Научи меня прощать. Глава 78

Начало повести: http://proza.ru/2020/02/28/1946
Предыдущая глава:  http://proza.ru/2021/03/04/1818

Зина выглянула в окно.

Желтые листочки, позолоченные рано подкравшейся осенью, уже облетели со старой берёзы.

Яков должен был прийти с минуты на минуту, и она, довольно улыбаясь, представляла, как они войдут вдвоём, он и Наташа.

До этого времени девочка ещё не была у них в гостях, она всегда так загружена.
Школа, потом шахматный кружок или спортивная секция, домашние задания – вот и день пролетел. В один единственный воскресный выходной всегда так хочется поваляться подольше. Это и сама Зина прекрасно понимала.

Но теперь начались осенние каникулы, у девочки появилось свободное время.

По деду Наташа очень скучала, поэтому было решено, что Яков возьмет её на пару дней – в гости. Родители побудут вдвоём, а девочка посмотрит, как теперь поживает её дед на новом месте.

По этому поводу Зина затеяла яблочный пирог.

Он вышел румяный, воздушный и благоухал на всю квартиру. Главный секрет был в том, что она в процессе готовки обязательно добавляла к яблокам немного корицы, которую покупала на рынке у знакомого торговца.

Эта специя ей всегда особенно нравилась.

Когда ей было пятнадцать лет, в 1957 году впервые вышла книга Линдгрен «Повесть о Малыше и Карлсоне». И хотя история про летающего упитанного человечка, живущего на крыше, была не совсем по её возрасту, она с удовольствием её прочла. Теперь ей уже сорок восемь, но когда она готовит яблочный пирог, до сих пор вспоминает, как насмешила родителей.

Она, с книжкой в руках, отправилась тогда к ним в комнату и зачитала: «…она поспешила поставить перед ним чашку горячего шоколада и свежие плюшки. Всё это Малыш очень любил. Ещё на лестнице он уловил сладостный запах только что испечённой сдобы. А от маминых восхитительных плюшек с корицей жизнь делалась куда более терпимой».

- Мама! – Спросила она. – В книжке – опечатка! Я её сама нашла! Вот, смотри, тут написано – «плюшки с корицей», а должно быть – «с курицей»!

Родители переглянулись и принялись хохотать.

- Дочь! Ты сама подумай, если плюшки –  как они могут быть с курицей? Они же сладкие! Это же не пирог! – смеялся отец.

Мама посмотрела на него укоризненно, хотя тоже смеялась над Зининым промахом.

- Ну откуда ей знать, что такое корица?

Она ещё раз улыбнулась и объяснила:

- Зиночка, тут всё правильно написано. Корица – это пряность такая. Её добавляют в сдобу для приятного аромата. И произносить нужно с ударением на второй слог, а не на первый. Потому что правильно – «Кор-и-ца». Поняла?

Зина была сконфужена, но вида не подала.

Действительно, откуда ей было знать, что это такое? Мама никогда не использовала эту самую корицу в готовке.

Уже потом, повзрослев, Зина наткнулась в магазине на простой бумажный пакетик с красным узором, на котором зелёным было написано «Корица молотая с сахаром. Вес 25 гр.»

Она прямо там же, в магазине, осторожно понюхала пакетик. Запах был необычный, сладковатый, очень приятный.

Она купила сразу пять таких пакетиков, и впервые попробовала добавить незнакомый порошок в тесто. Сначала совсем немного, а потом, осмелев, принялась экспериментировать, тем более, что Николаю необычный аромат очень понравился.

Тогда-то она и поняла, что такое были эти «плюшки с корицей» из детской книги.  Очень вкусная, между прочим, вещь!

Довольная Зина ещё раз оглядела своё уже начавшее остывать творение, и отправилась в комнату выбирать наряд.

Да, конечно, она у себя дома. Но все-таки Наташа – гостья, хоть и девочка. Не в повседневном же халате гостей встречать!

