Протопоп Аввакум его Русский Космос и Время

Великоруское наследие

Часть 11

Протопоп Аввакум и Наше с Вами Время. Его Великоруский Дух и его Русский Космос

Год 2020-й был обозначен, как год Великоруского подвижника Нашей с Вами Великой Имперской Русской Расовой Культуры, Протопопа Аввакума Петрова.

Сборник статей В. В. Боченкова «По голгофским русским пригоркам. Статьи о писателях» явился вершиной современной публицистики  об этом Русском Гении, названном  «мятежный пастырь, книжник дикий». Виктор Вячеславович Боченков на сегодня является главным выразителем Духа старообрядчества, его наиболее значимым изследователем, своеобразным идеологом старообрядчества, говоря современным политическим сленгом. Я встречался с этим даровитым, серьезным многоплановым изследователем жизни и истории старообрядчества в Рогожской Митрополии, сотрудником коей он является, и почерпнул от него много великоруского значимого, полезного для своей души. Виктор Вячеславович проживает в Калуге, наезжая в Рогожскую по службе, он родом из семьи потомственных калужских старообрядцев, этой первой волны внутренних русских религиозных эмигрантов из Москвы времен Великого Раскола. Боченков начинает вышеобозначенный сборник статей такой фразой: -

«Стараясь осознать русский путь и русское предназначение, обойти стороной старообрядческую историю – историю церкви, оставшейся верной дониконовским чинам и последованиям, той идее, которую всегда выражает обряд, эта видимая «одежда догмы», – нельзя и невозможно».

Мятежный пастырь, книжник дикий,
он не умел послушным быть,
и не могли его владыки
ни обломать, ни улестить. <…>
В своей истории подробной
другой какой-нибудь народ
полупохожих и подобных
средь прародителей найдёт.
Но этот – крест на грязной шее,
в обносках мерзостно худых —
мне и дороже и страшнее
иноязычных, не своих.
Ведь он оставил русской речи
и прямоту и срамоту,
язык мятежного предтечи,
светившийся, как угль во рту.

И продолжает в том же плане приводить разные свидетельства о духе той дораскольной Русской Веры: -

«Житие…», как и целый ряд других старообрядческих и дораскольных памятников (например, постановления «Стоглавого собора»), издал только в 1861 году археограф и филолог Николай Саввич Тихонравов при поддержке книготорговца Дмитрия Кожанчикова. Отсветы «староверских костров» стали беспристрастно изучаться лишь со второй половины XIX столетия. Русское общество наконец «доросло» до понимания, что старая рукопись – имеющий полное право на жизнь литературный пласт, национальное богатство.

Старообрядческий епископ Арсений (Швецов) дал в 1885 году собственное определение интеллигенции.

Предваряя его, он пишет: «Мы готовы исповедовать и со дерзновением исповедаем, что сущный смысл старообрядства содержится в народной борьбе, но собственно не против никоновских обрядовых нововведений, а против начал папизма, открыто поставленных Никоном в отечественной Церкви на место начал чистого восточного православия».

Старообрядческая борьба была прежде всего борьбой за православную историю, формировавшую веками тип поведения русского человека, за русское понимание Церкви, когда народ в ней имеет полное право, в своих канонических рамках, участвовать в её делах, когда он творец и труженик на церковной ниве, отвечающий за плод своих усилий, а не «гость» (определение В.В. Розанова). Это страшное слово! «У гостя и психология гостя: взял шляпу и вышел» (вон из храма). Интеллигенция изменила народу в этой его борьбе. Интеллигенция, по общему определению старообрядческого архиерея, «народное водительство». Государственная власть (цезаропапизм, взятый за основу подобной политической, «образованческой» методологии «всесилия книжной науки» в рамках государственного институциализма; собственно все те же взгляды библейских «книжников и фарисеев» В.М.) – её вершина.


 
Эта борьба за русское церковное начало, продолжает епископ Арсений, характерна тем, что «народное водительство или, как говорится, интеллигенция, во главе которых всегда стоит правительство, отделились от народа, оставив его самому себе (курсив мой. – В.Б.). А в подобных случаях народ предаётся вождению своих, каждому народу прирожденно свойственных инстинктов, то есть не сознательно, а инстинктивно, попросту сказать, безрассудительно, сам себе не давая отчета, идёт по пути, Провидением указанному для каждого народа, и идёт верно, безошибочно, что и случилось с нами, русским народом, во времена (Царя В.М.) Алексия и Никона».

Труд епископа Арсения, откуда заимствовано несколько строк, издан был за пределами России. Он называется знаменательно: «Истинность старообрядствующей иерархии противу возводимых на неё обвинений».

Кто пытался исследовать его, этот путь? Изучить этот народ, который пошёл им «верно» и «безошибочно», обретая особый опыт противления злу ненасилием? Старообрядческая тема осталась совершенно в стороне от славянофильских исканий. Алексей Хомяков посвятил старообрядческому вопросу лишь пару коротких статей. Иван Аксаков так и не осилил «Поморских ответов» и подарил рукописную книгу, попавшую ему в руки, Алексею Степановичу, который тоже не прочёл её толком. Со второй половины XIX века особый взгляд на события церковной трагедии предложила народническая историческая школа (можно вспомнить Афанасия Щапова и ряд других имён)».

