Лесничие вселенной Часть вторая поделил по просьбе

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 1
Четверть века спустя
(Обо всем и обо всех понемногу, короче, очень сумбурная)
1

   - Нет, ну, ты посмотри, прямо, как дети малые, - Римма и Лукич сидели на плетеной скамейке рядом с базой тилеан на Денсаре, в зоне нормальной для землян гравитации. Лукич ворчал, попыхивая трубкой. – Им уже о собственных детях думать пора, а они все палками машут.
   - Так, яблоки от яблони, - улыбнулась в ответ Римма. – Сам то, только на седьмом десятке лет о семье и детях всерьез задумался.
   - И вот ведь, что интересно, все, правда, действительно на седьмом десятке, только, сколько его там было, этого седьмого десятка? Мы же с тобой через месяц после моего шестидесятилетия познакомились. Я просто тебя ждал все эти долгие, мучительные годы, чтобы ты доросла до возраста, когда сможешь оценить всю полноту счастья оттого, что я пришел в твою жизнь!
   - Вот и они кого-то ждут, - задумчиво ответила Римма. – Когда ты, на конец, курить бросишь, скромняга ты мой? Воняет же.
   - Понимаешь, сила есть, воля тоже есть, а силы воли нет. Мне уже восемьдесят пять в земном исчислении и почти семьдесят из них я курю, - Лукич выпустил струйку направленного дыма в сторону от жены. – А бросать надо, кабы ни тилеане с их медициной, уже бы точно помер.
   Программа омоложения, запущенная четверть века назад специалистами тилеанской Академии Медицины, делала свое дело. Выглядел Лукич немногим старше своих детей и то, во многом благодаря своей густой бороде. Римма молодеть начала буквально пару месяцев назад, но, благодаря прекрасной физической форме и, опять-таки, бороде Лукича, не выглядела старше мужа.
   Молодежь упоенно сражалась на учебных денсарских мечах, облачившись в денсарские тренировочные доспехи (боевых доспехов у денсарцев не было, последние несколько тысяч лет они ни с кем не воевали и все сражения были исключительно тренировочными), метрах в ста от станции, то есть уже в зоне нормальной денсарской гравитации.
   - А! Попались! – из кроны ближайшего, не по земному кряжистого клёна выпрыгнула Люба, дочь Татьяны и Слена. – Сейчас я вас всех победю! – и бросилась в яростную атаку сразу на всех. Владела денсарским мечом Любовь просто виртуозно. Ее бешеный натиск заставил объединиться обе противоборствовавших до этого стороны.
   - С Любкой, что-то тилеане перемудрили, - вздохнул Лукич.
   - Да, - согласилась Римма. – Тяжело ей.
   Земляне и денсарцы состояли из воды, тилеане из спирта, в земном понимании этой жидкости, для самих тилеан спирт как раз и был водой. Люба же дочь землянки и тилеанина – из водки, если можно так выразиться. Когда, благодаря усилиям тилеанских ученых она появилась на свет, родители были на седьмом небе от счастья, они уже смирились с тем, что детей у них быть не может, а тут такая радость. Ученые тоже были в восторге от проделанной работы. А о том, как девочке такой не стандартной жить дальше ни кто и не подумал. С продуктами питания для ребенка проблем ни когда не было, ученые постарались, обеспечили ее всем необходимым, кроме одного – родного, подходящего для нормальной жизни мира. Девушка не чувствовала себя ни землянкой, ни тилеанкой. На обеих планетах она была чужой. Уютнее всего ей, почему-то, было на Денсаре, с его двойной силой тяжести. А еще кусолеты. За последние двадцать пять лет, после открытия городов и под влиянием инопланетян, выпивать денсарцы стали гораздо реже. А молодежь так и вообще отошла от многовековой традиции предков – пьянствовать по любому поводу. Уж больно интересной стала жизнь и без суррогатных радости заменителей. Что само по себе положительно сказалось на общем здоровье нации.     Плюс мощная тилеанская медицина. Плюс, благодаря земным растениям, активно разрастающимся на планете, значительно разнообразилось скудное до этого меню денсарцев, обогатив их природными витаминами. Так, что, даже в день Священного Кусолета, работы у летающих шприцев практически не было. А вот Любу они продолжали любить несмотря ни на что. Каждое утро начиналось с атаки кусолетов, а потом жизнь становилась прекрасной. Девушка в свои двадцать пять стала ведущим специалистом в области денсарского животноводства, заработав графский щит на Денсаре и сан учителя (что-то вроде нашего кандидата наук, или магистра, как-то так) Академии Биологии на Тилене исключительно благодаря своей увлеченности, труду и преданности делу, удивив многих своими способностями в столь юном возрасте. По каковой причине и сама была объектом постоянного изучения аж трех Академий: Медицины, Биологии и Общественного Воспитания. А это являлось еще одной причиной, почему Денсар девушка любила сильнее, чем Тилен. Здесь ее ни кто не изучал.
   Сидя на спине бешено несущегося среди молодых волскримов айрлонга, она сливалась со всей планетой в единое целое, упиваясь встречным ветром. Это был ее мир, мир, в котором ей было приемлемо комфортно. И как истинный денсарец она увлеклась фехтованием на денсарских мечах. Фехтование являлось, в основном, мужским развлечением, женщины участвовали в этом мероприятии не часто и ни с таким азартом, как мужчины. Люба же отдалась делу со всей душей. Она не пропускала регулярных тренировок Гвардейцев короля, которыми являлись практически все мужчины Денсара в свободное от работы время. И тут у нее открылись способности, выделившие ее из общей массы. Денсарцы мечами гордились, носили их с достоинством всегда и везде, даже отправляясь в поле, и владели своим оружием великолепно, залюбуешься. Но строго в рамках программы. Люба же, самостоятельно, изучила все приемы из древнего фолианта найденного в королевской библиотеке. После того, как библиотеку привели в порядок, в ней было найдено очень много интересного. Древние денсарцы, видимо, надеялись, что фехтование станет национальным видом спорта. Но несколько тысячелетий проведенных потомками в борьбе за выживание, превратили фехтование скорее в ритуальный танец, с определенным количеством обязательных па.
   Единственным достойным соперником длинноволосой фурии был Александр. Во первых они ровесники, остальные участники массового поединка были младше, хотя в этом возрасте это уже не важно. Во-вторых, он тоже провел на Денсаре довольно много времени и не был слабее физически. А старинный фолиант они осваивали вместе. Но став лейтенантом тилеанского разведывательного флота, тренировки забросил. Да и на Денсар теперь попадал не часто, а занятия в обычных условиях очень сильно отличались от тренировок на Денсаре – все-таки двойная сила тяжести. По этому сейчас Любины удары парировал с явным трудом, постоянно отступая. Правда, все остальные уже сдались, зачарованно наблюдая за поединком мастеров.
   - Я не сдамся без боя, - крикнул Александр, отбивая очередной удар. – Фиг тебе, а не наследство, коварная племянница!
   - Да, кому они нужны, твои протертые штаны, залетный дядя! Я сражаюсь за честь и достоинство родного Денсара!
   - Тогда пора прекращать это сражение, ведь я прилетел к вам с миром. Да, и сдулся уже, если честно. Еще чуть-чуть и сам упаду.
   - Сдаешься? – Любовь занесла меч для очередной атаки.
   - Нет. Предлагаю перемирие и ничью.
   - Зачем мне отдавать свою победу, когда она уже почти в руках? Я подожду, пока ты упадешь, и попру тебя ногами! И будешь ты весь попертый!
   Александр совершил молниеносный выпад, дотянувшись до живота соперницы, и, обессилено упал, тяжело дыша.
   - Ах ты коварный заболтун. Заболтал девушку и бессовестно прирезал, хладнокровный убийца! – и Люба, схватившись руками за живот, картинно упала на бессильно лежащего дядю, тот только охнул. – Мстя моя ужасна, удовлетворенно выдохнула Любовь, - приподнялась на руках и опять рухнула на Александра, - А память у меня плохая. Мстю, забываю и снова мстю, - и, опять выполнив жим лежа, рухнула на дядю.
   - Хватит, - простонал тот. – Сдаюсь.
   - Вот так то! Я, даже коварно зарезатая, всех вас победю! – Любовь любила коверкать слова. От куда у нее появилась эта привычка не известно, но вот появилась.
   - Да я тебе поддался. Солдат ребенка не обидит, - поднимаясь с земли, тяжело дыша, пропыхтел Александр. Он был на несколько месяцев старше своей племянницы. – Что же я, племянницу родную порадовать не могу?
   Так весело припираясь, хохоча и толкаясь, молодежь, двинулась к дому, вернее к зданию станции тилеан на планете Денсар, населенной в основном землянами. А для Лукича, за эти годы станция стала самым настоящим домом. На Тилен он летал, как в гости, а на Землю, только по необходимости. За прошедшие четверть века он перестал ощущать себя землянином, как и большинство приехавших с ни землян. А рожденные вдалеке от исторической родины дети, землянами себя и не считали.

2

   - Деревянные солдатики какие-то, - выбивая трубку о каблук, проворчал Лукич, глядя на приближающуюся молодежь. – Армия Урфина Джуса.
   -Ух, ты, какой у меня муж начитанный.
   -Ну, так, оптом, - с рождением первенца Лукич постарался полностью удалить из своего лексикона не нормативную речь. У него получилось, почти… - Эх, хорошо идут, гурьбой, как денсарцы на параде. Сразу видно Гвардейцы короля.
   Если честно, то шли молодые денсарские дворяне ни такой уж и гурьбой. Для приличной гурьбы их было явно маловато. В центре шли мастера клинка Александр и Любовь. 
   Александр, буквально, на днях встретил свое двадцатишестилетие. А лучшим подарком на день рождения ему стал патент капитана разведывательного флота планеты Тилен, погоны капитана первой звезды и первый корабль, знаменитый «Тилен», на котором когда-то они всей семьей покинули Землю, а теперь Александр стал его капитаном.
   Любовь, дочь прославленных на весь Тилен музыкантов, стремления к музыке не проявила, более того, у нее совершенно не было музыкального слуха. Так что ни только родители, но даже бабушка, бессильно развели руками еще в юном возрасте.
   Рядом с Любой шла тетя Алина– дочь Риммы и Лукича, родившаяся тремя годами позже племянницы. Она, напротив, вся принадлежала музыке, являясь одной из лучших выпускниц Академии Музыки. Если Люба заниматься музыкой не могла и не желала, Алину приходилось, порой насильно «оттаскивать» от занятий, заставляя отдохнуть. Правда, отдыхала она обычно, переключившись с музыки на хореографию и, на оборот. Лучший отдых - смена рода деятельности. На Денсар ее вывезли практически насильно, что бы проветрилась хоть чуть-чуть. Благодаря занятиям хореографией двигалась Алина очень грациозно, даже в условиях двойной силы тяжести Денсара. И сражаясь на мечах, она больше танцевала, чем сражалась, зато очень красиво. Даже денсарцы любовались, а на Тилене, в качестве дипломной работы, она поставила танец с саблями Хачатуряна, покорив сердца миллиардов тилеан. Пусть мечом она владела не так виртуозно, как старшие брат и племянница, но для качественной зрелищной постановки, ее навыков хватило с лихвой.
   Рядом со старшим братом шел младший сын Лукичей – Лука. Как у них так получилось обозвать сына, родители и сами не поняли. Как то само собой вышло. И стал ребенок Лука Федорович Лукич, а звали его все, даже родители, уважительно – Лука Лукич. Лука Лукич был верным адептом Хранителя Академии Истории Степа, увлекшись историей и социологией внетилеанских цивилизаций, особенно земной очень запутанной и нелогичной. И, как в свое время учитель, чтобы приблизиться к объектам своего изучения поступил на службу в разведывательный флот планеты Тилен, Лука Лукич прибыл на Денсар в качестве навигатора – стажера корабля «Тилен».
   Сын Юрия и Марины – Евгений был механиком (кто бы мог подумать) корабля «Тилен», таким образом весь экипаж тилеанского разведывательного корабля полностью состоял из землян.
   Рядом с Евгением шла сестра Светлана, биолог  - стажер (вся в маму), у мамы и проходила практику, помогая спасать Денсар.
   Рекрутированные Лукичем четверть века назад земляне: Марина и Юрий сделали, сами того не желая, просто делая свое дело, головокружительную карьеру на Тилене и Денсаре.
   Академия Механики открыла новое отделение – техника Денсара, и, как то так само собой получилось, что во главе проекта оказался дотошный и любознательный, безумно влюбленный в технику Юрий. Первый флаер он вырастил из корня Волскрима сам, из чистого любопытства, руководствуясь стариной книгой из королевской библиотеки. За что король Сидотрон тут же наградил его орденом «обретенной мудрости».Теперь Хранитель Академии Механики, адмирал первой звезды космического флота планеты Тилен, Герцог священной рощи Ди Юрий (так получилось, что фамилию где-то потеряли), основатель Рода Юрий, Член Великого Совета планеты Тилен, руководил реликтовой фабрикой по выращиванию кораблей для всех нужд обеих планет. Денсарцы «фабрику» называли Священной рощей. Очень экологичное производство.
   Марина тоже носила звезду Хранителя Академии Биологии, возглавив денсарское отделение.
   Да и сам Лукич получил тилеанскую приставку Ди, став Ди Лукичом, основателем и главой рода Лукич, членом Великого Совета и адмиралом второй звезды. Все по-прежнему считали его главой тилеанской миссии на Денсаре. А еще, совершенно неожиданно для себя, Лукич получил целую коллекцию звезд учителя разных Академий:
   Академии Словесности за теоретическое обоснование общности языков и культур трех планет: Земли, Денсара и Тилена;
   Академии Истории за активное участие в восстановлении истории Денсара, Земли и Тилена, а также за теорию общности языков, культур и истории этих планет;
   Академии Механики за восстановление технологии воспроизведения из корня волскрима изделий различного назначения;
   Академии Биологии за работы по разведению земных животных и растений на Денсаре. От звезды Хранителя Академии Лукич очень тактично отказался, взвалив эту «радость» на Марину, тем более, что и образование у нее получше;
   Академии Медицины, Лукич так до конца и не понял за что, вроде, как за то, что явился замечательным подопытным кроликом. На нем медики отработали все свои методики для землян и денсарцев.

3

   Римма лишних звезд не собрала, она просто являлась величайшей всетилеанской звездой, всех времен и народов (как принято кричать о звездах мира искусства на Земле, а потом, через пару лет, благополучно о них забывать). На Тилене Римму так ни кто не называл, да и термина такого «звезда» не было. Ее просто, реально знали все, но папарацци на Тилене тоже не было, поэтому жить, ни кто не мешал. Фанаты в окна не лезли, в подъезде не гадили. Просто все встреченные люди с тобой радостно здороваются, а Римма с очаровательной улыбкой отвечала на приветствия поклонников. Все виды сценического искусства появились на Тилене благодаря Римминым усилиям, и народ был ей за это благодарен.
   В середине девяностых (по земному летоисчислению) Римма разыскала свою подругу по музыкальному училищу. Однокашница служила балетмейстером в одном провинциальном  театре оперы и балета. Труппа театра переживала не лучшие времена. Практически голодала, если честно. Оркестр весь развалился. Люди покидали театр в поисках лучшей доли, а оставшиеся музыканты выживали за счет похорон. На погребениях играл даже единственный в коллективе заслуженный деятель культуры РСФСР. А солист, блистательный баритон, успел на излете СССР получить заслуженного артиста и перебрался в столицу, где выходил на сцену в основном в массовке, но все равно был очень доволен.
   Областной театр ни когда не был особенно богатым, получая финансирование по остаточному принципу, поэтому в полнейший упадок пришел очень и очень быстро.
   Когда в театр прибыла роскошная  Римма, на дорогущем, не виданном до селе чуде иностранного автопрома с логотипом «Рено». Хотя и на заводах РЕНО такого автомобиля тоже ни кто не видел, единственный во вселенной, если честно. В сопровождении мужа -  иностранного адмирала в шикарном мундире, с густой бородой и трубкой, сразу видно морской волк. Еще сохранившие верность театру служители Мельпомены были настолько поражены, что главный и единственный режиссер театра клятвенно пообещал больше не пить – ради искусства.
   Состоятельные гости развернули бурную деятельность. Для начала выплатили всем уцелевшим сотрудникам подъемные в размере годового оклада, что-то чуть больше тысячи долларов на человека. Для провинции в середине девяностых баснословные деньги. После чего началась напряженная работа.
   Полноценных спектаклей в театре уже давно не ставили: не хватало средств и, что еще печальнее, личного состава. По этому, на выступлениях, обычно, представляли отрывки произведений. Танец маленьких лебедей пользовался постоянным успехом у публики, как и популярные арии из опер. Сопровождением, последние несколько лет, выступала, обычно, фонограмма. Оркестра в театре практически не было…
   Но, получив мощную финансовую поддержку, люди довольно быстро воспряли духом, а на репетициях работали как никогда самозабвенно. Все пребывали в предвкушении скорого гастрольного тура, обещанного так неожиданно появившимися меценатами. Когда же на общем собрании людям сообщили, куда их на самом деле зовут гастролировать, народ, к удивлению Лукича, не удивился совсем, то есть абсолютно. И возражать ни кто не стал.
   «Ваша работа?» - мысленно спросил Лукич у Мозга корабля  «Тилен».
   «Неа», - развязно ответил тот: «Им все равно куда, лишь бы это свинство закончилось. Они на столько устали от безнадеги беспросветной, что согласны на что угодно. На Тилен, так на Тилен. Только не забудь им аванс выплатить до отлета, чтобы было, что семьям оставить. И они будут совершенно довольны».
   Так и поступили, а «Танец маленьких лебедей» и на Тилене имел оглушительный успех. Зрители с нетерпением ждали, когда состоится премьера «Лебединого озера», но, для полноценной постановки личного состава катастрофически не хватало. А подготовить балерину, даже при активной помощи Ркандров, и за год совершенно невозможно. Не зря же танцоры балета на земле учатся всю свою творческую жизнь, ежедневно часами работая у станка, даже став звездами мирового уровня. Каторжный труд. Нужно отдать должное тилеанам, они готовы были работать. Да что там работать, пахать до кровавых мозолей, превозмогая боль, без выходных, праздников и отпусков до полного изнеможения. Академия Медицины не единожды выражала протест против такой эксплуатации людей, но в итоге сдалась, покорившись общей идее, и открыла свой филиал прямо в Академии Музыки, заняв целый этаж. И, благодаря, совместным усилиям всех причастных к процессу тилеан и землян, всего через каких-то пять с небольшим лет, на планете Тилен состоялась премьера балета «Лебединое озеро». Пусть не все получилось, как хотелось. Ну, просто не возможно из уже взрослых людей слепить – создать полноценных артистов балета. НЕВОЗМОЖНО. Главные партии исполнили земляне, массовку тилеане, как смогли, они честно старались. Ну, а неискушенная тилеанская публика аплодировала стоя после каждого спектакля, вызывая исполнителей на бис, уж очень тилеанам процесс приглянулся. Овация. Сейчас же по прошествии двадцати с лишним лет с момента зарождения балета на планете, мастерство артистов выросло несопоставимо с тем, что было в начале. Выросло вместе с артистами, пришедшими в балет, как и положено еще детьми. Теперь тилеане не посрамили бы национального балета и на прославленной сцене Большого театра в Москве, или Мариинки в Ленинграде ( к имени Санкт – Петербург Лукич, да и остальные земляне привыкнуть не успели) А солисты тилеанской оперы своим земным коллегам уж совершенно точно ни в чем не уступали, и могли украсить своими голосами любую земную постановку. Тем более, что на Тилене все ставилось на языке оригинала.
   - Потому, что автор создавал произведение на своем родном языке, и только на этом языке его творение будет звучать так, как его замыслил автор! – слегка высокопарно, но вполне искренне говорил главный режиссер, пить он, кстати, как и обещал – перестал. Теперь на его груди, вполне заслуженно, светилась звезда Хранителя Академии Музыки, а большинство приехавших с ним землян носили звезды кандидатов в хранители, или учителей. Даже осветитель, тоже перестал выпивать и возглавил кафедру сценического света.
   Благодаря Ркандрам тилеане стали большими специалистами в земных языках. Не каждый выпускник Ин. Яза. Может похвастать знанием десятка земных языков, а особенно увлекшиеся земной культурой тилеане могли. По этому в переводе зрители не нуждались и прекрасно понимали все происходящее на сцене или экране, на каком бы земном языке не говорили актеры.
   Еще до триумфа «Лебединого озера», пока шла подготовка кадров, состоялась премьера первой тилеанской оперы. Авторами выступили Слен, на тот момент единственный композитор планеты, и большой специалист в вопросах словесности Разум – Советник Главы Великого Совета. Данную постановку, естественно, давали на тилеанском языке. Тилеанам понравилось, вполне ожидаемо, неизбалованная, очень доброжелательная публика. Слен же, по-прежнему, безумно волновался в ожидании критики Лукича. Не понятно почему, но он продолжал считать Лукича Истиной последней инстанции и его мнение ценил особо высоко и, за время работы над постановкой умудрился заразить этим и Разума – Советника. Волновались оба. Зря. Лукич в оперном искусстве был полнейшим дилетантом, но тем ни менее ему понравилось.
   - Прям, мурашки по коже. Здорово! – лучшее критическое замечание, самое приятное для создателей.
   За четверть века земляне, под чутким руководством Риммы, завезли на Тилен очень многое:
   Оперетту, а как без нее – младшей сестры оперы? Такой: легкой, веселой, воздушной. Знакомство, по просьбам тилеан видевших оперетту на Земле, во время первой экспедиции Лукича на родную планету, начали со «Свадьбы в Малиновке»;
   Художественно – Драматический театр. «Лебединое озеро» сердечных приступов не спровоцировало, птицы не люди, тем более, что на Тилене и птиц не было.   А вот премьерная постановка «Ромео и Джульетта» - не подготовленных зрителей буквально оглушила. Многие так близко приняли все к сердцу, сопереживая героям, что потребовалась помощь Академии Медицины.  После чего, к великому горю поклонников, драмы и трагедии на время исключили из репертуара, до полной адаптации публики. А присутствие медиков во время выступлений решили сделать постоянным атрибутом. Медицинская бригада со всем необходимым для реанимационных действий входила в постоянный состав труппы. На гастроли вместе с реквизитом возили и мобильное медицинское оборудование.
   Театр Комедии и Сатиры начал свою деятельность с «Ревизора» и «Слуги двух господ».
   А общую историю Земли, теперь преподавали в тилеанских школах, а то не очень понятно, что происходит. Правда, учили, довольно поверхностно, зачастую используя в качестве  наглядного материала те же фильмы и пьесы.
   Теперь на планете было более тридцати театров, во всех крупных городах планеты. И было бы еще больше, но актеров катастрофически не хватало. Большинство из действующих театров еще не имели своей труппы. Только здания, и выступающие в них коллективы других театров. Так что работали имеющиеся на планете артисты практически без выходных. А сезон длился круглый год. Очень тяжело. Зато и публика им досталась благодарная. Всегда полные многотысячные залы. Гигантоманией тилеане, похоже, заразились от денсарцев. Увидев первый камерный зал, Римма только и смогла, что сказать:
   - ОГО!
   1250 мест, очень камерно, что тут скажешь.
    Чтобы гигантские здания театров не пустовали без дела, по предложению Риммы их провозгласили Дворцами Культуры, и организовали их деятельность по принципу  земных ДК, в лучших традициях, естественно. Желающих заниматься была масса. Всех возрастов и по всем направлениям. При театрах же и филиалах Академии Музыки организовывались и киностудии, что б артистам недалеко на съемки бегать. Фильмы, правда, пока получались слабенькими, но опыт дело наживное.
    Как-то так получилось, что Академия Музыки стала Академией всего, что хоть как-то соприкасалось с музыкой, театром и кинематографом. Режиссеры, осветители, операторы, монтажеры, костюмеры, декораторы, постановщики трюков, гримеры. Только сценаристы оказались в ведении Академии Словесности, и, то, очень относительно. Оно конечно понятно, почему так вышло – курировала все эти направления Римма, была вдохновителем и идейным движителем. Совершенно естественно, что вокруг нее все собиралось и вращалось, а значит и вокруг Академии. Тяжело, но ужасно интересно – становление и развитие такой культурной глыбы на целой планете, это что-то. Наверное, хорошо, что большую часть времени Лукич проводил на другой планете, у жены на него времени все равно практически не оставалось. А так все при деле ни кто не в обиде. И дети, пацаны, как только врачи разрешили, предпочитали Денсар Тилену. К двойной силе тяжести привыкнуть проще, чем к спирту в озере. А там свобода, приволье и вся планета у твоих ног. Вот Алина, та тилеанка, ей здесь интересней. Лукич смеялся: дочери мамины, сыновья папины дети.
   - Римма, может, махнемся звездами? – не выдержал и предложил на ежедневном совместном ужине творческой части семьи Слен. Тёщу он звал по имени – так принято на Тилене. А вот слово «махнемся» позаимствовал у землян. – Фактически я занимаюсь только музыкой, а всё остальное на тебе, а Великий Хранитель, почему-то я.
   - Слен, все прекрасно работает и развивается. За эти годы мы сделали очень много, значит расстановка сил правильная. Сколько времени ты тратишь на заседания Великого Совета?
   - Два дня в неделю.
   - Вот, а у меня этого времени нет. Больше того ты же не только музыкант, ты еще и чиновник, отстаивающий наши интересы на всех уровнях, а я такой способностью не обладаю. По этому давай не будем экспериментировать и курочить хорошо отлаженную систему: ты отстаиваешь наши интересы на верху, а я слежу за выполнением задуманного на местах, - Римма замолчала, внимательно глядя на зятя.
   - Не знаю, наверное, ты права. Да только мне как-то не ловко, что ли. Я ведь тебе даже помочь ни чем не могу, для нас ведь все это в диковинку.
   - А я тебе помочь не могу. Я даже не понимаю, как и от куда берутся эти шикарные здания и все необходимое оборудование. Ведь ты же со всеми договариваешься, а я так не умею. Так что не прибедняйся, ты очень много делаешь, и делаешь гораздо лучше, чем смогла бы сделать я. Более того, основал Академию тоже ты. Мы то приехали на все готовое. Работай да получай удовольствие.
   - Спасибо, - искренно поблагодарил Слен. – А то мне как-то не удобно.
   - Хороший у меня зять, скромный, - улыбнулась Римма. – Все идет хорошо, все идет, как надо, правильно. И, как говорят денсарцы, пусть будет как будет, потому что по другому, быть все равно не сможет. И если мы все сделаем правильно, то и будет все правильно. Так, как надо. Тем более, когда над вопросом работает такое огромное количество неравнодушных, увлеченных людей.

4

   Земной историк Василий Теркин и наследная принцесса Денсара Юми порадовали короля Сидотрона и королеву Лагдолен тремя внуками: красавица Силести и близнецы Иван и Петр (шустрый и умный). Внешне братья походили так сильно, что посторонний человек ни за что не отличит, но с совершенно разными характерами, что нормально для близнецов.
   Иван шустрый ни секунды покоя, весь в движении, сначала сделал, потом подумал. Ни то что бы он был глупее брата, а просто думать ему некогда.
   Петр напротив: задумчив и вдумчив, иной раз до нервного срыва у окружающих. Между фразой «Ага, сейчас» и непосредственным наступлением этого самого «сейчас», когда начнется хоть какое-то движение, может пройти порядочное количество времени, потраченное на глубокие размышления.
   - Вас бы слить в одну кастрюлю, перемешать, как следует, а потом поделить поровну, нормальные люди получились бы, - не выдержал как-то Василий.
   Жизнь на Денсаре с приходом пришельцев изменилась невообразимо. Плюс жители открытых городов, тоже добавили патриархальным устоям планеты «отсебятинки». Появились школы, подобие тилеанских, с активным участием Ркандров в образовательном процессе. Продолжать же образование молодые и не очень молодые денсарцы улетали на Тилен в Академии. Открывать филиалы Академий на Денсаре в данный момент было не целесообразно – очень скромное количество жителей. Учиться было бы попросту некому.
   Многие из денсарцев прошли процедуру омоложения. Шаропуз не стал исключением. Возвращающаяся молодость одновременно и радовала и огорчала капитана «Звездной радуги». Вновь почувствовать себя молодым – это здорово, но пузо, предмет личной гордости, стало стремительно уменьшаться.
   - Не расстраивайся ты так, Шаропуз, - успокаивал его Лукич. – Лет через пятьдесят отрастишь себе новое пузо, лучше прежнего.
   - А сейчас что мне делать? Какой я теперь Шаропуз? Худой, как палка. Вся одежда большой стала, штаны сваливаются.
   Выглядел Шаропуз (будем называть его так, по привычке) и впрямь презабавно. Рубаха на выпуск то развивалась, как знамя на ветру, а Шаропуз становился похожим на древко. То, надувалась, как парашют, а поднявшись вверх, открывала на обозрение элегантно сложенные в два раза на талии штаны, перевязанные какой то веревочкой.
   - Вот даже и не знаю чем тебе можно помочь, мой молодеющий друг. Может пока новое пузо не нарастил подушку подложить?
   - Да, ну тебя, Лукич, - безнадежно махнул рукой капитан «Звездной Радуги».
   - Не обижайся, я же так, разрядить обстановку. Тебя ж теперь даже покурить не позовешь. Уже бы давно обзавелся новыми штанами и не маялся.
   - Так эти мои любимые.
   - Одни? – Лукич искренно удивился. Количеством штанов друга он ни когда не интересовался.
   - Почему одни? У меня трое штанов на каждый день, еще одни праздничные и одни форменные, Гвардейца Короля. И все мои любимые, и все одного размера.
   - Понятно. Значит, заведи себе другие любимые штаны и наслаждайся жизнью. У тебя же сплошные положительные перемены в жизни: помолодел, пить бросил, курить бросил и не растолстел, как большинство землян, а, как раз, наоборот, похудел. Да большинство народа на моей планете о таком чуде в твоем возрасте даже мечтать не могут, потому что в сказки не верят. А ты все чем то не доволен, как маленький или старенький.
   - А ты то когда курить бросишь? – сменил тему разговора Шаропуз. – Курить теперь не модно. Вон ваши все побросали. Даже прЫнц на что с этой соской ни когда не расставался, и, то бросил.
   - ПрЫнцу вашему, - Василия Теркина друзья звали «прЫнц», он не обижался. – Лет меньше, чем я курю. Люблю я это занятие очень. Еще в детстве мечтал, что вот вырасту и курить начну. Сбылась детская мечта идиота. Пацаны в техникуме, когда курить учились: кашляли, чихали, некоторых даже, рвало. Страдали, короче, сильно. Вот сейчас думаю: Зачем так надо было издеваться над собой? А я закурил так, как будто всегда курил. Ни кто не поверил, что я в первый раз курю. Самому интересно от чего так произошло, может болезнь какая?
   - Психическая.
   - Конечно психическая, нормальный человек с тобой общаться не сможет, с ума сойдет.
   - Тебе не с чего сходить.
   - Так я и не спорю. Вот поэтому мы с тобой, столько лет и дружим. Потому, что на равных. А что, ваше сиятельство, может, пойдем чайком побалуемся?
   - И то верно, ваша светлость. Чаек он всегда к месту. Как мы без него жили столько тысячелетий? Ни понимаю. За одно фильм, какой посмотрим, уж больно они у вас замечательные, - процитировал Шаропуз почтальона Печкина на русском языке. При помощи Ркандров многие денсарцы изучили по несколько земных языков, что бы фильмы смотреть без перевода.
               
5

   За столом в гостиной – столовой станции тилеан на планете Денсар собрались все земляне и полуземляне, находившиеся на Денсаре. Коренное население представлял Шаропуз.
   Обедали.
   - Петь, что не ешь? – спросил Лукич одного из младших представителей королевской фамилии Денсара. – Вон, смотри, как брат метет.
   - Ты их по аппетиту различаешь, что ли? – спросил Шаропуз, накладывая себе полную, довольно не маленькую тарелку, по принципу: «всего по чуть – чуть и побольше». Не смотря на похудание, аппетит не пострадал. – Они ж, как два баловуна из одной формы. Не отличить одного от другого.
   Настоящие баловуны, кстати, тоже присутствовали на обеде в составе довольно внушительной делегации. Вели себя прилично: есть никому не мешали, на стол не лезли, просто сидели на спинках стульев и довольствовались тем, чем их охотно угощали люди.
   - Я не понимаю, как вы их не различаете. Они, конечно, похожи, как братья, но совершенно разные. А у Ваньки еще и шрам на лбу. Вань, а где ты его взял? Что-то я не припомню, куда ты лбом въехал.
    - Я, деда, тоже не помню, - не переставая жевать, прочавкал Иван. – Тетя Римма, подай помидор, пожалуйста.
   Василий Теркин родственников на земле не имел, самым родным человеком из землян для него был Лукич. Поэтому и относился к Лукичу, как к отцу, а его дети, как к деду по отцовской линии. Лукич не возражал, охотно общаясь с наследниками королевской династии. С пацанами – верными помощниками, сдружились особенно близко. Они и жили во дворце у деда Сидотрона и на станции у деда Лукича примерно поровну. Лукича звали дедом, а его жену тетей, так получилось.
   Болтать за столом не хорошо – с детства помним, а беседовать – культурно. Парадокс. Народ за столом неспешно, чинно и очень культурно беседовал.
   - Мой любимый, старший сын, куда вы летите? Название забыл, - обратился Лукич к Александру.
   - Да ты его и не знал. Его никто не знает. Летим к разумным паукам, и планету их, как-то так и зовем: «к паукам», «у пауков» и так далее.
   - Фу, гадость, какая, - передёрнула плечами Римма. – Бр-р-р.
   - А местные свою планету как называют? – не сдался Лукич.
   - Папа, их язык сплошной скрежет. Мы такие звуки повторить не в состоянии. Только если пенопластом по стеклу, да напильником по железной бочке.
   - Бр, - опять передёрнула плечами Римма.
   - А лингвисты, естественно, не могут перевести этот набор звуков. Вот как Лукич перевести на тилеанский? Вот так и живем на трёх планетах Лукичи. Поэтому название планеты принято переводить как их планета. Вот и летим на Их планету к, вроде бы, разумным паукам, налаживать культурные связи.
   - И когда?
   - Только тилеан на Тилен доставим, и вперед.
   - Я денсарка.
   - Силести, пока учишься – тилеанка. По возвращении Лука Лукич патент навигатора получит, и мы готовы.
   - Вы там поосторожнее, пауки ядовитыми бывают.
   - Ага, пап, вот эти, как раз и ядовитые. Нет, скорее кисловитые. Кислотой плюются. Причём у них это на уровне инстинкта. Плюют во всех, кого гипотетически можно съесть. С продовольствием на планете плохо, живут впроголодь. Поэтому мы всегда будем в легком скафандре, его никакая кислота не берёт. Яд у них тоже есть, но только для своих.
   - Так они, что людоеды? В смысле каннибалы? – брезгливо поморщилась Римма.
   - Мам, у них другой еды попросту нет. Каннибалы по необходимости.
   - И как решают кого будут есть? – Шаропуз тоже скривил неприязненную физиономию.
   - Во время спаривания самка убивает самца и всю беременность ест его, поедом. В прямом смысле слова. После рождения к ней присоединяются паучата. И так, пока папа не кончится. А потом съедают маму. Мамы значительно крупнее пап, поэтому мамы хватает на пару лет, а то и больше. А, когда мама кончается начинают кушать братьев и сестер. Совет старейшин решает кого именно. Видимо наименее полезного для общины. До спаривания доживают только самые лучшие особи, обычно не больше двоих из семьи.
   - А те, кого съедают, они что, не против что ли? – проявил любознательность Лукич. – Я бы точно в драку полез.
   - Нет, они с рождения готовятся. Это великая честь стать пищей для семьи. Умирая, они испытывают небывалое удовольствие. Видимо в яде содержится, какой-то сильнодействующий наркотик. Убивает жертву тот, кого назначено съесть следующим, потому что яда организм вырабатывает только одну дозу за жизнь.
   - И сколько же они при таком самоедстве живут? – не переставая жевать спросил Иван. Все сидящие за столом, даже баловуны, есть перестали. У людей аппетит пропал, а баловунам они просто перестали давать, забыли. Аппетит Ивана от таких мелочей не страдал, поэтому он продолжал жевать. Один за всех. В конце концов, про еду говорят – нормальная беседа за столом.
   - Не долго, пока родня не кончится. Правда, паучат рождается много, но самым старшим из пауков лет двадцать, двадцать пять, по земным меркам.
   - И какая же там может быть культура? С такой-то продолжительностью жизни? Что там укреплять да связывать в эти «культурные связи»? – проворчал Лукич. – На кой они вообще нужны? Пауки эти?
   - Да, у них, довольно примитивный уровень развития. И живут, в прямом смысле слова на деревьях.  Но их осталось на двух островах не больше десяти тысяч. Еще сто, ну, может двести лет и их может просто напросто не остаться вовсе. Вымрут. Если им не помочь, то их род обречен. Есть все основания предполагать, что их предки были представителями довольно развитой расы, а потом, что-то случилось. Даже факт их разумности в прошлое посещение вызвал некоторые сомнения. Возможно, произошла деградация. Но в любом случае, чтобы просто попытаться им помочь, их надо досконально изучить.
   - Чем вы им поможете? Если они деградировали, то все, нет разума, и разумной расы тоже.
   - Папа, вот тут ты не прав. Если представителя нашего рода несколько лет продержать на голодном пайке, он тоже начнет глупеть. А если в такие условия поместить несколько поколений людей, люди явно деградируют. Работа мозга самый энергоемкий процесс, и если нечего кушать, то и мозг начинает работать только в сторону выживания, а все остальные вопросы его попросту перестают интересовать.
   - Так вы их, что кормить летите?
   - Можно сказать и так. Паучатам, для нормального развития, необходимо питаться себе подобными с момента зачатия. Ну, - Александр пожал плечами, как бы подбирая слова. – Так уж они устроены. Необходимые для нормального роста вещества вырабатываются только в организмах самих пауков. Поэтому мамы в период беременности кушают пап, а паучата, родившись, съедают мам. Но для того, чтобы нормально жить дальше и развиваться им нет необходимости поедать братьев и сестер. Когда у них нет проблем с пищей, есть своих собратьев им можно значительно меньше и реже, только по медицинским показаниям, если можно так выразиться. Да, им это необходимо, но не в качестве основного блюда, а как витамины, что ли?!
   - Страсти, какие, - поежилась Римма.
   - А у них там трава есть? – подал голос Петр. Он, как и брат хуже есть, тоже не стал. Как ковырял вилкой в тарелке, так и продолжал ковырять.
   - Есть, и, как показали проведенные исследования, для земных травоядных вполне пригодная.
   - Ну, так и завести им туда кроликов и всяких мелких грызунов, вместо семечек.
   - О, - встрепенулся Лукич старший. – Кстати о семечках, ты, сколько подсолнухов за сегодня ободрал?
   Петя в ответ пожал плечами.
   — Вот, а потом у тебя аппетита нет! – удовлетворенно откинулся на спинку стула Лукич.
   - Папа между делом установил истинную причину отсутствия аппетита у принца крови Денсара, а тот, в свою очередь также, совершенно походя, предложил программу помощи паукам, уже утвержденную Великим Советом. А на разработку этой программы Академия Биологии потратила несколько месяцев. Какие же мы все-таки умные - Земляне, - и, улыбающийся Александр, тоже откинулся на спинку стула.
   - Что ж тогда на своей планете, нам жить, то так хреново? – вздохнул Лукич. – Мозг давит, что ли? Умище прет во все щели и загаживает все вокруг?
   - Ну, так я же прЫнц, сын прЫнца, брат прЫнца и прЫнцессы, вот и думаю в планетарном масштабе. Опять же Ванькин ум, тоже мне достался…
   - А в бубен? – Иван даже возмущенно перестал жевать, но тут же продолжил. Возмущение тоже не сказывалось на аппетите.
   - В бубен, это к тете Римме, она у нас по музыкальным инструментам. А агрессивность – синоним глупости, мой агрессивный брат, - тоном смиренного проповедника проговорил Петр. – За то у тебя аппетит лучше.
   - Я тебя не бью, только по тому, что с тобой драться не интересно. Ты пока включишься, я тебя уже выключу! Тормоз! – не прекращая жевать, парировал Иван. – А еще я семечки килограммами не поедаю.
   - Я не тормоз, а вдумчивый газ. Кто-нибудь знает, что это такое – газ?
   - Ускорение включается в земных средствах передвижения акселератором, который в народе называют газом, - ответил Евгений.
   - Вот, я так и думал, что это не только агрегатное состояние. А насчет жизни на Земле, деда, землянам, как говорит дед Сидотрон, денсарской крови не хватает. А еще денсарской гравитации, чтоб умище не сильно разлетался, а шлепался рядом с владельцем.
   - Петька, как у тебя голова работает? – засмеялся Лукич. – У тебя ж там все помещается и на все есть ответ. Я ж про Землю почти, про себя, шёпотом, а ты услышал и ответил. Причем ответил всем и на всё одномоментно.
   - Драться не умеет, но уболтает в усмерть, - прочавкал Иван.
   - Тебя уболтаешь, как же.
   - Хватит вам, братья, прЫнци крови, понимаешь, - попытался пресечь перебранку Лукич.
   - А я чего, он первый начал, - обижено поднял глаза от тарелки Иван. – Вечно так, Петька зудит, а я виноватый. На него то кто подумает, на тормоза заторможенного.
   - Терпеть обидные высказывания и нападки глупцов – есть одна из добродетелей разума.
   - Вот я сейчас доем и накостыляю по твоей добродетели.
   - Хватит! – повысил голос Лукич, сдерживая смех. Братья все время друг друга дразнили и никогда не дрались. Даже в раннем детстве. И всегда были вместе, как единое целое, удачно дополняя друг друга.
   - Люба, а ты с нами на Тилен полетишь? – Римма деликатно перевела тему разговора в другое, более приятное для пищеварения русло. – А то родители уже соскучились.
   - Не, бабуль, что мне там делать? А здесь у меня работы море. У родителей там и без меня двое мелких, хорошо помогает от скуки. А с мамой я практически каждый день общаюсь. Да и как же я тут деда то одного оставлю? Без присмотра? Девятый десяток все-таки человеку.
   - Любка, зараза, это за тобой глаз да глаз нужен фулюганка малолетняя, - усмехнулся дед.
   - Вот на землю я бы скаталась. Жениха хооочу, - таким томным голосом сказала Люба, что все за столом опять перестали есть. Старшее поколение опешило, молодежь прыснула.
   - А он тебя хочет? – смеясь, спросил Александр.
   - А кто его спрашивать будет? Дам по башке и в грузовой отсек. Ручка то у меня денсарская. Обниму – мало не покажется, а приласкаю, так до беспамятства, - Люба напрягла бицепс. Двойная сила тяжести внушала уважение и наращивала мышечную массу. – А если ему, когда очнется, вдруг что-то не понравится, ну, что ж, неволить не стану. Насильно мил не будешь. Что ж, пусть уходит. Космос большой, может попутка какая подберет.
   - Добрая у нас внучка. Да, жена? Вот и за деда беспокоится, и мужичков беззащитных силком не держит. А здесь то тебе что, женихов не хватает?
   - Боится, что вырубить не сможет. Денсарцы они ж тренированные, об голову и руку сломать можно. И силушкой не обижены, сами приласкают – мало не покажется, - задумчиво протянул Петр. – И не надо на меня так глядеть, все равно не догонишь.
   - Тебя то? Она верхом на стуле догонит, - хмыкнул Иван.
   - Так я сбегу, пока ты ее за ногу подержишь, ты же не бросишь брата этой фурии на растерзание.
   - Еще как брошу, заодно узнаю, какой ты там медленный газ или быстрый тормоз. Опытным путем выясню.
   - Вань, ты не нервничай, - засмеялся Лука Лукич. – Кушай, кушай. А то, как брат разговаривать начал. Возьми себя в руки, куда нам столько умных.
   - Я, деда, - не слушая препирательства пацанов, томно продолжила Люба. – Хочу на мужа с низу вверх смотреть. Что б, как за каменной стеной, или, хотя бы за шваброй, если тощий. Денсарцы – парни крепкие, тут ничего не скажешь, но, дядя Шаропуз, без обид, низковаты они для меня. А тилеане, те шибко умные, какие-то. Не знаю, даже как сказать. Заумные, скорее, что ли.
   -Да ты и сама вон, как наумничала, - Лукич.
   -Ну, так я же тоже частично тилеанка. Нет, дед, серьезно… Вот даже в папе и Ди Клене, и Ди Длене, да во всех нет чего-то такого, что есть в тебе. Вот, так за столом посидеть с тилеанами не получится. Психологически денсарцы нам ближе. Ведь и ты ж на Тилен тоже не особенно рвешся.
   - Так у меня же здесь работа, меня в общем то для Денсара с Земли и привезли. На Тилене мне что делать?
   - Вот и у меня здесь работа, нормальная такая отмазка, что б на Тилене появляться пореже. Жить то там я не хочу, а тилеанам некомфортно на Денсаре, даже после подготовки. Нам нормально, привыкли и хорошо, а тилеанам все равно плохо, даже здесь, на станции стараются долго не задерживаться. Поэтому нужен землянин, но на Земле я жить физически не смогу, мне же корм специальный нужен. Хорошо, хоть мелких нормальными сделали, ни как меня. Вроде умные, взрослые люди, о чем думали, какой частью тела, - тяжело вздохнула Люба.
   - Первый блин комом, - хохотнул Алексндр.
   - Ты бы, дядька, помолчал. У бабушки ты второй, а у деда то первый. Ни блин, ни ком, ляпушка какая-то.
   - Получил, - улыбнулась Римма.
   - Совсем молодежь обнаглела. Так с дядей родным разговаривать. Грубиянка! Фулюганка малолетняя, правельно тебя папа назвал.
   - А, я поняла, ты сплюснутый ком, или толстый блин.
   - И ни чего я не толстый.
   — Значит сплюснутый.

5.5
Полуглавка. Так, небольшое пояснение. Поэтому и номер такой.
Автор, имею право!

   Младшие дети Татьяны и Слена: Вика и Федор – были «наколдованы» тилеанскими учеными с учетом совершенной ошибки с Любой. Виктория была стопроцентной тилеанкой, а Федор землянином. Причем тилеанка Виктория очень походила на свою земную маму. А землянин Федор – был вылитый тилеанский отец и не только внешне, музыкант он тоже был одаренный, весь в отца.
   В свои двенадцать лет мог довольно неплохо играть на трети инструментов оркестра. А уж на фортепьяно ему на планете равных не было. Моцарт Тилена. С фортепьнным концертом собственного сочинения уже выступил на всех театральных сценах планеты. И везде успешно. Правда, влияние Чайковского было заметно даже не специалистам, но ни чего плохого в этом никто не узрел. У кого еще учиться, как не у таких мастеров? И сам автор не пытался скрывать своего пристрастия к творчеству Петра Ильича, так и назвав свое произведение – «Гимн Чайковскому». Сейчас он активно готовился принять участие в конкурсе пианистов имени Чайковского на Земле. Благо есть такая возможность. И уже несколько десятков тилеанских музыкантов вполне достойно выступили во всевозможных земных конкурсах и, даже достигали призовых мест. А несколько песен тилеанских исполнителей засветились в хит парадах разных стран. Тилеане чувствовали себя на Земле вполне комфортно, выступали с концертами и проводили гастрольные туры. Приобретали необходимый опыт, а заодно пополняли казну земными деньгами. На Тилене денег не было, вымерли, но для закупок на Земле этот атавизм был пока еще необходим.
   Виктория, в отличии от старшей сестры, музыкальными способностями обладала, а, вот желания заниматься музыкой как брат, не имела.
   - Что ж у меня все дочери то не в меня? – шутливо сокрушалась Татьяна. - Ни одной музыкантши.
   Викторию пленил кинематограф. Жадно вобрав в себя все знания, которые могла получить в тилеанской Академии Музыки в двадцать лет уехала стажироваться на Землю. По прилету на родину предков, без труда поступила в профильное учебное заведение (красиво написал, почти умно), сразу на два отделения режиссерское и операторское. Учиться было интересно, потому что безумно нравилось и легко, потому что в основном повторение – мать учения. Все-таки полноправный квалифицированный специалист Тилена. Опять же Ркандры помогали, им тоже было интересно, они просто обожают новые знания. Преподаватели же ставили ее в пример и считали, безусловно, одаренной. А к особенным ученикам и отношение особенное. Пользуясь своим положением в мире кино, уже после первого курса способной студентке они помогли попасть на съемочную площадку, да ни абы к кому, а к признанным мастерам. То, как ассистент режиссера, то оператора, а на съемках одного из бесконечных сериалов, ей даже доверили целую серию, как режиссеру. Классно! – словечко, пойманное на земле. Но ведь реально – классно!
   Засветилась в эпизодической роли этого же сериала, продюсерам понравилось и, в следующем сезоне, ее роль подросла до уровня роли второго плана. Нормальное для землян состояние постоянного аврала ей тоже нравилось, живенько так. А когда в самый разгар авральных действий пол съемочной группы слегло ни то с гриппом, ни то с ОРВИ – ОЭРЗ, кто их разберет эти болячки, невосприимчивая к земным вирусам – инфекциям уже третьекурсница подменила режиссера на несколько серий. Получилось неплохо, справилась даже с теми эпизодами, в которых сама снималась. Здорово! Здорово! Здорово! – хотелось даже повизжать, как ее героиня. Сдерживалась. Зато героиня так реалистично ликовала на экране, что игру молодой актрисы, даже рассматривали на занятиях в ее же учебном заведении.
   Бесценный опыт и очень полезные знакомства, хотя, карьеру делать на Земле, вроде и не собиралась. Оно, как-то само. Так получилось, потому что по-другому получиться, все равно не могло. Тилеанское образование, помноженное на денсарскую силу и выносливость плюс если и не талант, то одаренность – делали свое дело. Когда другой тилеанской практикантке понадобилось снять клип, не трудно догадаться, кто стал режиссером. Песня стала популярной и клип вместе с ней. Подтянулись местные звезды. И вот уже новый клип для земного певца, довольно знаменитого и любимого. Потом для другого. А тут и рекламный ролик подоспел с режиссером в главной роли. Тоже интересно. Попробуй уложить целую историю в двадцатисекундный фильм, да еще и товар прорекламировать.
   Жизнь кипела! И все бы было совсем прекрасно, если бы не мелкие мелочи, из которых, как известно, и состоит мир. Сложно лицу тилеанской национальности на Земле, среди землян оставаться незамеченной. Своя еда, своя вода, свой запах алкоголя, который невозможно было убрать, даже духами не заглушить. И, хоть пьяной ее ни кто, ни когда не видел, но за глаза, ее многие считали ни только начинающим режиссером, но и алкоголиком, что для творческих личностей, и не только творческих, к сожалению не редкость. А очень уважаемый и любимый профессор с ней даже провел серьезную беседу на эту тему. Не помогло. Жаль, профессора, хороший человек, добра желает. На всевозможных приемах и фуршетах от еды Виктория отказывалась под предлогом диеты. Диета нормальное состояние для коллег по цеху, все относились с пониманием. Только вода из своей бутылки. На третьем году жизни на земле Виктория уже освоилась и привыкла вести себя как шпион. А вот на первых порах чуть не погорела. Прошла медкомиссию вместе с сокурсниками, представляете лица медиков, когда они добрались до ее анализов. Пришлось ркандрам попотеть. Анализы потерялись, а память почистилась. Обошлось.

Опять
5
(продолжение и завершение)
   
   После обеда, незаметно перешедшего в ужин, Шаропуз и Лукич сидели на скамейке возле станции, любуясь шикарным денсарским закатом.
   - Вот ведь дела, Шаропуз, головой понимаю, что дети уже и ни дети. Выросли. Пора им двигаться своей дорогой. И, если честно, поумней они, чем был я в их возрасте. И вот все понимаю, а душа ни на месте. Сердце требует, чтобы держал их при себе, никуда не отпуская.
   - А еще попку вытирал и сопельки промакивал, - задумчиво ответил Шаропуз.
   - Вот пацаны летят к этим, как их, паукам, а мне волком выть хочется, - не обратил внимания на реплику друга Лукич. – Вот почему так?
   — Это нормально. Ты же отец. Вот если б тебе было все равно, вот тогда – беда. А так нормально, так и должно быть. Мои, вон постарше твоих и живут при мне, а тоже волнуюсь. Слушай, бросай курить, воняет.

