Михалыч и усреднённая страна

               
                "Мечта сильнее доводов разума". З.Фрейд


Михал Михалыч Кубыриков, только что ушедший на заслуженный, но не обеспеченный своим государством  отдых, придавался последние дни разным размышлениям о житье-бытье. Благо времени было предостаточно, и он ещё не привык просто лежать на диване и смотреть нескончаемые сериалы о душевных проблемах любовных треугольников, которые, как он подмечал, бесятся от жира! Его бросало в разные стороны: от философии местного пошиба до жёсткой критики несчастных чиновников, от вечной темы детей и отцов до народного восстания сипаев, которое случилось 160 лет назад...

Михалыч уже готов был влиться в дружные потоки бесчисленного количества писателей на Дзене, но его останавливало только одно – он не имел ни одной качественной рецензии. Задумавшись не на шутку об этой проблеме, он вдруг вспомнил о своем друге – архитекторе Юлии Сергеевиче Попове. Лучшего критика он себе и придумать не мог бы.

Зная, что все архитекторы работают по ночам, Михалыч поздно вечером позвонил Юлию Сергеевичу. Тот не сразу ответил. Видно, был очень занят очередными чертежами какой-нибудь чиновничьей дачи. И только спустя час звонок был принят.

- Алло. Да, - ответил привычно, с лукавством в голосе, Юлий Сергеевич и, как обычно, замолчал.
- Здравствуй, Сергеич! А это я. Уже час тебе звоню. По срочному делу.
- Ну, выкладывай про срочное дело. Это надолго?
- Если коротенечко, то минут на пятнадцать. А если с обсуждением темы да пометками на полях, не менее часа.
- Я понял. Серьёзное дело. Тогда давай коротенько. Что от меня требуется? – с серьёзностью в голосе сказал в трубку Попов.
- Тебе надо слушать. И высказывать свою критику услышанного. Я написал статью и хочу, чтобы ты её прорецензировал. С твоим опытом это совсем не сложно.
- Да-а. Что творится? Вот что пенсия с человеком делает! Статьи писать начал, –   многозначно, растягивая слова, проговорил Юлий Сергеевич.
- Я вот не понял? Ты готов, что ли? – быстро, чтобы не сбиться с мысли, спросил Михалыч.
- Да, готов. Давай, выдавай на-гора свою мудрость народную.
Михалыч пропустил мимо ушей последнее замечание, положил перед собой рукописный текст на нескольких листах, одел очки и начал с выражением читать:

Правы те, кто убеждает, что старшее поколение – поколение нерешительное, не устойчивое, замороженное, безынициативное, вялое… И в тоже время консервативное, категоричное, доверчивое, привыкшее к старым устоям и морали. Либерализм и толерантность, о которой старшему поколению твердят изо всех зомбо-ящиков, никак не хочет приживаться на, казалось бы, благодатной почве. И всё потому, что они видели другую Россию, которая называлась СССР. И это поколение в своём большинстве – самая большая проблема реформаторов разных мастей и красок.

Кубыриков замолчал. Видя, что никто на том конце не отвечает, сам спросил:
- И-и?
- Что «и»? – ответил Попов.
- Ну, как тебе вступление?
- Интригующее начало. Вспоминай – в далёком прошлом мы читали удивительное произведение – Манифест Коммунистической партии. В самом начале: "Призрак бродит по Европе"... Тоже интригующе начиналось. Думали, про мистику книжка. А в продолжение этой мысли – "призрак коммунизма". Давай, читай дальше – не томи.
Михалыч ничего не ответил на эти слова Попова. Он только сглотнул слюну и продолжил, немного понизив голос:

Уж их в 90-х с заводов и фабрик повыгоняли. А они пошли торговать водкой и хлебом на улицы. Конструкторские бюро и научные институты закрыли, а они пошли торговать на оптовые рынки. Расформировали колхозы и совхозы, навезли импорта из овощей и фруктов с нитратами, а они вспомнили, что такое приусадебный огород. Заполонили магазины разной всячиной с пальмовым маслом в красивых упаковках, а они начали сами варить карамель. Заморозили города и деревни, а они вспомнили про "буржуйку"… Отменили, а то и просто переименовали праздники, а они всё равно поднимали рюмочку за Красную Армию, а через три дня после дня единства, не понимая, кто с кем должен единяться, по привычке пропускали и за октябрьские праздники. Ну, а уж 1 мая, в день солидарности всех трудящихся, по-новому туманно так – день весны и труда – за рабочих и колхозников. С одной стороны им предлагают единяться, с другой – не солидарничать. Но вот как с таким наследием страну реформировать!?