Это совершенно поверхностный и не исторический взгляд. Хомяков много писал о Церкви, подразумевая под ней свободное собрание верующего люда. Он ни разу в моей памяти не упомянул всуе о создании ее Христом (это заблуждение эмигрантского епископа, Хомяков не мог сказать тогда более того, что он сказал в своих работах В.М.), а говоря о Церкви подчеркивал, что он имеет в виду Церковь апостольских времен. Хомякову было очевидно, что жестоко преследуемое черносотенное старообрядчество, лишенное водительства своей Аристократии Великоруского Духа на сможет сохранить полноту дораскольной Русской Культуры, где Русская Вера ее гармоничная часть. Бюрократическая интеллигенция славянофилов ренегатски служила, разделившейся на ветви власти «великими реформами» Монархии. Я уже приводил пример программной писанины Аксакова «Взгляд назад», где он развивал «земские» иллюзии будущей России. Он же в выводах комиссии о состояние Веры крестьянства Русской Равнины впал в ереси, обвиняя русских крестьян в отпадении от «матери церкви». Эта куриная слепота лидера славянофилов поражает. Слепые кабинетчики от интеллигенции все они искали корни в «простонародности» и закономерно к Серебренному Веку пришли к просвещенному, мировоззренческому типу государственности - «республиканству», отвергая по Сути Монархию, как и совершенно не ощущая ее Великоруских природных расовых Традиций и духовных Основ «коллективного безсознательного» Русского Народа. Эта «простонародность», с ее «народовластием» закономерно стала «социалистическими» социальными миражами интеллигенции советского периода. Кормление в «творческих союзах» надо было отрабатывать кабинетчиной и разными коллективистскими посиделками. Наглядно выявился парадокс того, что самые ярые обличители маразма тогдашней «советской власти» сегодня стали самыми стойкими и крикливыми ее защитниками.

 После Хомякова, Тютчева, Данилевского, Крестовского и Леонтьева Русскому Мiру понадобилось почти половина века, чтобы промыслительная эпика М. Булгакова сменилась эпикой «правил бегства» Олега Куваева. Великое прозрение «Ключи Марии» оставил Нам с Вами Сергей Есенин. И если книга С. Куняева «Николай Клюев» еще как то попадает в «кровь», то совершенно чужеродными культурно на есенинском творческом фоне представляются материалистические «ковыряния» в его биографии Станислава и Сергея Куняевых в книге "Сергей Есенин". А писанина о Есенине от Прилепина просто отвратительна по своему чужеродному духу. Так «временно» поэтов эпиков Николая Клюева и Павла Васильева на Русском Поле сменили лишь поэты эпики Николай Рубцов, Александр Башлачев и Юрий Кузнецов. Эта лесенка эпических прозрений Великоруской Мысли осталась недоступна Русскому Народу, коя должна была бы быть впитываемой с юности, молодости. А так она затерялась под спудом гнилой модернистской политической либералистикой литературщины. Череда Русской расовой Музыки изчерпывается Мусоргским с Бородиным и Балакиревым, Рахманиновым, Г. Свиридовым и В. Гаврилиным. Русское одноголосое крюковое пение, из которого и вышли все эти русские композиторы, разительно отличается от красивого, но совершенно иного типологически народного многоголосого, партесного пения Малороссии и т.д. 

«Что такое старообрядчество?» Молодой и дерзкий старообрядческий начётчик, публицист, редактор журнала «Церковь» Фёдор Мельников вывел этот вопрос узким железным пёрышком по центру бумажного листа. «Оно не секта, не ересь, не раскол. Оно – чистое вселенское православие, вправленное в русскую национальную самобытность». Был апрель 1914 года».

Этих выдержек хватает, чтобы понять дух статей В.В. Боченкова. Я привел те некоторые выдержки из своеобразного «идеологического» вступления этого сборника статей, которые точно передают общий дух всей религиозной направленности творческих изследований Виктора Вячеславовича.

В этих выдержках, как в капле воды из ее безбрежного океана, заключен весь негатив «историзма» данного общепринятого подхода к русской тематике в ее изследовательской мысли. Протопоп Аввакум здесь разсматривается, как великий защитник устоев Русской Веры против западнического «папизма». Если обратить внимание на Сущность данного изследовательского подхода, то Мы с Вами увидим наглядную ущербность данной точки зрения. Ущербность изследовательской мысли, вытесненной в частность разсмотрения подобной, потерявшей так само великоруское мирооущение, этой глобальной общекультурной великоруской темы на фоне мировой истории.

Ну, первое это совершенно чуждое Русскому Мiру явление интеллигенция, «люди свободных профессий». Она и появилась, как результат западнической политики Династии Романовых, как противовес Русскому Типу Государственности, как всегдашний тип «образованца», антигосударственника. Тут Платонов транслирует чушь, необходимую ему в каких то его построениях псевдорусского «историзма». И стремление интеллигенции к «водительству народа» всегда было чуждо Русскому Мiру  и всегда антигосударственно. Они интеллигенты, прикрывая свою антигосударственную Сущность, всегда причислят к себе деятельную прослойку людей непроизводительных профессий Русского Мiра, учителей, врачей, людей служебных профессий и т.д.

Русская Вера это часть общего организма Великоруской расовой Имперской Культуры и эту, образно говоря каплю в море, можно изследовать только в контексте общекультурном великоруском, стоящем на природных матричных позициях ее индоевропейских Основ Духа Божественной Пракультуры. На этих позициях стоит вся Антика Классики любой Типологической Мысли. Любой сход с этих расовых позиций на "вселенское православие", вправленное в русскую национальную самобытность" есть переход на приоритет гибельной антирасовой, в итоге антивеликоруской Сущностно, догматики «общечеловеческого» ветхозаветного космополитизма духа подобной «общечеловеческой вселенности православия».

