Терминал

Николай ЧАЕВ




Терминал.
    В память, о бойцах, погибших в Аэропорту…

             Начинать лучше с конца...

     ... Последний КАМАЗ вылетел на шоссе и припустил в сторону крайних домов Донецка.
       Сам аэропорт стоял чуть в стороне, и от него вела оживленная трасса, которая позже поворачивала. Как раз, проскочив поворот, возле  торгового центра "Метро", колонна из трех машин ускорилась ещё быстрее, намереваясь выскочить на Путиловский мост, как можно раньше. Вдруг из жилого массива, по правую сторону от моста, ударил крупнокалиберный пулемёт. Его подхватила беспорядочная трескотня автоматов. КАМАЗы стали ускоряться, из кузова высунулись несколько силуэтов, размахивая руками, но срезанные беспорядочной стрельбой, упали обратно в кузов.
       Стрельба только усиливалась. Пролетев здание Старого терминала, колонна начала петлять из стороны в сторону. Попадавшиеся редкие легковухи, спешившие в аэропорт по своим делам, дико сигналили, и пытались уйти с дороги, перевшего на таран, головного КАМАЗа.  К канонаде выстрелов, неожиданно присоединились глухие хлопки и в сторону мчащейся, на предельных скоростях тройке грузовиков, протянулись дымные следы от ракет. Как будто очнувшись, изъеденная попаданиями от недавнего боя, коробка Старого терминала, огрызнулась в след мчащимся грузовым машинам. Даже днем стало видно полоски от трассеров крупного калибра, пытавшихся резануть по бортам замыкающего авто.
         Казалось, не та, не другая сторона, так и не попали наверняка, по ним, лишь задевая  очередями, тенты. Еле-еле было видно, как от бортов и кабин отлетала шелуха зелёной синей краски, в которую были окрашены КАМАЗы.   
        "Морковки"- ракеты рпг, пущенные ранее, прошуршав, пролетели мимо. Их взрывы, эхом разлетелись, где-то среди одноэтажных домов частного сектора. Выстрелы из жилого массива, резко, как  начались, так и прекратились, а вот огонь со стороны аэропорта, который остался уже далеко позади, только усилился: стали слышны бухающие залпы КПВТ, бэтэров «Кировоградской» бригады. Из-за бортов машин, которые уже почти проскочили мост, посыпались небольшие  баллоны, и те, упав на землю, с громким шипением стали выбрасывать из себя клубы серо-молочного дыма, который окутав  въезд на мост, скрыл последний грузвик, в своем тумане.
        Стрельба прекратилась.
        На последок, в сторону моста, засевший на вышке снайпер, выпустил одиночный трассе. Тот угадил в дымный туман, без вреда, для КМАЗов, И тут же снайпер, получил ответную очередь из ближайших домов Киевского района.
       Силуэт, его мёртвого тела, упал в разлом крыши, внутрь здания, под вышкой.
       Бой затих.
       Еле-еле было слышно, как шипят дымовые шашки, катившиеся вниз, с наклонного въезда на мост. Аэропорт остался позади...
       Где-то в стороне, над приземистыми домами, кружила пара МИ-24, иногда стрелявшая короткими очередями, куда-то. Они ненадолго зависали, и пустив, трескучую пачку светлячков, разворачивались, чтобы сделать еще круг.
       Одно из зданий Аэропорта, несколько постройки вокруг, и диспетчерская вышка, коптили в небо. Чёрным, густым дымом, как от горящих покрышек. Кое-где виднелись маленький языки жёлтого пламени. Пластмасса, которой был обшит наружный фасад,  оплавившись, стекала вниз, оставляя разводы и густые, бурые, горящие, капли пластиковой лавы.
       Вертолеты ушли в сторону взлетки. Спешившие, куда-то по своим делам, легковушки-умчались…
       На Аэропорт опустилась звенящая, мертвая, тягучая – тишина…

       КАМАЗы съехав с моста над железнодорожными путями, скинули скорость и  повернув, выехали на Киевский проспект.
       Вид они имели, мягко говоря, потрёпанный. В зелёных борта зияли пулевые пробоины  и дыры от осколков. Тенты были изодраны, и свисали лоскутами со стоек бортов, некоторые поперечные стяжки были перебиты, как от удара топора. Рессоры  повыскакивали, и  раскрылись веером, свисая над мостами и колесами. Где-то капала соляра из пробитых баков, оставляя масленые следы на выщербленном асфальте. Тормозные шланги волочились.   
      А в лобовом стекле некоторых из машин, просто отсутствовал целые куски, выбитого стекла, искрошившиеся в мелкий порошок.
      Испуская жалобное шипение, последний воздух выходил из почти спущенных колёс. Одной машины -  не хватало…
      Остатки колонны стала двигаться ещё медленнее, и остановилась у стадиона "Монолит". Улица была пустынна. Светло-зелёные кроны, недавно выросшие на деревьях, которые располагались по обеим сторонам широкой, , четырёхполоски, покрытой выцветшим асфальтом - навевали воспоминание о безмятежной, прошлой, еще той… До военной, весне.
       Если бы не воронки от снарядов и  выбитые стекла в домах вокруг…
       Искалеченный транспорт замер…
       От здания спортивного центра, стоящего за беговыми дорожками, отделилась группа из нескольких человек. Среди них были видны силуэты, с брезентовыми носилками. Другие просто бежали, в надежде помочь, хоть как-то.
        Двери кабины второго КАМАЗа, меньше всего пострадавшего от обстрела, открылись, и на землю спрыгнул худой боец, в штормовке, с ременно-плечевой системой, перевязанным плечом и автоматом, голова его была вся в копоти, а руки в подтеках ружейного масла. Из других кабин стали выпрыгивать редкие ополченцы.
         Кто-то садился, здесь же, на бордюр и закуривал сигарету, кто-то забросив оружие за спину, обходил КАМАЗы, и откинув задний борт, помогал слезть раненым товарищам или уставшим бойцам. До половины, кузова были заполнены погибшими. Кровь, от многочисленных ранений, собиралась в лужицы и просачиваясь между деревянным брусом напольного покрытия кузова, капала на асфальт, смешиваясь с вытекающей соляркой, образуя тёмные, маслянистые, круги.
    Первая пара, с носилками, добежала, до  машин, и стала укладывать, перебинтованного по пояс, бойца. Скоро, за ними подбежали остальные.    
    Худой, что выбрался, из кабины, безучастно и меланхолично наблюдал за тем, как вытаскивали последние полуживые и мёртвые тела. Со стороны казалось, что он считал их, про себя.
     Сзади, к нему подошёл грузный,  с уставшим, заросшим щетиной лицом,  человек.  Глаза, которого  были скрыты козырьком кепки, хотя заходившее солнце  било не сильно ярко. Положив руку на плечо худому, он спросил:
-Командир, сколько...
-Пятьдесят, или около того... - ответил худой, которого назвали командиром, потом, не поворачиваясь к грузному, помолчав, добавил:
-Но мы вывезли, не всех...Одного КАМАЗа-нет…Кто приказал открыть огонь по нам?
-Пойдем... Расскажу всё...
-Сссука, млять... Пошли...- ответил он и, сделав шаг, упал.
Наклонившийся Медик, на вопросительный взгляд, грузного, ответил:
-Все… Отбегался Искра… Не выдержало сердце… 



Двумя днями ранее...
     Полуподвальный бар, на окраине Ростова, давно уже был известен, как место, где собирались ветераны и отставные. Иногда, сюда захаживали вербовщик из самых разных служб и организаций, в поисках нужного им кадра. Если нужно было срочно найти человека, то можно было "пробить" через бармена, он же был хозяином. Бар, не трогали местные менты, по той причине, что знали, за ним приглядывает «Кантора Добрых Дел...»
     Вот и сейчас, в помещении, где всего-то, была барная стойка и несколько разношёрстных столов, было яблоку негде упасть. Как только начались известные события на Сопредельной территории, сюда каждый вечер набивались, как кильки, в банку, все, кто был, "в теме... "
     Чужаков здесь не жаловали, поэтому были только свои. Лица  присутствующих были обветренные, взгляды суровые, у многих были шрамы от ранений или татухи, с понятной только своим, символикой.
     Старый сидел в углу, за круглым столиком, и потягивал тёмное пиво из высокого бокала. Зачем рекрутеру нужна была встреча здесь, было не ясно. Место хоть и проверенное, но людное. Мог бы и по телефону связаться. А так...
      Одни вопросы…
      По телевизору, висевшему на стене, в очередной раз крутили кадры из Одессы. Повторяли снова и снова, как люди выпрыгивая из окон, заживо сгорали.
      Сейчас "там... " - было не спокойно. В Одессе погибло много, очень много. Нужно было не иметь ничего за душой,  чтобы простить "коричневым" такое.
      В дверь зашёл вербовщик, и махнув бармену рукой, показал на стол, где сидел Старый. Тот кивнул, и отправил помощника, с двумя бокалами "Бархатного", к столику Старого. Через минуту протиснувшись к нему, Вербовщик с ним поздоровался. Старый про себя отметил, что тот не изменился, с тех пор, как они вместе "тянули" лямку на Заставах в Горах. Много, очень много лет назад. Там же  были холодные, мокрые ущелья, бессонные ночи в поисках и кратковременные, скоротечные бои, с "вахами".
      Тем временем Вербовщик сел, и отпив из бокала, посмаковал его содержимое. Было видно, что он очень утомился, и наслаждаться этим меленьким отдыхом. От бессонных суток и постоянного нахождения на ногах, у него залегли глубокие круги под глазами. Лишь глоток пенного мог его на время расслабить, не выбивая из общей колеи событий.
    Старый уставился на него вопросительно,но не мешая ему. Отпив ещё чуть, тот поставил на стол бокал, и убрав остатки пены, с губ, начал:
    - Старый… Мы с тобой знакомы давно. Не буду ходить вокруг, да около. Я знаю, в данный момент, ты человек гражданский, но мне нужны твои навыки и твой опыт. Именно здесь… Именно сейчас…  Выслушай, потом ответишь...
      И опять замолчал, начав глотать тёмное содержимое  бокала. Старый немного подождав, сказал:
-Вла...
-Давай, без имён... - перебив его, сказал рекрутер, ромедлив, продолжил:
-Я, для тебя «Вербовщик», ты для меня «Старый»- по прежнему позывному. Хорошо?
-Я, понял, Вербовщик.- покачав головой ответит тот. В Баре, вокруг-кипела своя жизнь. Кто-то с кем то спорил, показывая, на экран телевизора. Пара здоровенных лбов, о чем-то, тихо переговаривались. Встретившись с одним из них взглядом, Вербовщик, коротко кивнул. Ему ответили, но не очень приветливо. Улыбнувшись, рекрутер, тихо пробурчал:
-Конкуренты…Млять…
      Старый помолчав, разведя ладони, заговорил:
-У меня, есть пару вопросов, я их задам, и от ответа, будет зависеть, моё решение. Почему я? У вас же пруд, пруди штатных, кадровых… Не поверю, что с ними голод…
    Вербовщик, допив бокал, сложил перед собой ладони, и  задумался, как будто решал, стоит ли доверять Старому, или нет. Потом прикинув все «за» и все «против», ответил :
-Давай так, я тебе изложу суть, без деталей, хорошо?  Там сейчас, творится черти, что. Всякие «нацисты», приперев к стенке местных «божков», сколотили полулегальные группировки. Они все мотивированные и идейные. Молятся на Бандураса, как на Иисуса. У них одна цель. Раскачивать ситуацию, по  Боснийско-Хорватскому сценарию. Этнические чистки, лагеря смерти, уничтожение русскоговорящего населения. Противопоставить независимым Республикам - пока что нечего. Ополчение это конечно круто, но мало боеспособно... Шахтеры, с кирками, против, хоть и плохо обученых, нацбатов- это не в какие ворота. Добьются они этого, или нет, но в конечном итоге, мы получим у границ жопу, размером с приличную Европейскую страну, с самой крупной армией после нашей, и гуманитарной проблемой. Беженцы, всплеск преступности, контрабанда... За гуманитарной, припруться синие каски, понастроят баз... У нас, на этом участке, в данный момент, граница открыта. А вот подразделений, для её прикрытия, кот наплакал. Пока перебросят, пока то-сё, пятое-десятое. Так, что если рано или поздно это случиться, то лучше поздно. Поэтому сейчас все кто у нас работники сферы «плаща и кинжал», включая службу Сергея, свет, Евгеньевич, нашего общего, с тобой в прошлом, начальника, они, все пашут, на одну цель... Ка бы, что бы,  не бабахнуло... Да не задело бы исконно Родные, наши,  земли. В идеале, лучше бы, этого вообще не происходило... Но после вот того... - и он махнул рукой за спину, где, в очередной раз на экране горел дом Профсоюзов.  Помолчав, продолжил:
-После вот того, на мирный исход, на это... Вряд ли можно рассчитывать...
    Старый, слушая, кивал, и все больше хмурится. Потом, подытожив, все таки спросил:
-Ну, это все понятно, а я тебе зачем?
    Допив остаток и поставив стакан на стол, Вербовщик постучал себя по лбу, указательным пальцем:
- В верхах, есть мысля. Надо срочно, буквально день-два, формировать группы. Желательно не из служивых, лучше из "бывших", в идеале из «спецов»... Я ж еще раз спрошу: ты же не думаешь, что если танками начнут катать Донецк, шахтёры кирками и  лопатами - отобьются? Город конечно большой-миллионик. Но мы то, с тобой знаем. Пара удачных артналетов, да авиационные бомбёжки, плюс «Грады», а еще «Точка»… И через пару месяцев, от него ничего не останется... Я же тебя знаю, как отличного командира, тактика среднего звена, специалиста войсковой разведки. Получишь группу, человек десять и...
-Ладно, я понял. Русский мир... Бла-Бла-Бла... Не стоит со мной, как с первогодками. Надо, так надо... Но учти, в случае чего... О семье надо будет...
    Вербовщик, сидел и крутил в руках крышку от бутылки, подобранную с поверхности стола. Потом достав сигарету, помял её пальцами, и наконец, последовал ответ:
    -Я тебя услышал, Лёша…



                ГРАНИЦА

     Через несколько часов, уже ближе к вечеру, вся группа, состоявшая из  пары десятков крепких бойцов, имевшая позывной «Группа Старого», расположилась недалеко от Пропускного пункта, в тени деревьев. У самой границы,  ближайшего лесочка. Сюда их перекинули на легковых машинах, без номеров. По дороге никто их не остановил, хотя пост, точно проезжали. Паспортного контроля не было, просто и быстро, мимо шлагбаума, они цепочкой, прошли на ту сторону.
     Все были одеты, кто во что, но обилие горок и маскхалатов, в купе с грамотно подогнанными разгрузками и эрпээсками выдавал в бойцах - тёртый, грамотный, бывалый военный люд. Пока у них еще не было оружия, но все его ждали.
   Еще конечно, ждали транспорт и дальнейших указаний. Присутствие вблизи поста, группы непонятных людей, без опознавательных знаков, сначала напрягало пограничников. Но Вербовщик вскоре сходил к их главному и они, перестали обращать на них внимание. Лишь изредка бойцы ловили на себе завистливые  зырканья пузатых прапорщиков в зелёных фуражках и заинтересованные, но стеснительные, взгляды девочек, в форме.   
     Небо было окрашено в желтые цвета заходящего солнца,  с севера ветер нагнал тучи и серые облака. Отражаясь, лучи придавали им цвет нежно розовых оттенков.
    Вокруг же все не утихали разговоры.
    Это были простые мужчины, среднего или старше среднего возраста. Ничем не примечательные. Многие с сединой. Не Рэмбы и не Терминаторы. Просто они видели войну  и знали, как воевать.
    Они были опытны. Они знали и умели, что-то такое, чему их когда то научили, но что не нужно было там, в гражданской жизни… Война для многих из них стала ремеслом, или просто источником адреналина, попробовав который, они не могли уже без него... Такие вот, простые -но тертые мужики, ходили с Александром Филипповичем до Индии, с Александром Васильевичем в Альпы, с Георгием Константиновичем на  Берлин.
    Многие курили, или о чем-то тихо, между собой, шутили. Кто-то спал, расстелив спальник на траве. Кто-то чистил яблоко, разложив на коленях не богатые припасы. Многие, просто думали  о чем-то своём.
     Пока позволяло время, Старый по одному вызывал к себе, по списку, и общался с ними. Вербовщик не обманул. Вся группа, были люди достойные того, что бы о них написали по отдельной книге, в  военно-историческом жанре. В рассказах мелькали:  Чечня, Осетия, Карабах, Грузия, Абхазия. Были те, кто воевал в Сербии. Были и те, кто побывал в Ливии и Африке. Как говорил Суворов, здесь каждый из них, знал свой маневр.
     Ждать оставалось-не долго. Вербовщик, с кем то, поговорив по радиостанции, махнул Старому, и тот подойдя, стал его слушать:
-Сейчас прибудет колонна, из нескольких грузовиков. Там где-то, около сотни бойцов набралось, это сводный отряд. Первая «Интернациональная бригада». Есть «чехи», есть местные, есть хохлы, много крымчан... Ещё на  нескольких тачках оружие, боеприпасы и гуманитарка. Оружие получите , как они прибудут, отъехав, от границы, что бы не напрягать местных… Будете сопровождать колонну, старший Борода-местный, типа СовПред,ну  а так он, мелкая журналюга, волей судьбы оказавшаяся, где нужно. После того, как дойдёте до Донецка, пойдёте на Славянск, к Стрелкову - это наш человек. Он введёт вас в  курс дела. Там сейчас жарко, там сейчас  интересно... О, и вот ещё что...
     И он достал пачку гвардейских лент, и отдал её Старому в руки, со словами:
-Это опознавательный знак, пусть нашьют в виде галочки, на левый рукав... Ну, я думаю, ты  поняли...
     Выкурив очередную сигарету, он щелчком, запустил окурок , в кусты.

