Валера-йог и Бетховен

Валера-йог и Бетховен
-------------------------------------   
Валеру я знал  еще по Минску.  Чем он занимался,  так и не понял, но деньги у него водились.   Имея незаконченное высшее образование, Валера работал дворником, практиковал йогу  и поражал жителей знаменитого  Доллара  тем, что зимой выходил убирать снег босиком.   Любил пройтись по городу,    оставляя  за собой следы снежного человека.  Я спрашивал у Валеры, почему ты это делаешь. Он отвечал, в знак протеста.
  В Минске он так и не был понят, несколько раз задерживался милицией,  был  оскорбляем женщинами среднего возраста и ветеранами  Великой Отечественной Войны,   подвергался нападеням и вынужден был убегать.  Состоял на учете в психо-неврологическом диспансере имени Бехтерева. 
 В 1987 году я познакомил его с еврейкой  Ритой , молодой разведенкой,  у которой была шестнадцатилетняя дочка от  русского парня - красивая  черноглазая  блондинка.  В какой-то момент евреям стало  ясно, что нужно уезжать.   Рита хотела в Америку.   В Америке ее ждала бездетная  сестра с мужем – владельцем ювелирки на Брайтоне.
  Началась перестройка.  Уехать уже было  можно, но за взятку.  В ОВИРе запросили две тысячи сто  рублей.  Таких денег у Риты не было.
Валера спросил тогда у венеролога Файнберга, который взялся устроить их отъезд:
- Что за цифра две тысячи сто рублей?
- Должна быть кратной трем, - сказал Файнберг.
- Потому что нас трое? - спросил Валера, - по семьсот с головы.
- Головы здесь не причем, - сказал поморщившись Файнберг, - За кого ты их принимаешь.  Что они фашисты какие-нибудь.  Просто делят на троих.
Деньги Валера нашел быстро, и так же быстро пошло в Отделе Виз и Регистраций  их дело.  Через две недели позвонили  и  сказали, чтобы  Валера шел в ЗАГС и регистрировал с Ритой отношения. 
   Рите Валера подарил старинное массивное золотое кольцо.  По сути дела  она была его "телега".   Такая услуга стоила больше.    Надел кольцо на фиктивной свадьбе Рите на палец,  поцеловал в губы,  да и остался  ночевать.
 Уже через месяц Валера ходил по зимней Вене босиком.    Был конец декабря , шел снег, город украсился в ожидании Кристмасса.   Валера предложил мне -  сходить на кладбище с целью посещения могилы композитора Бетховена. 
 Вена для эмигранта - дорогой город. Мы экономили, и все время  были голодными.  Вечерело. Мы шагали по вечерней столице,  мерзли от голода, ускоряли шаг  и от этого только сильнее хотели есть.  Наконец я не выдержал и сказал:
«Давай купим пирожок с повидлом,  один на двоих».
Я свою часть горячего  пирожка съел по-зековски  быстро, немного согрелся, повеселел от сладкого.  Я был добротно из чекового магазина одет во все зимнее,  Валера же,  одетый в   дешевый  пролетарский   свитер,  советскую болониевую  куртку,  в коротких выше щиколотки портках, какие носят дзюдоисты, босиком,  трохи подмерзал.  Сказочная новогодняя зимняя поземка мела по его голым  ногам .   Странную  мы со стороны представляли собой пару:  Я, в темных очках,  с большой диссидентской бородой, еврейским афро  на голове.   Валера –  стройный, русый - Иисус Хрисос в творчестве русских художников  конца девятнадцатого - начала двадцатого века.
  Мы подошли  к могиле Бетховена.   Валера увлеченно,  по-йоговски  добывал  языком из пирожка повидло.
  Красивый высотой метра четыре памятник композитору Бетховену находился  недалеко от центрального входа  в закрытом большими деревьями месте.  Какой-то экзальтированный австриец стоял перед оградой и негромко разговаривал с великим композитором.     Мы подошли, я сказал по-русски,  наверное слишком громко:
-  Вот, Валера,   ты простой минский дворник,  йог, антисоветчик, зарегистрированный сумасшедший стоишь перед могилой величайшего гения человечества, который жил в конце восемнадцатого начале девятнадцатого веков Людвига Ван  Бетховена.   Валера и Бетховен, как это вместе может быть. 
Австриец повернулся к нам, воскликнул что-то стащил  с себя  хорошие теплые ботинки, упал на колени и стал плакать и просить, чтобы Валера их надел.    Валеру спасло только то, что не совпадали размеры.  У австрийца был  сороковой,   а у Валеры его страшные оранжевые ступни были не меньше сорок седьмого размера.