку на ваше дно и посмотреть кто там мутит воду, - ответил им Деян, отворяя калитку  дома.

               
               
                6
     - Привет, милый. Что - то ты припозднился сегодня.- кошечкой ластилась к мужу Барбара.
     Деян машинально отдал пакет с лекарством для Дженни в женины руки, не наградив ее ответным поцелуем. В голове он удерживал сложный, хаотичный рисунок мозаики, боясь выронить из памяти хоть одну деталь. Барбара посмотрела в его абсолютно стеклянные глаза и с замиранием спросила:
     - Все хорошо, любимый?
     - Да.. Нет. Аа?... Что? Все нормально, - через завесу отсутствующих глаз отстреливался чередой холостых Деян.
     - Ты голоден?
     Деян оставил без ответа последний вопрос, проигнорировав, поступающий из кухни, великолепный запах его любимых шницелей по -венски.
     Спустя некоторое время Деян в долю секунды осознал, что он лежит в постели с Барбарой,  в комнате работает включенный телевизор, по которому транслируют кинофильм, журчит родником с перерывами голос жены. Восприятие  происходящих событий расслаивалось у Деяна  призмой многоступенчатых граней, из которых приоритетным направлением оставалось противостояние с врагом, в то время как в фоновом режиме продолжало регистрироваться и записываться  происходящее вокруг.
     Первым делом Деяну предстояло выяснить источник посылаемых ему сигнальных сообщений. То ли сработали навыки радиста, то ли иные подгруженные программы, но Деян, по сути сам пребывая в роли огромной радарной установки, оснащенной акустической системой, начал самопроизвольно настраиваться на частоту внешних несущих сигналов, которые объявив ложную тревогу, немедленно исчезали, заметая следы. Проходя через тысячи голосов, отсеивая ненужные, Деян неуклонно шел по следу злоумышленника. Но кто-то, похоже, решил поиграть с ним в кошки-мышки.  Вычислив источник исходного сигнала и определив его местоположение, Деян, желая приступить к его распознаванию и демонтажу, натыкался на пустой узел, пернаправлявший его на другую ветку, достигнув которой, он вновь выходил на нулевой  адрес. Многократные обращения к первоначальному адресному источнику приводили к повторному сценарию: блуждая по несуществующим адресам огромных циклических массивов данных, мыслительный процессор Деяна занимался вычислением сложных математических формул при поиске ответов на вопросы, начиная  с химического строения ДНК безпозвоночных и заканчивая устройством мироздания.
     В это же самое время Деян  регистрировал еще один входящий неопознанный сигнал и параллельно с первым незаконченным текущим процессом запускал идентификационно-поисковую операцию для решения второй задачи.  Вскоре поступал третий запрос, еще один, пятый, сто первый... Часть из них помещалась в режим поиска текущих решений, часть зависала в очереди, поначалу с  неким количественно-временным лимитом, выделяемым на установку соединения с неизвестными абонентами.  В короткие промежутки времени, значительно меньшие лимита, первоначально установленного живым компьютером Деяна,  на его движок обрушивалось неуклонно увеличивающееся число новых тяжелых запросов, минуя всякие ограничительные барьеры. Складывалось впечатление, что воздушные пираты, захватив часть системных ресурсов памяти Деяна, пробуют перегрузить его процессор, чтобы заняв все допустимое процессорное время, вывести его из строя.
      