    Пока выдалась минутка, Старый отошёл и достал сотовый. Набрал единственный номер, забитый в записной книжке. Раздались долгие гудки, потом трубку подняли. Стал слышен уставший, женский, старческий голос:
-Да, я вас слушаю...
    Старый молчал, голос, на той стороне провода, начал волноваться :
-Да, говорите, я вас слушаю... - потом, как будто, что-то поняв, с той стороны прозвучало:
-Сынок, это ты? ...
     Старый тяжко вздохнул и ответил:
-Да мама, это я...
     Голос, полный грусти и не скрываемой радости быстро-быстро заговорил:
-Сынок, ты где, что с тобой. Тебя уже нет несколько дней. Твои беспокоиться. Что случилось?
   -Всё хорошо мам. Не волнуйтесь, я в порядке. Скажи всем, что в командировку уехал, от профсоюза отправили. Просто телефон сломался, пока мой в ремонте, взял позвонить. Я очень прошу, не беспокойтесь.
    На том конце провода послышался облегчённый вздох, потом тихое «Ой... «, и женский  голос опять спросил:
-Сынок... Ты «там»? Я никому не скажу, просто ответь...
     Старый зажмурился, и потряс головой, потом ровным голосом ответил:
-Мам, все хорошо, я в командировке, извини, телефон садиться...
     И нажал на отключение вызова. Последнее, что вылетело из динамика было «Береги, себя- сынок...»
     Выключив питание, Старый подошёл к Вербовщик, и отдал ему в руки телефон, с клочком бумаги. В записке были указаны адреса и пара номеров. Вербовщик взял из рук Старого телефон, посмотрел в записку и понимающие кивнул.

      Вскоре, из-за леса, показалась цепочка полувоенных грузовиков. Заехав на КПП, они затормозили. В начале, на первом - не было тента, и весь кузов был под завязку забит людьми, увешанными снаряжение и экипировкой. У многих стояли в ногах рюкзаки, многие были одеты ещё в гражданские куртки или брюки. Но было видно, что люди настроились и настроение у всех было боевое. Многие улыбались, но большинству было все равно-взгляды были сосредоточены и серьёзные. Слышались весёлые разговоры и матюки.
    Приостановившись, колонна стала ждать, не выключая работающие двигатели. Старый крикнул и махнул рукой. Всё кто сидел в лесочке, повыскакивали, и собирая на ходу вещи, распихивая по рюкзака спальники, заторопились ко второй машине, куда им указал Вербовщик. Кузов КАМАЗа оказался на половину заставлен зелёными ящиками, без маркировки. Бойцы, запрыгивая в него, вольготно располагались на них. Сам Старый, пожав руку Вербовщик, заскочил в кабину, где его встретил заспанные глаза водителя, непонятного возраста, одетого в простую клетчатую рубашку. Его оружия нигде не было видно, из чего Старый сделал вывод, что водила, всего лишь водила.
     Приехал-уехал.
     Колонна не двигалась. За пограничным постом  никто ее не останавливал и не проверял. Но шлагбаумы - не поднимались. Из  первого КАМАЗа, выскочил, неопрятный человек, которого Вербовщик назвал Бородой и, показал какую-то  бумагу контролёру. Тот мелком взглянув, передал, что то по радиостанции. Получив ответ, он указал на один из проездов, где стали открываться шлагбаумы и опускаться в землю, противотаранные, двухцветные столбики.
     Весь комплекс представлял из себя несколько зданий, обшитых пластиковыми панелями. Посередине, на ничейной полосе, над всем этим развивался триколор, на высоком флагштоке. Второй флагштоке, на котором должен был висеть двухцветный флаг сопредельного государства-пустовал.   
    Вместо этого, на въезде, в  противоположный пункт досмотра, стояла здоровая панель, выкрашенная так же, в триколор, но белый цвет был заменён на чёрный. А выше рисунка шла надпись КПП  «Долж...» - дальше, что-то неразборчивое. На КПП ополченцев были видны следы боя. Стены и крыши были в отверстия, от очередей. 
     Наконец совсем стемнело, и стали загораться прожектора освящение. По территории сновали группы одетых кто, во что людей, но все с оружием. Большинство было в старых бронежилетах и стальных, ещё послевоенных, шлемах. Всех однако отличало одно- нашивки в виде гвардейских лент и шевроны с синими креста , на красном поле. Само КПП, было намного сильнее усилено, не в пример предыдущего. Виделись укрепления из мешков с песком, множественные ходы сообщения и пара перекрытых щелей. Всё это однако, было выстроено не против наших-на границе, а в направлено в противоположную сторону-тыл КПП. На трассе, за постройками виднелись одиночной стоящие блок посты. И длинные караваны разномастного транспортом. Маневрируя между блоками, выкрашенными красно-белыми полосками, КАМАЗы, объехав скопление легковушек, собравшихся на переезде, выскочили на трассу. Левая сторона, по направлению движения к выезду, была вся забита всякими машинами, который  стремился уехать из зоны боевых действий. В них сидели усталые, изможденные люди, с серыми лицами. Было слышны плач, и крики детей. На крышах и в полузакрытых багажниках, большими тюками, лежали личные вещи.
      По краю дороги тоже шли люди: цепочкой, друг за другом. За собою тянули сумки и чемоданы. У многих дети были на руках, и тихо спали, устав от дневного перехода или стояния на жаре.
     Они не обращали внимания колонну техники, для них это было, скорее всего-обыденность. Правая сторона, где колонна быстро набирала скорость, была полностью пустая.
     Старый вдруг подумал, что кроме них, не было идиотов, стремившихся попасть на войну... Поэтому надо будет выспаться…

Выспаться так и не удалось...
     Сначала раздавали оружие, там же не далеко, от КПП. Съехав с обочины, километрах в пяти, вскрыли те самые зеленые ящики, без  маркировки. Разбирали, кто что- уже ночью, при свете фонариков. В темноте, то тут, то там слышались, «ойконья» и кто-то, ругаясь, брюзжал, что: «…Железки, не пристреляны…»
     Закончив, погрузились в кузова и выехали обратно на дорогу…
      КАМАЗы гнали по трассе несколько часов, иногда скидывали скорость, иногда съезжали с неё, на ответвления дорог. Все это время, соблюдали маскировки, надев на фары специальные фильтра, рассеивавшие лучи света. Вокруг уже сгустилась ночь. Порой КАМАЗы останавливались на обочине или на Блок-постах и ждали чего-то. Чаще всего сами постройки Блок-постов были просто составленными друг, к другу блоками, порой это были старые строения, раскиданные вдоль дороги, укрепленные мешками с песком и каким то мусором. На некоторых встречалась техника: БТР или БМП. Но в основном весь гарнизон такого укрепленного пункт редко был больше пяти-шести человек.
       Стояла уже глубокая ночь, когда в очередной раз колонна остановились. Кто-то повыскакивал из кузовов и ходил разминая ноги вокруг своих машин. Водитель Старого оказался не разговорчив, на все вопросы отвечал односложно, без желания, пока ехали по большей части молчал.
     Ночь пока, не была- теплой, но  дышалось легко. За стеклом, на улице было свежо и даже прохладно, хоть лето было близко.
    Кто-то из команды Старого, сходил до ближайшего блок-поста и спросил, причину их остановки. Вернувшись, боец в форме раскраса «мультикам», подошёл к Старому, стоявшему в стороне от КАМАЗа и сказал:
-Я с ними побалакал... Короче такая ситуёвина, говорит бои, которые идут под Славянском, это пол беды. Очень много диверсионных групп проникает через дырявую линию обороны и взрывают мосты или блокируют колонны. В деревнях и посёлках, появляются «ряженые», которые прикрываясь фальшивыми документами, расстреливают людей и грабят мирных. По говору слышно, что не местные, а так... Какие то, ну «запэдэнцы»...
    Старый выслушав его, спросил:
-Ну а сейчас, то что?
    Отойдя, от тусклого конуса света, горящих в темноте фар, говоривший с ним, показал куда то в сторону, в поле, задумчиво произнес:
-Кажется вот там... Посёлок. В нем были замечены «Правосеки», а это глубокий тыл, Старый. Их сейчас выкуривают, и будут потрошить. Каратели, млять...
     И как будто в подтверждение его слов, за просекой взвилась осветительная ракета, и тут же застучало несколько пулемётов. По звуку это были "Утёсы", к ним присоединились звуки выстрелов-очередей из автоматов.
    Резко прозвучали взрывы.
    Всё это было слышно, но не видно. Вскоре, канонада  стихла, лишь изредка доносились одиночные выстрелы пистолетов.
    Как только последнее эхо отзвучало и стихло, зашипела рация Бороды, который слонялся тут же, недалеко от своей машины. Выслушав, что-то, он крикнул: «По машинам… », и сам стал залазить в свою кабину.
     Дальше до Донецка гнали уже без остановок.
      Приближаясь к городу, Старый отметил, что дома, пока еще, светятся россыпью огней. На въезде в черту, их встретил сонный блок-поста, и одиночной машущий ополченец с двустволкой.
      Проезжая по улочкам, колонну освещали цепочки фонарей, горевших жёлтым цветом. В некоторых окнах пятиэтажек ещё горел свет. Улицы города были пусты, лишь изредка, где то были видны парные светлячки от фар машин, спешивших куда-то. В центре возвышались несколько высоток, обрамленные красивыми, светящимися пучками света. Небо, наконец, распогодилось и над сонным городом, как отражение его ночной жизни, горели скопления звёзд. На другом конце, за крайними домами были видны мигающие красные точки заходящие, на посадку, в аэропорт, самолёты.   
      Недалеко, в том же районе виделась пара непонятных построек. Узкие, вытянутые в небо шпили, подсвеченные синим, еле выделялись на фоне темного неба, начавшего светлеть.
    Через несколько минут, Старый понял, что это. Над городом, потёк тихий, но уверенный голос муллы, собиравших всех правоверных на утреннюю молитву.  С началом Фаджра, начинался новый день. Колонна, завернув на Кольцевую дорогу, по указателю стало понятно, что направлялась в сторону Макеевки.

   
 

ХОДОС

       Макеевка встретила колонну утренней дымкой. Улицы были все так же пусты и безлюдны. Иногда одинокие вороны взлетали с проводов, тянущихся от столбов, но больше никого из живых не наблюдалось. Все либо попрятались, либо безмятежно отсыпались, пока ещё позволяло мирное время.
      Из-за поворота показался высокий, с пятью главами, храм. За ограждением одинокий дворник в жёлтой спецовке подметал двор от мелкого мусора. Колонна начала сбрасывать скорость и остановилась около здания Администрации. У входа ходили из стороны в сторону уже более серьёзные ребята, чем те, которые попадались ранее. Многие были в той же  форме расцветки «мультикам»  или британских «ДПМ». На головах Балаклавы или Кубанки. На руках отличительным знаком были повязаны чёрные полоски с серым обрамление. Крупными буквами на них было написано "ВОСТОК". За плечами телепались гранатомёты. Напротив входа был неработающий фонтан, начавший зарастать зеленью.
       Как только последний КАМАЗ окончательно сбавил скорость и занял свое  место, задние борта с громким звуком откинулись и сидевшие внутри бойцы высыпали наружу, как горох. Кое где старшие групп сразу скучковали своих подопечных, некоторые же  отходил в сторону, и  подкуривали очередную сигарету. Вояки, с повязками подошли, и тоже стали стрелять сигареты, попутно напряжённо интересуюсь, откуда прибыла колонна, и куда движется. Услышав ответ, что в КАМАЗах гуманитарная, а бойцы - это добровольцы из России, те перестали тушеваться, стали более развязные, полетели шуточки и обоюдные подколы.
      Атмосфера разрядилась, стало как-то по проще и  понятней. Группа Старого, без приказа, тоже выскочила, но от КАМАЗа не отходила, ожидая дальнейших команды , распоряжений.  Все таки чувствовалась в них военная выучка. Остальные же разбрелись кто куда. Небольшая группа достала, какие то бутылки. Постукивая, они стали разваливать, что-то похожее на самогон или иное пойло, отмечать прибытие. Пара человек подошли к прямоугольнику фонтана, и зачерпнув ладонями воды, умылись.
     Особняком собрались лишь угрюмого вида кавказцы, впрочем, и те вскоре стали улыбаться своими хищными улыбками, и не особо жались друг к другу. Но Старый подметил, глаза их старшего внимательно осматривали все вокруг. Порой он давал своим какие-то гортанные команды, на своём наречии.
    Из дверей главного входа в Администрацию вышел, позевывая и потягиваясь человек в старой, выцветшей «афганке», с иной повязкой, не как у всех. На ней было выведено слово " КОМЕНДАНТ", из оружия при себе он имел лишь пистолет в кобуре. Подойдя к крайнему из новоприбывших, он поинтересовался, кто старший, и когда ему указали на Бороду, который что-то говорил одному из подошедших,  тот позвал его к себе.
Подойдя Борода пожал руку Коменданту. До Старого донеслись слова, и он, с интересом прислушался.:
-Здорова Петрович, а где Ходос?
-Ходос собрал, без малого, всех, кто более-менее шарит в военке, и умотал, куда-то под Карловку, ждут прорыв крупных сил, или что-то около того... Ты ж знаешь, там единственный нормальный мост в округе, через водохранилище. Если «Нацики-Правосеки» возьмут его, то тяжёлую технику погонять, как по-накатанной, а там и до Площади Ленина, рукой подать...
-М-да, дела... Мне в Славянск надо, я тебе часть ребят оставлю, опять же гуманитарку... Остальное Стрелку...
    Петрович, помотал головой отрицательно, и взъерошив волосы, ответил:
-Не-а, ну не могу, я Борода. Пока от Ходоса, с Безлертом не получу хоть что-то внятно, конвой не пропущу.
-А Безлерт то что? Так и сидит в обороне? За Волчевкой? За речкой у водохрана... ?
-Эээ, какая оборона, он там реконструкцию Линии Мажино устроил. Закопался как крот. Всё доты, дзоты, окопы в полный профиль. Со складов последние ПТУР-ы утащил. Такое ощущение, что кроме реконструкции Мажино, он там готовиться к Курской дуге... А у нас под боком какая-то петрушка твориться...
-М-мм? Что за "петрушка"... - непонимающе переспросил Борода, а Петрович, чиркнув спичкой, подкурил сигарету, которую ему дал кто-то из охраны. Втянув воздух, он выпустил струйку дыма, и задумчиво наблюдая, как вьются его серые кольца, сказал :
-Укроп самый настоящий даже, а не петрушка... Аэропорт нас сейчас беспокоит. А-Э-РО-ПОРТ. - Повторил он по слогам, и опять затянувшись, продолжил:
- Там, люди докладывают, завелись какие то военные, непонятные. Численностью до батальона.
-Ну?
-Гну... Аэропорт, это все-таки важный объект, с ним надо, что то решать. Туда по воздуху, все что угодно можно перебросить, в пределах получаса. Он либо наш, либо...  Ладно, Ходос вернётся -  все объяснит.
    Борода помял заросшие щеки пальцами и в последней попытке отстоять свою точку зрения, приостановил Коменданта за рукав:
-Слушай, а если Стрелок сдуется, все таки он рассчитывает на это подкрепление. Тем более, где Карловка, а где Славянск...
-Так, Саня, я все сказал- мягко убирая руку Бороды, ответил Комендант:- У меня приказ Ходоса, никого не пропускать...
    И докурив сигарету, зашёл на широкие ступени крыльца, где вскоре растворился в темноте дверного проёма.
    Старому это не особо понравилось. Всё-таки их задачей было прибытие к Стрелкову, в Славянск, а тут, что-то не клеилось. Опять же, на войне всякое бывает. Но чтобы  тормозить технику и людей, так нужных, на одном из главных и наиболее опасных  направлений. Ну - ну… Надо было это запомнить...
    Тем временем Борода, зайдя на одну из ступеней, зычно, во весь голос крикнул:
-Стано-вись, ...
    Всё вяло и нехотя задвигались. Через несколько минут, подгоняемые своими старшими, они уже стояли перед Бородой в ожидании.
Тот, откашлявшись, начал говорить:
- Парни, мужики, спасибо, вам, что откликнулись, на призыв о помощи братского народа... Сейчас самое непонятное и от этого самое тяжелое время. Враг везде и негде. Нас растаскивают в разные стороны, бьют с разных направлений. Пока это всякие банды «Бендэр», но вскоре должна подойти НацГвардия, и тогда прикурим...
   Из толпы, кто то крикнул "Ну нах... "  и "Да ваще пох... " Борода продолжил:
-Пока, мы не можем ехать на Славянск...
    Это сообщение взбаламутило всех больше, люди стали возмущаться, а Борода усилив голос, стал объяснять:
-Мужики, там заблокировали  дорогу, надо переждать, колонна будет готова, к отправке... А пока выспитесь и отдохните, может завтра уже в бой. Комендант распределит, где это будет лучше всего сделать.
  Всё как-то разом поскучнели, потеряли интерес, стало понятно, что заварушка, которую так долго ждали, откладывается на неопределённый срок. Но раз надо, так надо. Старый свистнул, и вся группа собралась вокруг него, полукольцом, взгляды были вопросительные и уставшие, но все ждали, что скажет старший:
-Так, мужики ... Смотрите, сейчас всем спать, если кто хочет, то давайте хавать. Раз пока здесь кукуем, я наведу мосты, может, что и получиться. До особых распоряжений никуда не дёргается, не разбредаться, все вопросы решаем через меня или через Коменданта. Никому морды не бить и не бухать.
    Всё понимающие слушали и кивали. Пока Старый инструктировал своих, из Администрации вышел какой то местный, в гражданке, и поигрывая связкой ключей стал всех собирать, что бы пройти на место для отдыха.   
    Всем, кто его спрашивал, он лишь отвечал, что-то невнятно, но его быстро достали, и он раздражённо указывая на здание, в стороне от администрации сказал, что это гостиница «Маяк», и «... Гостям дорогим, соблаговолить бы надо, пройти туда..»., на что ему какой то потрепаный то-ли мужик в летах, то-ли дед ответил, что «Хамить, де, не стоит...» , и вся отправились за ним.
    Начиналось время ожидания...