Глава 2
1

   - Капитан, вышли на заданную орбиту, - доложил начинающий лейтенант – навигатор брату.
   - Поздравляю, брат мой меньший, с первым самостоятельным успешно выполненным заданием. Меня после моей первой трассы неделю гордость распирала.
  - Молодец, Лука Лукич, - похвалил Евгений и продолжил доклад. – Все системы работают нормально. Отклонений нет, капитан.
   Вроде бы бессмысленное мероприятие. Все трое сидят рядом, плечом к плечу и капитан сам все прекрасно видит, но на традициях ни только все держится. Они дисциплинируют, спасая от невнимательности и случайных ошибок.
   Планета, над которой завис «Тилен», была голубее Земли, если можно так выразиться. Суши, практически, не было. По полюсам довольно небольшие ледяные шапки и бесчисленные россыпи островов по всей поверхности океана. Прошлые исследователи выяснили, что в широтах, где бывает отрицательная температура, разумной жизни нет, только колонии птиц и, иногда, каких-то насекомых. Пауки, все звали их так, до этих широт добраться не могли. Перед водой аборигены испытывали благоговейный ужас, поэтому мореплавания у них не было. А температура около нуля их, видимо, убивала. Точнее установить не удалось, не было поставленных экспериментов на эту тему. Если честно, то и знаний о пауках, практически никаких не было. Все очень поверхностно. Разумная жизнь сконцентрировалась на двух больших островах экваториальной зоны. Острова были абсолютно изолированы друг от друга, что, в принципе не удивительно, зная отношение жителей к воде. Местные жители о существовании соплеменников даже не догадывались, пока их не просветили инопланетяне. Но, что особенно поразило инопланетян в прошлый визит, так это полное равнодушие к этой, казалось бы, радостной новости, со стороны островитян с обоих островов. Им было все равно до соплеменников, их интересовал, и, то, довольно относительно, только их маленький островной мирок. Тем ни менее жизненный уклад на обоих островах был совершенно одинаковым. Просто выживали, методично поедая друг друга. По мнению тилеанских ученых планета переживала период великого потопа. И океан разделил некогда единый народ. Язык и письменность были у островитян одинаковыми и довольно скудными.
   Науки, как таковой не было. Пауки ничего не изучали и изучать не желали. Если, когда, то на планете и была высокоразвитая цивилизация, то сейчас она угасала под воздействием внешних факторов. Старейшины совершенно точно владели письменностью. Чернил и бумаги не было, поэтому записи вели собственной кислотой на коре деревьев. Текст был буквально выжжен. Записывать было нечего, поэтому старейшины вели своеобразную летопись племени: кого и когда съели, и кто дал жизнь новой семье. Записи велись исключительно, как дань традициям, потому что читать их никто не собирался.
   - Ну, и на какой полетим? – имея в виду острова, задал вопрос капитан.
   - Как говорит ваш батюшка, один хрен, - на правах опытнейшего члена экипажа ответил Мозг корабля.
   - И то верно, - согласился Александр. – Когда выяснилось, что съесть нас нельзя, пауки сразу же потеряли к нам всякий интерес. Так, что нас не ждут ни на одном из островов. Лука Лукич, ты же у нас специалист по внетилеанским цивилизациям. Выбирай, как профессионал.
   - Пауки, в круг моих профессиональных интересов до сего дня не входили, - начал высокопарно Лукич младший. – И, потом, я все-таки историк, а у них нет никакой истории. Так, что ни мой профиль.
   - У денсарцев истории, вроде, тоже не было, а историки откопали, - возразил Евгений.
   - Ну, может и мы, чего нароем, - не стал спорить Лука. – Маленькие острова прошлая экспедиция не обследовала. Может, с них и начнем? Осмотримся. Живность нашу выпустим, посмотрим, как она здесь себя чувствовать будет.
   -  Дело говоришь, - согласился Александр. – А, вообще, какая-то интереснейшая у нас экспедиция получается. Адмирал Ди Клен сказал, чтобы действовали на свое усмотрение, по обстоятельствам. В успех нашей экспедиции ни то, что бы не верят, просто ни кто не знает, каким он должен быть, этот самый успех. Ни одна из Академий не проявила особенного интереса, даже Академия Биологии. Угасающая деградировавшая раса, не известно даже разумных ли существ.
   - Мне, если честно, показалось, - начал Евгений, задумчиво всматриваясь в приборы. – Что нам эта экспедиция досталась… Как это на Земле то? Лука, ты же знаешь. Блин, слово такое, дурное…, а, вспомнил - по блату! Просто родителей наших порадовать захотели. Вот, мол, и детки ваши тоже молодцы. Настоящие разведчики, в самостоятельную экспедицию отправились. Испортить мы здесь все равно ничего не сможем, пауки и без нас вымирают.
   - Сможем, - заверил Лука. – Это я как историк говорю.
   - Раз уж нас сюда послали, - вздохнул Александр. – Так давайте сделаем все максимально хорошо. Что б за нами переделывать и доделывать не надо было. Какой остров выбираем?
   - В экваториальном поясе их пятьдесят три не исследованных, это я, как навигатор. Все посмотрим?
   - Лука, у тебя явно выраженное раздвоение личности. То ты историк, то навигатор. А, вообще, спешить нам некуда. Давайте все посмотрим.
   Изучение островов оказалось делом муторным. Большинство из них были скалами с чахлой растительностью и огромными колониями птиц.
   - Мечта орнитолога, - лаконично и емко описал очередной остров Александр, когда количество осмотренных островов перевалило за второй десяток.
   Птицы были к пришельцам равнодушны. Ни проявляли, ни агрессии, ни страха. Двуногие человекообразные на хищников не походили, а так, как были в скафандрах, то и запахов никаких не выделяли. Поэтому они позволяли себя изучать, а люди честно, как умели, изучали. Все-таки не специалисты, просто фотографировали. Удалось найти несколько хорошо сохранившихся скелета, их тоже сфотографировали. Весь отснятый материал отправляли в Академию Биологии. Сами скелеты уложили в вакуумные контейнеры и заморозили – целее будут. Академия в ответ сдержанно поблагодарила и, выразив надежду на дальнейшее сотрудничество, попросила собрать образцы растительности. Собрали, жалко, что ли? 
   На семи островах, с буйной растительностью, выпустили несколько пар кроликов. Судя по датчикам, установленным на зверьках – чувствовали они себя прекрасно, очень быстро освоились и вели довольно активный образ жизни. За отчет о данном эксперименте Академия Биологии так же сдержанно поблагодарила и попросила держать в курсе событий. Земля и Денсар, вот объекты для изучения, а паучий мирок интересовал как то не очень. Интересно, но времени нет, извините.
   Корабль не спеша двигался в направлении очередного острова. Все члены экипажа лениво – увлеченно (так тоже бывает) наблюдали за гадами морскими. Океан, буквально, кишел жизнью, огромным разнообразием ее проявлений. Ихтиологами члены экспедиции тоже не являлись, поэтому, просто глазели – любовались, было интересно посмотреть. Чистейшие, прозрачные воды океана с высоты птичьего полета просматривались до самого дна. Действительно интересно, красиво, а иной раз и жутковато, когда хищник находил свой еще живой обед. Начиналась реальная борьба за выживание. Обед, обычно, проигрывал. Все это великолепие морское снималось и отсылалось биологам. Здесь даже проявился легкий интерес со стороны официальной науки. Фото, видео охота за заинтересовавшими ученых экземплярами океанской фауны доставила удовольствие и самим исследователям. Они даже провели несколько погружений. Хорошо, что кораблю «Тилен» абсолютно все равно в каком океане плыть: в водном, воздушном или космическом.
   На совсем маленьких островах уже не приземлялись. Зачем? Так, сняли с воздуха и дальше полетели. Островок, к которому приблизились сейчас, тоже не представлял интереса, пока не зависли над ним.
   - Птиц нет, - заметил Лука.
   - На вершине скалы, явно, какое-то сооружение искусственного происхождения, - продемонстрировал свою наблюдательность Мозг.
   - Слушай, точно, - ни известно к кому обратился капитан.
   - Вход в бухту чем-то перегорожен, - подал реплику Евгений. – Вон, смотрите, поперек что-то натянуто, трос, что ли?
   - Мозг, увеличь, пожалуйста, - попросил капитан.
   - Ух, ты! Это же сеть! – Восторженно воскликнул Лука. – Они сетью ловят рыбу, это же подтверждение разумности!
   - Земные пауки тоже сетью ловят себе еду, но это не подтверждает их разумности, - охладил пыл брата Александр. – Поменьше эмоций, товарищ историк. Голова исследователя должна быть холодной и руководствоваться только проверенными фактами.
   - Это вот ты сейчас чьим таким умным голосом говорил? Где взял?
   - Товарищ навигатор, вы как с командиром разговариваете?
   - Как с близким и дорогим человеком. Не побоюсь этого сравнения, как с братом. Как со старшим братом. Саша, те, с кем общались наши предшественники, паутину тоже плетут, но вот ловить они ей, ничего не ловят: на суше все съели, а воды боятся до ужаса. А эти с помощью паутины добывают себе пропитание, а не жрут друг друга почем зря. И с водобоязнью как-то справились.
   - Лука, вот ты сейчас видишь хоть одного паука? Нет никого в зоне видимости. Мы даже не знаем, а сеть ли это? Или кусок паутины волнами прибило? И, кстати, а паутина ли это? Мы ведь тоже, пока не знаем, а ты уже выводы делаешь. Негоже так ученому. Повисим, понаблюдаем, проверим, проанализируем, …
   - Все, понял, осознал, принял к сведению, дайте пепла посыплю голову. Был не прав. Будем посмотреть.
   - Так-то.
   От холода пауки погибали. Жару тоже не особо жаловали, стараясь не выходить на полуденный зной. Как только жара спала, из укрытий повылазили местные жители. Жили они, судя по всему, в пещерах в склоне горы, коей и являлся остров. Если пещеры пауки нарыли сами, то это уже тоже интересно. Какое никакое, а строительство. Их сородичи с больших островов жили на деревьях, скрываясь в листве и от тропических ливней, и от тропического зноя. По большому счету страдая и от того, и от другого.
   - Смотрите, сколько паучат! – опять поддался восторгам Лука. – И взрослых тоже достаточно много, ну, явно же не поедают друг друга с голодухи.
   - Вот, теперь, оперируя фактами, ты, похоже, сделал правильные выводы.
   - Сань, тебя от моря укачало? Вот это ты сейчас дразнишься или хвалишь?
   - Совмещаю.
   - А-а, - протянул Лука. – Благодарю за честность, брат. Давайте досмотрим рыбалку, да, можно контакт устанавливать.
   Бесшумно зависший над островом корабль пауки не видели, спокойно занимаясь своими делами. Взрослые особи, слаженно работая, вытащили на сушу невод, это все-таки был он – невод. Тут к ним присоединилось, видимо, все племя. Улов из сети никто не выбирал, съели все прямо на месте. Старшие, с помощью сложной системы канатов, вернули невод в воду и занялись какими-то своими взрослыми делами. А дети, подкрепившись, стали активно перемещаться по острову, видимо во что-то играя. Поднимаясь по практически отвесной скале, один из паучат заметил корабль и поднял трескучий шум, привлекая к своей находке внимание остальных соплеменников. Задрать голову, чтобы поглядеть наверх пауки не могли. Голова к туловищу крепилась жестко, без шарниров. Что бы повернуть голову, надо было повернуться самому пауку. Что бы посмотреть наверх, надо было повернуть все туловище наверх. Поэтому все пауки дружно ринулись в гору. Будучи прирожденными охотниками, пауки умели передвигаться очень быстро, и, уже через минуту весь склон покрылся сплошной паучьей массой.
   - Похоже, нас заметили, - задумчиво произнес Лука. – Можно вступать в контакт.
   - Ага, - согласился Александр. – Где будем приземляться? Лично мне очень нравится площадка у здания на вершине.
   - Мне тоже, - согласился Евгений. – Как будто специально для нас сделана.
   - А если здание является ритуальным сооружением и наше приземление рядом оскорбит чувства местных жителей? – присоединился к обсуждению Мозг.
   - Извинимся, - хмыкнул в ответ Александр. – А, вдруг, они примут нас за тех, для кого этот ритуальный комплекс построен? Тогда будет легче установить контакт. Вдруг они уже тысячи лет ждут, когда кто-нибудь приземлится на этой площадке? Рискнем.

2

   - Ну, и кто пойдет? – задал вопрос Александр сразу же после посадки.
   - Давайте я, - горячо предложил Лука. – Я же все-таки историк, специалист по внетилеанским цивилизациям, профессионал, так сказать.
   - Ты сам сказал, что пауки ни твой профиль. И, потом, капитан то я.
   - Если бы первым родился я, то был бы историк – капитан.
   - Но первым родился я, облом тебе.
   - А мою кандидатуру в расчет, стало быть, вообще не берете? – вклинился в спор Евгений.
   - У меня есть земная монета – талисман на память о родине, подкинем? – предложил Александр.
   - То есть меня продолжаете дискредитировать?
   - Ух, ты, слово то какое заковыристое. Нет, мы тебя не дскрпр…, я его даже повторить не могу, ты то от куда откопал? Короче, если вдруг монетка на ребро встанет, пойдешь ты.
   - Как говорит ваш отец: «вдруг бывает пук», - парировал Евгений. – Что за детский сад вы тут развели, братья? Мы, все-таки, корабль разведывательного флота, с уставом, экипажем и капитаном.
   - Это вот ты вот сейчас к чему? – слегка удивился Александр.
   - А к тому, что мы, все-таки взрослые люди, и решить предлагаю по-взрослому, чтобы никому не обидно.
   - Дуэль? - поднял бровь Лука. – Или просто подеремся?
   - Нет, камень, ножницы, бумага.
   - А это идея, - согласился капитан. Он же и пошел к паукам.
   Встречал Александра какой-то странный паук. Вообще то они все были странными, но этот был постраннее, если можно так выразиться. Он довольно сильно отличался от фото и видео изображений пауков, которые привезла предыдущая экспедиция. Он был заметно крупнее и, какой-то белесый, что ли.  Точнее Александр описать не смог. Какая-то выцветшая расцветка. При более внимательном рассмотрении он и на паука походил как-то не очень. Уж, скорее, краб. Хотя, тоже нет. Паук. Шесть лап – ног. Две трехпалых клешнеобразных руки. Два фасеточных, как у мухи глаза, а между ними внушительный клюв – жало – хобот (что-то не понятное, но легкую жуть вселяющее). «Говорил» он, вибрируя телом по зазубринам на задних лапах – ногах. Трещотка, вроде кузнечика. Стоя перед пауком, Александр, почему-то, вспомнил знаменитый флаер отца в форме земного минивэна. Паук был сопоставимого размера. Не уютненько.
   - Мы ждали вас, - проскрежетал встречающий, а коробка переводчик перевела. – Мудрейшие братья и сестры уже идут с глубин, чтобы ответить на все ваши вопросы и задать свои.
   - Ждали? – удивился Александр. – И как давно вы нас ждете?
   - Уже второй оборот мира вокруг животворящего света.
   - Второй год? – удивился Александр. Он уже успел подумать, что их приняли за «тех самых, которых ждали много лет», а, оказалось, что ждали именно их.
   - Да, второй оборот. Мы специально расчистили площадку, чтобы вам было, куда опустить свой корабль. А вы, почему-то до нас не долетели, ограничившись общением с поверхностными.
   - Здание, ритуальное строение, - раздался в наушниках голос Евгения. – А они просто напросто мусор в кучу сгребли.
   Смеялись все, даже Мозг, уж, на что не смешливый.
   - Не ржать там, - рыкнул по внутренней связи Александр. – У меня тут важные переговоры. Межвидовой контакт, - и, уже вслух, сдерживая, смех добавил. – А почему поверхностные?
   - Когда пришла большая вода, многие отказались уйти с нами и остались на поверхности планеты. Почти все погибли. Мы не общаемся с поверхностными. Они не хотят, пока не будет знака сверху.
   - А, что это за знак?
   - Не знаю. Никто не знает. Забыли. Мы думали, они все погибли. Воды было очень много. Суши почти не оставалось. Многие погибли, это был их выбор. Эти как-то выжили. Не знаю как.
   - Тогда понятно, почему они так сильно боятся воды.
   - Да, вода нас убивает, но она и спасает.
   Мудрые братья и сестры шли с глубин довольно долго, почти трое местных суток. Пока длилось ожидание, обмениваться вопросами пришлось с теми, кто был в наличии.
  Первый день в плане общения как-то не задался. Коробка переводчик попросту не справлялась с возложенными на нее обязанностями. Словарный запас жителей больших островов был ничтожно мал по сравнению с их более образованными собратьями. Большинства слов просто не оказалось в базе данных. Как только разведчики вступили в контакт, научный Тилен повернулся лицом к планете пауков. Первой в активную научно-исследовательскую деятельность вовлеклась Академия Словесности. Ркандры передавали информацию в обе стороны в режиме реального времени. И только за первые сутки словарный запас коробки переводчика увеличился без малого в десять раз. Работали четко, слаженно, грамотно огромной командой тилеан и ркандров. Проблемы возникали только с именами собственными. Ну, невозможно перевести то, что не имеет конкретного значения. Даже в рамках старушки Земли иностранные имена и названия так и перекочевывают из языка в язык, пусть и с некоторыми искажениями, но, более – менее узнаваемо. Сложность же с языком пауков состояла еще и в том, что их название могли повторить только они сами. У нас настолько разные речевые аппараты, что человек просто не в состоянии воспроизвести ни то, что слово из лексикона пауков, а даже звук. Да, что там повторить! Люди его даже услышать «внятно» не в состоянии. Сплошные: треск, скрежет и отвратительный скрип. Радио белый шум, на фоне разговорного языка пауков, просто блаженное отдохновение для уха человеческого. А человеческая речь для пауков оказалась вообще вне зоны слышимости. Частотный диапазон не тот. Поэтому названия и имена переводили на тилеанский язык номерами: паук 1, паук 2 и так далее, так же и с островами. Как только языковой барьер удалось худо – бедно преодолеть, за первый же день относительно нормального общения, удалось узнать много нового и интересного.
   Так остров, на котором экспедиция находилась сейчас, являлся местным эквивалентом детского сада, школы и пионерского лагеря одновременно. Для нормального роста и развития паучатам был необходим солнечный свет. Это не удивительно. Как удалось установить исследователям, после наводнения пауки поселились в подводных пещерах, в которые великосветильный (так пауки называли свое Солнце) свет, практически не попадал. Вот паучат и вывозили на острова, где они росли и получали образование в естественных условиях, на свежем воздухе.
   Главный паук острова был действительно светлее всех остальных пауков на острове. Белесым, пожалуй, это самое точное определение его расцветки. Так у пауков выглядела благородная седина. На больших островах пауки, с которыми пообщались прошлые исследователи, до седин просто не доживали. Он еще не был старым, но уже перевалил за пятый десяток лет по местному летоисчислению. Что-то в районе сорока, сорока пяти лет по земному. На планете пауков год был несколько короче. А дней рождения не праздновали. Во-первых, никто точно не знал своего дня рождения, а во-вторых, смысла считать прожитые года пауки не видели. Так, примерно.
   На третий день пришельцы уже полностью освоились и разбрелись по острову.
   Евгений изучил ветряную электростанцию и прокатился на небольшой субмарине – местном аналоге школьного автобуса. Порулить, правда, не получилось. Человек физически не в состоянии управлять этим кораблем. Вот уж где действительно все ни как у людей. Не по-людски, короче.
   Имя главного паука острова в памяти коробки переводчика закрепили не по порядковому номеру, как у остальных членов общины, а по занимаемой должности. Вернее будет сказать, даже не по должности, а по тому, как пришельцы окрестили эту должность – старейшина. С ним, по статусу, общался Александр. Правда на большинство вопросов Старейшина отвечал одинаково:
   - Мудрые братья и сестры ответят вам лучше меня.
   Все. Вся полезная информация. Зато молодежь шла на контакт с удовольствием, со всей душой. Лука Лукич легко стал своим в среде молодых учителей. Хотя учителями как таковыми они не являлись. Скорее наставники, или старшие товарищи. Они и сами еще не закончили обучение, а детей обучали тому, что сами уже освоили. Давали начальное образование. Заодно и их еще молодые организмы получали заряд солнечного света и тепла. Они сами свое пребывание на острове воспринимали, как приятное времяпрепровождение. Отпуск. Месяц в году каждый студент (будем называть их так) должен был отработать в островной школе. И практика, и повторенье – мать ученья, и для здоровья хорошо.
   Науки истории, как таковой, на планете не было. Новейшую историю, со времен начала потопа все и так знали, а, что там было до потопа, никого особенно не интересовало. В общих чертах вся допотопная история звучала так: случилась страшная война с применением ужасного оружия, и победители позавидовали побежденным. Те меньше мучились. В итоге выжило менее трех процентов от общего населения планеты и те выживали под водой. Война поставила жирный крест на всей довоенной истории, а вода смыла и его. С момента окончания войны и начала потопа прошло более восьми сотен местных лет. За это время произошли всего три значимых исторических события:
   1. Восемьсот лет назад. Оставшиеся в живых граждане нашли убежище под водой.
   2. Пятьсот лет назад. Атмосфера восстановилась, радиоактивный фон нормализовался, приступили к освоению островов. Появились первые школы – острова.
   3. Событие, которое происходило здесь и сейчас – установлен контакт с инопланетянами.
   Все остальные годы особых исторических событий не имели. Просто тихо, мирно жили – выживали. Вот и вся история. Спокойные, для истории совершенно не интересные времена.
   Среди студентов – учителей парней и девушек (будем называть их так, а то самцов и самок как-то не благозвучно) было, примерно, поровну. Между ними были ровные, вполне себе дружеские, рабочие, деловые отношения. Что такое любовь пауки не знали. Поэтому ни каких личных отношений, ни каких страстей, ни каких служебных романов. После местных тридцати лет жизни способность давать потомство у пауков пропадала. Но, те, кто выбрал жизнь, то есть любую другую деятельность на благо общества, кроме размножения, каких-либо переживаний по этому поводу не испытывали. Те же, кого называли рожденными дарить жизнь, до тридцати не доживали.
   У девушек, рожденных дарить жизнь – жизненное предназначение было отчетливо видным с самого момента рождения. Они изначально были существенно крупнее остальных. И, хоть они и не были глупее своих сверстников, развиваться, как все остальные просто не могли. Вся их жизнь, практически с рождения, по крайней мере после выхода из кокона, была посвящена будущему потомству, а главной целью жизни было набрать как можно больший вес. Чем крупнее мать, тем больше корма у детей.
   Поедать себе подобных, паукам было жизненно необходимо. Только в самих пауках встречаются все необходимые для нормального роста и развития вещества. По этой причине кладбищ на планете не было. Все усопшие собратья употреблялись в пищу. Вместо погребения – поедание. Две третьих всех усопших отвозились на остров рождений, а оттуда вывозились дети, доевшие маму и достигшие пятилетнего возраста. До пяти лет шел период самого активного роста, и паучата придерживались каннибалистической диеты. А будущих мам с острова не забирали и другой диеты они в своей жизни не знали, аккумулируя в себе полезные вещества по максимуму.
   Мужчинам вход на остров был запрещен, покинуть остров они уже не могли. Спастись от готовой к размножению женщины у мужиков шансов не было. Поэтому на остров попадали только рожденные дарить жизнь мужчины. Если с женщинами все было ясно и понятно с младенчества, то с мужиками возникали некоторые проблемы. Рос паук рос, как все нормальные пауки, чем-то занимался, добивался каких-то успехов или неудач, строил какие-то планы на будущее и, вдруг, в одночасье, терял всяческий интерес к окружающей жизни. Но если самки были довольно агрессивны и опасны для самцов, да и для других самок, если самцов на всех не хватало, то самцы, же становились абсолютно аморфными. В ожидании заинтересованной самки, самцы ни на кого не нападали, были безопасны для рожденных не дарить жизнь. *Ну вот, хотел не называть пауков самцами и самками, но мужчинами и женщинами, рассказывая об их интимных отношениях, тоже не назовешь. *
   Все это Лука Лукич узнал в процессе оживленной беседы. Пауки отвечали на вопросы взахлеб, перебивая и дополняя друг друга, а, иной раз, и не дожидаясь вопроса. Так же, взахлеб, они расспрашивали, не всегда дослушав ответ. Молодежи было интересно все, о чем мог рассказать пришелец, ведь все, о чем рассказывал Лука, разительно отличалось от их повседневной жизни. Педагогические обязанности напрягали ребят не очень сильно. За каждым наставником было закреплено два – три паученка, которых до вступления во взрослую жизнь нужно было обучить базовым знаниям, примерно в объеме начальной церковно приходской школы – читать, писать, считать. Все. Педагоги менялись, примерно, раз в месяц, а на всю программу обучения отводилось несколько лет, пока паучата не станут подростками, способными работать. Так что обучение давалось легко ни только обучающим, но и обучающимся. Больше отдыхали и развлекались, чем занимались. Дальше пауки обучались уже на своем рабочем месте, получая узкоспециализированные знания. Те же, кто проявлял способности к наукам, становились учениками мудрых братьев и сестер, вырастая в будущих руководителей колонии. В данный же момент ученики вместе с учителями общались с пришельцами. Или слушали Луку, или, в компании с Евгением, изучали корабль. Взрослые особи были слишком крупными и смогли «изучить» только грузовой отсек, в проходах они застревали. Дети же лазали кругом, в прямом смысле слова, по потолкам тоже. Надо признать, что делали это крайне аккуратно, не наступив ни на один прибор или рычаг. Но, на всякий случай, экипаж все равно все заблокировал. От греха.
   Крольчатину пауки попробовали в первый день знакомства с инопланетянами. Понравилось. Ели целиком с костями и шерстью. Все растворяющая кислота внешнего пищеварения, растворяла любую органику. Земляне честно попытались поприсутствовать на дегустации. Луку, как самого молодого и впечатлительного вырвало первым. Хорошо, что успел шлем открыть, а то бы совсем не приятно получилось. Паучата тут же решили попробовать угощение.
   - Не вкусно, много травы, - вынесли единогласный вердикт гурманы. – Не надо нас больше угощать. Не вкусно.
   Но Александр с Евгением уже не смогли остановиться, раз уж начали угощать. Радушны земляне. Хлебосольны. И, желудком слабоваты.
   Цивилизация, занимающаяся выживанием в течение практически тысячи лет, умеет рачительно использовать ресурсы, тем более пищу. Крольчатину только попробовали, основное поголовье отправили в разведение. Остров был довольно зеленым, и трава, даже внешне, походила на земную. На вкус, видимо, тоже. После месяца, проведенного на сухом пайке, то есть на сене, кролики с большим воодушевлением принялись за поедание местной растительности. 

2

   Мудрые братья и сестры прибыли к вечеру пятого дня. Старейшина острова максимально лаконично всех познакомил. Встретив мудрейших на берегу, он проводил их до корабля инопланетян, которые стояли рядом с кораблем, встречая делегацию местного руководства, и сказал:
   - Вот.
   Познакомились сами. Без рукопожатий, но, вполне приветливо. Успели только обменяться словами приветствия, когда старейшина вдруг заговорил, обращаясь к прибывшим собратьям.
   - Я очень долго живу. Все, что мог, я отдал общине. Я устал и должен уйти. Настала пора последнего дара. Примите мою плоть для вашего блага.
   - Ты лучший из нас. Мы с душевным трепетом и благодарностью принимаем твою плоть, - ответил один из прибывших. Молниеносно атаковал. И старейшина упал, трогательно поджав лапки.
   - Как хорошо, - проскрежетал он в последний раз. – Я счастлив.
   И затих. Уже навсегда.
   Старейшина был довольно крупным представителем своего рода. Погребальное поедание растянулось на несколько дней. С «трепетом и благодарностью» плоть приняли всю, без остатка. Земляне старались не видеть мероприятия, старательно отворачиваясь, чтобы не начать угощать опять. Как только старейшина закончился, про него все тут же забыли. Будто и не было никогда. Жизнь пошла дальше своим чередом. Выбрали, или назначили – земляне не очень поняли процедуру – нового главу острова. Может так правильно? Но как-то не по-людски, что ли.
   -У них нет личной привязанности, - вдруг прервал царившее в рубке молчание Александр.
   - Ну, да, если съедать своих покойников, то к ним и отношение, видимо, как к котлете, - ответил Евгений. – Печально, конечно, что кончилась, если не наелся. А если сыт, так кто ж грустит о еде? О еде грустят, когда ее нет, а кушать очень хочется.
   - Наверное, - согласился Александр.
   - У них нет семьи, у них нет любви, и каждого из них когда-нибудь съедят. Таков их жизненный уклад, - вздохнул Лука. – Что бы жили следующие поколения, должны умирать нынешние. Что бы дети родились – родители должны умереть. У нас рождение и смерть дистанцированы друг от друга, разнесены ни только во времени, но и в психологическом плане. В нашем мироощущении. А у них одно вытекает из другого. Рождение одних, это смерть других. И наоборот. Отсюда и отношение к смерти. А так как никто, ни к кому лично не привязан, никто, ни о ком не грустит.
   - О, - поднял палец вверх Александр. – Да будет так! Мы покойного и не знали практически, нам то что переживать?
   - Переживать? – встрепенулся Евгений. – Я бы с удовольствием что-нибудь пережевал и проглотил. А у них пережевывать не принято. Растворяют и всасывают. А раз не пережЁвывают, то и не пережИвают.
   - С технической точки зрения совершенно, верно, расставил акценты и ударения, - усмехнулся Лука. – Вот стану Великим Хранителем обязательно позову тебя в Академию, как технического аналитика социально-исторических процессов.
   - Ты мне только название этой замечательной должности на бумажке напиши. Я выучу. Обязательно выучу.
   Ни чего такого, чего пришельцы еще не знали, мудрые братья и сестры им не рассказали. За пару часов оживленного общения с молодыми пауками Лука Лукич получил гораздо больше интересной и полезной информации. Да и рассказывать, по большому счету, мудрым было особо нечего. Поэтому, когда малосодержательная беседа окончательно зашла в тупик, Александр осмелился попроситься в гости. В их подводный город. Интересно же. Пауки, как показалось людям, радостно согласились.
   Корабль, на котором прибыли мудрейшие, был самым быстроходным кораблем на планете. К сожалению, очень небыстрым, но очень, очень, очень целеустремленным. И, за каких-то двое с небольшим суток упорного движения преодолел невероятные триста, опять таки, с небольшим километров. Разведчики все это время двигались следом на «Тилене». Ребята откровенно скучали. А, когда, еще через сотню, на это раз без небольшого, почти через сотню километров, корабль пауков начал погружение. У кого-то из ребят, а, может, и у всех вырвалось:
   - Ну, наконец, уф.
   Город, с точки зрения людей, на город вообще не походил. Гора, изрезанная сетью разноразмерных пещер и ходов между ними. Больше похоже на муравейник, хотя муравейник – муравьиный город. Город и до потопа был городом, только с менее развитой сетью тоннелей. Раньше между пещерами жители передвигались снаружи, теперь внутри. Потоп не наступил в один миг. Вода прибывала хоть и неуклонно, но постепенно. Полярные ледники таяли несколько лет, а горожане все эти годы спокойно, грамотно и без паники готовили свой город к погружению. По мере подъема воды замуровывали выходы из пещер снаружи, и пробивали к ним проходы внутри, а также строили новые помещения, включая и небольшой подводный порт, в который сейчас прибыли корабли. «Тилен» был явно великоват, поместился, но с трудом, по диагонали.
   - Как-то мы по денсарски встали, - прокомментировал Александр.
   - Я бы, даже сказал, по Шаропузски, - ухмыльнулся Евгений. – Но по-другому, ни как. И так хозяев к самой стеночке приперли.
   Зрение пауков, а, следовательно, и мироощущение, разительно отличались от человеческого. У них не было ни живописи, ни скульптуры. Архитектура, как наука была – ведь ничего не рушилось, но, никаких декоративных элементов, малых архитектурных форм не было. Без изысков. Все максимально просто и функционально. Для уединения пауку достаточно было личного пространства в коконе размером чуть больше, чем его житель. Поэтому жилые кварталы, находясь в замкнутом пространстве, больше напоминали барак с очень много – многоярусными кроватями.
   Из промышленности была электростанция. Турбины, которой вращали морские течения. Был компактный кораблестроительный, он же судоремонтный заводик. Все, довольно, маломощное, но паукам хватало. Было еще что-то по мелочи. Земляне так до конца и не поняли, что, и за чем. Что- то нужное. А вот, что действительно поразило, так это система вентиляции. Грандиозное инженерное сооружение. А кислородом колонию обеспечивал какой-то блеклый мох, росший буквально на всех поверхностях, даже на потолке. Он же уничтожал сырость. В подводном городе было приятно прохладно и дышалось изумительно легко. Людям понравилось.
   Планета уже справилась с последствиями чрезмерного разума своих обитателей, и атмосфера была совершенно безопасна для землян. Можно было ходить в обычной одежде, но в скафандре, почему-то было уютней. Все-таки сильно в людях недоверие к паукам. Тараканы просто «фу, противные» и мы их не любим. А пауков еще и побаиваемся. Даже разумных и неагрессивных. Подумаешь, сородича на наших глазах растворили и съели. Бр. Поэтому вне корабля ребята всегда находились в скафандре, но с открытым забралом, воздух уж очень приятный.
   На осмотр всех городских достопримечательностей, хватило несколько часов. Причем, большинство из этих часов были потрачены на перемещение между объектами по длинным извилистым многоуровневым переходам. По данным приборов было пройдено порядка двадцати земных километров. Возвращение на корабль было особенно приятным.
   - Хорошо, - блаженно вытянув ноги, прокомментировал свое состояние Лука. Кресла в рубке, без предварительного сговора, были трансформированы в комфортабельные лежаки, с активным массажем нижних конечностей.
   - Ага, кайф, - Евгений.
   - Самое приятное в исследовательской деятельности, это вытянуть лапки, - согласился Александр. – И вот, находясь в состоянии эйфории, хотелось бы узнать ваше мнение, дорогие товарищи исследователи, на тему, чего еще исследовать будем?
   - Так, тут, вроде все, - Евгений, не открывая глаз. – Тоска, надо, как-то поделикатнее сбежать. Хорошо хоть званых обедов в нашу честь не устраивают. У меня аппетит пропадает от их застольного этикета.
   - «Не надо нас больше угощать. Не вкусно. Травы много», - процитировал Лука. – Как вспомню, так вздрогну. Может сагитируем местных посетить большие острова? Нагрузим полный трюм еды, пусть отъедятся.
   - Это идея. Завтра переговорю с мудрейшими, - одобрил капитан.

3

   Мудрые братья и сестры решили, что прилет инопланетян, вполне себе нормальный знак с небес и, действительно, можно посетить запретные острова. Тем более что два запретных острова по площади больше всех разрешенных островов в сумме. А лишняя жилая площадь, она никогда не лишняя. Оперативность – одна из сильнейших сторон характера пауков. Возможно, благодаря ей они и выжили, или, наоборот, оперативность выработалась в процессе борьбы за выживание. Не важно. На принятие решения мудрейшим понадобилось минут десять, к сборам приступили сразу же, как приняли решение.
   Сборы свелись к погрузке еды в трюмы. Полный трюм правительственной лодки набили дарами моря довольно быстро. А вот вместительность трюма «Тилена» пауков поразила и, даже слегка озадачила. На складах просто не было таких запасов провизии. В море срочно вышли все рыболовецкие суда. Благо пауки ели все, а море этим всем буквально кишело. К вечеру второго дня трюм «Тилена» был практически заполнен, а на оставшемся небольшом пятачке было решено разместить молодых помощников мудрых братьев и сестер. Чему молодежь оказалась ужасно рада.
   Экипаж корабля в трюм собственного корабля не заходил. Скафандры одевать лениво, а без скафандров – дышать невозможно. Рыба – она и в другой галактике рыба. А в комфортной для пауков температуре (плюс двадцать семь по Цельсию), даже свежайшие морепродукты очень быстро перестают быть свежайшими. Для пауков же протухшая и разлагающаяся рыба, как и любой другой корм, были изысканным деликатесом. Можно было употреблять прямо в «сыром» виде, не прибегая к помощи кислоты. Так что молодые пауки искренно считали, что попали в санаторий с усиленным питанием деликатеснейшими продуктами.
   - Сколько же мы грузовой отсек отмывать потом будем? – спросил Евгений, лениво развалясь в кресле.
   - Я, так думаю, что в сложившейся ситуации, - зевая ответил Александр, не открывая глаз. – Я могу себе позволить стать тираном – самодуром и приказать вам навести порядок на корабле. А сколько дней вы его наводить будете мне не интересно.
   - А я все маме расскажу, - очень забавно надулся Лука и выразительно шмыгнул носом. – Она тебя в угол поставит! Потому, что свои игрушки мы должны убирать вместе. Вот!
   - Уж лучше в угол, чем в наш трюм. От угла то я ни разу не помер. А здесь ни факт.
   - Зато смотрите, какие пауки довольные, - вывел картинку из трюма на главный экран Евгений.
   - Блаженствуют, членистоногие. А может сами все за собой и уберут? – выразил всеобщую надежду Лука.
   - Капитан, - прервал ленивую беседу Мозг корабля. – Адмирал второй звезды Ди Лукич на связи.
   Трюм с экрана исчез и появился бородатый адмирал, единственный такой во всем тилеанском флоте.
   - Приветствую вас, дети мои и Евгений, хотя ты мне тоже, как мой. Сколько вам еще ползти осталось? Тилен заинтригован и весь в нетерпении ждет от вас новостей. Про Денсар вообще молчу. Вы теперь звезды на обеих планетах. Люди ждут продолжения вашей одиссеи.
   - Ой, папа, незнаем. Мозг знает, но мы его спрашивать боимся. За это время уже бы до Тилена долетели.
   - Я вам, между прочим, всю информацию сообщаю. Вон на экране навигатора все есть, - запальчиво ответил Мозг.
   - О, ты все-таки здесь. А мы уже думали куда делся. Не слышно, не видно уже вторую неделю, - продолжая полулежать в кресле, откликнулся Евгений.
   - Да куда ж я денусь, с подводной лодки? Просто скучно здесь очень. Вот, помогаю нашим на Тилене.
   - Везет, - задумчиво ответил Лука. – Жаль, мы так не умеем. Я бы тоже куда-нибудь унесся, хотя бы мыслями. А на экран мы не глядим, пугаться не охота.
   - Вот хорошо, что вы все такие расслабленные, - голос Лукича старшего заставил всех вздрогнуть.
   - Пап, напугал! – Александр подпрыгнул в кресле. – Я уже и забыл, что ты здесь, в нашем болоте. Извини.
   - Ничего, сынок. Подчиненные должны бояться свое начальство. На Земле даже пословица есть: «боятся – значит уважают». Хоть так уважили. Удалось добиться должного отношения. Хвала склерозу, - Лукич ухмыльнулся в растительность на лице. – Я, товарищи бойцы, с вами связался вот по какому поводу. Ди Клен ушел на пенсию, в отставку, короче, попросил покоя и отдыха. И тут выяснилось страшное – я, оказывается, самый многозвездный адмирал Разведывательного флота. Более того, уже двадцать с лишним лет являюсь первым помощником командующего. Во-от. Юрий, кстати, второй помощник. Он этого тоже не знал. И адмиралов всего два я да он. Поэтому Великий Совет считает, что командующим должен стать я. Мне дали день на подумать. Вот, пока думаю, с вами решил посоветоваться.
   - А как же Денсар? – вырвалось у Луки.
   - А что Денсар? По большому счету ничего не изменится. Не важно, где я нахожусь. Связь у нас прекрасная, хвала Ркандрам.
   - Спасибо, адмирал, нам, Ркандрам, приятно, - поблагодарил за всех собратьев Мозг корабля.
   - Так заслужили. Великие молодцы. Если бы не вы, так, что б мы делали? Это вопрос риторический, а вот, что мне делать, ребятки, вопрос практический.
   - Пап, а если не ты, тогда кто? – Лука.
   - Юрий не хочет, у него на производстве дел выше крыши. Он так вообще был уверен, что относится ко всему флоту в целом, а не только к Разведывательному. Корабли для всех делает. И не только корабли. Механики что-то строить затеяли, так он им балки для несущих конструкций растит. Есть еще третий помощник – Ди Длен.
   - Глава Великого Совета? – опять Лука.
   - Он самый. Оказывается, третий десяток лет в моих подчиненных числится, а я и не в курсе. И он забыл. И все забыли. Круговерть. Суета. Маята. Бардак, одним словом. Его, как на Земле, еще до вашего рождения третьим помощником назначили, так он и несет службу без отдыха. Ни разу даже в отпуск не сходил. На службу, правда, тоже.
   - Пап, а тебя в таком случае, что смущает? – опять Лука. – Раз ничего не изменится, ну, и будь командующим. Опять же звезд нам, по-родственному, на погоны надаешь. Красота!
   - О, кстати, о звездопадах. Последний приказ Ди Клена как раз про ваши звезды. За успехи в изучении планеты пауков, вам присвоены очередные звания. Он так и сказал, что от отца потом не дождутся. Великий Совет одобрил. Поздравляю. А от меня новых звезд долго ждать будете. Неудобно своим раздавать.
   - Пап, тогда отказывайся, конечно. Зачем нам такой командующий? Мы так сами адмиралами никогда не станем, - ответил Александр, наблюдая, как манипуляторы монтируют новые звезды на погонах.
   - Ой, не станете, - тяжело вздохнул Лукич и, смеясь, спросил. – А, что, уже хочется?
   - Плох тот солдат, - ответил Евгений, тоже увлеченно наблюдающий за манипуляциями манипуляторов.
   - Лука, а тебя еще и историки в учителя произвели, за изучение истории планеты пауков.
   - Нормальненько, так, - усмехнулся Александр. – Истории, никакой нет, а изучающий изучатель – есть. Чудеса. Поздравляю! Халява – двигатель карьеры!
   - Не завидуй, брат мой, давай мы и тебе, со скуки, какую-нибудь науку выдумаем. По проще. А ты, папа, соглашайся. Я в адмиралы не целюсь. Лучше в хранители подамся. Вон, как карьера в гору рванула. И Хранителей в Академии десять, а ни как у ВАС в Разведывательном флоте всего три адмирала.
   - Уже дистанцировался: «у вас во флоте». Ты еще и сам у нас во флоте.
   - Саша, я, между прочим, о тебе думаю. Вот представь, из нас будут адмирала выбирать. У тебя шансов нет. Я-то, ученый навигатор. А ты просто навигатор – неуч. Это вон папа у нас и Хранитель двух Академий, и адмирал, а, теперь еще, и командующий будет. А мне так много не надо. Я с тобой поделюсь. А то мне все, тебе ни чего, не хорошо, как-то. Не по-братски.
   - Слушай, ученый, что-то я даже не пойму. Ни то ты гад редкий издеваешься, ни то благодетель. Бить тебя уже, или ниц перед тобой пасть, в знак благодарности?
   - А ты его выруби, а пока он будет валяться, сам рядом приляг, в знак благодарности, ниц полежи, - посоветовал Евгений. – Дядя Лукич, соглашайся. А пока эти будут друг перед другом валяться, ты меня, по скоренькому, в адмиралы. Я же тебе не сын.
   - Ух, какие вы интриганы – карьеристы. Я еще не командующий, а они уже на мое место метят. Вот, что, Евгений, твои звезды я, пожалуй, передам в введенье моего зама, твоего отца. Так, что можешь полежать рядом с ними.
   - Облом, - картинно вздохнул Евгений.
   - Нормально, я тут один в адмиралы не лезу, а мне за это морду бить собираются. Все, я обиделся! – Лука надул губы, так, как умел только он. Ооочень умилительно. – Все, сам буду всеми тремя адмиралами, ни чего вам не оставлю. Адмиралы сам, командующий сам, три помощника тоже сам. Сам большой начальник. Все мне, все мое.
   - Сам начальник, сам дурак, - засмеялся в голос Александр. – Пап, да соглашайся ты. Я пока в адмиралы не полезу. Полетать хочется. Да и на Луку трижды адмирала посмотреть охота. Вы только представьте себе это совещание командования Разведывательным флотом. А уж какая у него форма будет. Денсарцы обзавидуются. Аксель – банты в три ряда.
   - И погоны по периметру, только сидеть не удобно, - Евгений сложился пополам. – Звезды будут в седалище втыкаться.
   - Зато, какая выправка, - добавил Лукич старший.
   - Смейтесь, пока можно. А еще у меня будет три фуражки: большая на голове и две маленьких на ушах. И вот тогда попробуйте только заржать! Всех наш трюм чистить отправлю! Я ужасен в гневе! И, как Любка - злой и память у меня плохая. Буду мстить, забывать и снова мстить.
   - Будешь сам трюм загаживать? – Евгений начал сползать с кресла. – Туалет же есть, ваше адмиральство.
   - Ты не успокоишься, так и останешься с разными погонами. Манипулятор тебя догнать не может.
   - С таким командующим мы все будем с разными погонами и в трех фуражках. Я уже тренируюсь, мало ли что. Ой, не могу, живот болит. Можно я тут гордо прилягу?
   - Валяй, в смысле, валяйся, я сейчас присоединюсь. Очень ниц захотелось.
   - Правильно, нижние чины, пресмыкайтесь. Все ниц передо мной! А пока там ползаете внизу передо мной, подумайте, как маленькие фуражки монтировать будем.
   - Как сережки, пусть под ушами болтаются, - задыхаясь, ответил Евгений.
   - Нет, не красиво, - Александр рыдал, сидя рядом с креслом. – Мы их вязочками привяжем и кокарды в разные стороны, что б как крылья.
   - Ребята, - подал голос сквозь смех Лукич старший. – Вы еще чуть-чуть посмейтесь, да буду ставить вопрос на голосование.
   - Какой?
   - По поводу моего назначения.
   - А это папа ты опоздал, Лука все под себя подмял. Не зря его назвали Лука Лукич, с детства готовили.
   - С рождения. Всего ему и побольше. Умираю, - Евгений вытер кулаком глаза.
   - Ребята, короче, ржите. Так голосуем, кто «ЗА»? Евгений ты рукой по полу бьешь «за» или «против»?
   - За. Я еще и сам в конвульсиях, тоже весь «за» бьюсь. Как-то судорожно дается выбор.
   - А ты, Мозг, чего? Воздержался?
   - Я думал, ты только ребят спрашивал, а так я «за» всеми манипуляторами.
   - Меня мнение всего экипажа интересует. А ты, заслуженный ветеран, с особо весомым голосом. К тому же всех этих разведчиков еще кульками повозил, когда они в пеленках были и меня не подсиживали.
   - Точно, шпана, малолетняя.
   - Но, но! Нельзя так про капитана.
   - Про капитана можно, про суперадмирала нельзя!
   - Всю кают компанию записали капитаны – адмиралы. Все углы пометили.
   - Это Лука тренировался трюм загаживать, - начавший подниматься Евгений, опять осел на пол. – В воспитательных целях. Альфа самец, территорию метил.
   - Мы все метили, - не стал молчать Лука.
   - Вот такая у тебя команда, Мозг, весь корабль загадили, все углы пометили.
   - Как знали, что им на этом корабле летать, когда вырастут. Под себя готовили, - мерцая фасеточным глазом ответил Мозг. – А сейчас у нас в трюме пассажиры, так вот они метят, так метят. Никак тоже в экипаж набиваются. Пришлось датчики воздуха в трюме отключить, зашкалило.
   - Трудно вам. Плыть то еще долго будете?
   - Двадцать два часа, тридцать две минуты, если будем продолжать движение в том же темпе.
   - Какой кошмар, - выразил общее мнение капитан. – Хотя, с учетом уже пройденного ни так уж много и осталось.
   — Значит, придется вашим зрителям еще немного подождать, - улыбнулся Лукич старший. – Ну, ни чего, у еле ползущего шансов добраться до финиша, значительно больше, чем у гордо стоящего.
   - Тут не поспоришь, - согласился Александр.
   - Ну, что, альфа самцы, я так понимаю четверо «за», один воздержался?
   - Кто, воздержался? – окинул рубку непонимающим взором Евгений.
   - Я. Не могу же я сам за себя голосовать. Хотя Ди Длен меня уже почти уболтал. Ладно, соглашаюсь.
   - Поздравляем, товарищ командующий, - рявкнул экипаж хором не сговариваясь.
   - Подхалимы, - поблагодарил Лукич. – Товарищ, - произнес на распев. – Так по земному, приятно. Вы-то откуда поднабрались?
   - У нас же историк в экипаже, научил. И нам нравится. Как то солидней, красивей и для уха приятней. Гораздо лучше, чем просто по званию или должности. Плохого человека товарищем не назовешь. Надо обращение «товарищ» в устав ввести. Ты же аксельбант ввел.
   - Было дело. Я нечаянно, в знак протеста. Забавно получается. Командующий – землянин. На вашем корабле, кроме Мозга – все земляне. Вот детей нарожаете и захватим весь Разведывательный флот Тилена, только Ркандров оставим. Уж больно они замечательные.
   - Это правильно. Без Ркандров никак нельзя, - ответил Лука. – Слушай, папа, а на Земле это в порядке вещей – помогать детям карьеру делать. Ты какой-то неправильный землянин.
   - Видишь, в чем дело, сын. Качество жизни граждан – прямо пропорционально качеству совести руководства. А если детеныш делает карьеру благодаря папе, а не своим заслугам, то у него ни совести, ни профессионализма. Одна радость, удержаться они, обычно не могут, без папы – мамы. У правителей на Земле совести ни то, чтобы совсем нет. Она есть, только по качеству на третий сорт не тянет. И жить там от этого погано. Я, назад, на Землю не хочу. И, что б здесь так стало, тоже не желаю. В командировку туда скатаешься, а потом еще несколько месяцев чувство такое, будто в дерьме вывалялся. Отмываешься, отмываешься, а не получается. Въедается грязь эта. Противно. Был такой философ на Земле Карл Маркс, так он сказал: «Быт порождает сознание». От себя добавлю – корявый быт сознание поражает. Оно тоже становится корявым. Смотрите, земляне, прибывшие на Тилен и Денсар, все тут и остались, а приехали, вроде, на время. Более того, родных и близких своих сюда перевезли, и никто назад не рвется. За четверть века ни один домой не попросился. Только в гости, и то не часто. Раз – два скатались и все, хватило. Они уже не те земляне, которыми были, когда сюда приехали. Сознание просветлилось, душа стала чище, и совесть пребывает в гармонии с миром. Здесь можно просто жить, а не выживать в грязи и лжи. Можно жить в полную силу, получая от процесса удовольствие и искреннюю благодарность от окружающих. А что человеку еще для счастья надо? На Земле по головам лезут, чтобы карьеру сделать, то есть к кормушке поближе, за куском побольше, да получше. В рот уже не лезет, так задом жрать пытаются. А зачем? Все им мало, мало, мало гребут, гребут, а счастья то нет. Зачем? Простой вопрос, и задать его надо себе самому, но у них даже мысли не возникает. Зачем им больше, чем реально надо? Не знают, просто так положено. Это коррозия сознания, гниль и дыры. Человеку уже не надо, но он у других будет отбирать, лишь бы себе забрать. Зачем? Вот он я пример прям из реальной жизни. Меня уговаривают, мол, побудь начальником. А я ломаюсь, думаю, большинству землян моя позиция совершенно не понятна будет. Стремления в начальники здесь ни у кого особо нет. Потому, что качество жизни и твоей лично, и твоих близких от занимаемой тобой должности никак не зависит. Что студент, что Великий Хранитель, или, даже Глава Великого Совета, живут то все одинаково – ХОРОШО. Потому, что никто не хапает больше, чем ему нужно, и всем хватает поровну, по потребностям. А потребности ни такие уж и великие: тепло, сухо, сытно, вкусно, уверен в будущем своем и своих детей и, обязательное условие – возможность самореализации для каждого. Все. Больше нормальному, психически здоровому человеку не надо. Вот придумайте что-нибудь такое, чтобы в эти простые потребности не вписывалось. Раз, два, три. Не смогли, вот и я не могу. Что меня смущает в моей ситуации? Достоин ли, смогу ли. Ди Клен – выдающийся человек, а я после него, на его фоне? Меня с ним будут сравнивать. Мне на заседании Великого Совета мозги вправляли, а потом еще Разум пару часов ментально промывал. А я все равно сомневаюсь. Так, что да, сын, не правильный я землянин. И очень надеюсь, что и вас мы с мамой неправильными землянами вырастили. Я ведь на Земле законченным атеистом себя считал, а сейчас за каждый прожитый день Бога благодарю. Потому, что точно знаю, он есть. Просто люди должны Его в себя впустить и будет рай на Земле, Тилене, Денсаре – везде, и еще при жизни.
   - Ни чего я тебе не промывал, врун. Даже влажной тряпочкой не протирал, - возник в головах потомственных землян голос Разума – Советника. – Это очень хорошо, что ты сомневаешься, Лукич, но не до маразма, же уже. У тебя заслуг ничуть ни меньше, чем у Ди Клена. И опыта уже достаточно. И справишься ты ничуть не хуже. И мы, если что пойдет не так, поможем. В данный момент ты самый уважаемый человек в Разведывательном флоте. Легендарный. Молодежь мечтает походить на тебя. Мы опросили всех: от стажера до Ди Юрия – все за тебя, единогласно. Даже Главу Великого Совета единогласно ни разу не выбирали.
   - А нас никто не спрашивал, - даже не возмутился, а просто сообщил Александр.
   - Вы близкие родственники. Как отец скажет, так и будет. А нам нужна объективная информация.
   - Разум, ты так нагло вторгся в мой разум, что я мысль собственную потерял, - проворчал мысленно Лукич, а вслух добавил. – Стану я командующим – качество моей жизни никак не изменится, а проблем на весь разум и сознание добавится. А у меня на Денсаре еще столько всего не доделано, о-го-го.
   - Вот и хорошо! Нормальный космодром на Денсаре надо построить? Летаем уже регулярно и все в чистом поле. Не порядок. Базу подготовки Разведывательного флота тоже думаем перенести на Денсар. Почему прошлая экспедиция узнала так мало? Да по тому, что сила тяжести на планете пауков один и три к тилеанской, они физически не смогли, устали. Парни, а вы устали?
   - Вроде нет, - пожал плечами капитан.
   - Правильно! Потому, что привыкли к Денсарской двойной силе тяжести.
   - Наверно, не знаю, - ответил за всех Александр, пожимая плечеми.
   - Разум, вы серьезно? Это даже не проблемы, это целый геморрой в острой его фазе.
   - Лукич, дорогой, это по любому твой геморрой. Сам подумай, Ди Клен на Денсар все равно бы не полетел. Правильно? Правильно. Так и так делать это все пришлось бы тебе, ты же у нас глава денсарской миссии. Еще денсарское фехтование решили ввести в обязательную программу подготовки. Медики наши прямо в восторге, говорят, что очень полезные упражнения. Там и: координация движений, и реакция, и общая физическая подготовка. Денсарские студенты на Тилен завезли, теперь у нас фехтовать очень модно. А кто на Денсаре лучший инструктор?
   - Шаропуз, - хором ответили все земляне.
   - А еще Саня с Любой, - подал голос Лука.
   - Не, не, не. Я летать хочу. А с Любаней можно договориться, все равно там живет. Поломается для приличия и согласится. А Шаропуз, так будет счастлив, а если ему еще и форму тилеанскую да чин какой. Вообще будет полный восторг.
   - На счет формы, это хорошая идея, - согласился Лукич. – Он сильно похудел, теперь с одеждой проблемы. Сошьем как раз по фигуре.
   - Вот, - обрадовался Разум. – Уже втянулся в работу. Значит, я говорю Ди Длену, что ты согласился.
   - Зараза мозговитая, - не зло выругался Лукич.
   - Да, я такой. Все, мне пора. Дел еще уйма. До связи.
   - Пока. А, может, и в самом деле справлюсь? Ладно, ребята, пойду я Шаропуза вербовать. Адмиралом я его сделать не могу, но капитан – командор, нормально же?
  - Пап, нормально. Мы тут космические волки, а ты нам звезд жалеешь, а Шаропузу сразу почти адмирала? Это дискриминация!
  - Саша, будет вам лет, как Шаропузу, и вы станете командорами.
  - А сколько ему лет?
  - Точно не знаю, но лет шестьдесят – семьдесят по земному.
  - То есть мне еще тридцать – сорок лет следующего звания ждать? Лука, что ты там говорил на счет науки?
  - А я тебе сразу говорил, наука перспективней, в плане карьеры.
  - Ладно, ребята, занимайтесь наукой, пока, не скучайте.
  - Будем, - ответил Лука. – Еще двадцать три часа будем.
  - Уже двадцать два, - поправил Мозг.
  - А так лучше, - кивнул Евгений.
  - Ладно вам, наслаждайтесь покоем и отдыхом. А то вот я вроде дома, а мне уже и некогда. Сейчас, значит, за Шаропузом, потом к Сидотрону. Будем решать, где аэродром, нет, космодром строить. По дороге надо за Юрой залететь. За одно с повышением поздравлю, как ни как он теперь первый помощник командующего. А то, что, я один радуюсь? Не хорошо. Ну все, ребята, пока.
   Экран погас.
   - На Денсаре сейчас хорошо, - вздохнул Евгений. –Я, наверное, еще чуть-чуть полетаю, а потом к отцу пойду в помощники. Там размах. А полеты, вы только не обижайтесь, какие-то скучные. Сидишь, как в квартире и, даже, никакого движения не ощущаешь. Полет, только взлет и посадка, а в остальное время ждешь и скучаешь. Выматывает. Мне надо делом заниматься.
   - Полы помой, - предложил Александр.
   - А кто бы их замарал? И как? Все системы работают прекрасно. Очистки помещений тоже.
   - Давай мы тебе кресло сломаем, - предложил Лука. – Будешь чинить.
   - Знаете, что, - Евгений на мгновение задумался, а, потом, решительно тряхнув головой, продолжил. – Все, решился. Ребята, я хочу вашей сестре предложение сделать. Что вы по этому поводу думаете?
   - Кирдык твоей карьере. Отец и тесть, через такой заслон новые звезды до твоих погон точно не доберутся, - ответил Александр.
   - Да и фиг с ними, со звездами. У отца немного, лет двадцать, поработаю да в Академию подамся. Буду молодежь учить, как из навоза корабли делать.
   - И будете вы, как наши родители, друг к другу в гости ездить, - Лука, задумчиво поглаживая нос.
   - Ну и нормально, зато не надоедят друг другу, - Александр. – Лука, у меня к тебе вопрос, как к ученому. Вот на земле говорят, что умный, когда думает, чешет лоб, дурак – затылок. Ты сейчас чешешь нос, и кто ты после этого.
   - Неопределившийся. Ни то к умным, ни то к красивым.
   - А как вы думаете, она согласится?
   - Кто?
   - О-о, Лука Лукич, тебе точно к красивым. Сестра наша, конечно. Алина, вдруг имя не помнишь. Кто вас красивых разберет. Женя, друг родной, вы же с детства влюбленные. Мамы наши уже давно решили, что вы очень красивая пара. И, если честно, мы уже года два ждем, когда же вы решитесь нам все рассказать.
   - И на свадьбе погулять очень хочется, - поддакнул Лука. – У меня чисто научный интерес, как лорд Олдар все организует.
   - Ну, вы то не возражаете, как братья?
   - А нам то, что возражать? Сестра у нас умница – красавица. Друг тоже парень хоть куда. Отличный парень, если честно. Ты главное ему не говори, а то зазнается. Племянники должны получиться замечательные. Живите долго и счастливо. Любите друг друга. Вот вам мое старшебратское благословение!
   - Сань, а мы то с тобой когда? Ладно, я еще молодой, а ты то уже старик почти.
   - Я тебе сейчас в лоб дам, малек.
   - Видишь, какой раздражительный стал, возраст, однако.
   - Мало я тебя в детстве воспитывал, мало, - тяжело вздохнул Александр. – Бить надо было больше и чаще, мама не позволяла. А теперь, пожалуйста, пожинаю плоды женского воспитания. Никакого почтения к старшим.
   - Почему? Я тебя почитаю. Как только ты чего-нибудь напишешь, так обязательно почитаю. Я же не виноват, что ты писать не любишь.
   - Я буду рефери, - вклинился Евгений. – Уточните, пожалуйста, писАть, или пИсать? А то какая-то неопределенность просматривается.
   - Писать он любит, я его с детства знаю, не остался в стороне Мозг корабля. – Не надо на корабле. Только в специально отведенном месте. Ишь, пИсатели нашлись.
   - Вот, мой мелкий брат, смотри, какая игра даже не слов, ударений. У местных язык попроще. Даже вон Мозг и тот на русском словоблудством занимается. Мы даже Ркандров заразили. Мы уже сами тилеане и денсарцы больше, чем земляне. Из нас на Земле, только я родился. Хочется вот эту культуру, что ли, детям передать. Что бы связь сохранилась. Я хочу жениться на землянке. Вот. Как Люба.
   - И что тебе мешает. Вот живой пример Женя и Алина – земляне.
   - Лука, вроде учитель истории. А где твоя звезда?
   - Забыл, - сильно удивился Мозг. Деловито заработали манипуляторы, сменив на груди Луки звезду специалиста, звездой учителя.
   - Что я говорил? Ркандры попали под наше влияние. Ркандр и забыл, так не бывает. А уж мы то попали под влияние всех. Мы земляне только по родителям, а наши дети себя с Землей вообще ни как отождествлять не будут. Связь прервется, как у земных эмигрантов.
   - Тут ты прав, как историк говорю. Даже наличие центров русской культуры, литературы на русском языке и знание самого языка, из внуков эмигрантов русских уже не делают. Особенно если русская только бабушка или дедушка. Ассимиляция и интеграция, во слова какие.
   - Красивые слова, малопонятные, значит умные, - улыбнулся Александр. – Силести, Иван, Петр – прЫнцы денсарские, они себя землянами в принципе не считают. Мама денсарка, и выросли на Денсаре. И папа их на Землю, по-моему, ни разу не свозил. Его туда не тянет. Все что ему действительно дорого, находится на Денсаре.
   - А я все равно на вашей сестре женюсь, - упрямо поджал губы Евгений. – Мы с ней уже оба недоземляне. А наши дети связь с родным миром, если захотят, пусть через дедушек и бабушек налаживают. Благо продолжительность жизни позволяет. Коренных землян еще на пра правнуков хватит.
   - У вас любовь, - вздохнул Александр.
   - А, так ты, просто, еще не влюбился ни в кого. А развел тут высокие материи, преемственность поколений, сохранение устоев и традиций, - хохотнул Евгений.
   - Наверное, ты прав, - согласился Александр. – А раз я здесь еще ни в кого не влюбился, поеду влюбляться в землянку. Опять же, как любит говорить король Денсара: «Свежая кровь».