Никому в голову не приходит отдавать приоритет руки, ноги, либо иного органа в человеческом организме и наделять его социально, законодательно особыми правами, гармония живого организма сама «безсознательно» регулирует эти «права» в различных жизненных ситуациях. Нарушив эту Гармонию, например физическими особеностями профессионального платного «спорта высоких достижений», Мы с Вами целенаправленно разрушаем свой организм. То же происходит, когда природная Социальность расового Имперского Организма приобретает качества извне чуждые ее природному Духу и гибельно выходит на его расовые Типологические Границы. Это и произошло с подменой нестяжательной общекультурно-евгенической Великой миссией Русского Монастыря на его «иосифелянскую» стяжательную жизнь. Дальнейшее «обретение» инорасового «вселенского патриаршества», Смутное Время и Великий Раскол лишь следствия обретения в русской религиозной монастырской жизни вирусной инфекции инорасового стяжательного Духа.   

В живом расовом механизме Типологической Культуры все ее «винтики» должны быть напитываемые Духом природной жизнестойкости бытия этого Народного Типа. Его «коллективное безсознательное» должно находится под неусыпным попечением своей расовой Аристократии на принципах Духа ее Высокой Эстетики Бытия. Культурная Форма: - и Деятельности движущих сил Типа, и религиозная обрядность ее живой расовой Типологической Веры, и ее «коллективное безсознательное» природных этнографических качеств Народа, и сама Форма ее Социальности – Государственность, должны гармонично укреплять друг друга в этой сложнейшей социальной психологической конструкции Великоруской Типологической Культуры, только тогда она может быть долговечно устойчива в своем расовом Бытие.

Вот что писал п поводу истории старообрядчества С.Ф. Платонов: -

«Когда Никон жил в Москве до своего патриаршества, он был в дружбе с кружком священников, собиравшихся у царского духовника Стефана Вонифатьева. Кружок этот состоял из людей живых и начитанных, среди которых особенно выдавались «протопопы» Иван Неронов и Аввакум Петров. Все члены кружка мечтали об исправлении книг и обрядов, об улучшении церковной жизни, о поднятии нравственного уровня московского общества. Но все они увлекались тем взглядом, что Русь в те времена была единственною благочестивою страною и что истинного православия нельзя было найти нигде, кроме Москвы. Поэтому они свысока, с недоверием, относились к грекам и думали, что обновить и улучшить церковный и общественный строй надлежит безо всякой помощи извне, без руководства греков и киевлян, простым восстановлением и укреплением благочестивой московской старины, древнего русского благочестия (тут Платонов впадает в "прелесть" космополитизма, "всечеловечности" православия; Аввакум видел гибельность инорасовых нерусских Основ Русской Веры, коего слова и понятия так страшаться все остальные вышеперечисленные В.М.). Такого национально-охранительного направления, казалось, держался и Никон.

Когда же Никон стал Патриархом, оказалось иное. Никон внимательно изучал сам все, что относилось к делу, и скоро пришел к выводу, что греческая церковь хранит православие в совершенной чистоте и что московские патриархи обязаны во всем согласоваться с греческими и не допускать у себя никакой новизны, никаких разногласий с православными восточными церквами. Убедившись в этом, Никон начал церковное исправление в этом духе, причем действовал со свойственным ему самовластием и крутостью».

Неужели здесь не видно, что это все тот же прием социального «историзма», находить в системности «отдельные ошибки плохих мыслей и деяний отдельного человека» то есть, пряча все то же «дерево» его «ствол» в листве леса. «Вселенское Патриаршество», само по себе, есть неявное до поры разделение «властей» в государственном организме. И его периодическая смычка с Царской Властью в … подобной слагающейся системе инорасовой антирусской Монархии, всегда временна, а состояние перманентной борьбы за реальную власть, всячески ослабляющее подобную Государственность, постоянное.

По разному сложились Судьбы участников кружка Добротолюбцев. Никон пошел антирусской дорогой прямого предательства Русской Веры и его Иудин век оказался недолог. Но а влиятельный добротолюбовец протопоп Никита Добрынин, после знаменитого спора в Грановитой Палате Кремля в присутствии Правительницы Софьи и Князя В.В. Голицина с Архиепископом Афанасием Холмогорским, единожды предав…, в том споре стал навечно Никитой Пустосвятом и т.д. Неронов же и прочие, в разной степени, скрыто  ренегатствовали с нововерами, хотя открыто стояли на защите Русской Веры. И тогда в 1666 году Царь решился созвать в Москве Собор русского духовенства. Этот собор снова утвердил все нововведения Никона и судил тех, кто восставал против новшеств. Призванные на собор расколоучители все принесли повинную (даже Неронов); только протопоп Аввакум и московский дьякон Федор остались нераскаянными, за то они были преданы анафеме и сосланы.

Не за одну Веру, а за всю Русскую Правду Жизни встал на защиту пуще жизни Протопоп Аввакум, этот Русский Титан. Кто то должен был встать на ее защиту, иначе что же это за Правда Жизни, если все ее защитники ее материалистически  предают при первом же препятствии ей. Это он, великий русский подвижник, имперец, мог сказать донельзя измученной и обессиленной супруге во время долгого и мучительного перехода и безпрестанных мучительств воеводы Пашкова в даурской ссылке, когда состоялся знаменитый диалог Протопопа с его верной супругой Анастасией Марковной: -

«Я пришол, — на меня, бедная, пеняет, говоря: «Долго ли муки сея, протопоп, будет?» И я говорю: «Марковна, до самыя смерти!» Она же, вздохня, отвещала: - «Добро, Петрович, ино еще побредем…». 

А нововеры, никониане, вынужденно защищая свою религиозно-обрядовую ересь, исторически все больше впадали в нее. Они все более калечили саму жизнь Русской Церкви, все более впадавшую в разрушительное для себя бюрократическое сослужение с Правительствующим Синодом и деградировавшей антирусской властью. Тут даже роль Правительствовавшего Синода была намного положительней для той Монархической Государственности с конца XVIII-го века, а до этого она была негативной, с момента, когда Антихрист Петр Великий с помощью Синода запустил процесс протестанизации и полного перерождения Духа Русской Веры.