Она выбрала простое платье. Оно было слегка свободно теперь, когда она слегка похудела, самое подходящее для непринужденной домашней обстановки. А вот свои янтарные бусы Зина теперь почти не носила. Часто брала их руки, перебирала крупные, отшлифованные мастером, а потом и временем, бусины, вспоминала покойного мужа, улыбалась этим воспоминаниям и убирала украшение обратно в шкатулку.

Бусы стали вещью-памятью.  Зина так называла подобные предметы.

Есть обычные вещи, которые мы используем каждый день и совсем не замечаем их важности в суете дней. Но когда человек покидает этот мир, у близких остается они.  Вещи, ставшие памятью.

Они могут быть совсем неприметны и непонятны другим, вернее, другим непонятна их ценность. Это может быть блюдце, статуэтка, монета, старый исписанный блокнот, а может быть, большой мраморный «Медведь и ёж», долгое время служивший пресс-папье дорогому для вас человеку.

Она может ничего и не стоить, эта монолитная тяжеленная мраморная фигурка. Ну, может быть, дадут за неё энное количество рублей. Однако теперь стоит она на полке, и, еженедельно вытирая с неё пыль, вы любовно гладите холодный мрамор, проводите пальцем по замысловатому природному каменному узору, и улыбаетесь, заново вспоминая уже полузабытый голос: «Нравится? А ты возьми её себе. На память!»

Вот теперь и бусы эти, горящий желтым солнышком янтарь, для неё, Зины – память.

Зина аккуратно открыла большую деревянную резную шкатулку.

Где же она? Ага…Вот… Она извлекла из-под остальных немудреных украшений маленькую брошь в виде веточки ландыша с листочком – подарок Якова. Вместо цветов, на серебряном стебле покачивались крошечные жемчужины.

С минуту она любовалась украшением, а потом аккуратно приколола его к воротнику платья. Ну вот, она совсем готова, где же долгожданные гости?

Женщина посмотрела на часы, одновременно раздался звонок в дверь, и Зина инстинктивно вздрогнула от неожиданности.

Открыв дверь, она улыбнулась.

Чрезвычайно довольный Яков держал за руку не менее довольную Наташу, у которой за плечами горкой топорщился туго набитый походный рюкзак.

- Ого! Наталка, ты никак в поход собралась?

Она пропустила их в прихожую.

- Тёть Зин! Так я же с ночевкой! - С порога заявила девочка, стаскивая рюкзак и куртку. – Я подготовилась!

- Оооооо… - Протянула Зина. – Ну, если подготовилась… Мойте руки, и айда ужинать!

- Ой! Как это Вы интересно сказали: «Айда!» Надо запомнить! – Наташа послушно побежала в ванну, безошибочно выбрав нужную дверь.

Яков подмигнул Зине.

- Она очень довольна. Говорит, хоть отдохну от родителей, а то они всё какие-то серьёзные темы обсуждают.

- Взрослеет. Ей же двенадцать?

- Да. На будущий год тринадцать стукнет. Только что-то не растет всё.

- Ничего, Яша, вырастет, какие её годы.

Зина проводила девочку в маленькую комнатку, в которой когда-то жила Ольга, выдала ей комплект чистого постельного белья, и Наташа принялась обустраиваться, разбирая привезённые вещи.

После уютного ужина и чая с яблочным пирогом, девочка сразу же потащила Зину к себе в комнату, махнув рукой на деда, внимательно смотревшего новостную  программу «Время».

Устроившись на софе, они принялись болтать.

Зина узнала про выигранный шахматный турнир, классные дела, про записки о признаниях в любви, которые получила Маринка – самая красивая девочка из класса, про разбитое стекло в шкафу в кабинете биологии. И ещё самый страшный Наташкин секрет, о котором никто, совсем никто не знает – она давно влюблена в отличника Петю, который не просто отличник, а ещё занимается «дзю-до», поэтому он самый сильный в классе.

Только в её сторону он почему-то не смотрит.

При этом признании Наташа вздохнула и посмотрела на Зину.

- Как думаете, теть Зин, я красивая? Вот только честно?

Зина задумалась.