4

   Если упорно стремишься к достижению цели – рано или поздно достигнешь. Шанс есть. Главное с целью определиться. Если постоянно менять целеполагание – будешь крутиться на месте. На одном месте. Обидно. У наших героев цель была конкретной – большой паучий остров. Какой из двух неважно, решали хозяева. И наступил тот момент, когда оба корабля достигли берега. Местная подлодка вышла на берег носом. «Тилен» - весь, целиком.
   - Вы, пока, из корабля не выходите, - передал по рации местного производства кто-то из мудрых братьев и сестер. Земляне их и внешне различали с огромным трудом, а уж по голосу…. Скрежет, он скрежет и есть.
   За всем происходящим на берегу, пришельцы наблюдали на экране, удобно развалясь в креслах. Не успели еще мудрые выйти из корабля, а по суше к ним, очень стремительно, как будто атакуя, подбежал местный. Гневно скрежетать он начал еще на бегу. Оказывается, так пауки тоже умеют.
   - Ты тут нельзя! Так всегда! Уходи от тут!
   - Да, словарный запас явно маловат, - прокомментировал Лука.
   - Ага, - согласился кто-то.
   - Быстро от тут назад! Ты тут нельзя! Так всегда!
   - Я тут нельзя, пока нет знак сверх. Эти, - паук переговорщик показал лапой на «Тилен». – Прилететь сверх. Это знак. Я тут можно! Так всегда!
    Встречающий на долго задумался, поджав лапки. Потом подпрыгнул и, ничего не говоря, убежал вглубь острова. Вернулся через несколько минут, уже в составе довольно внушительной делегации.
   - Он нет верх! – показал лапкой на «Тилен». – Он с ты из вода! Я видеть!
   - Ребята, давай, - дал команду Александр. «Тилен» взмыл в воздух и, стремительно, исчез из вида.
   - Командир, я что-то упустил этот момент, - подал голос Лука, когда корабль завис на низкой орбите. – Они, что не видели, как в прошлый раз корабль прилетал?
   - Не знаю, тоже удивлен.
   - Не видели, - ответил Мозг. – Чтобы не пугать аборигенов, приземлялись по ночам, на северной оконечности острова. Там сплошные камни и местные там не живут. А по острову передвигались на флаере в режиме качения.
   - Тогда понятно, - кивнул Александр. – Не понятно, почему нам об этом не сообщили. Теперь уже не важно. Все, приземляемся.
   Корабль стремительно вернулся, завис над самой поверхностью и плавно совершил посадку, встав точно на то же место, где находился до старта. След в след.
   - Да, - проскрежетал встречающий. – Этот мочь вверх. Знак. Ты можно тут. Так всегда.
   - Так всегда, - проскрежетали хором сопровождающие его лица.
   - Так всегда, - проскрежетали мудрейшие.
   Прибывшие пауки сошли на берег. Местные слегка расступились, давая им место, но не расходились. Всем было интересно.
   - Зачем много ты тут? – проскрежетал прежний переговорщик, видимо он был за старшего.
   - Много я тут, дать еду много, много, много ты.
   - Какие интересные числительные, - почему-то шепотом сказал Мозг.
   - Ага, - почему-то шепотом ответил кто-то. Все были увлечены происходящим на экране.
   - Интересно, нам уже выходить можно? – поинтересовался Лука.
   - Ты историк, или камикадзе? – ответил вопросом на вопрос Александр. – Оно тебе надо, лезть в эпицентр паучьих страстей?
   - Мне тоже кажется, что мы там будем лишними, - поддержал капитана Евгений.
   - Да я и не настаиваю, просто любопытствую.
   - Вот и молодец, - по-прежнему шепотом ответил кто-то. В рубке воцарилась тишина.
   Тем временем мудрейшие открыли люк в трюм своего корабля. По рядам встречающих прокатилось некоторое оживление. Несколько особей кинулись помогать с разгрузкой. «Тилен» тоже открыл вход в свой грузовой отсек. Встречающие возликовали. Коробка – переводчик не смогла перевести бешеную какофонию паучьего треска, но и без перевода все было понятно.
   - Похоже, им запах нравится, - по-прежнему шепотом заметил Евгений.
   - Ага, - ответил кто-то шепотом, а потом, уже совершенно точно спросил Александр. – А почему мы шепчемся?
   - Что бы не нарушать торжественности момента, - ответил Лука.
   - А, - снова кто-то, может дуэтом.
   Грузовой отсек опустел в считанные минуты. Огромная куча разлагающегося корма украсила собой местный пляж.
   - Что-то выходить стало совсем неохота, - Евгений.
   - Есть такое дело, - Александр.
   - Главное не начать угощать, - хихикнул Лука. – Много травы, не вкусно.
   Рубка взорвалась молодецким хохотом. Особенно громким на фоне предыдущего перешептывания.
   - О, а что это там за кучка? Нам точно не нать, - сказал Евгений, посмотрев на изображение трюма. В самом центре лежала не большая килограмм на сто – сто пятьдесят кучка морепродуктов.
   Александр взял местную рацию и связался с кем-то из пауков.
   - Почему не все выгрузили?
   - Запас на обратную дорогу, - протрещал в ответ кто-то.
   - Назад мы вас доставим очень быстро. Проголодаться не успеете. Так что выгружайте.
   Небольшой на общем фоне довесок, выгруженный в общую кучу, казалось, обрадовал местных сильнее, чем весь остальной корм. Начался пир. Александр опять переключил главный экран на трюм.
   - Мозг, проверь, пожалуйста, как там.
   - Запах еще есть, но датчики вернулись в безопасную для жизни зону. Закрывать люк пока не буду, пусть проветривается естественным путем, чтобы фильтры не забивать.
   - Правильное решение, - согласился Евгений.
   Ели пауки очень быстро. Когда инопланетяне вернули на главный экран паучье пиршество, гигантская куча корма уменьшилась, как минимум, на треть. Правда, народа стало значительно больше. Видимо, подтянулись остальные жители острова. Ели организованно, без сутолоки. Быстро подбегали, очень быстро насыщались, еще быстрее уступали место следующему.
   - Вот изголодались, - вырвалось у Луки.
   - Так друг друга едят, естественно, живут впроголодь. Возможно, сейчас первый раз в жизни наедятся досыта, - Евгений.
   - С таким аппетитом им этой кучки на долго не хватит, - опять Лука.
   - Мудрые, я так думаю, едой их обеспечат. Иначе, зачем это все? – кивнул на экран Александр.
   Тем временем среди отобедавших началась какая-то не понятная для инопланетян суматоха. Явно спорили, или, даже ругались.
   - Мозг, сделай вон ту группу по громче, пожалуйста, - Мозгу корабля Александр не приказывал, а просил. «Так всегда», - как говорят местные. С детства повелось.
   - Сейчас, остальных отфильтрую. Картинку, я так думаю, тоже стоит увеличить.
   Заинтересовавшая пришельцев группа пауков приблизилась, заняв весь экран. Рубку заполнил треск довольно крупной особи, видимо паучихи.
   - Я не надо быть корм семья. Корм есть, - яростно трещала она. Коробка переводчик эмоций не показывала, только текст, но треск был очень эмоциональным.
   - Ты надо быть корм семья, так всегда, - тоже довольно эмоционально отвечал ей, похоже, тот же паук, который встречал гостей на берегу.
   - Есть знак с верх. Не надо, как всегда. Я не надо быть корм семья, - грозно протрещала дама, надвигаясь на оппонента.
   - Ты быть корм семья, - не сдался, видимо глава острова, также перейдя в наступление, придвинувшись почти вплотную. – Ты корм семья. Так всегда.
   - Нет.
   А потом произошло событие, которое инопланетяне понять сразу не смогли. Самка стремительно атаковала. Зато пауки, даже те, кто находился достаточно далеко, сразу поняли все. Воцарилась тишина. Все замолчали. И, в этой тишине, треск самца прозвучал особенно отчетливо.
   - Я рад быть корм для ты и твои дети. Так всегда.
   - Я рада быть корм для твои дети. Так всегда, - ответила моментально успокоившаяся женщина – паук.
   Самец поджал лапки так, как совсем недавно поджал свои лапки уважаемый старейшина детского острова. И, в последний раз в жизни, проскрежетал:
   - Хорошо. Так всегда.
   Паучиха тут же начала возводить кокон вокруг себя и, уже мертвого, отца своих детей. Так всегда. Меньше, чем через час все было закончено.
   - Больше ее никто не увидит, - сказал задумчиво Мозг. – Так всегда.
   Над побережьем нависла тишина. Нет, ни гнетущая. Ведь ни чего необычного с точки зрения пауков не произошло. Так всегда. Видимо так выражали дань уважения – молчанием. Все молчали и смотрели на еще не застывший кокон, в котором укрылась от всего остального мира будущая мать. Когда в коконе закончится еда, уже подросшие паучата прогрызут выход наружу. А их родителей больше никто и никогда не увидит. Все молчали. Только океан шелестел волнами по песчаному пляжу. И все, находившиеся на берегу, подпрыгнули, когда тишину взорвал прямо-таки ужасающий треск. Такого земляне точно не слышали. Пауки, видимо, были в курсе, если судить по скорости с какой они разбежались от источника шума.
   - Этот быть мой. Мой корм и мои дети. Я дать жизнь. Так всегда. Быть мой, теперь не мой. Так никогда. С кто я дать жизнь. Этот не мой. Так нет.
   Она бы трещала очень и очень долго. Не дали. Не дал. Молодой помощник кого-то из Мудрых, вдруг, как – то изменился. Когда он заговорил, произошедшие с ним изменения заметили даже земляне.
   - Я буду рад стать пищей для тебя и твоих детей.
  Паучиха замолчала, а будущий отец подошел к ней в плотную. Молниеносная атака, и….
   - Я рад быть пищей для тебя и твоих детей. Так было, так есть и так будет всегда.
   - Я рада быть корм твои дети. Так всегда.
   - Как хорошо.
   Через час на берегу было два кокона.
   - Я думал, что он идущий за мной, а он, оказался, дающим жизнь, - проскрежетал один из Мудрейших. – Надо следить за его детьми. Им должен достаться его ум.
   Так всегда. Пауки довольно быстро забыли про дающих жизнь. Так всегда. А население двух очень далеких планет потрясенно застыло перед экранами.

ГЛАВА 3
1
   Пауки оказались смышлеными ребятами, очень быстро оценив все достоинства инопланетного корабля. Его скорость и вместительность.
   - Мы, прямо, служба экстренных грузопассажирских перевозок, - проворчал Евгений.
   - Не отказывать же им в помощи, - ответил капитан.
   - Нет, конечно, но тридцать – сорок рейсов в день, что-то утомляет.
   - Евгений, тебе не угодишь. То тебе скучно, то слишком весело, - хмыкнул Лука. – Мы стали участниками великого, можно сказать исторического момента в жизни пауков. Прочувствуй всю значимость. Смотри, как все меняется. Объединение разобщенного сотни лет народа.
   - Это ты сейчас агитируешь? Или просто издеваешься?
   - Издеваясь, агитирую в бригаду добровольных помощников.
   - У нас все добровольно, тем более что выбора все равно нет.
   - А если бы был, то, чтобы ты выбрал? Сидеть скучать?
   - Нет, конечно, это я так ворчу, что б разговор завязать. И, ведь получилось. Я, если честно, думал, что они только норы рыть умеют. А они строят довольно неплохо.
  Вновь прибывшие пауки быстро нашли общий язык с жителями большого острова и совместными усилиями стали превращать его в детский остров. За исключением скал на северной оконечности, остров был практически ровным. Норы – пещеры рыть негде, только в глубину под землю, но этого пауки не хотели. Какой там свежий воздух. Они стали, довольно профессионально, возводить здания из крупных блоков, которые выпиливали из скал на севере острова. Построили пирс и перевезли на «Тилене» несколько рыболовецких суденышек. Детей тоже перевезли на корабле пришельцев. Дети были довольны. Сначала прокатились на скоростном корабле, а потом попали на гигантский кусок суши. Красота.
   - Я тут полюбопытствовал у главного строителя, вон того, который лапами дережирует, как им удается воспроизводить две абсолютно разные по своим свойствам паутины, - продолжил разговор Евгений.
   - И что он тебе ответил? – поддержал беседу Александр.
   - Оказалось их не две, а три. Для охоты на суше – эластичная, прочная и липкая. Только на суше ловить не кого, поэтому ее давно не производят. Для рыбалки – все то же самое, только липкой ей быть незачем, все равно вода все смоет. Зачем в пустую расходовать ресурсы? А для строительства должна быть липкая и затвердевающая. С ее помощью и блоки между собой скрепляют и перекрытия делают. Как им удается выпускать весь этот ассортимент, паук объяснить не смог. Само собой так происходит, где-то на уровне инстинктов. По мере необходимости.
   - Удобно, - согласился Лука. – А, главное, все свое ношу с собой. Помните в фильмах про землян, они на природе в палатках живут? Так паук кокон быстрее поставит, и ветер его не сдует.
   - А мне нравятся их дома, - сказал Александр. – Грамотно, практично и экологично. Обложили все дерном, смотрите, какие замечательные холмики получились. И дождь, и ветер не страшны. И от жары укроет.
   - Да, выглядят их домики симпатично. Не подумаешь, что люди несколько столетий ничего не строили, - согласился Лука. – Но, если честно, волскримы мне нравятся больше. И красиво, и экологично, и материалов расходовать почти не надо, только продукция айрлонгов, а, главное в них жить удобно, все для людей. А, вот, у пауков с удобствами как-то не очень.
   - Это для людей «не очень», - не согласился Евгений. – И, если честно, архитектура Тилена мне нравится больше. Денсар это как в деревню к бабушке. На лето – хорошо, на всегда – не-а.
   - Тебя возили в деревню к бабушке, есть с чем сравнивать, а нас только на Денсар к папе. И, если опять-таки честно, так я даже и не знаю, где мне больше нравится, - пожал плечами Александр. – На Денсаре скучаю по Тилену. На Тилене скучаю по Денсару.
   - Это ж когда меня к бабушке возили? Наши все к нам перебрались, мне лет десять было. Обратите внимание, земляне, про Землю никто из нас не вспомнил. Сань, может ну ее эту землянку? Как на Земле, афро – американцы? Присмотрись к земляно – тилеанкам. Все, если и ни красавицы, то симпатичные. Страшненьких то нет совсем. А что на этой Земле смотреть – клоака вселенной.
   - Ух, ты как про родину предков. Оно клоака, конечно, но не на столько же. Наверное, - усмехнулся Александр. – Слушай, зятек, а что это ты на других девушек заглядываешься, а? Смотри, все сестре расскажу.
   - Я о тебе беспокоюсь, от ошибок пытаюсь уберечь. А вдруг она тебя «землянством» каким заразит, станешь как они паразитически настроенным. А клоакой я ее назвал, что б смягчить маленько. Деды так матом кроют. Жить там невозможно.
   - Там новый переходный период начался, это я вам, как независимый историк говорю.
   - Это как? – не понял Евгений.
   - Естественное развитие общества. Пришла пора строй менять. Ныне существующий строй начал тормозить развитие науки и техники, а следовательно, и культуры. Ну, и всего человечества, в целом.
   - Поясни, - Александр.
   - Поясняю, - сделал умное лицо Лука Лукич. – Первобытно – общинный, рабовладельческий, феодальный, буржуазно – капиталистический, что дальше? Не известно. Но, так как сейчас, оставаться уже не может. Деньги, еще недавно, с точки зрения истории, были прекрасным инструментом развития. Но все, инструмент устарел. Сейчас это даже не прямоугольная бумага, чья реальная ценность фактически такая же, как у пустого фантика от конфеты. Сейчас, большинство денег даже не печатается. Миллиарды, триллионы – существуют исключительно в электронном виде. Фактически их нет. Их даже нельзя взять в руки. И вот то, чего даже нет, стало важнее науки, техники, общества в целом и любого человека в отдельности. Евгений, вот ты, как механик, можешь себе представить, чтобы в нашем корабле была запрограммированная поломка?
   - Зачем?
   - Затем, чтобы полетал положенное количество времени и купил новый корабль, что бы было больше резаной бумаги. Инженеры вместо того, чтобы изобретать более надежную и совершенную технику, занимаются ее сознательным ухудшением. Вместо развития откровенное вредительство и деградация. Стоило учиться, чтобы делать мир хуже? И им деваться некуда. Им нужны деньги, чтобы жить, семью содержать, а деньги им платят за ухудшение, вот они и ухудшают. Талантливо, надо сказать, ухудшают, но так не может продолжаться бесконечно долго. Производя все больше лишнего, на самом деле никому не нужного товара низкого качества, они, не задумываясь, гробят собственную планету, выкачивая из нее все больше ресурсов, убивая ее экологию. Но вместе с планетой умрут и они, и, естественно, их резаная бумага. Кому она будет нужна без них? И все больше людей на Земле это понимают, но пока сделать, ничего не могут. Все смены общественных строев на Земле проходили при помощи социальных потрясений, революций и войн. В данный момент – серьезная война уничтожит планету, а не серьезная ничего не изменит. Более того, новая мировая война приведет, скорее всего, не к смене планетарного режима, а к его еще большему усилению. Так уже случилось в двух мировых войнах двадцатого века. Пол мира в руинах, а элиты богатеют причем и на своих, и на чужих. Им все равно, кто враг, а кто союзник. Нужна именно революция, уничтожающая современный строй, сметающая элиты.
   - Ты как этот, как его, на броневике, - засмеялся Александр. – Оратор. Пламенный революционер.
   - Ленин, на броневике, - не обратил внимания на сарказм брата Лука. – А такая революция неминуемо приведет к мировой войне. А мировая война или уничтожит планету, или укрепит существующий строй, даже со сменой элит. На родине наших предков, элиты менялись, а смысл оставался прежний. Свергли буржуев. Коммунисты пришли к власти и сразу же ввели себе спец пайки и прочие спец излишества. Все люди равны, но простые граждане едят гнилую селедку, а, более равные товарищи – нормальную еду. Свергли коммунистов, пришли вообще не пойми кто, но тоже предельно порядочные люди, думающие о народе. Это сарказм, если кто не понял. Есть вариант мирного развития ситуации. Рано или поздно этот строй кончит сам себя. Скорее поздно. И, даже агонизируя, будет пытаться развязать мировую войну. Война, хорошая такая с миллионами, а лучше миллиардами трупов – это его единственное лекарство.
   - Хорошо говорит, зажигательно, - похлопал в ладоши Евгений.
   - Все на баррикады, - поддержал механика капитан.
   - Да, ну вас, - махнул рукой Лука. – Тилен, кстати, тоже пережил эту беду. Но тут ркандры сильно помогли. От них же ничего не утаишь. Ты еще не украл, а ркандры уже все знают. И отказаться от ркандров ни как нельзя, потому что тут же противник – соперник получит преимущество. А на Земле ркандров нет. Поэтому, в борьбе разума и алчности – побеждает алчность. А пока развитие планеты идет без привлечения здравого смысла, простым людям жить будет не очень хорошо. Они для своих элит всего лишь средство обогащения.
   - Так может им помочь как-то? – перестал дурачиться Евгений.
   - Помочь мы им можем только насильно. Заставить жить, по совести, и уму. Но насилие не наш метод.
   - А нам оно вообще зачем? – Александр обвел экипаж пристальным взором. – Пусть себе живут, как считают нужным. Я из вас единственный землянин, по праву рождения. И мне глубоко до лампочки что там у них происходит. Главное, когда у них шарахнет, наших успеть эвакуировать. А помочь можно только тому, кто хочет, чтобы ему помогали. А тому, кто не хочет и, даже, будет активно сопротивляться – помочь невозможно. И нечего к ним приставать с нашим виденьем справедливости, социального равенства и мироустройства. Навредим только, а, так, глядишь, само рассосется.
   - Ты прав. Спасение утопающего – дело рук самого утопающего, - вздохнул Лука.
   - Я, таки, шибко сильно извиняюсь, что приходится прервать вашу такую ученую беседу, - подал голос Мозг корабля. – Но за окном представитель местного населения очень хочет с вами пообщаться.
   - Давай, - кивнул Александр.
   - Даю, - на главном экране появился паук на фоне стройки, а на наружном экране Александр.
   - Приветствую тебя, командир, - проскрежетал паук. Люди пауков практически не различали, а пауки людей различали безошибочно. По крайней мере, этих троих. Возможно, просто по тому, что людей на планете было очень мало.
   - Приветствую тебя, мудрый брат, - мальчика от девочки инопланетяне, все-таки отличать научились. – Зачем ты хотел говорить со мной?
   - Я хотел спросить, командир, можно ли мне поговорить с вашими мудрейшими. С теми, кто принимает решения?
   - Я думаю да, мудрый брат. Сейчас попробуем связаться.
   Лукич в компании Шаропуза как раз занимались наиважнейшим делом – чаи гоняли. Попутно решая вопросы, связанные со строительством базы подготовки разведывательного флота. Про базу они уже давно забыли и просто трепались обо всем сразу, то есть ни о чем. И эту размеренную беседу двух друзей бесцеремонно прервали. Окладистая борода Лукича и шикарные усы Шаропуза произвели на пауков неожиданное для инопланетян впечатление. Паук аж отпрыгнул, когда на экране появились «мудрейшие», а, за тем, склонился в низком поклоне. Пауки, вроде бы занимавшиеся какими-то делами, оказывается, следили за своим переговорщиком. Они все тоже склонились в глубоком поклоне, кто, где находился, но четко в сторону корабля, экран видели не все.
   - Ух, ты, - Лукич.
   - Чего это они? – Шаропуз.
   - Не знаю, - опять Лукич.
   А коробка – переводчик все услужливо перевела. Работа у нее такая, переводить.
   - Мозг, а покажи наружный экран, пожалуйста, - Александр, по внутренней связи.
   Когда картинка появилась, смеялись все. Гигантские говорящие головы, а пышная растительность на лице, придавала какое – то особенное величие.
   - Пауки таких великанов, однако не видели ни разу, - Евгений, хихикая. – С крупным планом явно перестарались.
   - Ага, - согласился кто – то.
   Переговоры тем временем продолжались.
   - Ты хотел говорить с нами, мудрый брат, - Лукич своего изображения не видел, поэтому был серьезен и мог спокойно, без улыбки говорить. – Мы рады приветствовать и выслушать тебя.
   - Дозволено ли мне говорить, о, великие? – проскрежетал паук.
   - Да, - Лукич удивленно пожал плечами. – Мы слушаем тебя, мудрый брат.
   - Я хотел бы посмотреть на вашу планету, что бы потом рассказать о ней сородичам. Могу ли я попросить, чтобы ваш корабль взял меня с собой?
   - Конечно, будем рады пригласить вашу делегацию в гости.
   - Так я могу взять с собой спутников?
   - Да, главное провизией запаситесь. А так никаких проблем.
   - Благодарю вас. Когда нам будет дозволено подняться на борт?
   - Как будете готовы, так и полетите.
   - Хорошо, тогда на утренней заре.
   - Ладно, - согласился Лукич.
   Покинуть планету пауков ребятам уже и самим очень хотелось. Но, как – то все времени подходящего не было. То одно, то другое. А тут все решилось неожиданно быстро. В трюм загрузили пару тон морепродуктов. Туда же поднялись два мудрых брата и одна, не менее мудрая сестра, которые, с разрешения капитана, соорудили для себя три уютных кокона. И полетели!
   - Маршрут проложен, капитан, - Лука вывел тонкую линию трассы на главный экран. Линия была идеальна. Прямая. Мимо всех небесных тел. – Точка подпространственного перехода через двадцать два часа, восемнадцать минут при стандартном ускорении.
   - Молодец, Лука Лукич.
   - Все системы работают в штатном режиме, - доложил Евгений. – Ускорение стандартное.
   - Хорошо, - похвалил Александр свой экипаж.
   - Ребята, - явно не по уставу обратился к экипажу Мозг. – У нас, похоже, хвост. Смотрите, - Мозг вывел на главный экран информацию с радара. От двух из пяти спутников планеты пауков отделились три точки.
   - Корабли? – удивился Александр.
   - Да, капитан.
   - Ух, ты, - присвистнул Евгений. – И как это мы их проглядели? Разведчики, блин!
   - Так мы же спутники планеты не изучали. Там нет условий для жизни, - пожал плечами Лука.
   - Видимо, все-таки, есть, - задумчиво ответил капитан. – Мозг, Евгений, поймайте их переговоры, если это возможно.
   - Возможно, чего там, - задумчиво ответил Мозг, научился у землян.
   - Да, - подтвердил Евгений. – Радиосвязь используют, как наши рации. – Только частоту постоянно меняют. Вернее, автомат меняет. Сейчас алгоритм просчитаем.
   - Вроде, все. Довольно примитивно, - сообщил Мозг. – Включаю.
   Рубку наполнил уже ставший привычным паучий треск. Коробка – переводчик принялась за работу. Она не разделяла говоривших по голосам, или еще как-нибудь, монотонный бубнеж, как будто говорит один объект.
   - Эти мерзкие, ниже нижайших, ускоряются. Может лучше уничтожить, - интонаций переводчик тоже не выделял вопрос – ответ, не понятно. Хотя, какая разница, главное содержание. – Их скорость далека от максимума. У нас приказ уничтожить их планету. Через семь (чего-то) и сто три (чего-то другого, переводчик не знал этих понятий) они достигнут наш максимум. Они мерзкие, ниже нижайших, от куда у таких может быть сила максимума. Величайшие презирают их. Их надо уничтожить всех, а ни только этот жалкий кораблик. Они не достойны жить. Они ниже нижайших. Так решили Величайшие. Хвала Величайшим.
   - Мерзкие, ниже нижайших, это мы? – спросил Евгений.
   - Похоже, что так, - кивнул Александр.
   - А нижайшие это, похоже, наши пассажиры, - Лука. – Плохо, что переводчик не сортирует, кто и что сказал.
   - А какая нам разница? – посмотрел на штурмана Евгений.
   - Да пусть их словесный поток катит сплошняком, - согласился с механиком капитан. – Мне, лично, все равно, кто из них сильнее нас ненавидит. Мне интересно другое. Пауки нас так искусно обманывали все это время, или они и сами не знают о высочайших со спутников?
   - Давайте спросим, - решительно предложил Евгений. – Если что, так их можно вывалить в космос, вместе с кормом.
   - Да ты кровожаден, - усмехнулся Лука. – Надо сначала разобраться, а потом вываливать.
   - Даже если не виноваты? – повернулся к брату капитан. – Твой хмык звучал страшней, чем Женино предложение. 
   - Так может вываливать никого и не придется. Понаблюдаем, глядишь, сами проколются…
   - И вот тогда вывалим, - засмеялся Евгений, все, включая Мозга, к нему присоединились.
   - Капитан, - не переставая менять цвета глаза, как сказали бы у людей, сквозь смех, обратился Мозг к капитану. – Адмирал Лукич на связи.
   - Ребята, главное сохраняйте спокойствие. О, это у вас истерика? - на экране появился адмирал.
   - Так точно, истерикируем понемногу, - доложил Александр.
   - А я вас поддержать, успокоить звоню. Успокаивать, видимо не надо. Паники на корабле не обнаружено. Хорошо. Значит так, продолжайте ускоряться и следовать прежним курсом. Через пять корабельных суток семь часов тридцать восемь, нет семь минут вас встретит Ди Клен с эскадрой, вот в этой точке, - на экране появились координаты. – Желательно выяснить какой у них максимум. Мозг, продолжай находиться на связи. Вопросы есть?
   - Адмирал папа, это я капитан корабля, я и должен был доложить. А ты взял и весь устав порушил.
   - Извини, я нечаянно. Мозг уже все доложил, в реальном времени. У Ркандров с этим быстро. Интересно, эти их семь и сто три чему равны? Можно было бы рассчитать их максимум.
   - От куда нам, ниже нижайших, знать о таких великих величинах. Опытным путем выясним. В подпространство пока не уходить?
   - Да, Саша, до встречи с Ди Кленом далеко от величайших не улетайте. Но будьте готовы, на случай атаки. Жаль, не знаем, какое у них вооружение. А, и защитный барьер держите на максимуме.
   - Уже, - доложил Мозг.
   - Что б мы без Ркандров делали? Спасибо. Мозг, ты тут самый опытный, следи за пацанами.
   - Есть адмирал.
   - Э, это я капитан.
   - Капитан, капитан, - усмехнулся в усы Лукич. – Плохо то, капитан, что уже все знают о ваших приключениях. Вы же у нас теперь звезды. Все ваши приключения тут же становятся достоянием общественности. Сейчас с вами будут все родственники общаться. Я не смог придумать, как запретить. Так что держитесь.
   Общение с родственниками было довольно предсказуемым. Когда реально ничем помочь не можешь, остаются только стандартные рекомендации: держитесь, берегите себя, в случае чего, сразу в подпространство и так далее. Только что б ноги не мочили, не сказали, а так весь набор. Стандартно, предсказуемо, но все равно приятно. Тебя любят, за тебя переживают, тебя ждут. Что еще важно для человека? Когда экран погас, ребята невольно вздохнули с облегчением. Приятно, но утомляет.
   - Евгений, - первым заговорил Александр. – Наша сестра на тебя так глядела, что теперь ты просто обязан на ней жениться.
   - Так я же не против. Как говорится с превеликим нашим удовольствием. Да мы со всей душой. Да хоть сейчас. Да…
   - Хватит, верим, - первым засмеялся Лука. – А как там наши пассажиры?
   - Переход неожиданный, но актуальный. Мозг, включи трюм, пожалуйста.
   - Есть капитан.
   Пассажиры, по крайней мере, двое из троих, вели себя вполне стандартно. Благо опыт долгой транспортировки пауков у ребят уже был. Мудрейшая и второй мудрейший явно наслаждались перелетом, как и их молодые помощники, во время заплыва на первый большой остров пауков. Огромное, по паучьим меркам помещение, идеальные температура и воздух (датчики опять зашкалило, без скафандров не входить) и огромное количество деликатеснейшей еды. Пауки вели себя вполне естественно для отдыхающих. Трещали ни о чем, причем в данном случае в прямом смысле слова. Разговорные треск и скрежет в пустом большом помещении, очень громко, уши закладывало даже через динамики, пришлось срочно убавить звук. Санаторий для пауков, а не трюм разведывательного корабля.
   Паук, который вел переговоры, оказывается люди их тоже могли различать, когда толпа не слишком большая, безвылазно сидел в своем коконе. И день, и два и… На третий Александр задал вопрос:
   - Говорит командир корабля, - раздался в динамиках грузового отсека перевод речи Александра. – Здравствуйте. Как вы себя чувствуете? Все ли у вас нормально?
   - Да, командир, - проскрежетала в ответ паучиха. – Давно так не отдыхали. Так хорошо мне было только на детском острове.
   - Да, - поддакнул ее компаньон. – Хорошо, как в детстве.
   - А ваш третий спутник? – спросил Александр. – Похоже он не разделяет ваших восторгов.
   - Он пребывает в глубокой задумчивости, - пояснила паучиха. – Для нас такие периоды нормальны. Нам всем время от времени необходимо погружаться в себя. Мы стараемся не нарушать его уединения.
   - Так он не болен? С ним точно все в порядке?
   - Нет! – неожиданно ответил сам главный паук. – Со мной все не в порядке. Теперь я не знаю, как дальше жить, просто не понимаю. Со мной все очень плохо, - Он выскочил из своего кокона и нервно побежал или забегал по полу, стенам и, даже, потолку. – Вы хорошие. Вы друзья. Вы нам помогаете. Они сами враги и предатели. Это они ниже нижайших. Я не знаю, что мне теперь делать.
   - Для начала успокоиться и поесть, - предложил Александр. – А потом вы нам все спокойно расскажете.
   Рассказ был долгим. Обстоятельным. Оказывается, историю до потопа, пауки все-таки не забыли. Помнили. Правда, только на мудрейшем уровне. Зачем забивать голову простых граждан не нужной информацией? Так, до недавнего времени, думали мудрейшие. Даже «идущие следом» помощники мудрых братьев и сестер не владели этой информацией. Долгие столетия жители подводного города были уверены в том, что выжили только они.
   Когда же граждане города стали выходить на поверхность и осваивать острова, выяснилось, что жизнь сохранилась на двух самых больших из них. Жители больших островов изрядно деградировали, с точки зрения горожан, но смогли выжить. Однако островитяне от контактов со своими соплеменниками категорически, в довольно агрессивной форме, отказались. Пока не будет знака сверху. «Так всегда». Горожане не стали настаивать, так как для их нужд им хватало свободных, пусть и не очень больших островов. Так продолжалось еще несколько столетий, до появления инопланетян. Это все, включая пришельцев, и так знали. Для того же, чтобы объяснить то, с чем столкнулись  сейчас, потребовался экскурс в допотопную историю.
   Общество до потопа делилось на касты:
   1. Нижайшие. По сути своей племенное стадо домашнего скота. Годные к разведению оставались в стаде. Тот, кто в разведение не годился, но был достаточно смышлен, шел в чернорабочие на тяжелую низко квалифицированную работу и назывался выше нижайших. Тот, кто не годился ни туда, ни туда отправлялся в кормовое стадо – на убой, по мере надобности, и назывался ниже нижайших. В это же стадо отправляли осужденных на смерть преступников из других каст и, отработавших свой ресурс, ставших непригодными к эксплуатации чернорабочих. Выше нижайших – вместо пенсии шли на корм, становясь ниже нижайших.
   2. Высокие. Каста квалифицированных специалистов. Делилась на две под касты: высокие – слесаря, медсестры и так далее и выше высоких – инженеры, врачи.
   3. Высшие. Каста высококвалифицированных профессионалов. Ведущих специалистов: конструкторов, ученых, руководителей производства.
   4. Великие. Каста командного состава по праву рождения. Аристократы мелкого уровня. На подобие не титулованных дворян на Земле.
   5. Величайшие. Каста правителей: короли, принцы, герцоги, графины и прочая шелупонь в паучьем эквиваленте. Коробка переводчик не смогла все перевести, но общий смысл понятен.
   Величайшие, питались исключительно паучатиной. Для них и держалось племенное стадо. 
   Великим доставались объедки со стола Величайших. Плюс умирающие родственники. А что б ни голодать, когда паучатины не хватало, рацион дополняли другими продуктами.
   Высшие и высокие питались в основном морепродуктами. Иногда дичью, то есть мясом птицы, зверей на планете не было, съели. Птица тоже была дефицитом, поэтому море продукты были основными продуктами питания. Паучатину к их столу поставляли исключительно умершие собратья по касте.
   Нижайшие же всех трех подразделений паучатину получали в пищу только в раннем детстве, пока поедали родителей. Основу рациона составляли объедки мореподуктов более высоких каст.
   Вот такая вот пищевая цепочка.
   На момент катастрофы на планете было два примерно одинаковых по мощи и люто ненавидящих друг друга царства – государства. Коробка переводчик перевела их названия, как одно Великое не переводимое трещание и второе Великое непереводимое трещание. В памяти переводчика названия зафиксировали как 1 и 2.
   - Разделяй и властвуй, видимо актуально для всех политических строев стадного типа, - прокомментировал услышанное Лука. – На Тилене этого не стало благодаря Ркандрам, а на Денсаре на второе стадо просто народа не хватило. На Земле это правило работает до сей поры. Постоянно нужен внешний враг. Отец рассказывал, что у них в СССР на каждом пороге стоял американец, а в США – русский. Только вот в США население четыреста миллионов, а в СССР меньше трехсот. Где взять столько русских, чтобы каждому американцу поставить на порог? Не понятно. А если учесть, что этнических русских меньше ста миллионов…
   - Брат мой, дорогой, - перебил Александр. – Вот для нас с Евгением эти твои СССР и США точно такая же тарабарщина, как паучьи империи. Правда, правда. И кто такой русский?
   - Ты я, у Евгения по отцу татары есть, а тетя Марина с примесью прибалтийских кровей.
   - И кто я тогда такой? – поднял бровь Евгений.
   - Папа говорит, что, если национальность установить невозможно, значит – русский. Ты тоже русский, видимо. Нет такой национальности, как татароприбалторусский.
   - Короче, земляне мы, - подвел итог капитан. – А все эти градации и тонкие настройки, это лишнее.
   - В дали от родной планеты национальность действительно не имеет значения, - согласился Лука. – А там по национальному признаку и убить могут. Вот это и есть – разделяй и властвуй. Всегда нужен внешний враг, которого можно дружно ненавидеть и, всем вместе, плечом к плечу, ему противостоять. Пауки в этом противостоянии, видимо, несколько переусердствовали.
   - А если без врага? – спросил Евгений. – Как на Тилене?
   - Тогда все должно быть, как на Тилене. Не должно быть никаких каст, классов и сословий, а уровень жизни должен быть одинаковым для всех. В противном случае низших необходимо как-то удерживать в их состоянии. Пауки это сделали практически идеально, превратив часть собственного народа в тупой скот. Но, даже такая, идеальная система эксплуатации рано или поздно ломается. Вот и здесь произошел какой-то системный сбой, когда искусственно созданное противостояние, вдруг превратилось в реальную бойню. Нельзя выжимать все соки из народа до бесконечности.
   - Ну, все, историка опять понесло, - перебил брата Александр. – Ты нам что-то такое недавно рассказывал. На Землю мы тебя с собой не возьмем.
   - Почему? – одухотворенное лицо Луки, превратилось в удивленное, да так и застыло.
   - Ты землян плохому научишь, перестанут топтаться друг у друга на порогах.
   - Начнут в гости заходить. И БАЦ! – Евгений звонко хлопнул в ладоши.
   - Что бац? – подпрыгнул Лука.
   - Полетим их спасать. А на кой они нам сдались?
   - Да ну вас, балбесы.
   - Лука, не обижайся. Все, что ты говоришь прям вот очень – очень интересно. Но не нам. Ты уж извини.
   - Да как же вы не понимаете, изучение истории, в том числе и других планет, помогает не повторять уже совершенных ошибок.
   - Вот, а ты нам не даешь слушать историю пауков и сам не слушаешь. А ты специалист, между прочим.
   Великий Совет решил, что будет правильно, если вести переговоры с пауками будет тот, кто «принимает решение». Поэтому, на экране в трюме были Лукич старший и Шаропуз – неразлучная парочка. Непосредственно им, а также еще населению двух планет и рассказывал историю родной планеты Мудрый брат. Поэтому пламенная речь Луки Лукича осталась незамеченной галактической общественностью. Но, в целом, Лука оказался прав.
   Когда экипаж вернулся к прослушиванию, сама история уже закончилась. Великий Совет удалился для размышлений. Успокоенный Лукичем паук, наконец, смог поесть и спрятался в своем коконе отдохнуть.
   - Ну вот, пауки довольны, отец отключился, не попрощавшись, а что там, собственно, было, мы и не знаем. Да ладно мы, дилетанты. Лука Лукич – профессионал, всю историю прослушал.
   - Саш, не знаю, что ты сейчас делаешь. Издеваешься или сокрушаешься. Это не важно, - парировал Лука. – Мозг, что там было, расскажи, пожалуйста.
   - Говорил он много лишнего, в двух словах, одно из царств решило ударить на опережение.
   - Как это? - не понял Евгений.
   - Это как в детстве. Дать сдачи, до того, как получил, - объяснил Лука.
   - Глупо же, - удивился Александр. – Ладно, когда дети, а здесь взрослые, и последствия тоже взрослые.
   - Кто победил, кто проиграл, Мудрый брат не знает, - продолжал тем временем Мозг. – Да это и не важно. Досталось всем. В то время, как население обоих государств массово гибло, правители спокойно покинули планету. Вернее, они ее покинули, до начала боевых действий. За долго до войны, на спутниках планеты были оборудованы базы со всем необходимым. Спутники планеты имперские владыки тоже поделили. На двух, самых крупных и расположились властители воюющих держав. С собой взяли даже не всех из величайших. Только особо приближенных. Взяли, вернее завезли за долго до начала боевых действий представителей более низких каст, необходимых для обслуживания оборудования и поддержания станций в рабочем состоянии. Ну, и, естественно, нижайших – корм, все-таки. На планете, тем временем воевать стало некому. Ненависть друг к другу утонула вместе с большей частью населения. Возможно, что жители подводного города – единственные, кому удалось выжить. По крайней мере признаков других выживших обнаружено не было, возможно они просто не выходили на поверхность. Как знать?
   Через несколько столетий, когда вода начала спадать, появились острова, на которых до удивления быстро восстановилась растительность и появились птицы. Хотя птицы, скорее всего, переждали потоп в более холодных регионах, если верить уцелевшей карте, там были самые высокие горы. Два самых крупных куска суши государства поделили между собой. Потомки, почти уничтоживших родную планету правителей, по-прежнему ненавидели друг друга. Но были вынуждены договариваться. Было принято совместное решение заселить эти земли нижайшими, чтобы размножались. Им было велено жить и ждать знака с небес. И вот, вместо запланированного триумфального пришествия величайших правителей, с небес явились инопланетяне и все испортили. А еще группа наглых граждан умудрилась выжить под водой и потерять всякое почтение к правящему классу.
    Мудрого брата подкараулили, когда он в одиночку изучал северную оконечность острова. И жестоко запугали. Ему было сказано, что если он не подчинится и не выполнит волю Величайших, то те, в свою очередь, уничтожат его город и весь его народ. Что ему оставалось делать в такой непростой ситуации? Во всей современной истории от начала потопа никогда и ни чего подобного не было. Совершенно новая, неизведанная и не понятная ситуация. Он испугался, а испугавшись, подчинился. Но истинный разум, всегда отягощен совестью. Мудрый паук экзамен на разумность успешно сдал. Совесть не давала ему покоя и вырвалась на свободу, не смотря на все доводы разума. Хотя их и доводами не назовешь. Уж очень неубедительно они звучали даже внутри головы, постоянно споря между собой. Ну как, скажите на милость, можно доверять предателям, предавшим население целой планеты? Ни как. Где гарантии, что они не уничтожат свободный город после расправы с пришельцами? Нет таких гарантий и помешать им будет не кому. У горожан просто не было оружия. Совесть поддержала менее напуганную и от того более благоразумную часть разума и, большинством голосов, они решились рассказать все инопланетянам. Все же пришельцы вызывали больше доверия, чем свои, родные величайшие. План Величайших был прост. Мудрому брату выдали маяк, который он должен был включить на планете пришельцев, когда они возвратятся домой. Флот величайших должен был обрушиться всей своей мощью на планету чужаков, уничтожив их всех. А уж как проникнуть на корабль Мудрый брат должен был решить сам. Задачу он выполнил, но совесть и страх за свой народ мешали жить. Страха за свою жизнь пауки особо не испытывают, а вот за жизнь племени готовы сражаться. Теперь, рассказав все инопланетянам, мудрый брат наслаждался душевным покоем. Пусть другие решают судьбы планет и вселенных. Он пас.
   - Ну, и какие предложения есть, товарищи? Все-таки нравится мне это слово, - Александр окинул рубку взглядом.
   - Есть, командир. Мозг, дай пауков пожалуйста, - Евгения явно захватила какая-то идея, Александр не стал мешать. – Мозг, помнишь, наши преследователи говорили про максимум через семь и сто три чего-то? нужно протрещать эти самые чего-то нашим премудрым пассажирам.
   - Хорошая идея, похвалил Александр.
   - Земляне, с вами приятно иметь дело, - подал голос Мозг. – Теперь Ркандры Тилена в печали. Как мы до этого не додумались?
   Общение заняло гораздо больше времени, чем можно было изначально предположить. Вот здесь без Ркандров точно бы ничего не получилось. Как выяснилось: семь чего-то – это сутки, состоящие из двухсот других чего-то. Вот и как это объяснить друг другу, имея такие просто грандиозные различия в языках и культурах. Причем эти величины исключительно технические термины. В повседневном обиходе их не используют. И, подавляющие большинство далеких от техники пауков, таких слов попросту не знает. Это просто чудо, что жителям подводного города удалось сохранить некоторые технические знания и связанные с ними термины.
   - Это, получается, что двигаясь с нынешним ускорением мы достигнем их максимума меньше, чем через пять суток? – перевел время в корабельное Александр.
   - Ага, а максимум их где-то порядка трети от скорости подпространственного перехода, - согласился Евгений.
   - Я тут прикинул маршрут, - подал голос Лука. – Адмирал Клен встретит нас вот в этой точке. Если мы увеличим ускорение до стандартного, то прибудем в данную точку на трое суток раньше Клена. А пауки на своем максимуме почти на сутки позже Клена. Вот эта планета, вроде необитаемая, но на всякий случай проверим и сбросим на нее маяк. Сами уйдем вот сюда, спрячемся на спутнике и спокойно дождемся Клена.
   - Нам нравится ваш план, - возник на экране Глава Великого Совета Ди Длен. – Делайте, как решили, только будьте осторожнее, ребята. Удачи.