     Проснулся Старый от того, что его кто-то трепал. Молодой мальчишка, с позывным «Юрист», пытался его разбудить. На юном, ещё не обросшем грубой мужской щетиной, лице, читалась сосредоточенность и усердие, которое он прикладываю, чтобы  растолкать Старого. В конец отчаявшись, он уже замахнулся, чтобы отвесить оплеуху, но Старый открыл глаза, и зевнув спросил опешившего Юриста:
-Ну чего тебе, чего привязался...
    Юрист смущаясь стал, что-то объяснять:
-Старшой, там батальон приехал, со своим командиром, Ходасом. Они всех начальников собирают, будут что-то доводить... Еще на собирали, и возили в город…
    Потерев лицо руками, Старый резко сел на край  кровати. Махнул рукой, прерывая рассказ Юриста. Спал он  в одном из номеров гостиницы «Маяк», вокруг были разложены вещи и оружие. Номер как номер, ничего необычного, разве что телевизор не работал, вроде как света не было. Посмотрев на часы, Старый хмыкнул. Он проспал до шестнадцати, пропустив и завтрак и обед. 
    Накинув сверху штормовку, а на плечо автомат, Старый спустился вниз, на первый этаж. Холл был почти пуст, а от мраморных колонн и стен, тянуло прохладой. Света так и не было, вокруг был полумрак и тишина. В нескольких совдеповских кожаных креслах развалились, в разных позах, бойцы батальона "ВОСТОК" . Кто из них дремал, некоторые, пододвинув столик, вдумчиво играли то-ли в шашки, то-ли в шахматы.
   Старый вышел, и остановился, переждать, когда глаза привыкнут после полумрак, к яркому свету дня. Щурясь, он оглядывался и увидел небольшую группу людей, стоявших около КАМАЗов, которые так и остались торчать посреди площади. Хотя теперь, в колонне прибавилось: за ними стояло ещё несколько, окрашенных в синий цвет. Присмотревшись к группе, кого то из них Старый вспомнил, это были старшие команд, что прибыли с ним, там был и тот мужичек, лет за сорок, который переругивался с утра с ключником, разместившим их на отдых, и хмурого вида Кавказец, которого Старый ранее приметил. Было ещё пара человек, которых смутно мог припомнить Старый. Но остальные были не знакомы, на многих из них, были повязки "ВОСТОК".
    Подойдя, он со всеми поздоровался, и обратившись к мужичку под сорок, спросил:
-Чего ждём?
   Тот пожал плечами, и показав головой на синие КАМАЗы ответил:
-Батальон самообороны приехал, говорят, у них был бой, сейчас Ходос выйдет, узнаем...
   Старый ещё раз поздоровался с кем, то кто подошёл позже, и спросил у Востоковцев, указывая на машины:
-А ничего, что они прямо на открытом месте стоят? Нет-нет, да налёт будет?
Востоковцы - пожали плечами, а кто-то махнул рукой. Старый понял, что уровень разгильдяйства здесь "На высоте..."
    Из двери показался Комендант, и  помахав, позвал всех во внутрь. Вся толпа прошла в актовый зал мэрии.
     Переговариваясь, небрежно расселись по рядам.
     На сцене стоял ряд столов, за которыми сидело несколько человек. Среди них выделялся один, с залысиной и испанской бородкой. Сзади, на стене, висела карта Донецка и пригорода, где синими стрелками были указаны направления продвижения банд  и групп «Бендер», где-то на границе виднелись надписи, другого содержания и обозначения. Присмотревшись можно было понять, что это скорее сего части НацГвардия и ВСУ. Особняком были обозначены, знаком «вопроса», районы, где обстановка была непонятной. Красными стрелками и кружочками отмечались все, где были ополченцы,  кто был за ополченцев. И на карте их было намного меньше чем синих. В разы... Большой знак вопроса стоял, рядом со значком самолетика, западе Донецка.
   Откашлявшись, тот, что был с бородкой, попросил всех сохранять тишину и начал говорить:
-Доброго всем, я - Ходос, Алексан Саныч. В бывшем сотрудник Службы Безопасности, сейчас командир батальона ополченцев Донецка - "Восток" . Большая часть личного состава - выходи из сотрудников спецслужб и милиции. Батальон дружный, слаженный…  Но нас очень мало. Прямо сейчас, не ранее полчаса назад, я прибыл из Карловки... - И повернувшись, показал на карте маленький посёлок, в который упиралась одна из жирных синих стрелок. Над ней  была надпись «Домбас», и значок «24-го батальона территориальной обороны Украины». После чего продолжил:
- Там мы с Бесом-Безлертом, и его ротой,  остановили попытку наступления, группы карателей до двух сотен. Они были хорошо вооружены, мотивированны, имелась лёгкая техника. Если бы не грамотная оборона товарища «Беса», и заранее подготовленные позиции,   нас бы выбили.  Я отмечу, что Карловка, это один из основных узлов будущей обороны, так же рядом водохранилище, с запасом пресной воды и важный, с оперативной  точки зрения, мост. Бой длился почти все утро. Половину бойцов выбило, но и мы многих уложили. Тех, кого мы захватили в плен,  смогли в них  распознать, не только как добровольцев-карателей, но и резервистов Вооружённых Сил. А это значит, что не только НацГвардия, но и армия будет принимать участие в этом «Крестовом походе» на Восток... В связи с этим, я - как, старший на данный момент в гарнизон, и отвечающий за оборону города,  не могу позволить, дальнейшее продвижение техники, то есть-вас, до Славянска. Вы нам здесь нужнее...
       На возмущения, он, помолчав, ответил:
-Поймите правильно, Славянск, рано или поздно придётся сдать, он слишком вклинивается на Запад, его с трех сторон будут утюжить. Сейчас выстроить бы оборону городов... Поэтому оружие и люди будут задействованы в Донецке.
    Подождав, пока все успокоятся и перестанут шуметь, он показал на карте, маленький квадратик на Западе от Донецка, где Старый, ранее отметил знак вопроса, рядом со значком маленького самолётика:
 -Вот это Донецкий международный аэропорт. Здесь, по некоторым данным развернули спецназ, сотню «Правосеков» и несколько десятков наёмников. Но это не точно. Если они возьмут под контроль весь комплекс и мост, то смогут, перебрасывает любые силы и средства, воздушным способом и сразу же, вступать, с ходу в бой. От моста, начинается основной массив застройки города. Пока в Киевском районе обороны - нет, там осталось много местных жителей. Что я предлагаю, сформировать несколько групп захвата, и наскоком завладеть терминалом.
    Кто-то опять  возмущённо, стал что-то говорить. Сидевший сбоку от старого мужичек в возрасте, поднял, руку, и когда ему позволили встать, он начал объяснять:
-Ходос, я старший группы, с позывным Искра, величать по батюшке Лексей Петрович. Мы конечно воробьи тут, терты. Калачи стреляные, но вот так вот, без подготовки? Брать крупный аэропорт? Да и навряд ли это сможем мы. Все таки, этим должны заниматься  те, кто штурмуют дома. У них и подготовка и навыки. На нас вроде как остаётся войсковая разведка и оборона.  А если там наёмники или все-таки спецназ, нас могу и выбить без особых усилий. И ещё... Без детальной разведки, на такие мероприятия никто подписываться не будет. Нету схем, расположений зданий, количество противника, его огневая мощь. Очень много открытых вопросов...
    Старый тоже встал:
-Без проведения доразведки, путей подхода и эвакуации...
    Сидевший, отдельно, в развалку, Кавказец,  поднял руку :
-Согласэн... Эу, просто тэк, никто подставляться, не будэт...У нас нет Мэдиков…Саперов- не саперов, там…
     По лицу тех, кто сидел рядом, с Ходосом было видно, что их это раздражало. Сам же Ходос, зло бросил:
-Ничего вам там не грозит. Я знаю командира бригады спецов, он мой старый друг. Это будет демонстрация силы. Которая заставит их отойти со своих позиций.
    Весь зал колыхнулся, от слов  Ходоса, что тот дружит, с хоть и условным, пока, но противником. Искра скептически заметил:
-Отойти? Федеральные войска? Ну, ну... Ладно, если и так... А наёмники? А «Провосеки» ...
Ходос, совсем уже стал сердиться:
-Этих пи...ров, ссаными тряпками разгоним... Бригада, в бой- не вступит, а те сами разбегуться…
    Кавказец цокнул языком, все тихо зашумели, понимая абсурд сказанного.
    Они ещё долго обсуждали, пока не сошлись на мнении, что надо формировать, по первой группы с командирами о организовывать взаимодействие.
     В итоге, Ходос сказал:
-Так, КАМАЗы с «железками», отгоняем на четвертую базу. Туда же пока и гуманитарку оставим. Все группы собираем в интернациональную бригаду. Командиром для взаимодействия  назначаю Искру, остальные, все так же.


БАЗА

     За исключением нескольких бойцов, оставшихся   в Макеевке, на охране, все КАМАЗы, в сопровождении почти всех групп прибыли на четвертую базу.
Четвёртой базой оказалась брошенная воинская  часть. На железных воротах висели эмблемы, войск Национальной Гвардии Украины, в виде: красного креста с трезубцем посередине. На самих воротищах отчётливо были видны несколько отверстий, от 5.45, пересекавшие их наискосок.
    Помещение Контрольно-пропускного пункта было тоже потрепано, виднелись следы небольшого пожара, на входной двери. Расторопные ополченцы уже укрепил его, и выставили несколько бойцов в охранение. В окнах виднелись мешки с песком, торчал ствол крупнокалиберного пулемёта.
     На плацу, за КПП, ходило пара патрулей,  а сам плац был весь в мелком мусоре: ветер гонял из стороны в сторону листы бумаги и обрывки зелёных рабочих тетрадей. Было видно, что все это барахло несли куда то, пытались эвакуировать-вывезти, но не успев, бросили. У одного из одноэтажных зданий-скорее всего штаба, так, вообще бумага валялась по всем ступенькам крыльца. Старый заметил даже обрывки карт и какие то схемы. Флагшток перед штабом пустовал. Куски двухцветной тряпки плавали недалеко, в луже.
      КАМАЗы останавливались и откидывали борта, их тут же начинали разгружать, унося ящики куда-то. Выбрав место на плацу, Искра выстроил всех по группам и переписал имена и позывные. Всего набралось около восьми десятков. Кавказцы так и стояли особняком, иногда скалясь и подначивая друг друга. Остальные были сосредоточены. Искра что-то прикидывал, шептал себе под нос, потом вызвал к себе старших групп. В строю началось шевеления, кто-то тут же закурил. Старый и ещё три человека, подошли к Искре, встали в развалку. Только сейчас стало заметно, что у него мелко дёргается веко, и иногда косит уголок рта.
    Он начал:
-Так, мужики... Я не хочу споров, раз начальство решило, то решило... По группам мы определились, есть какие то определённые вопросы?
    Парень, стоявший сбоку от Старого, кажется с позывным «Север», которого он видел всего пару раз, до этого, низким голосом сказал:
-Ну, в общем, есть вопросы по специалистам. Медики? Сапёры? Связь…У нас таких нема... Более того, Док нужен не штатский, а чтоб, если что под огнём мог не только жгут наложить...
Старший среди кавказцев, с позывным «Абрэк», тоже добавил:
-Нэ, ну эще, по запасу боекомплэкта. У нас нэ хватаэт магазынов... Нужнэ лэнты на пулеэметы...
    Пока все говорили, Старый,  прикидывал, посмотрел по сторонам и указав на крышу самой высокой казармы  и КПП, сказал:
-Если мы здесь надолго, то надо выставить хотя бы наблюдение, а то я не видел, у ополченцев даже дежурный огневых средств. Мы же должны иметь введу, что может быть самое хреновое случиться... Любая муйня? Тогда надо у Ходоса требовать ПЗРК, для размещения там постов и прикрытия. Первый налёт, и все... Тю-тю... Приплыли...
    Север, осмотрев, как и Старый вокруг все, как-то грустно, с долей иронии, сказал:
-Всё это попахивает, большим ****…цом. Ни обеспечения нормального, ни связи... Руководство, пока я вижу, одни мудаки, мы  товарищи с ними ещё вьебе..ся... Мама не горюй, наплачемся... Этот Ходос вообще мутный, с чего он не пропустил нас до Стрелка? Опять же, какие-то тёрки с командиром спецназа...
    Всё ему вторили и закивали головой в подтверждении его слов. Абрэк, цокнул языком. А Искра, наоборот скривился и глаз его ещё сильнее задергался:
-Мля, молодой ты ещё... Приказы  не обсуждают, надо, так надо... Всё, вопрос закрыт, если нечего добавить по делу, бойцов на постой, охранение, сами организовываете, я до главного. Никому не разбредаться, если что, сбор- десять минут. Скоро прибудет последняя группа, командир у них Гранит... Встретите!
    Искра развернулся, на каблуках, и быстро пошёл до здания штаба. Одиноко бродившие собаки, что ластились недавно к ополченцам, прижав хвосты, разбежались, в испуге от него.


    Искра исчез из виду, Абрэк со своими тоже. Бойцов, отправили осмотреть место под ночевку.
   Старый и Север остались на краю плаца, ждать команду Гранита. Север закурил. Старый не курил, но компанию составил.
    Мимо них несколько раз уже прошли патрули. КАМАЗы разгрузили и те уехали, скорее всего к границе. Север, поманил дворнягу, и присев на корточки, спросил Старого:
-Ну... Что думаешь?
    Старый, наблюдая как дворняга, осторожно, принюхиваясь, подходит к незнакомцам, тоже присел на корточки, и потрепав собачонку, за ухо, подытожил:
-Слов-нет, одни эпитеты, и то матерные... Всё таки ты прав, Ходосу доверять не стоит, он не воевать собрался, а со Стрелком и остальными делить «кормушку». Не знаю в теме или нет Стрелок, но это просто подляна, какая-то…
    Собачка стала вилять хвостом, а Север, достав из разгрузки бутерброд, завернутый в газету, отломил кусочек, и скормил ей. После чего, не поворачивая головы к Старому, уточнил:
-Ты о чем?
 -О том, что Стрелку сейчас нужен народ и «инструменты»... Но их подрезает Ходос. Здесь расклад такой, или Ходос хочет что бы Стрелок загнулся, или, выиграв бой за аэропорт, он сделает себе имя и его поддержат, в том числе и наши с тобой «наниматели», с «Большой Земли»... Ну, или и то и другое...
     Почесав подбородок, Север кинул остаток бутерброда, вместе с газетой на асфальт, и собачка, зарывшись носом в неё, стала, чавкая, поедать остатки. Север встал и оттряхнув ладони, задумчиво уставился в даль. Старый погладил шерсть на холке собачки, и тоже встал. Достав очередную сигарету  из пачки, Север прикурил, и как то грустно констатировал :
-Попали, мы с тобой браток, как куры в щи... Если так, как ты говоришь, то мы разменная монета и нас с аэродрома живыми не выпустят. Кончат для показуха, а потом раструбят на весь мир, что какие де, жестокие «Бендэры» ... Мирных и совсем невинных  шахтёров поубивал спецназ... М-да... Становиться понятно, зачем тогда Ходос поддерживает связь со свои корешем из спецов.
- А Искра?
Север пожал плечами:
-А, что, Искра... Этот просто в жопу ужаленный военный. Ещё и контужен. Копни его, так окажется, что он на пяти войнах побывал, но его государство вниманием обделило, а он все равно за него топить станет. Приказы, у него, не обсуждаются...
- Как и у нас... Ну, что? - и Север протянул руку.
Старый пожал её, крепко так пожали. И  озвучил, то, что вертелось у обоих на языке:
-Давай так, с этой задачей покончим, а дальше, как и планировали-к Стрелку. Держимся вместе, друг друга прикрывает...
-Согласен, браток, согласен...
В ворота въехал Урал, и из него посыпала очередная партия вояк. Прибыла группа с позывным «Гранит».