- Хорошо, давай честно. Я думаю, что ты -  симпатичная. Знаешь, настоящих красавиц на самом деле единицы. И далеко не всегда все они счастливые.

Наташа кивнула.

- Это я знаю. Вот тётя Лера – очень красивая! Но несчастная.

- Почему ты так думаешь? – Зина внимательно присмотрелась к девочке.

- Это видно. У счастливых людей лица другие. Они светятся. Вот, например, дед. Раньше он был обычный человек. А когда первый раз пришел домой, когда вы с ним на колесе обозрения катались – он совсем изменился. У него даже глаза светились! Честное слово!

Зина вспомнила свою первую встречу с Яковом в парке и покраснела.

- А что… - Осторожно спросила она. – Дед тебе и про колесо рассказал?

- Ага! – Девочка кивнула и поболтала ногой. – Только мне! И никому больше. Он же знал, что я точно его пойму. У нас ним вообще полное взаимопонимание!

- Да уж вижу. – Зина даже хихикнула.

- А тётя Лера не светилась. Ни разу! Я всегда внимательно за ней наблюдаю. Она хорошая и мне очень нравится. Только из-за того, что она несчастливая, у неё на лице будто тень. Мне иногда ужасно хочется смахнуть её. Вот так!

И Наташа слегка провела в воздухе рукой.

- Но у меня никогда не получается.

Девочка подумала немного и продолжила.

- Она добрая, тётя Лера. Когда в музее у одной сотрудницы заболел сын, тётя Лера все-все деньги свои ей отдала. И ещё по знакомым для неё деньги собирала. Там какое-то лекарство нужно было достать дорогое, не наше. Даже я тогда все деньги из копилки хотела отдать, только тётя Лера не взяла. Сказала, что уже достали лекарство.

Зина слушала очень внимательно.

- А ещё она пустила к себе жить подругу, которая сбежала от мужа, потому что он её бил. Как Вы думаете, тетя Зина, почему так происходит? Вроде бы люди женятся, если любят друг друга. Тогда отчего получается так, что они начинают друг друга ненавидеть? Это получается, если я люблю Петьку, а он всё-таки полюбит меня, то потом я запросто смогу разбить ему за что-нибудь нос?

Женщина вздохнула.

- Нет, конечно. Если честно, Наташа, я не знаю, отчего так случается. Может быть, оттого, что люди женятся второпях, и принимают за любовь совсем другое чувство. Потом проходит время, человек понимает, что совершил ошибку, это начинает мучить его, и постепенно хорошее поначалу чувство сменяется злостью. Она копится, и копится, а что такое злость? Это чувство, которое толкает людей на плохие, подчас, поступки.

Теперь Наташа внимательно слушала, а Зина решила, что пора перевести разговор в  другое русло.

- Знаешь, что я тебе скажу…

Девочка заинтересованно на неё посмотрела.

- Раз мы с тобой не сказочные красавицы, нужно подчеркивать то, что действительно красиво. Например, у тебя – удивительно красивые волосы. И глаза. Ещё ты очень пропорционально сложена, у тебя будет очень хорошая фигура!

Девочка довольно покраснела.

- Ты тоже красивая, тетя Зина. – Ответила она комплиментом на комплимент. – Особенно, когда ты улыбаешься.

- Спасибо. Я слышу, что новости уже закончились. Сейчас твой дедушка нас позовёт. Может быть, ещё по чайку?

- А ещё один кусок пирога можно будет? – Наташа тут же нашарила ногами домашние тапочки, которые тоже привезла с собой. – Очень уж вкусный!

- Можно, маленькая обжора!

Они весело засмеялись и вышли из комнаты.

***

Соня сидела у окна, держа в руках исписанный листок. Ещё раз заново перечитав Ольгино письмо, она тихонько улыбнулась счастливой улыбкой. Как хорошо, что у Оли с Костей всё в порядке, они скоро станут родителями. Ольга молодец! Тяжело ей будет, конечно, и учеба, и ребёнок, да и жизнь в большом городе тяжелее сейчас. Но она справится, а Соня с мужем помогут, чем смогут. Зина поможет, Светлана с Виктором…

Соня вспомнила  одну из присказок бабы Нюры: ««Это еще не беда, был бы хлеб да лебеда, вот не дай Бог такой беды, когда ни хлеба, ни лебеды!».