3
   Постоянно прослушивать разговоры кораблей преследователей было совсем не интересно. Все одно по одному: «Презренные, ниже нижайших и так далее по списку и по кругу». Скука, никакого разнообразия. Но вот, когда «Тилен» увеличил ускорение, стало интересно. На этот раз переговоры транслировались не только в рубке, но и в трюме, для пассажиров. В конце концов, если план потерпит неудачу, то погибать придется всем вместе. Рубка наполнилась приглушенным паучьим треском и лопотанием переводчика:
   «Презренные стремятся к максимуму. От куда у презренных, ниже нижайших сила максимума. Они уже близки к максимуму. Я не дам им уйти. Атакую. Нет, надо беречь мощь удара для их планеты. Если они уйдут, мощь не понадобится. Атакую».
   От одного из кораблей отделилась крохотная точка – ракета и стремительно пошла вперед, вдогонку за «Тиленом».
   - Когда ракета нас догонит? – Александр.
   - Так, это, никогда, - недоуменно пожал плечами Лука. – У нас ускорение выше.
   - А зачем они ее тогда пускали? – Евгений.
   - Напугать? – ответил полувопросом Лука. – Совершеннейшая глупость.
   - Н-да, - в минуты задумчивости Александр, как отец, скреб подбородок, потому как бороды у него не было. – Не выпускаем ее из вида, не расслабляемся, мало ли, что.
   Пауки тем временем продолжали препираться:
   «Ты потерял половину мощи удара (непереводимый треск, видимо имя). Ты станешь кормом для Величайших. Если презренные уйдут, и мы не сможем уничтожить их планету, мы все станем кормом для Величайших. Я для своих, вы для своих. Он прав. Мы все станем кормом для Величайших».
   - Может им лучше потратить оставшуюся мощь удара на Величайших, - подал голос Лука.
   - Нет, мы тебя на Землю точно не возьмем, бунтарь, - хохотнул Александр. – Лука, ты же историк, должен понимать: они выросли в этом, можно сказать впитали вместе с мясом матери, не выполнил приказ – корм. Все просто и понятно.
   - Ну да, ну да, - Лука что-то увлеченно рассчитывал. – Мозг, смотри, а если вот к этой планете? Заодно проверим, куда ракета полетит.
   - Интересно. С Великим Советом я сейчас свяжусь, а Клен с эскадрой уже в подпространстве, с ними связи нет.
   - Они выйдут вот здесь, просто погасятся не в эту, а вот в эту сторону. По большому счету, какая им разница?
   - А может, и меня посвятите? – спросил Александр. – А то так увлеченно обсуждаете, что аж любопытно.
   - Так, пожалуйста. Присоединяйтесь, все равно без вас ничего не выйдет.
   - Интересно, интересно. В этом определенно что-то есть, - изучил предложение Александр. – Лука, может ну ее эту историю? Ты такой перспективный навигатор.
   - Ага, - не известно, чему кивнул Лука. – Ракета меня эта напрягает. Пойдет она за нами, или не пойдет. Вот в чем вопрос.
   - Быть или не быть, бить или не бить, пить или не пить, - Евгений тоже увлеченно считал. – Капитан, все готово для маневра. Без гашения ускорения будет выглядеть вот так.
   На главном экране появилась новая траектория полета.
   - А если вот в этой точке начать гашение, тогда подойдем к оборотной стороне вот этой планетки, то есть будем невидимыми для преследователей, - добавил штришок Лука. – А пауки могут срезать вот так и прибудут на семь с небольшим часов позже нас. Так что мы спокойно успеваем сбросить маяк и спрятаться на вот этом спутнике, он как раз тоже будет за планетой. Нас не видно, и мы, как в театре. Красота.
   - Не плохо, дорогие товарищи. «Дорогие» - пожалуй, лишнее. Серьезно, ребята, мне нравится. И ракету проверим, - Александр пристально изучал новый маршрут. – Мозг, а ты что думаешь?
   - Я согласен. Великий Совет сейчас тоже что-нибудь скажет.
   - До расчетной точки маневра восемьдесят пять секунд, - доложил Лука.
   - А Совет? – спросил Мозг.
   - Не успел, - задумчиво сказал в полголоса Александр. – Экипаж, приготовиться к маневру.
   - Есть, - хором.
   На экране появился адмирал Лукич.
   - Пап, ты как нельзя кстати. Две минуты не мешай. Ладно? – Александр заставил опешить отца. Не многим это удавалось. В прошлый раз удалось королю Сидотрону, на заре знакомства землянина с Денсаром и денсарцами.
   - Все, капитан, готово, - Евгений удовлетворенно потер руки. – Красиво зашли, со скольжением. На Земле что-то такое есть, про управляемый занос?
   - Дрифт. Славненько получилось. Так земляне еще не делали, это точно, как историк говорю, - Лука тоже выглядел совершенно довольным.
   - Вот домой вернетесь, всех в угол поставлю, причем, в один. И как вы там вчетвером поместитесь, понятия не имею. Юзом как-нибудь задрифтуете.
   - О, пап, ты тут. Скажи, прикольно же получилось, - искренне улыбался Александр. – Смотри, как здорово.
   - Здорово, оно, конечно, здорово, но почему без спроса?
   - Мы спросили, вы ответить не успели, а момент для данного маневра был просто идеальный.
   - Вот так, начальство тормозит, а меня, ветерана Разведывательного флота, уважаемого Ркандра в угол! Где, справедливость? Где, я вас спрашиваю?
   - Не переигрывай. Не можешь уследить за шпаной здесь, так хоть в углу последишь.
   - И нам удобней будет. На корпусе посидим, - еще более радостно, чем про совершенный маневр сообщил Лука.
   - Ну, я так понимаю, на угол, в целом, все согласны? – улыбнулся в бороду Лукич.
   - Так, это, что по желанию? – встрепенулся Евгений. – Тогда я, пожалуй, пас. Не люблю тесных мужских отношений.
   - Засранцы, - вырвалось у Лукича.
   - Пап, надеюсь, тебя сейчас никто не слышал?
   - Зря надеешься Саш, это не закрытый сеанс связи. Транслируется на обе планеты. За вас же все переживают.
   - То есть, для населения двух планет мы теперь засранцы? – Лука засмеялся в голос. – Корабль переименовывать будем?
   - Братец мой маленький, вот пока ты это все не озвучил, все могло и обойтись, а теперь, так точно все обратили внимание, - засмеялся Александр.
   Смеялись все. И люди у экранов на двух планетах. И люди у экрана на корабле. И Ркандры. И, даже, пауки что-то такое, конвульсивно непонятное делали. Что уж им коробка – переводчик натрещала, но весело было всем.
   - Ребята, хорош, ржать, - прервал веселье Мозг. – Там наши преследователи активно наш маневр обсуждают. Включаю на громкую.
   «Презренные нас обнаружили. Пытаются запутать следы. Ты (опять не переводимый треск, видимо имя) потерял половину мощи удара. Выпущенная тобой мощь, нас выдала и, теперь, улетит в пустоту».
   - Значит, ракета за нами не полетит? – удивился Лука.
   ¬- Как то примитивно. Не наводящиеся и, даже, не управляемые ракеты. А как они воевали? Чуть всю планету не разнесли, а вооружения нормального не имеют, - пожал плечами Евгений.
   - Действительно, - согласился Лукич. – У землян еще и баз вне планеты, вроде, нет, но цель так легко от них не уйдет, это уж точно.
   - Мозг, надо Клена предупредить, как только они из подпространства выйдут, - отдал приказ Александр. – Да, и хорошо, чтобы они эту гадость уничтожили, а то еще напорется кто…
   Маяк «маячил» на небольшой, активно вулканирующей планете. «Тилен» спрятался на ее спутнике, слившись с поверхностью при помощи соответсвующих пятен на защитном поле. Корабли врагов висели на орбите планеты, сами враги активно спорили:
   «Здесь нельзя жить, это невозможно. Сигнал идет с этой планеты. На ней нет жизни. Они нас обманули. Сбросили сигнал на мертвую планету. Ты (непереводимый треск, видимо имя собственное) их видел? Такая отвратительная форма жизни не могла появиться в нормальных условиях. Ты прав, мерзкие твари, но здесь не возможно жить никому, даже таким. У меня приказ обрушить всю мощь удара на планету, на которой будет установлен сигнал. Вот эта планета. Я отказываюсь тратить оставшуюся у меня мощь удара на эту ложную цель. Тогда ты станешь кормом для Великих. Я уже корм. Два раза не сожрут. Вы тоже корм, даже если выполнишь приказ и обрушишь мощь удара на эту планету, презренных не уничтожишь. Мы выполним приказ, а ты станешь корм, предатель. Вот за это вас и съедят. Великие любят кушать».
   - Ты виноват лишь тем, что хочется мне кушать, - процитировал в пол голоса Лука, а пауки, тем временем, продолжали спор:
   «И нас съедят и высоких ученых тоже. Они сказали, что у нижайших нет скорости максимума, оказалось есть. Даже больше есть. А если нижайшие и разговоры наши слушают? Которые нельзя прослушать?   И ученые у нас какие-то не умные, и Величайшие ни чего великого не могут, только брюхо набивать. Ты думай. когда говоришь. Или что, они меня третий раз сожрут?  У диких на планете жить лучше: нет ни Величайших, ни нижайших, а жизнь лучше и интересней. Ты предатель, да за это…» - говорившего бесцеремонно перебили, такого люди еще не слышали: «За это они меня четвертый раз сожрут и с вами не поделятся».
    Пауки замолчали, погрузившись в свои мысли. Радиомолчание длилось довольно долго. Почти сутки по корабельному времени. Земляно – денсаро – тилеане (очень талерантненько получилось) опять занимались ставшим уже привычным делом – скучали. Тишина закончилась также неожиданно, как началась:
    «Сигнал устойчивый. Я выполню приказ и мой (непереводимый треск) тоже. А ты (эта трескотня была уже знакома, ее занесли в базу, как тот который пустил ракету или просто – Пускатель) предатель. Если все ваши такие, как ты, то вас просто необходимо было уничтожить. Не понимаю, как нашим предкам этого не удалось. Зато планету почти уничтожили совместными усилиями».
   - Так это у них объединенный флот? – удивился Александр.
   - Мне этот Пускатель определенно нравится, - ответил слегка ни в тему Евгений.
   - Тот второй, который «тоже выполнит приказ» вроде тоже с головой дружно живет, только при начальстве стесняется ум показывать, - добавил Лука.
    Тут два корабля из трех озарились яркими вспышками и к поверхности планеты устремились четыре ракеты. Взрывы произошли практически одновременно.
    - Спектральный анализ показал обычные атомные взрывы, - доложил Мозг. – Нагадят, конечно, изрядно, но что бы уничтожить целую планету – маловато будет.
    - Может устрашение? – выдвинул гипотезу Лука.
    - Тогда уж разозление, если можно так выразиться, - ответил капитан.
    - Можно, выразился уже.
    Пауки, по всей видимости, Пускатель, застрекотали в эфире:
    «Предки, уничтожая нашу планету, потратили несколько сотен мощей удара, и мощь у них была мощней чем наша, а что могут сделать ваши жалкие четыре? Что-то наши Великие и Величайшие совсем глупые. Ты предатель. Ты станешь кормом. Ты тоже. Глупости приказывают они, а съедят за это нас. Я думаю, а зачем нам к ним возвращаться? (вопросительный знак поставил я, коробка переводчик таких мелочей не выделяет) Дикие мне нравятся больше. Величайшие уничтожат диких. Да? Чем? Величием своим придавят? Достаточной мощи удара у них нет. Топлива для кораблей, после этой нашей экспедиции, практически тоже нет. Все закончилось. А отправив нас сюда, они лишились последней возможности влиять на планету. Могут только угрожать, а самим скоро есть будет нечего. Нижайших на всех не хватит, а за рыбой летать будет неначем. Горючего не осталось, да и корабли разваливаются. Попрошусь к диким, может, примут, а не примут, так там пустые острова есть, все лучше, чем под куполом. Я с тобой. Вы оба предатели! А ты дурак. Нужны тебе эти величайшие? Тем более такие глупые. Вы оба предатели. Ну, предатели, так предатели, а ты корм».
   Эскадра Клена, вернее Ди Клена, после того как дед попросил покоя и отдыха главой рода Клен родственники избрали знаменитого адмирала, вынырнула из подпространства точно в расчетное время. А корабли пауков все еще находились на орбите обстрелянной ими планеты. Сама планета нанесенного по ней удара не заметила. Радиационный фон на поверхности планеты превышал земную норму в десятки раз, и четыре довольно-таки маломощных «мощи удара» попросту растворились в нем. Из-за активной вулканической деятельности на поверхности планеты постоянно что-то взрывалось, обрушалось и вырастало вновь. Поэтому заметных разрушений удар тоже не причинил.
   «Чего мы тут ждем?» - неожиданно взорвался паучьим треском молчавший более суток эфир: «Мы должны занести в память фиксатора разрушения причиненные планете нижайших. Планеты нижайших мы не нашли и самих нижайших упустили. А эта планета сама так активно взрывается и разрушается, что фиксировать разрушения можно было и без вашей мощи удара. Фиксируйте уже, да полетели. А ты не будешь фиксировать для своих Величайших. Я им ни чего показывать не собираюсь. Я сразу к диким. И фиксатор на моем корабле перестал работать за много пилотов до меня. Наши ученые его починить не могут. А почему тогда с нами послали тебя, а не второго. Не знаю, он может, вообще не долетит. А может ума у наших великих совсем не осталось, только величие. Как они мне все надоели. Решено – я к диким», - после непродолжительного молчания, эфир опять затрещал. Кажется, это говорил пускатель: «Не пойму, это на моем корабле опять что-то поломалось, или к нам приближается целый рой летящих объектов? Действительно приближаются. На моем экране их тоже видно. И на моем. Может звездные камни? Таким красивым строем? Это вряд ли. Похоже, мы нашли флот нижайших. У меня еще есть мощь удара. Уходите, я их задержу. Ты погибнешь. Лучше погибнуть в бою, чем в желудках величайших. Ты хотел уйти к диким. А нужен я диким? Вдруг тоже сожрут, любить им нас больше не за что. Тогда я остаюсь с тобой. Вы оба предатели. А ты, (треск переводимый как Пускатель) – враг и предатель, но я тоже остаюсь с тобой. Я же предатель вашего врага, значит вам союзник. В дали от наших Величайших мы смогли договориться, а они много сотен лет не могут, все своим величаем меряются. Мы готовы умереть друг за друга без шанса на победу, а они способны только убивать. И кто из нас после этого действительно великий? Я благодарен судьбе за то, что мне посчастливилось летать и погибнуть, сражаясь рядом с вами – моими потомственными врагами. Я готов умереть за вас. Я тоже рад погибнуть, сражаясь рядом с вами, а не против вас. И я.»
   - Ух, - кто-то громко выдохнул в рубке «Тилена».
   - Ага, - согласился кто-то.
   И тишина. Не очень продолжительная, но величественная. Под стать моменту. Нарушил воцарившуюся тишину адмирал Ди Клен, озарив рубку своей лучезарной улыбкой с экрана.
   - Привет, тилеане!
   - Ешкин кот! – вместо ответного приветствия подпрыгнул Александр. – «Звездные камни» — это ж наша эскадра. Адмирал, вас атакуют. Ребята, старт. Мозг, Жека, свяжите меня с пауками!
   - Готово, капитан.
   - Говорит капитан корабля «Тилен», - переводчик методично все сказанное протрещал в эфир.
   В ответ раздался треск идентифицируемый, как треск «Пускателя»: «Что я вам говорил? Нижайшие нас слышат, видят, имеют скорость максимума, подсовывают нам под мощь удара пустую планету. И кто тут теперь нижайший?»
   Видимо Пускатель засек на радаре старт «Тилена». Эффектно развернулся. И от его корабля отделилась ракета в сторону предполагаемого противника.
   «Я не стрелял», - протрещало в эфире: «Она сама, видимо резкий маневр спровоцировал. Вод ведь старая рухлядь! Простите».
   Расстояние было небольшим, поэтому ракета долетела быстро. «Тилен» захватил ее в свое защитное поле, затем, как бы присел, разворачиваясь вокруг своей оси на сто восемьдесят градусов. И, развернув ракету, запустил ее в сторону вулканизирующей планеты.
   «Ух, ты, как они умеют», - опять Пускатель: «Таранить видимо тоже нет смысла?»
   - Нет, - ответил Александр. – И незачем. Мы не желаем вам зла.
   - Пришелец говорит правду, - возник в эфире треск Мудрейшего брата. – Мы, как вы нас называете – дикие, будем рады видеть вас среди нас.
   - Вот растрещались, - бесцеремонно вклинился в разговор Ди Клен. – Саня, красиво ушли от удара, молодцы.
   - Спасибо, адмирал, мы старались.
   - Ракету, которую мы изловили, тоже туда? На планету?
   - Видимо да, - как-то не очень уверенно ответил Александр. – Надеюсь ей хуже не будет.
   За время космической гонки преследования пауки – космонавты получили индификационные имена: 1 Пускатель; 2 Стеснительный или Предатель, еще Скромняга; 3 тот, который на всех ругался и воспитывал – Козел. Хорошо, что пауки этого не знали. Козла, при последующем общении, когда познакомились получше, переименовали в Командира.
   Эскадра тилеан состояла из пяти грузовых кораблей денсарского типа. Если «Тилен» казался паукам огромным, он легко мог взять на борт любой из их кораблей, то денсарские грузовики повергли пауков в благоговейный ужас. В окружении целого роя маленьких патрульных катеров, катера были не крупнее кораблей пауков, гиганты зависли на орбите обстрелянной планеты на расстоянии прямой видимости. Один из катеров держал в своем поле паучью ракету и, приблизившись к планете, как «Тилен» запустил ее на поверхность.
   - Прошу всех на борт, - радушно предложил Ди Клен сияя белозубой улыбкой с экрана.
   Рой патрульных катеров организованно втянулся на четыре корабля сопровождения. «Тилен» вошел в грузовой отсек флагмана. Корабли пауков, после не очень продолжительного спора последовали за ним. Веским аргументом в споре оказалось высказывание Пускателя о том, что он своим ходом обратно просто не долетит. Его корабль начал методично разваливаться. И хоть погибнуть в космосе значительно лучше и почетней, чем в желудках Величайших, но лично ему хотелось бы еще пожить. Оказывается, жить может быть интересно.
   Пауки и «дикие» и «домашние» были поражены простором флагманского корабля. Подводный город диких пауков был немногим больше. А на детский остров, на котором началось общение пауков с инопланетянами, этот корабль просто бы не смог поместиться. В отличии от «Тилена» здесь были широкие проходы и просто гигантского размера рубка. Пауки смогли передвигаться по кораблю свободно. Диким все было просто интересно, с познавательной точки зрения. Пилотов же больше интересовала профессиональная сторона. Тут выяснилось, что у коробки переводчика опять недостаточный словарный запас. Свободные от вахты пилоты и механики тилеанского флота, включая естественно и Александра с Евгением, часами общались с пилотами – пауками, то в рубке флагмана, то в машинном отсеке, то в паучьих кораблях. Пусть, пока не все слова были понятны, хоть Академия Словесности работала круглосуточно и без выходных, неустанно пополняя словарный запас переводчика, технари друг друга как-то понимали. Общались активно. И даже пытались освоить управление инорасового аппарата. Не получилось. Совершенно невозможно. Пауку в гуманоидной рубке – ужасно тесно, а то, что находилось в центре прямо перед ним, он вообще не видел. Люди же могли управлять кораблем пауков ни менее чем вдвоем, а, лучше, втроем. Уж очень далеко друг от друга находились органы управления.
   Как удалось выяснить опытным путем, у пауков очень тонкая и точная настройка внутренних биологических часов. Каково было их удивление, когда менее, чем через двое суток корабли достигли орбиты их планеты.
   - У них есть скорость выше максимума, - протрещал Пускатель. – Они с нами просто играли.
   - Это же, - не услышав коллегу, воскликнул, если можно так сказать, про паучий треск, Предатель и осекся на полутреске.
   Что он имел ввиду все увидели на обзорных экранах, находящихся во всех жилых помещениях, в том числе и в трюме. База на одном из спутников была уничтожена. Над поверхностью еще летали осколки и поджавшие лапки пауки. Трупы собратьев собирал корабль аналогичный тем, которые участвовали в погоне за инопланетянами.
   - Теперь понятно, почему послали именно меня, - протрещал Пускатель. – Мой корабль в более худшем состоянии, если погибнет не жалко, все равно сам скоро развалится. А так, наши Величайшие победили ваших. Гады (наверное, коробка - переводчик не перевела, но остальные пауки — это слово, как показалось инопланетянам, довольно, зло повторили).
   - Я отомщу! Я должен! – протрещал к всеобщему удивлению не Командир, а Предатель.
   - Ну и дурак, - удивил всех еще сильнее своим ответом Командир. – Кому ты должен? Этому корму?
   - Пусть жрут, - высказал свое мнение Пускатель, как представитель стороны «победителей». – Скоро подавятся. Горючего практически не осталось и корабль у них немногим лучше моего. Все-таки какие «…» (опять это слово, будем считать гады). Додумались, стратеги. За счет вашего корма лет тридцать протянут. За это время нижайшие слегка расплодятся, так что лет сто голод им не грозит. А дальше что? Они даже на планету спуститься не смогут. Идиоты. Почему они Величайшие? Великие? У них же ума нет. Безумцы. Не понимают, что творят. Сейчас проблему, как им кажется, решили, но потом проблема вернется и станет еще ужаснее, а они об этом не думают. Разве Великие не должны думать о судьбе своего народа? О своих потомках?
   - Думают мудрые, - вклинился в беседу пауков Лука. – А «величайшие» - наслаждаются своим величием. По крайней мере, они так думают тем, что у них еще осталось для подумать.
   - Это что, нам теперь наш Великий Совет в Мудрый переименовывать придется? – озвучил промелькнувшую в головах тилеан мысль Евгений. – На фоне таких вот «великих».
   - Нет, у нас Совет Великий, потому что большой и дела большие делает, а их величие дутое. Надувались – надувались и лопнули. Бабах.
   - Тут ты прав, Лука Лукич, ладно, будь историком. Нужное занятие, - согласился с братом Александр.
   Рубка, тем временем наполнилась чужим треском. Уцелевшая база общалась с пилотом своего корабля.
   - (***), - непереводимый треск, видимо имя. – Уничтожь этих! (Видимо корабли пришельцев)
   - Как? – протрещали в ответ. – У меня больше нет мощи удара.
   - Ударь собой!
   - Я один, их пять. Я не могу ударить всех, – отвечал пилот спокойно, в отличие от своих собеседников. Те трещали как-то истерично, если такое определение вообще возможно применить к треску.
   - Ты будешь корм, ниже нижайших!
   - (***), - протрещал в эфир Пускатель, обращаясь к коллеге по имени. – Присоединяйся к нам. Мы отправляемся к Диким. Сейчас мы тебе поможем все собрать. Диким корм тоже нужен.
   - Вы предатели, ниже нижайших, - раздраженно проскрежетало в эфире.
   - А вы гады, выше высочайших! – ответил за всех Пускатель. – Вот и жрите теперь сами себя. А мы будем жить.
   Все-то время, что паучии космонавты собирали «корм», уцелевшая станция вещала разными голосами. Оказывается, инопланетяне научились их различать. Скрежет скрежету рознь. Голоса: приказывали, уговаривали, угрожали, проклинали, увещевали. Корче –создавали фон. Собиратели же вернулись явно довольными.
   - У меня пропала связь, и потух свет в рубке, - почему-то радостно сообщил Пускатель.
   - А я нашего Величайшего нашел, - поведал Командир. – Давайте его съедим.
   Пауки, как-то чрезмерно радостно с точки зрения пришельцев, выволокли труп своего лидера и стали готовиться к пиру. Одежд на пауках люди не видели, но на этом были какие-то украшения, видимо, как символ власти. Их поснимали и забросили в угол. Как принимают плоть товарища с почтением, благодарностью и уважением инопланетяне уже видели. Бр-р. Без этих атрибутов – еще «брысистей», если можно так сказать. Просто съели, или, даже – сожрали. Мудрые братья и сестры с удовольствием присоединились к пилотам. Представители других рас сочли за благо ретироваться, что б не начать угощать.
   - На нижних уровнях нижайшие, похоже, выжили, - ни к кому конкретно не обращаясь, сообщил новый член команды. Инопланетяне его назвали – Разрушитель.
   Корабли пауков были под завязку забиты кормом. Да и маленькие они очень. На руины базы прилунился флагманский корабль тилеан. Спасательная операция прошла успешно. Нижайшие повиновались без раздумий и приказы выполняли очень быстро. На борт поднялось больше сотни новых пауков, которые погрузили на борт в несколько раз большее количество трупов. В смысле корма. Пировавшие пауки честно поделились со всеми. Величайший закончился очень быстро, а вместе с ним еще несколько выдающихся членов колонии.
   Выдрессированные за века нижайшие, весь полет робко жались к стенам, что б не мешать своим более высоким собратьям. Но как только створки люка отворились, выпустив всех пассажиров на большой остров, нижайшие будто ожили. После нескольких сотен поколений, проживших в подземелье, оказавшись на свободе, буквально за несколько дней, они преобразились до неузнаваемости. Взрослых перевоспитывать смысла особого не было: они выглядели довольными, очень хорошо кушали и охотно помогали, но так и остались примитивными. Хотя, на фоне коренных островитян, смотрелись вполне органично. Дети же быстренько догнали в общем развитии своих сверстников, переехавших на Большой остров с различных Детских островов. Когда через пару месяцев корабли инопланетян отправлялись домой, отличить потомков бывших нижайших от диких – люди уже не могли. Все совершенно нормальные дети. Все-таки условия жизни имеют ключевое значение в развитии разумного разума. «Быт порождает сознание» во всех уголках вселенной.
   Появление пилотов и их кораблей – оказалось величайшим благом для паучей колонии. Корм, конечно, тоже хорошо, но уже много веков на планете, никто не голодал. Паучатину со спутников съели, как витаминно-минеральный десерт. А вот скорость, с которой корабли перемещали пассажиров и грузы – вот это да! Инопланетяне изучили состав топлива необходимого для кораблей пауков и синтезировали довольно внушительный его запас. Топливный склад разместили на удаленном каменистом острове, подальше от обитаемых территорий, мало ли что. Субстанция оказалась не только взрывоопасной, но и жутко ядовитой. Решили не рисковать, от греха подальше. Корабль Пускателя, к неописуемой радости своего пилота, благополучно развалился окончательно, выпустив снопы искр и облака едкого дыма. Это крайне сложно понять, но каждая новая неисправимая поломка корабля, приводила пилота в детский восторг. Как земного Карлсона, который живет на крыше: «Малыш! Все-таки она упала!» Консилиум из специалистов с разных планет постановил – пустить корабль на запчасти. Хотя износ был так велик, что правильнее было отправить в утиль.
   На планете Пауков было решено создать небольшую базу тилеан: для связи, помощи и наблюдения. На базе остались два патрульных корабля с экипажами и группа из пяти ученых. Базу расположили на острове с менее благоприятным для пауков климатом, ближе к одному из полюсов. Зимой температура здесь падала до минус десяти. Смертельно опасно для пауков, вполне нормально для людей с Земли и Денсара, терпимо для людей с Тилена.
   Эскадра под командованием Ди Клена отправилась домой на Тилен. А корабль «Тилен» пошел курсом на Денсар. Ди Юрий на Денсаре уже приступил к выращиванию корабля для пауков. Небольшого, размером с «Тилен». Хотя, с точки зрения пауков он был огромен. Лишившегося своего корабля Пускателя взяли с собой в качестве пилота – испытателя. Помимо пилота в трюме «Тилена» разместились прежние пассажиры, кроме Мудрейшего, как называли его инопланетяне. Заслуженный паук сообщил сородичам, что доволен прожитой жизнью и ему пора стать пищей для идущих следом. И был крайне почтительно съеден со всем паучьим уважением. Трудны для нашего понимания пауки.
   Уцелевшая на спутнике база победителей продолжала забивать эфир своими посулами, угрозами и уговорами. Жителями планеты было принято решение не обращать на нее внимания. В конце концов интересно, что там будет лет через сто. Инопланетянам интересно, паукам все равно.

ГЛАВА 4

1

   Пускателю удалось произвести впечатление на денсарцев, особенно на айрлонгов. Прямо-таки неизгладимое впечатление. Пауков на планете не было, но реакция на них в режиме «бр» была. Есть в паукообразных что-то такое… Н-да… Люди пугали инопланетным гостем непослушных детей, и это было действенно. А всегда спокойные и, даже флегматичные айрлонги проявили бешеную ярость, пытаясь убить бедного космолетчика нестандартного внешнего вида. Хорошо по деревьям лазает хорошо. Убежал. Там баловуны, убить не пытались, но устроили ТАКОЙ ШУМ.
   Мудрейшие сестра и брат по тому и являлись Мудрейшими, что сначала думали, а потом делали. Далеко от станции не отходили, ни куда без спроса и сопровождения не лезли. Пускатель мудрейшим не был. Он себя, а, главное, свое любопытство ничем не ограничивал. Двойная сила тяжести его – опытного пилота, привыкшего к перегрузкам, не напрягала. И, буквально, в первый же день он ринулся изучать территорию и налаживать знакомства с местными жителями. Общительный парень оказался. Люди были проинформированы о гостях и попытались попытаться проявить гостеприимство. Животные же дали волю инстинктам и чувствам. С чьего – то высоченного дома – Волскрима паука сняли флаером.
   - Я же не желал никому зла, - проскрежетал, как показалось Александру, растерянно Пускатель, с трудом уместившись в флаере.
   - Животные руководствуются инстинктами. Вот и защищаются от новой угрозы. А лучшая защита – это нападение. Внешне мы очень разные. Вас наш внешний вид тоже не очень порадовал.
   - Да, отвратительная форма жизни.
   - Спасибо, польщен, - усмехнулся Александр. – Чувства, которые мы вызываем друг у друга, явно взаимные. Вот вместе и будем их преодолевать. Я вот к вам уже привык. Не боюсь и скафандр снял.
   «А поле, защитное оставил», - возник в голове голос Мозга корабля.
   «А ты бы не оставил?» - также мысленно ответил Александр: «Я не трус, но сильно опасаюсь. Помнишь, как мама про них сказала? «Бр-р» Не знаю как вам, Ркандрам, а нам людям вот Бр-р и есть».
   После случившегося с ним конфуза, Пускатель помудрел и больше ни куда один не уходил. Познавал мир исключительно в окрестностях станции, а после и вовсе перебрался в Священную Рощу, где священнодействовал Юрий, создавая – выращивая новые корабли. Пускатель оказался таким же увлеченным технарем, как и Юрий, просто на родной планете ему не хватало знаний, и взять их было негде. На Денсаре же путь к знаниям был открыт и, хоть Ркандры и не могли ему помочь, космический паук активно занялся самообразованием. Его жажда знаний просто поражала, а способность усваивать полученные знания – восхищала. Ркандры смогли помочь, выделив ему специальный канал связи с тилеанскими Академиями, и образованием паука занялись лучшие специалисты Тилена, уделяя необычному ученику по несколько часов ежедневно. Юрий многовекового людского «БР» к паукам не испытывал и, на почве общих интересов, довольно быстро подружился с инопланетным коллегой. Тем более, что один из растущих сейчас кораблей предназначался как раз ему, Пускателю.
   Корпус нового корабля был совершенно стандартным патрульным катером, а вот внутреннюю начинку: рубку и все органы управления, создавали специально для пауков, под их физиологию. Здесь без Пускателя было не обойтись. Все подгоняли так, что бы было максимально удобно ему. Многое приходилось изготавливать в ручную, так как, что совершенно естественно, не было таких форм. Паука аромат благословенного лумгума не напрягал, поэтому лепил он сам.
   Питался паук здесь же, вместе со всеми. Вернее, за всеми. Ему очень понравились кости, даже больше, чем мясо. Понятия брезгливости у пауков не было, и он с удовольствием доедал все кости, даже те, с которыми не смогли справиться собаки. И был очень доволен рационом. Свежий воздух, Солнца свет, деликатесы на обед. Красота. Что интересно, собаки агрессии к нему не проявили.
   «Тилен», тем временем, слетал на Тилен, а когда вернулся – экипаж был поражен. Даже с точки зрения гуманоидов пауки похорошели изрядно. Все тело обзавелось здоровым глянцевым блеском, и они, вроде как, даже стали крупнее. Все-таки подводно – пещерно – космическое затворничество не очень благотворно сказывалось на общем состоянии здоровья пауков. А здесь, на свежем воздухе они окрепли и похорошели.
   Местные жители тоже малость попривыкли. Перестали шарахаться при встрече. А после того, как пауки приняли активное участие в сборе плодов волскримов, так к ним прониклись, если и не любовью, то уважением. Пауки лазали по деревьям играючи в то время, как людям это занятие давалось с трудом и постоянным риском свалиться. Правда, теперь, вместо веревок, для страховки использовали индивидуальное защитное поле, процесс все равно оставался достаточно трудоемким.
   Денсарское лето заканчивалось. И, хоть деревья еще оставались зелеными, было понятно, что это не на долго. Священная производственная роща Юрия находилась в более теплом климате, чтобы продукция могла расти быстрее, тем ни менее и туда уже скоро должна была прийти зима. Волскримам для нормального жизненного цикла были необходимы морозы. Так что в тропиках, где нет зимы, промышленную рощу расположить не удалось. На зиму производство засыпало крепким древесным сном.
   Земляне и полуземляне решили на зиму перелететь на Землю, тем более что там начиналось лето.
   - Мы как перелетные птицы, - охарактеризовал решение Лука.
   - На Денсаре птиц нет, - ответила Люба.
   - А на Земле есть, а мы, какие никакие, а земляне, - не сдался Лука.
   - Птицы, птицы, есть, нету, - передразнил спорящих Евгений. – Любане за женихом летим. Главное, когда она жертву загрузит, быстренько стартануть, чтобы очнулся уже в космосе. Луке за материалом, мал он еще жениться. Сане за женой, раз здесь не хватает. Привередливый ты наш.
  - Что это я мал? Как на планету пауков, так не мал, а как жениться, так мал.
  - Стыдись, Белое Перо.
  - Мне уже исполнилась шестнадцатая весна, - все прыснули, Лука очень умилительно и уморительно умел надуваться, опять же фильм недавно смотрели. («Человек с бульвара Капуцинов», если кто не видел – рекомендую).
   - Не, Евгений, зятек дорогой, - не остался в стороне Александр. – На самом деле мы вас с Алиной в свадебное путешествие везем.
   - Точно! – согласился с братом Лука. – У нас там получится что, или нет, не известно. А вы уже все, молодожены. А Люба летит Вику навестить, сестры все-таки скучают.
   Лукич старший тоже решил слетать на родину.
   - Совсем меня эта работа запарила. Ведь знал же, что геморрой, и все равно согласился. Дурак старый.
   - Пап, геморрой этот, так или иначе, твой. Но теперь ты не просто дурак, а дурак – командующий.
   - Саня, я сейчас в лоб тебе дам, по-отечески. Вот только подпрыгну.
   - Да ладно, пап. Чего ты злишься то? Дурак, так дурак, раз, командующий не нравится.
   - Вот зараза! Мой сын, весь в меня.
   - Пап, я тоже твой сын. Ну, ты и…
   - Молчать, Лука, это приказ!
   - Ну, ты и командующий, товарищ адмирал, - Шаропуз довольно улыбался, широко раздвинув свои великолепные усы. Он вальяжно развалился в кресле, а новенькая форма капитан – командора тилеанского флота сидела на нем как влитая.
   - Хреновый я командующий, распустил подчиненных. Никакой дисциплины. Шаропуз, а ты же на Земле еще ни разу не был?
   - Не-а.
   - С нами полетишь?
   - Давай, хоть посмотрю на твою тайгу. Проверю своими глазами твои рассказы. Какое оно такое это зеленое море.
   Пауков везти домой никто не захотел. Да они и сами не сильно стремились поскорей вернуться. Что они там не видели? На Денсаре им зимой делать было нечего. Они уже сейчас на улицу выходили с большой опаской – холодно, особенно по утрам. Поэтому их тоже решили взять с собой. А что, пусть прокатятся, посмотрят. Лукич старший составил огромный список закупок, и народу набралось много, так что лететь решили на двух кораблях. «Тилен 2», как и много лет назад, пилотировали: капитан второй звезды Дтен, навигатором по прежнему была его уже повзрослевшая жена капитан первой звезды Стар, механик был новый – лейтенант Лен, дальний родственник Сленов, очень дальний.

2

   - Да что ж они творят?! – яростно орал Лукич на всю рубку, нервно сжимая кулаки. – Суки! – с подвыванием, на грани плача, благо дети не слышали, в другом корабле летели. – Разве так можно?! Твари! Вот твари!
   На обзорном экране никакой тайги не было. Безумный, безобразный лесоповал был. Тайги не было.



2.1
   
   Такая вот главка. Пояснительная записка. Лирическое отступление, на правах автора. Как хотите, назовите.
   После того, как в этом моем фундаментальном труде мной было убедительно доказано, на основании неоспоримых фактов (кому они нужны с ними спорить, эти мои факты), существование иных разумных рас и народов во вселенной. Следует считать логичным и вполне обоснованным факт возможности существования иной Земли, на которой, вроде бы, все как у нас, но есть нюансы.
   Не знаю как в ученом мире, но на полях интернета еще не так давно (теперь про нее забыли) обсуждалась очень научная гипотеза, которая сообщала, что на орбите нашей планеты Земля находится еще одна планета. Точно такая же, как наша, но есть нюансы. А не видим мы ее только потому, что она прячется от нас за Солнцем.
   Если кто-то, по совершенно непонятным для меня причинам, считает эту гипотезу не состоятельной, я предлагаю ему рассмотреть классический вариант: где-то далеко - далеко во вселенной, вокруг точно такого же желтого карлика вращается точно такая же планета. И все на этой планете точно так же, как у нас, но есть нюансы.
   В то время как у нас все хорошо. Вот и президент так говорит. А он у нас самый честный и порядочный из людей, поэтому все, что он говорит истина. Не правда, какая-нибудь, которая, как известно у каждого своя, а ИСТИНА. Да, да, именно вот так вот, большими буквами ИСТИНА. И все политики у нас прекрасные, честнейшие и в высшей степени порядочные люди, которые денно и нощно бесконечно радеют о нас с вами. О росте нашего благосостояния, о нашем благополучии, о нашем здоровье и уровне нашего образования, о нашей продолжительности жизни, в конце концов. К сожалению, не всем во вселенной так везет.
   На той, другой, Alter (это я на латыни, выпендриваюсь) Земле все совсем не так. Мои герои как раз с нее. По каковой причине все описываемые мной события не имеют к нашей процветающей планете ни малейшего отношения. Да вы и сами уже, наверное, заметили некоторое несоответствие между нашим ИСТИННЫМ ХОРОШО, о котором показывают и говорят все телевизоры страны, и тем невероятным для нас ПЛОХО, которое нет-нет, да и появляется на страницах моей книги. Все совпадения с нашими землянами являются совершенно случайными и отношения к нашим землянам не имеющими. Продолжаю свое повествование про другую, нет, не так. Про
Alter ЗЕМЛЮ
   Да, вот так лучше. Ну все, возвращаемся обратно в главу под циферкой

2

   Как должна выглядеть тайга сверху, Лукич прекрасно знал. Чай не в первый раз на родину возвращался из дальних странствий. То, что он увидел на экране сейчас, вызвало в душе бурю противоречивых эмоций, положительных среди них не оказалось.
   - Да как же так можно? – слегка успокоившись, уже без истерики и матов, вопрошал он. – Это же настоящее бедствие, катастрофа. Это геноцид леса. Геноцид всего живого на планете. Массовое самоубийство. И все ради денег. На кой ляд самоубийцам деньги? Наследникам завещать? Так они наследников убивают. Такие вырубки – это суицид всего человечества, и не родившихся поколений тоже. Зачем? Не понимаю.
   - Вспомни историю Денсара, - на правах друга ответил Шаропуз, остальные предпочитали помалкивать. – Вот и вы приближаетесь к нашему уровню развития. Как у вас говорят? Яблоко от яблони.
   - Так они и яблони уничтожат, такими темпами. Ладно. Длен, давай в избушку мою.
   Лесоповал заканчивался где-то в километре от дома Лукича, так что тут все было как до отлета. Даже еще таежнее стало. Дорога окончательно заросла и едва угадывалась в молодой поросли. Дома Лукич не был лет десять, плюс – минус. Дороги уже и тогда практически не было, а вот домик Василия был. Теперь его не было тоже. Даже следов его здесь пребывания не было видно.
   - Ушел, - озвучил произошедшее Длен.
   - У них тут тайга уходит, - огладил задумчиво бороду Лукич. – А уж такой домик, - вздохнул. – Хорошо, что я не землянин больше. Ой, как хорошо, - опять вздохнул. – Сань, - обратился к сыну, «Тилен 1» приземлился раньше и ждал на лужайке возле дома. -  Может, дома невест поищите, а то вдруг они здесь теперь все слегка шибанутые, с неустойчивой психикой, склонной к суициду?
   - Пап, не знаю как Лука, а я все-таки попробую. Вдруг есть еще нормальная, ее же тогда надо спешно эвакуировать, хотя бы для сохранения вида, как денсарцы сделали в схожей ситуации.
   - Правильно, - поддержал брата Лука. – Зря, что ли, летели в такую даль? И, судя по твоей реакции, папа, здесь произошли глобальные изменения. Мне, как ученому, интересно материал пособирать. Изучить.
   - Ну, только если как ученому, - вздохнул очередной раз Лукич и обернулся к дочери.
   - Пап, а мы с Женькой вообще молчим. Мы просто в свадебное путешествие и назад. Никого искать не будем, ничего собирать не станем. Правда, правда!
   - Верю, - усмехнулся в бороду Лукич. – Любаню о целях визита на родину предков не спрашиваю, с ней все ясно – на охоту приехала. Ладно, я в поселок скатаюсь, хочу лесничество наше навестить. Потолковать, как такое допустили выяснить. Шаропуз, ты со мной?
   - Поехали. Прокачусь.
   - Ну, а вы располагайтесь пока.
   - Нет, папа, мы, наверное, сразу двинемся. Чего время терять? – ответил за всех Саша.
   - Ну, как хотите. Я что-то думал, что погостить захотите в отчем доме. А сейчас вдруг понял, вам этот дом совсем не родной. Даже Сане, его, считай, еще кульком увезли.
   - Здесь даже лучше, чем на Денсаре, - протрещал Пускатель с макушки сосны. Все вздрогнули.
   - Блин, - не зло выругался Лукич, задрав голову на звук, фуражка свалилась на землю. – Про вас то я и забыл. Ты когда не дерево залезть успел? – и, поднимая фуражку, обратился к более мудрым паукам. – Вы тут располагайтесь.
   - Здесь очень хорошо, - проскрежетала мудрейшая сестра. – Легко. Легко и хорошо.
   - Я рад, что вам нравится, главное далеко не уходите.
   - Командир, - проскрежетал Мудрейший. – Нам можно есть маленьких существ?
   - Каких? - Лукич даже слегка опешил.
   - Вот этих, которые летают вокруг вас.
   - Мошкару эту всю? Да на здоровье, если поймать сможете.
   Оказалось, у пауков для этого случая в арсенале паутин есть еще одна. Очень мелкоячеистая, очень липкая и, судя по всему, очень вкусная. А еще, оказалось, у пауков есть рот. Лукич аж вздрогнул всем телом, когда увидел. Они с Шаропузом выходили из дома, Лукич показывал другу свое жилище, а мудрая сестра наслаждалась мушиным десертом как раз напротив. Буквально в паре метров от порога.
   - Дай закурить, - выйдя из столбняка, попросил Шаропуз.
   - На, - Лукич протянул другу трубку и кисет, а сам взяв себя в руки, обратился к паучихе. – Уважаемая Мудрая Сестра, в той стороне есть болото, - указал рукой направление. – Там этих тварей значительно больше. Тут не далеко, можете сходить. Защитное поле вас выпустит и обратно запустит, я настроил.
   - Спасибо, командир.
   - Кушайте на здоровье. Только осторожно, в болото не свалитесь – это вода. И людям на глаза старайтесь не попадаться. Хоть там людей быть не должно, но мало ли, вдруг кто забрел.
   - Хорошо, - ответил, почему-то Пускатель, а гуманоидам опять пришлось задирать голову. Пускатель обосновался на коньке крыши дома Лукича. Волшебную паутину он растянул как транспарант на задранных вверх задних лапах, и застыл, как рыбак с удочкой. Вдруг, совершенно неожиданно, заставив вновь вздрогнуть людей, сорвался с места. Шустро пробежал по крыше, с крыши на дерево и скрылся где-то в кустах.
   - Н-да, - пробурчал Лукич, усаживаясь за руль своего флаера. – Охотнички. Поедем что ли, Шаропуз.

3

   - Здесь что, война была? Или эпидемия, какая? – Лукич медленно катил по центральной улице поселка, удивленно озираясь по сторонам.
   Поселок, некогда богатого леспромхоза, выглядел, скажем, так, очень неожиданно. Разваливающиеся дома с немым укором глядели на мир пустыми глазницами окон. Сельмаг еще стоял на прежнем месте и даже работал, но вид имел какой-то замызганный. Другого слова и не подберешь. Старая еще с советских времен вывеска «Смешанные товары» пришла в полнейшую негодность. Прочитать ее мог только тот, кто знал, что было на ней написано. Но это, похоже, никого не волновало. Клуба не было. Пристроенной к нему школы детского творчества тоже. Были живописные руины на их месте. Где-то там, под руинами был когда-то кабинет, в котором больше четверти века назад учила детей музыке Татьяна Слен. От спортивной школы с спортзалом и стадионом вообще ничего не осталось. Даже развалины куда-то пропали. А футбольное поле поросло травой и бурьяном, и было обильно усеяно коровьими лепешками. Больницу, в которой Римма родила Сашу, уцелевшее население активно разбирало на дрова. Здание уже тогда было старым и ветхим. Снести его было верным решением. Вот только нового здания поселковой больницы, почему-то не построили. Редкие люди без особого любопытства провожали взглядом машину Лукича и возвращались к своим делам. Вид жители имели под стать поселку, и, даже, трава была какая-то не зеленая.
   Здание лесничества – зданием тоже уже не являлось. Так, огороженная территория с провалившейся крышей. Двери уже не было, ушла, но вывеска рядом с дверным проемом, на удивление хорошо сохранилась.
   - Вот здесь я проработал всю жизнь до самой пенсии, - Лукич снял свою адмиральскую фуражку и взлохматил волосы на голове. – Ух, ты, переодеться в местное забыл. А я ведь свою трудовую книжку и не забрал. Тоже забыл. Где-то она теперь там погребена.
   - Моя тоже, - человека, сидевшего у дома напротив на бревне рядом с покосившимся палисадником, потрясенный Лукич не заметил. Человек поднялся и подошел к приезжим. – Здрасте вам.
   - И вам здравствовать, не хворать, - ответил за обоих Лукич.
   - А я вас, кажется, знаю, - человек был мужчиной лет сорока, со следами верной преданности алкоголю на лице. – Вы же Леший, бабы так звали, лесник Лукич. Когда у вас жена рожала, я на ваш мотоцикл залезть не смог. Может помните?
   - Митька?! – сразу, как будто все произошло только вчера, вспомнил то утро Лукич. – Подрос.
   - И подрос и постарел, и поседел, там, где не полысел. Пойдем что ли ко мне. Чего здесь торчать? За жизнь поговорим.
   - Пойдем, - Лукич согласился автоматически. В гости к Митьке он точно не собирался. Просто обалдел слегка от всего, что его окружало.
   