При Петре была изкоренена Великоруская боярская Аристократия Москвы, как и запущен процесс замещения великоруской расовой разнообразной деятельности «тульско-уральской империи» тех же Аристократов Строгановых. Восторжествовал фактически пуританский дух спекулятивного стяжательства любых «прибытчиков», типа Демидовых. Именно Демидовы запустили процесс вывоза природных ископаемых, после их «грязной» первичной обработки, в виде железа марки «Русский Соболь». Этот зловещий «экспорт», превращенный в государственную политику, лишил  напрочь Русь, сделав ее Россией, процесса природного технологического развития, как и дополнил этот процесс последующий «частый экспорт», уже в чисто хищническом варианте. А уж далее этот разрушительный «экспортный» процесс пошел исключительно по нарастающей.

 Первая наглядная роковая катастрофа Русской Имперской Типологической Государственности, это слитный период Смутного Времени, которое венчал Великий Раскол XVII века, где Русский Народ в массе воспротивился своей открытой, поистине революционной, материалистической западнической стяжательной социализации Русской Государственности и перерождения Духа своей Великоруской Имперской Культуры.

Давайте все вместе посмотрим историческим взглядом на ту эпоху и перекинем мостик в прошлое, определим откуда и пришла эта духовная антикультурная порча в Русский Мiръ.


Дух Русской Империи начали одолевать насаждаемые Властью, совместно с космополитической Церковью социальные догмы, типа «Москва-Третий Рим» в духе либералистики панславянизма. В области Русской Веры это была смена ее природного духовного вектора, социальным, пропротестантским синодоидальным нововерием богослужебных практик, а в области Русской Государственности, в насаждение материальной западнической спекулятивной скверны, противной Русскому природному Духу, которым решительно воспротивился в массе Русский Народ..

Здесь очень важный момент, это то, что в Царствование Ивана IV Васильевича Грозного сама Русская Империя достигла своих естественных цивилизационных границ. А далее должна была, если и расширять свое пограничное цивилизационное влияние, в санитарной защите своей типологической имперскости духовных смыслов, то вести его в форме исключительно культурной экспансии, к силе прибегая лишь в крайних случаях защиты геополитических интересов Империи. Столкнувшись с народами иной цивилизационной, западнической установки социальности в широком культурном смысле Царь Иван Грозный провидчески оставил завоеванные западные пределы и отступил с Балтики в свои прежние границы Руси. Великоруский Имперский Дух верно подсказал Государственному Гению Грозного, что эти и подобные им по духу инорасовые народы никогда не станут гармоничной частью Русского Имперского Мiра и его Семьи Народов.

Это же касалось в первую очередь цивилизационных границ - Средней Азии, Кавказа и всего западного направления. А вот здесь исторически, в противовес этому природному русскому имперскому направлению, с первыми Царями Династии Романовых воцарился социальный Абсолютизм Империи (скорее всего здесь прямо с Царствования Михаила Федоровича сыграл роль долгий почетный плен и жизнь в среде западных народов Филарета Романова отца первого Романова на троне, но естественно приоритет космополитизма церковного ветхозаветного стяжательства, «обретенное» от Константинополя Патриаршество, как социальная принадлежность к «мировой религии», и иные причины В.М.). И все эти геополитические тенденции Руси с середины XVII века, приняли разнонаправленный характер, государственного и военного движения на Запад, где столкнулись с встречной духовной инорасовой социально материалистической цивилизационной экспансией Запада.

Русская Церковь изначально, с IX века и в разной степени, была под духовным попечительством, омофором Константинопольского Патриархата. Оттуда часто присылались в Россию митрополиты для управления Церковью. Но после завоевания и тотального разграбления богатств и главное всех христианских святынь Константинополя в 1204 году, ее бюрократический Патриархат и так скрыто находившийся под жестким управлением императорского финансового иудаизма, уже  фактически прямо попал в мдеологический плен папского Рима.  Отношения Русской Церкви с Константинополем стали крайне напряженными. Особенно обострились эти отношения, когда Русская Церковь, в природном имперском движении периода  Становления Имперской Культуры, после экуменистического Ферраро-Флорентийского Собора, закономерно провозгласила себя автокефальной независимой от Вселенского Константинопольского Патриархата (середина пятнадцатого века). К этому времени Греческая Церковь, да и вся Восточная Православная Церковь утратила чистоту православия под нарастающим влиянием и социальным давлением сформировавшегося единого иудохристианства (несмотря на его различные религиозные толки и течения В.М.).

Вот в этом геополитическом смысле и надо разсматривать саму специфику  революционного процесса Великого Раскола Руси XVII века. Это был Великий Раскол ее Государственной Власти и официальной Церкви с одной стороны, и практически всего верующего Русского Народа с иной. Сама «правка» богослужебных книг, ее начало, была лишь формальной причиной разногласий подходов к ней. И главное противоречие здесь то, что старообрядцы и «никониане» сторонники церковной реформы мировоззренчески, типологически, абсолютно по-разному видели цели и пути дальнейшего развития Руси.

(сама правка, как унификация обрядовых практик, была назревшей естественной проблемой, в чем были солидарны и ревнители веры и реформаторы «никониане»; но там в реалиях ее процесса и намертво столкнулись противоположные расовые типологические духовные установки В.М.)

