Болезни Розалии

        Прохор Колобков спешил на вокзал. До отправления поезда а Прагу оставалось 15 минут. Внешне Прохор не соответствовал своей кондитерской фамилии, а был высок, подтянут и сухощав. В его внешнем облике угадывались годы военной службы, сидение в местах не столь отдаленных, а также много чего еще, чем ему приходилось заниматься в свои 36 лет. Вещей у Прохора было совсем немного, которые помещались в небольшой респектабельного вида чемодан. Приближаясь к международному вагону, где в комфортабельном купе его ждала верхняя полка, в мыслях он уже представлял себе как здорово проведет время в средневековой Праге, совмещая приятное с полезным. Ведь в славном стольном граде он собирался не только посетить разнообразные чешские пивные заведения, но и, по возможности, облегчить карманы своих соотечественников, которые, ротозейничая, толпами праздно шатаются по Вацлавской и Староместской площади, а также по узким улочкам Пражского града. Отдав билет проводнице, молодой мужчина открыл двери своего купе, обнаружив, что в этот раз попутчиками  у него будут две преклонного возраста бабки и сморщенный с большими залысинами дедок.
- Добрый день,- приветливо поздоровался молодой человек с будущими попутчиками, которые на редкость оказались людьми словоохотливыми.

     Оказалось, что сморщенный дедок с женой (одной из бабок) направляется в гости к своей сестре, долгие годы проживающей в чешском городе Либерец и которую пожилая пара старается посетить, ходя бы раз в год. Другая попутчица, с редким именем Розалия, и накрашенными хной в темно-рыжий цвет волосами, направлялась в Карловы Вары, для принятия всевозможных процедур, опять таки которые, ее слов, оказывали чудодейственный эффект для пошатнувшегося уже долгие годы здоровья. Прохор не стал слушать ее подробные разглагольствования на темы водолечения, которое, кстати,  как человек современный и образованный,  он ставил под большое сомнение...
 
      Несколько лет назад, когда судьба занесла его во все те же Карловы Вары, где он пытался наладить выгодный, по его мнению, бизнес  с полудрагоценными камнями под названием гранат, втюхивая непонятную стеклоподобную бижутерию польского происхождения, доверчивым россиянам, украинцам и белорусам. Этих бедолаг в чешском курортном городке всегда было предостаточно. Все они иногда успешно, иногда безуспешно, пытались излечиться от разнообразных явных и неявных недугов, и на такую мелочь, как обман во время уличного шопинга, вовсе не обращали внимания. Тогда-то, наслушавшись россказней всевозможных гидов и экскурсоводов, суливших безграничные эффекты оздоровления от карловарских вод и воздуха, Прохор и посетил местный погост, где безуспешно пытался найти надгробия с именами долгожителей. Ведь, живя в такой чудодейственной атмосфере, люди должны были бы практически вечно. Но таких не оказалось. Кроме этого, один из знакомых по бизнесу местный житель, пан Вацек, по секрету рассказал, что местные жители лечебную воду не пьют вообще, так как боятся образования камней в почках. При этом он высказал действительно сакраментальную фразу о том, что единственно полезным субстратом на курорте является чешское пиво, которого здесь хоть пруд пруди.
   
      Отправление поезда по расписанию было в районе полуночи, то есть через несколько минут, поэтому Прохор, скинув с себя представительский пиждак  и трижды извинившись за причиненные неудобства соседям, забрался на верхнюю полку и начал готовиться ко сну. Бабки уже были одеты в спортивные костюмы, а дедок, допив свой чай из стоявшего на столе термоса, тоже начал прикидывать свой путь на верхнюю полку. Словом, все как обычно для тех, кто знаком с романтикой железнодорожных поездок.