А ведь правда! Жили люди и хуже, так что и это переживём, права старушка!

Она только что уложила сына на дневной сон.

Шла первая неделя, как она впервые отвела Павлика в детский сад.

Поговорив с воспитателем, она решила, что воспользуется советом, и пока будет приводить сына только на полдня.

Конец августа они с Семёном потратили на поход по поликлиникам и оформление медицинской карты для сада.

Семён, кстати, был очень обрадован принятым Соней решением, тем более, что место в саду было.

Воспитатель, пожилая женщина со звучным именем Серафима Дмитриевна, вежливо и внимательно  выслушав все Сонины опасения, спокойно кивнула и сказала:

- Софья Сергеевна, нет повода для волнений. Для начала приведёте Павлика в группу на пару часов – для знакомства. Если всё пройдет хорошо, а я в этом уверена, будете приводить  только на первую половину дня. Скажем… В течение недели. И только потом на полный день. Кстати, советую вам переписать наш распорядок дня, и дома придерживаться такого же режима. Тогда и Павлик привыкнет быстрее, и Вам самой будет значительно легче, я Вас уверяю. Ну, а с сыном Вашим мы поладим.

Когда Соня вместе с ней привела сына в группу и собралась уходить, тот испугался, собираясь  уже заплакать.

Весь Сонин материнский инстинкт собрался воедино, готовый обрушить на всех окружающих своё негодующее: «Вот! Я же говорила!», и она уже открыла было рот для подобной тирады, как вдруг Серафима Дмитриевна, посмотрев на искаженное гримаской будущего плача лицо Павлика, грациозно, что было неожиданно для её почтенного возраста, присела перед ним,  и серьёзно спросила:

- Плакать собрался?

Павлик удивился, передумал плакать и кивнул.

- Понимаешь, в чем дело, - снова очень серьёзно пояснила Серафима Дмитриевна, – сейчас уже восемь часов утра. А с восьми часов и до двенадцати у нас не плачут. Такие тут правила.

Она развела руками: правила, есть правила. Чего тут поделаешь?

- Идём?

Воспитательница протянула мальчику руку.

Павлик, успокоившись, также совершенно серьёзно ответил:

- Понятно. Идём! – Он доверчиво протянул ладошку женщине.

Серафима Дмитриевна легко поднялась, и повела Павлика в группу. Обернувшись в дверях, она заметила застывшей Соне:

- Вот видите – всё хорошо. Мы ждём Вас через два часа.

И со словами: «Теперь пошли знакомиться!», Серафима Дмитриевна увела Павлика.
Соня поймала себя на мысли, что так и стоит с открытым ртом, а из-за двери соседней двери на неё смотрит любопытная нянечка.

Рот она тут же закрыла, и сделала вид, что ничего особенного не произошло. Однако нянечка, бойкая женщина средних лет, подмигнула ей:

- О как! Ловкость слов и никакого обмана! Вам очень повезло, что попали в группу к Серафиме Дмитриевне. Как она с детьми управляется – это талант нужно иметь. А у неё Божий дар. Ещё спасибо потом скажете.

Женщина улыбнулась Соне.

- У Вас сынок как, приученный?

- Что? – Не сразу поняла та.

- Ну, сам одеться может? Кушать сам, в туалет опять же…

- Да-да, он вполне у меня самостоятельный, может только помощь какая нужна: тугую пуговицу застегнуть, или шнурки завязать, он ещё не очень хорошо завязывает…

- Это хорошо! – Нянечка довольно закивала. – Научим, научим, всему научим. Через полгодика не узнаете вашего Павлика. Павлик ведь?

- Да, Павлик. – Соня благодарно прижала руки к груди.

Надо же… Вышло всё так быстро и просто. А она так переживала. Выходит, зря переживала?

Ладно. Посмотрим ещё, что будет через два часа.