«Правка» всех богослужебных книг Патриархом Никоном и Царем Алексеем Михайловичем предполагалась по греческим образцам руками «лукавых греков» и фактически униатским малоросским духовенством. А само единообразие между русской и греческой церквями обоим нужно было для решения своих честолюбивых социальных замыслов, которые ничего общего не имели с самими вопросами Веры (почему для этого и привлекались инорасовые «лукавые греки» и униаты малоросского священничества, как прообраз и предтеча будущего «русского» революционного «интернационал-марксизма В.М.). Сам Царь Алексей Михайлович захотел воссесть на древний византийский престол, то есть стать Государем всего православного мира, а патриарх Никон — вселенским Патриархом.

Аввакум был не просто вздорный неуживчивый спорщик, намертво державшийся за старые догматы, как его представляет сегодня плоская либеральная мысль. Это был духовный Вождь старообрядчества и его путеводный маяк. Посмотрите богатейшая и влиятельная Боярыня Морозова и ее круг последователей буквально вдохновлялись пастырскими посланиями Аввакума. Именно Аввакум сформулировал ту великорускую промыслительную платформу, заветами которой и жил Русский старообрядческий  Народный Мiръ в своей Русской Вере.

Аввакум обличал: -

«Никонианская» Русь — это и есть «чужая земля», или, иначе, «земля варваров», отринувшая все традиционное и устоявшееся. Здесь царит «озлобления много», обитают «враги благочестия», а предводительствует сам «сатана». Это дремучий лес, из которого бегут, «утекают» праведники.  «Чужую землю» он сравнивает с огромной темницей, где беспрестанно «льется кровь мученическая», и с могилой: «Воистину и на свободе люди те в нынешнее время равны с погребенными. Во всех концах земли ох, и рыдание, и плач, и жалость».

Центральной фигурой, главным виновником превращения России в «чужую землю» оказывается царь Алексей Михайлович. Как часто в угоду своим близким, мы боимся оттолкнуть людей своей суровостью, не хотим лишиться житейских благ, опасаемся навлечь гнев, насмешки, презрение, непонимание. И утешаем себя надеждами когда-нибудь, как-нибудь, потихонечку обратить близких на путь истинного православия. И вдруг понимаем, что мы сами стоим на скользком пути ереси.

По мысли Аввакума Патриарх Никон этот совратитель Царя, а затем лишь исполнитель его воли. Сам же Алексей Михайлович — тиран, «мучитель и гонитель», подчиняющий себе людей «насилием и властью»: «А ты, никониян, чем похвалишься? — вопрошает Аввакум Царя. — Скажи-тко? Антихристом своим нагим разве да огнем, да топором, да виселицею». Он уподобляет Царя Алексея Михайловича наиболее жестоким библейским царям — Саулу, Навуходоносору, Максимияну, Озии.

 Аввакум, да и все старообрядцы, не обличали принцип самодержавного правления как таковой, они исходили из идеи Божественного происхождения Царской Власти. В отношении самого Царя Аввакум долгое время сохранял надежду, что он одумается и вернется к старой Вере.

Проблема заключалась в ином — в истинности Царского служения Русскому Народу. Предавший старые Великоруские Традиции Царь, это изменник истинной Веры и, следовательно, он теряет право быть Царем, так как ведет Царство и его Русский Народ в неизбежную пучину неисчислимых бедствий.

Резко возросшее влияние западноевропейской культуры («немецкие поступы», «польские обычаи», «латинство») делает «никоновскую» Русь окончательно «чужой землей». Введение новых церковных обрядов рассматривалось Аввакумом, как наступление католичества на Православие. Аввакум восклицает: «Ох, ох, бедная Русь, чего-то тебе захотелося немецких поступков и обычаев!»

(говоря немецких поступков и обычаев Аввакум имеет в виду не германское влияние, а иностранную бюрократию, немых для кого русский язык и обычаи чужды - немцев В.М.)

Еще большее неприятие Аввакума вызывает заимствование с Запада «внешней мудрости», светской науки и всеобщее поклонение этому лжекумиру. Уже говорилось, что основное противоречие в данном случае лежало в разных системах мышления старообрядцев и «латинствующих». Если последние старались привить на русской почве рационалистическое мышление с его опорой на знание, то первые защищали традиционный для древнерусского сознания принцип религиозно-мистического постижения Божиих Тайн, в исполнение Его Таинств (здесь все тот же извечный расово-мировоззренческий - паламитский спор св. Григория Паламы и «ученого» грека Варлаама В.М.). Аввакум видит в «еллинских философах» религиозную скверну, а в более современных западноевропейских ученых авторитетах — еретиков. Так, он пророчески утверждал, что «ритор и философ не может быть христианин» (то есть иметь расовый истинно верующий Типологический Дух, так как он всегда исконный материалист В.М.), что «ни на праг церковный ритор и философ достоин внити». А сам же с гордостью утверждает: «Аз есмь ни ритор, ни философ, дидаскалства и логофетства неискусен, простец человек и зело исполнен неведения» и живу природным постижением истин Мира Божиего. И здесь Нам с Вами, Русскому Мiру тиражируется сущая глупость от либералов, и их духовных соратников «социалистов-коммунистов», что «неприятие западной учености в любом ее виде — это принципиальная «дремучая» архаичная позиция Аввакума» и духовная Суть Русского Мiра.

Не совместимыми с «чистой верой», с ее основами, Аввакум считает материалистические учения Сократа, Платона, Протагора, Диагора Милисийского, которые приводят в пример в богословских спорах его нововерческие и светские  оппоненты. По провиндециальной Великоруской Мысли Аввакума лишь Природный расовый Великоруский Дух определяет возможные границы агностического Познания, от которого и должен отталкиваться ученый, а не «безпривязно-свободный либерально-западный ум человекобожия», который неминуемо ведет мир народов к всемирной катастрофе, Апокалипсису.