АЭРОПОРТ

    Карты, найденные в штабе, были разложены на большом столе, для совещаний. Вся тройка, Гранит, Старый и Север работали, перенося обстановку на них. Гранит оказался интеллигентным дядечкой, отлично разбиравшимся в картах и топографии. Периодически, Старый ловил себя на мысли, что смотря на Гранита, он видит, как под маской простака, проскакивает стальной взгляд, и кривая, ироничная усмешка рассекала его лицо.
     Север незадолго, до этого сходил куда-то и принёс скриншоты Гугл-схем окраин города. На них в реальном времени были отражены тонкими линиями окопы ополченцев,  и места предположительного сосредоточения техники НацГвардии. Их оказалось не так уж я тяжело выявить, следы от проекторов оставленные, многочисленными колёсами.
    Иногда, кто-то из них отходил, заварить пару кружек  кофе, себе и остальным. Попивая его, они обсуждали, те или иные неточности, на схемах. Пепельница, с большой горой окурок, скоро сама начала дымиться и испускать смрад. В помещение стоял накуренный туман, от которого свет от лампочки расходился более рассеяно.
      Иногда к ним подходили вестовые, и приносили последние данные о перемещения «противника». Он же приносил новости об обстановке в Славянске. Они не радовали…
      Смотря на карту, все трое понимали, что очень многие сектора оставались не вскрытыми, в плане сосредоточения подразделений и техники. Хотя , что радовало, так это система блок-постов, выстроенная, хоть и  спонтанно, вокруг города, которая работала, как часа: на обнаружение всяких неопознанных групп и на передвижения масс техники и людей. Как только что-то подобное замечалось, тут же, по цепочке передавалось в город или ближайший пункт связи, а оттуда в штаб Сил Самообороны. И каждые пол часа обстановка менялась.
     Уже было видно, что не только оголтелые, стихийно сформированные, банды «Правого сектора», продвигаются все ближе, но и отдельные подразделения Армии, которые резко пропадали из мест постоянной дислокации, и вдруг объявлялись на границе с областью.
      При всем при этом, спать хотелось невероятно. Тех часов, которые Старый покемарил –не хватало.  Глаза слипались  у всех, и иногда, кто-то из них клевал носом.
     После двенадцатого часа ночи, их оторвали от работы, и попроси прийти в штаб части.
     Войдя в просторную комнату, на двери которой было написано по украински : «Клас для інструктажу», они увидели  нескольких человек, среди которых был Искра, Ходос и пара знакомых лиц. На столе стояли бутылки из под горячительного, с большими тарелками  под закуской. Абрэк был уже здесь.
    Ходос, как барин развалился и указав, на ту же карту, что они видели ранее, чуть растягивая слова от выпитого, начал говорить:
-Вам выпала великая честь... Мы возьмём аэропорт и тем докажем силу Республики...
-Ну, все, ****ец... Приплыли... - сказал тихо Север.
-Малой, что ты там сказал? Ты мне давай, это на ушко, что-б все слышали! - Закричал Ходос услышав слова Севера, и вскочил. Искра резко поднялся и встав между Ходосом и Севером, примирительно развёл руки:
-Мужики, спокойно... - потом повернувшись к тройке спросил:
-Старый, ты же хотел доразведку? Ну вот... Форма одежды гражданская,  без выкрутасов, через десять минут, на КПП. Оружие с собой самое малость, коротыши, пм и по два магазина к ним. Будем проводить  полную разведку объекта... Подходы-отходы…и тэ, дэ…
    Всё молча развернулись и вышли, лишь Абрэк, что-то в полголоса кинул на своём языке, но его никто останавливать не стал. И к месту посадки, так и не пришёл.
    Через десять минут все стояли за КПП, у ворот. Рубашки, джинсы, все неприметное. Под куртками кобуры. Север и Гранит закурили. Все задумчиво ждали. Наконец Гранит озвучил мысль, которая вертелась на языке, у Старого:
-Если так и дальше пойдет, братьев, с Юга- надо «мочить»…Могут подвести, в самый, не подходящий момент…
    Север лишь разочарованно закивал головой.
    Подогнали несколько легковушек, все расположились. Искра вышел последний, и сев в крайнюю машину, махнул рукой. Потихоньку цепочка из трех машин, стала выруливать, на боковые улицы. Ехали не через цент, а по краю города. Проезжали мирно спящие, одноэтажные и двухэтажные дома. Здесь электричество экономили, фонари горели один через пять. На улицах было пусто, лишь иногда встречались сонные парные патрули и одинокие бродячие собаки. Пахло весной. Май месяц был не сильно жарким, и листва распустилась сочно и густо.  Стоял тихий шелест, в темноте, кроны шевелились под порывами ветерка. Пару раз,  свернув не туда, машины выскакивали на баррикады из мешков с песком и покрышек.
    В конце концов, удалось выехать в район аэропорта, где вклинились  в общий поток автомобильного движения, идущего с города. Сбросив скорость, под шестьдесят, легковухи стали медленно тащиться.
    Пока ехали, не особо болтали. Пару раз Север открывал окно и выкурив за два затяга сигарету, впускал свежий воздух в салон, пропахшей плесенью, девятки.
     Старый, севший с Севером, старался запомнить путь, по старой привычке. Мало ли, пригодиться. Но вскоре сориентировавшись, относительно города, бросил эту затею, примерно понимая, где они сейчас.
      Когда наконец, из-за поворота,  показался аэропорт, все невольно стали его разглядывать. Большой, величавый, весь в огнях и подсветке. Реконструированный, как и стадион «Арена», в честь Чемпионата по футболу. Он возвышался, и одновременно внушал
     Синие колонны, тянулись до крыши, а остекленный фасад, был полностью прозрачен. Над всем этим, в паре метров над крышей парили гигантские буквы названия аэропорта: «Международный, имени Сергея Прокофьева». Жёлтые и белые фонари освещали его снаружи, отражаясь от внешней облицовки, двоились и создавали иллюзию объёма и выпуклости. Под монументальным Новым Терминалом сновали люди, а из самой его серёдки тянулся стеклянный переход, на автобусную станцию, такую же всю из стекла, но более маленькую. На подъезде, вдоль центрального корпуса стали попадаться баннеры, на украинском, и ряды двухцветных флагов. Каждые несколько минут садился или взлетали в тёмное, почти чёрное небо маленький белый самолёт. Здесь как то не чествовалось приближение надвигающейся, на этот город, грозы. Будто вакуумный пузырь окутал все и вся и не пропускал тревогу и чувство опасности внутрь этих зданий.
      Завернув на подземную парковку, машины остановились.
      В тени колонны их уже стоял неприглядного вида тип, в мятом костюме, и с заспанными глазами. В руках он крутил пропуск и ключи. Пока  он ждал, вылезающих из машин,  позевывал и чесался.
     Искра подойдя поздоровался, и что-то тихо прошептал  ему. Тот кивнул, и махнув рукой, сказал, что-бы следовали за ним.
   Искра остановился и выбрав нескольких парней, указал им на выход в зал ожидания:
-Так, ребятки, сейчас идёте в зал, и считывает обстановку. Смотрите, где можно расположить тяжёлое вооружения, где организовать укрытия. Прикиньте схему эвакуации... Всё, все по местам, и не политесь перед «Сбройными силами»  и ментами... В случае ЧП, отход через главную дверь зала, в сторону гаражей...
Кивнув, все разошлись.
 
     Через час, группа собралась в помещении оператора камер наблюдения.
Многозначительное молчание повисло над всеми. Искра и Гранит делали последние пометки на старой, нарисованный от руки, схеме. Север периодически посматривал на часы, и что то прикидывал. Сигареты у него в руках, мелькали одна за другой, пока не кончилась пачка. Пара бойцов, склонившись над мониторами, просматривал записи за последние несколько суток. На экране мелькали люди в камуфляже. Определить, где они разместились - удалось быстро: Старый терминал, стоящий в стороне. Именно туда, чаще всего подъезжали Уралы, с военными номерами. Стояло пара зеленых автобусов, и промелькнул, даже, один бэтээр. Старый, операторов не дёргал, наблюдая через плечо и подсчитывая в уме, всю численность вероятного противника. Иногда он останавливался запись, и просил перемотать её ещё раз. По его прикидкам уже набралось человек двести, и это только тех, кого заметил «Большой брат»- камеры видеонаблюдения. А ведь существовали еще слепые участки.
      По данным мятого мужечка, который их встретил, многие «специ», сидели по подвала и в подземных коммуникациях. Пару раз в кадр попали тягачи, тащившие что-то, довольно сильно похожее на зенитку или миномёт, куда-то  в темноту.
       Периодически камеры закрывали садившиеся самолёты, но это никак не смазывала общей картины. Однако, что-то было не так. Что-то довлело над всеми, заставлял волосы на загривке вставать дыбом. Неприятно сосать под ложечкой. Ощущение какой-то нереальности происходящего-не покидал.
      В очередной раз, затормозив перемотка, Старый, наконец, понял, что его постоянно тревожило. Некоторые кадры в записи были обрезаны, и грубо склеены. А если ориентироваться по времени, в углу экрана, то целые минуты и даже десятки минут пропадали.
      И все это, как раз тогда, когда очередной военный борт приземлялся, или военная техника останавливались, под камерой.
Север, как и Старый, наблюдавший эту картинку,  спросил начальника охраны:
-Что это? Почему запись обрезана...
- Да шут его знает, мил человек...
      Пожал плечами тот. Многозначительно переглянувшись Старый и Гранит, качнули головой на выход, Искра   дернул двух бойцов, из-за пульта. 
    Все резко стали собираться. До машин, шли напряженно, держа руки в карманах, где было оружие.

 

     Обратно вернулись, быстрее. Все молчаливо стояли, и разглядывали схемы, что набросал Искра и Гранит. Ходос стоял, тут же, с другой стороны стола, обдавая всех вошедших тяжелым смрадом перегара. Вяло выслушав все замечания Севера, он подвел итог:
-Терминал, надо занять… Если нет желания, я  никого не держу…Ну а кто трус…
Гранит, опять улыбнулся своей желчной улыбкой:
-Трусь, не трусь, а человек - не гусь… Это только, как с гуся- вода стечет, а человек и утонуть может…
   Собравшиеся не ответили.
   Молча продолжили, кто стоять, кто сидеть  и ждать решения, приказа на погрузку.
   Скоро должно было начать, потихоньку, светать. В окно было видно, как  луна постепенно блекнет и заваливается за горизонт. Звезды медленно гасли и все скромнее сверкали. Откуда-то сверху, доносилось тихое бренчание на гитаре. Незнакомый Старому, мужской  голос, напевал:
Кто-то строит пирамиды из сердец погибших насекомых
Я же это вижу через фокус перебитых стекол
А еще ночами силуэты звезд мне незнакомых
Разрываю взглядом так же, как свою добычу сокол
До свиданья! Здесь порвано начало свинцовым одеялом
До свидания! Устали мои плечи, гуд бай, ариведерчи
Одень доспехи из расплавленных кусков железа
Одень, чтобы они не видели твоих больших ожогов
Надрежь себя, чтоб полилось из твоего надреза
    Ходос, поморщился и вызвал Вестового. Тот войдя, остановился, в дверном проеме, в ожидании. Показав указательным пальцем в потолок, Ходос сказал:
-Иди, скажи, пусть перестанет бренчать… - Потом повернувшись, к остальным, рубанул воздух ребром ладони и жестко поставил условие:
-Начинаем операцию… или ?
Музыка продолжала звучать, откудато сверху, с верхних этажей штаба.
И гордо умирай, зная, что тут таких как ты не много
До свиданья! Здесь порвано начало свинцовым одеялом
До свидания! Устали мои плечи, гуд бай, ариведерчи
Одним ударом, раздроби в песок стальные стены
И мертвым взглядом утоли большой грозы желанье
Читая на камнях о том, что смерть не любит брать с собою пленных
И прежде чем ты с ней уйдешь, cкажи нам на прощанье…
    Казалось, все слушают, как кто-то допевает, «Мертвого дельфина».
 Искра сидевший, до этого, встав, сказал:
-Все, будите людей…Пора выдвигаться…


     Бойцы ходили из стороны, в сторону и зевали. Многие,  прислонившись к стенам казармы, на лавочках и бордюре дремали и досматривали последние сны. На плацу горело пару вышек, с прожекторами, но вокруг, было все ещё темно. Кто-то уже взбодрился, и курил. У кого-то были видны одноразовые стаканчики, из которых поднимался пар от чая или кофе.
 - Что мужики, как оно? - спросил подошедший местный. Старенький броник, стальной, зелёный шлем и затертый приклад берданки- «…Вот и весь образ большинства донецких ополченцев - этой весны…»- подумал Старый. Нет, среди них попадались ребята, грамотно упакованные, с модными разгрузками и обвесами на оружии. Это были либо охотники, либо местные военные, перешедшие на сторону Дончан.
     Но в своей основной массе ополчение было из городских, не воевавших, и вообще, ранее, не бравших в руки оружия.
    То, что только начали привозить из-за «кордона», в виде гуманитарки, растворялось в многочисленном и бесконечном людском море желающих, но в силу отсутствия оружия ни коим образом, не могущих, выйти на вооруженную борьбу, жителей.
    Старый и кое кто из его ребят, кивнули подошедшим. Юрист и его друг Док, стали расспрашивать, как и что у них в городе. Старый вспомнил, что при опросе, на границе, говорил ему Док.
     Док, был сильно привязан к Юристу, они вместе записывались в ополчение, вместе хотели воевать против «Бендэр». Недавно Юрист сказал, что они с Доком, ещё со школы дружат, вместе прошли срочку-напросились в одну часть, где то на Севере, под Новосибом.
    Старый, взял протянутый стаканчик чая, кто-то позаботился о том, что бы большой бак, с ним стоял здесь-недалеко. Чай уже остывал. Сделав глоток, он дернул Дока, за рукав:
 -Вас, зачем на площадь возили? Пока я спал… Юрист сказал, что вас возили…
    Док помялся, но смущенно ответил:
-Старый, ну нас Комендант собрал, сказал, будет парад. Мы и рады…
Сурово посмаковав остатки напитка, на дне стакана, он вкрадчиво закончил:
-Я же предупреждал, что без меня, ни ногой…
-Но Старый, Комендант приказал…-начал было Док, но уперевшись в стальной взгляд Старого, замолчал. Выбросив стаканчик, тот все же уточнил:
-Ну и как?...
-Да, что как…Толпы народа, все нам рады. Мы просто проехались на Камазах, туда сюда, нам вручили цветы…- закончил Док.
    Док, кстати получил свой позывной, не от того, что был медиком, а от того, что любил "Доктор Пепер" и везде таскал с собой и покупал эту гадость.  Вот и сейчас, отойдя от Старого, достал баночку, он стал потягивать из неё химически вкусный, но такой вредный, шипучий раствор, пока Юрист общался с ополченцем:
-Как у вас, тут? Слышал, Правосеки сюда засылали группы захвата? Когда вы отказались признать Майдан. - интересовался Юрист.
   Ополченец, ещё не старый, но уже в летах, скребя заросший подбородок нестриженными ногтями, ответил:
-Дык, да... Пригнали несколько автобусов, особо без оружия, так метал да палки... Говорят, пока ехали, несколько раз останавливались, в посёлках.   
    Там, сразу же драки, разбой, пьянки  начиналось... Нахер, это нам, тут надо... Пусть к себе валят, с такими выкрутасами…
-А что, отец, вообще как оно, жизнь? При старом президенте...
-Да никак, но новый, тот ещё фрукт... Как он может что-то против вас затевать, когда у него, там, за кордоном, с вашей стороны - его заводы стоят... ? А газ?... Одно разочарование… Будя, сами как ни будь, без этих…   
Повышение цен... Ничего хорошего не будет от него... Хорошо, что  полуостров забрали, а то может, как и в Одессе... Было бы...
-Что-то ты не весел, батя…  - Улыбнулся Док, и решил:
-Мы здесь, значит, будет все нормально...
    Стоявший поодаль мрачный ополченец, со смуглой, почти коричневой кожей, тихо, но с явной злостью произнёс:
-Ничего уже не будет, хорошо... - сплюнув, развернулся и ушёл. Док, удивлённо посмотрел, ему вслед, а потом тихо уточнил у Юриста:
-Чего это он...? - Юрист пожал плечами, и вопросительно кивнул старому, с кем он разговаривал, тот помялся, но все же ответил:
-Это не наш, не городской... Он всегда почти в таком расположении духа. Я слышал у него погиб кто-то... Их сожгли, в тех автобусах... под Корсунью... У  нас таких много. Некоторые бежал после начала беспорядков в Киеве, кто-то после обстрела  и нападения на  "Беркут"... И у каждого своя история. С кровью и страданием... Много людей прибилось из Одессы...
     Старый сначала слушал с интересом, но услышав, про события у Корсуни, ему стало брезгливо. Чёрная жгучая злость поднялась из глубин души, осела, где-то, у самой подкорки, засвербела в мозгу.
      Ворота скрипнули и распахнулись. На плац загнали несколько легковушек и пару, все тех же синих КАМАЗов, батальона "Восток". Все вокруг зашевелились, стали подниматься, проверять экипировку и оружие. Постепенно стали кучковаться у  своих старших. Как только по рации прозвучало: «По машинам...» , группы, выстроившись в цепочку, принялись  залезать в кузова. Самые маленькие  из отрядиков, расселись в легковушках.   
      В первую заскочил Искра и Абрек. Выслушав по радиостанции доклады, Искра, медленно, как будто боясь, и подбадривая самого себя, озвучил в динамик:
-Ну, все мужики... С богом, теперь назад дороги нет. Начать движение, следующая остановка-Терминал...
   Одна за другой, машины стали выезжать на пустую улицу...