   Митькин дом полупостроили уже после того, как Лукич покинул Землю. Второй этаж был недоделан, поэтому дом – полупостроен. Но вполне себе приличная лестница на второй этаж в доме была. Хозяин использовал ее вместо кладовки, шкафа и книжных полок одновременно. Подняться наверх по ней было не то чтобы не возможно, но крайне сложно. Остальная обстановка в доме была, как принято многими говорить в подобных случаях: «спартанской». Не знаю, как там, в Спарте, а здесь просто бедненько, пошарпаненько, но, на удивление, чисто. Посреди комнаты стоял старый, но уже импортный, телевизор с разбитым экраном.
   - Дмитрий, а чего ты его не выбросишь? – спросил Лукич, чтобы хоть как-то завязать разговор.
   - А как я могу его выбросить? Он мне, считай, жизнь спас.
   - Как это?
   - Да, понимаешь, достало все, и перебрал я, если честно конкретно. Зарядил я в дробовик последний патрон и давай изобретать, как бы так бы себе в голову попасть. Ну, что б наверняка и без мучений. Опыта в этом вопросе у меня, сам понимаешь, никакого. Ружье длинное, руки короткие. И так и сяк и об косяк, а ни как. Ногой на курок давить уж очень не хотелось. Зачем ружье оскорблять? Да и глупо, как-то. Представил себя без башки в одном сапоге – самому смешно и противно стало. Решил соорудить систему привода на курок. Зафиксировал ружье, бечевочку протянул. А ящик в фоновом режиме работал. Я к нему спиной был, не видел, но слышал. А там какой-то мудак по ушам народу чешет, на тему, как у нас все зашибись. И экономика у нас в гору прет, и зарплаты у людей растут беспрецедентными темпами. Ну, я и обиделся, сильно. С таким удовольствием в него дробью утиной залепил, ты себе не представляешь. Такое чувство глубокого удовлетворения испытал! И так на душе хорошо стало. Аж стыдно. Чего это я нюни развесил? Отпустило, короче. Вот и получается спас он меня. Ценой собственной телевизорной жизни. Герой, моей личной драмы. Вот и стоит, как напоминание о моей личной дури. Эти твари извести нас всех хотят, место расчистить. Видимо хозяева так приказали. Так вот хрен им! Я и пить после того случая бросил. Почти. По крайней мере до пьяна больше не напиваюсь. Пью в гомеопатических дозах.
   - Ты от куда слово то такое знаешь? – неожиданно даже для себя вклинился в монолог Лукич.
   - Ну, ты нас хоть совсем за идиотов не держи! Ладно? Правители наши уверены, что мы вокруг себя ничего не замечаем, не видим и не слышим, и верим во весь тот словесный понос, что они на нас льют. А мы в курсе, как живем на самом деле. Все понимаем и, молча, спиваемся, а, кто и еще хуже. У нас сейчас пол поселка алкашей, типа меня. Да, сами виноваты, слабину дали, но не от хорошей жизни это все. Так жить нельзя, а выживать под наркозом легче.
   Я в восемьдесят третьем году родился, а через два года начались реформы всякие. Тридцать четыре года уже реформируют. У меня вся жизнь сплошные временные трудности переходного периода. Китай за это время из отсталой аграрной страны в мощную индустриальную развился, а мы к первобытному собирательству почти вернулись. Вот и правительство разрешило валежник собирать. Раньше, оказывается, нельзя было. Все по закрыли, разорили. У нас лес сейчас китайцы валят. За бесценок тайгу скупают и вывозят. Это нормально?
 (Хорошо, что у нас не так. У нас сплошные иностранные инвесторы, со своими иностранными инвестициями. А у них на Alter Земле одни скупщики краденного. Бедные – бедные Alter Земляне.)
   - А вы куда смотрите, раз все видите и понимаете? Где профсоюзы? Где народный контроль?
   - Лукич, ты точно инопланетянин. В окно посмотри. Видишь руины нашей конторы? Вот где-то под ними и профсоюз и, этот, как ты сказал, рабочий контроль. Все там. Куда мы смотрим? А куда смотреть прикажешь? Был леспромхоз. Успешный, прибыльный леспромхоз. Одной автотранспортной и спец техники более трех сотен единиц было. Пилорама своя. Станков деревообрабатывающих – целых два цеха. Ведь мы же не только кругляк отгружали, но и готовую продукцию: брус, доска, по мелочи там всякое – ассортимента двадцать с лишним наименований было.
   - Двадцать три, в основном по размерам. 
   - Да, по фиг! Сейчас, где это все? Все было, хлоп и нет ни чего. Пустота. Сначала приватизировали, вроде между работниками, только работникам ничего не досталось. Как так? Не понятно. Потом были привлечены иностранные инвесторы, шуму было, в новостях местных показали. После чего оптимизировали. Я бы сказал отоптимизировали в грубой извращенной форме. И все. Эффективный менеджмент. Когда производство кончилось, причем быстро так, вроде ничего не предвещало, бац и все. А народ строиться начал, вроде все хорошо, в гору прем, зарплата хорошая, кредитов понабрали, тут такая война была, с вышибалами банковскими. Судов куча. Приставы. Дома брошенные видел, когда сюда ехал? Половина из них за долги отобранная, банкам принадлежит, в счет погашения долга. Только вот продать их оказалось не кому, - связностью Митькина речь не блистала, зато эмоционально и информативно. – А вторую половину люди без долгов, сами побросали. Работы нет. Жить как? И моя жена с сыном в область уехали к маме, а я не хочу. Вот мой дом! Я его сам строил! Два этажа, чтобы не тесно, чтобы детей растить. А получилась жопа, полная, - горько вздохнул и замолчал.
   - Раз тут ловить нечего, надо было тоже с женой ехать, сына растить.
   - А куда там? К маме ее? Чтоб всю жизнь в бедных родственниках числиться. Да и там с работой тоже не очень. Нет, я водилой, конечно, устроюсь. Но жить у тещи приживалой не хочу. Вот и придется большую часть зарплаты за аренду или ипотеку отдавать. А жить на что? Оно мне надо, так жить? Вот мой дом. Хороший дом. А меня из него гонят, выживают, если честно. Сопротивляюсь, как могу. Денег я жене ровно половину от того, что удается заработать, отдаю. Жена со мной разводиться не хочет. Хорошая она у меня. Мать ее пилит, а она нет. Стоит на своем и сыну про меня только хорошее говорит, мол, папа лесник, лес охраняет.
   - А деньги, где папа берет, чтоб половину отдавать?
   - Когда где. То металл сдадим, благо его тут по округе много навалено, оптимизаторы только новое оборудование вывезли, старье все нам оставили. Оно рабочее, но старое, а теперь уже и не рабочее. То дары леса. Сейчас вот черемша с папоротником пойдут. Китайцы еще не все вырубили и вывезли. Да им глухомань и не интересна, вывозить дорого.
   - Слушай, а в лесничестве ты кем был? – слегка ни в тему спросил Лукич.
   - Младший инспектор, водитель то есть.  Из-за тебя я в лесничество подался. Я про тебя все газетные вырезки собрал, какие мне попадались. Этапы большого пути. Вот ты сам помнишь, что тебя в семьдесят седьмом году фотоаппаратом наградили в честь юбилея Великого Октября?
   - Я им пользоваться так и не научился. Где этот презент не знаю. Не помню совсем.
   - А я помню, все вон в папочке лежит, - Митька кивнул в сторону лестницы. Лукич действительно увидел картонную папку для бумаг, заваленную какими-то тряпками, трусами и носками.
   - Что ж ты ценные архивные документы так закопал?
   - Что бы враги не нашли. Я еще пацаном решил, что хочу на тебя похожим быть. В лесники пошел, да вот что-то не срослось. 
   - Ты очень даже похож. Вон щетина какая, скоро борода как у меня будет.
   - Точно, побриться надо.
   - Мить, а из наших, из стариков кто еще живой есть? Не знаешь?
   - Шеф, Иваныч, в райцентре живет. Прошлым летом к нему заезжал – бодрый дед. Жену пару лет, как схоронил. Дети разъехались, он внуков только по скайпу видит.
   - Это еще что за чудо?
   - Видео звонок. Как в книгах фантастических раньше было. Вот по смартфону. Главное, что б связь нормальная была. А то у меня смартфон есть, а связи в нашей глуши почти нету. В доме моем не ловит. На руинах клуба нормально ловит. Бобыль, так бобылем и прожил. Сейчас в доме престарелых, там же в райцентре, если за год не помер. Шибко плохой был. Не узнает никого. Иваныч к нему регулярно заходит и, каждый раз, по новой знакомится. Бобыль помнит то, что двадцать лет назад было. А то, что вчера произошло не помнит. И Иваныча тогдашнего помнит, а нынешнего не узнает.
   - Да, дела. Надо навестить народ, пока живы, - кивнул Лукич и опять невпопад спросил. – А ты за черемшой куда собираешься?
   - Так на Акимкину заимку.
   - Цела еще?
   - А че ей будет? Всяко целей нашего леспромхоза. Лукич, а кто такой этот Аким?
   - Не знаю. Дед сюда после Русско – Японской перебрался. Его в 1905 демобилизовали по ранению. Солдатский Георгий на груди и деревяшка вместо ноги. Пока он там за Веру Царя и Отечество, жена с детьми бедствовали, побирались. Младшенькая, сестра батина, моя, стало быть, тетка, умерла. Они погодки были, отец ее и не помнил совсем. Тоже весь истощенный и больной. Как люди добрые говорили не жилец. Бабушка с трудом ходила, пьяные казаки нагайками отходили, чтоб не побиралась. Мне вот всегда было интересно, как уживались между собой эти два казачества? Одни с пиками в казачьей лаве переворачивали оборону противника, ввергая врага в панический ужас, а другие своих гнобили. Рабочих разгоняли, забастовки подавляли. Как вот герои и каратели в одних рамках умещаются? Не понятно. Радостная картина встретила ветерана. Шибко он тогда на власть обиделся. Назад на фабрику его инвалида не взяли. Определился дворником, жили в дворницкой в полуподвале. Сыро, холодно отец совсем чахнуть стал. Бабка – знахарка, к которой бабушка обратилась, сказала, что город его убивает, жизнь вытягивает. Ему, мол, на свежий воздух надо, что бы дышалось легко, полной грудью. И тут так удачно вакансия лесника подвернулась, ну дед за нее и ухватился. Ни разу не пожалел потом. Жалованье, конечно, не особенно хорошее, за то дом в лесу, огород – земли бери, сколько обработать сможешь, охота, да хоть и черемша та же. Черемша – это же кладезь витаминов, вонючая, правда, но кладезь. Помню, бочками ее солили. Воздух таежный, целебный. Батя на поправку пошел, да и бабушка тоже на ноги встала. Вот, а заимка Акимкина уже тогда была, а Акимки не было. Ни то он был каторжник беглый, ни то отшельник. Не известно.
   Когда в Гражданскую здесь колчаковцы орудовали, там, на заимке база партизан была. Дед при них как разведчик и связной был. Его колчаковцы ни в чем не подозревали и не трогали. Инвалид, георгиевский кавалер, герой и нынешнюю службу несет исправно. Никаких претензий. Отец в отряде был. Как боец он не очень, больные с детства легкие всю жизнь донимали. Бегать совершенно не мог, за то пройти пешком двадцать верст – легко. И охотник хороший. Вырос в тайге, повадки зверей знал. Для отряда очень ценный товарищ – мясом обеспечивал и с дедом через него связь поддерживали. Местные про него все знали, что он чахоточный, поэтому вопросов и подозрений тоже не вызывал. В отряде отец с мамой познакомился. Она образованная была, курсы медсестер закончила. Там же в отряде и поженились. Командир им мандат выписал, раритетный документ получился.
   После Гражданской отец сменил деда на посту. Мама к лесной жизни уже привыкла. Да и сытнее здесь было. В городе голод да паек, а здесь силок и туесок. Не голодали. Сестра старшая родилась.
   - Так у тебя сестра есть?
   - Была, она меня на семь лет старше. Бабушка – мама мамина в Новосибирске жила, учительствовала. Когда Лизавета начальную школу закончила, а в поселке другой еще не было, перед родителями встал вопрос: прекращать дальнейшее образование, отправить в райцентр в интернат или в Новосибирск к бабушке. Третий вариант победил единогласно, и бабушка уж очень звала, да и учительница проследит и поможет. Отправили. Это в тридцать пятом году было, мне только – только четыре года исполнилось. Помню, рыдал тогда сильно, что сестра уехала. И это все, что я о ней из детства помню. После семилетки поступила в ремесленное училище при заводе. К началу войны уже была полноценным молодым специалистом. Работала в войну хорошо, медалью наградили «За доблестный труд в годы Великой Отечественной Войны». Потом, без отрыва от производства, рабфак, институт на пенсию вышла с должности начальника цеха, в котором всю трудовую жизнь и проработала. Умерла в девяностом году, а виделись мы с ней за все эти годы раз десять. Детей ее, практически не знал, а внуков так и не видел ни разу. Как-то не по-людски получилось. Уж как получилось. Главное, связь то мы не теряли. Открытки друг другу к каждому празднику посылали, да письма раз в год. В гости друг друга звали, да съездить получалось редко. У меня здесь хозяйство, не оставишь. У нее там семья, работа, учеба – тоже не особо вырвешься. У них с мужем две дочери родились, так я даже их фамилий в замужестве не знаю. Хреновый я дядька получился.
   Когда война началась, отца признали негодным – астматик. Но когда фашисты к Москве подходить стали, уговорил, взяли. Бегать он не мог, но стрелял хорошо. Чемпион района по пулевой стрельбе. Про войну рассказывать не любил, но воевал, видимо, не плохо. За первый год службы двумя медалями награжден: «За оборону Москвы» и «За отвагу». «За оборону Москвы» ему уже здесь, в военкомате вручали в конце сорок четвертого. В сорок втором направили в школу младших командиров, будущих сержантов стрелять учить. И с первым выпуском полным составом под Сталинград. Копоть, гарь, мороз и, в довесок, контузия. В госпиталь попал. Опять хотели комиссовать, но на фронте тяжелая обстановка, а личного состава не хватает, тем более с боевым опытом. Короче, как то удалось вернуться в строй. И летом сорок третьего был направлен в действующую армию старшиной. В сорок четвертом опять госпиталь, там и орден «Славы» III степени вручили и комиссовали, уже окончательно. В сентябре сорок четвертого вернулся домой. Дед сильно гордился, вот и сын с Георгием вернулся. Весь в отца, только повезучей – ногу сберег.
   Лично у меня лето сорок первого никаких особых воспоминаний не вызывает. Я и о том, что война началась, только через пару недель узнал. Мы с отцом и дедом сено заготавливали. По всему участку копны ставили, что б травоядным было, что зимой есть. Да и нам, если честно, тоже. На местах кормежки зверя брать проще. Во время учебного года я в поселок, естественно, каждый день в школу бегал. Четыре километра туда, четыре обратно. А на каникулах мог за все лето ни разу в поселке не появиться. Отец раз в неделю на планерку ходил, а назад новости и что надо из магазина приносил. Когда с заготовок вернулись, отец к начальству сходил с докладом о проделанной работе, а назад вот такую новость принес. Мы ее вечером за ужином активно пообсуждали, да и забыли. Дел выше крыши. Я фильм «Если завтра война» раз пять в клубе с пацанами посмотрел. Там очень доходчиво объяснялось, что врагу наступит капут в предельно сжатые сроки. С той поры я перестал верить пропаганде и средствам массовой информации.
   В поселке, как раз, новую школу – семилетку достраивали, должна была открыться первого сентября. Но к началу учебного года в ней военный госпиталь разместили. Маму, как медика, в него мобилизовали. Даже форму военную выдали. Два треугольничка в петлицах – красиво. Маме вообще форма очень шла. Семилетку в поселке хоть и в старом здании, но открыли. Учились в три смены. А я такой за маму гордый в школу ходил. Отец в октябре ушел на фронт, но перезимовали в целом спокойно. Деляны для лесозаготовок отец до ухода успел разметить и от деда, а, значит, и от меня ни чего особенно не требовалось. Так что начальную школу я закончил в штатном режиме. После школы бегал маме помогать – раненых развлекать.
   Летом сорок второго детство закончилось. Начались трудовые будни. Заготовка дикоросов: черемша, папоротник. Как раз на Акимкиной заимке мы с дедом план выполняли. День собираем, потом я на волокуше из большого куска старого брезента вывожу. У нас конь был старый, старый. Я сколько себя помню, столько и его, и он всегда был старый. Коняка наш, так и звали Конякой, через «К». От Акимкиной до нашего дома семь верст почти. Коняка старичок неспешный, да и тяжело ему волокушу тащить, вместе тащили, помогал ему как мог. Часа три у нас получалось до дома. Там бабушка нас кормила. Коняка отдыхал, пока я с волокуши на телегу все перегружал, ну, зато потом, до поселка отдыхал я. Коняка сам к заготконторе шел, а я сытый и уставший спал в телеге всю дорогу. Потом, как все сдам, заходил к маме в госпиталь. Меня там втихаря обедом кормили, а Коняка тем временем отдыхал. И назад. Уже в сумерках добирался до деда, а он весь день до моего возвращения собирал. На следующий день вместе собирали, а с утра я опять в поход.
   Сбор дикоросов закончился, началась заготовка фуража для фронта. Дед мне косу настроил, шестерочку, произведенную еще в царские времена. Тоненькая, легенькая и с короной: «Поставщик Двора Его Императорского Величества». Мне все интересно было, зачем царю коса? Сено косил что ли? Она и сейчас живая, под навесом. Со всем строем, как дед сделал. Назад полетим, надо будет забрать и весь остальной инструмент тоже. На Денсаре пригодится и мне приятно. Фураж сдали, ягоды грибы пошли – на них тоже план. Дед хоть и на деревяшке, но по лесу за ним не угонишься. Пока снег не выпал. А вот зимой он не ходок, особенно по насту и сугробам. Деревяшка проваливается, застревает, и на лыжи не встанешь. Так что лесозаготовки на мне оказались. И деляны для вырубок размечал, и сучки с поваленных деревьев обрубал. На лесозаготовках считай, все наши пацаны со школы были. Девочки в госпитале помогали да в поселке по хозяйству. И вот ведь весело было. И, главное, в школу ходить не надо. Весь первый год, как бессрочные каникулы воспринимался. Устанешь за день так, что до дома еле доползаешь, а утром опять на работу. И все равно счастлив – уроков не задали. Красота! 
   На следующий год радость как-то поубавилась. А к концу войны ТАК В ШКОЛУ ЗАХОТЕЛОСЬ! Никогда бы ни подумал, что по школе скучать буду. Медаль мне на дали, но грамоту с часами вручили и в личное дело внесли. После семилетки с такими-то рекомендациями и опытом работы в техникум меня взяли, как родного, даже без экзаменов. После техникума сразу в армию. Там я на первых же стрельбах всех победил, кроме старшины Зармонова. Я потомственный лесник, а он охотник. Профессионал.
   Когда он демобилизовался, меня вместо него инструктором по стрельбе назначили. С отцом считай и в армии династия получилась. Местечко теплое, красота. Тут еще ротный помог. Старший лейтенант ГрибОк. ГрИбок, если честно, но звали все ГрибОк. Его в войну мой отец стрелять учил, вместе под Сталинград попали. Отец ему вроде как даже жизнь спас. Отец этого момента не помнил, но за время моей службы дважды в часть приезжал – навещал обоих. И мы разок к родителям скатались. Ротному капитана присвоили, мне старшего сержанта. Ротный под это дело мне отпуск выхлопотал, и мы вместе поехали. Он к нам потом еще несколько раз приезжал и один и с семьей. Хороший мужик. Жаль умер молодым совсем. Лет сорок пять ему было. Сердце хлоп и встало. Вроде на здоровье не жаловался никогда. Майор, медкомиссию каждый год проходил. На похороны мы с отцом вместе ездили.
   Что это я в автобиографическую повесть ударился? Короче, Митька, не знаю я кто такой Акимка. Но есть деловое предложение, давай туда скатаемся.
   - Не вопрос. Сейчас у соседа второй мотоцикл попрошу. С коляской туда не проехать. Ты в курсе. Ни чего, справишься? Не отвык еще?
   - Не надо мотоцикл. На нашей машинке скатаемся.
   - Лукич, она там не пройдет.
   - Пролетит. Ты с нами?
   - А можно?
   - Можно.



4

   Митя зачарованно рассматривал салон, стоя в дверном проеме.
   - Митя, полное имя у тебя какое? Дмитрий? — спросил, уже усевшийся за руль Лукич.
   - Да.
   - Вот, что, Дмитрий, хорош, любоваться, садись уже. Положи руки на подлокотники и расслабься. Сейчас синдром с тебя снимем.
   - Ой, (далее эмоционально, но не литературно).
   - Прости, предупредить не успел, - машина, тем временем выезжала за границы поселка.
   - Лукич, ты не туда едешь, - заметил Митя.
   - Мить, не важно, главное, что б свидетелей было поменьше, желательно ни одного, - Лукич свернул на проселок. – Вроде никто не видит, взлетаем.
   - Ух ты! – выдохнул Митя.
   Флаер не спеша летел над самыми макушками деревьев. Расслабились, наслаждаясь воздушной прогулкой. Поляна с домом Лукича возникла неожиданно для всех, даже для самого пилота и хозяина. Охотящиеся пауки оказались неожиданностью только для Дмитрия. Он онемел, не смея задавать вопросы. Из ступора землянина вывела мудрая сестра, приветливо помахав лапкою. Бр.
   - Это что?
   - Ни что, а кто, - поправил Лукич. – Братья по разуму на экскурсию прилетели.
   - Да ну на, - только и ответил младший инспектор.
   - Ну да, - в тон ответил Лукич.
   - Вы сейчас здорово поговорили, - заговорил вдруг Шаропуз, хранивший молчание с того момента, когда увидел жующего паука.
   - Лукич, ты зачем этих тварей на Землю привез!? – Дмитрий гневно. – Они же мир захватить могут.
   - Ты, Мить, американских фильмов переглядел. Их на своей планете почти не осталось. И в любом случае нам они не страшны, они при температуре близкой к нулю – погибают.
   Акимкина заимка кроме чувства легкой ностальгии, более никаких чувств не вызвала. А для туриста Шаропуза особого интереса не представляла. Полу избушка, вросшая по самую крышу в землю, или полуземлянка с треугольной крышей и оконцем над дверью. Со времени детства Лукича, не особо изменилась. Лукич вошел внутрь. Постоял на пороге. Развернулся. Вышел.
   - В детстве она казалась побольше. Вот ведь что интересно, был в ней несчетное количество раз. Уже взрослым каждый год захаживал, да в год по нескольку раз, а память упорно рисует ее такой, какой помню ее с детства. Каждый раз удивляюсь, какая маленькая. Как будто села после стирки. О, черемша, - Лукич сорвал несколько листиков, один положил в рот, второй протянул Шаропузу. – Пробуй.
   - Как чеснок, - вынес вердикт гость с Денсара.
   - Эх, инопланетяне, это же черемша! – усмехнулся Лукич.
   - И что? – пожал в ответ плечами гость с далекой планеты.
   - Как что? А запах дикой природы, свободы.
   - Лукич, то у тебя избушка села, то трава дико свободная. Насекомые у вас ужасные – дикие и свободные.
   - А еще они жутко кровожадные, не то, что ваши кусолеты, но паукам нравятся.
   - Правильно, они же их сами кусают.
   - Лукич, а ты помнишь священную лиственницу? – задумчиво спросил Митя.
   - Естественно! Как ее забыть? Все праздники у нее всем лесничеством гуляли. Молодых, опять же под ее ветвями, в лесничие посвящали. Глупость, конечно, но весело.
   - Повалят ее скоро, - ошарашил Митька. – Если еще не повалили.
   - Так чего же ты молчишь? Полетели!
   Подбирались не спеша, Лукич вел флаер между крон деревьев. Когда в разрыве показалась горделиво стоящая лиственница, остановились.
   - Да, красавица, - похвалил Шаропуз.
   Лиственница росла в центре почти круглой поляны. На не большом взгорке. В полном горделивом одиночестве, величаво возвышаясь над всеми своими соседями, которые столпились вокруг поляны, будто опасаясь на нее выходить, что б ни замарать ковер из яркого клевера. От браконьеров – порубщиков ее отделял совсем не широкий забор из стройных сосен. Буквально метров двести – триста остатков тайги разделяло поляну и работающую технику.
   - Как бы их шугануть? – подумал вслух Лукич.
   - Подлети на корабле и лазерными пушками, или из плазмометов. Что там у вас на вооружении? – начал горячечным шепотом предлагать Митька.
   - Мить, это не наш метод.
   - Пауков попроси, - подал идею Шаропуз. – Пару раз челюстями щелкнут и всем станет не до лесозаготовок.
   - Хорошая идея, молодец, - Лукич развернул флаер в сторону дома.
   Пауки ребята умные. Долго объяснять, чего от них хотят, не пришлось.
    - Есть их точно нельзя? – уточнила Мудрая Сестра. – Это возымело бы ужосающий эффект.
   - Смею вас заверить, само ваше появление возымеет. Вот видите паучок? – указал пальцем Лукич на греющегося на стене дома паука.
   - Да, хорошенький, очень милый.
   - Многие люди даже их боятся, хотя они совершенно безобидны. А увидев вас, они испытают настоящий ужас, не сомневайтесь.
   Паукам выдали переводчики, средства связи и устройства персонального защитного поля. Поля настроили таким образом, что б облегали тела пауков, как резиновая перчатка, точно по контуру.
   - Зачем нам защита, если ваши соплеменники нас испугаются? – Мудрая Сестра, видимо стала главой экспедиции, заменив отдавшего последний дар Мудрого Брата, и задавала вопросы от имени всех пауков.
   - Испугаются и от страха начнут стрелять. Пули для вас также опасны, как и для нас. А вот если стрельба вам навредить не сможет, тогда люди испытают настоящий ужас. Как же мне вас доставить? В флаере вам и поодиночке не поместиться.
   - Тут не далеко, так добежим, - успокоил Пускатель.
   - Хорошо бегут, ходко, - Лукич с товарищами летел над бегущими пауками.
   - Километров пятьдесят в час, я бы на мотоцикле по таким буеракам медленнее ехал, - согласился Митя.
   До поляны священной лиственницы добрались минут за пять. План был максимально прост – его не было. Одни эмоции. Пришлось импровизировать. Со временем угадали, как раз на обеденный перерыв. Работы прекратились, технику заглушили. И в нависшей, звенящей от писка комаров, тишине паучий треск раздался особенно впечатляюще. Люди перестали стучать ложками и переговариваться и уставились в направлении источника шума. Когда же на вершине ближайшей сосны появился Пускатель, ложки и вовсе побросали, вскакивая и отбегая подальше, но еще без паники. Когда же на соседних соснах появились еще два паука – паника, все-таки, началась. Когда Мудрая Сестра, как условились, щелкнула челюстями, паника переросла в истерику. Тогда же раздались выстрелы. Стоит отдать должное землянам – грянули залпом и, почти все, попали. Челюстями щелкнула Мудрая Сестра, а весь залп пришелся на Пускателя, просто он был ближе. Удар оказался не слабым. Пускателя сбило с дерева. Защитное поле не подвело, паук не пострадал. Но сильно разозлился. Уже через мгновение он разъяренным монстром вылетел на деляну. Паук так стремительно метался от стрелка к стрелку, что те прицелиться просто не успевали. Несколько человек было ранено «дружественным огнем». Хорошо, хоть не убили. Повезло. Подбежав к стрелку, Пускатель щелкал челюстями, как договаривались, и издавал душераздирающий звук, об этом не договаривались.
   Находящиеся в флаере люди, видели и слышали все, так, как если бы сидели верхом на Пускателе. Камеру спрятали на голове паука. Когда же паук издал свой боевой клич, подпрыгнули все зрители.
   - Ни хрена себе, - прокомментировал за всех Митя.
   Пока люди ошалело пялились в экран, пытаясь переварить увиденное и услышанное, Пускатель успел разоружить всех стрелков. Отобрав у трясущегося от ужаса человека ружье, паук тут же, без видимых усилий, его ломал и убегал к следующему стрелку.
   Мудрая Сестра тем временем поймала одного из тех, кто носил белую каску. Пока она взбегала с ним на вершину ближайшего дерева, Мудрый Брат перевернул пару тракторов. Не сам, конечно. Он просто вползал под трактор, а Мозг резко расширял границы защитного поля. Трактора очень эффектно разлетались, приземляясь, как получится, но тоже очень живописно.
   Мудрая Сестра поднялась вместе с пленником на самую макушку дерева, но высоты человек не испугался. Он уже не мог пугаться сильнее. Белокасочник был выбран не случайно. Перед началом операции Лукич объяснил, что в белых касках ходит начальство, с ними и нужно говорить, а работяги, все равно, ничего не решают. В процессе операции выяснилось, что пауки цветов не различают. Различают, но не так, как люди. Пришлось наводить на цель вручную, вернее в голосовом режиме. Получилось.
   - Он потерял верхнюю часть головы, - проскрежетал в динамиках голос Мудрой Сестры. – Выбросить?
   - Не! Не! Не! – закричали все люди находившиеся в флаере хором. Продолжил Лукич один. – Не надо его выбрасывать. Он вполне нормальный. Давайте речь.
   - Мы пришли к вам с миром и не желаем зла, - проскрежетала паучиха, предварительно клацнув челюстями.
   - Я бы на месте этого мужика, прям сразу взял бы, да и поверил, - прошептал Митя.
   Лицо человека было крупным планом на весь экран. Лицом это изображение было назвать крайне сложно. Скорее оно являлось олицетворением человеческого – нечеловеческого ужаса.
   - Тут есть мой дом, - продолжила Мудрая Сестра. – Если ты ломать мой дом, много я приходить ломать твой дом. Так всегда!
   - Что это она перешла на островной диалект? – удивился вслух Лукич.
   - Этому мужику все равно до ее диалекта, - ответил Митя. – Психушка ему обеспечена.
   - И не только ему, - задумчиво поддержал Шаропуз. – А что такое психушка?
   - Больница такая, лечебница, для тех, у кого с головой проблемы. После общения с нашими переговорщиками, проблемы у него наверняка появятся, - пояснил Лукич. – Хорошо, что технику погромили слегка, а то этим человекам никто бы ни поверил.
   - Да ладно? Столько психов, и ни кто бы, ни поверил? – усомнился Митя.
   - Для своих господ эти люди ценности не представляют. Даже если б они умерли все. Рабы, какую-то ценность имели для владельцев, а эти так, даже не рабы, ниже рабов. Ниже нижайших – корм.
   - Новая нефть, серьезно, кто-то из наших политиков так сказал: «Люди – новая нефть», - сообщил Митя. – Не помню кто.
   - Ну, вот, видишь. Из людей просто все выкачивают: силы, здоровье, жизнь – а потом в отвал, как пустую породу. А техника она денег стоит – реальные убытки. Для господина один трактор дороже, чем все эти люди вместе взятые.
   - А почему ваши люди соглашаются с таким к себе отношением? – спросил Шаропуз.
   - Их всю жизнь оболванивают, обрабатывают и обыдливают. Люди с детства уверены, что так правильно. Потом те, кто поумнее, начинают понимать, что, что-то в этом мире не так, не правильно. Пытаются выбраться из массы корма, возвыситься, или спиваются, опустившись совсем. Но в любом случае они все равно остаются кормом, рабами. Кушать хочется и семью содержать надо, вот и терпят. Куда деваться? Мне хорошо, я с планеты уехал, а они здесь живут. Земляне взяли все самое плохое и от Денсара и от планеты Пауков. Господа мнят себя великими и величайшими, а все остальные для них просто корм, нижайшие. И вот тут такая интересная штука получилась: для увеличения прибыли необходим технический и научный прогресс, а для жесткой эксплуатации необходим темный, необразованный народ. Когнитивный диссонанс получается. Что бы люди могли обеспечивать рост доходов господ, они должны работать на современном эффективном оборудовании, обеспечивать постоянный рост всего - всего, а для этого у людей должны быть знания, то есть образование. А образованные люди не желают мириться с положением нижайших. Вот правящему классу приходится выдумывать новые способы подчинения себе рабов. Создавая иллюзию того, что рабы вовсе и не рабы, а свободные люди, которые могут достигать высот, развиваться, влиять на политику и судьбу государства и мира, а на самом деле выжали из человека все, что смогли и выбросили. Так всегда.
   - Плохая у вас планета.
   - Почему? Хорошая, строй плохой, но есть у меня такое подозрение, что скоро он кончится. Он просто вошел в противоречие сам с собой. Ему нужны образованные грамотные, разумные, тупые идиоты. Так не бывает. Человек действительно разумный не позволит себя эксплуатировать, как какое ни будь животное или машину. И уж тем более он не захочет такой доли для своих детей. Что-то тут, на планете, зреет, а как созреет – ахнет. Надеюсь на пользу. Знаешь, Шаропуз, мне всегда были интересны те, кто в прослойке. Те, кто доносит волю Величайших до Нижайших. Как же они надуваются своим раздутым самомнением. Как презирают тех, кого считают ниже себя. Как унижаются и лебезят перед теми, кого считают выше себя. И не понимают глупые, что для истинных господ они точно такие же рабы. И от них точно так же избавятся, как только они выработают свой ресурс. И тогда многие из них поймут, каково оно на самом деле положение вещей. Но будет поздно, изменить они уже, ничего не смогут. Более того, они для господ не просто рабы, а жертвенные рабы. Каждый раз, когда нижайшие не выдерживают бесконечного давления и притеснения, происходит социальный взрыв, а принимают на себя удар разъяренной толпы именно эти, из прослойки. До величайших сложно дотянуться, а эти вон они, рядом. И ненавидят люди ни какого-то гипотетического господина из телевизора, а тех, кто здесь и сейчас отравляет жизнь.
   - До царя же дотянулись, - подал реплику Митя.
   - Он просто не до конца поверил в реальность происходящего. Он же помазанник Божий, кто осмелится его тронуть? Можно подумать до него не трогали этих помазанников. Заметь, как легко его предало собственное окружение. Все эти великие, которым он доверял. Так всегда, как говорят пауки.
   - При Советской Власти такого же не было?
   - Мить, как так не было? А с чего вдруг она тогда рухнула? Они начали с создания каст. Горкомы, райкомы, обкомы и так далее. У новых Великих и Величайших спец: пайки, машины, дачи, санатории, курорты. Все специальное, не такое, как у людей. И аппетиты все больше, они же во время еды растут. А жизнь простых людей все хуже и унизительнее. Ты, может, помнишь, дед Митька у нас безногий жил в поселке? Хотя, ты появился, когда он уже помер.
   - А вот я помню. Дед мне про него постоянно рассказывал. Они же друзья с детства были. И в школе вместе и на войну вместе уходили. А бабушка ему двоюродной сестрой приходилась. Он деда с бабушкой и познакомил. Так-то. Родня мы. Меня же в честь него Митькой и назвали.
   - Ну вот. Вернулся он с фронта в конце сорок четвертого, без обеих ног выше колена. Культябки какие-то остались, он на них так шустро бегал. По работе с деревом большой мастер. Да ты в курсе. Нас как раз в школу вернули, а он труды нам вел. Юмор у человека был замечательный. Как-то в клубе сеанс остановили. Там журнал перед фильмом, обычно нудятина скучная, и вот диктор говорит про какого-то человека много слов и среди них проскакивает слово «Мэтр». И тут Митька на весь зал: «Это я мэтр, а тот товарищ с ногами мэтра два будет». Пришлось сеанс останавливать, пока народ просмеялся. И вот этот ветеран, герой, хохмач – весельчак, потерявший ноги в боях за Родину, каждые три года ездил на комиссию в райцентр, подтверждать инвалидность. Что, разве науке известны случаи, когда у человека ампутированные ноги опять вырастали? Нет. Зачем было устраивать это издевательство над уважаемым человеком? Так он ведь такой не один был. Только с нашего поселка несколько десятков на ВТЭК регулярно катались. Зачем? Дед Митька, пока молодой был, руки сильные имел. Электричек тогда еще не было. Мотаня ходила на паровозной тяге. Так он в вагон на руках по поручням залазил. Ну, а потом от леспромхоза машину выделяли инвалидов на комиссию возить. Иваныч молодец, организовал. А там, в больнице, коридоры тесные, темные, душные и толпа народа в ожидании социального счастья. В этой очереди Митька и помер. Сердце не выдержало. Так мы ж получается с твоим дедом вместе ездили его из морга забирать. Морг тоже в районе. А нынешние величайшие просто прогрессируют на фоне предков, развиваются. Совесть совсем отмерла. Рудимент, для чиновников не нужный. Заболтал я вас. Пауки уже убежали.
   - Мавр сделал свое дело, - начал цитату Митя.
   - Мавр может уходить, - продолжил Лукич.
   Тем временем трясущегося белокасочника вернули на место. Не совсем здоровым, но живым и без видимых физических увечий. Лукич с товарищами понаблюдали, как более психически крепкие земляне собирали в кучу психически пострадавших соплеменников. Несчастному белокасочнеку вернули каску. Он бездумно сжимал ее в руках и что-то бормотал.
   - Мозг, приблизь переговорщика, пожалуйста, что он там лопочет, - попросил Лукич.
   На экране крупным планом появилось не естественно бледное лицо с расширившимися зрачками и бесцветными губами, повторявшими одно и то же.
   - Много я ломать твой дом, много я ломать твой дом, много я ломать твой дом…
   - Что-то не вся информация донеслась, - подвел черту под монологом Митя. – Может, стоит повторить?
   - Ты просто монстр, какой то, - усмехнулся в бороду Лукич.
   - Я лесничий, а это браконьеры. Хоть и узаконенные. А сейчас я испытываю чувство удовлетворения. Мстительное, мелкое, гадкое, но очень приятное.
   - Браконьеры то оно, это конечно. Да, только эти простые работяги, исполнители. А до главарей мы не дотянулись.
   - А как ты до них дотянешься? Они или в столице, или за границей. Здесь только шелупонь местного значения, во главе с губернатором. Как ты их назвал, рабы промежностные? Рабы и есть. Своей головой думать не умеют, и учиться не желают. Лишь бы кусок успеть урвать побольше да посочнее, пока хозяева от кормушки не отогнали. Как глисты. Паразиты и мышление у них паразитическое. 
   - Мить, ты меня удивляешь, такие речи, знаешь. Ладно, полетели. Мить ты ко мне, или домой?
   - Лукич, с вами интересней. А дома, что мне делать? Давай к тебе.
   Тем временем, где-то далеко, далеко во вселенной пауки стали героями Денсара. Тилеане не смогли однозначно определиться в своем отношении к произошедшему на Земле.
   Старый электрический чайник закипал неспешно, размеренно ворча по-стариковски. Электричества на заимке Лукича уже не было, столбы еще кое где торчали, провода исчезли. Электрическую энергию пришлось брать инопланетную. Двести двадцать, они везде двести двадцать, даже на другом краю вселенной. Чайник, пусть и нехотя, закипел.
   - Хорошо, - откинулся на спинку любимого стула Лукич.
   - Да, - согласились Шаропуз и Митя, Шаропуз добавил. – Чай — это всегда хорошо.
   - Мозг, - обратился вслух адмирал. – А можно как-нибудь людям от нас пострадавшим помочь?
   - Уже, ответил Мозг по громкой связи. – Реально сильно пострадал только переговорщик. Остальные такого ужаса не испытали. Но мы все равно их всех усыпили и провели коррекционную терапию. С переговорщиком придется провести несколько сеансов. Через неделю будет здоров, а остальные уже завтра полностью поправятся. Заодно нашу информацию донесли до всех в более ласковой форме. Слушай, а обязательно было прибегать к таким жестоким методам?
   - В тот момент реально поубивать всех хотелось, сам своему озверению удивлен. У тилеан так не бывает?
   - Раньше, много столетий назад, бывало, сейчас нет. Психика перестроилась, агрессивное поведение стало иррациональным.
   - Я, видимо, не перестроился до конца. Теперь вот и сам не знаю, стоило ли?
   - Стоило, - яростно закивал Митя. – Оборзели твари в конец.
   - Видишь, как землянин реагирует. Вот и у меня такая же реакция была. Мы их тупоголовых, можно сказать спасти пытались. Уж что у нас получилось, не знаю, время покажет. Такие бездумные массовые вырубки не могут не сказаться на общем экологическом состоянии планеты. Вот, самое элементарное, деревья росли, влагу из земли потребляли, а теперь там вместо тайги пни торчат. Куда пойдут излишки вод? В реки, могут начаться наводнения. Стоит только пройти обильным дождям, и поплывут деревни и села. Опять же леса защищают от ветров, а ветра — это причина эрозии почв. В голых степях плодородных, пригодных для сельского хозяйства земель практически нет. А что ветра не выдуют, то воды вымоют. А у нас здесь и без этого плодородный слой десять сантиметров, дальше глина сплошная. А если наоборот, нет дождей? Мало того, что ветра все выдуют, в пыль превратят, так деревья своими кронами защищают от излишнего испарения и пересыхания болота, ручейки и речушки. А они впадают в более крупные реки, а те в озера моря и океаны. Если тайгу превратить в пустыню, пустыня начнется везде. А люди, ради клочков крашеной бумаги, готовы уничтожить свой мир. Из бумаги, которая получится, от переработки одного дерева можно столько миллиардов их денег напечатать, но люди уверенны в том, что эти бумажки дороже.
   Получается, что мы все правильно сделали. Только воспитательную работу мы среди рабов бессловесных провели. Даже этот в белой каске, его кормят чуть получше, чем остальных, а так ровно такой же раб.
   Понимаешь, Мозг, лес заготавливали всегда. Это восполняемый ресурс. Но, никогда этого не делали так бездумно. Мы, лесничие, за всем этим следили. Чтоб по уму все было, без вреда для природы, ее экосистемы. Велись восстановительные лесопосадки. А теперь что? Лесников посокращали, а вырубки увеличили. Как так? А кто за всех думать будет? Не понимаю. Это насколько наивным надо быть, чтобы уверовать в то, что, уничтожив одну часть планеты, можно будет спрятаться на другой. Беда будет везде. Одна система. Проколешь мяч в одном месте, а сдуется весь. Вон, пауки широкомасштабный опыт поставили, чуть все не погибли. Хорошо, что я больше не землянин, как хорошо. И дети мои сюда только на экскурсию приезжают. Совсем местные величайшие да великие с катушек слетели. Ох-хо-хоеньки, - неожиданно встрепенулся. -  Баня! Вот, что нам нужно, стресс снять! За эти годы столько раз про нее вспоминал. Что мешало на Денсаре баньку построить? Не знаю. Ведь это, даже, не лень. Все как-то недосуг. Мить, протопи баньку, а я пока ужином займусь.
   - Под это дело, да пивка холодненького, - мечтательно закатил глаза Митя.
   - Пива нет, да и не люблю я его. Зато есть Дленов самогон.
   - Тот самый? Я не успел попробовать, но мужики до сей поры вспоминают. Так это еще лучше.
   - Вот и попробуешь, только по чуть-чуть. В лечебных целях. Как ты говорил? В гомеопатических.
   Голые мужики выскочили на улицу. Шаропуза вывели под руки. Старая бочка с холодной водой стояла рядом. Лукич зачерпнул ведро и первым окатил поплывшего Шаропуза.
   - А-а-а! – и тут Шаропуз сказал такое, да на русском, что раскрасневшийся Митя стал совсем пунцовым.
   - Да, хорошо, - согласился Лукич и вылил еще одно ведро на друга, а следующее на себя. – Ух, бр, бежим греться. Мить, догоняй, - и утащил потерявшего волю к сопротивлению Шаропуза обратно в парилку.
   Через полчаса распаренные, отмытые и умиротворенные люди вышли из бани. Смеркалось. Перед дверями их ждали пауки.
   - Вас пугали? – проскрежетала Мудрая Сестра.
   - Нет, - ответил лениво Лукич.
   - Вы издавали звуки, как тот на дереве от страха.
   - Он от страха, мы от удовольствия.
   - Вы очень странные твари.
   - Спасибо.
   - Нам вас трудно понять.
   - Нам вас тоже. Давайте просто будем друг друга уважать.
   - Мудрое решение, - и, не попрощавшись, паучиха исчезла в наползающих сумерках.
   - Лукич, эта твоя баня, это полный, - дальше лениво, но выразительно на трех языках, если использовавшиеся земные языки считать за один земной язык.
   - Да, хорошо, - согласился с другом Лукич. – Почувствуй, как тело задышало. Сейчас отдышимся, выпьем чаю горячего, поужинаем и баеньки. Завтра проснешься другим человеком, посвежевшим, полным сил и энергии.
   - А ведь и впрямь хорошо, - согласился к концу ужина Шаропуз. – И спать хочется. А-ах, чуть рот не порвал.
   - Это банная терапия, друг. Ладно, я на свою кровать, стосковалась она тут без меня. Диван постелен.
   - Нет, Лукич, я на корабль. Мне там кровать нравится.
   - Как хочешь. Хозяин – помещик.
   - О, а можно я тоже на корабль? – встрепенулся дремавший Митя.
   - Можно. Шаропуз, покажешь Митьке мою каюту?
   - Ладно.
   - Ну, все, спокойной ночи.
   Кровать так привычно, по родному заскрипела.
   - Как же я по тебе соскучился, милая, - сказал Лукич, натягивая на себя старое, родное одеяло. Через пару минут он уже сладко спал.

5


     Наутро решили ехать в райцентр. Иваныча навестить, да к Бобылю наведаться.
     - Явился, не запылился, - поприветствовал вошедших Иваныч, обращаясь, почему то, только к Лукичу. – ЗдорОво, давай обнимемся что ли? ЗдОрово, что приехал, дай на тебя погляжу. Хорош. Вроде как даже помолодел с годами. А я вот видишь, какой никакой стал. Ковыляю с палочкой потихонечку. Так, кто там с тобой? – отодвинул Лукича в сторону. – Митька, молодец, не забывает старика. Навещает чаще, чем дети родные наведываются. А этого не знаю. Кто таков? – уставился на Шаропуза.
   - Капитан – командор, граф Шаропуз, - по-военному отрапортовал инопланетянин.
   - Во как. А пузо где?
   - Иваныч, не сыпь человеку соль на рану, похудел и жутко переживает по этому поводу. Шаропуз мой коллега, товарищ и друг, почти брат.
   - Тоже лесник?
   - В хранители леса меня не посвящали.
   - Не вопрос. Давай посвятю, посвищу, а посвящу.
   - У тебя есть такое право? – недоверчиво выгнул бровь, глядя на взъерошенного старика Шаропуз.
   - А то. Меня Лукич посвящал. А потом и я до посвятителей дослужился. Вот Митьку посвящал. Да, никому мы теперь не нужны, рыцари леса. Ты представляешь, Лукич, у нас теперь леса лучше спичек горят. Площадь лесов в районе за последние двадцать лет уменьшилась почти вдвое.
   - Чего они горят? – пожал плечами Лукич.
   - Сначала, когда вокруг населенных пунктов вырубали, винили во всем человеческий фактор. Шашлычников. Раньше, как будто люди на природе не отдыхали, мясо не жарили, а потом вдруг резко поглупели и как давай пожары устраивать и, сразу, на больших площадях. Потом, как от населенных пунктов удалились, так просто засилье сухих гроз началось. Прям по несколько штук в год. Откуда такая напасть? И сразу на десятки гектар бьет, что б ни потушить. Вот ты много сухих гроз да таких чтобы сотни гектар выгорели, видел?
   - Не видел.
   - И я не видел. Деревьев от молний пострадавших много видел, а сотен гектар пожарищ вокруг не видел. Чудеса рыночной экономики. Деловой лес валить удовольствие дорогое, а пожарища расчищать, так за это еще денег заплатят. У дерева крона сгорела, дерево погибло, а под корой нормальная древесина. А сейчас еще интересней выдумали, леса в аренду сдают. Помнишь в «Зеленом фургоне» (если кто не знает, книга такая есть и фильм по ней сняли) самогон во временное пользование выдавали? А у нас леса давать стали. И твари там, что хочешь. Ни порубочных билетов, ничего не надо. Лиственницу нашу скоро повалят.
   - Не должны. Мы вчера попросили. О, а поехали к ней Шаропуза в лесничие посвятим. Мить, у тебя форма еще сохранилась?
   - А то! Берегу. Память моя о счастливых временах, мечтах и надеждах.
   - Философ. Нравится он мне, Лукич. Из молодых самый не нормальный. Как мы с тобой из любви к лесу. И вот на этой любви, как на стержне держится. Не скурвился, как одни, и не спился, как другие. Наши многие попрапали, - старик тяжко вздохнул. – А Митька ни чего, держится. Хреново, правда, на самом краю, но держится. Настоящий рыцарь, не зря посвятили.
   - Иваныч, хорош болтать. Собирайся давай, - поторопил Лукич. – Нам еще за Бобылем надо.
   - Ты как был торопыга, так и остался. А Бобыля куда тащить собрался? Лежит себе бревно с глазками, ни жив, ни мертв. А форма у меня запасная найдется. Когда кантору закрыли, я спас несколько комплектов.
   - Стащил?
   - Приватизировал. Знаешь сколько там всего под обвалившейся крышей осталось.
   - Не много, Иваныч, мы всем поселком спасали. Даже двери кто-то спас. Не знаю кто, я хотел себе на дом спасти, не успел.
   - Пойдем Шаропуз, подберем тебе чего-нибудь. Странное имя.
   Собрались быстро. Через пять минут вышли при полном параде. Шаропуз в форме, как обычно, был великолепен. Гачи и рукава пришлось закатать, низковат малость по земным стандартам. Зато фуражка подошла. У Иваныча были петлицы инженера лесной промышленности. Что-то вроде капитана – полоса и четыре звездочки по полосе. У Шаропуза в петлицах была одна звездочка – техника II ранга, без полос – недопрапорщик. У Лукича две звездочки – техник I ранга, полновесный прапорщик. Лукич облачился в форму, когда полетели лесорубов пугать, все-таки его участок. Сегодня форму одел, скорее по инерции, оказалось в тему.
   - Так, это Бобылю, он вроде, как ты Лукич, техник? Вдруг оживет. Митька, а это тебе, с повышением, - в петлицах была одна звездочка, как у Шаропуза.
   Бобыль сразу узнал Лукича.
   - Лукич, - старик попытался приподняться на встречу вошедшим.
   - Он вас узнал. Никого не узнает, а вас узнал, - шепотом сказала нянечка.
   - Это по тому, что он совсем не постарел, зараза бессовестная. В холодильнике, видимо, четверть века просидел, - так же шепотом ответил Иваныч.
   - А я вот видишь, приболел малость, - продолжил дрожащим старческим голосом Бобыль. – А кто это с тобой?
   - Иваныч и Митька, - Шаропуза с собой брать не стали. Завели по дороге в ателье, чтобы форму по фигуре подогнали (ну, девочки, ну очень надо – двойной тариф и тортик). От дома Иваныча, до дома престарелых было не далеко, буквально на соседней улице. Решили пешком пройтись.
   - Что-то с глазами стало, видать от болезни. Не признаю их совсем. Что за напасть?
   - Старость. Они тоже слегка прихворнули, вот ты их и не узнаешь.
   - А ты чего старостью не заболел? Мы же с тобой в одном классе учились.
   - А мне прививку поставили, вот и не заразился.
   - Все ты хохмишь, Лукич.
   «Одноклассника твоего надо срочно на корабль. Можем не успеть», - возник голос Мозга в голове Лукича.
   «Сколько он еще протянет?»
   «Не знаю. Обследовать его мы не можем. Ты его хотя бы в флаер загрузи».
   «Тогда надо его от сюда как то выписать, не воровать же нам его».
   «Знаешь», - после небольшой паузы продолжил Мозг: «Самое простое по причине смерти. Значит так, ты его племянник. От вскрытия отказались, и так все ясно. Минут через десять тебе бумаги принесут».
   Пока Лукич ждал, поболтали ни о чем. Бобыль все забывал. Оперативная память отсутствовала напрочь. Только поздоровались за время ожидания, раз пять, а может, и больше. Дверь в палату открылась, вошла пожилая медсестра.
   - Кто родственник покойного?
   - Я, - ответил слегка ошалевший Лукич.
   - Что же вы, родственник, не навещали человека совсем. Все вам молодым некогда.
   - Хороший был дед, - всхлипнула нянечка. – Отмучался.
   - Рты закройте, - сквозь зубы процедил Лукич.
   - Ам, - не произвольно ответили Иваныч и Митька дуэтом.
   - Лукич, а кто помер?
   - Ты, Бобыль, ты.
   - Я, вроде, живой еще.
   - А все решили, что помер. Пошли уже.
   Тело «покойного» переложили на носилки, и Лукич с Митькой его сами понесли. Флаер уже ждал у дверей.
   - Как это? – удивился Митька. – А кто его…
   - Чудо, Митя, чудо. Ложем его в кресло аккуратненько, - кресло разложилось самостоятельно, еще сильнее удивив Митьку. Иваныч на чудеса с флаером не обращал внимания. Он еще в палате ох…, как удивился, да так и завис. – Иваныч, ты вот тут вот рядышком садись, руки на подлокотники. Сейчас будет укол.
   - Ух, - сообщил Иваныч и заснул. Бобыль уже тоже спал.
   «Мозг, как там у Шаропуза дела?» - мысленно спросил Лукич.
   «Там еще долго. Работы море. Граф наш не скучает, уже обаял портних».
   - Тогда не будем ему мешать, - вслух ответил Лукич. – Мить, взлетаем.
   - Круто!
   - А то!
   - А с кем ты разговаривал? Кому не будем мешать?
   - Шаропузу не будем мешать. Мозгу отвечал.
   - Я со своим обычно про себя разговариваю.
   - А это не мой.
   - Ты с чьим то мозгом поговорил?
   - Мозг, пообщайся с Митей пожалуйста, пусть привыкает.
   - О, ё, - сказал Митя и застыл с каменным лицом. Через минуту отмер и заговорил. – Ну, это, знаешь! Это ж, да.
   - Нормальная реакция, для первого раза, - усмехнулся Лукич. – У меня предложение к тебе деловое. Со мной полетишь?
   - Так это Мозг с Бобылем все организовал? Полечу. Когда? А куда?
   - Отвечаю в порядке поступления вопросов. Да, Мозг. Дня через два – три, наверное. Как получится. Сначала на Тилен, затем на Денсар. Вам на Денсар сразу нельзя, без подготовки. И дедов этих отремонтировать надо. Да и тебе печень в порядок привести.
   - А как жена? Сын?
   - Не переживай, обеспечим на год другой. А как там осмотришься, если понравится, то их к себе перевезешь.
   - А кем я там буду?
   - Лесником.
   - Ну, вот. Я-то думал супергероем, космическим рейнджером. Миры спасать.
   - Так и будешь мир спасать. Целую планету. А когда земляне все угробят, вернешься – Землю спасешь.
   - Думаешь, угробят?
   - Такими темпами лет за сто управятся, максимум. Идиоты.
   - Я столько не проживу.
   - Проживешь, обещаю. Все, заходим на посадку.
   Бобыля переложили в медицинскую барокамеру, да там и оставили, до Тилена. Иваныча медики разрешили выпустить, чтобы Шаропуза посвятил и дела свои уладил.
   - Интересные пациенты, Хранитель Лукич, - вещал с экрана Великий Хранитель Академии Медицины. – Очень интересно. Давненько мы с подобным не сталкивались. Я прямо «дрожу от нетерпения» Я правильно применил земное выражение?
   - Все верно. Как вы оцениваете шансы моих дедов, особенно, Бобыля?
   - Не переживайте. Мы с коллегами уверены в успехе. Случай, конечно, сложный, но интересный. Только имейте ввиду, на восстановление и адаптацию к условиям двойной силы тяжести понадобится минимум год. Причем год – это очень оптимистичный прогноз.
   - Я все понимаю, подождем. И почему я раньше не подумал их забрать?
   - Тогда бы меня не взял, - вставил реплику Митька.
   - И то верно. Трое больше, чем двое. А ты кандидат достойный. Даже Иваныч тебя хвалит.
   Посвящение Шаропуза пришлось перенести на следующий день. Форму пришлось, практически, перешить. Цену швеи озвучили уже не обидную для себя. Лукич, как обещал, умножил на два. И торт не забыл, а хорошее шампанское – приятным бонусом, за срочность. Деньги Лукич всегда тратил очень хорошо. Благо было чего тратить. Благодаря активным действиям прилетающих с Тилена граждан, этого добра скопилось уже сколько-то миллионов. Сколько никто не считал и не следил. Задерживаться на земле дольше, чем это было необходимо, приезжие не собирались. Не комфортно тут как-то. А больше ни где деньги не нужны. Отмерли за ненадобностью. Визиты иной раз получались весьма успешными в финансовом плане. Да вот, хоть Виктория, уже какая никакая – звезда местного значения. И гонорары у нее не плохие. А тратить особо некуда. У нее даже еда своя, персональная. Поэтому единственный крупный специалист в вопросе траты средств мог себе ни в чем не отказывать. И не отказывал.