В итоге образ «чужой земли» связывается Аввакумом непосредственно с Антихристом, этим «врагом человеческим», символом мирового зла.

Вообще старообрядцы создали собственную теорию об Антихристе, ибо отказ от старой веры они воспринимали исключительно как дьявольское деяние, приближающее наступление конца света.
 
В трактовке протопопа Аввакума, Никон и царь Алексей Михайлович  непосредственные предшественники Антихриста — «войско антихристово», «слуги антихристовы». Аввакум живо рисует яркий образ Антихриста, явившегося ему во сне в виде «нагого человека», «огнем дышит, изо рта, из ноздрей и из ушей пламя смрадное исходит». За спиною же Антихриста — «Царь наш последует и Власти, со множеством народа».

«Свое отечество» в трактовке всех идеологов раннего старообрядчества и в понимании протопопа Аввакума в частности ассоциируется с природным, изначальным данным Нам с Вами от Создателя, и с той Русью, которая была типологической хранительницей истинной русской Веры. Именно благодаря именно своей Вере, как части общей Гармонии Русской Культуры Русь заняла выдающееся место в мире и была «сподоблена благодати».

Нам с Вами навязывается мнение, что особенно важной для старообрядцев была идея Руси, как «Третьего Рима». Но здесь лукавая подмена. Погиб второй Рим – Византия и Руси суждено своей Верой удерживать в мире народов идеал «Веры истинной». Эта «Удерживающая» Русь и мыслилась Аввакумом в качестве своеобразного маяка для Народов мира.

Еще одной важной характеристикой «своего отечества» в творчестве Аввакума становится идея равенства все людей перед Создателем в своей Вере, его трактовка природного этого природного демократического начала Русского Народа. Это равенство определено уже самим устройством Вселенной, поэтому в «своем отечестве», где всем «одинаково светит» солнце, все равны перед Богом: -

(нравственно великоруски) «Если богатому кланяешься в пояс, то нищему поклонись в землю». Более того, здесь Аввакум утверждает принцип русской расовой демократии, что «меньшие» в Бытие наравне с «большими» имеют право решать, но каждый решает свои жизненные вопросы бытия, от которых зависит и судьба отдельных людей, и от их совокупного гармоничного решения Судьба «Отечества» в целом.

 (этим Аввакум утверждал вечное традиционное незыблемое право Великоруской Типологии, право Русского Мiра на Великоруские Традиции народных Земских Соборов Руси, как неотъемлемую Великорускую природную типологическую Сущность Жизни и опору Монархической власти Богоданного Царя В.М.)

 Многие послания Аввакума посвящены «верным» — тем, кто избрал путь подвижничества во имя «старой веры». Рассуждая о принципах существования «верных», протопоп Аввакум, прежде всего, призывает их осознать себя монолитным союзом. Цементирующим этот союз условием являются нравственные устои общины, как «Отечества». А в качестве примеров истинного «верующего» под пером Аввакума возникают образы его сподвижников. Особенно в этом отношении ярок образ боярыни Феодосьи Морозовой. «Сильный Христов Воевода противу сатанина полка», — так называет его одно из старообрядческих «Сказаний».

Мысль об избранничестве, особом пути, которым им надлежит идти, — пути страдания и мученичества о собственной «святости», свойственна всем пустозерским узникам. Уже в ранней старообрядческой литературе возникает образ пророка-бойца, подвиги которого во имя Правой Веры сравниваются с подвигами библейских Пророков.

Интересен еще один момент. Пророк-боец, исполнитель пророческой и апостольской миссии на русской земле, напрямую был связан с духовным миром Чуда или русской природной мистики. Уже говорилось о некоторых пророческих видениях Аввакума. Но Аввакум разворачивает эти сюжеты и в другой плоскости — он сам становится героем видений, явленных другими людям. Так, в одном из посланий он рассказывает, что в то время, когда его «стригли на Москве» и «ругали в соборной той церкви», образ его в сопровождении ликующих ангелов явился ученикам в далекой ссылке. Таким образом, уже в раннем старообрядчестве формируется неистребимая идея природной святости старообрядцев, как мучеников за Русскую Веру в расовых Традициях Русской Жизни и Культуры в противовес инорасовым нововерам. Эта идея отражала суть типологии старообрядчества. Не случайно многие из них, так же как Аввакум, еще при жизни написали собственные Жития, как исторические свидетельства мироощутительной борьбы Русского Народа за принципы своей природной расовой наднациональной самоиндефикации.

И, наконец, еще одно прочтение смысла «своего Отечества» — образ, своего Рода, Рая. Под пером Аввакума мечта о таком «своем Отечестве» приобретает черты прекрасной страны, полной света и благоухания. Прежде всего, это мать-пустыня, где «жестокое житие Христа ради» терпели древние праведники и куда духовно «утекая от соблазнов» бегут современники.

