Пустая пачка

Я учился на курсах вождения. К обычным заботам прибавилась ещё одна – выкраивать время для посещения занятий в стареньком потрёпанном здании бывшей школы ДОСААФ. Хотя вокруг уже давно бурлил капитализм, изнутри здание всё было в родимых пятнах советского строя – потускневших, когда-то бравых плакатах, переполненных стремительно забываемой символикой прошлых лет. Здание стояло, погружённое в неопрятный двор, весь уставленный медленно оседавшими и всё более чернеющими сугробами. По мере оседания грязь, как пот, выступала на их поверхности. И из сугробов выпирал бестолковый городской мусор.

Приходилось регулярно отпрашиваться с работы, ломать какие-то планы, нестись непривычными маршрутами, постоянно опаздывая и кляня транспорт. Так что начало весны я как-то проморгал. Поэтому и оказался захвачен ею врасплох, однажды выйдя из сумрачного пропахшего табаком класса.

С ошеломляющей щедростью весна залила солнцем двор. На нём и следа не было от скоропостижно истаявших сугробов. Более того, чья-то заботливая рука старательно потрудилась во дворе. Весь мусор исчез, по газонам явно прошлись граблями, по тротуарам – метлой, а по бордюрам – кистью, обмокнутой в известь. Многострадальному двору, казалось, и самому не очень верилось в своё новое, чистое состояние, слишком оно было нереальным и мимолётным.

Со мной вместе вышел молодой парень, случайный попутчик по курсам. Лицо его успело примелькаться, и хотя, на самом деле, мы практически не были знакомы, уже привыкли относить друг друга к «своим».

И тут мы оба оказались обезоружены неожиданно обрушившимися на нас потоками света и тепла, растерянно сощурились и, переглянувшись, обменялись счастливой улыбкой, как бы поздравив друг друга с весной. От полноты чувств он достал пачку сигарет и с удовольствием закурил.

Потом, поскольку сигарета была последняя, поставил пустую пачку на свежепобеленый бордюр и весело зашагал прочь. Так обыденно и походя у меня на глазах двор сделал свой первый шаг к погружению в привычную грязь. Виновник этого ни на малейшее мгновение не усомнился в правильности своего действия. Он даже вообще ничего не заметил. Я смотрел на одиноко стоящую пачку и вдруг подумал: «Вот прошёл человек, которого я никогда не пойму. Мы живём в одном городе, ходим по одним и тем же улицам, но навсегда останемся бесконечно чужими. Лучше нам никогда не встречаться и ни о чём не говорить, потому что, боюсь, у нас не найдётся схожего мнения ни по одному поводу. Он как бы из другого мира. Не из параллельного, столь любимого фантастами, а, скорее, перпендикулярного.»