               
                7
     Внезапно Деяна осенило - "Я медленный. Они все время меня опережают. Они быстрее. Надо действовать иначе, я должен их перегнать. Я не могу проиграть".
     Неимоверными усилиями воли, действуя на пределе своих возможностей, Деян  одним махом решил объять, обработать все информационное поле и в итоге опередить своих конкурентов. Концентрируя свою писхику на поставленной задаче,  внутренний взор Деяна устремился во вселенскую даль. "Не свой ли затылок я вижу где-то там в глубине миллионов лет, распластанных на пространственной ткани?" - подумал Деян, как раз в тот момент, когда рассеявшиеся в разные стороны облака открыли перед ним всю картину мира во всевозможных ее проявлениях.  Деян отдернул  дымящуюся подошву башмака времени и, сидя в кабине перед панелью управления приборами, выходящими за пределы человеческих возможностей и компетенций, наблюдал как курсируют по кротовым норам вселенской губки квадриллионы гигабайт трафика. Его сознание было микроскопической точкой, вместивший одномоментно в себя весь смысл бытия. Информационные блоки образовывали  единую многомерную ткань, играющую всеми спектрами восприятия.
     Течение времени замедлилось настолько, что пока человек только пробует сделать мышечное движение скулой, открыть рот и зашевелить языком, чтобы в процессе артикуляции возник звук первого произносимого им слова, Деян смог бы уже слетать на Луну, да что там на Луну- смог бы успеть прожить несколько жизней.
     Намереваясь отодвинуть обратно во времени все свои проигранные ходы, начиная с того момента, как к нему сегодня прилетел первый тяжелый  запрос в учебной аудитории, Деян рассчитывал провести через лабиринты троянских коней королевскуюу пешку на последнее поле с тем, чтобы обратить ее в ферзя.  Находясь в сомнамбулическом состоянии, Деяну предстояло пройти через систему черных луж, оставленных им в соответсвующих местах прошедших отрезков времени. Эти лужи, каждая из которых вмещала в себя многоуровневую систему лабиринтов различной сложности, были объединены между собой черной ниточкой ожерелья. Три, два, раз.. Ducere4..
     Начиная с лужи, оставленной самой последней по времени, Деян, погружаясь все глубже, совершал путешествие в прошлое по направлению к самой первой черной дыре. Достигнув самого дна и переведя стрелки в нужном направлении, Деян, по мере продвижения обратно наверх, осуществлял выгрузку из памяти всех старых данных. При этом приходилось, сдерживая разорванную, сложенную гармошкой складку  прошлого времени, норовишую постоянно надвигающимся селевым оползнем смыть и унести тебя в открытое пространство, удерживать в текущей памяти весь узор большого лабиринта, чтобы безошибочно проскочить в дамки.
     Убегая  то ли от преследователей, то ли от огромного черного, катящегося за ним шара, Деяна не покидало ощущение того, что он движется по кругу или попросту топчется на месте, что стараясь убежать, он лишь приближался к исходной точке. Казалось, что он очутился в застывшем лимбе настоящего времени, на стыке прошлого и будущего, которые тащили его в разные стороны и разрывали на части.
     "Не дрейфить, еще немного и я достигну цели. Меня не собьешь"- звучало в ушах у Деяна. По мере его продвижения вперед скорости возрастали и его агрегат, разогнанный до запредельных значений, действовал на тактовой частоте совершения  миллиардов вычислений в единицу планковского времени5. Куски обшивки корабли норовили оторваться от корабля, который трясло при выходе из зоны турбулентности. Огромные черные дыры, искривляя пространство, давили всей своей массой и как турбопылесос пробовали втянуть его обратно.
     Вражеский командный пункт в режиме нон-стоп проверял знание Деяном всей критической информации, необходимой для выхода из лабиринта, в условиях скоростной гонки и наращивания напряжения. Могз Деяна был сплошной наэлектризованной, нейрокинетической сеткой, через соты которой по всем ее микроскопическим протокам неслись ошалевшие электроны.
     Чтобы удержать в памяти постоянно увеличивающийся удельный вес космической  карты памяти, Деяну приходилось сжимать значительные массивы информации, предварительно закодировав их неизвестными, но понятными ему символами, внешне напоминающими церковнославянское титло6. По мере  приближения к действиям, совершаемым на уровне скорости света,  архивировать удавалось лишь части слов, визуальные и звуковые обрывки, из которых Деян, пробуя вычленить цельную информацию при обратном процессе разворачивания информационного табло в режиме полета онлайн, получал безсмысленную картину. Деян обнаруживал целые куски с пробелами в памяти, начинал забывать сначала значения слов, а потом и вовсе их название.  Все чем он в итоге оперировал, сводилось к обозначениям- "этот, та, который красненький, та что остренькая, к каким- то уканьям, гаканьям, безмолвным точкам в пространстве... Но Деяну это было безразлично. Он  фанатично шел к своей цели.
     "Я должен все удержать, все запомнить, найти выход, достигнуть финиша раньше них и разрезать ленту победителя" - повторял он свою мантру.
   