Следует обратить внимание на данное сопоставление: Пустыня — Рай. Образ «Рая» нередко присутствует в произведениях Аввакума. И это не случайно. Обуреваемый жаждой «Жизни Вечной», протопоп призывает своих сторонников не страшиться и терпеть множественные муки в земной жизни. В награду он обещает истинные райские кущи. При этом христианские понятия и символы приобретают у него материализованное выражение. Так, рай в представлении Аввакума наполнен вполне материальными благами: «жилища и полаты стоят», а в палате — «стоят столы, а на них настлано бело. И блюда с брашнами (т. е. с яствами) стоят...» Поэтому можно сделать вывод, что мировоззрение Аввакума полностью выражает исконное великоруское народное первовосприятие самого христианства, вкупе с прежними великоруски-индоевропейскими природными символами той дохристианской Пракультуры Вед. Здесь Аввакум в своих мировоззренческих взглядах закономерно смыкается с духом проповедей первого русского Митрополита Илариона, с его наставническими для верующего русского народа мировоззренческими положениями о святости дохристианской великоруской Культуры и ее Эстетических Традиций, на которые далее легли христианские принципы Евангелия. Да и в своей челобитной к Царю он указывает, что если его считать еретиком, то тогда еретиками были и все предыдущие поколения русских христиан, включая Преподобного Сергия Радонежского, Дмитрия Донского, Александра Невского, Царя Ивана Грозного и прочие сонмы Русских Праведников.  Даже сам стиль произведений протопопа построен на перемежении богословских понятий с народными, иногда очень крепкими, выражениями. Характер Аввакума всегда, по великоруски, страстен и непримирим, в «уклонениях от истины», от кого бы они не исходили. И в то же время в посланиях к соратникам перед нами совершенно иной человек — добрый, нежный, отдающий всего себя заботе, о ближних своих.

Протопопы Авакум и Даниил после нововведений Никона в 1653 году подали царю Алексею обширную челобитную (прошение), в которой обосновали Сущее несоответствие нововведений Патриарха Никона древнему православному благочестию. К челобитной были приложены выписки из древних книг «о сложении перст и о поклонех». Однако царь поддержал Никона и передал ему эту челобитную на рассмотрение.

О крестном знамении (из постановлений Стоглавого Собора 1551 года)

«Также священные протопопы, священники и диаконы на себе изображали бы крестное знамение крестообразно и по чину. Прежде возлагать на чело, на перси, то есть на сердце, и потом на правое плечо, также на левое плечо. Это истинное изображение крестного знамения. И потом поклоняться душой, телом, умом и всем помышлением пречистому образу и животворящему кресту Господа Бога и Спаса нашего Исуса Христа…

Также подобает и всем правоверным христианам руку устраивать и двумя перстами крестное знамение на лице своем изображать и поклоняться, как прежде сказали.

Если кто двумя перстами не благословляет, как и Христос, или не изображает двумя перстами крестного знамения, да будет проклят, как святые отцы сказали…

Если кто правильно крестит лицо свое этим знамением, то никогда уже не убоится ни дьявола, ни злого (мирского В.М.) супостата, и от Бога мзду примет за то…»

(в XVII веке все решения Стоглава и Домостроя были церковной бюрократией Архирейства Церкви, запрещены, изъяты из обращения, и вновь обнародованы только после императорского указа о веротерпимости 1905 года В.М.)

Противостояние Патриаршей и царской воле повлекло незамедлительно жестокие гонения на заступников православия. С этого момента Протопоп Аввакум стал самым ярым и непримиримым врагом Патриарха Никона, защитником древнего русского благочестия. Одним из первых настигла его царская «милость» — ссылка в Сибирь. За ним подверглись репрессиям все, кто поднял голос в защиту исконной христианской веры, все кто просто отказался осенять себя «кукишем».

Продержав Аввакума в ссылке полтора года, московские власти вновь доставили его в столицу. Опасен он был и на Мезени, поскольку народ сердцем чувствовал правду. Люди с радостью шли за чистым и пламенным духовным воином за Русь исконную, за русскую Веру, не желая покоряться нововведениям церковным.

А вот и сам Аввакум в своем «Житие»: -

«И привёзше к Москве, отвезли под начал в Пафнутьев монастырь. И туды присылка была, — тож да тож говорят: «Долго ли тебе мучить нас? соединись с нами, Аввакумушко!» Я отрицаюся, что от бесов, а оне лезут в глаза!  Таже, держав десетъ недель в Пафнутьеве на чепи, взяли меня паки на Москву, и в крестовой, стязався власти со мною, ввели меня в соборной храм и стригли по переносе меня и дьякона Феодора, потом и проклинали; а я их проклинал сопротив; зело было мятежно в обедню ту тут. И, подержав на патриархове дворе, повезли нас ночью на Угрешу к Николе в монастырь. И бороду враги Божий отрезали у меня. Чемущ быть? волки то есть, не жалеют овец! оборвали, что собаки, один хохол оставили, что у поляка, на лбу. Везли не дорогою в монастырь — болотами да грязью, чтоб люди не сведали. Сами видят, что дуруют, а отстать от дурна не хотят: омрачил дьявол, — что на них и пенять!»

«Князь Ивана миленькова Хованскова и батожьем били, как Исайю сожгли. А бояроню ту Федосью Морозову и совсем разорили, и сына у нея уморили, и ея мучат; и сестру ея Евдокею, бивше батогами, и от детей отлучили и с мужем розвели, а ево, князь Петра Урусова, на другой-де женили»

 В 1654 году Патриарх Никон созвал Собор, на котором убедил членов собора внести исправления в Богослужебные книги, якобы по древним греческим и славянским рукописям. Из 35 членов собора «за» высказались 29, несмотря на тщательный подбор участников Собора Патриархом. Очень многие понимали, что необходимость в исправлении книг отсутствовала, что подтверждается многими исследованиями ученых, богословов во времена Никона и в современности. Книги соответствовали Константинопольским рукописям одиннадцатого — пятнадцатого веков. Епископ Коломенский Павел понимал, к чему ведет Никон Русскую Церковь путем введения в действие исправленных книг, поэтому на соборе заявил: - «Мы новой веры не примем».

Патриарх Никон самолично, на глазах у всего Собора, избил епископа Павла, сорвал с него мантию, самовластно без Соборного суда лишил епископства, сослал в монастырь, где страдалец и умер. В последней четверти двадцатого века господствующая Церковь на своем Соборе признала, что все дореформенные книги «истинны и Богоспасительны». Таким образом, пореформенная Церковь еще раз подтвердила, что великоруский духовный подвиг Протопопа Аввакума и его сподвижников не был напрасен.