     Наконец старичок забрался на свою полку и, судя по его равномерному дыханию, начал погружаться в царство Морфея. Бабки на нижних полках обменялись дежурными фразами, натянули на себя суконные железнодорожные одеяла и тоже собирались погрузиться в состояние старческой дремоты. При этом одна из бабок как-то неудачно повернулась на своем ложе против часовой стрелки, в ней что-то хрустнуло  и она, снова включив маленькую дорожную лампочку, спустила ноги на пол. Охватив руками поясницу, она начала стонать и причитать. Данное происшествие вызвало интерес и другой бабки, которая, отбросив свои позывы ко сну, уселась на своем спальном ложе и с большим сочувствием стала выспрашивать у попутчицы, что же произошло. Оказание первой медицинской помощи своим ровестникам в возрасте после семидесяти тема, которая сближает не только попутчиков, но и дачников, соседей, коллег и прочих представителей пенсионерского сообщества. При этом дискуссия о мерах неотложной помощи при неудачном поворачивании на спальном месте превратилась в демонстрацию обширного содержимого дорожных аптечек обеих бабок. Мази, компрессы и всевозможные снадобья, которых у пассажирок оказалось в изобилии, тут же были использованы с соответствующими комментариями. Засыпающий Прохор был разбужен этим незначительным происшествием, однако вновь готов был погрузиться в сладкую полудрему, как вдруг почувствовал, что дедок, мирно посапывающий на соседней полке, явно заинтересовался изобилием народных средств первой помощи и  решил спуститься вниз для участия в импровизированных медицинских дискуссиях. Стало совершенно ясно, что всевозможные болезни и методы их лечения очень интересны и близки всем трем собеседникам. Лежа на верхней полке, Прохор с ужасом подумал, что разглагольствования на медицинские темы могут быть бесконечны и явятся препятствием для сладкого и полноценного сна. В общем, так оно и получилось. От простого покалывания в боку пенсионерская дискуссия о болезнях начала набирать обороты. Как оказалось, все трое пассажиров обладали огромным букетом всяческих заболеваний, признаками которых они были готовы поделиться друг с другом. Еще большими обладателями всевозможных болячек. как оказалось, являлись их родные и знакомые, поэтому тема болезней и методов их лечения могла оказаться неисчерпаемой. Обсуждение болезней уже длилось более двух часов. Поезд мерно покачивался из стороны в стороны, убаюкивая всех пассажиров данного состава, кроме трех заслуженных борцов с болезнями и Прохора, который никак не мог уснуть в этой атмосфере. Наоборот, совершенно подсознательно, слушая признаки того или иного недуга, озвученного с нижних полок, он начинал узнавать эти признаки у себя. Отложения солей, почечные колики, артриты, гастриты - всю эту гадость, как только речь заходила об описании той или иной болячки, боль отзывалась в спортивном накачанном теле Колобкова. "Когда же Вы заткнетесь?" - со злостью думал Колобков. Ему хотелось замахать руками. и со словами: "Кри-бля, кра-бля, все-бля, спи-бля" погрузить непутевых соседей в гипнотический сон. Но соседи все не унимались и не унимались. Его не покидало ощущение Кунсткамеры, экскурсии, в которой проводили врачи шоумены Мясников и Малышева.

         Только под утро Прохор впал в забытье. Его разбудил белорусский пограничник, который достаточно быстро обошел весь вагон, проверяя документы у пассажиров, стремящихся в западном направлении. "Чертовщина какая-то"- подумал про себя Прохор. Все тело ломило и кололо как после непосильных физических нагрузок.  "Наверное, мысль материальна" - подумал он. Поменьше надо думать о болезнях и находиться в такой зловредной среде, а ведь впереди до желанной Праги еще целый день и ночь.

       Соседи по купе, делая небольшие перерывы, посещали все новые и новые уровни своих медицинских познаний. Прохор, будучи человеком уравновешенным и закаленным, почувствовал что может тихо сойти с ума и прибыть в Прагу совершенно в ужасном состоянии. Начало отдыха не предвещало ничего хорошего. Пробежавшись по вагону и заглянув в соседнее купе, пытаясь найти подходящую жертву, с которой можно было бы поменяться местами, он понял, что этот путь решения бесперспективен. Наверное, придется смириться, либо заткнуть уши, приспособив что-либо в качестве беруш. Но в любом случае он понял, что ему предстоит  в значительной мере набраться терпения.
   