    ТЕРМИНАЛ

   Машины не гнали, шли медленно, уверенно. В кабине КАМАза было тепло, и от недосыпа, начинало еще сильнее клонить в сон. Чтобы не уснуть, покрутив переключатель на радио, Старый поймал городскую волну. Через шипение из динамика донеслось:
«…Напоминаем нашим слушателям, что Совет безопасности Украины, 13 апреля анонсировал решение, о начале антитеррористической операции, на территории не подконтрольных  Киеву… Исполняющий обязанности президента, господин Турчинов, уже отдал приказ, об использовании Вооруженных сил, для подавления протестов, носивших ранее, если не мирный, то безоружный характер…»
Опять прорвалось шипение, водитель недовольно дернул руль, и выровняв машину, нажал на тумблере радио, какую то кнопку. Шипение стало тише, опять зазвучал голос молодой девочки-диктора:
«…Ш-шшш-ш…Незаконное правительство, в нарушение всех норм, отказалось идти на соглашения со сторонниками Федерализации…Привлечение военнослужащих вооруженных сил - это незаконное действие. Армия не имеет права принимать участие во внутреннем конфликте, тем более при наличии тяжелого вооружения, танков, артиллерии, авиации…»…Ш-шшшшш…«…Кроме действий Вооруженных Сил, участились случаи вооруженного нападения лиц – входящих, в незаконные вооруженные формирования, националистического типа. Напоминаем, о многочисленных убийствах гражданских лиц, на территории Славянска, Мариуполя, Краматорска и ряде поселков, с целью воспрепятствования проведению референдума, об образовании Независимых Республик…»…Шшшшш-шшшшш-ш… «…Все это, и ранее  безнаказанное уничтожение, безоружных активистов в Одессе, ставит перед нами выбор, либо пустить Фашизм, на нашу землю, либо погибнуть с ОРУЖИЕМ В РУКАХ…и хоть 25 числа, был избран новый президент, он отстаивает позицию, по силовому захвату Независимых Республик… Так же я отмечу…Шшшшшшшшш…»
   Послышался треск. Радио умолкло.
   
    До аэропорта добрались уже знакомым маршрутом. КАМАЗы остановились, и стали  ждать, не доезжая, на съезде с трассы. Легковушки заехали на подземной  парковке. Заглушили двигатели. Осмотрелись.
    Вокруг не было ни души.  Аккуратно, не спеша покинув транспорт, стали накидывать и застегивать разгрузки. Из багажниках достали несколько огнеметов и пару «Мух». Попрыгали, первая двойка побежала до лифта, ведущего в зал ожидания, вторая припустила к запасному выходу. Остальные группы, рассредоточившись, и прикрывая друг друга, стали подниматься по лестнице, проходящий через все этажи Терминала.
     Последними тащились  ребята из расчёта с  АГС, который, каким то невероятным образом, удалось выпросить у Ходоса.
     В зале сначала не обратили внимания, на появившихся из неоткуда, вооружённых людей, но тут, из динамиков громкой связи прозвучало:
«... -Граждане и гражданки, все рейсы отменены, просим вас покинуть здание аэропорта, не создавая паники. На данный момент аэропорт переходит под контроль народного ополчения ДНР, и перестаёт принимать и отправлять рейсы. Спасибо заранее, прошу прослушать объявление, на других языках..."...
     Тут же в зал стали декламировать, сначала на английском, потом на ещё нескольких языках.
    Люди, сидевшие в зале или шедшие по своим делам-останавливались , сначала с интересом, а потом с испугом оглядели сумрачных типов с оружием и в балаклавах.
    Некоторые, прихватив детей, стали спешно пробираться к выходу, но кто-то даже и бровью не поведя, уверенно вышел на улицу. Никто не бежал, все понимали, что это необходимо. Мимо Старого просеменила тётка, с причитаниями: «-Ой, что же, это такое делается...», от кого-то Север услышал одобрение:
«-Молодце мужики, бей бендэровскую сволочь...»
    Несколько бойцов уже успели выловить местную охрану и разоружив их, сопроводили до дверей. Так же поступили и с опорным пунктом  милиции, забрав у них оружие и пропуска.
     Зал постепенно опустел, осталось только три или четыре человека, из персонала аэропорта, которые, вскоре тоже куда-то пропали, скорее всего выскользнули из здания, по каким то коммуникациям.
    Багажная лента остановилась. Эскалатор  начал замедляется и вскоре тоже замер.
    Вся команда занялась тем, что они обговаривали ранее, на инструктаж.
Старый заметил, что Север, сразу, как поднялись, принялся за дело: АГС, с расчётом потопал  на крышу, оборудовать позицию. Нескольких ребят определил проверить административный блок.
    Старому достался сектор, с выходом на посадочную полосу, и хотя Искра был против, он тут же своих бойцов отправил скрытно  выставить растяжки и минные заграждения, со стороны старого терминала, где сидели "специ". 
    Никто и в помине не верил, что "специ" не отреагирует на такую наглость, и станут следовать договорённостям с Ходосам.
    Огнеметы, тоже распределили поровну между группами и расставили бойцов с ними , что бы те смогли, в случае чего перекрыть нападение в своём секторе и соседнем.
     Вскоре, получив доклады, от всех старших групп, Искра убедился, что у Терминал под контролем.  Рация ожила, и потрескивала, иногда выдавая то писк,  о шипение. Пора было выставлять основные силы.
     Покрутив тангетку в руках, он стали вызывать КАМАЗы, которые прибыли незамедлительно к главному выходу из Терминала.
    Почти семь десятков человек разбежались по указанным позициям. Транспорт оставили там же, подогнав торцами  ближе к стенам.
    Всё выходы и входы-заблокировали. Пункт наблюдения и аппаратная видеокамер- были под контролем.
    Иногда к Старому подходил, то Гранит, то Север, те перекурив, отходили обратно, к своим группам. Искра, молчаливо стоявший неподалеку, продолжал слушать доклады по радиостанции и отмечал на схеме, места и сектора ответственности. Выслушав последний доклад, он переключился на частоту, которую ему указал Ходос - вызвал его:
-Кочевник, это Искра... Приём... Кочевник, это Искра...
    Старый еле-еле услышал:
-Кочевник на связи... - последовал ответ.
-Это Искра. Докладываю. Терминал под нашим контролем, все группы на позициях, ждём дальнейших указаний.
-Принял Искра, встречай гостей...
Искра напрягся:
-Каких гостей? ...
     Из динамика послышалось:
-Да успокойся командир. Встречай журналистов, надо осветить ваш героический подвиг...
     Север, стоящий рядом, выхватил радейку, и зло, зажав кнопку, почти прокричал:
-Я против, Ходос, Я! Против! Это позволит обнаружить наши позиции!...
    Наступило молчание, на крик подтянулся Гранит. Динамик затрещал, и сначала ничего не было понятно, но вскоре за шипением стали слышны ругательства:
-Ты, слышишь, сученыш... Я тебе пасть порву... Искра, больше этого, млять, уё.. бка, что-бы, я в отряде - не видел... Если он не знает, что такое субординация, то пусть катиться на все четыре стороны...
    Старый подошёл, и положив руку на плече Северу, иронично заметил:
-Ну, что? Доигрался, на хрена с ним вообще общаться... Послушал его, кивнул, сказал "Да...", и сделал по своему...
     Скинув плечем руку Старого, Север, зло повернулся:
-Да пошёл он... Я к Абреку... - и широким шагом, уверенно отправился на лестницу, ведущую на крышу.
     Старый проводив его взглядом, а Гранит отметил:
-Искра, Север прав... Ходос хочет засветить всю нашу оборону, то лучше способа - не придумать.... А если завтра ещё, и в обход, каких то там договорённостей «Кировские...» начнут стрелять по этим позициям-для нас это станет плачевным... Север как не крути прав...
     Искра, выключив канал связи, сел на металлические кресла зала ожидания. Какой-то неуловимо уставший вид у него был, с тех пор, как ему была поставлена задача по аэропорту. За эти сутки, глаза ввалились, скулы стали острее. Он постоянно бледнел и его нервный тик, периодически усиливался. Вот и сейчас. Сев, он как будто размяк и растекся по креслу. 
    Молчание длилось недолго. Каким то могильным, не человеческим голосом, он сказал:
-С самого начала, Гранит, Старый... Мне эта затея не нравилась. Но приказы не обсуждаются. Я знаю... Я понимаю, что, скорее всего мы здесь завтра поляжем. Прости Старый... И ребята простите...
    Старый хмуро слушал его слова. Да, он был с ними согласен, но распускать сопли, не хотелось. Вообще, времени, на это не было. Он спокойно сел рядом, и сцепив ладони, просто и понятно сказал:
-Делай, то, что должен, будет, то что будет... Искра, мы сюда не умирать пришли... А для защиту, людей. За нами миллионный город гражданских. А этот аэропорт, это ключи от города.
- Если припрет, если понадобится... - просипел Искра, отводя глаза. Гранит за него закончил:
-Если понадобиться, и не будет другого выхода, то конечно и откинем тапки. Но пока мы живы, мы попробуем все способы, все уловки, и все тактические наработки...
     Старый, встал, потянулся, поправил автомат, медленно и вдумчиво сказал:
-Я ж историк, Искра,  вся наша история-это самая длинная череда войн, а где войны, там и самопожертвования...
   


    Журналисты  уехали, а Север, со Старым, в компании Гранита, стали заново расставлять людей, на новые рубежи и  точки обороны.
    Вообще, все думали, что Ходос так пошутил. Тащить журналистов, по сути, на самый передок, где в ста пятидесяти метра находились спецназовцы, готовые в любой момент, открыть огонь-это полнейший бред. Им было плевать на гражданских, «специ-диверсанты», которыми славилась «Кировоградская»,  всегда действовали, по принципу: «Победа, любой ценой...»
    Хотя  сейчас, может, осторожничали, ведь пока Ходос показывал Новый Терминал, операторы вели трансляции в прямом эфире.
     Когда прибыли журналисты, всё бойцы были в балаклавах или масках, никто, кроме парочки ребят, не отвечал на вопросы.
    Зато Ходос стал распинаться: «... какой он де, вумный стратег, какую акцию повернул, прям как десантура, захватившая аэродром в Приштени, 99-года...»
    Гранит, наблюдая, за его фиглярством, улыбнулся одними глазами, в прорези балаклавы, и сказал стоящим рядом Северу и Старому:
-Слушайте, я думаю, Наполеон- тихо , с завистью курит, в сторонке…
-Ога- ответил, ему Север: -А Цезарь, крутиться в гробу…
    Старый, сумрачно наблюдавший, за происходящим, махнул рукой в сторону Старого Терминала:
-Главное, что бы у них, не оказалось Ганнибала, а то устроят, нам тут Канны… Я пройдусь по  постам…
   Север , подумав, качнул головой:
-Я опять на верх, проверю еще раз своих, да и вообще, ты слышал же Ходоса …С нами воевать никто не будет, так фиги друг другу покажем…
     В конце концов, вспышки фотоаппаратов стали редеть и постепенно перестали щёлкать камеры.
   «Зачем?... Почему?...» -только и слышались со всех сторон, когда гости покинули зал ожидания. После себя Ходос оставил несколько человек, с повязками «ВОСТОК». Но Старый наблюдая за ними, понял, что дисциплина - не самая сильная сторона это батальона. Пошатавшись, по залу, те сначала разграбили один из продуктовых автоматов, разломав стекло витрины прикладами, ради пары шоколадок, а потом, вообще скрылись, в неизвестном направлении.
     Появилась первая полоска восходящего солнца. Она была красная.
Абрэк, щурясь, смотрел на горизонт и что-то сказав своим на их языке, добавил по-русски:
-Нэ, нравиться мне этот расцвэт... Слишком краснэй... Сегодня прольэтся много крови...
    Со стороны аэропорта казалось, что город захлестнула багровая волна прилива. Вдалеке запел Мулла. Абрэк, и несколько из его людей, встали в стороне и прочетав  утреннюю молитву, жестом омыл лицо.
    Абрэк сказал:
-Аллах велик...
   Его команда  вторила.
 
    Позже, пытаясь вспомнить, восстановить, всю цепочку событий,  Старый опросит, тех немногих, кому удалось выйти из того боя. 
   
     Север поднялся на крышу, к своему расчёту. Взяв протянутый бинокль, он стал осматривать позиции «Кировоградцев». Особо никакого шевеления, там не наблюдалось. Лишь пару раз, за взлётной, проскочили два Урала. Но они были далеко. Вскрытые расчёты Зенитных Установок, пока не показывали признаков жизни. АГСникам, было сразу приказано, в случае чего, накрыть ЗУ-хи навесным, а потом по обстоятельствам.   
    Ближе к самому рассвету, на позициях, у Старого Терминала, зашевелились. Снайпера, которые вели в это время наблюдение, начали докладывать, что зенитку, стали перетаскивать. Перекатив ее на ту сторону от взлётно-посадочной полосы, пара солдатиков, без опознавательных знаков уселась, и покуривая, стала показывать средний палец. Севера, так и тянуло, отстрелить один из них, но Искра просил, ни в коем случае, не отвечать на провокации.
Да и вообще, они там, не особо прятались. Водители вылезали из Уралов, кто-то копался в кузове. Подошедший, к расчету зенитки, какой то начальник, отпустил оплеуху, одному из солдат, но что-то выслушав, от него, медленно развернулся, и направился к краю взлетки. Не доходя пару метров, он расстегнул ширинку, и стал мочиться, выставив хозяйство в сторону Нового здания аэропорта. Бойцы вокруг Севера зашипели. Что бы не отвлекаться, на дебилов, которых, в любой армии мира- предостаточно он обвел биноклем местность вокруг.
    Всматриваясь в горизонт, он заметил косяк  птиц, летящих с юга. Резко косяк рассыпался и разлетелся в стороны. Север сначала не понял, потом наведя резкость, присмотрелся...
    Нажал на тангету радиостанции. Она молчала. Повторил вызов: «Искра, приём»...
Ответа не было.
Повернувшись, лишь успел бросить всем вокруг:
  -Пуск, В укрытие...
И что есть силы побежал к лестнице, ведущей в зал...
Время шло на секунды, с Запада приближалась смерть...   

    БОЙ

     Старый, обогнув колонну, подошёл к одному из своих. Тот стоял и наблюдал, как  лучи солнца освещают посадочную полосу.
-Эй.. - тихо позвал его Старый. Тот повернул голову и кивнул ему.
    Старый подошёл ближе, и видя грустное лицо бойца, спросил:
-Чего ты? О чем так сильно задумался? - и  достал, откручивая у флажки колпачок.
-Да, вот... О носках...
     Старый чуть не поперхнулся водой, которую стал пить.
-Чего-о-о?
- Ну, да Старый... Я когда в армии служил, мне бабушка носки прислала, красивые, вязаные... Я ещё тогда совсем молодой был. Как то постеснялся одевать их, думал, что парни засмеют... А потом бабушка умерла, а вот носки остались... Наверное, единственное, что у меня от неё осталось. Я даже не успел сказать ей спасибо. Меня не отпустили на её похороны... Жаль...Я ведь сирота был, меня она воспитала, как могла...
-Братан, ты чего? Что за настроение...
     Боец, пожал плечами и отвернулся, начав опять наблюдать за взлеткой. Несколько мгновений он молчал, потом тихо, так, что б услышал только Старый, сказал:
-Чувствую я, Старый, сегодня не мой день... Если будет бой, меня вы не вытащите... Поэтому носки и вспомнил... Ведь их я тоже, где то потерял...
      Пробив витраж, в здание влетела пуля, и ударившись о колонну срикошетила в стоящих под ней. Старый рывком прыгнул в сторону, а вот боец, упал, как скошенный колос. Грустные глаза, медленно застывали и не моргали больше. Попадания не было видно, но все поняли, что оно было смертельным.
      Откуда то сверху, со стороны лестниц послышалось быстрые шаги, и в зал ворвался взмыленный Север. Он лишь успел сделать пару шагов,  и во  весь голос закричал:
-ВОЗДУУУУУУХ...
     После чего первые бомбы разорвали на крыше. С потолка просыпалась штукатурка. А через окно стали слышны звуки реактивных двигателей. Прошла секунда,и к ним присоединился рокот винтов. Стары отполз под стенку, и выкрутив на полную мощность звук радиостанции, скомандовал:
-К БОЮ...