Соня направилась в небольшой парк рядом с детским садом. Скорее это был даже не парк, а  небольшая зеленая аллея, засаженная огромными старыми деревьями.

Однако через полчаса она так замерзла, что отправилась домой, решив выпить горячего чая, благо до дома было пятнадцать минут.

Но всё это время её не покидало беспокойство, как там сын. А вдруг его кто-то обидел, вдруг он плачет сейчас, ему одиноко и грустно без неё? Ведь она самый главный человек в его жизни!

Эти мысли давили. Хотелось тут же сорваться с места, сунуть ноги, не успевшие согреться,  обратно в сапоги и бежать! Бежать скорее туда, где она добровольно, сама, оставила своего мальчика с совершенно незнакомыми детьми и людьми.

Но Соня постаралась сдержать себя. Сосредоточенно поставила на плиту чайник, вскрыла новую упаковку с заваркой. Хотела сделать бутерброд с маслом и сыром, но вспомнила, что теперь она старается почти не есть хлеб. А если печёт сдобу, то старательно отделяет для себя ежедневную порцию, а не хватает с тарелки один пирожок за другим, как раньше.

За пару месяцев она уже лишилась нескольких килограммов и теперь уже не хотела возвращения той, прежней Сони. Всегда так – легко совершить ошибку, а вот исправлять её… Ох, как нелегко…

Анжелика была права. Собственное здоровье стоит этих усилий. И собственное счастье – тоже.

Наконец, выпив две чашки чая вместо задуманной одной, Соня снова оделась и вышла на залитую солнцем улицу.

Она пришла вовремя, и осторожно заглянула в группу через двустворчатую застекленную дверь раздевалки, в которой стояли шкафчики с наклеенными на дверцы картинками.

Её Павлик сидел на паласе вместе с двумя другими мальчиками и играл в машинки.

Серафима Дмитриевна увидела Соню через дверь, и, улыбаясь, вышла к ней в раздевалку.

- Всё замечательно, у Вас прекрасный, развитый ребёнок. Спокойный, исполнительный, но с характером. Не дал Игорьку обидеть Танечку и вернул ей куклу. Теперь девочки считают его героем!

Соня просияла и почувствовала, как похвала бальзамом разливается на сердце.

От воспитательницы не ускользнул и вздох явного облегчения, который невольно вырвался у неё.

- Как хорошо! Спасибо Вам! – Соня была искренне благодарна пожилой женщине. – Завтра снова на два часа?

Женщина задумалась.

- Знаете, я бы посоветовала привести Пашу уже на полдня. Пусть он пообедает, а потом Вы его заберёте перед дневным сном. Это будет оптимально, я думаю.

Она распахнула дверь в группу.

- Павлик, пожалуйста, подойди, за тобой пришли!

Мальчик с сожалением оторвался от игры и подбежал.

- Мама! Можно мы доиграем, а потом пойдём?

Серафима Дмитриевна ответила сразу же, опередив Соню:

- Мы ведь с тобой договорились, помнишь, Павлик? Ты же не будешь нарушать наш договор?

- Нет. – Мальчик опустил голову и вздохнул. – Но завтра я приду?

- Конечно, завтра мама снова приведёт тебя к нам, мы будем очень рады, и я, и все ребята! Теперь смотри, видишь шкафчик? На нём нарисована ракета. Теперь он – твой.  Ты будешь оставлять в нём свою одежду, вещи и игрушки. Запомнил?

Павлик радостно кивнул.

- Тогда до завтра! – Женщина пожала ему руку, как взрослому и он принялся одеваться.

Всю дорогу только и разговоров было, что про детский сад.

Сын был очень доволен, а Соне взгрустнулось.

Как быстро, оказывается, растут дети…

***

Дверь лифта открылась довольно быстро. Видимо, он остановился ранее на одном из верхних этажей.

Вера, сжимая в кармане записку Ольги, вошла в разъехавшиеся в стороны двери.
Выполнить обещание одноклассницы удалось не сразу, а только теперь, через пару дней.