Михалыч опять остановился дальше читать. Никакой реакции от слушателя. Поправил очки, сделал несколько глотков из бокала и продолжил:

Думали, думали реформаторы, что бы такое придумать, чтобы это старшее поколение наставить на путь истинный, и чтобы им, реформаторам, ничего за это в дальнейшем  не было. И придумали – нужно всех и всё усреднить. Ввести новую величину, между мало и много – среднее. И как в дополнение к этой придумке – изъять из обихода совсем уж пережиточное слово – план и поменять его на такое толерантное слово – прогноз. Вот и всё. И всё тогда должно решиться само. Эти бесполезные люди старшего поколения успокоятся и можно дальше идти по пути созидания той страны, которая рисуется у реформаторов в головах. Придумали – надо претворять в жизнь. Взялись внедрять, засучив рукава. В первых рядах, как и подобает, выступал подкошенный различными реформами и кризисами метеоцентр со своими прогнозами. Старые кадры вынужденно переместились в промышленные зоны, а новые не могли пока отличить кучевые облака от перистых. Поэтому заявленное солнце часто превращалось в проливной, нудный дождь. Но эти огрехи можно было списать на что? Ну конечно, на его величество прогноз.

- Да, да, Михалыч. Вот не поспоришь. Три дня назад собирался к заказчику. За два часа четыре раза меняли прогноз. Выгадывал, выгадывал. А всё равно под дождь попал, - со смешинкой в голосе отозвался Попов.

А Кубыриков невозмутимо пока продолжал:

Если раньше в союзе занимались приписками для выполнения плана, что в настоящее время выглядело несовременно и даже дико, то теперь бойко заявляли на всех уровнях  о прогнозах. А уж усреднённость вообще превзошла все ожидания. Средние цифры так исправляли все показатели, что реформаторы ими апеллировали просто в запой, соревнуясь между собой. А прогнозы – прогнозы лились, как из рога изобилия. Люди, не выходя из кабинетов, стали прогнозёрами, оценщиками и ясновидцами. И всех это примирило и успокоило. Дома старорежимный обыватель в своем телевизоре слушал умные сообщения от дипломированных и прошедших специальное обучение чиновников, наделённых высокими полномочиями: ...По итогам года, НАВЕРНОЕ, инфляция будет ГДЕ-ТО 5 %. Хочется НАДЕЯТЬСЯ, что 6% мы не достигнем, ЕСЛИ…. Риски ПРИМЕРНО сбалансированы, ЧУТЬ МЕНЬШЕ, ЧУТЬ БОЛЬШЕ (не принципиально уже, какая разница!)... Но мы готовы к самым жёстким сценариям. Тот анализ и прогнозы, что мы делаем...

Кубыриков после выданного материала вдруг замолчал, давая тем самым время своему слушателю для его  усвоения.
- Это всё? - проговорил Попов. В его голосе сквозило нетерпение. Михалыч это уловил сразу и, не давая слушателю продолжать, продолжил сам читать:

А дальше-то – больше. Оказалось, эта штука – заразная. Но нужно следовать времени и должности. По всем программам и изданиям начали вторить все кому не лень: от менее значимых чиновников до популярных ведущих различных шоу-программ:
- по официальному прогнозу ЦБ...
- на конец года мы вряд ли уложимся...
- может быть как выше, так и ниже…
- хочется надеяться…
- на уровне прогнозного показателя…
- прогноз снижения заболеваемости и смертности примерно…
- ожидание продолжительности здоровой жизни до 68 лет…
- несколько ниже нашего декабрьского прогноза…
- мы ожидаем увидеть…
- ранее мы прогнозировали…

Понятно, что у обывателя старшего поколения мозга за мозгу начала заходить, и он уже ничего не понимал, привыкший к чему-то существенному, практичному, основанному на рациональном планировании экономики, чем эти прогнозы. Почему примерно? Почему мы вместе с ними вряд ли уложимся, почему только из-за надежды зависит то, о чём они говорят, а выше – это лучше или ниже – это больше? А какая средняя температура у больных Иванова и Петрова? А где же стратегическое планирование? Где же наш родной план? Кто же будет отвечать за все эти прогнозы и усреднения?