6


   Утро, как утро. Наступило. Всё нормально. Во дворе стоят два инопланетных корабля. По двору носится счастливая стайка пауков гигантского размера. Ловят себе завтрак. Нормально так, пасторальненько. Гуманоиды, уж Шаропуз точно гуманоид, тоже уселись завтракать в доме Лукича.
   - Лукич, что это такое вчера было? – с аппетитом поедая жареную картошку, спросил Иваныч.
   - Иваныч, где твоя клюка? – ответил вопросом не вопрос Лукич.
   - О, а ведь и впрямь полегче стало.
   - Это, Иваныч, инопланетная медицина. Вылечить тебя еще, конечно, не вылечили, но боли твои убрали.
   - Лукич, ты как исчез тогда в девяносто первом.
   - Втором.
   - Что? Без разницы. Меня все это время вопрос мучает. Вот если вы, Лукичи, инопланетяне, как никто, ничего не замечал. Я же здесь у тебя всю практику прожил. Даже две. Да и так сколько раз бывал и наездами, и пожить недельку, другую. Даже мысли не возникло, что, что-то не так.
   - Земляне мы, Иваныч. И дед, и отец, и я. Я теперь не совсем, землянин, но скорее эмигрант, а вот смотрю, что тут у вас творится и понимаю, что беженец. Когда я улетал, здесь было хреново, а сейчас, вообще смотреть тошно. Тридцать лет ухудшений – в войну так не было. За десять лет и фашистов победили и жизнь наладили. Это, что же выходит, ваши правители для страны хуже фашистов? (бедные, бедные alter земляне, у нас, хорошо, не так)
   - А как ты в инопланетяне затесался?
   - Повезло. Тилеане в свой первый визит могли и к Бобылю приземлиться, или еще где, планета большая.
   - Везунчик, значит.
   - А то! Но учти, везет сильнейшим.
   - И скромнейшим.
   - Хранитель, Иваныч, - неожиданно подал голос, задумчиво молчавший весь завтрак Шаропуз. – Вопрос можно?
   - Валяй, - Иваныч был настроен благодушно, а отсутствие ревматических болей только укрепляло состояние благодушия.
   - У вас, землян, очень сложные построения полных имен. Бобыль – это имя?
   - Нет, прозвище.
   - То есть, как у нас. У Лукича, Лукич это и фамилия, и прозвище, а имя с отчеством Федор Васильевич. Правильно?
   - Вроде, да. А чего ты меня об этом спрашиваешь?
   - Не могу понять у тебя «Иваныч» какая часть полного имени? Или это прозвище?
   - Отчество и прозвище. Отчество полностью – Иванович, а Иваныч сокращенный для удобства вариант. Ух, ты, какой я умный.
   - А имя, тогда какое?
   Тут началось неожиданное, Лукич и Митька засмеялись одновременно.
   - Ржите, ржите, тупоголовые, - Иваныч не удивился реакции коллег и не обиделся.
   - Чего это вы? – Шаропуз тоже не обиделся, но удивился сильно.
   - Аполлон Прекрасный, - давясь смехом, выдавил Митя.
   - Апполинарий Славненький, - поправил Иваныч.
   - Да один хрен, - уже, откуда-то из-под стола простонал Митька.
   - Он, когда ко мне на практику пришел, - вытирая слезы, поведал Лукич. – Я только бумаги увидел и сразу сказал, давай ты будешь просто Иваныч. Все наши со мной согласились. Так он у нас с малолетства в Иванычах и ходит. Иваныч, помнишь, как ты мужикам с Калиновки штраф за порубки выписал? Как они ржали, когда протокол подписывали. Ты прости, я еще чуть-чуть посмеюсь и возьму себя в руки, успокоюсь. А Митьку мы, похоже, все, потеряли. Жаль мальца, совсем молодой был. Под столом, бедолага корчится. Отравился ни как чем. Ой не могу, пузо уже болит. Шаропуз, гад, далось тебе его имя. Ха-ха-ха.
   - Я не понимаю, почему вы смеетесь? – продолжал недоумевать Шаропуз.
   - Это нельзя понять, это прочувствовать надо.
   - Славненький, это ни то блатная, ни то партийная кличка деда, - не обращая внимания на смех, вдруг начал рассказывать Иваныч, ни к кому, конкретно, не обращаясь. – Первый раз он на каторгу за что-то уголовное попал, еще пацаном. Украл что-то, что ли? Там познакомился с социалистами. Попал под влияние, проникся. Второй раз уже, как политический пошел, кандалами брякать. После 1905 года. Пожизненная ссылка в нашей губернии. Работал грузчиком в порту на Ангаре и вел агитационную деятельность. Был снова арестован, но до суда не дошло. Свергли царя. В перерывах между тюрьмами успел жениться на бабушке, а в девятьсот восьмом у них родился отец. В Гражданскую дед стал комиссаром полка. Героически погиб в боях за Советскую Власть в 1920 году. Отцу двенадцатый год шел, он деда и не знал почти. «Большой, сильный и громко смеялся. Весело с ним было», - все воспоминания. В 1922 году от тифа умерла бабушка.
   Отец уже с двенадцати лет на заводе работал, а как один остался, так там в казармах при заводе и жить стал. Условия, конечно, гадские. Теснота, двухъярусные нары, духота, вонь – антисанитария полная. На отдельное жилье, даже на коморку под лестницей его зарплаты не хватало. Ее и на питание нормальное бы не хватило. Даже на ненормальное, просто живот набить и то мало. А здесь питались в складчину, несколько человек на один котел. Не голодал, по тем временам уже хорошо. В школе поучиться не довелось, но читать писать умел – бабушка постаралась. Даже таблицу умножения знал. По тем временам сильно грамотный.
   Когда Советская Власть установилась, началась борьба с безграмотностью. Он в четырнадцать лет сразу в четвертый класс школы рабочей молодежи поступил, или как там она тогда называлась? Рабфак? Не важно. Тогда же его к станку поставили, учеником токаря. Где-то в это же время в местной газете сослуживец деда воспоминания опубликовал, да упомянул в них о героическом комиссаре с такой замечательной фамилией. Славненьких у нас немного, отца – сына героя борьбы с беляками быстро нашли. И началось! Комсомол. Активная жизненная позиция, даже вопреки желанию активиста. Опять же токарь он, как принято говорить: «от Бога». Через два года уже был бригадиром молодежной бригады. Мама к нему в бригаду по комсомольской путевке учеником пришла. Он ее сам учил, да так и приучил, или она его. Мама на три года старше была. Это их не смутило, и в двадцать шестом году у них родился первенец. Жить стали у маминой мамы. Бабушка идеальная теща. В отце души не чаяла: «Он у меня такой славненький». Ну и он мужик работящий с правильными руками. Дом старенький, еще до большого пожара построенный. В наш угол огонь не пришел, повезло. Бабушкин дед строил. Родовое гнездо, считай. Нижние венцы подгнили, так отец их поменял. Крышу отремонтировал. Не один, конечно, вся бригада помогала, забор поправили. Опять же, участок хоть и не большой, но сотки четыре под огород было. Овощи огородные все свои. У бабушки все было очень рационально организовано. На пропитание всегда хватало. Даже в войну не голодали, так что бы сильно. Спать голодными точно не ложились, хоть и по карточкам все было. Вот, картошкой, - Иваныч поднял на вилке зажаристую картофелину. – Доедали.
   Замолчал, задумавшись, или вспоминая. Тишину никто не нарушал. Митька очень тихо вылез из-под стола и уселся на стул. Иваныч собравшись с мыслями, продолжил:
   - К сороковому году в семье уже было семь детей: сын и шесть дочерей. Воспитанием занималась в основном бабушка. Родители молодые коммунисты, бригадиры – передовики. Мама женскую бригаду организовала, тогда модно было. Их одним указом наградили орденами «Знак Почета». Многодетные орденоносцы были делегированы на партийную конференцию в Москву. Прям как в кино. Мама сильно идейная была, речи правильные толкала, ее, по возвращению, парторгом цеха избрали. Отец, тот все больше по рационализаторским предложениям, - еле выговорил, сейчас молодежь и не знает, что это такое. Иваныч вздохнул. – У него этих предложений десятка два, а то и больше накопилось. Вот такая кипа бумажек, - Иваныч развел большой и указательный пальцы правой руки почти на полную, показывая толщину «кипы». – И даже несколько патентов на изобретения. Знаний не хватало, он только семилетку закончил. Решил в техникум поступать, а тут, война.
   Завод оборонного значения, у отца бронь была. Он все пороги оббил, что б на фронт отпустили. Отвечали, мол, некем вас заменить. Вот отец и решил, что сын заменит. Сына за три месяца обучил, старшая дочь тоже к станку встала. А тут как раз лозунг: «Заменим наших отцов и мужей ушедших на фронт». Попали наши в кинохронику. Брат с сестрой на станках работают, мама с орденом на груди рядом со своим станком речь двинула. Отец с двумя кубиками в петлицах тоже что-то правильное сказал, о том, что на фронт уходит спокойным за родное предприятие, оставляя его в надежных руках. Всё правильно сказали.
   Отца сына комиссара, орденоносца, коммуниста, тоже в замполиты определили. Ускоренные курсы и вперед.
   Во время войны мама стала парторгом завода. Бывший парторг тоже на фронт ушел. И на станке план перевыполнять продолжила. Дома, практически не появлялась, жила на заводе. Домик у нас хоть и небольшой, но когда в город стали прибывать беженцы, приняли жену офицера с двумя дочерьми близняшками. Мама ее на завод нормировщицей устроила. А в сорок третьем году почтальон принес ей сразу два казенных пакета – похоронки на мужа и брата. Она только охнула, и остались близняшки сиротами. Маме предложили их в детский дом оформить, но мама с бабушкой решили что сами смогут вырастить дочерей героев павших за Родину. И стало у нас в семье восемь дочерей. Бабушкин дом как раз им достался. Мы все разъехались кто куда, а они остались. Потом их мужья на участке второй дом поставили, огорода почти не осталось, зато квартирный вопрос решился. Сейчас там уже их внуки живут. Вот как бывает.
   В сорок четвертом брат вторую сестру вместо себя к станку поставил и на войну ушел. Его, как потомственного комиссара, естественно, на ускоренные курсы младших политработников отправили. Война заканчивалась. Мама надеялась, что повоевать он уже не успеет. Успел. Погиб летом сорок пятого в боях с японцами.
   Так они все мое детство рядом со мной пробыли. Портреты. Портрет брата, младшего лейтенанта, а перед портретом подушечка красная с медалями «За отвагу» и «Победу над Японией» - посмертно, гвардейским и комсомольским значками. Портрет красивой женщины. Я, когда маленьким был, думал, что она сказочная принцесса, на подушечке комсомольский значок. Портрет ее мужа – капитана артиллериста, еще со шпалой в петлице. Награды его дочерям военком лично передал: два ордена и три медали. И портрет молодого парня в кепке и тенниске, рубаха такая, светлая с коротким рукавом. Довоенная еще фотография. Ни чего от него не осталось. Прямое попадание мины. Если бы ни пол взвода свидетелей, числился бы пропавшим без вести. Потом сослуживец, которого эта мина ранила, осколок прислал, который из него вытащили. Вот на подушечке этот осколок и комсомольский значок лежали. Вот так, - Иваныч обвел взглядом притихший народ за столом.
   - Та чего же раньше не рассказывал? – спросил Лукич.
   - Да, вроде, незачем было. А сегодня что-то вот, разговорился.
   - Иваныч, не томи. Давай дальше, интересно же, - попросил Митька.
   - Ну, слушайте, раз интересно. Похоронку на старшего брата родители уже вместе получили. Отец в июне сорок пятого вернулся. Майор, замполит полка. Три боевых ордена: «Красного Знамени», «Красной Звезды» и «Отечественной Войны» II степени. Сразу на завод к станку, руки, говорил, стосковались. Первого сентября в вечернюю школу пошел, за полным средним образованием. В институт собрался. А в конце сорок шестого года у них появился я.
   В сорок восьмом году отец в возрасте сорока лет получил, как сейчас говорят, аттестат зрелости. Созрел, стало быть. И сразу же поступил заочно в институт, - Иваныч выдержал паузу, создавая интригу. – КУЛЬТУРЫ, - выдохнул он, обводя собравшихся веселым взглядом. – Когда он меня Апполинарием записал, мама долго ругалась, а называла его не иначе, как «отец Апполинария». А поступление токаря передовика в институт Культуры, поразило не только маму.
   Я уже большенький был. Отец как раз на сессию уехал. Мама думала, что все дети уже спят, бабушке на кухне жаловалась. Даже не жаловалась, выговаривалась, накипело, видать. А я не спал. До этого я не задумывался, что у меня имя странное. Имя как имя. А мама тихонечко так, почти шепотом говорит, как сейчас помню, видать сильно меня поразило:
   «Вот, вроде грех жаловаться. Вернулся живой, здоровый, почти. Работящий, непьющий, зарплата у него хорошая, но, как-то сильно его контузило. Надо было додуматься родного сына так назвать! Что за имя вообще такое? Откуда взял?  А институт этот», - мама тяжело вздохнула: «Культуры. Народ смеется».
    Бабушка успокоила:
   «Смеется, не плачет. Напридумывала ты себе дури всякой. У каждого свое для души».
   «Мам, души нет».
   «С Чеховым поспорь. У всего душа есть. А у человека подавно. Ты вот речи эти свои по ночам пишешь да с трибун толкаешь. Он тоже глупостями непонятными занимается. Для души это все, отдохновение его. Не пьет, не бьет, тебя и детей любит – мужик хороший. И не забивай себе голову глупостями. Радуйся, что так с мужем повезло».
   Они еще долго разговаривали, а я больше не помню ни чего. Вот, то, что с именем моим, что-то не так – меня сильно зацепило. А на следующий день стал всем говорить, что меня Петькой зовут. Даже учителя в школе так звали, в аттестате чуть Петром Ивановичем не записали. Пока к вам не попал, все Петькой звали. Я когда паспорт получал, имя думал поменять, но отец так на меня глядел. Ну, как я мог? Любил я его очень, да и сейчас люблю.
   В пятьдесят третьем отец окончил институт с красным дипломом и поступил в аспирантуру, заочно, а в день моего десятилетия защитил кандидатскую диссертацию. Токарь – кандидат искусствоведения. К маминому удивлению его пригласили сразу в три места преподавать: в Государственный университет, в Педагогический институт и в Театральное училище. Нарасхват оказался, а с таким количеством совместительства, заработок даже больше, чем на заводе выходил. Мама ворчать перестала. Интересно они жили. Мама ворчит, а отец не перечит, улыбается глуповато и делает все по-своему, как решил. Вот у меня так не получалось. Я по ору в ответ и вообще ничего не делаю. А он делал, всегда делал.
   Несколько лет отец пытался все успеть: и преподавал, и на заводе работал, только от бригадирства отказался. На заводе как раз переоборудование проводили. Новые станки осваивали, очень ему интересно было. Провели и освоили в предельно сжатые сроки. На награды тогда не скупились и у отца орден «Трудового Красного Знамени» появился, а маму орденом «ЛЕНИНА» наградили. Этот момент я очень хорошо помню. Как меня тогда гордость распирала. О!   
   На девятое мая мы всегда гулять ходили на площадь Кирова и набережную. Отец надевал парадный мундир. Ему, как диссертацию защитил, подполковника запаса присвоили. Мама тоже в парадный пиджак облачалась. Идем, они все такие красивые со всеми наградами на груди и я с мороженым. Красота. Отцу форма очень шла. Часто замечал, как женщины на него оборачивались, особенно когда он в форме.
   Сестры все уже взрослые, активные в маму. Шесть сестер и все на ударных стройках союзного значения. Что они только не строили: города, заводы, плотины ГЭС. На месте не сиделось. Достроят и на следующую стройку века. Так до самой старости – комсомолки. Но все, кто мог вырваться, на девятое мая у нас собирались. Семейный праздник, даже до того, как официально праздником сделали, с выходным днем. Вот близняшки, те никуда не рвались. Всегда с нами. Различий между своими и приемными детьми никто: ни родители, ни бабушка, ни мы дети – не делали. Фамилии разные, ну и что с того? Все наши, все свои родные. Особенно для меня. Старшие все разъехались, а близняшки всегда со мной. Пока маленький был, они со мной играли – возились. Постарше стал, в школу пошел – уроки помогали делать. Отец, когда с войны вернулся, их так же, как своих обнял и поцеловал, так и познакомились. Он вообще очень добрым был. Я не понимал, как так пацанов отцы пороли? Ни разу такого не было.
   Вот мама та да. И то, только разок провела основательную воспитательную работу. Такую, что попа цветной стала. Я в войну играл, ну, и естественно, герой. Наградил себя. Награды с подушечек поснимал и наградил. Мама, когда увидела, о-ох. Я такого страшного лица у нее никогда не видел. По заду крепко прилетело, но боли совсем не помню, а вот лицо ее ужасное помню. Потом вместе, обнявшись, сидели, ревели. Впятером: мама, я, близняшки и бабушка. Больше наград не касался. А во всех остальных случаях мама воспитательную беседу проводила. Так душу могла вывернуть, что лучше б выпорола. Настоящий парторг.
   В шестидесятом году отец с завода окончательно ушел, а через пять лет защитил докторскую диссертацию. Преподавал много, в трех учебных заведениях. До самой смерти. Мама уже на пенсию давно ушла, здоровье стало подводить, а он на здоровье не жаловался. Пришел с экзаменов. Прилег перед ужином отдохнуть и всё. Шестьдесят семь ему было. Вот так.
   Так что фамилия у меня прославленная, грех от такой отказываться. А имя – так отец хотел. Любил, да и люблю я его очень.
   Посвящение Шаропуза в лесники состоялось сразу же после завтрака. Мероприятие вроде бы как абсолютно шуточное, никого, ни к чему реально не обязывающее. И в тоже время, оставляющее след в жизни всех, кто его прошел. Даже те, кто со временем изменяли род деятельности, все равно в сердце своем хранили этот момент своей жизни.
   Приводить текст клятвы целиком не вижу смысла. Лейтмотив: хранить и оберегать. Повторив за Иванычем все слово в слово, стоявший приклонив колено Шаропуз, закончил речь полагающимся в таких случаях словом:
     - Клянусь! – пожалуй, из всех посвящений это «клянусь» оказалось самым горячим и искренним. Возможно, по тому, что было последним. А быть может от того, что денсарец Шаропуз на собственном опыте и опыте своей планеты, знал, насколько это важно. И для него слова клятвы имели особый смысл.
   - Посвящаю тебя, рыцарь лесов Шаропуз в лесничие, - Иваныч помолодел без ревматических болей и стал значительно выше ростом, чем был еще вчера. Теперь форма на нем сидела идеально, а не горбатым мешком. И выглядел он очень статно. – Ура лесничему Шаропузу!
   И хоть количество людей присутствующих на церемонии было довольно скромным, «ура», все равно, получилось знатным. Потому что от души. От всей души. Опять же, далеко - далеко во вселенной, жители планеты Денсар внимательно следили за церемонией посвящения и их, почти миллионное «ура» долетело до сердец тех, кто находился на Земле. Денсарцы кинулись поздравлять и обнимать друг друга, а растрогавшийся король, даровал Шаропузу титул герцога, и решил провести всенародный праздник по этому поводу. Чему особенно обрадовался лорд Олдар. Всенародные гуляния стали редкостью для современного Денсара. Денсарцы стали значительно меньше пить.

7


   - Чёт я волнуюсь, - не уверенно сказал Митя.
   - В смысле? В первый раз к жене с сыном едешь?
   - Нет, Лукич, но все-таки. Тут же врать придется, а я как-то в этом не очень.
   - Не переживай, Мозг поможет, - флаер Лукича остановился во дворе типовой пятиэтажки в возрасте давно просроченного кап. Ремонта.
   - О, и эта грымза здесь. Вон ее япономарка древняя стоит, - Митя кивнул головой в сторону Тойотки начала девяностых годов выпуска. – Сестра тещина. Терпеть меня не может. Я же им не ровня, сплошной, блин, мезальянс необразованный, деревенщина и быдло пролетарское. Не может деревенщина быть пролетарием, дуррра обррразованная.
   - Мить, ты к жене с сыном приехал, и вот скандал от отца им совсем не нужен. А «Р» у тебя прям, как у Высоцкого, получилась. Сильно любишь тещину сестру.
   - Она же завуч! В людях разбирается, профессия ее, видите ли, обязывает. Таких, как я сотни перевидала. Никогда из такого толку не будет. Так ведь и к сыну моему, как к получеловеку относится, гены ж тапком не выбьешь. Вроде как породу я им испортил. Тесть, правда, тоже не великий эстет, но с высшим техническим. Вот он, как раз пролетарий, вахтовик – затейник. Слесарит, нефть или газ качает, не помню. Лукич, а в Канаде на каком языке говорят?
   - Английский и французский.
   - Как так? Сразу два что ли? Я за пять лет в школе только: дую спик инглиш? Дую дую, но хреново – выучил. Да еще: фейс об тейбл. Всё, все познания. Вот тут она меня и раскусит, сестра тещина. Она ж англичанка, хоть и завуч. Учителей не хватает, сама тоже преподает.
   - Раскусывалку поломает. Мозг, можешь помочь?
   - Могу, - ответил Мозг вслух, через динамики. – Только это время потребует. Часа два точно, а то и три. Погуляйте пока с Шаропузом.
   - Пойдем, мой денсарский друг, город тебе покажу, - сказал Лукич, открывая дверь. – Помнишь Иваныч про сквер Кирова и набережную говорил? А сам Иваныч пусть в машине поспит. Сон для него лучшее лекарство, а мы пока по местам его славы пройдемся. 
   Лукич с Шаропузом ушли гулять. Прогулялись по набережной. Вечный огонь поразил инопланетного гостя до глубины души. Долго перед ним простояли. Про Вторую Мировую Шаропуз знал из фильмов, а теперь прикоснулся к ее живой памяти. Потом прокатились на кораблике. А на детской железной дороге, Шаропуз чуть не завизжал от восторга. На новых, появившихся за время отсутствия лесника аттракционах поорал даже он. Потом посетили пару музеев и уличное кафе.
   - Слушай, а сильно тут все изменилось. В самом городе стало лучше, красивее и приятнее. По крайней мере, в центре, - Лукич взял в кафе кофе и не спеша попивал ароматный напиток.
   - Хорошая прогулка, мне понравилось. А вот чай у них, это не чай, это гадость, какая-то. Кто вообще придумал насыпать чай в пакетики? Нормального заварника нет что ли? - Шаропуз не любил кофе, чай его расстроил.
   Обучение Дмитрия английскому языку несколько затянулось. Ни то Мозг не спешил, ни то впрямь способностей к языкам у ученика не было. Флаер догнал гуляющих лесничих через четыре часа с хвостиком, и хвостика еще минут двадцать.
   - Как там все прошло? - спросил Лукич, усаживаясь за руль.
   - Нормально, - ответил Мозг мысленно сразу обоим, чтобы ни разбудить Иваныча. – Сейчас покажу.
   Лукич и Шаропуз увидели мир глазами Митьки. Железную дверь открыла нестарая еще женщина, а приветливая улыбка на ее лице сменилась презрительной ухмылкой.
   - А, явился. Давненько тебя видно не было, ни как весь спирт закончился? Про семью вспомнил. Заходи, раз пришел. Ой, а вырядился то как. Марина, твой пришел, - и, уже повернувшись спиной к гостю и удаляясь в сторону кухни, в пол голоса проворчала, так, чтобы гость услышал. – Принесла нелегкая.
   В узкий коридор хрущевки из зала вышла большеглазая совсем юная женщина – девочка, а следом за ней пацан начально-школьного возраста, очень похожий на Митьку в том же возрасте и радостно закричал.
   - Папка пришел!
   - Привет, Сын! – Митька. Хотя какой «Митька»? Дмитрий подхватил уже не маленького сына и, подняв до своего уровня, поцеловал в лоб.
   - Отеческое благословение! – весело прогорланили отец и сын дуэтом, традиция. Дальше отец продолжил один. – Здоровый вымахал! - поставил сына на пол. – А я вам с мамой подарки принес, вот, - Дмитрий протянул сыну сумку с ноутбуком и два пакетика со смартфонами.
   - Это нам? – сын аж подпрыгнул.
   - Вам, только не разбей. Смартфон, который побольше маме, - крикнул вслед скрывшемуся в комнате сыну. – А это только маме, - достал из кармана небольшую коробочку, вынул из нее цепочку с элегантным кулоном и надел на шею жены. – Мало я тебе подарков дарил, ты уж прости. Но люблю я тебя все время много, эээ, сильно.
   В ответ жена засмеялась ни чего, не говоря, глядя на мужа любящими глазами. Мама, тетя – все говорят – неудачник. Может и неудачник, но любимый неудачник.
   - Пап, помоги.
   - Да, проходи, чего тут стоять, - опомнилась жена.
   Сын уже вытащил ноутбук. Повернулся к вошедшим в комнату родителям.
   - Пап, а где тут, о, - оборвал себя на полуслове. В полумраке подслеповатого коридора, он не разглядел одежды отца. – Ого, а это ты теперь кто?
   Одет Дмитрий был в повседневную форму Разведывательного флота планеты Тилен, только без аксельбанта и звезд на погонах. Последствия похмельного синдрома аптечка устранила полностью. Лицо посвежело. Форма сидела очень ладно. Выглядел замечательно.
   - Лесник, только в Канаде, - врал, как выглядел. Блестяще.
   - Ой, понатащил игрушек, - раздалось за спиной. В комнату вошла теща, а следом за ней сестра. – Любовь ребенка купить хочешь? Лучше бы денег жене принес.
   - Так я и привез. Хотел на карточку скинуть, но у вас здесь сейчас все строго. Счет арестовать могут, если на него деньги из-за рубежа поступают. Вот, как только дали увольнительную, сразу к вам, - Митя достал пачку стодолларовых купюр в банковской упаковке и положил на стол. – Здесь десять тысяч, на первое время вам хватит, а я, как только вид на жительство получу, вас к себе вызову. Вы пока заграничные паспорта сделайте.
   Жена и ее мама обе молчали. Жена глядела на своего «непутевого», а мама на деньги, открыв рот.
   - На каком, интересно, языке господин лесничий в Канаде объясняться изволит? – спросила на английском тещина сестра.
   - У вас ужасный акцент, - на том же языке, совершенно не задумываясь, ответил Дмитрий. – А ваше «the» повергает в ужас. И этому безобразию вы детей учите. Просто кошмар какой-то.
   Отпала еще одна челюсть. И сестры, ни проронив ни слова, удалились на кухню.
   - Есть хочешь? – первой опомнилась Марина.
   - Хочу. Собирайтесь.
   - Куда?
   - Кутить. У меня всего два дня есть, будем отрываться.
   - Лишь бы сильно далеко не оторвался, - прокомментировал увиденное Лукич. – Иваныча будить надо, полетим его имущество распродавать.
   - Не сплю я уже, выспался, - Выглядел Иваныч посвежевшим. МолодцОм. Вернее, мОлодцем. – Никогда не думал, что сиденье с иголками мне так понравится. Я себя помолодевшим лет на двадцать ощущаю. Лукич, а ты еще одного одинокого деда не хочешь с собой забрать?
   - Кого это?
   - Есть у нас Борис Гордеевич, такой.
   - Директор нашего техникума что ли? Хороший мужик и опыт у него, нам нужный, имеется. Вопрос, захочет ли он?
   - Меня ты как-то не особо спрашивал, но быстро уболтал. А Бобыль, так вообще сильно удивится, когда очнется. Лукич, тут мы уже не живем, доживаем. А жить хочется. А ему, как Бобылю, терять нечего. Поехали к нему, позовем.
   Бориса Гордеевича встретили во дворе его типового деревянного двухэтажного дома. Практически в любом городе необъятной и великой можно встретить такие дома. Где-то более – менее ухоженные, где-то полнейшие развалюхи, но и в них продолжают жить люди, еще и за капремонт платят. У этих домов есть только одно глобальное отличие – туалет. Он или теплый в квартире, или холодный в отдельном домике, обычно гордо стоящем по середине двора, как раз напротив подъезда, чтобы бежать недалеко. А вокруг играют и вырастают дети и дети этих детей, зачастую тоже.
   У дома, в котором жил Борис Гордеевич удобства находились во дворе. А рядом с домиком, полным удобств, проходила тропинка, по которой Борис Гордеевич возвращался домой из магазина. Одет он был в тот самый костюм, который купил по требованию Лукича четверть века назад.
   - А где у него жена, умерла что –ли? – спросил Лукич, наблюдая за медленно приближающимся объектом.
   - Нет, к дочери уехала. Гордеич женился поздно, лет в сорок, на женщине с ребенком. Ребенок вырос и перебрался в столицу. Мама с мужем все деньги, которые могли, ей отправляли, что б на ноги встала. А как встала, позвала маму к себе, а отчим не нужен оказался. Лет пятнадцать уже один живет. Поначалу переписывались, а потом жена отвечать перестала. Так что не известно – жива не жива. Ему никто ничего не сообщал.
   - А квартира кому достанется?
   - Лукич, ты дом этот видишь? Еще неизвестно, кто раньше помрет. Кому нужна в нем квартира? Гордеич, когда к нам приехал, эту квартиру, как временное жилье от техникума получил, пока благоустроенную не дадут. Так она, наверное, до сей поры так за городом и числится. А он квартиросъемщик.
   - Нет ни чего более постоянного, чем что ни будь временное.
   - А я иду и думаю: вы не вы? – приблизился тем временем на расстояние прямой речи Борис Гордеевич. – Здравствуйте, Федор Васильевич, Время над вами, как я погляжу, не властно совсем.
   - Вот те на, - удивился Лукич. – Над вашей памятью оно тоже не властно.
   - Так вы у нас единственный меценат за все время были. И машинка у вас очень приметная. Таких больше ни разу не встречал. Но вот сейчас я вам с молодыми кадрами помочь не смогу. На пенсии нахожусь.
   - А мне, как раз старые нужны.
   - Ага, - открыл дверь Иваныч. – Что бы молью побитые. Здрав будь, Гордеич.
   - Здравствуй, Иваныч. Как сам?
   - Знаешь, за последние пару дней, стал гораздо лучше. Ты заходи, присаживайся, разговор есть.
   Гордеевич уселся на сиденье, удобно развалясь и положил руки на подлокотники.
   - О! Что это? Как будто укололо что.
   - Это, Гордеич, жизнь так к тебе возвращается.
   Уговаривать бывшего ректора – директора Техникума лесного хозяйства не пришлось. От слова – совсем. Меньше, чем через час Борис Гордеевич с рюкзаком личных и ценных вещей уселся в флаер.
   - Это все? – удивился Лукич.
   - Нищему собраться, только подпоясаться. Мебель же я с собой не возьму. Да она и не выдержит переезда, и так все разваливается. Ключи соседке отдал, что б присматривала да цветы поливала. Я им с мужем вообще предложил ко мне переселиться. Пока меня нет, чего жилплощадь пустовать будет? Дочь с семьей с ними живут, пока на ипотеку накопят. Старшему у них уже лет семь. Ну, да, в школу пошел. Вот все эти годы и копят. А квартирка, как моя, теснотища жуткая. Старики и так частенько ко мне сбегали чайку попить, да в тишине посидеть.
   Большинство рассейских райцентров, как населенные пункты, весьма примечательны. Значительная их часть выросла из сел, да так, по сути, селами и осталась. Население тысяч пятьдесят, плюс – минус, размазалось очень тонким слоем на довольно приличной площади, вытянувшейся вдоль Московского тракта и железной дороги, которые, хоть и пересекались, но шли в одном направлении. Расстояние в четыреста километров, от областного центра до районного, преодолели минут за пять – десять. А вот выезжали из столицы губернии почти час. Попали в очень неплохую, по местным меркам, пробку. И не взлетишь, что обидно. Райцентр пробками не изобиловал. Дороги были почти свободными. Дорог, правда, не было. Все больше направления с редкими ляпушками асфальта. Ограниченные: заборами, сараями и живописными руинами, которые, в отличие от римских, больше напоминали мусор, а не памятники старины. Хорошо, что флаер не ехал, а очень низко летел. Это значительно упрощало передвижение. Но жили наши старики на разных концах города. И, даже на таком, «всепролазном» транспортном средстве, добирались почти десять минут. А местные водители с сочувствием глядели вслед, обгоняющему их флаеру: «Вот балбес! Совсем машину не жалеет. Всю подвеску разобьет».
   - Я вот думаю, как бы так дом Райке – соседке оставить? – начал Иваныч, как только вошел во двор своего имения. – У них пятеро детей. Что им их огородик? Опять же живность держат. Вот видишь кролики в клетках? Это их. Четыреста голов, примерно. Клетки мои, а кролики в клетках их. Я же раньше держал, помнишь? Потом Мишаня, муж Райкин помогать начал, а сейчас он ими и занимается. С меня работник еще тот стал, только советы давать, да нервы трепать. Да, - вздохнул и, помолчав, продолжил. – Мишка мне тут, как-то за рюмкой чая сказал, что ты Иваныч, главное не помирай, с хозяйством я справлюсь, а дом твой у наследников выкупить не смогу. Они же и огород мой возделывают. Мне уже много не надо, а им картошки одной на семь ртов сколько нужно! О! – опять вздохнул. – Я же ведь уже и не помню, когда еду себе сам готовил. Так, только, чайник вскипятить. А столоваюсь у Райки. Когда болею, или непогода, так они мне на дом еду приносят. Старшему их сыну уже двенадцать, деловой мужик растет. И еду деду принесет, и дом зимой протопит, и полы подметет. Хороший парень, - опять вздохнул. – Уазика своего, помнишь в конце восьмидесятых списанный у лесничества выкупил? Вот, его, хороший козлик оказался. Пробега уже под полмиллиона и годов ему за сорок, а все бегает. Не бегает, загнул слегка, но перемещается уверенно! Его я на Мишку уже года два, как переписал. Чего машина без дела стоит, гниет? Я сам за руль уже лет пять не садился. Подремонтировали его чуток, и нормально, поехал. Благо запчастей у меня пол гаража. Можно еще один собрать, при желании. Детали еще советские, со знаком качества. К чему это я? – опять вздохнул. – Память ни к черту! Сам себя заболтал, а чего сказать хотел? Забыл. Мишка, он дорожник, в тресте работает. Видели, какие у нас дороги? Какое финансирование, такие и дороги, а зарплаты, как дороги, тоже никакие. Хорошо, когда федералы на ремонт трассы деньги выделяют. Тут и наши мужики чего ни то заработают. Правда, тех денег, пока до нас дойдет, поворуют половину. Ну, хоть что-то останется, и то хорошо. Работы в городе нет. Опять ни правильно сказал. Работа есть, зарплаты нет. По большому счету, только железка и осталась. Заводов, градообразующих, как сейчас говорят, два было. Оба накрылись медным тазом. Как молодежи жить? Тут у нас премьер-министр в телевизоре блеснул умом и сообразительностью, сказал, что мол, хотите денег занимайтесь бизнесом. Клоун. Ну, вот, клоунов ни за что обидел. Они радость несут, а эти только гадости могут. Каким бизнесом у нас заниматься? Все наши бизнесмены, что смогли, украли и давно свалили, а те, что остались к кормушке бюджетной присосались. Больше ни как. У народа денег нет. Какой бизнес? Голодранцам рванину продавать? У людей зарплата меньше, чем у меня пенсия. Так мне моей пенсии одному на таблетки не хватает, а молодежи еще и детей растить как-то надо. Образование давать. Ой, горе – горюшко. Загнали людей в нищету, а потом государственные программы для увеличения рождаемости выдумывают. Родить не проблема, для нас мужиков точно, не мы же рожаем, а вот вырастить потом – это целая песня, грустная и унылая.
   К кому конкретно обращался Иваныч не понятно, Лукич решил, что к нему, а кивали все трое. Даже Шаропуз, хоть и не понимал половины.
   - Я, если Райке дом за так подарю, - немного помолчав, продолжил Иваныч. – Дети мои возмутиться могут. Выжил, мол, старый из ума, собственных детей и внуков обделил. Долю свою могут потребовать, и правы будут, это же и их дом. А у Райки денег таких нет. Откуда? Мои от безденежья и уехали, а внуки, так вообще за границу целятся, вот родители и пыжатся изо всех сил, чтоб образование по максимуму дать. Что б хоть внуки не бедствовали. Деньги им нужны. А у Райки денег нет, - опять вздохнул. – Если, по совести, Райка мне ближе родных детей стала. Им сейчас ко мне приехать, денег нет. Дорого. А у сына, так и отпуска почти не бывает. Может пару недель в году и то ни зараз. Зато дети в приличных школах, да в кружках – секциях занимаются. Правильно, я своим детям все, что смог по максимуму дал, а они теперь своим. Жаль, только, что внуки деда не знают совсем. При встрече мимо пройдут, не узнают.
   Иваныч замолчал, задумавшись. Наступившую тишину никто не решился нарушить. Через пару минут старик продолжил монолог.
   - Дети меня звали, да я ни хочу. Ну, чего я им там мешать буду? И где у них жить? У сына двушка в пожизненной ипотеке, а дочь, так сама в коммуналке живет, зато в столице. Они и между собой годами не видятся. Далеко – дорого. За мой дом, у сына в Н-ске., я может и смогу какую комнатенку в общаге купить, с одним толчком на весь этаж. Зачем мне такая цивилизация под старость лет? А в столице моих денег, только на коврик в прихожей и хватит. Не хочу! – опять помолчал, вздохнув тяжело. – А Райкины дети меня дедом зовут, и я их, как внуков воспринимаю. Они же вот они, при мне. Вот, как в жизни бывает.
   Сделали все, как Иваныч хотел. Дом на соседку оформили продажей, по реальной цене. Деньги Иваныч поделил поровну и перевел детям. А профинансировал это мероприятие, естественно, щедрый Лукич.
   Дети позвонили Иванычу, как только деньги им на счет упали. Почти одновременно. И вопрос задали практически один: «Пап, ты чего?». За годы руководящей работы врать убедительно Иваныч научился. Сам справился, помощь Мозга, как Митьке, не понадобилась. Мол, сослуживец бывший, на Дальний Восток к себе жить позвал. Двум одиноким старикам не скучно будет. Опять же рыбалка там хорошая, а он, Иваныч, большой любитель с удочкой посидеть. Оказывается. Лукич, даже не догадывался, у них в леспромхозе с рыбалкой как-то не очень было. Речушки все мелкие, только, если в болоте, где головастиков поудить. А Иваныч тем временем продолжал, что вот только со связью там тяжело. Глухомань. Но весточки присылать будет.
   Успокоил. Да и что грех таить – порадовал. Пара сотен лишних тысяч, детям совсем не лишняя. И претензий никаких. Деньги за малую родину получили в полном объеме, поровну, без обид.
   Переночевали в теперь уже бывшем доме Иваныча. Соседи не знали, как им реагировать на такой неожиданный и щедрый подарок. Стол праздничный в доме Иваныча накрыли. И за знакомство, и за новоселье, и за отъезд. Младшие дети были в восторге, счастливо носились из дома в дом. Старший все понимал, грустил, но держался с достоинством, без слез. Серьезный мужчина. Младшие разревелись утром, когда дед – сосед прощаться начал. Раиса тоже всплакнула. Михаил пожал руку, обняв на прощание.
   - Удачи на новом месте. Спасибо, вам всем огромное. Будете в наших краях – всегда вам рады. А ты, Иваныч, если надумаешь вернуться – в любое время. Ты нам как отец и детям нашим – дед. Не пропадай. Как доберешься, хоть пару строк напиши.
   - Да, ладно вам, будет, - Иваныч тоже растрогался и, предательски, шмыгал носом, усаживаясь в «автомобиль» Лукича.
   Митькина побывка затянулась на неделю, а, потом, еще на одну. С деньгами, так здорово отдыхать с семьей, даже без дальних путешествий. Скатались на Байкал, благо не далеко. Сменили несколько турбаз, кочуя от одной к другой. Проехали по кругобайкалке, Митька ни разу на ней не был. Оказывается, столько всего интересного, главное желание и, блин, деньги. Когда вернулись домой к родителям жены, с вахты приехал тесть. С тестем отношения у зятя были нормальные, и теща оттаяла, нормально посидели. Врал Дмитрий виртуозно, сам удивлялся, и очень правдиво. Правдоподобно? Рассказал про Канаду. Как там народ живет. И сам себе поверил. Так бывает, особенно, когда тебе внеземной разум помогает. Торопить Митьку не хотелось, все его прекрасно понимали, но лететь все-таки надо, и экипаж большого «Тилена» уже вернулся.
   - Ну, что, Стар, как тебе Земля? - спросил повзрослевшего навигатора Лукич.
   - Много красивого и очень интересного. У нас так никогда не строили. Очень красиво. А это, вот очарование маленьких улочек. Они есть везде. В любой стране из тех, в которых мы побывали. Идешь – бредешь и так хорошо! Они меня и в прошлый наш визит очаровали. Я, оказывается, даже по ним соскучилась.
   - Надо на Денсаре таких построить, что б идти – брести, - в пол голоса сказал землянин.
   - А, вот людей жалко.
   - Что так?
   - Понимаешь, Лукич, как можно на целой планете, так плохо жизнь организовать? Мне не понятно. Ваш быт обратно пропорционален вашей культуре. Даже в богатых странах обычные люди живут не очень хорошо. Вся система перекошена в сторону небольшой кучки людей. Уродливая система. Как у пауков. Все друг друга сожрать пытаются, а у ваших «нижайших» шанса вырваться практически нет. Они обречены, быть кормовой базой. Пожирают их, конечно не так откровенно, как у пауков, зато медленно и всю жизнь. Тянут и тянут соки, продлевая агонию. Бр-р. Домой хочу.
   - Нет, сначала, к паукам. Выгрузить их вонь и мух. Надо же, как им наши мухи понравились.
   - Лукич, а как вы столько этих тварей в трюм загнали? – спросил капитан Дтен.
   - А чего их загонять? Люк открыли, а паучьи деликатесы и для наших мух – лучшее питание. Сами налезли, не выгонишь. Мухи – галактические путешественники. Чудеса. Вам тилеанам: музыка, театр, танцы. Денсарцам: леса, овощи, фрукты, ягоды и коровы с козами, конечно. Паукам вот мухи. Всех наша планета одарила, осчастливила, а самим на ней жизни нет. Парадокс. Правильно Стар сказала – как пауки.
   Митька довольно быстро со всеми перезнакомился и освоился на корабле. Земных стариков, на время перелета, загрузили в барокамеры медицинского отсека. Процесс восстановления здоровья начался.
   Корабль «Тилен 2» покинул Землю.

ГЛАВА 5

1

   - Ну, и чего ты надулся? – Люба развалилась не заднем диване флаера, построенного в виде «скромного» «Гелендвагена».
   - А зачем ты драку устроила? – не оборачиваясь спросил Александр.
   - Во-первых, вопросом на вопрос отвечать не красиво. А во-вторых, какая там драка? Я тебя умоляю. Не делай мне смешно. И руку я только одному сломала. А нечего меня по заду хлопать, не люблю я этого. А ты, дядька, мог бы и помочь племяшке.
   - Я помог. Увел тебя, спас народ. Где этим пьяным бедолагам с денсарской фурией тягаться? Картина маслом: ходит по клубу девушка с литровой бутылкой водки, пьет прямо из горлышка и не закусывает. Еще и соревнования устроила.
   - Не надо, на девушку наговаривать! Это была их идея. Перепить меня хотели, а сами от водки пьянеют. Наивные, глупые мальчики.
   - Не было у них шансов, факт.
   - Так-то весело погуляли.
   - В общем, да.
   - Вот и не дуйся. А жену тебе надо где-то в другом месте искать. В клубах люди или отдыхают и развлекаются, или спонсоров ищут. А ты у нас большой и чистой любви хочешь.
   - А ты прям, не хочешь?
   - Все хотят, и я хотю. А в клубах этих люди на серьезные отношения не настроены, - вздохнула Любовь.
   - Может в библиотеку сходить?
   - Не, я ходила, нет там никого. Сейчас у них интернет есть. Вот ведь беда, какая. А моего принца, видимо придется заказывать тилеанским медикам, по спецпроекту.

2

   - Хороша! – Васька протерла рукой запотевшее зеркало. Опять бабушка ворчать будет. Но ведь, действительно хороша, если вот так встать. – А если вот эдак повернуться, пшик, и, уже не хороша. И ладно!
   Накинула теплый банный халат и вышла из ванной. Заглянула на кухню, где уже во всю орудовала бабушка.
   - Привет, ба! О, блинчики!
   - С днем рождения, Вася – Василиса.
   - Ба, ты у меня самая лучшая!
   - Ты у меня тоже хороший экземплярчик, детеныш мой любимый, - поцеловались. – Давай, быстренько, собирайся, а я пока на стол накрою.
   Квартирка, в которой проживали бабушка и внучка, являла собой микротрёшку. Этакая нано технология строительной индустрии 60-х, 70-х годов ХХ века. Там, где в хрущевской двушке находилась глухая «тещина» комната – кладовка, в этой квартирке располагалась полноценная комнатка с окном. Практически на той же площади вместо одной спальни и кладовки, размещались две маленькие спаленки. Зато у них с бабушкой были отдельные, свои комнатки. А это, как не верти, положительный момент.
   Васька скинула халат и покрутилась перед зеркалом.
   - Да, всем ты девка, хороша, жаль, не нужна никому. Красота у тебя уж больно неординарная, - Вася убрала за ухо мокрые волосы, скрывавшие правую щеку. – Н-да, красавица.
   На правой щеке расположился огромный фиолетово – лиловый шрам, в форме многолучевой звезды. Больше похожий на застывшую электрическую вспышку. Посередине взрыв и разбегающиеся дорожки разлетевшихся искр. По мере взросления шрам начал оттягивать на себя нижнее веко. Глаз стал жутковатым и перестал закрываться. Не большая операция и веко вернулось на место. Как шестнадцатилетняя девушка радовалась тому событию. Лучший подарок на день рождения. И вот уже десять лет прошло. Сегодня Василисе исполнилось двадцать шесть. Одевалась именинница быстро, по-военному, а подогнанный китель выгодно подчеркивал достоинства фигуры.

***
   Да, да! Опять китель! Кто-то, возможно, задастся вопросом, а почему они у тебя все в форме? Так…. Вот …. Как-то…. Да, не знаю я! Оно само как-то так получилось. Не заморачивайтесь, и меня не заморачивайте. Читайте дальше, раз уж все равно до этого места дочитали. Вдруг интересно получится. Я пока сам не знаю. ПисАть иной раз интереснее, чем читать. Предугадать развитие, зачастую, совершенно невозможно. Вот, только, почему они у меня все в форме? Не знаю, сам удивлен.

***
   Младшего сержанта медицинской службы запаса присвоили сразу по окончанию медицинского училища всем выпускникам.
   Преддипломную практику ее умницу – отличницу отправили проходить в детскую областную больницу, процедурной сестрой в терапевтическое отделение. Дети ее просто обожали. Рука легкая. Уколы ставит не больно. Так еще и веселая, всегда найдет, что такое сказать, что бы не страшно было. Призвание. Вот, только, маску снимать нельзя. Взрослые вздрагивают, но, хотя бы, продолжают делать вид, что все нормально и, даже, не перестают улыбаться, не прерывая разговор. Улыбка, правда, растерянная. Не естественная. И, какая-то, вымученно – застывшая, но и за нее спасибо. Дети чувства, а уж, тем более, эмоции скрывать не умеют. Всего один раз забежала в столовую выпить чая. Дети в истерике. Родители в шоке. Юная мед сестра в сестринской, вся в слезах. Больше в эту больницу она не пришла. Руководство отнеслось с пониманием.
   Васька тоже всех понимала и прощала. Привыкла. Она с этим шрамом всю жизнь, сколько себя помнила. Что там случилось на дороге четверть века назад, она не знала. И никто не знал. По официальной версии отец не справился с управлением. Когда старый дедовский 408-й «Москвич» вытащили из кювета, восстановлению он не подлежал. Чтобы достать тела, машину пришлось разрезать. Каким чудом мать смогла спасти грудного ребенка, для спасателей осталось загадкой. Девочка практически не пострадала, только кусок щеки куда-то пропал.
   Когда о случившемся сообщили родителям родителей, у дедушки случился обширный инфаркт. Так Васька с бабушкой остались вдвоем.
   Для дальнейшего прохождения практики, ее перевели в военный госпиталь. Все-таки люди военные, нервы должны быть крепкими. Как оказалось, не такие уж они и военные. Срочники, в основном. Крепыши асфиксии. Те же дети. Маску, исходя из опыта общения с детьми, не снимала. Вот интересно, на улице же на нее так не реагировали. А здесь нафантазируют себе, когда пол лица не видно, по одним глазам, красоты неземной, а красота то вот такая, с изюминкой. Флиртовать пытаются многие, глаза и в самом деле очень красивые, что уж тут, но стоит снять маску, кавалер пропадает в общей массе лысых затылков. Среди пациентов расползся слух, легенда, передаваемая из уст в уста, о героической медсестре, получившей осколочное ранение в бою. Кто являлся автором неизвестно, народное творчество. Василису легенда устраивала. Не было глупых и не очень приятных вопросов.
   Начальству практикантка понравилась, и, после получения диплома, ее пригласили работать в госпитале. Вернее, служить. Согласилась. Зарплата хорошая, значительно лучше, чем в гражданской больнице. И все льготы военнослужащего. Плюс доплата за выслугу лет и новые лычки. Уже старший сержант. Нормально. Для себя решила, что если к тридцати годам личная жизнь не наладится, то родит просто «для себя». Уж ее ребенка мамин шрам пугать не будет, не должен, с рождения привыкнет.