Сначала Юрка просил просто отдать записку ему, чтобы он сам передал её Андрею, но Вера настояла на том, чтобы сделать это лично. Она же обещала!

Да и чего уж там… Ей было очень любопытно, что же там за Андрей такой, от которого Ольга потеряла голову настолько, что оказалась теперь в сложном положении.

Она вышла из подъезда и огляделась. Двор был пуст, если не считать пару ребятишек на детской площадке, качающихся на качелях-балансире. Они с девчонками такие качели называли просто: «Весы». Потому что именно они на глаз определяли, кто больше и тяжелее. А ещё устраивали полёт. Для чего на противоположную сторону садилась пара человек, вместо одного. Тогда можно было сидеть, как казалось когда-то, высоко над землёй, болтая ногами и поглядывая свысока на остальных.

Вера посмотрела на наручные часы.

Они договорись, что Юра приведет Андрея к её дому к семи вечера. А было уже десять минут восьмого. Вера вздохнула.

Она терпеть не могла опоздания. По натуре педантичная, она требовала этого и от других. Некоторые считали подобную точность занудством, но она полагала, что это всего лишь простая вежливость и настаивала на своём.

Наконец из-за угла вынырнули два силуэта.

Это был Юра. Рядом с ним вышагивал высокий, плотный юноша. Он был на полголовы выше приятеля  и раза в два шире его в плечах.

Понятно, почему Оля так быстро и без боя сдалась в плен.

- Привет! – Юрка довольно улыбнулся. – Видишь, я сдержал обещание! Ладно, вы тут поболтайте, я буду неподалеку.

Юноша подошел поближе, под свет подъездного фонаря и Вера увидела, что фотография ошиблась. Взгляд у него был совершенно обычный. Почему ей тогда показалось, что у человека на фотографии тяжелый и недобрый взгляд?

Кстати, она не первый раз замечала, что «фото на документы», как назло, чаще всего выходят неудачными.

- Ты Вера? – баском спросил юноша. – Я Андрей. Юрий сказал, что у тебя что-то есть для меня.

- Да. – Вера достала из кармана плотно сложенную записку. – Это от Ольги.

Андрей обрадовано улыбнулся и схватил послание.

- Спасибо!

Он тут же принялся жадно читать густо исписанный лист, вглядываясь в него при тусклом фонарном свете. Лицо его преобразилось.

Улыбка была по-детски простой и искренней, на щеках заиграли ямочки, и весь его образ обычного парня испарился. Теперь Вера поняла, почему Оля влюбилась.

Она влюбилась вот в этого, в другого  - в улыбающегося Андрея.

Юноша закончил читать и, аккуратно сложив записку, положил  её в нагрудный карман куртки и застегнул кнопку.

- Послушай, Вера… Тебя ведь Верой зовут? – Он явно волновался. – Можешь передать ей вот это?

Он достал из кармана заклеенный почтовый конверт, сложенный вчетверо.

Улыбка на его лице уже погасла, и он опять превратился в обычного паренька.

- А на словах скажи Оле, пожалуйста, что я с ней. Я никуда не денусь. Мне скоро восемнадцать.  – Он помолчал, а руки от волнения непроизвольно сжались в увесистые кулаки. - Если её мама не будет против, я хочу жениться на Оле до наступления её совершеннолетия. Переведусь на заочное, мои родители согласны помочь. Если она будет против, мы всё равно поженимся, только позже, нравится ей это или нет. Передашь?

Вера уважительно посмотрела на него и кивнула.

- Передам.

- Отлично. Если будет что-то новое от Ольги, передавай через Юру. Он свой человек. Хорошо?

Девушка  снова кивнула.

Андрей сунул руки в карманы, собираясь уходить.

Внезапно остановившись, он обернулся.

- Спасибо тебе! - И девушка снова увидела его настоящее, улыбающееся лицо со смешными ямочками на щеках, которые делали его похожим на львёнка из мультфильма «Как львёнок и черепаха пели песню». – Ты  стоящая девчонка!

Вера помахала им рукой и, довольная, отправилась домой…

Продолжение здесь:  http://proza.ru/2021/03/15/2036