Доля испытаний

Доля испытаний легла на плечи этой маленькой девчушки, и этот рок  судьбы она пронесёт через всю жизнь.  Но не склонила она головы, не опустила рук: она жила, творила, пела, да так пела, чтобы слышали далеко-далеко с  востока  на  западе,  с  севера  на  юге.
         В конце жизни своей она задаёт себе вопрос: «Неужели, это и есть мой  крест?  А нельзя ли   было иметь другой крест?  Какого-нибудь небесного цвета?»
        - Нет, видимо, нельзя.
        - Почему?
        - Поздновато,-  отвечает ей Всевышний.
Это я отстегнул тебе часть своих страданий и оставил в наследство.
- За что, мне всё это? – Спросила она его в конце жизни.
- Потому что ты сильная, мудрая,- ответил ей тот же голос с небес.

Когда  тебе наступил тридцать четвёртый год, ты, вовремя спохватилась. 
Вспомни, этот год!  Однажды тебе, кто-то сказал: «Ты, уронила крест - подними его и неси.  Не правда ли? Ты, его сама подняла и смерть тебе была не по силам, ты, обошла её.

Ты, выбрала годы скитаний, годы мучений в поисках смысла жизни такой, которой бы могла тебя удовлетворить и никого другого. Ты посчитала себя сильнее меня. Ты несёшь на своих плечах космическую цифру  паразитов, жаждущих на дармовщине  прокатится параллельно с тобой. Что из этого получилось?

Ничего. Значит, жизнь свою приняла за тягло и прошла почти сквозь пальцы.  А желторотые паразиты так и остались с открытыми  ртами, догоняя дни  за  днями,  в надежде поживиться самым жирным  и толстым  куском   в  ожидании  лучших  из  лучших  дней.
Но и у них, у каждого тоже имеется свой крест, не лучше, потому что кусок счастья будет лежать рядом и не воспользуются им.
Не завидуй никому, раба божья, иди своей  дорогой, какую я  тебе  укажу.
Не взыщи за подарок от бога и никогда   ничего  не  проси. Ступай!

Этот разговор с неведомой свыше силой произошёл уже  в зрелом  возрасте  ровно  в тридцать три  года,  не далеко от дома, среди, открытого занесённого снегом поля; ночью, когда ещё село не помышляло о рассвете. Когда её, молодую звала романтика, без страха, шла между хвойных деревьев к буровым установкам.   
А  ещё, однажды,  произошёл  разговор  ровно  в  пятьдесят  лет.

Ужасный мороз. Четыре часа утра, луна по-глупому подмаргивая, как бы улыбалась ей, закрывая тучами один глаз, затем другой.
Как, вдруг, кто-то свыше ей  сказал: «Иди!  Вперёд! И ничего  не бойся!»
Выхватив её из окружения волков, из глубокого огромного оврага, поставил  её   посереди заснеженного  поля;  затем  сильным  ветром, подгоняя   к месту работы.
Кто знает, на  чём  держалось  её  бытие?  Она жила и не просила
помощи от Всевышнего. Жила  как могла  и как  ей подсказывала  совесть. И песня ей помогала жить