3

   Дождь лил всю ночь. Александр с каким-то яростным удовольствием разбрызгивал лужи на еще пустых улицах города. Вдруг в заднем окне замигало и завыло.
   - Водитель, остановитесь.
   - Добрызгался, дядька, - лениво потянулась возлежащая на заднем сиденье Люба.
   - Да, вроде, правил не нарушал. Чего им надо?
   - А давай удерем.
   - А давай не будем. Мы и так светимся по полной. От водки не пьянеем, руки легким движением руки ломаем. Вот еще от полиции улететь и, вообще, маскировку не нарушим.
   Подошел инспектор. Все вежливо, культурно, по уставу. Так бывает, правда, правда. Даже на нашей Земле, а уж на ALTER…, тоже случается. В двух словах: машина грязная, номер не читается.
   - Сейчас, - кивнул Александр и чуть раздвинул границы защитного поля, которое шло четко по контуру автомобиля, для маскировки, что б никто случайно не заметил. Грязь отодвинулась от бортов и упала.
   - Ух, ты, как так? – отпрыгнул в сторону инспектор.
   - Техника, офицер, - честно ответил Александр.
   Номера дипломатические. Документы в порядке. Автомобиль зарегистрирован на посольство хоть и не существующей, но очень правдоподобной страны. Инспектор заглянул внутрь. Развалившаяся на заднем сиденье Люба ему лучезарно улыбнулась и приветливо помахала.
   - Внучка посла, - пояснил водитель. – Развлекаться изволят. По-русски не понимает.
   - Счастливого пути.
   - И вам всего доброго.
   - Чё это я по-русски не понимаю? – возмутилась Любовь, когда флаер продолжил движение. - А, вот с защитным полем, ты прям совсем не засветился. С тем же успехом могли и удрать.
   - Могли, - согласился дядя. – Как-то глупо получилось.
   - Плохой ты шпион, и я не лучше.
   - Все мы примерно одинаковые. Нас этому не учили. Интересно, а как на их дорогах после дождя можно не замарать машину? Вот, асфальт, вроде, свежий. Правда весь, какими-то горбами и волнами, но целый без дыр. Значит, недавно положили, а ливневые канализации торчат выше уровня воды. Мало того, что это просто опасно – можно налететь в темноте, так и вода вся остается на проезжей части. Люди, которые ремонт дороги делали, в школе не учились? Думали вода вверх бежит? Как вообще так сделать можно было? С закрытыми глазами работали? А те, кто принимал, куда глядели?
   - В карман, наверное, - зевнула Люба.
   - А лежачие полицейские эти? – продолжал Александр, не обратив внимания на реплику племянницы. – По переходу между ними только на лодке плыть. А как людям переходить?
   Васька выскочила из подъезда в прекрасном расположении духа. Обошла аккуратненько по бордюру лужу, разливающуюся перед их подъездом после каждого дождя. Асфальт во дворе в прошлом году поменяли. Ливневку тоже заасфальтировали, а уклон к ней оставили. Теперь вода со всего двора стекается аккурат к их крыльцу, туда, где раньше была решетка ливневой канализации. Красота! До автобусной остановки пять минут. Ну, вот, переход опять утонул, придется переходить по полицейскому.
   - А-а-ах! – это, даже, не холодный душ. Это – ледяное грязи – водное цунами какое-то. Васька пораженно застыла, растерянно хлопая ртом и глазами примерно с одинаковой частотой и, почти, синхронно. Обидчика она заметить не успела: что-то большое и черное. Очень хотелось разреветься, потому что очень обидно. И в то же время рассмеяться, почему-то дико смешно. Истерика, наверное.
   Большой черный джип сдал задним ходом. Из него выскочили двое: парень и девушка. Парень сразу, еще на бегу, затараторил:
   - Девушка, простите, извините, я вас из-за куста не заметил. Вы как? – остановился перед Василисой, пристально с тревогой глядя в глаза.
   - Вопрос был риторический, - сообщила спутница парня. – И так понятно, что не очень. Если не сказать больше.
   - Вот, - почему-то ответила растерянная Васька и показала на переход. Незнакомцы обернулись в указанном направлении. По переходу гордо дрейфовал тортик, в прозрачной пластиковой коробке. Коробка не была герметичной, и грязная муть не спеша вползала внутрь, перемешиваясь с взбитыми сливками.
   - Я сейчас, - парень кинулся за тортом, который белым айсбергом покачивался на волнах.
   Не успел. Не большой автобус, видимо сильно торопился, даже не притормозил.
   - Теперь мы все знаем, как она, - девушка из джипа являла собой верх спокойствия и невозмутимости. – Хреново.
   - Ну, вам так и надо! А меня опять, за что?
   - За компанию, за встречу, за знакомство, - невозмутимая пассажирка джипа загибала пальцы. – Ну и, судя по тортику, в честь дня рождения. Или у тебя еще, какой праздник?
   Парень тем временем, сначала беззвучно сотрясаясь, а затем уже и в голос хохотал сидя на корточках у перехода, а грязная вода текла с него небольшим водопадом.
   - Дядька, ты чего?
   - Он погиб, - Саша трясся всем телом, сев на асфальт и не имея сил подняться.
   - Это понятно, погиб он после встречи с нами.
   - Нет, он совсем погиб, - Саша нашел силы и поднялся, повернувшись к девушкам. Торт аккуратно размазался по всей груди, а в центре, как орден, гордо торчала непострадавшая розочка из заварного крема. – Вот, все, что смог сберег. Девочки, слизывать будете?
   Васька прыснула первой.
   - Ну, хоть розочку съешьте, - закончил фразу Саша. Люба присоединилась к Ваське.
   Вроде всё. Посмеялись и успокоились, но стоило взглянуть на собеседников, и смех возвращался вновь. Так, давясь смехом, и разговаривали.
   - Дядька, тортик в домике был. Кожушок где?
   - Торт вылетел ко мне из-под автобуса, как серфингист, на гребне волны. А коробка, видимо, решила нас покинуть. Её автобус пленил.
   - А почему дядька? – спросила Василиса.
   - Понимаешь, - Люба таинственно понизила голос. – Это очень странная и запутанная история. Как-то так получилось, что мои дедушка и бабушка, его родители.
   И опять смех. Ведь даже уже не смешно совсем. Хотя, когда перед тобой стоит, глупо улыбаясь, мокрый, грязный мужик с кремовой розочкой на животе – смешно. Всё смешно.
   - Меня Люба зовут, дядьку Саня, - просмеявшись продолжила разговор Люба.
   - Племяшка, заморашка, - опять смех. – Тебя и звать не надо, сам придешь. А я, - добавил в голос томности. – Александр.
   Девушек порвало.
   - Ты не Александр, ты икебана, какая-то, - Люба уже рыдала.
   - Так вот ты какой цветочек, аленькай, — это уже Василиса.
   - А вас как звать величать, сударыня? – не смутился Александр.
   - Васька, - ответила, не переставая смеяться.
   - Василий? – на миг перестала смеяться Люба и прыснула с новой силой.
   - Василиса, - смеются все. – Ой, я же на работу опоздаю, - это, похоже, была самая смешная фраза.
   - Опоздаешь, ладно, а вот если в таком виде успеешь, вот это номер будет, - Люба сразу перешла на ты. – Так что? Так поедешь, или переоденешься. О-ох! – мимо пронесся автомобиль. – Решай быстрее, надо уходить от сюда. Поливать нас грязью уже стало доброй традицией этого места.
   - Это лечебная грязь, ух, как бодрит.
   - Саня, судя по твоему животу, ты больше склонен к траволечению.
   - Домой надо, - Василиса перестала смеяться и, опять прыснула.
   - Мы отвезем.
   - Правильно, облил девушку грязью. Куда ты теперь денешься? Будешь возить, как миленький. Дядька, а ты у нас изобретательный, оказывается. Надо же было придумать такой интересный способ знакомиться с девушками на улице. Сейчас вот и адрес узнаешь, и даже спрашивать не надо. Молодец! Ладно! Чего стоим? Вон машина, - Люба махнула рукой в сторону машины, из рукава вылетел камень. – О! Ну, хоть не песок. Так, что, Василиса, у тебя сегодня день рождения?
   - Да.
   - Это мы тебя здорово поздравили, ни когда не забудешь, - подошли к машине. – Садись вперед. Сзади я буду возлежать.
   - Ой, ребята, я же вам всю машину замараю.
   - Вась, милая, ты на нас посмотри, а! У нас же не водитель, а клумба кондитерская какая-то. Ты, рядом с таким замараем, ни чего замарать не можешь. Дядька, Замарай – прикольное имя. Давай я теперь буду так тебя звать?
   Ехать было недалеко, разговор во время поездки свелся к: «Туда. Туда. И туда» - при этом Вася дублировала слова рукой.
   - Вон, подъезд в углу, - Вася опять показала рукой.
   - Ага, - кивнул Александр и подъехал к подъезду.
   - Вот ничего у вас тут океЯн, - Люба по пояс высунулась в окно. – Замарай, ты девушку в лужу высаживать будешь?
   - Племяшка – замарашка, сейчас все будет, - Саша отважно шагнул в воду, обошел машину, открыл дверь. – Сударыня, прошу вас, - взял Василису на руки.
   - Не, ну, Замарай и есть, - воскликнула Люба, продолжая выглядывать из окна. – У нее же теперь твоя роза по всей корме размазана будет!
   - Упс.
   - Чего ты упскаешь? Иди, не стой, пока именинницу в лужу не уронил! Знаю я тебя коварного, начнешь сейчас розочки смывать. А не все девушки могут сломать руку смывальщика.
   Саша аккуратно поставил Василису на крыльцо, сам остался стоять в луже. Их глаза оказались на одном уровне, напротив друг друга. Так и застыли, глядя друг другу в глаза.
   - Отомрите, опоздаем. Сань, я, похоже, застряла.
   Молодые люди повернулись к машине.
   - Чего вы ржете, грязные людишки?
   - Сама, можно подумать, чистая. Любань, ты теперь так и будешь ездить. Интересно, а если дверь открыть, ты вместе с ней поедешь? Слушай, так я ж теперь могу нормальную воспитательную работу среди подрастающего поколения провести. Ты что предпочитаешь: розги, ремень или ладошку?
   - Я сейчас дверь отломлю и этой дверью тебе по башке настучу.
   - Она может, - сокрушенно кивнул Александр и обернулся к Василисе. – И вот что противно, она права. Опоздаем.
   - Ой, точно, - ожила Вася. – А у меня вот, - и, убрав волосы, показала, зачем-то шрам.
   Саша бережно провел большим пальцем по одному из лучей, а потом неожиданно, даже для себя, поцеловал прямо в эпицентр шрама. Зажмурился и втянул голову в плечи.
   - Дядька Замарай, ты перед тем, как девушку несанкционированно целовать сначала бы узнал левша она или правша. А то теперь стоишь и не знаешь, в какую сторону тебе уклоняться. Сейчас кааак получишь не по щеке, а прямо в нос. И будешь потом, как хрюшка с пяточком.
   - Зато не торчу из окна, как некоторые, которые у меня все-таки получат, по той части, что осталась в машине, - Саша открыл один глаз, Вася звонко засмеялась и убежала в подъезд.
   - Вась, - крикнула Люба вслед убегающей девушке. – Ты грязную одежду нам принеси, мы ее в порядок приведем. Замарай, отомри. Тебе еще сиденье для Василисы чистить и меня отсюда вытаскивать. Вот дед удивится, когда узнает, что старший сын нашел себе девушку Васю.
   - Ой, кто-то у меня по заднице все же получит, - Александр пошлепал по луже к машине.
   - Да, кстати, как меня спасешь, машину к подъезду передвинь, чтобы Ваське в брод не идти.
   - Ух, ты, - всплеснула руками бабушка, открыв внучке входную дверь. – Сама упала, или помог кто?
   - Люди добрые окатили, - засмеялась в ответ Васька. Потом, вдруг, остановилась и, серьезно глядя бабушке в глаза, добавила. – Ба, он меня поцеловал, прямо сюда, - ткнула пальцем в центр шрама.
   - Облил грязью, поцеловал, интересная последовательность. Хотя, не облил бы, так и не поцеловал. Проехал бы мимо своего счастья.
   - Ба, ну ты что?
   - А что? Как в мультике, случайности не случайны? На работу позвони, предупреди, что опоздаешь.
   - Начальство не опаздывает, начальство задерживается. Они меня отвезут, - ответила из ванной.
   Василиса умела собираться очень быстро. Через каких-то десять минут они уже ехали. Волосы у именинницы, правда, были мокрыми, но чистыми, чем не могли похвастать ее спутники.
   - Та одежда, которую мы грязью залили, выглядела как-то понарядней, - Люба оценивающе поглядела на Василису.
   - Та парадная форма, а эта повседневка.
   - Понятно, мы тебе весь парад порушили.
   - Какой торт купить? – спросил Саша, розочка на груди теперь сплющилась и размазалась.
   - Дядька Замарай, какой торт? Тортом не отделаешься. Облил девушку грязью, торт себе по пузу размазал, парад испортил. Давай полноценную поляну, в качестве компенсации. Вась, ты до которого часа работаешь?
   - Я на сутки заступаю, завтра до восьми. Ну и пока туда, сюда, смену передать. Часов в девять освобожусь.
   - Так это еще лучше! Сколько будет гостей?
   - Девчонки с работы и бабушка, четверо.
   - Не густо. Замарай, человек на тридцать надо организовать. Хотя с тебя организатор…. Сама займусь. Надо Викусю напрячь, пусть остальных наших организует. Лука Лукич, Женька с Алиной, принцесса. Слушай, тридцать может и не хватить. Ладно, разберусь.
   - Зачем так много? – обернулась к Любе Василиса.
   - Много? – изогнула бровь Люба. – Да, со мной граф Олдар здороваться перестанет, если узнает, что я праздник всего на пять человек устроила.
   - А кто такой этот граф?
   - Организатор праздников и народных гуляний при дворе короля Денсара. Мы тебе потом покажем, какие они настоящие праздники у нас, на Денсаре.
   - Вы меня в гости приглашаете?
   - Очень может быть, что на постоянное место жительства. Буду тебя теткой звать.
   - Люба!
   - Саша! Ты не красней и не злись. Я видела, как вы на крыльце стояли. Васька тебе понравилась. Так? Так. По морде тебе не дала, значит, ты ей тоже чем-то симпатичен. Не пойму чем, но, как говорится, на вкус и цвет. А времени у нас мало. Меня дома скотиняки мои заждались уже. И скучно мне тут, если честно. Так, что понравилась – хватай и беги! Я прикрою. Нечего рассусоливать и мелодрамы разводить. Не кино. По кинам у нас Вика специалист, а вы дилетанты не лезьте. 

4


   У КПП госпиталя, на стоянке стояли два автомобиля. Уже знакомый нам статусный «Гелентваген» и ничем не приметная ЛАДА «Гранта». Рядом двое молодых людей – явно выраженных иностранцев, в неузнаваемой форме, непонятного рода войск не известной страны.
   - Привет, - Вася подошла к Александру.
   - Василиса, это тот самый джентльмен? – спросила женщина лет сорока, капитан медицинской службы.
   - Да, это Саша.
   - Крутой пикапер? – вторая незнакомка слегка помладше, старшина.
   - Про меня я так погляжу, вы все наслышаны, - решил подать голос Александр. – Разрешите представить моего младшего брата. Лука Лукич, прошу любить и жаловать. Меня, кстати, тоже.
   - Вас Лука Лукич? – третья женщина, сержант.
   - Нет, нас любить и жаловать.
   - Но меня сильнее, все-таки я Лука Лукич. Лукич — это фамилия.

***
   Глупенько как-то. Не находите? Но вот в чем парадокс, а свой первый диалог в аналогичной ситуации помните? Все понимают, что надо что-то говорить. Завязывать общение, так сказать. А завязывать то и нечего. Вернее, не на чем. Нет никакой базы для общения. Говорить то чего??? А говорить надо! Вот и получаются такие беседы. Бессвязные и слегка глупенькие. Но куда без них?

***
   - Форма у вас странная, Лука Лукич, - третья женщина, сержант.
   - Флот королевства Тилен и Денсар.
   - Это где же у нас такое? – капитан.
   - Если от сюда по карте, то вниз и направо.
   - Как вы интересно трактуете карты, Лука Лукич.
   - Я навигатор, все-таки.
   - Какие-то вы слишком русские для иностранцев.
   - Потомки эмигрантов, - Лука решил, что пора завязывать этот никчемный разговор и перевел его в другое русло. – Сань, значит, я везу девушек в ресторан, а ты с Василисой за бабушкой, правильно? Тогда поехали, а то там Любка уже газует.
   - О, Лука Лукич, - сказала капитан, сев на переднее пассажирское сиденье «Гранты».
   - Можно просто – Лука.
   - Не охота просто, такое замечательное сочетание. Так вот, просто Лука, у нас с мужем точно такая же машина. Но вот внутри наши автомобили совершенно не похожи, ваш вроде бы даже слегка больше.
   - И даже не слегка, на полметра длиннее и на десять сантиметров шире. Эксклюзив. От «Гранты» только внешность, остальное все свое, самобытное.
   - А к чему такие изыски? Можно было сразу что-то побольше приобрести. И денег бы еще сэкономили.
   - Это, что бы ни привлекая лишнего внимания спокойно вести шпионскую деятельность. Вот вас сейчас напоим и выразведываем у вас все ваши тайные тайны.
   - Откровенность за откровенность – нет у нас, в госпитале, никаких тайн.
   - Ну, вот, такой прекрасный план провалился. Тогда просто поЕдем поедИм.
   С поисками ресторана решили сильно не заморачиваться. Заказали ресторан при отеле, в котором жили, дополнительно сняв несколько номеров для технических нужд и размещения пожелавших остаться гостей. Удобно. Цена вопроса никого не смущала и, если честно, не интересовала. В фойе отеля гостей встречала Любовь, Мозг ей сообщил, что подруги именинницы подъезжают.
   - Вау, Любовь Сленовна, - Лука с придыханием. – Шикарно выглядишь!
   - Дядька мелкий, я всегда прекрасна. Так, девчонки, вы Васькины подруги. Это не вопрос, можно не отвечать. Пусть в мундирах у нас сегодня мужики ходят, а мы будем королевами. Пойдем вас переодевать. За мной. Я сначала думала устроить бал в стиле XVIII – XIX века, но все эти юбки, кринолины, корсеты. Фу! Ни поесть по-людски, ни потанцевать, да даже под столом культурно не поваляешься. А вдруг возникнет такое острое желание? Не отказывать же себе любимой в этакой маленькой слабости только из-за неудобной одежды. Поэтому современная светская тусовка. Заходим, - открыла дверь в один из арендованных для технических нужд номеров.
   - Да, что б меня так грязью окатили! – восхищенно воскликнула старшина, остальные медики ее молчаливо поддержали, выражая свое согласие широко распахнутыми глазами.
   Вдоль одной стены висело несколько десятков, а, может, сотен платьев. Вдоль другой на специальных подставках разместилось просто сумасшедшее количество всевозможных туфель. А на столах перед окном всевозможные и не возможные аксессуары. Бижутерия. Сумки. Клачи, есть такое слово, я сам слышал, короче тоже сумки, но ИНЫЕ! Глаза реально разбегались, как у хамелеона. Да, да, милые дамы, именно на этого зверька вы больше всего похожи, попав в модный бутик, а если еще и распродажа. О! Вот мы мужики совсем не такие. Тряпки какие-то, тьфу. Вот инструменты. Оружие. Машины и машинки, вертолетики, солдатики, короче серьезные вещи. Я, тут, на днях…, ой, малость отвлекся, извините. Здесь же перед огромными зеркалами разместился мобильный салон красоты. Парикмахеры. Визажисты. Стилисты. А в углу, в мягком кресле сидел он самый, самый, самый модельер страны и ближнего зарубежья, как полководец, взирающий на свои войска на поле брани. Брани не было, значит на параде. Он принимал парад своих изысканных войск.
   - Систер, - обратилась Люба к кому-то из девушек. Одна обернулась. – Знакомься, подруги нашей именинницы.
   - Ой! А вы же актриса! – воскликнула, кто-то из подруг, а может все сразу, трио.
   - А, Вика, с тобой девушки, смотрю, уже знакомы. Звезда.
   - Есть немного. Так, девчонки, не тушуемся. Тут все свои. Проходим, выбираем, примеряем. Примерочная в соседней комнате. Это Юля, наш стилист, она поможет с выбором. Аня и Ася – парикмахер и визажист. Сейчас они освободятся, подходим по одной, наводим красоту.
   Девушки уже освободились и, отступив на шаг назад, с чувством удовлетворения любовались своим произведением, отражавшимся в зеркале. Модель тоже встала перед зеркалом, повернулась так и этак. Принцесса Силести выглядела просто восхитительно. Монифик, как говорят, не помню кто, но они так точно говорят. Когда принцесса отошла от зеркала, выйдя на середину комнаты, Виктория и Любовь сели в глубоком реверансе.
   - Девочки, это действительно необходимо? – спросила Силести на денсарском языке, лучезарно улыбаясь. Ее голос звенел как серебряные колокольчики. Мелодично и очень красиво. – Мне, как то, неловко.
   - Силести, - ответила Вика также на денсарском. – Земляне любят всю эту мишуру. И, вообще, не порти шоу.
   - Как скажешь, ты у нас главная, тебе виднее.
   - Тогда разреши нам встать.
   - Да, а то у меня платье узкое, попе очень неудобно, - присоединилась к разговору Люба.
   - Сестра, ты резких движений, главное не делай, а то платье по шву может лопнуть. Попе точно станет удобней, неудобно будет тебе.
   - Что же ты меня смешишь, зараза, в такой щекотливой ситуации. Силести, поднимай нас, а то держаться нету больше сил.
   - Девочки, они же не поймут, что я вам сказала.
   - Не важно, - ответила Вика. – Что не поймут – додумают. Успех любой постановки всегда зависит от всевозможных мелочей, формирующих полет мысли зрителя. Главное направить полет в нужную сторону.
   - Хорошо сказала, а у меня уже платье трещит, - опять поддержала разговор Люба. – Силести, милая не томи. Помру ведь.
   - Прошу вас, Дамы, встаньте.
   - Видишь и все всё поняли, - сестры с облегчением, особенно Люба, выпрямились. Люди вокруг не очень понимали, как им себя вести. Не часто простые земляне общаются с лицами королевской крови. А Вика продолжила. – Как тебе наряд?
   - О, он просто прекрасен. У нас на Денсаре такого нет.
   - Мы в курсе, - согласилась Люба. – На Тилене тоже нет. Красиво, удобно, функционально, но не модно – это есть. А вот то, что модно не очень удобно, но как здорово! Этого нет. Жаль.
   - Вот тот мужчина автор всего этого великолепия, - Вика указала глазами на самого, самого модельера. - Я думаю купить всю эту коллекцию, а то с модой у нас как-то не очень. А хочется.
   - Ой, как хочеЦа, - вздохнула Люба. – Даже мне, хоть я такая не модная.
   - Силести, подойди к нему, скажи, что ни будь.
   - Вика, а что сказать? Я не знаю.
   - Не важно, хоть стишок расскажи, главное улыбайся, а я переведу.
   Подошли. Модельер поклонился, как умел, слабое у большинства граждан придворное воспитание, поклониться толком не умеют. Силести поведению принцессы крови была обучена. Весь вечер Виктория ее натаскивала. Юная денсарская наследница престола поприветствовала короля моды соответственно ее статусу, по земным меркам и рассказала, как и было рекомендовано, детский денсарский стишок.
   - Ее высочество выражает свое восхищение, - Вика профессионально владела актерским мастерством, даже не улыбнулась. Люба отвернулась, чтобы ни выдать борьбу со смехом.
   - Что дальше? – спросила Силести, продолжая улыбаться и обращаться к модельеру.
   - Ее высочество приглашает всех на праздничный обед в честь дня рождения Василисы.
   - Да? – удивилась Силести. – Можно я уйду, а то так трудно не смеяться?
   - Вот поэтому у нас и нет всех этих условностей на каждый день. Очень сложно воспринимать все это серьезно в обыденной жизни. Но некоторые ритуалы у нас тоже сохранились, например: вручение меча, посвящение в рыцари. Это же важное событие в жизни человека, но нельзя себя постоянно вести как на торжественной церемонии. Глупо и смешно для нас, а для землян нормально, - ответила Вика по-денсарски и продолжила по-русски. – Ее высочество удаляется к себе.
   Люба с Викой опять погрузились в реверанс, остальные тоже попытались что-то такое изобразить. Получилось так себе. Не получилось. Они же не тренировались весь вечер под руководством опытного балетмейстера, как денсаро – тилеанские сестры.
 Силести вышла из комнаты.
   - Кто эта Дюймовочка? - спросила кто-то из подруг именинницы.
   - Старшая внучка нашего короля, - ответила Люба, выходя из реверанса. – В очереди на трон она вторая, сразу за родителями.
   - А вы?
   - А мы в другой очереди.
   Подруг виновницы торжества взяли в оборот кудесницы красоты. Военные медики не возражали и не скрывали восторга, выбирая наряды от кутюр. У Вики зазвонил телефон.
   - О, дед звонит, - сообщила она, Люба вопросительно изогнула бровь. У деда телефона отродясь не было, и звонил он все больше ркандрам. Да и улетел он уже. Вика довольно долго разговаривала с кем-то или чем то, а, скорее всего, сама с собой, по денсарски, а когда закончила, перешла на русский. – Валентин, почем продашь свои произведения? Велено закупить побольше образцов Высокой моды. Я уверена, что твои подойдут, как нельзя лучше. Ее Высочество в восторге, она уже позвонила деду.
   - А, суду все ясно, - хмыкнула Люба. – Балует король внучку. Я так понимаю, наш дед довел до тебя волю короля?
   - Люба.
   - Да, систер.
   - А где Алина с Женькой?
   - В теплом море барахтаются, обещали успеть.
   - Так еще и нам надо успеть Алину нарядить. Да, девочки, вас всех тоже пригласили, так что про себя не забываем, наводим красоту, наряжаемся. Валь пойдем в другой номер. Надо обсудить условия закупки Денсаром твоих произведений. Ты не просто художник – ты волшебник красоты, если это не военная форма.
   - Согласен, Виктория, форма не мое, моей фантазии тесно в узких рамках устава, а во всем остальном продолжай, не останавливайся. Я очень люблю, когда мне говорят правду вот так, прямо в глаза.
   - Скромняга. Деду нашему ты бы точно понравился.
   - А кто у вас дед?
   - Герцог, или, что-то такое, по-вашему, - стала загибать пальцы Люба. – Адмирал, Хранитель, еще раз Хранитель, командующий флотом, потом много всякого по мелочи, - Люба несколько раз веером согнула и распрямила пальцы на обеих руках. – Ну, и друг короля, названный отец зятя короля, почти родственник, короче.
   - Так вы получается герцогини?
   - Нет, бабушка герцогиня, мы герцогиньки.
   - Герцогинушки, - усмехнулась Вика. – Ухнем. Пойдем, Валь, время – деньги и оно не ждет. Чую нас скоро родители домой загонят.
   - Это да, загулялись мы что-то, - согласилась Люба.
   Именинницу провели в отель по-тихому, через служебный вход, так, чтобы никто не увидел. Гости уже находились в ресторане, когда Василису завели в гримерку. Скучно гостям не было. Встретились все находившиеся в этот момент на Земле тилеане, им было о чем поговорить. А земляне не могли скрыть восхищения и удивления – такое количество звезд, собранных в одном месте, по случаю дня рождения обычной медсестры. Невероятно.
   - Для тебя у нас все самое лучшее, - сообщила Люба Василисе, заводя ее в номер. – Сегодня ты королева! Порази всех.
   Вася потрясенно любовалась платьем, которое прятали в смежной комнате, что бы гости ни увидели. И тут в дверь тихонечко поскреблись.
   - Войдите, - крикнула Люба, закрывая дверь в смежную комнату.
   - Вот, - в приоткрытую щель всунулся смущенный Саша и протянул начищенную и отутюженную форму. – Парадка, праздник же.
   - Ой, дурак ты, дядька, - сокрушенно покачала головой Люба. – Ой, дурак!
   - Почему?
   - Ноу коментс, иди лучше в ресторан, развлекай гостей. Стой. Форму куда понес? Давай, пусть тут повисит.
   Когда дверь закрылась, Васю усадили перед зеркалом.
   - Слушай, ты эту красоту носишь из любви к прекрасному? – Люба придирчиво разглядывала отражение Василисы в зеркале.
   - Этот шрам нельзя убрать. Это я как медик говорю.
   - Можно, это я как ветеринар точно знаю. А сегодня давай его просто спрячем. Вот крем. Нанеси, через пару минут видно не будет, а когда тебе макияж наведут, сама найти не сможешь.
   Финальные штрихи образу королевы бала наносил сам маэстро. Одних диадем перемерили более десятка.
   - Здесь важно все, каждая мелочь, - наставительно говорил он. – Ну, вот! Образом я доволен! Теперь аромат. Для сегодняшнего праздника предлагаю вот этот эксклюзивный букет. Оцените, девочки, - дал понюхать пробник всем собравшимся. – По-моему идеально для нашего случая. Сочетание утренней свежести и вечерней томности. Да. То, что надо.
   Гости встречали виновницу торжества в фойе, у лестницы. Грянула музыка, аплодисменты, крики «поздравляем». Александр ожидал королеву, поднявшись на несколько ступеней навстречу. Красивый, в парадной форме, но Василиса видела только его глаза. Потрясенно – восхищенные глаза. Так на нее еще никогда не глядели!

ГЛАВА 6

1

   - Не, Сань, не останусь, - ответил Лука, усаживаясь в свою «Гранту». – В столице люди не живут. В столице они функционируют, а я же жизнь землян изучить хочу. Быт. Проникнуться, понять. А в столице ничего не видно, не понятно. Здесь только быт заводных игрушек изучать.
***
   Принято писать «город N, или N-ск», а я так не хочу. Пусть будет А-ск. Здорово! Очень секретно. Практически невозможно догадаться, что за город.
***
   - А-ск – город, рожденный Победой, - прочитал Лука на стеле при въезде в город.
   Квартирку себе Лука прикупил в противоположной части города, нуждающуюся в очень капитальном ремонте, но очень уютную. Страшную и уютную, страшно уютную. В ту часть города можно было въехать с другой стороны. Ближе и через центр ехать не надо. Но уж больно Луке эта часть города нравилась. Он и город для своих научных изысканий выбрал, увидев в интернете фотографию ночного А-ска как раз с этого ракурса. От колон в сторону площади Ленина, по одноименной улице.
   - Интересно, Советский Союз давным-давно отменили, а названия оставили, - Лука говорил вслух.
   «В целом народ к Ленину очень даже неплохо относится. Да и к СССР тоже», - Мозг отвечал, естественно, мысленно: «И потом, Ленина уберешь, а кого вместо него поставить? Конкурентов нет».
   «У тебя дома гость», - продолжил Мозг через минуту.
   «Какой?» - на этот раз тоже мысленно спросил Лука.
   «Строитель твой, отделочник. С женой поругался».
   «Бывает. А как там ремонт? А то мне может в гостиницу лучше ехать?»
   «Все, что надо было поменять, уже поменяли. Две дальние, маленькие комнаты готовы».
   «Там все комнаты маленькие».
   «За то четыре. Лука, а зачем тебе четыре комнаты?»
   «Спальня, гостиная, кабинет и гостевая. Мало ли, вдруг, кто в гости приедет».
   «Кто? Вот только, разве, строитель твой».
   «Видишь, я там еще не жил, а комната уже пригодилась!»
   «Деньги ты тратишь, как папа твой. Очень увлеченно».
   «Они не нужны больше нигде. Чего их жалеть?»
   Лука припарковал машину рядом с соседями. На газоне.
   - С парковками у них, как-то плохо, - опять вслух, хоть и вполголоса, шепотом почти.
   «Когда эти дома строили, автомобили были роскошью. Никто не ожидал, что они расплодятся в таком количестве, став средством передвижения».
   Тем временем Лука открыл дверь своей квартиры на первом этаже.
   - Привет, - поздоровался с выходящим из душа в одном полотенце, ну, хоть, в полотенце, слегка растерявшимся отделочником.
   - Ага, здрасте. А я тут решил поработать подольше. Сделка же, сами понимаете, - быстро нашелся, молодец.
   - Да, ладно, поработать решил! С женой никак поругался.
   - От куда вы знаете?
   - Что, угадал? Ай, да я, - сказал вслух, а про себя отметил, плохой шпион, прям сразу чуть не спалился. – Ни чего, бывает. Ты хоть ужинал?
   - Да. Лапшу заварил.
   - Это не еда. Это перекус, даже если не брать во внимание все вредные компоненты. Где расположиться можно? Ты тут все лучше меня знаешь. И, это, кончай «выкать». Меня Лука зовут, — протянул руку.
   - Баха, - ответил на рукопожатие.
   - У меня, говорят, имя странное, но ты меня явно превзошел.
   - Это прозвище, с детства еще. У меня фамилия Бахарутдинов, вот меня Бахой пацаны и окрестили. А теперь и сам привык и люди вокруг. Даже мама иной раз Бахой зовет. Второе имя получилось.
   - А первое какое?
   - Мансур, но Баха привычней. Пытались меня Максом звать, нет, не то, не прилипло.
   - Ну, Баха, так Баха. Бери вот этот пакет и веди туда, где чище.
   - Дальние комнаты готовы. Можно мебель ставить.
   - Да? Хорошо, вот завтра вместе и поедем.
   - Куда?
   - За мебелью, а то я в этом ничего не понимаю.
   - Мне работать надо.
   - А с женой, когда помиритесь? Что все это время будешь на полу спать?
   Стола не было. Ничего не было. Из горизонтальных поверхностей только пол, на нем и накрыли. Хорошо получилось. Живописненько.
   - Достархан! – одобрительно покивал головой Баха. Достархан не достархан, но, кое-что, с именинного стола Лука приватизировал.
   - Про алкоголь я как-то не подумал. Извини.
   - Я на работе, да еще и на глазах заказчика не пью. А за поляну спасибо. Уже несколько дней на лапше сижу.
   - Так, может с женой помириться? Хоть кормить нормально будет.
   - Что-то не знаю, на лапше спокойней, мозг не выносит никто. Да и не женаты мы. Гражданский брак у нас. Мама ее говорит – сожители.
   - А дети как?
   - Так нет детей. Куда их рожать? Жилья своего нет. Работа, то есть, то нет. До тебя почти два месяца без работы сидел.
   - А почему на нормальную работу не устроишься?
   - А где она нормальная?
   - Ну, как это? Вспомнил. На постоянную.
   - Так я на ней больше, чем сейчас не заработаю. Все зарплаты, что предлагают, в диапазоне двадцать – тридцать тысяч в месяц. У меня, если за год по месяцам поделить, не меньше получается. Только я, когда ничего не получаю, ни чего и не делаю. А люди за эти деньги каждый день на работу ходят, начальству кланяются и жутко боятся, что их уволят. Не хочу так – на дядю горбатиться, а дядя этот, даже спасибо не скажет.
   - Но там, же еще всякие приятные бонусы, социальные гарантии, пенсия.
   - Зарплата в серую, в конвертах. А пенсия. Какая пенсия? Я пока до пенсии доживу, ее совсем отменят. Думал ИП оформить, но там с тебя за все берут, а назад, ничего не отдают. Даже, когда работы нет, все равно – плати. Мне до пенсии почти сорок лет, даже если за это время пенсионный возраст больше поднимать не станут, с моей работой я загнусь раньше.
   - Ты оптимист! – усмехнулся Лука. – Ешь, давай.
   - Ем. На халяву я завсегда. А ты сегодня обращение Мутина слышал?

***
   Напоминаю, ALTER Земля. Вроде, все как у нас, но есть нюансы. Вот и президент у них какой-то мутный, даже по фамилии. А наш-то – ОГО-ГО. Ну, вы в курсе.
***
    - Нет. Я ехал как раз. Радио то ловит, то не ловит. Флэшку слушал. Что-то интересное сказал?
   - Много чего. Если бы ни он, не было бы уже никакой Рассеи (нюансы). С президентом нам повезло.
   - Думаешь?
   - Конечно! Ну, ты сам посмотри, сколько он за двадцать лет для страны сделал: внешний долг выплатил; весь мир с нами теперь вынужден считаться, потому, что армию восстановил; экономику поднял, несмотря на два мировых кризиса и санкции; Крым присоединил; Крымский мост построил; космодром «Восточный», теперь не надо иностранцам кланяться; провел олимпиаду и чемпионат мира по футболу! Да, даже так, чисто в бытовом плане: смартфоны, компьютеры, бытовая всякая техника – до Мутина у нас ни чего подобного не было! Видак роскошью считался! Автомобилей смотри сколько стало. Отец у меня пятнадцать лет в очереди стоял, а сейчас, иди да покупай!
   - Сам говоришь, что денег нет.
   - Работать надо лучше!
   - Почему не работаешь?
   - Работаю, когда заказы есть. Просто у народа сейчас с деньгами проблемы.
   - Но Мутин же экономику поднял, от куда берутся проблемы?
   - Мутин не может все один тянуть. Он тоже человек. Правительство и начальство на местах не справляются. Они, как ёж – птицы гордые, не пнешь, не полетят.
   - И кто их назначает? Раз не справляются – надо пинать почаще, а лучше менять, за профессиональную не пригодность, чтобы больше во власть прийти не могли. А он их терпит. Зачем?
   - Он пинает. Если бы не он, они бы вообще ничего не делали. Только б воровали.
   - Так они еще и воруют? Ну, давай за Мутина – выдающийся руководитель. Неординарный. Какую команду собрал из воров и тунеядцев. Молодец. Тебе какой сок налить?
   - Зря ты про Мутина так.
   - Это не я это ты сам так сказал. Какой сок?
   - А что широкий выбор? Тогда яблочный. Не может он один всем попки подтирать!
   - Так и назначал бы тех, кто сам умеет. А ты, получается, налогов в казну не платишь?
   - Было бы с чего, я бы платил. Помнишь по телевизору реклама шла лет десять назад. Про налоги: «Заплати и спи спокойно». А батя мой каждый раз, как рекламу эту услышит, добавлял: «дорогой товарищ». В советские времена на похоронах так говорили: «Спи спокойно, дорогой товарищ».
   - Вот ты опять сам так говоришь.
   - Как?
   - Что за десять лет ничего не изменилось. Как не могли налоги платить, так и не можете. В чем, тогда рост выражается? Как были бедными, так бедными и остались.
   - Лука, как ты так все с ног на голову переворачиваешь?
   - Это не я.
   - Ага, я!
   - Да, ты, сам хвалишь и тут же ругаешь.
   - Так я не его, я чиновников ругаю.
   - А я книгу читал, «Маленький принц» называется, так там написано, что мы в ответе за тех, кого приручили. Раз он их назначает, значит, он за них и отвечает. Я так думаю.
   - А сам то ты что про Мутина думаешь?
   - Ни чего. Нет у меня про него моего мнения. Я за границей долго жил.
   - А, понятно. Там его грязью поливают и нас, вместе с ним.
   - Не поверишь, там на него всем плевать. Не интересен никому. Своих дел хватает, а он – это ваши проблемы. Вот, даже ты не можешь о нем однозначного мнения сформировать. Сплошные противоречия. В чем, конкретно рост?
   - В целом. Он страну с колен поднял. Нас же за людей не считали, а теперь уважают.
   - На вашей планете бедных не уважают.
   - На нашей планете? Ты с другой что ли? Страну, в целом, зауважали.
   - Ну, давай за уважение и спать, - Лука облегченно вздохнул. Всего пол часа общения и уже себя выдал. Плохой шпион.

2

   Покупать мебель Луке понравилось. Ему вообще нравилось ходить по земным магазинам. На Тилене всяких ненужных, но забавных безделушек не было. Все очень красиво, удобно и функционально. Красиво, по-своему, с технической точки зрения. Только массовый приезд землян внес в типично – однотипные дома тилеан не очень практичные, но создающие уют мелочи. Местные жители уже привыкли к тому, что земляне их бесконечно удивляют, и, поначалу, ходили в гости к приезжим, как в музеи. Много непонятного. Зачем обычной кровати ажурная спинка и витые ножки? На ней надо спать. Зачем шторы? Жалюзи? Затемнил стекла в окне и все, можно сделать автоматическое затемнение. Покрывала, подушечки, картинки, цветы на подоконниках – зачем это все? Со временем некоторые тилеане подпали под влияние земной культуры, но, как-то робко, совсем чуть-чуть.
   Но, даже землянам было тяжело обзаводиться новыми безделушками. Нет культуры сувенирной продукции на Тилене. Захотела, например, хозяйка вазочку новую поставить на стол. Тут либо делай сама, либо заказывай в профильной Академии. А как ее заказать? На пальцах трудно объяснить, что хочется тебе чего-то такого эдакого. Толи дело на Земле, да, когда у тебя денег больше, чем можешь потратить. Поход по магазинам доставляет радость, переходящую в удовольствие. И то, что тебе хочется не надо выдумывать, конструировать, объяснять. Эта вещь тебя уже где-то ждет. Бесполезная, истинный пылесборник. Но такая: прикольная, милая, славная, как здесь и стоящая и, даже как специально для меня сделанная – выберите сами, кому, какой вариант ближе. У меня есть замечательный ежедневник. Ему уже лет пять, я еще ни чего в него не написал и не записал, вообще не мараю, такую вещь чудесную. Возьму в руки, подержу – приятно. На стол обратно положу - хорошо! Рынок мебели в А-нске Лука с Бахой оживили.
   - Лука, смотри, вот эта вот штукенция, в большой комнате, будет смотреться здорово.
   - Так ты комнату еще не сделал.
   - Я в курсе. Но я же знаю, как будет потом выглядеть. В интерьер впишется, как там и было. Поверь профессионалу.
   - Верю. И эта моя вера тебе, как профессионалу, породила в душе моей метущейся сразу два вопроса. Первый – когда сам интерьер появится, в который ЭТО впишется?
   - За неделю управлюсь.
   - Теперь второй вопрос – а что это?
   - Как что? – Баха наклонился поближе и прочитал ценник. – Комод! «Фантазия».
   - Ну, если фантазия, тогда, конечно.
   В итоге мебель купили не только для готовых комнат, но и комод для зала, а так, же шкаф – горку в эту, же комнату и, зачем-то журнальный столик с креслом. Еще заказали встроенную кухню. Расписали сроки доставки. Теперь у Бахи был довольно жесткий график выполнения работ. Сам виноват!
   Доставив Баху домой, чтобы вписывался в свой график, а, за одно, встретил мебель, которую должны доставить сегодня, Лука ринулся во все тяжкие.
   «Лука, ты шопоголик», - возник в голове голос Мозга корабля через пару часов прогулок Луки по земным магазинам: «А шопоголик легко превращается в голошопика».
   «Да, ладно! Я потратил всего тысяч десять – пятнадцать».
   «А мебель?»
   «Мебель – другая статья расходов».
   «Продукты купить не забудь, Баху кормить. Вы в ответе за тех, кого приручили».
   «Точно. Я бы и сам чего-нибудь съел. Рядом с домом магазин продуктовый, сейчас заеду».
   Купить продукты оказалось делом не простым. Особенно, когда в твоем распоряжении находится ультразвуковой спектральный сканер и ты совершенно точно знаешь, что на самом деле находится внутри красивой упаковки.
   «Лука, у них все продукты – условно съедобные».
   «Как это?» - Лука вернул на полку очередную баночку.
   «Не умрешь, но понятию о вкусной и здоровой пище они соответствуют максимум на пятьдесят процентов».
   «Как это?» - Лука задумчиво крутил в руках очередную упаковку.
   «Вкусные тоже далеко не все».
   «И что мне теперь делать?»
   «Выбирай то, что повкуснее, а организм тебе потом почистим».
   «Как они живут? Не понимаю!»
   «Ты же историк и социолог, должен понимать то значение, которое в их жизни играют деньги. Деньги для них не только статус и положение в обществе. Деньги пропуск к качественным товарам и питанию. А ты сейчас находишься в дискаунтере – магазине для нищих, у которых денег на качественный товар нет».
   «Толерантней надо быть. Дискаунтер – магазин для малоимущих. А я многоимущий, у меня есть пропуск к более качественным товарам. Здесь недалеко рынок. Вдруг там что есть?»
   «Сходи, посмотри. Малоимущий тоже не очень толерантно, надо говорить экономный».
   «Точно. А я шопоголик, ты сам сказал, то есть не экономный ни с какой стороны!»
   На рынке сто процентной вкусной и здоровой пищи обнаружить, тоже не удалось. Но продукты с соответствием порядка восьмидесяти процентов были найдены. Причем в одном и том же отделе находились, как откровенная гадость, так и, вполне приличные продукты. И что забавно, ценник ни всегда являлся индикатором качества. В мясном отделе инопланетный поборник здорового питания задержался.
   «Ну, что я могу сказать. Антибиотиков практически нет. Химических стимуляторов роста тоже по минимуму. Почти экологически чистые продукты. До денсарских конечно далеко, но по земным меркам почти безвредные».
   «Мозг, денсарские продукты почти все земные. С Земли завезли».
   «Да, но условия содержания другие. За прибылью никто не гонится. Из всех ядохимикатов, только трубка твоего отца».
   «Это да», - согласился Лука и обратился вслух к продавцу. – Девушка, - и завис. Не сильно. Подвис, слегка. Быстро оправился, продавец ничего не заметила – Мне бы вкусного и здорового.
   - Вот, баранинка, точно вкусная и, наверное, здоровая. Фермер возит. Сыну моему сильно нравится. Вчера брала кусочек на ужин. Свежая. Дорогая, конечно, но за цену вы, ничего не говорили.
   «Сын», - промелькнуло в голове Луки: «Значит, занята»
   Зато язык развязался, хоть владелец языка испытал легкое разочарование. Весело поболтали ни о чем и обо всем. Набрал тысяч на пять разного, в основном полуфабрикатов – готовить не умел и на Баху надежда была слабая. Человек, питающийся несколько дней лапшой, навряд ли великий повар. Конечно, взял баранину. Что будет с ней делать, не знал, но взял. Как не взять? Наговорили друг другу всяких ничего не значащих приятностей и разошлись, довольные друг другом. Вернее, Лука разошелся. Ушел. Девушка осталась.
   «Тебе девушка так понравилась или мясо?» - возник в голове голос Мозга, когда Лука вышел на улицу.
   «Девушка с мясом».
   «Мясистая девушка?»
   «Как-то странно прозвучало. В любом случае, хороша Маша, да не наша. У нее сын есть».
   «И что с того? Отцу твоему наличие дочери у Риммы не помешало».
   «Мозг, раз есть сын, наверное, есть и муж».
   «Давай проверю».
   «Не надо. Не хорошо так».
   «Как хочешь. Наше дело предложить. Ты мне вот что расскажи, ты в чем еду готовить собрался? У тебя посуды дома, никакой!»
   «Точно, забыл».
   «Точно, у тебя сегодня – дежурное слово».
   «Точно. Ой, я не хотел. Точно, точно!»
   - Баха, принимай! – довольный Лука ввалился в квартиру. – Сейчас есть будем!
   Баха выглянул из зала как-то очень удивительно. Сверху дверного проема, из-под косяка. И вверх ногами, почти. Вернее, будет сказать, вверх подбородком.
   - Ты там так, как? – Лука изогнулся, пытаясь повернуть голову так же. Не нарочно, само так получилось. Язык тела, понимаешь.
   - Я потолок делаю.
   - Не грохнешься?
   - Не, - и закачался. – Твою мать!
   Лука пулей влетел в комнату, побросав пакеты на пол в коридоре. Успел. Поймал и стремянку, и летящего мастера.
   - Ни чего ты шустрый. Поставь меня на ноги. И сильный, во мне почти девяносто кг.
   - Есть такое дело.
   - О, пельмешки! – Баха увидел рассыпанные по полу продукты. – Пельмешки – это хорошо, только нам их варить не на чем. Плиты у нас нет.
   - Точно, блин, привязалось это «точно»! Я забыл совсем. Мы же кухню в сборе заказали, вместе с плитой. Ладно, сейчас сбегаю, куплю, какую-нибудь плитку.
   - И холодильник тогда тоже, какой-нибудь не большой. Хранить твои покупки где? Ты же килограмм десять мяса купил. Лучше морозильную камеру. Холодильник тебе привезут, нормальный, двухкамерный. А морозилка – вещь! Летом можно всякие ягоды, перцы замораживать на зиму. Красота.
   Ели прямо из кастрюли. Отвертками, поставив кастрюлю на новую морозильную камеру, вместо стола. Про столовые приборы Лука забыл, не купил. Про соль тоже. Хорошо у Бахи в сухом пайке были бульонные кубики. Сканер показал – сплошная химия. Но вкусно. Особенно если весь день ничего не ели. Очень вкусно. Пельмени выловили – весело. Бульоном запили. Ни чая, ни к чаю, ни самого чайника Лука тоже не купил. Был Бахин кипятильник с банкой, но без заварки зачем он нужен? Все это веселило. Смеялись больше, чем ели. Одна охота на пельмени чего стоила. Подводная охота, прошу заметить, бешеных денег стоит. Лука как-то на удивление комфортно чувствовал себя в компании нового знакомого. Как будто сто лет знал человека.
   - Мебель привезли? – удовлетворенно растянулся на грязном полу кухни Лука.
   - Ты зря улегся, грязно же.
   -А, ладно, зато хорошо.
   - Мебель привезли, только ее собирать надо.
   - Тогда пойдем. Слушай, может еще пельменей поставить, а то я как то не наелся.
   - Ученые говорят, что должно оставаться чувство легкого голода. Давай с начала мебель соберем, а потом еще сварим. На полный желудок работать очень тяжко будет.
   - Согласен, логично.
   Первым собрали диван для «кабинета». Собрался легко. Подлокотники прикрутили и всего делов. Кровать собираться не захотела.
   - Кто так делает? – возмутился Лука, через час бесплодных попыток собрать чудо мебельного производства. – У меня скоро мозг взорвется!
   «Да, чего звал?» - возникло в голове и не только у Луки. Баха застыл в рабочей стойке и медленно оглянулся.
   - Лука, ты слышал? Вроде нет никого.
   - Что слышал? – Лука сделал невинные глазки. Он умел, очень убедительно. Про себя спросил: «Мозг, ты, что с нами обоими заговорил?»
   «Что? Извини, Лука, я тут занят слегка».
   «Ты, похоже, заговорил с обоими. Со мной и Бахой».
   «Я не специально, нечаянно получилось».
   «Бывает».
   - Лука, - тем временем ответил вслух Баха. – Как будто кто-то спросил: «Чего звал?» и голос такой странный. Как будто изнутри меня. Не знаю, как объяснить.
   - Так это твой внутренний голос, наверное, спать уже хочет.
   - Есть такое дело, хочет.
   - И я хочу. Что, будем пельмени еще варить?
   - Ну, их.
   - Согласен. И кровать эту, ну, ее, - Лука растянулся на матрасе. – Матрас хороший. Зачем вообще эту кровать покупали? С матраса и падать не высоко, если что.
   - Так, может, ты на диван пойдешь? Хозяин все-таки.
   - Не-ет, до дивана еще идти надо, а мне уже здесь хорошо. Все, Баха, спокойной ночи.
   Кровать собирали весь следующий день. Еще шкафы, полки, стол, но, в основном, кровать. Лука привлек Мозга корабля. Тот своих собратьев с Тилена, а они Академию Механики. Собрали. Лука научился материться. А смеялись, иной раз, до колик. Замечательная кровать, не скучная. Самое веселье началось, когда кровать уже заняла свое законное место. Название на коробке не совпало с названием на инструкции. Перепутали при упаковке. Кровати вроде похожие, но есть существенные нюансы.
   - Ну, все, я работать.
   - Баха, времени уже пятый час. Сейчас пока поедим, и ночь наступит. Стоит начинать?
   - Так я тогда не успею зал доделать, до приезда мебели.
   - И ладно. Днем раньше, днем позже. Какая разница? В коробках пару дней нормально постоит. Пошли лучше посуду недостающую купим, а то я опять все забуду. Чего надо не куплю.
   - И кофе!
   - Вот видишь, нельзя меня одного отпускать. Про чай я даже не вспомнил. Давай список составим и пошли.
3