Православный люд не принимал никонианских нововведений, сопротивлялся им как мог. Из всего сонма поборников и страдальцев XVII-го века яркой звездой сияет Юрьевский протоиерей, Аввакум Петрович Кондратьев. Он был сожжен в срубе по царскому указу 14 апреля 1682 г. «за великия на царский дом хулы».

Старообрядцами белокриницкого согласия Аввакум почитается священномучеником. 1-я служба Аввакуму (вместе с Коломенским епископом Павлом и другими старообрядцами, пострадавшими за «старую веру») была составлена в нач. XVIII века. Почитание установлено Собором старообрядческой Церкви в 1916 г., тогда же написана служба Аввакуму (с полиелеем). Память Аввакума старообрядческая Церковь празднует в неделю после празднования памяти св. отцов VII Вселенского Собора. В селе Григорове в 1991 г. был установлен памятник протопопу Аввакуму (скульптор В. М. Клыков), в Григорове ежегодно проходит Аввакумовский праздник, на который съезжаются старообрядцы со всей страны. В поселке Б. Мурашкино в 1993 г. освящена старообрядческая церковь во имя протопопа Аввакума.

Аввакумом была написана «Книга бесед», отразившая важнейшие элементы его отношения к современным событиям. Сегодня в условиях открытого наступления зла, когда особенно остро встает необходимость выбора пути («узкого» – к Богу, «широкого» – к нечистому, дьяволу), человек, несмотря на его двойственную природу, все же способен проявить свою подлинную сущность, предпочтя греховному миру, захваченному антихристом, духовное делание в доме Бога. В старообрядческой среде «беседы» Аввакума объединялись в сборники, но ни один из них не содержит полного текста.

Еще одним крупным произведением, появившимся из-под пера Аввакума в 1673–1676 гг., является «Книга толкований», адресованная его любимому ученику С. И. Крашенинникову (иноку Сергию). Аввакум стремился через ветхозаветные тексты показать современные ему события и тем самым дать им духовную оценку.

Взгляды Аввакума нашли отражение и в его обширном эпистолярном наследии. Особое место в наследии Аввакума занимает «Книга обличений, или Евангелие вечное» (ок. 1679). В «Книге» отразились споры по догматическим вопросам, продолжавшиеся почти десятилетие, в этих спорах приняли участие все пустозерские узники.

Все эти споры получили распространение и поддержку среди части учеников и последователей протопопа. Но вот авторитетный в старообрядческих кругах выговский писатель С. Денисов в своем «Винограде российском» однозначно опровергает принадлежность этих «писаний» перу Аввакума, называя их подлогом новообрядцев и врагов Русского Мiра.

Русское Старообрядчество в своем черносотенном естестве закономерно разбилось на разные толки и без своей Русской расовой Аристократии, типа Протопопа Аввакума, смогло удержать лишь частицы Вечных Истин, вот за это им Вечная Благодарность Русского Мiра. Но Наша с Вами дальнейшая задача отделить «зерна Вечных Истин от плевел» наслоившихся с материалистическим мусором Жизни на Истины и главное развивать ихв природном Великоруском Смысле Бытия. Иного будущего Русского Воскресения Нам с Вами не дано.

А вот Он, Протопоп Аввакум, в своей Великой расовой Великоруской Сущности Русского Космоса, в наглядном великом прозрение из его «Жития…»: -

«Бог вместил в меня Небо, и Землю, и всю Тварь Божию… Так добро мне на Земле лежати и (Его) Светом одеянну и Небом прикрыту Быти; Небо моё, Земля моя, Свет мой»

Как величественен Протопоп Аввакум в своем последнем споре с «вселенскими патриархами», собранными Царем и Никоном для его вразумления.

«Как привезли меня из монастыря Пафнутьева к Москве, и поставили на подворье, и, волоча многажды в Чюдов (монастырь В.М.), поставили перед вселенских патриархов, и наши все тут же, что лисы, сидели, — от писания с патриархами говорил много; Бог отверз грешные мое уста, и посрамил их Христос! Последнее слово ко мне рекли:  -

«Что-де ты упрям? вся-де наша Палестина, — и Серби, и Албанасы, и Волохи, и Римляне, и Ляхи, — все-де трема персты крестятся, один-де ты стоишь во своем упорстве и крестишься пятью персты — так-де не подобает!»

И я им о Христе отвещал сице: -

«Вселенстии учитилие! Рим давно упал и лежит невсклонно, и Ляхи с ним же погибли, до конца враги быша християном. А и у вас православие пестро стало от насилия турскаго Магмета, — да и дивить на вас нельзя: немощны есте стали. И впредь приезжайте к нам учитца: - у нас, Божиею Благодатию, Самодержство. До Никона отступника в нашей России у Благочестивых Князей и Царей все было православие чисто и непорочно и Церковь немятежна»

Да толкать и бити меня стали; и патриархи сами на меня бросились, человек их с сорок, чаю, было, велико Антихристово войско собралося! И я толмачю-архимариту Денису говорить стал: - «Говори патриархам : - Апостол Павел пишет: - « Таков нам подобаше архиерей, преподобен, незлоблив», и прочая; а вы, убивше человека, как литоргисать станете?» Так они сели. И я отшел ко дверям, да набок повалился: - «Посидите вы, а я полежу».


Духовное Великоруское мироощущение значения для Русского расового Мiра этой Великой Личности, ее Святости Вифлеемской Звезды в Русской Земле воссиявшей, у Нас с Вами еще впереди.