     Как только отряд Искры доложил о том, что они полностью взяли аэропорт под контроль, Ходос организовал пресс-конференцию. Кого получилось, отвезли и они уже вернулись,  класс забился журналистами.
    Всем не удалось показать, что там происходит, многие просто остались в гостинице «Маяк».
    Журналистов вывели, Ходос остался один.
Он снял карту и разложив её на столе, стал вдумчиво, сантиметр, за сантиметром  рассматривать. Иногда он делал на ней пометки или ставил, какие то надписи, иногда, просто останавливался и выпрямившись вяло потягивался. С каждой минутой, ему все яснее и более отчетливей становилось понятно, что сил явно не хватает.
     По всем законам войны.
    По всем теоретически и практическим выкладкам,  столько подразделений, и такой численный состав, это крохи. Тем более для удержания такого городского массива. В горле все пересохло, от бессилия. Голова болела от выпитого ночью. Открыв тумбочку, он достал графин и граненый стакан. Налил, залпом выпил. Рот и горло обожгло, в голове чуть прояснилось, но от этого понятней не стало. За окном послышались звуки тормозящих колёс, резко хлопнул дверь и по ступеням, застучали быстрые шаги. Дверь распахнулась, и в класс ворвался  крепкого вида мужичек, за сорок, с седыми усами, весь грязный, обросшим и злой. На конце его прямого носа, от каждого шага подпрыгивали очки, в чёрной оправе.
С порога, идя быстрым шагом, он не спросил, а прорычал:
-Ходос, ссука... Какого х..я, ты наших людей подрезал? С нашими «железками»... У нас жопа на позициях… Ты не в курсе? Где бойцы? Где добровольцы? Мы там, в полукольце, под Славянском...
      Ходос молчал, как будто не обращая, внимая, продолжал разглядывать карту. В раскрытую дверь заглянула пара бойцов-востоковцев.
     Подбежав, вошедший упер руки о край стола, и склонился в плотную к уху Ходоса:
-Там Стрелок, с ребятами, кровью умываемся... - и увидев стакан, язвительно закончил:
-А ты, падаль, бухаешь здесь? Я, б...ть, почти из окружения выскочил, что бы видеть твою пьяную рожу?
    Ходос наконец выпрямился, и перевёл взгляд на вошедшего. В его лице читался полный упадок сил. Взгляд был совершенно безразличный. Он как то отстранённо, со вздохом, ответил, на претензии визитёра:
-Хватит орать...Чапай, ты карту видел? - тыкая пальцем в нарисованные кварталы Донецка, сказал Ходос. Потом проведя рукой, на Запад, по карте-сказал:
-Славянск надо будет оставить...
    И замолчал.
    От возмущения, у вошедшего перехватил дыхание, от ярости ладони непроизвольно сжались в кулаки:
-Ты, чё... Ещё не наигрался? В солдатики? Там люди гибнут. Пачками. Или тебе твоя жопа дороже, хочешь, чтобы её тут  прикрывали, если что... - потом, выдохнув, уже более спокойно, добавил:
-Если мы оставим Славянск, то потеряем  единственный узел, который нас, хоть как то соединяет с Хорьковом. Выбьют со  Славянска, и мимо Горловки вклиняться, с юга на Луганск. Тогда не только  Харьков вообще будет отрезан...  Но и Донецк... от Луганска...
-У нас нет столько сил – устало повторил, садясь на стул Ходос. Потом охватил голову руками.
     Взяв его за запястье, и потяну к себе, Чапай ответил:
-Ходос, у нас сил достаточно, при грамотной организации и своевременной мобильности, мы сможет отражать и блокировать места прорывов. Фронт как в Первую Мировую не получиться сделать. Не выкопаешь окопы в полный профиль, и не посадишь по батальона на каждом перекрёстке... Но это не значит, что надо сопли распускать... Где люди?
    Ходос пожал плечами, потом налил ещё стакан, и залпом выпил. Шумно выдохнул, налил ещё. Чапай, перехватил его руку, и уже с нажимом спросил:
-Где люди...
    Ходос поставил стакан, и наконец сказал:
-Они, все... В аэропорту...
    Зрачки у Чапая расширились, он как будто не веря переспросил:
-Где?
    Ходос, уже зло ответил:
-В аэропорту, я их туда ночью отправил...
-Но это же ловушка, ты же знаешь, что там спецназ стоит. Они сейчас перемелют лучших наших людей артиллерией, а потом просто зачистят.
- Нам нужно устранить угрозу, со стороны аэропорта... - гнул свое Ходос.
-А взорвать посадочную полосу, или вывести из строя диспетчерскую вышку, это нет? Не так красиво…?
-Я выполняю приказ, что сделано, то сделано...
     Чапай со злостью швырнул стакан о стену, потом выпрямился, и холодно сказал:
-Дурак ты Ходос, может и не предатель, но дурак... Эти жизни будут на твоей совести...
     Вдалеке, на уровне восприятия, начале бухать взрывы, стало слышно стрекотание винтов вертолёта.
-Ну, вот и все... - тихо сказал Ходос.
-Если, ты мужик... - смотря, куда то в сторону, сказал Чапай:
-Если ты ещё офицер...
-Я офицер... - промямлил Ходос.
-Нет, ты го..на кусок, но если ты все таки ещё офицер. Ты знаешь, что делать...
     И развернувшись, вышел.

     Первая двойка- Ми 24, в  простонародий названные «Крокодилами», заходила с Запада, для атаки.
     Две пятнистый вытянутые  зелёные туши, размахивая стальными винтами, шли совсем низко, почти касаясь линий электропередач. Знаток противовоздушной обороны, сразу бы сказал, что  пилоты этих машин, были неплохо обучены, раз настолько снизились, к поверхности посадочной площадки. Не многим было известно, что Переносные Зенитно-ракетные Комплексы, типа «Игла» , не могли уловить тепловой след от низко идущих машин, сказывалась специфика их электроники. Нагретая земля и сухой воздух, поднимающийся от бетонки, создавали сильный фон помех.
    Старый сразу это подметил, как  и то, что лишь только  были пущены вертолетные  НУРС-ы, «Мишки», отстрелив тепловые ловушки, разворачивались, не долетая до терминала метров двести.
     Явно они опасались наскочить на противовоздушной засаду, хотя «пэзэров» в отряде Искры-не было. Когда собирались, Ходосу задали вопрос, по ПЗРК-а, тот лишь развел руками, и предложил взять, в качестве «Аргумента», муляж. На резонный вопрос, то с ним будут делать на крыше, и если придётся, отбиваться от  авианалета, как им это помжет, Ходолс опять сказал, что это будет демонстрация сил.
     Позже, когда Ходос с журналистами уехал, Гранит предложил, на обратном пути, засунуть этот макет, ему в …
     Сейчас, Старый, был с ним согласен.
    Ну а если, пилоты перестраховываются, то это значило, что, скорее всего ВСУ, не были сто процентов осведомлены о задачах, планах и составе подразделений ополченцев.
    За «Мишками», появились «Грачи». Тяжёлые штурмовые самолеты, двигались величественно, и уверено. Им хватало и бронирования и вооружения, не бояться, «какой-то» там, стрелкотни.
     Один конкретный и точный залп вооружения, этих смертельно опасных орудий войны, мог сложить всю эту хлипкую конструкцию, что именовалась аэропортом.
     В тот же момент, как только Север, с криком «Воздух...», выскочил в зал, все кто был здесь, все эти люди, бывавшие на войне, поняли, что надо делать только одно. Как можно скорее бежать под стены, или забиться  куда поглубже, желательно на пару метров ниже уровня земли. Желательно, что было ещё несколько накатов брёвен над головой, или метр железобетонной конструкции.
     Нарастающий рев турбин усилился. Послышался свист, затем шипение. Стенка перед  носом Старого, содрогнулась, мир стал трястись. По ушам ударил сжатый воздух, а за ним пришёл громкий взрыв, потом ещё один и ещё ... Шум, наконец ушёл, остался лишь еле уловимый писк ...
    Появилось чувство, что внутри черепной коробки кто-то включил миксер и одновременно пытался выдавить глаза наружу... «-Странное удовольствие, так себе- на «троечку»...»-подумал Старый...
     Длилось оно секунды и вскоре совсем прошло, оставив лишь неприятное ощущение лёгкой контузии, как если бы боксер в супер больших перчатках, со всей дури ударил, по голове. Вроде мягко, но все-таки ощутимо и больно...
     Боец, подстреленный рикошетом, неподвижно лежал, раскинув руки. Вскоре его унесли, поближе к транспорту.
    «Грачи»,  правда,  удивили. Отстреливаясь с предельно близкого расстояния и низкой высоты, они пустили первые залпы в «молоко» . Ракеты попадали вокруг, но почти не задели само здание…
     Второй залп был  точнее... Точнее, он был  по крышам Терминала и зданий. Это не то что бы нанесло, какой то сильный урон, скорее испугало, всех, кто был внизу. Но  испугало, так, конкретно. А вот наверху...
    Старый огляделся, через стоящую пыль и вскоре увидел Севера. Он встав, стряхнул  пыль со штукатуркой с головы, и закончив, припустил обратно по лестнице наверх. За ним бросилось ещё два здоровых бойцов. Старый, позвал Юриста, и крикнув ему, что бы держали оборону, поспешил последним.
     Бежали, не обращая внимания на жжение в груди, на спазмы мышц.    
    Перепрыгивали по несколько ступенек разом. На одном из пролётов налетели на пару вояк, тащившую АГС. Те матерились и скрипя зубами, тянули станину и короба с Боекомплектом. Один хромал на правую ногу, по разорванной штанине, бежала тёмная струйка. Выше колена, бедро было перетянуто розовым жгутом. Север затормозил около них, и еле отдышавшись, прокаркал, кашляя:
-Сколько... Двухсотых...
     Тот, что был ранен ответил:
-Пока никого, только задело многих. На нас не отвлекайтесь, тащите раненых.
     Старый, протиснувшись мимо них, не останавливаясь, стал карабкаться дальше. Совсем скоро замаячил прямоугольник света, от дверного косяка. Самой двери не было, её вырвало с мясо, оставив на стенах за ней рваные дыры и выщербленные канавки, как от ударов киркой. Схватившись за край стены, Старый шикнул, и отпустил её. Стена было горячая, как чайник, только снятый с огня. Да же не присматриваясь, стало видно, что она парила. Тряся обожжённые пальцы, он выскочил на площадку и пригнувшись, осмотрелся. Часть надписи: "Донецкий Аэропорт" - было снесено и начало оплавляться. Местами покрытие крыши горело, заворачивая спираль клубами едкого  чёрного дыма. Бездвижных тел было мало, в основном кто-то кого-то тащил. Многие сидели у тел,  пытался оказать первую помощь.
      Налёт был совершенно неожиданно и от этого казалось, что последствия его были ужасны. Но Север, который выбрался вслед за Старым, оглядевшись, быстро посчитал всех и облегчённо вздохнул. Всего пара человек было без сознания или требовали серьёзной медпомощи.
       Остальных контузило или накрыло взрывной волной. Они, охая очухивались.
     Явного урона, бомбардировка-не нанесла.
     Но все же, с крыши, при таких раскладах, стоило убираться. Схватив ближайших парней, за лямки разгрузки, они стали их вталкивать на пролёт. Некоторые из них ещё бездумно хлопали глазами и трясли головой.
      Вскоре почти вся группа, оставленная здесь, набилась на лестничные марши. Потихоньку, хромая и шатаясь, люди спускались вниз.
Не было видно только Абрэка, и его серьёзную «банду». Кто сказал, что они убежали с крыши первыми.
      За парапетом стали слышны новые звуки нарастающего шума винтов.
Всё внутри сжалось, виски запульсировали. Опять летела двойка «Крокодилов». Если сейчас они зависнуть, и назнут лупить из «Двенашки»  , то сметут  остатки надписи , и всех кто ещё был на крыше. Старый искал глазами ещё хоть кого-то. Но не мог найти.
      Неожиданно сзади, что-то прорычали, и выскочил пулемётчик. Север, раньше, называл его кажется «Маэстро». Он бежал, сжимая «Печенег» в одной руке. Вторая был перебинтована. Перетянув ее ремнем, он пытался установить сошки на остатки железного основания одной из букв, в слове «Донецк». Север подпер его с одной стороны. Старый повиснув на руке с пулемётом, пытался разжать сведённые судорогой пальцы. Север, что то кричал, но из-за шума приближающихся винтов, было слышно плохо. Некоторые слова все же угадывались:
-Маэстро! ... Не сейчас... Пора уходить... Мы тебя подлатаем... Дадим отомстить...
      Маэстро, перестал рычать и вдруг спокойно сказал:
-Саня, Леха, отпуститэ... Я прикрою! Уходите отсюда ...
     Север перестал его тормозить, и подняв ствол «Печенега», упер сошки о края металлической основания. Старый, помедлил. Все таки он был против, но это было желание Маэстро. А уже, тот перекинул ленту через ствольную коробку, захлопнул крышку, и зарядил первый патрон в патронник. «Печенег» уверенно упёрся в  плечо бойца, оставшейся, ещё рабочей руки. Север благодарно кивнул головой.
      А Маэстро - изменился.
      Лицо вытянулось, стало более звериным. Глаза сузились. Он стал похож на волка, учуявшего свою жертву. Как только двойка показалась в зоне видимости, он прицелился и нажал на спусковой крючок. Тот выплюнул маленькие кусочки свинца...
     Ему явно не хватало жёсткости и опоры. Ствол подпрыгивал, и его кидало, но Маэстро, с завидным упорством возвращал его, обратно, на линию огня. Первые несколько пуль оказались трассерами. Даже днем, эти светлячки были видны. Описав дугу, они легли намного ниже голубого пуза, одной из «Мишек».  Пилот  заметил, что по нему открыли огонь и стал совершать маневр уклонения. Старый и Север закинув автоматы побежали обратно, к лестнице. Добежав до дверного проёма, Старый пропуская Севера, развернулся и бросил последний взгляд на крышу. Маэстро, кажется, был татарин, и что-то крича, на своём наречии, продолжал лупить длинными очередями по вертолётам.
     Первый, отстрелив часть тепло-ловушек,   дал крен в лево, и снизившись, стал петляя разворачиваться на новый заход.
    Второй не спешил последовать за ведущим. Скинув скорость он наклонил морду и пустил несколько  ракет.
    Красные цветки взрывов, поглотили нетронутую часть крыши, и снесли остатки букв. Одна из ракет попала прямо в основание металлической конструкции, где стоял боец.
    Всё вокруг заволокло серо-чёрным дымом.
    В двери влетела горячая волна с крошевом и обдала лицо Старого. Мелкий камушек распорол лоб, и кровь медленно закапала, заставляя слипаться ресницы. Смахнув её, он понял, что  без толку, кровь продолжала заливать глаза.
     Север развернулся, и стал орать, чтобы все бежали вниз. К Старому подбежал один из его бойцов, кажется Док, и разорвав зубами медпакет, стал торопливо и неумело обматывать ему голову.
     Дернув Севера за рукав, Старый, прокашлявшись, проорал:
-Почему не по рации, что со связью...?
    Север наклонившись так, чтобы не мешать Доку, потряс наушниками, а потом вырвал их, и выбросил, в недалеко горящую кучу мусора и пластика:
-Ты, что!? Не слышишь, они глушат ... Я ещё час назад заметил, но как только вышел на связь, они ударили по крыше... Вот такие дела...
-Давай вниз! - Старый выхватив оставшийся метр бинта, замотал его наспех.    
      Неожиданно  из дыма показалась тень, все качнулись ей на встречу, и  на их руки, вывалилось тело.
     Форма была обожжена, синтетика плавилась. Старый и Север перехватили по удобней его и перевернули. Это был Маэстро, его контузило, но он дышал. Лишь глаза дико пучились. Ранений, кроме руки, больше не было. За собой, на куске брезентового ремня, он  тащил половину от «Печенега» Приклад и короб.  Тот дымился, а ствол оторвало, срезало- как ножом. Север выхватил его, и откинул в сторону. Док перекину руку, подтащил его с одной стороны, Старый с другой. Дружно поволокли обмякшее тело вниз, по лестнице.
      В зале ожидания творилось черти что. Скорее всего, несколько ракет угодило ниже, и пробив витражи, тут взорвалось.
      Кресла и стойки разнесло или разметало. Автоматы с шоколадками и рекламные баннеры просто посрывало, оставив болтаться жгуты и оплавленные шнуры питания. Панели натяжного потолка свисали и раскачивались. Освящение мигало. Мраморные плиты пола были засыпаны крошевом и щебнем. Эскалатор был забит обломками потолочных блоков и перекрытий.
      Искра метал глазами молнии, и стоя посреди развороченного зала, орал, то в рацию, то на тех, кто пробегал мимо. Пара бойцов тащили раненого, в противоположном направлении.
     У видев Севера и Старого, с перебинтованного головой, он разъярился ещё сильнее:
-Где вас, носит! Млять... У нас тут, так, то война, если вы не заметили!!!
    Передав Моэстро бойцам, которые им тут же занялись, Север, показав средний палец Искре, побежал к своей группе, которая вела огонь через пролом в стене. Там же стали разворачивать АГС, спущенных с крыши.   
     Старый подошёл, отдышавшись хрипло ответил:
-Заметили... Спокойно командир. Мы людей вытащили с крыши.  Все будет пучком...
-Вытащили? Молодцы... Сейчас ещё пару раз отработаю, по нам, и пойдёт броня, с десантом, тогда и прикурим!!! - начал, крича, показывать, на сектор Старого, Искра.
    Старый показал жестом, что все "Ок", и махнув Юристу рукой, обозначил, что пора доставать «заначку». Тот кивнул, и сосредоточенно стал вытягивать длинный тубус из под металлической лавки.
     Показалась «Шайтан-трубы». Что-то на ней нажав и потрогав, тот закинул её на плечо, и отщёлкнув прицел, замер, на коленях, у края панорамного окна. Старый, присмотревшись, оценил оборону своей группы: «... Не самый удачный вариант ведения боя, когда у тебя из укрытий, бортики по колено, и гипсокартонные стены...» Потом покрутив головой, увидел несколько банкоматов. Тут ему пришла в голову идея, и он свиснув своих, стал перетаскивать тяжёлые банкомат, и выкладывать их в виде баррикады.
Метала  и внутренностей этих аппаратов хватило бы, остановить шальной снаряд, рикошет или очередь.
     Выстроив стенку, он занял позицию справа, и стал наблюдать. Бойцы вокруг рассредоточившись, замерли, ждали. Кто-то тихо вынул пару гранат и уложил их рядом. Стрельба стихла. Отбомбив второй раз по крыше, «Грачи», зашедшие со стороны вышки, сделали круг и стали удаляться.
     Шум турбин постепенно стихал.
     Из-за здания Старого  Терминала, на полной скорости, объезжая воронки, появилось три бэтээра «Восмидесятки». На броне сидело всего по паре человек, но десантные люки были откинуты.
Бойцы затаились. Приказа открывать огонь не было. Да и далеко было пока. Вокруг все застилал едкий дым, от горящего пластика.
     Ещё раз оглядевшись, Старый присмотрел место, на втором этаже, где можно было бы посадить снайперскую пару. Свистнув Искре, он показал туда, тот понял и что-то передал по рации.
Бэтэры притормозили, а как только Искра закончил говорить, туда,  где хотели развернуть снайперов, влетел и взорвался ПТУР.
-Ссука... - прошипел Старый. Прилетевший сбоку  камушек, заставил обернуться. Север корчил рожи, и показывал неприличные жесты. Потом спросил, одними губами : «Какого?...»
     Старый  развернулся, уперившись спиной о стенку, замахал руками. Искра непонимающе вертел рацию, но потом, кажется, стал соображать. Старый показал жестами, что их глушат, и перехватывает сигнал. Тот кивнул и помрачнел ещё сильнее.
      Бэтэры выскочили на газон и первый из них подпрыгнул, подброшенный взрывом. Всех, кто сидели сверху, на нем, скинуло в разные стороны и упав, они перестали шевелиться. Сработали мины, установленные ещё затемно, заранее, по приказу Старого. Силовая  часть бронетранспортера, загорелась и стала коптить.
      Две машины резко сбросили скорость. И стали сдавать назад.
Тут Старый хлопнул по плечу Юриста. И спросил:
-Готов...? - Юрист кивнул.
     Собравшись, он, выставил край пускового контейнера, за баррикаду, и нажал на спуск.
      Заднюю крышку выбило реактивной струёй. Спереди, разбрасывая искры, показался длинный султан жёлт-белого цвета. Тут же, через секунду, между бронетранспортерами, возник шар огня. Послышалось резкое "БАХ". Ударная волна подняла новый столб пыли.
      Машины качнуло в разные стороны, одна из них заглохла, и замерла. От места попадания стал подниматься белый, словно молочный туман, дым. Из открытых люков выпало пару-тройку солдат. Встав, они покачиваясь, ходили выставив перед собой руки. Кто-то из них полз на четвереньках, волоча обрывки одежды и экипировки за собой. Из последнего, ведя беспорядочную стрельбу, высыпало несколько «спецов», пытаясь помочь своим.
      Терминал им ответил прицельным огнём.
Выбивая их по одному, ополченцы стали вести огонь на подавление.
Старое здание аэропорта, молчавший до этого, вдруг ожил. Полоски трассеров протянулись от его окон, в сторону позиций группы Старого. Ситуация накалилась...
Но метал банкоматов, пока держал попадания.
И тут заработал АГС. Парни наконец его привели в чувство и нормально зарядил.
    "ДУ-ДУ-ДУ"...
     Первые три ВОГА, распотрошив стекло и оконные рамы Старого здания, взорвались  еле заметными серыми облачками. Вдогонку, от группы Севера, потянулся дымный след от РПГ, и угодив в одно из раздолбанных окон, осветил все  внутри вспышкой.
Причмокивая, Юрист уважительно сказал:
-Термобар... - тут же, покрутив свою дымящуюся трубу, с грустью откинул её в сторону.
     В радиоэфире, резко прорвалось:
-Муляж, блять…Я ему дам, Сук-каа муляж… …-динамик радиостанции кричал голосом Гранита.