               
                8
     Если посмотреть сейчас на Деяна, лежащего на кровати рядом со своей женой,  то вы бы непременно взялись утверждать, что он спит. И лишь некоторые из вас, судя по небольшой щелочке его неприкрытых глаз, сделали бы вывод, что он смотрит все-таки телевизор и практически засыпает. Ни то, ни другое, господа.
      В то время как на его неподвижном теле играют едва заметные мышечные сокращения, спровоцированные  подергиванием нервных окончаний, сам он ведет  полномасштабное сражение в какой-то точке геометрического пространства. Возможно витает сейчас в районе древнегреческого Олимпа. Но настало время возвращаться..
      Удачный пеленг. Выброс.. Труба, похожая на вздувшуюся жилу, в которой  образовался огромный затор,  пушкой выплевывает бесчисленное число конвертов с письмами. Поток прогруженной информации вырывается  наружу. Выстреливает из натянутой тетивы лука стрела, подобно сверхнове устремляющаяся в открытое космическое пространство. Восстанавливается пропускная способность web-полосы. Перед глазами Деяна в режиме сверхскоростного воспроизведения зажеванной магнитной пленки проскакивают за доли секунд все зависшие второстепенные процессы текущей жизнедеятельности: занятие в Академии, Уоллес, аптека, дорога домой, макушки деревьев, разговор с Барбарой,  просмотр кинофильма... В этот же миг  явственно плывут картины Махабхараты, фрагменты закоптелых наскальных рисунков с изображением скелета археоптерикса, доносятся трехстрочные Дантовы терцины7 и шотландские слогхорны.
      Украденный день из собственной жизни.
      Дом погрузился в тишину и покой давно наступившей ночи, среди которой  раздался громогласный крик проголодавшегося Деяна:
      - Так что ты там говорила насчет шницелей, Барбара?
      Знаете ли вы, кто такой незадачливый хакер? Человек, который изводит себя проверками, превышающими всякую допустимую разумную меру, в результате чего он перестает себе верить и начинает подозревать самого себя. Это пират, который в итоге пробует взломать самого же себя в поисках утраченного рая, по сути теряющий связь с Сущим.
      

                Эпилог
     Стояла приятная прохлада теплого осеннего позднего вечера. Веяло  свежестью и пряной горчинкой Атлантики. Кабриолет Деяна бесзвучно подъехал к особняку после банкета ветеранов -выпускников. Во дворе стоит машина Роберта. Завтра они с ним идут играть в гольф. В  особняке на нижнем этаже в гостиной горит приглушенный свет.
     Деян припарковал машину и перед тем, как зайти домой, обернулся и посмотрел на небосвод.
    - Как все прошло?- осведомилась Барбара.
    - Да.. очень даже.., - начал было Деян, но  почему-то осекся.
    - Уоллес опять начудачил?
    - Немного. А старый вояка опять рассказывал легенды.
    - Потанцуем?
    Деян потушил свет и зажег свечи. Потом подошел к граммофону и поставил пластинку. Из раструба полилась их любимая мелодия и запел голос Фрэнки: "Strangers in the night.. Lovers at first sight.." Деян нежно обнял жену за талию и перед тем, как поцеловать ее, сказал:
    - Я люблю тебя, милая..



1Roger that. Check you later –вас понял, проверю позже (слэнг американских пилотов)
2Roger dodger, you old codger, I am a Commander too - такой фразой ответил по радио один американский пилот. После вмешательства в эфир морского офицера, мол нельзя так отвечать и что тот будет наказан, пилот добавил "roger dodger you old codger. I'm a Commander too" (примерный перевод: "роджер доджер, старый ты чудак, я тоже командир")
3Dos-атака - DoS (аббр. англ. Denial of Service «отказ в обслуживании») — хакерская атака на вычислительную систему с целью довести её до отказа, то есть создание таких условий, при которых добросовестные пользователи системы не смогут получить доступ к предоставляемым системным ресурсам (серверам), либо этот доступ будет затруднён. Отказ «вражеской» системы может быть и шагом к овладению системой (если в нештатной ситуации ПО выдаёт какую-либо критическую информацию — например, версию, часть программного кода и т. д.).
4Ducere-  водить, вести(лат.,здесь в форме герундия – веду, направляю)
5Планковское время - единица времени в планковской системе единиц, величина, имеющая размерность времени и, как и другие планковские единицы, составленная из произведения фундаментальных констант в соответствующих степенях. Физический смысл этой величины — время, за которое волна или частица, не имеющая массы, двигаясь со скоростью света, преодолеет планковскую длину. Планковское время также называют квантом времени — самым малым значением времени, имеющим значение. Планковское время определяет масштабы, на которых современные физические теории перестают работать. Геометрия пространства-времени, предсказанная Общей теорией относительности, перестает иметь всякий смысл.
6Титло - диакритический знак в виде волнистой или зигзагообразной линии (;;), использующийся в греческой, латинской и кириллической графике для сокращения слов и обозначения числовых значений; в настоящее время сохраняется только в церковнославянском языке.
7трехстрочные Дантовы терцины – «Божественная комедия» - поэма Данте Алигьери, написанная трёхстрочными строфами с особой схемой рифмовки, так называемыми терцинами.
8Strangers in the night.. Lovers at first sight – песня американского певца Фрэнка Синатры.