Вдруг Михалыч опять замолчал. Он нервно перевернул листок с написанным, видно, что-то пропустив или потеряв. Потом он перебрал уже прочитанные листы, и улыбка озарила его лицо – нашёл.
- Ну что, Сергеич, продолжать?
- А что, ещё что-то есть? Это ж сколько нужно терпения столько понаписать?
- Ты лучше спросил бы, сколько же терпения нужно это терпеть? Это теперь бесконечная тема. Не успели мы перешагнуть двадцатые годы двадцать первого столетия, а её, эту тему, уже продлили до тридцатых годов. Ты, наверно, подумал, что это всё? Но это, к сожалению, не так. Ну что, я читаю дальше?
- Интересно, что ты там ещё сумел выжать? – проговорил Юлий Сергеевич.
- Юлий Сергеевич, как ни странно, мне и придумывать нечего. Всё лежит на поверхности и носит официальный, как говорят в некоторых кругах, прикид. Слушай дальше.

Можете мне не верить, но в стране существует, ого-го, департамент ПРОГНОЗИРОВАНИЯ! А различные фонды и институты? Мониторинга и прогнозирования, Содействия составлению прогнозов, Анализа прогнозирования, Экономического прогнозирования... Академия хочет заниматься прогнозированием. Все хотят мониторить и прогнозировать. А дальше, обосновывая, уже договорились: таким образом, прогнозирование представляет собой "процесс предвидения, предсказания тенденций и перспектив дальнейшего развития..." Так мы работать будем или заниматься предвиденьем? Ведь его то, предвиденье, на хлеб, который вырастает не за прогнозным столом в мягком кресле, не намажешь. 

И самый простой пример – это несчастная, пропрогнозированная и усечённая наша родная потребительская корзина. В России она представляет собой приблизительно рассчитанный набор товаров, отражающий структуру потребления каждой отдельно взятой среднестатистической российской семьи. Ну почему приблизительный, а не скажем – примерный? Всё ж усреднено. Даже эта бедная корзина. В эту корзину входит набор продуктов, необходимых каждому человеку для нормальной жизнедеятельности. Для нормальной, а не для примерной! Вот здесь почему-то не написали, что в неё ориентировочно или предположительно как бы входит набор продуктов. Здесь определение конкретное. Чтоб, не дай Бог, она, корзина то есть, не была взята под сомнение народом. Входит – и  всё! 

И после услышанного и прочтённого с высоких и не очень трибун, кабинетов и столов, у слушавших людей начинает вызывать сомнения в компетентности и профессионализме этих лиц, так твёрдо и уверенно предсказывающих это наисветлейшее будущее. В голове остаётся только мусор от этих прогнозов, как у Штирлица – "запоминается последнее" – принят прогноз экономического и других развитий до 2030 года. Формулировка – других – имеет совсем немаловажное значение.

Михалыч отложил последний листок в сторону.
- Ну, как тебе, Юлий Сергеевич? Что скажет старая демократическая гвардия?

Было слышно на другом конце связи, как Попов закуривает сигарету и что-то долго наливает. Послышались глотки выпиваемой жидкости и позже - громкий выдыхаемый воздух.

- Теперь можно, - проговорил Юлий Сергеевич. - На премию не тянет. Извини, Михалыч, ты мне друг, но как бы истина нам, людям творческих профессий, дороже. Написано сухо. Мало фактов. Скорее, их совсем нет. Одни эмоции. Философия… Натурально прослеживается ностальгия по СССР. Там трава была зеленее и вода мокрее. На кого рассчитана твоя эта статья, тоже не понятно. Ведь все уже знают про то, что ты здесь вывел якобы на свет Божий. Или, в крайнем случае, догадываются. А если не знают и не догадываются, так и не хотят этого. Их всё устраивает. А ты пытаешься этими строками отнять, может, последнее – надежду, которая рисуется в этих прогнозах на их будущее. Новизны статья не несёт. Нет ответов в завершающей стадии статьи – кто виноват и что делать. Так что на литературную или какую-то другую премию ты не потянешь. Публиковать тебя тоже никто не будет. Так что лучше – попробуй писать сказки. У тебя может получиться. Ну, например - про "Осу и Корову". Чем плохая тема для сказки?
 
- Спасибо, Сергеич! Ты, наверное, мне кажется, как всегда прав. Примерно я так тоже к этому склонялся. Послушаюсь твоего дружеского совета. Ещё раз спасибо за рецензию.

Михалыч положил телефонную трубку. Его блуждающий взгляд, переходящий с одного предмета в комнате на другой, говорил о том, что внутри него происходит нешуточная борьба. Вдруг взгляд остановился на настенном календаре, на котором сияла цифра 2021. Начало нового десятилетия. Каким оно будет? Прогнозируемым или плановым?

На следующий день Михал Михалыч Кубыриков отослал всё-таки свою статейку на один из известных литературных сайтов. А вдруг?

Русавкино, март 2021г.