      Огонь прекратился, так же резко, как и начался. Пол часа боя, пролетели незаметно. Со стороны смотровой вышки, так никто и не пытался пробиться. Третий бэтэр ускользнул, прикрывшись дымом от двух подбитых машин. Своих они не успели вытащить. Только еще положили два отделения «спецов», к тем нескольким, убитым в начале боя. Ополченцы работали методично, стреляли короткими очередями, наверняка. Выцеливали и били, без суеты и не спеша. Злость за бой на крыши, бурлила. Да и не бой, это был- а избиение. Но все-таки две догоравших «восмедисятки», поубавили спеси и охладили пыл «кировоградцев». Искра все это время старался выйти на связь с Ходосам, но глушили сильно. Можно было найти даже канал "ДОНЕЦКА-FM", но не устойчивое окно, для переговоров.
      Всё пространство между старым и новым терминалами было изрыто взрывами и перепахано от стрельбы.
      Разочарованно, боец, достававший до этого гранаты, убрал их обратно в разгрузку.
      Юрист и Старый отползли до Севера.
     Тот что-то пристально высматривал через дыры в стене, периодически наводя бинокль на Диспетчерскую вышку. Толкнув его, Старый спросил:
-Чего ты?
     Север помедлив с ответом, задумчиво сводил брови, потом все же сказал:
-Смотри, здесь командная высота-это вышка. Я бы там разместил наблюдателей и снайперов. Но что-то пока не вижу никакого движения. По-хорошему, я бы снёс её нахер... Если бы было чем. Долбить по ней из РПГ или АГС, мертвый номер, там толщина стен, метра полтора.
     Юрист копавшийся до этого в карманах на жилете, что-то бубнил и неожиданно, наивно так обратился, к командирам:
     -А мы вообще жрать будем? Так, то я отложил кучу кирпичей, за бой. И очень хочу кишку набить. Мы с Доком брали себе, перекусить, но... Где-то, я потерял пакет... О...
     Север отмахнулся, а Старый посмотрев на него, постучал пальцем по лбу:
-О чем ты вообще. Давай, не сейчас...
-Да, что не сейчас... Жрать то, охота.
      И увидев рядом разбитый продуктовый автомат, пополз к нему. Старый не обратил внимания, а Север вдруг дёрнулся, и схватил Юриста за штанину.
Блик оптики был еле заметен, на вышке. Но Север смог его уловить. Как и вспышку от выстрела. Через секунду Юрист уже корчился и катался на спине, прижимая к горлу ладони. Из-под пальцев хлестала кровь, заливая грудь и плечи бойца. Старый схватил автомат, и со злости пустил из подствольника гранату.  Та разорвалась у основания вышки, не причинив ей вреда. Перезарядив магазин, полоснул очередью, впрочем тоже, безрезультатно.
     Обернувшись, увидел: Север тащил Юриста что есть силы. Жилы и вены  на шее вспучились, на  пальцах ломались ногти, сдираемые грубой кожей берец, за которые держался Север.
     Подбежало ещё пара бойцов, Старый стал орать, что бы не подставлялись, но кто-то из них, выставил ногу, и тут же получил ранение голени - на вылет.
Матерясь, дотащили обоих.
     Пластик чадил и чадил, помещение наполнялось едким дымом, мерцающие лампы периодически гасли. По полу ветер, просачивавшийся в разбитые витражи, тянул обожжённые купюры. Один из банкоматов разворотило и его содержимое вывалилось наружу. Гривны особо никого не интересовали, и те разлетались все дальше и дальше по залу. 

     Старый и Север  сидели у несущей стены. Спина и мышцы болели.
Юрист захлебываясь своей кровью, тихо умирал на руках у Дока, который подбежал одним из последних. Бинты не помогали. Кровавые пузыри надувались  через пальцы, и лопались превращаясь на глазах, в кровавую пену.
     На лице Дока, не было ровным счётом ничего написано. Глаза почернели. Щеки впали. По подбородку катилась одинокая слеза, оставляя на закопчённом лице, светлую борозду. Он ничем не мог помочь, ему оставалось молча сидеть и смотреть как умирает его друг. Юрист прохрипел, испустив последний вздох. Пальцы разжались и рука упала. Искра, молча стоял и смотрел, потом сев рядом, тихо сказал:
-Это война, ребятишки... Ничего не попишешь  ... Ты себя не вини. Глупо парень погиб, хоть и не напрасно...
-Ага... - смотря в пустоту, ответил невнятно Док.
Одинокий снаряд, просвистев над крышей, взорвался за Терминалом.
    Север достал пачку сигарет и прикурил. Протянул Старому. Старый покачал головой и отпил из фляги. «... Как это не цинично-подумал Старый- счёт, по итогам боя... : ВСУ-Ополченцы, Один-Один...»
      Ещё один снаряд просвистел, упав ближе.
      Выпустив струйку дыма, Север сказал:
-Пристреливаются?...
-Да вроде... Значит, скоро начнётся новая волна... Кстати... Это ... Второй...
      Показывая на Юриста, подытожил Старый, потом зло добавил:
-Я эту сволоч, достану... Что ребят "щёлкает", и руки ему оторву...
-А первый, кто?
      Старый, устало вздохнул:
-Первого рикошетом задело, как раз перед налётом...
      Север, повертев окурок, щелчком отправил его подальше, в пыль. Хрустнув пальцами, задумчиво посмотрел на разбитые, высокие, окна:
-Что-то тут не то...
     Старый закрутил флягу и уточнил:
-Что... Не то...
-Ну, сам посуди... Они нас ковыряют, ковыряют... Все мелочью, до ста миллиметров и пулемётиками... Если  у них на «Грачах», будут фугасные пятисотки, то этот аэропорт для нас станет склепом...
     Старый пожал плечами:
-Не хотелось бы... Я призраков не люблю...
    Вдруг динамик рации ожил, и голос Искры забубнил:
«-... Кочевник, приём, приём...»
    В эфире молчание.
«-... Кочевник, это Искра...»
     Опять без ответа.
-Да, что он хочет... Без толку... - отключив тангету, сказал Север:
-Все равно не получиться, выйти на связь... Бросил нас Ходос... Пропиарился, и бросил...
     Командир подошёл, пододвинул кусок лавки и сел  третьим, с ними.
-Короче, мужики... Такие дела... Если сейчас будет атака-её отобьем, и станем прорываться... На Камазах...
     Бэка, у нас, до половины, а без боекомплекта, людей, по одному выбьют. Подвоза подкрепления - не будет...
     Север откинул голову, и шумно выдохнул, потом, совсем иронично сказал:
-Не буду говорить... «Я же говорил?» ... Да и прорываться... Кто за? Кто против? Я- против. На Камазах? Да нас изрешетят... Почему не уйти малыми группами, через частный сектор? Старый? Что думаешь...
     Старый потёр шею, и оторвал кусок распустившегося бинта,  над ухом, стал рассуждать:
     -Если честно? Север прав, у нас шансов мало... Нас накроет или авиация или... - замолчав, Старый прислушался, опять со свистом пролетел снаряд, но взорвался прямо перед входом, в Терминал. Показав на облако от взрыва, Старый сказал:
    -Или арта... Здесь война не с «Духами», там ребятки из регулярной армии... Танчики, пушечки... Все как надо, все по учебникам... Такие же как мы, с вами - специалисты... Я не знаю... С одной стороны, продержаться, мы ещё можем. До темноты. С другой.... Нам кабзда, если мы не успеем дотянуть до своих... Короче, как решить командир... Но , если, что я - за отход малыми группами...
    Искра встал:
-Вот, что... Готовим Камазы, загружаем раненых, и на всех парах, нахер отсюда... Но это после того, как отвоюем...
    Вытащив новую сигарету, Север сказал:
-Я, повторяю. Я-против...
-Значит, на тебе организация прикрытия! - жёстко осадил его Искра. Север ухмыльнулся, и поведя стволом, процедил.:
-Можем оба здесь остаться... Организовывать его...
Старый уперев руку в цевье автомата Севера, тихо, но со злобой произнес:
-Давай, млять, ещё друг друга поубиваем... «Укропам», на радость... Вон, нам же снайпера мало?...
       Отведя глаза, и вырвав цевье, Север коротко бросил:
-Есть, на мне - прикрытие...
       Искра, недовольно заявил:
-Млять, может хватит собачиться? Я тебе что мальчонка? Или может, я в тылу жопу грею?...
      Север встал и потянулся:
-Нет, Искра, ты жопу, свою под пули, как нормальный пацан - притащил, но как командир- ты, так, себе...
     Сжав кулаки, Искра, выдохнул:
-Слышишь, ты... Я тебя забыл, спросить... Выберемся-поговорим... Но не здесь...
     Север, перекинул автомат на грудь. По привычке попрыгали, потом вроде примирительно сказал:
-Ладно, Искра, как хочешь... Пойду готовить своих...
      Ещё один снаряд взорвался, уже на взлётке.
      Север скрылся, в облаке пыли и дыма, а Искра возмущённо, сказал Старому:
- Щенок, еб..ный... Что ему неиметься...
-Ладно Искра... Давай потом... Я пойду, раздам остатки бк. И буду начинать эвакуацию... - съехав с темы, примирительно закончил перепалку Старый.
      Два бэтэра окончательно догорели, резина с баллонов сползла, оставив армированную основу, покрытую оранжевым нагаром и ржавчиной.
      В далеке послышалась череда ухающих выстрелов. Через дюжину секунд несколько разрывов превратили автобусную станцию, в груду стекла, бетона и битого кирпеча. Навесной, прозрачный мост, рухнул, не выдержав ударной волны.
      Проверив оружие, Старый крутил радейку, перещелкивая каналы. Шипение сменялось писком и шипение. Вдруг, на одной из частот, кто-то стал устало говорить:
-Повторіть, коли прибуде посилка...
      За шипение, последовал ответ:
-Посилка вже вилетіла, чекайте...до вас дві «ластівки»...
-Ластівки, з чим?
-«Нари» , з «гш», тридцятка...
-І все?...
-... УСЁ... П'ятнадцять хвилин...
- Дякую. Хоч так...
      Искра ,услышав «мову», вернулся, и с интересом слушал, присев рядом:
-И шо?...
      Старый развёл руками:
-Слышал? Будет «Зустріча...» через пятнадцать минут... Но без ФАБ. Пока их, немаю... Надо всех предупредить ... А потом, я так понял, мы по тапкам?