       Поезд вновь остановился на приграничной станции и в вагон зашли уже польские пограничники. Через раскрытые двери купе Прохор слышал, как на плохом русском языке поляки спрашивали пассажиров о целях своего визита в Евросоюз. Посетив несколько купе и проверив документы, двое поляков в пограничной форме заглянули к Прохору.

- Цель Вашего визита?- ставя штамп в паспорте, спросили они у Колобкова.
- Туризм, - кратко ответил Прохор, получив немедленно свой паспорт с отметкой о пересечении границы.

    Следующей была престарелая семейная пара, которая поведала пограничникам о желании посетить родственников, проживающих в чешском Либерце. Поляки, по-видимому, плохо понимающие русскую разговорную речь, согласно закивали головами и вернули супругам их новенькие, недавно полученные заграничные паспорта.
- А Вы куда направляетесь?- коверкая слова, обратился пограничник к последней бабке.
- Больная я очень - запричитала Розалия, - вот еду лечиться на воды. При этом для убедительности продемонстрировала свою необъятных размеров аптечку со склянками и тюбиками, среди которых поляк узрел флакон с  надписью "Корвалол".
   
   Сильно оживившись, он вытащил длинными тонкими пальцами бутылку с пенсионерским универсальным лечебным средством, которое запрещено для провоза в Европу. Кроме этого,  поняв из всего сказанного престарелым пассажиром, только то, что она больна, радостно спрятал ее паспорт в карман своего кителя и вызвал по рации двух помощников. Прохор, внимательно наблюдавший за происходящим с верхней полки, тут же вспомнил, как несколько лет назад, направляясь в Европу в первый раз с только что полученным заграничным паспортом, был безжалостно снят польскими пограничниками за отсутствие в паспорте своей личной подписи. Несколько часов Прохору пришлось провести в привокзальном полицейском участке среди задержанных цыган, впитывая в себя запах фекалий, нестиранного белья и перегара. Тогда инцидент молодому человеку удалось замять за весьма скромную сумму, а затем догонять свой  поезд на перекладных. Поляк сладострастно представил, какую сумму можно вытрясти из малообразованной бабки за провоз через границу запрещенного в Европе средства. Плохо выговаривая  русские слова, он еще раз уточнил, как сильно больна пожилая пани, и услышав в ответ про "сильную стадию болезни", принял окончательное решение: ничего не понимающую бабку вместе с вещами под руки выносили из вагона. Бабка визжала и сопротивлялась:
- Я же больная, я же еду лечиться, - кричала она.

      Поляк же, сжимая в руке компроментирующий флакон с корвалолом важно изрек:
- Больных мы в Евросоюз не пускаем, у нас карантин.

      Через несколько минут в купе восстановилась тишина. Ошалевшие от увиденного пенсионеры надолго замолчали. Прохор же чрезвычайно довольный, что его проблема сама собой рассосалась и наступила долгожданная тишина и спокойствие, пришел к очень важной мысли: болеть надо с умом и о своих болезнях при въезде в Евросоюз никому не рассказывать.
 
      Прохор приготовился наслаждаться тишиной и всеми прелестями продолжавшейся поездки. Поезд вот-вот должен был тронуться снова. Вдруг дверь купе резко открылась, и в него ввалилась взъерошенная с красным лицом Розалия. За ней спешил не менее взъерошенный проводник, тащивший ее необъятный багаж.

- Свиньи!- завопила Розалия. Обобрали пожилого человека, будь они неладны! Это пятьдесят евро им точно впрок не пойдут. У меня даже от этого давление поднялось.
    Оживившийся и повеселевший старичок на соседней полке тут же встрепенулся и радостно произнес:
- У меня вот тут есть очень хорошее средство для понижения давления...

     Слегка впавший в ступор Прохор понял: поездка снова перестала "быть томной".