      Опять послышалось шумы винтов. На этот раз вертушки уже не боялись особо и работали, довольно нагло. Бомбили и обстреливали почти целый час. За вертолётами на заход шли «Грачи», потом опять вертолёты.
     То, что не было разрушено или разбито раньше, сейчас окончательно превратилось, в хлам.
     Бойцы и командиры, спрятались по щелям или под несущеми конструкциями. Кое кто залез под эскалатор.
     Когда особо шальной снаряд или ракета прилетали в зал, Старый группировался рядом с железобетонной опорой. От близости взрыва, голова начинала болеть сильнее. Север, который находился, в нескольких шагах, просто лежал,  под балкой упавшей наискосок. Именно, что, лежал, закинув руки за голову, и положив кепи на лицо. Выказывая полное безразличие. На вопрос, одного из своих бойцов, который случайно услышал Старый, тот ответил: «Двум смертям не бывать, одной не миновать... Вжимайся. Не вжимайся. Если случайная фугаска прилетит... Всех накроет... А так, дайте отдохнуть... Когда атака начнётся - толкнете...»
      Иногда снаряд или ракета падали где-то близко и его ноги вздрагивали. Пару раз его присыпало мелкой щебенкой и крошкой от побелки и гипса. Стряхивая её, с себя и выгребая из-за шиворота, он снова ложил кепи на лицо, и закидывал руки за голову. Стоило только удивляться его всеобъемлющему наплевательству.
      От Гранита вестей не было слышно, но его позиции, были на другой стороне терминала. А это зал, было, сейчас сложней перейти, чем жизнь прожить. Ведь и жизни это могло стоить
     Док, который помог оттащить тело Юриста к выходу- вернулся. Присев рядом, он сначала молчал, потом стряхнув песок, от очередного близкого взрыва, спросил:
-Старый, мы же их не бросим?
     Старый потрогав повязку на голове, отрицательно качнул головой:
-Нет, не бросим... Я не знаю, как у Искры, а у меня один закон. Сколько пришло, столько и уйдёт... Своих, даже мёртвых-не оставим...
    Док, порывшись в мародёрке, вытащил, кажется, последнюю металлическую банку своего любимого, противного, напитка, и вскрыв жадно осушил до половины. Вытерев губы, отчаянно сказал:
-Что мне его матери сказать... Мне же? Ведь мне придётся вести его на родину...
     Старый, поднял уставший взгляд и в упор посмотрел, на Дока:
-Ничего не говори... Скажи, он сам выбрал свою дорогу. Это было его решение...
     Сзади грубый голос Искры, сказал:
-Хватит ****-страдать... Собери жопу в кулак.
    Север, подняв край кепки, через шум взрывов, крикнул:
-Искра, все таки ты мудак....
-Ты вообще лежишь, вот и не вякай. Где доклад, о готовности, прикрытия?
     Север показал большой палец, пробубнив: «Люди назначены... сэр» и опять натянул козырёк. Взрывы стали удаляться. Искра, подождав, пока шум винтов стихнет, встал, отряхнув плечи, крикнул:
-Всем! Приготовиться...
   Из-под перекрытий, из разломов, из широких щелей, стали выбираться бойцы и занимать свои позиции. Форма и снаряга покрылась пылью и сажей. Светлыми оставались лишь глаза и зубы, которые были видны, когда, кто-то из них улыбался.
    
    Старый подошёл к Искре, и показав, за плечо, сказал:
-Слух, раз уж вы не ладите. Давай я останусь, на прикрытие. Так надёжней будет, тем боле, тебе спокойней. Потом выйду дворам, лесочком, в сторону церкви, и через частный сектор.
    Искра, пожевал обветренные губы, и смахнув каплю пота с носа, рубанул воздух:
-Леха... Я своих решений, не меняю. Есть желание, остаться? Оставайся. Но Север командует прикрытием!
    Чуть погодя, Искра отправился на другой конец Терминала, к группе Гранита, а  к Старому подошёл Север:
-Ну, что?
-Да ничего... Ты остаёшься, все отходят. Давай так. Я загружу своих, к тебе в КАМАЗ, а ты старшим двинешь. Я же тут...
   Север поразмыслив, ответил:
-Да, без проблем... Хотя, все это пустое...
-Ну, пустое, не пустое... Я возьму только добровольцев... Не жалко решение менять?
-Мне, если честно, хочется поскарее отсюда убраться... От этого аэропорта, из этого дерьма... И найти Ходоса. Вставить ему в жопу гранату, и дёрнуть за чеку... Я эту суку-найду и ... Тебе то, это зачем... Оставаться…
Старый потрогал переносицу, и устало ответил:
-А, мне кажется, я вычислил, этого пидора.
-Снайпера?
-Да, собака, я знаю, в каком месте вышки он засел. По крайне мере, я бы стрелял от туда. А на пути отхода, очень хороший овражек  приметил, канавку даже... Если мои расчёты верны, а они верны, я его оттуда достану...
-Леха... Я тебя понял…По машинам!!!...
    Старый и  Север пошли к своим группам.

  ХОДОС

Погрузка была стихийной. Уставшие люди просто набивались, в кузова машин, некоторые садились поверх тел нескольких убитых. Неожиданно оказалось, что людей надо вывести, больше, чем прибыло с командой Искры. Пара десятков, невесть откуда взявшихся ополченцев, самоорганизовались   и прибилось перед боем. Пока бомбили,  они отсиживались в терминале, но их тоже надо было вывозить. В три КАМАЗа людей набилось как селедки. Легковухи засыпало на парковке. Чтоб не попасться на глаза Искре, Север занял последний КАМАЗ. Гранит давно уже погрузился, со своими. Все три грузовика завели моторы…
     От обстрелов, они не пострадали, хотя и эти машины войны, уже несли на своем теле боевые шрамы: множественные мелкие попадания, и царапины украшали борта. Пора было отсюда линять. Транспорт медленно покатился, набирая скорость под прикрытием большего здания супермаркета.
     Через секунду, уже последний КАМАЗ вылетел на шоссе и припустил в сторону крайних домов Донецка.
    Терминал опустел. Группа прикрытия, во главе со Старым, осталась провожать взглядом удаляющиеся КАМАЗЫ.

      Ходос влетел на пункт связи как ураган. От него сильно несло перегаром, руки дрожали, глаза переодически вращались в орбитах, как у припадочного. Сам пунк связи представлял из себя брошенную квартиру на самом верхнем этаже одной из высоток. Из её окон открывал отличный вид на пригород и комплекс зданий аэропорта. В комнате стояли радиостанции и около них трудились радисты, писавшие и передававшие информацию. Провода и антенны  завивались и скручиваясь в плотный жгут, через форточку тянулись на крышу. Как раз, как только Ходос вошёл, наблюдатели стали докладывать о событиях боя, и о том, что от Нового Терминала, на большой скорости, выруливают грузовые машины. Услышав, что три Камаза мчат по трассе, в сторону Путиловского моста, Ходос выхватив радиостанцию, вызвал заслон. Через секунду ему ответил командир группы Заслона, который разместилась напротив аэропорта, в частном секторе. Ещё когда Искра со своими брал аэропорт, им было приказано выдвигаться и оборудовать несколько огневых позиций, для прикрытия, в случае, если группа будет отходить.
     Сейчас же Ходос, брызгая слюнями, орал в  приемник:
-«Заслон», «Заслон», я Кочевник-прием...
     Из динамика ещё раз ответили:
-«Заслон» на приёме...
    Ходос быстро, быстро забубнил:
-«Заслон», по трём КАМАЗам-огонь, это прорыв...
     Из динамика, помедлив, стало слышно:
-Это наши КАМАЗы. На них группа прибыла на объект...
    Ходос, выйдя из себя окончательно, начал кричать:
-Слышишь меня? Я тебя лично расстреляю, если они прорвутся... Я тебя в деревянный макинтош, и на три метра под земля, что-б не замёрз...
    В ответ послышалось:
-Принял...  Открываю огонь...
    На другой частоте, его вызвали, и Ходос услышал:
-Ходос, прекращай херней заниматься, там наши, это достоверно известно...
- Идите на х.. й, не засоряйте эфир... - развязно огрызнулся он.
     В отдалении, с Севера, со стороны частных домов, стали слышны очереди и выстрелы крупнокалиберного пулемёта. Напряжение нарастало...Звуки стрельбы усиливались. От старого здания Терминала, к обстрелу присоединились.
     Дверь опять дёрнулась, и в помещение вбежало несколько бойцов, без опознавательных знаков. Выбив оружие у одного из караульных, на входе, они с шумом пробежали до комнаты, где был Ходос и несколько радистов. Ходос побледнел, и дёрнулся было к кобуре, но увидев, кто это вбежал, убрал с неё руку и лишь сказал:
-Ты?...
    Человек, к которому обращался Ходос, не долго думая, без замаха, ударил того в челюсть. Ходос обмяк, и кулем упал на пол. Двое бойцов подхватили его и уложили на тут же стоящую, у стенки  кровать.
    Взяв радиостанцию, выпавшую из рук Ходоса, он спокойно поставленным голосом,  вызвал Заслон. Когда тот ответил, он недолго соображая, сказал:
-Сынок, это «Главный», приказываю, прекратить огонь. В Камазах наши, в случае  преследования противника, отсекать заградительным огнем, как понял?
    Из динамика, с облегчением послышалось:
-Понял вас...
    Стрельба стала стихать и вскоре совсем прекратилась. Главный развернулся и показав своим, что бы те отпустили радистов, которых уложили на пол. Потом обратился к одному из них, в балаклаве:
-Организуй выгрузку раненых, надо их встретить... И передай Чапаю, что все более менее закончилось...
               
ЭПИЛОГ

     Выскользнуть из терминала не составило большого труда. Пробирались скрытно. В группе были те, кто сам попросился. Хотя Док, хотел идти с ним, зная, что Старый – накажет снайпера, его посадили в один из грузовиков. Расстрел КАМАЗов, группа не видела, колонна скрылась за поворотом, но отчетливо слышали, когда стали работать с крупного калибра на бэтээрах.
      Почти постоянно передвигалось бегом, не отдыхая, легкие забились, во рту собиралась вязкая слюна. Хотелось пить, и, неожиданно, есть. За весь день, никто так особо и не поел.
     Пока передвигались, Старый изучал маршрут. Впереди был гаражный кооператив, за ним виднелись первые домики частного сектора, среди которых торчали маковки церкви. На нее и взяли курс.
      Но не добегая , до первой линии гаражей, рассредоточились по кустам и стали ждать.
      Взяв пулемет, Старый прицелился, примерно, туда, гдее по его предположению сидела эта крыса.
      С дороги потянуло дымом от дымовых шашек, сброшенных с последней машины. Скорее для, острастки, снайпер, бликанув оптикой, пустил одиночную пулю, в сторону последнего КАМАЗа. Да как и думал Старый, снайпер сидел левее одного из проломов, но не на самом верху башни, где его так пристально искал Север.
     Задержав дыхание, и взяв поправку на ветер, Старый медленно нажал на спусковой крючок. Очередь аккуратно легла в то место, куда он цели. Даже из далека, стало видно, что снайпера, задело и крутануло. Винтовка выпала из рук, и полетела вниз. Перегнувшись через бортик, тело снайпера, полетело за винтовкой. 
     Кружившие в стороне «Крокодилы», развернулись в их сторону, и стали поливать короткими очередями ближайшие деревья и кусты, в надежде зацепить их.
     Все из группы - подскочив, что есть сил, бросилась , в гаражи. Бойцы, до них, добегая, растворялись…
     Двойка вертолетов, продолжала кружить, и выбрасывать пучки смертоносных пчел вокруг…
    
    Позже, станет известно, что Север на своем последнем КАМАЗе, на выезде с моста, перевернеться, и будет бегать по оживленной трассе, тормозя проезжающие попутки, в надежде, что  хоть кто-то поможет довести его раненых товарищей до госпиталя.
     Кадры с горящим аэропортом, и грузовиками смерти, набитыми трупами ополченцев - облетят весь мир.
     Ходос будет пытаться переложить всю ответственность с себя, на местное ополчение, которое «якобы», не подчинялось ему, на момент боя в Аэропорту. Его интервью, где он будет утверждать, что кроме него, и его батальона «ВОСТОК», и еще некоторых- «…кого он знает в лицо…», никто больше не участвовал в операции в Аэропорту,  будет раскритиковано даже командирами добровольческих батальонов. В частности Михаил «Гиви» Толстых, тот, кто будет отбивать уже в следующий раз Аэропорт, прямо скажет:
-…Всю ответственность, Ходос, должен взять на себя, его подчиненные- выполняли лишь его приказы, и те КАМАЗы смерти, только на нем…
   Старый , Север и другие, те кто останется жив, уйдут из интербригады №1,
В подразделение к полковнику Беслерту…

      Шёл сильнейший проливной дождь. Дворники разгоняли бегущие по лобовому стеклу, ручейки воды. За стеклом раскинулась тёмная осенняя ночь, казавшейся ещё темнее, из-за чёрных, низко нависших грозовых туч. Машину, на мокром асфальте  кидало из стороны, в сторону. На небе не было ни звёзд, ни луны, лишь фары машины, бившие далеко вперёд конусом светло-жёлтого цвета,  казавшегося более тёмным из-за дождя, являлись источником света, в этом непроглядном мире. Капли, пролитая через конус, разбивались об асфальт или об лужи, и оставляли во влажном воздухе водяную пыль, сверкавшую на свету.
     Лица водителя не было видно, а сидевший с права человек, дремал, натянув козырёк кепки, на лицо и засунув ладони под мышки. Иногда он вздрагивал, и начинал крутиться, принимая более удобную позу, для тела. 
    Вдалеке, показался силуэт БТРа, перегородившего дорогу. Из-за пелены дождя нельзя было разглядеть, чья это «коробочка», но здесь был глубокий тыл и почти граница с Россией. Беспокоиться, было не о чем. Шум дождя лишь усиливался.
    От силуэта отделилась одинокая тень, и пройдя на встречу авто, встала в скинув перед собой правую руку. В луч от фар попал длинный пятнистый дождевик, и натянутый по самые глаза капюшон. На шее висел намокший автомат, с которого стекали капли. Авто стало притормаживать и наконец остановилось. Человек в дождевик, подошёл к машине, со стороны водителя и постучал в стекло ручкой фонарика, которое тут же стало опускаться.   
     Когда стекло опустилась до половины, подошедший спросил у водителя:
-Кто такие, куда торопимся...
     Водитель зевнув, показал, что тот к нему наклонился и вполголоса сказал:
-Ты, что? Молодой? Не знаешь, чья это машина?
     Человек, в дождевик, пожал плечами и ответил:
-Был прорыв диверсантов, через линию разграничения. Нам приказано проверять всех, кто движется к границе, или курсирует  вдоль фронта... Попрошу документы.
     Водитель ещё сильнее дёрнулся, и стал шипеть на мокнущего под дождём:
-Ты, что? Фуфел, да я тебя сгною, если ты посмеешь тронуть нас, это же...
-Валера, постой... - сказал пассажир, сдвигая кепку с лица. Потом порывшись в нагрудном кармане, достал книжечку с пропусков, и протянул её к окну:
-Он всего лишь выполняет свою работу, не надо наезжать на него...
     Дождь все продолжал шуметь, сильнее и сильнее, с пятнистого дождевик потекли не ручейки, а широкие полосы воды. Дворники продолжали гонять воду на лобовом стекле.
     Взяв книжечку, человек в дождевике, открыл ее и стал изучать содержимое в ней. Потом, посетил в лицо пассажира, и спросил:
-Вы Ходос?
-Ну, да, там же написано... - ответил, щурясь от голубого света фанарика, человек. Книжечка выпала из рук, и тут же прозвучало два выстрела. Боковое стекло разлетелись на тысячу маленьких осколков. Водителя откинуло и умер моментально. Человек, которого назвали Ходосом, пригнулся и пуля пробив ключицу, вылетела, оставив рваную дыру в кресле. Стараясь двигаться как можно быстрее, он открыл дверь, со своей стороны и выпал в не глубокую лужу, на мокрый асфальт. Форма сразу же, стала намокать, по телу побежали мурашки. Пытаясь ползти, он цеплялся онемевшей рукой о порог и дверь легковушки. Боли пока не чувствовалось .
     Человек, обойдя машину, остановился над ним, и молча навёл чёрный пистолет на него.
    Тот кого назвали Ходосом, перекатился на спину и вскинул здоровую руку, заслоняясь ей от вороненого ствола. Лицо стало заливать все сильнее падавший  с неба дождь. Моргая и смахивая с глаз холодные капли, он прорычал:
-Ты, хоть знаешь, кто я такой, сукка...?
    Человек продолжал молчать, наведя оружие на него. Он же орал, все сильнее, пытаясь перекричать шум дождя:
-Тебе не простят, того, что ты зделаешь! Тебя найдут и порежут на куски....
-Я знаю, кто ты... - ответил тихо стоящий над ним:
-Ты тот, кто бросил парней в аэропорту...
     Глаза лежащего испуганно распохнулись, и рот искривился в  крике:
-Неееееееееееее... Я не Ходос, он мне дал свой пропуск… я…
     Прозвучал выстрел. Крик оборвался. Тело дернулось и упало, тонкая струйка крови, смешиваясь с дождевой водой стало стекать в лужу. Человек развернувшись   откинул пистолет в кусты, и растворился в темноте ночи...

***

РАДИО ДОНЕЦ-FM:
«… Сегодня, в приграничной зоне, на участке ответственности… был найден автомобиль, с двумя телами. По предварительной информации, одно принадлежит водителю полковника Ходоса, второе его заместителю…пока не понятно, является ли это убийство, продолжением череды смертей героев «Русской весны», или же, это случайное совпадение, сам полковник Ходос- комментариев, не дает, но сообщает, что …»