   Баха переоценил свои способности. За неделю зал доделать не успели. Зато Лука научился выравнивать неровные поверхности по маякам, уверенно орудовал правилом, штукатурил в два шпателя, разводил раствор и заливал стяжку. К концу второй недели финиш обозначился на горизонте, вместе с финишной отделкой. Ремонт в гостиной подходил к концу.
   - Знаешь, в моей практике это первый такой случай. Клиент сам работает и еще мне деньги за это платит.
   - Мне интересно. Я никогда в жизни, ничем подобным не занимался. И, какое-то такое чувство приятное в душе появляется. Удовлетворения, что ли? Творческое занятие.
   - Если честно, никогда особого творчества не замечал. Есть, конечно, что-то, но все больше просто пашешь физически.
   - Ты этим постоянно занят, а я первый раз в жизни и больше практиковать не планирую.
   - Слушай, раз тебя на творчество вдохновило, тут у меня идейка креативная появилась. Мебели у тебя не много, что очень хорошо, но комната пустая получается. Предлагаю на этой вот стене, над диваном, живопись на всю стену изобразить. Что ни будь такое, нейтральное.
   - Ты рисовать умеешь?
   - Нет. Моя умеет.
   - Вы же поруганные. Хотя, вот и помиритесь. Соскучился ни как?
   - У нас личная жизнь отдельно, работа отдельно. И соскучился, факт. Я ей за работу из своих заплачу. А то ты меня поишь, кормишь, жильем обеспечил, так еще и деньги платишь, за которые сам работаешь.
   - Зови, за ваши деньги с нашим удовольствием. Креативте, сколько душе угодно, главное слов плохих по стенам не пишите.
   Входная дверь отворилась, в проеме появилась усатая голова.
   - Тук, тук, тук, - сказала голова. – Мужики, хорош работать, обедать пошли. У меня уже готово все.
   - Идем, дядя Слава.
   - Давайте, накрываю на стол.
   Дворник дядя Слава жил в квартире по диагонали. Продукты покупал Лука, а готовил дядя Слава. Пельмени уже на третий день надоели. Баха познакомился с дворником еще до возвращения Луки, когда строительный мусор вывозил в специально заказанной машине. Потом подмел подъезд и крыльцо от пыли и мелкого мусора. Все правильно сделал. Молодец. Сильно дворнику понравился. Лука легко влился в коллектив. А вчера они втроем убирали первый липкий и тяжелый снег.
   - Дядя Слава, а зачем его убирать? Он сам растает.
   - Да, Баха, растает. И будут люди по грязи и лужам скакать. А по утрам, по морозцу все это будет замерзать. Асфальт покроется тоненькой ледяной корочкой. Такая катушка получится! Ладно вам молодым, а нам старикам – из дома не выйдешь. Скользко. Пока снег не растаял его убрать проще, пусть на газоне лежит, тает.
   Снег Луке чистить доводилось. На Денсаре зимы снежные, и снег тяжелее, чем на Земле. Включишь защитное поле и катишь, не спеша на флаере, а поле снег по обочинам раздвигает и утрамбовывает, чтобы обратно не свалился. Тропинки, дорожки – индивидуальным полем расчищали. Лопатой в первый раз. Увлекательно!
   - Силища у тебя, конечно, Лука, феноменальная, но не стоит ей так бравировать, - проводил внушение дядя Слава. – Ты пойми, старость она, как я лично выяснил, не за горами. Я и сейчас не самый слабый дед, а уж в молодости, - дядя Слава прервал сам себя на полуслове. Подумал, вздохнул и продолжил. – Вот видишь, и у меня болезнь всех стариков проклюнулась. В молодости все старушки были раскрасавицы, а старики все – добры молодцы: косая сажень в плечах, два метра ростом, синеглазые кудрявые брюнеты. Да, жаль в роддоме всех подменили, гнусные завистники. Надорвешься, Лука, потом всю жизнь мучиться будешь! Ты же, как трактор! Лопата бедненькая трещит.
   - Мне не тяжело. У меня очень сильная физическая подготовка. Я, даже, не запыхался!
   - А, ведь, точно. Ты случаем не робот?
   - Не зна-ю. Мо-я про-грам-ма не со-дер-жит дан-ной ин-фор-ма-ци-и, - стальным голосом ответил Лука, исполняя при этом танец робота. Уход в шутку – лучший способ завуалировать очередной прокол.
   - Вот шалопай! – усмехнулся в усы дядя Слава. – Береги туловище, пока оно новое.
   На обед дядя Слава приготовил борщ.
   - Давайте за стол, настоящим борщом вас потчевать буду!
   - Да, ароматище! Аж слюнки текут, - довольно потянул носом Баха, заходя на кухню.
   - Меня сослуживец учил. Одессит, между прочим. Юмор и борщ – это по его части. Вот: щи, окрошка, вареники, хотя вареники спорно, солянка – это наше, российское. Даже русское. Шашлык – это к кавказцам. Я и грузинский, и армянский, и азербайджанский ел – пальчики оближешь, даже шампур сгрызть захочешь. Очень вкусно. Мы, как то в патруле на сортировочной станции были. Я только – только прапора получил, старшим наряда был. И, вот парнишка мой, из наряда, земляков с Дагестана встретил. Они два вагона фруктов везли. На нашей станции задержка получилась. Ждали, пока новый состав сформируют. Их вагоны, пока, в тупик загнали. Что тут началось! И шашлык, и сладости – фрукты всякие, а какое вино, - дядя Слава восхищенно закатил глаза и причмокнул. – М-м! Я такого никогда не пробовал. Правда губа у меня потом тоже была эксклюзивная.
   - Опухла? – спросил Лука.
   - Что опухло? – не понял в свою очередь дядя Слава.
   - Губа.
   - Лука, ты не шпиЁн, ты инопланетянин. Губа – гауптвахта. – Пятнадцать суток, от звонка до звонка. Никогда, за все годы службы такой замечательной отсидки у меня не было. Хорошо, хоть, своя, бригадная. Бригада у нас отдельная, до начальства и гарнизонной губы далеко. Поэтому, для особо отличившихся, своя была. Свои и охраняли. По очереди. Сегодня ты меня – завтра я тебя. С куревом проблем не было и еду, ребята передавали, у арестантов паек скудный. Сейчас и губу вспомнить весело, и полковник орал забавно. А уж посидели мы очень душевно и за столом и потом, на губе. Оно того стоило. То, что мы называем шашлыком – просто мясо на палочке! Вот у них, на Кавказе – ШАШЛЫК. Чудо, какое-то, а не шашлык. Борщ – тут украинцы волшебники, чудотворцы. Вот я сало тоненько настрогал. Чесночок. Ну, под такой борщец и рюмочку не грех.
   - Дядя Слава, - нам работать еще.
   - Баха, вы уже вторую неделю без выходных пашете. Можно чуток и расслабиться. Лука, ты за руль сегодня не собираешься?
   - Вроде нет.
   - Вот и хорошо.
   - Если начальство не против, то я то уж точно не возражаю, - разулыбался Баха.
   - Я сказал, что за руль не собираюсь.
   - А, значит, обоснованных оснований для протеста у тебя нет, - вынес окончательный вердикт дядя Слава. – Тем более сегодня такой праздник.
    - Какой? – удивился Баха.
    - День пингвиньей авиации.
    - У них есть авиация?
   - Не знаю. Летать они не умеют, совсем как люди, а у людей авиация есть. Значит и у пингвинов может быть. А праздник такой есть совершенно точно! Я его сам только что придумал.
   Дядя Слава достал из морозилки запотевшую бутылку и разлил, по заранее приготовленным рюмкам.
   - А что, офицеров, разве на губу сажают? – спросил Баха, продолжая разговор.
   - Еще как сажают. А куда меня такого нарядного из наряда было определить? Ну, давайте за борщ, - чокнулись, выпили, закусили и дядя Слава продолжил. – Губу, как я уже говорил, наши охраняли. С соседнего батальона. И все бы обошлось. Ну, ротный бы ногами потопал, так, для виду. Мы бы проспались, да и все. Но нас же на губу с подарками доставили. Одного вина литров двадцать, а может и больше было. Ванночки раньше оцинкованные были, детей купать – полная. Сколько в ней литров? Напоили мы всех. И охранников, и несчастных узников. Всех. Утром полковник явился с проверкой, видать стуканул кто-то. А у нас полная демократия и анархия – мать порядка. Все двери на растопашку и весь народ в лежку. Хорошо не сбежал никто. Хотя…. А куда бежать то? С территории части не выйдешь, да и здесь столько всего вкусного! На губе старшим капитан был – ротный с соседнего батальона. Вот на нас двоих полковник и орал! Отвел душу. Из армии за такое в наше время не увольняли. Враги кругом, все пороги поистоптали, а мы хоть и балбесы, но свои, повышаем обороноспособность, как умеем. С меня, с прапорщика чего взять? Выговор очередной объявили и все. А с капитана звездочку сняли, но на должности оставили, его рота лучшая в батальоне по боевой и, главное, политической подготовке. Он, зараза, с пагонов лишние звездочки снял, а пагоны из-под капитана оставил. Так и ходил с тремя звездами и дыркой. Начальство бесилось, а придраться не к чему. Через год в звании восстановили. Он в эти дырки обратно звездочки и вкрутил. Ну, - дядя Слава налил по рюмкам. – Между первой и второй – промежутка нет совсем.
     Выпили. Закусили. Лука спросил:
   - А что с тем капитаном стало?
   - Нормально все. В отставку генерал-майором вышел. Мы с ним после того раза сильно сдружились. У него старшина роты как раз в отставку собирался. Фронтовик. В старшинах с войны ходил. Вот он нас знатно распек, обоих. Ладно, меня, а Васька – капитан, командир, ему больше, чем мне досталось. Красный, как рак варенный стоял, по стойке смирно. А потому, что уважали старшину. Васька при нем пятым ротным был. Старшина Иванов, классическая фамилия, его, Ваську, с лейтенантов растил. Вместо него я в Васькину роту перевелся, старшиной роты. Иосиф Васильевич, меня пока мог, курировал. Каждый день приходил, разгон учинял и порядок наводил. Считай нормальным старшиной он меня и сделал. Обучил. Университет мой, старшинский. И ведь столько тонкостей, нюансов, я и не думал никогда. Уволился он, а через пару лет умер. Вроде бодрый такой был. Да, - вздохнул дядя Слава. – Давайте помянем, хороший человек, а старшина – великий. Он последние месяцы не вставал совсем, жена за ним ухаживала, они на фронте познакомились, она санитаркой в их роте была, потом медсестрой у нас в госпитале до пенсии. А мы всем офицерским составом роты к ним по очереди после службы ходили. В магазин сбегать, помочь чего по хозяйству. Да, тот же мусор вынести. Хоронили с почестями всей бригадой. Гроб везли на лафете. Салют. Заслужил человек. Сильно уважали, а, вроде, простой старшина.
   Когда Ваське капитана вернули, мы так обрадовались, что второй раз губу посетили. Комбриг наш лампасы со дня на день ждал, к папахе в довесок, поорал, как положено, но дело раздувать не стал. Ему залеты тоже не нужны были. Иосиф Васильевич еще живой был, комбриг ему нажаловался, и он нас опять два часа по стойке смирно. Так чихвостил, мы с Васькой после этого, даже на свадьбе моей не пили. Он у меня свидетелем был. Когда комбатом стал, меня в оружейку определили – не служба, мечта! Так я до пенсии и дослужил.
   - Дядь Слава, так ты женат? – спросил Баха.   
   - Понимаешь, Баха, какая жизнь интересная штука. Хочется иной раз вот так вот взять и выговориться, излить душу и, как на зло, слушателей нет. А сейчас есть такое желание. Допинг для поддержания беседы, - дядя Слава поднял за горлышко бутылку и поставил обратно, в центр стола. – Еще и ты вопросы провокационные задаешь. Хочешь услышать историю старого прапора?
   - Давай.
   - А ты, Лука, как? Расположен слушать?
   - Мне все интересно, про то, как здесь люди живут.
   - Лука, для шпиона у тебя подготовка слабая, или легенда такая, под дурачка, чтобы подозрений не вызывать. Но я склоняюсь к мнению, что ты инопланетный биоробот.
   - Я не робот, а так, все правильно.
   - Лука, я тебя покусаю!
   - Дядя Слава, я правду говорю. Я инопланетный наблюдатель.
   - Да ну тебя, оболтус. Историю мою слушать будешь?
   - Да.
   - Тогда слушайте. Родился я здесь, в А-нске, в середине прошлого века, в тысяча девятьсот пятьдесят восьмом году. Да. Родители жили в Майске, поселок первостроителей такой был, в коммуналке. Я у них второй ребенок, сестра еще старшая есть. Балбес я был знатный! От отца прилетало часто, но не очень сильно. В школе был бы троечником, а, может, и двоечником – второгодником, если б не она. Соседка моя Валька. Мы жили в одной квартире, росли вместе и в школу пошли тоже вместе. Как сели за одну парту, так восемь лет рядом просидели. Она серьезная умница – отличница. Я шалопай. Единство противоположностей, но, благодаря ей, и я восемь классов без троек закончил. Мы седьмой класс заканчивали, когда родителям квартиры дали уже в самом городе. И опять в одном доме. Родители наши вместе работали на комбинате, дружили и квартиры вместе получили. Весь восьмой класс мы с Валюхой вместе в нашу школу на трамвайчике прокатались. Потом она пошла в девятый класс, уже по месту жительства, как раз школу новую достроили, а я в техникум. Когда мне выдали диплом, повестка в военкомат лежала в нем. Валя к тому моменту второй курс пединститута заканчивала в Иркутске. Я ее каждое утро на электричку провожал, а потом пешком сорок минут в техникум шел, как раз успевал к первой паре. По вечерам встречать ходил. Мы с ней настолько были близкие и родные люди, что я других девчонок не замечал совсем. Я с детства знал, что вот она, моя жена, - дядя Слава разлил по рюмкам, поднял свою. – Давайте за Валюху, хорошая она у меня.
   В армии мне все пацаны наши завидовали. Письма от девушки получал несколько раз в неделю и сам, чуть ли не каждый день писал. Мы же лучшие друзья. Нам банально общения не хватало. После срочной службы, мне предложили на сверхсрочную остаться. Сначала сержантом, через год прапорщика получил. Валюха тем временем институт закончила. Как только диплом получила, ко мне приехала. Тогда молодых специалистов распределяли, три года надо было отработать там, куда пошлют. Краснодипломники сами решали, куда желают распределиться. Все думали, что она в Иркутске останется. В аспирантуру поступит, а она ко мне уехала. Бог создал Сочи, а черт место постоянной дислокации моей части. Широта почти та же, но какие погодные отличия! Денег на армию тогда не жалели и военный городок нам отгрохали просто шикарный! По тем временам – сказка какая-то. Лучше, чем город, в котором мы располагались. Люди от повышения отказывались, я все понять не мог почему, потом узнал. Залеты специально устраивали, что бы очередную звездочку не получить с повышением и переводом в другую часть. Жены сами мужьям творческий запой организовывали, чтобы с запахом на службу ходил. Частей у нас там много стояло разных, а городок на всех один, все офицеры с семьями там. Молодым специалистам жилье по закону полагалось, да свадьба, с каким никаким офицером. Нам сразу дали отдельную квартиру. Денег надарили кучу. И на мебель хватило и на свадебное путешествие. В Одессу съездили. К другу. Я там, как раз как борщ варить подглядел.
    Офицерского состава было много. Детей еще больше. Городок наш был очень хороший: школа, детский сад, клуб, все свое. Моя, естественно, в школу пошла, по специальности. В принципе везде жены офицеров работали. Сегодня мне командир втык устроит, а завтра его моя жена за сына отчитает. Как-то дружно жили, по-семейному. Все всех знали. Хорошо. И, только директором школы работал муж офицера. Его жена хирургом в госпитале служила. Он мужик серьезный, волевой, целеустремленный. Они с женой старожилами были, городок при них строили. Его директором школы назначили еще на стадии котлована, так он стройбатовцам весь мозг вынес, пока ее строили. Зато и школа получилась замечательная. Местные правдами и неправдами в нашу школу детей устраивали. Уровень подготовки высоченный. Наш троечник в институт поступал без проблем. Не в МГУ, конечно, туда ударники шли. Все желающие высшее образование получили. А те, кто после восьмого класса, как я в техникум уходили, обычно красные дипломы получали, а потом, все равно в институт поступали, хоть заочно. В те времена, при желании, ученую степень получить можно было, даже находясь в нашем «центре мира». Директор, когда мы там появились, уже докторскую писал. И на мою насел. Поступай, мол, в аспирантуру.
   Она головой кивала, но, вроде, не спешила. Я бы, окажись на ее месте, так и кивал всю жизнь. Сдалась мне эта аспирантура! А Валя моя, пока в декрете со старшей дочерью сидела, все подготовила. Уж не знаю, что там для поступления надо было. Сама отпуск мой у командира бригады выпросила, в нужное для поступления время. В отпуск в А-нск, я уехал с женой, а назад вернулся с аспирантом. Дочь пошла в ясли. Мама вышла на работу. Я на службу. Вроде все, как всегда. И вдруг сессия! Мама уехала. Я никогда не думал, что в деле выращивания дочерей самое сложное это: косички, хвостики и бантики. Катастрофа, какая-то!
   Через два года у нас родился сын. Я думал, жена забросит эту свою аспирантуру. И тут нам, вернее Ваське, а я при нем, и, еще нескольким офицерам предложили командировку. Выполнить интернациональный долг, в одной очень теплой стране. Я уже потом узнал, что мог отказаться. В принципе никто силком не заставлял, а у меня еще и двое детей маленьких. Не знаю. У меня даже мысли не возникло. Жена, естественно, уехала А-нск, к бабушкам. Командировка прошла спокойно. Аэродром охраняли. Нас за все время пару раз обстреляли из далека и все мимо. И мы ответили, примерно с тем же успехом. Я и врагов толком не видел. Вернулся домой с медалью, а жена моя кандидат каких-то педагогических наук, преподаватель института, который сама несколько лет назад закончила.
   Из отпуска, к новому месту службы, я поехал один. Васька майора получил и батальон, а я при нем. Куда он без меня? Вдруг местную губу решит посетить с целью ознакомления, а напарника подходящего нет. Тут нужен человек проверенный. Новое место службы было вторым моим потрясением после возвращения на Родину. Я сразу понял, почему люди от повышения отказывались, лишь бы в нашем городке остаться. Такие условия проживания, как на моем прошлом месте службы, возможно, были только там, в единственном экземпляре. Здесь же условия для жизни были такими! Да никакими, если честно. Не было никаких условий, и сквозь стены дует. Условия жизни с жизнью не совместимы! Обрадовался я, что жена с детьми А-нске остались. Письма друг другу писали реже, уже не каждый день, но регулярно, раз в неделю точно. В отпуск я к ним, как на крыльях летел. На море съездили, опять в Одессу. Одеса дуже славне мiсто! Люблю этот город, плохо сейчас не скатаешься.
   - Почему?
   - Лука, ну, ты как есть инопланетянин. Заграница это теперь и отношения у нас не теплые между странами. Додемократились, понимаешь. Со всеми разругались. Ни одного друга у страны не осталось. С нами теперь соглашаются дружить только за наши деньги. Эх. Куяльницкий лиман. Вода, как в Красном море. На ней реально сидеть можно – соленая, соленая. Мой любимый пляж, Лузановка. Оттуда на катере к Потемкинской лестнице, и морская прогулка, и городской транспорт. Привоз. Купили мы детям на Привозе по большой такой конфетине. По-русски «Мишка косолапый», а конфета украинская и название по ураински написано «Ведмедик клишоногий», дочь, как раз читать научилась. Смеялась, аж до слез. Но вечернюю сказку на местном канале слушала с удовольствием, вместе с детьми моего сослуживца. И мову украiнську розумiла. Мы там почти три недели прожили, так дочь до сей поры по одесски говорит. Тетя Соня такая получилась. В Одессе свой язык и не русский и не украинский, свое что-то интернациональное, с еврейским фразопостроением. Люблю этот город, почти сорок лет прошло, а все равно люблю, дуже кохаю. С глаз долой получилось, из сердца вон – нет!
   Вроде все нормально у нас было. Семейная жизнь, конечно, оригинальная, но для многих военнослужащих нормальная. Особенно если служба проходит в такой клоаке. А, буквально, через несколько месяцев, может через полгода, примерно, приходит мне от жены письмо. Огромное. На всю тетрадь в восемнадцать листов аккуратным учительским почерком. Бандеролью отправила, я то подумал фотографии прислала. Общий смысл послания таков: «Ты хороший, я плохая. Общих интересов у нас не осталось. Все закончилось еще в школьные годы, просто нам этого было не заметно. Со временем мы отдаляемся друг от друга все дальше и дальше. Разный круг общения, разные интересы. А еще я влюбилась. Он очень хороший человек. Мы вместе работаем. И я подаю на развод. Общаться с детьми, мешать не буду. Попытайся меня понять и простить, если сможешь».
   Я сразу к Ваське, отпуск просить. Усадил он меня за стол, напоил, а отпуск не дал. Спасибо ему за это. А то я, в том моем состоянии, всех бы простил. Посмертно. А так, переболело, перекипело – успокоился. В отпуск в А-нск не поехал, от греха. Поехал на Кавказ, собирался всей семьей, а поехал один. Там у меня тоже друзья, до сей поры общаемся. С праздниками друг друга поздравляем. У всех по несколько дней погостил. Чудесный отпуск получился, совсем отпустило. А какие шашлыки оболденные! Ну, давайте за шашлыки.
   Выпили, закусили уже остывшим борщом.
   - Парни, давайте я горяченького подолью. Васька меня тоже покинул, в Академию поступил. Тоскливо так стало! Жуть! Ужас! Опять накатило. Прям вот обидно при обидно! Так себя бедного жалко стало. И поплакаться не кому. Уехала моя жилетка. Начал я спиваться, потихонечку.  Сам на сам. Я оказался замечательным собеседником, так себя понимаю хорошо! И выслушать могу, не перебивая, а главное согласен с тем, что я всегда прав. Все вокруг не правы, а я прав. Жалость к себе, это парни, самое поганое дело. Серьезно, изнутри разъедает. Уж так себя бедненького жалко.
   Я тоже, как жена бывшая, а, скорее, назло жене попытался отношения построить. Не построилось. Познакомился с женщиной хорошей, она у нас в магазинчике работала, видела, как я в бутылку полез, попыталась спасти. И красивая, и хозяйка отличная, а люблю жену бывшую, хоть тресни! Не смог я так. Живу с одной, а глаза закрою и вижу другую. Как-то так получилось, что все мои женщины, обе две, умнее меня оказались. Единство противоположностей, я это, кажется, говорил уже. Фраза нравится, и умная такая, почти мудрая. Она все видела и понимала. Расстались мы. Нельзя так жить, не хорошо. И чувство вины тебя постоянно гложет, перед женщиной не удобно. Она в чем виновата? Ей такое чудо – юдо за что? Расстались. Она все понимала. Вроде не обиделась. Мы после расставания общались, городок не большой, да и в магазине она работала. Я в ее смену водку покупать перестал. Пить стал меньше, но сменщицы ей про меня докладывали, я так думаю. В курсе была, что пью. Она и Ваське сообщила, что я в богатыри подался, в борцы с зеленым змеем. Хорошая женщина, до сей поры перед ней не удобно. Хорошо хоть у нее жизнь наладилась, вышла замуж, за местного, механика с котельной.
   Я больше ни с кем даже пробовать не стал. Зачем? Однолюб я оказался. Два года, что Васька учился, все в каком-то сером мареве прошли. Одна яркая вспышка, попытка новую семью создать, и опять все серое. Я, даже в отпуск никуда не уезжал. Здесь у нас рыбалка. Мы с мужиками коптильню соорудили. Ну, и мужики коллеги – собутыльники, тоже здесь.
   Васька отучился, стал подполковником, батальон получил с перспективой дальнейшего роста. Меня не забыл, сразу к себе вызвал. Ох, и гонял он меня! В чувства приводил. Я же на два года из жизни выпал, совсем. Что в стране происходит, не знал. Последнее, что помнил – гонки на лафетах. Троих Генсеков в предельно сжатые сроки похоронили. А тут, оказывается, жизнь бурлит! Ускорение, гласность, перестройка. Чудеса чуднЫе, даже чУдные. И вот в этот, глубоко познавательный период моей жизни, нам опять предложили командировку. Угадаете куда? Правильно. Опять охранять тот же самый аэродром в дружественной, очень теплой стране.
   Чего этим бородатым дома не сиделось, не знаю. Наши войска уже начали выводить. Подождите вы чуток, мы сами уйдем. Когда стрельба началась, я в мастерской находился. Сразу к окну, а они вот они, бегут. Я открыл огонь, на автомате, не задумываясь. Страшно в тот момент не было. Не успел я испугаться. Гранатометчика, который в меня выстрелил, я увидел. Даже очередь в его сторону дать успел. Видимо попал. Граната ушла вверх, под крышу. Она полетела ТАК МЕДЛЕННО, как в кино показывают. Все вокруг остановилось. Я успел прыгнуть под верстак. Я его сам варил, еще в прошлую командировку. Добротный. Метал пятерочка, да уголком усилен. Как знал, что он мне жизнь спасет, бомбоубежищем станет. Нырнул я под него рыбкой. Буквально за день до этого весь хлам из-под него выгреб. Место для себя расчистил, получается. Все-таки есть какая-то высшая сила, ее главное слушать надо и делать, что велено. И тут КАК УХНУЛО! Думал все, амба, сейчас по полу размажет и верстаком моим пришлепнет. Выдержал верстак, не сильно придавил. Из носа кровь потекла. Состояние такое – никакое. В ушах шум. А перед самым носом кусок стены выпал. Нормальная бойница получилась. И враги вот они, как на ладони. Как потом в представлении написали: «Несмотря на полученные многочисленные ранения, не вышел из боя и продолжил вести прицельный огонь на поражение».
   Если честно, соображал я в тот момент очень туго. Вообще до конца не понимал, что вокруг происходит. Вижу врагов – стреляю, благо патроны есть. От куда вторая плюха прилетела – не знаю, но для меня бой закончился. Васька потом рассказывал, что, когда меня откапывали, думали всё, труп. А я живой и матерюсь самозабвенно, не приходя в сознание. Спас верстак. Не зря такой основательный сделал.
   Меня в самолет и в Москву. Ногу правую всю по переломало, думали ампутировать. Но потом дядька – хирург решил попробовать собрать, спасти. Первая операция больше десяти часов длилась, говорят. Потом еще несколько было. Спас. Спасибо ему за это. Я теперь хоть и хромоножка, за то на своих двоих. Левое ухо восстановили полностью, правым, вроде, слышу, но как будто ватой заткнуто, и гул какой-то постоянно. Днем ни чего, нормально, а ночью, иной раз, бесит, уснуть до утра не могу.
  Я все эти важные события моей жизни благополучно проспал. С начала сам в сознание не приходил, а потом в искусственную кому погрузили. Когда я вырубился, вокруг были гарь, шум, выстрелы, взрывы. А когда включился, аж глазам не поверил, вокруг светлая палата, белая простынка и Валюха. Жена она бывшая, а подруга – настоящая. В моем личном деле она так женой и числилась. Ей, естественно, сообщили. Она сразу ко мне прилетела. Фамилия у нее моя, ее в мою палату пустили, как жену. И она, как настоящая жена, два месяца от меня не отходила. Протирала, умывала, подгузники меняла, а когда в себя пришел, утку подсовывала. Я ж с кровати слезть не мог, нога к потолку подвешена, и сам весь в бинтах. Говорят, сильно меня поломало. Не помню, что радует.
   Много с ней в ту пору говорили, я же за два месяца выспался, а ночи длинные. Умом понимаю, что с ее профессором ей интересней, есть общие темы для разговора. И жить с ним ей комфортней, да и правильнее, наверное. Но, БЛИН! Как обидно! Ведь ни чего плохого, ни разу не сделал. Мы, даже и не ругались никогда. Возможно, забыл, но не помню я таких случаев. А Вальке, моей, я все равно сильно благодарен. Друг она настоящий. И двоих детей мне родила. Раз не любила, получается, родила по дружбе.
   Потом мне путевку дали на море в санаторий. Семейную. Съездили, почти, как раньше. Профессор ее ревнивый, тоже путевку себе добыл в соседний пансионат. Знаете, он меня, почему-то не раздражал совсем. Всегда, везде с нами. Раньше бы точно в драку полез, а сейчас, переболело, что ли? Единственное, что корежило, так это когда мои дети и его папой называли. На пляже я отчетливо увидел, что моя бывшая опять беременна, уже не от меня. Профессор светился от счастья. Знаете, я только сейчас понял, почему он меня не раздражал. Я увидел, как сильно он мою Валюху любит и к детям нашим хорошо относится. Мы с ним как-то всю ночь на пляже просидели с бутылкой. Гуманитарий, конечно, но мужик не плохой. Благословил я их на долго и счастливо. И мне полегчало сразу. Окончательно отпустило. Жизнь обрела краски, и жить захотелось, - дядя Слава замолчал, задумавшись.
   - А награду тебе дали?
   - Что? А да, Баха, дали. Орден «Красной звезды»
   - Ты же подвиг совершил, а наградили только орденом.
   - Так орденами за подвиги и награждают.
   - А Героя, тогда, за что дают?
   - Не знаю и очень рад этому. Но явно не за то, что десять минут повоевал и непонятно как выжил. Сам подумай, какой я герой? Это, во-первых, а во-вторых – орден «Красной звезды» самый, что ни наесть, геройский и есть. Я серьезно говорю. У моего отца такой же. Так его война ни десять минут длилась. И, подвиги там – ПОДВИГИ были, на той войне. Встать и пойти в атаку на укрепления противника, под шквальным огнем, когда люди вокруг тебя падают, а ты все равно идешь. Вот это подвиг. Пацаны наши, которые в активных боевых действиях принимали участие, вот они настоящие герои. Так и им геройских звезд немного доставалось. Давайте за павших героев. Не чокаясь, Лука.
   Потом меня комиссовать хотели. Хромоножка, да, еще и глухой почти на одно ухо. А я на гражданке как жить не знаю. Сразу Ваське позвонил. Его, как на Родину вернулись, начальником штаба полка назначили. Он подсуетился. Рапорты начальству, что, мол, герой, орденоносец, будет боевой дух в молодых бойцах воспитывать. Оставили меня. Отдали Ваське. Прибыл я в полк. От строевой меня, естественно, освободили. Васька меня опять в оружейку определил. Лафа. И гарнизон хороший, и условия проживания нормальные. Дыра, конечно, до ближайшего города триста километров, зато дома комсостава со всеми удобствами. Мне сразу квартирку дали. Маленькую, на первом этаже, но мне больше и выше не надо. В большой убирать много, а, даже на второй этаж, с моей ногой, лазать – сомнительное удовольствие. Я прямолинейно двигаюсь относительно нормально, только хромаю, и хромаю, и хромаю себе, по прямой. А вот по лестницам ходить та еще радость, нога в колене толком не гнется. Так, что на новом месте службы меня все устраивало.
   У Вали с профессором сын родился. Они его в честь меня Славой назвали. Приятно. Не знаю почему, но приятно.
   Еще при советской власти, где – то вначале восьмидесятых, звание придумали – старший прапорщик. Но мне его как-то не доставалось, я думал, за выслугу присваивают. Но, даже Иосиф Васильевич, так прапорщиком и уволился, а уж у него-то выслуги! А тут, хлоп, и мне присвоили. Васька, наверное, постарался. Так в моей жизни случился карьерный рост. У Васьки тоже. Сначала полк наш получил, полковником стал. Ох, мы, опять обмыли. Ну, тут, уже без губы обошлось. Даже жена его не ругалась. Понимает. В две тысячи третьем году его перевели в штаб округа, а, через пару лет генерал – майора дали. Он за мной специально приехал, не поленился, на фуршет по этому поводу повез. Там все, в основном, генералы, полковники, младше майора я один. Со всеми познакомился, и предложили мне при штабе остаться. Ну, что-то я не рискнул, и правильно сделал.
   К тому времени у меня реальной выслуги уже четверть века, да районные, да боевые. Пенсию выслужил по полной. Решил, пора увольняться. Надоело, если честно. А без Васьки еще и скучно. Не умею я друзей заводить. Васька, Валя да майор Фокин, начальник хозчасти, мой непосредственный начальник и земляк с Усолья, здесь меньше тридцати километров. Так и он уволился, на родину отбыл. А мне отбывать некуда. Квартира родительская сестре старшей досталась. Оно и правильно. Она же тут родителям помогала, когда те состарились совсем. Сейчас в ней племяшка с семьей живет.
   Мне Валюхин профессор помог. Вернее, другу его моя помощь понадобилась. Сын у него характер показал, институт бросил и в Армию пошел. Все от армии бегали, а он, вот, доброволец. Мальчишка не плохой, но совсем домашний. От чрезмерной родительской опеки и сбежал, я так думаю. Вот только к службе совсем не приспособлен. Романтик. Папа большой начальник, в администрации области кем-то работал. Мог, со своими связями, и домой вернуть. Мужик умный оказался. Понял, что детеныш восстание устроил, решил не усугублять. Пусть служит, но под присмотром. Он его в наш полк тайно от сына определил, а я всем сообщил, что это мой племянник. Он и жил то у меня, то в казарме. Как освоился, друзья появились, так в казарму совсем перебрался, там веселее, ко мне только в ванной полежать заходил. Большой любитель этого дела. Служил в моем подчинении. Тихо, спокойно, но на физ. подготовку и строевую я его отправлял вместе со всеми. В наряды, опять же. Что за солдат, если на тумбочке не стоял? На пользу парню пошло. Плечи расправились. Приосанился. Короче, хорошо отслужил, с пользой для здоровья. А демобилизовались мы вместе.
   Отец его, молодец, спасибо ему, квартиру мне эту помог получить. Мне, вроде как, по закону полагалась, да только у нас ветеранам Великой Отечественной до сей поры к 9 мая жилье выдают. 75 лет прошло, ветеранов практически не осталось, а мы всей страной их подвигом гордимся, а жильем достойным обеспечить не можем! Тьфу! Позорище! На завод, в службу безопасности меня устроил, диспетчером. Работа – мечта. Сутки через трое. Зарплата не плохая.
   - А чего ушел?
   - Баха, не я ушел, меня ушли. Нас всех ушли. Завод закрыли, всех сократили. Я с годик поленился, благо пенсия позволяет, даже мечту осуществил, по Золотому Кольцу проехал. Вот верите? Всю жизнь мечтал, а все, как-то не получалось. В город Мышкин, даже перебраться хотел. Он и не город, городок, под стать названию. Но вот бывает любовь с первого взгляда? А я влюбился, раньше, чем увидел. В журнале, когда в госпитале лежал, прочитал, и так мне в него захотелось! Но все мои здесь, как я там один? Не поехал.
   - Так ты что, тур, какой брал?
   - Нет, Баха, зачем мне тур? Я пожить, поглядеть хотел. Основательно, чтобы дух места прочувствовать. Вот, как Лука. ПошпиЁнить. В Мышкине пару месяцев пожил. Даже дворником поработал, их дворник заболел, я его подменил.
   - Дорого же.
   - В сезон, да, дорого. А я же считай, почти год путешествовал. В межсезонье тебе все рады и цены умеренные и торг уместен. У меня сбережений, тысяч пятьдесят было, и пенсия на карточку капает. Финансовых трудностей не испытывал. А в Мышкине в частном секторе комнату снял, так меня хозяйка еще и кормила за скромную доплату. Хорошо отдохнул, понравилось. Жаль повторить, денег нет. Жить стало совсем дорого, и детям помогать надо, они моих внуков растят, а это дело дорогостоящее. Вернулся. Скучно. А тут дворника вакансия подвернулась. Дай, думаю, поработаю, как надоест, брошу. И вот уже девятый год работаю. Сам в шоке. Дворники сейчас бригадой работают, по всему кварталу ходят. А у меня, как устроился, вот этот мой участок, я так особнячком и держусь. Начальство пыталось как всех в бригаду, я отказался, сказал - уволюсь. Они подумали и оставили меня, как есть. Есть что-то приятное в этой работе. Удовлетворение, что ли. Утром метешь, а люди мимо идут, с тобой здороваются. Хорошо. Опять же для здоровья полезно. Все лучше, чем дома сидеть, в окно пялиться, да думы думать. Тем более, что голова во время работы свободная, думы я и с метлой наперевес подумать могу.
   Вы, я заметил, не курите. Молодцы. Я в окошко покурю, чтобы вам не вонять. Я, пока в госпитале был, тоже бросил. А когда завод уничтожать стали, опять начал. Обидно и жалко.
   - А почему его закрыли?
   - Кто их разберет, Лука. Вроде все работало, прибыль была. Не нужен, стал, - дядя Слава обернулся к Луке. – А ты что это там такое увидел? Аж шею вытянул. А, так это Света. Хорошая девушка.
   - Я у нее мясо покупаю. Что, где-то тут живет?
   - Да, в общаге, напротив.
   - Ни разу ее здесь не встречал.
   - Она работает допоздна, ты уже везде сходил, да дома сидишь, когда она домой идет. Сына одна растит, хороший пацан. По субботам он частенько у меня гостит, когда ей его оставить не с кем. Она же считай, без выходных работает. Хозяйка ее в воскресенье подменяет, а так, даже в отпуск не ходит. Тяжело ей, конечно, но она молодец, держится.
   - А где отец ребенка?
   - А фиг его знает. Она сюда из деревни учиться приехала, диплом, вроде получила, какой-то. Дело молодое, любовь нечаянно нагрянула. Когда забеременела, любимый предпочел скрыться. Дурак, от такого сына отказался! Отец ее тоже принципиальный. Опозорила, мол. Сама нагуляла, сама воспитывай. Дурень старый. Внуки мои, это же счастье мое. Продолжение мое в этом мире. А он с внуком даже знакомиться не желает. Бабушка приезжает, гостинцев привозит, да, так помогает. Особенно пока Тимофей мелким был, бабушка здесь почти год жила, нянчилась. А дед там буянил. Не понимаю я его.
   - А отца понимаешь?
   - Баха, отец дурак молодой. Потом поймет, да поздно будет. А дед то старый дурень! Внук его, а он встал в стойку боевого суслика. Гордый весь такой, «опозоренный». Перед кем позы позирует? Чужим людям все равно, даже у них в деревне, уже посудачили и забыли. А дочь твоя! И внук твой! Вот он растет, нельзя отворачиваться. Это же продолжение твое, самое большое достижение в жизни!

4

   В график, спланированный Бахой, естественно, не вложились. Да, что там не вложились? Выбились, выпали, вывалились и так далее. После того, как мебель для комнаты уже прибыла, а ставить ее оказалось некуда, на график окончательно плюнули и забыли. Не то что бы расслабились и стали как-то плохо работать. Нет. Началось самозабвенное творчество. Баха, как и собирался, позвал свою жену – подругу – невесту – коллегу, нужное подчеркнуть. Платил из своих, как и обещал. Поначалу отношения были очень напряженными. Напряжение прям трещало и искрилось в воздухе. Было, практически, осязаемым. Потом напряжение преобразовалось в тепловую энергию. Отношения потеплели. Жить и работать стало веселей. А вчера Ляна, она же Лилиана, она же Лана, в зависимости от ее настроения. Она же желтый карлик, потому что Солнышко, в зависимости от настроения Бахи, осталась ночевать. Как истинный джентльмен, Лука уступил молодой паре свою кровать и, естественно, комнату.
   - Вас же двое, а я в Бахиной комнате на диване переночую.
   Проснулся Лука на полу, на тоненьком туристическом коврике, на котором спал Баха, когда ушел от «своей». Теперь «своя» пришла сама, и на коврике оказался Лука. Не то что бы было уж как-то сильно неудобно, но все тело несколько затекло. Перекатился на живот, скатившись с коврика на пол, и, раз десять отжался. Кровь побежала быстрей. Тело ожило. Нос ожил чуть раньше остального туловища, и, с удовольствием, втянул аппетитный аромат, долетевший из кухни.
   Ремонт на кухне пришлось успеть доделать до приезда мебели. Кухню заказали встроенную вместе со всем кухонным оборудованием, включая посудомоечную и стиральную машины. За два дня до даты установки ремонтом кухни занялись все, даже Ляна – Лилиана забросила живопись и взялась за валик. Успели. Монтаж занял два дня, а сейчас девушка испытывала новую кухонную утварь. Пахло просто замечательно! Лука вошел на кухню, Баха уже был там. Сидел аккуратненько в уголке, чтобы ни мешать и пытался не заметно украсть оладушек. За что получил лопаткой по лбу. Не больно, но звонко.
   - Всем привет! Какой запах!
   - Да, Лука, это не пельмени отверткой есть.
   - Это лопаткой по лбу получать.
   - Мелочи, издержки производства, - ответил Баха, отчаянно пережевывая горячий оладушек, лоб слегка покраснел, но судя по довольной физиономии, оно того стоило.
   - Баха, я давно тебя спросить хочу. Всю ночь. Как ты спал на этом диване? Это же пыточное приспособление, какое-то!
   - Никак не спал. Матрас свой рядом стелил.
   - Папа говорит, что у дураков мысли сходятся. Но в данном случае это единственно возможный разумный вариант. А чего ты молчал все это время?
   - А что я мог сказать? Ты меня и так бесплатно жить пустил, а я твой новый диван хаять стану? Тем более, что мы его вместе покупали.
   - Сидеть на нем удобно. Мы же сидя выбирали.
   - Да, сидеть удобно, - согласился Баха. – Спать невозможно. Ужасный профиль. Кто же знал, что диван надо лежа выбирать?
   - Ляна, - обратился к стоящей у плиты девушке Лука. – Если мы его в комнату поставим, он в интерьер впишется?
   - Впишем, - Ляна выложила очередную порцию оладий в тарелку и повернулась к Луке.          
   - У тебя, Лука, теперь есть два пути: Или выгнать нас и вернуться на свою кровать, или покупать новое спальное место.
   - Выбираю второй вариант. Мне без вас скучно будет.
   - Когда едем? – Баха воспользовался тем, что девушка ослабила бдительность и стащил оладушек.
   - Сейчас позавтракаем и поедем. Есть возражения?
   - Ни как нет, - ответила по-военному Ляна, приставив лопатку к виску. – Мне уже немного дожарить осталось.
   - Тогда я за дядей Славой, он две недели нас кормил.
   - А теперь, значит, я буду?
   - Ляна, как ты там про два пути сказала? У тебя даже три! Можешь ты нас кормить, можете с дядей Славой по очереди, а можете доверить готовку нам с Бахой и умереть от пищевого отравления! Вам решать. Да, Баха?
   - Да, я за свободу выбора. Выбирай, Солнышко.
   Дядя Слава пришел не один.
   - Знакомьтесь, это Тимофей, - перед собой сосед вел мальчика лет пяти – шести. – Мама на работе, так, что он со мной.
   - Привет! – пацан не стал смущаться.
   - Привет, руки чистые?
   - Да, - мальчик вытянул ладони вперед и показал кисти со всех сторон.
   - Тогда садись за стол, на правах хозяйки распорядилась Ляна. – Сейчас кушать будем.
   Оладьев из литра кефира получается не так уж и много, особенно если коллектив оладьепоклонников достаточно велик. Ели размеренно, чинно, не спеша. Со сгущенкой и джемом, но минут через пятнадцать все равно всё закончилось.
   - Тимофей, доедай последний оладушек, чтобы он тарелку не занимал. Ты вообще, как, наелся?
   - Да, тетя Ляна.
   - Ха, тетя, - усмехнулся Баха.
   - А сковородкой в лоб? Тим, я буду так тебя звать, хорошо?
   - Нормально.
   - Ну, и нормально, что нормально. Ешь. Не обращай внимания, на этого Баху. Он у нас Баха с прибобахом.
   Еще, какое-то время продолжали болтать ни о чем. Просто приятное утро выходного дня. А потом разговор, как-то не заметно переключился на политику. Вернее два землянина его переключили. Луке было интересно, но он был совершенно не в теме. Дядя Слава следил за новостями. Бахе, вроде, было некогда, но он был в курсе всего происходящего. Когда успевал? Не понятно.
   - Ты рисовать любишь? – неожиданно перебила спорщиков Ляна, обращаясь к Тимофею.
   - Да!
   - А на стенах?
   - А разве можно? – не поверил в такое счастье ребенок.
   - Можно, пойдем, порисуем, пока дядьки поспорят. Заняться им нечем, спорщикам. Как будто в мире изменится что-нибудь. Лука, а ты почему молчишь? Тоже вякни чего-нибудь.
   - Вяк, вяк.
   - Молодец. Коротко, емко и по существу. Вот, - обратилась к Бахе с дядей Славой. – Учитесь. Пойдем Тимофей.
***
Если кому за политику, да еще и на чужой планете, не интересно – пролистайте до следующих, таких же звездочек.
Любят мужики во всем бесконечном космосе за политику поговорить. Наши, в основном, когда выпьют достаточно, а эти, так вообще трезвые. Что с них взять? Инопланетяне!

   - Баха, экономика в стране рушится, разваливается, ее фактически нет! Только в нашем городе несколько заводов прекратили свое существование. А по всей стране сколько? О каком развитии, каком росте экономики может идти речь? Да даже об их любимой стабильности, когда предприятия закрываются, а, взамен, ничего не появляется? У нас сейчас юристов и экономистов больше, чем нас, дворников. Серьезно говорю. У нас даже глава Главнобанка, Загибулина *хорошо у нас не так и главнобанка ни какого нет* лет пять назад, в интервью сказала: «Подъем экономики России начнется к концу следующего года, однако в целом темпы ее роста останутся отрицательным». Отрицательные темпы роста экономики – это как? Падающий подъем? – дядя Слава говорил горячо, явно отвечая на давнишний вопрос. – Вот какое самое выдающееся достижение последних двадцати лет?
   - Да их много! – не менее горячо ответил Баха. – Да, вот, хоть мост крымский построили.
   - Молодцы. Почему он при этом получился одним из самых дорогих за километр, не знаю. Врать не буду. Сочинять не стану. Но это не самое важное из достижений. Самым выдающимся достижением современной Рассеи, если верить всем нашим средствам массовой информации, является победа в Великой Отечественной Войне 75 лет назад. Это событие без сомнений надо помнить! Им надо гордиться, гордиться нашими предками. Все так. Все так. Я вам сейчас стихотворение прочитаю, можно? Николай Зиновьев, поэт такой есть:
   
   Не обмануть души поэта:
   Златой Телец царит в стране.
   Не верю, что мой дед за это
   Погиб когда-то на войне.
   Приходит он ко мне ночами,
   Когда в окошко дождь стучит,
   С глазами полными печали
   Стоит у двери и молчит.
   Не обвиняет, не кричит,
   Стоит у двери и молчит.
   
   ***Стихотворение Николая Зиновьева перепечатал из Российской Газеты. Ссылка на статью Дмитрия Шеварова, посвященную поэту. Замечательная рубрика, настоятельно рекомендую. Надеюсь, я не нарушаю авторских прав. Крайне не хотелось бы убирать это замечательное стихотворение, оно так правильно передаёт душевное состояние моего героя***
    Дядя Слава замолчал. Все замолчали. Кто о чем думал? Не знаю. Минута памяти, наверное, минута молчания.
   - Все так, - уже спокойно продолжил дядя Слава. – Все так. Да только это не наш подвиг, не нашего поколения. Тем более не вашего. Да и давно это было. Вот у меня отец воевал, а у вас?
   - У меня дед, - ответил Лука. – Папа часто о нем рассказывает.
   - А у меня, получается, прадед. Дед совсем пацаном был.
   - Баха, а для твоих детей это будет подвиг прапрадеда. У человека четыре прадедушки и четыре прабабушки. А прапрадедушек и прапрабабушек уже шестнадцать человек. Геометрическая прогрессия. Многие ли люди знают историю своего рода так далеко? Серьезно. Кем будут гордиться твои дети? А дети твоих детей? Мы с вами хотя бы общались и общаемся с людьми, так или иначе участвовавшими в тех событиях, для нас это живая память, живая история. А для тех, кто придет в этот мир после вас? Вот ты, Баха, сказал, что у тебя прадед воевал, а остальные семеро твоих предков, чем занимались? 
   - Я, если честно, толком не знаю, - растерянный Баха, не часто можно такое увидеть.
   - Лука, твой отец тебе много рассказывал про своего отца. А мамины родители, чем занимались?
   - Они еще маленькие были.
   - То есть в войне участвовали твои прадедушки и прабабушки и, что ты про них знаешь?
   - Практически ни чего. Они умерли, мама еще школьницей была, а жили друг от друга далеко, общались не часто.
   - Видите. Уже на вас родовая память рвется. А для ваших детей это будет просто история. На третьем, в лучшем случае четвертом поколении, предки уходят в историю. Из моих предков наверняка кто-нибудь был участником Куликовской битвы, и, я так думаю, не один. И ни факт, что все они были на одной стороне в той битве.
   - У меня, так по любому. Мы ж татары! – Баха опять повеселел.
   - И возникает вопрос, а мы то, что такого сделали, что бы наши потомки могли нами гордиться? Мы вообще достойны, считаться продолжателями, последователями этих героев. Вот памятник у нас в городе поставили «Победителям, первостроителям» - очень хорошо. У меня тысяч десять накоплений было, хотел еще попутешествовать, да только, что-то копить теперь не получается, я их все на памятник перевел. Это же памятник и моим родителям тоже. Это они и в Войне победили, и город этот построили. А мы что сделали? Развалили все, что смогли? А сколько еще сможем, у! Мы, скорее, позор для памяти тех героев. Лука, налей чайку, пожалуйста. Очень горячо говорю, горло пересохло. Ага. Спасибо, - дядя Слава сделал несколько больших глотков уже не горячего чая. – Хорошо. Вот смотрите, ребята: лето 41-го. Советские логисты явно обос…, пардон, ошиблись. Собирались воевать на чужой территории и, чтобы снаряды не далеко возить, оборонных заводов настроили поближе к границам.
   - А почему заводы «оборонные»? – спросил Лука. – Они должны называться – «наступательные».
   - Не важно. Просто оборонные звучит миролюбиво. Лучшая защита – нападение, а оборона – наступление. Когда выяснилось, что воевать придется на своей земле, заводы пришлось срочно эвакуировать. Вывозить подальше от границ и войны. И вот, в чистом поле, ставят оборудование, и заводы начинают выдавать продукцию для фронта, для победы. Под открытым небом, без стен. Цеха вокруг работающих станков возводили. Вы представляете себе уровень мастерства этих рабочих? А сейчас, где таких взять? Не дай Бог война, у нас работать не кому и не на чем! Развалили все.
   - Но оборонка развивается.
   - Баха, где? Где армады «Громад» - этих супер – пупер танков? Сделали партию для парадов и все. К двадцатому году обещали что-то в районе двух тысяч в Армию поставить. Где? В телевизоре «Танковый биатлон» показывают, а наши танкисты выступают на машинах, разработанных до рождения членов экипажа. Если эта «Громада» такая замечательная, сделайте, хоть одну реально действующую, для спортсменов. Пусть всех победят, заодно новый танк прорекламируют. Нет. Это нормально? Эти танки, на которых наши ребята выступают, передовыми были, когда я служить начинал. Так меня уже списали. Старый стал. Техника, в наше время, устаревает быстрей, чем люди. Новости в телевизоре уже глядеть не охота, одно по одному и все брехня сплошная. Если и проскакивает правда, то ее в общем потоке отследить почти невозможно. Врут уже откровенно. Уже сами понимают, что заврались совсем. И понимают, что мы понимаем, что они заврались совсем, а остановиться не могут.
   - На пример?
   - Баха, давай в интернет глянем.
   - Дядя Слава не верю я интернету. Вот где брехня, так брехня. Половина из пальца высосано.
   - Поэтому надо проверять. Лично я уже никому не верю. Лента ру, вроде серьезное издательство, у тебя сомнения вызывает?
   - Нет, на нее и по телевизору ссылаются, официальный канал.
   - Хорошо, берем их информацию. «Согласно статистике Главнобанка, на 1 октября 2019 года в россейских банках хранились 29,4 триллиона рублей сбережений населения. В 2015 году этот показатель составлял меньше 20 триллионов рублей, а в 2011 году – менее 10 триллионов». Эта информация вызывает сомнения?
   - Нет, ну это же официальная информация, Главнобанка. И, видишь, растет благосостояние граждан.
   - Да, в рублях, почти в три раза. Будем считать в три, то есть на двести процентов, а в долларах? Рубль подешевел изрядно за эти годы и цены на все ощутимо выросли. Смотрим курс на 2011 год, примерно 30 рублей, то есть сбережения в долларах примерно 339 млрд. Правильно?
   - Ну, да. Примерно так.
   - Так мы точно и не считаем. Так, примерно. В 15 году курс сильно скакал *прямо, как у нас*, ну, на конец года, примерно 54,5 рубля за доллар, получается 367 млрд. Роста почти нет, а экономика в этот период активно развивалась. В 2019 – м году курс около 70 руб., примерно 414 млрд. долларов.
   - Ну вот! – Баха подпрыгнул. – Рост!
   - Точно, - дядя Слава быстро считал на калькуляторе. – 22 процента, примерно.
   - Ну, вот!
   - Что, вот, Баха? Рост на 22 процента за десять лет, это не рост. 2 процента в год, ни о чем. Но это еще не все. Доллар тоже дешевеет. Какая у нас инфляция в США за десять лет? Смотрим. «Ну, вот», - как ты говоришь, экономика наука не точная, от 18 до 19,5 процентов, средняя – 18.75 процента. И мы получаем реальный рост благосостояния граждан по официальной статистике 3.25 процента за десять лет. Позорище! Развитие меньше пол процента в год! И это официально, как достижение подают. И ведь, если не думать, а просто смотреть и слушать, начинаешь верить. Они не врут, нет! Они перевирают, передергивают факты, подавая их так, как им в данный момент выгоднее. Отрицательный рост, не упал, а лег, не нас…, что-то я выпадаю из зоны русского литературного, спокойней надо быть, спокойней. Не навалил, а удобрил, ну, извините, что вам на стол! Инсталляция такая – этакая получилась. Официальная средняя зарплата в нашем городе сорок с чем-то тысяч. Открываем сайт вакансий. Что мы имеем? Почти все вакансии в торговых сетях.  Зарплата? 20 – 25 тысяч. Запомни, Баха, самый точный показатель реальной средней зарплаты в регионе, это зарплата в ритейле. Ритейлеры никогда не будут платить больше той суммы, за которую люди согласны ходить на работу и даже работать. За меньшие деньги работник начинает чуть-чуть вредить. А так, как жить на реальную среднюю зарплату тяжко, а требуют с работника много, то и текучка в ритейле огромная. Работать за такие деньги не очень охота. Я как из зоны русского литературного выпал, канал вспомнил «Имперский город». Там у них могучий аналитик есть, Юлий Ранько, уже несколько лет его передачи смотрю. Политика канала интересная: все, что в стране хорошего случается, это президент молодец, а все плохое, это к министрам. Они на канале министров ругают, ругают, а президент хлоп и министров орденами наградил! Кто теперь плохой? Каждый раз выкручиваются, объясняют, почему президент так сделал. Смешно. У нас в Рассее всегда так: царь хороший, бояре плохие. А я так думаю, что, если государь себя такими особями окружил, значит только в этой отаре, он может себя комфортно чувствовать настоящим вожаком, лидером нации. Но, аналитик Ранько очень сильный, посмотри, рекомендую. Думать начнешь, а не просто глядеть и верить.
   - Баха, - подал голос Лука. – А где тот телевизор, который ты смотришь? У меня же нет такой штуки.
   - Надо купить, а новости я по интернету гляжу. В смартфоне.
   - Ты же ему не доверяешь?
   - Так я смотрю только официальные каналы. «Вести» там, и все такое. 
   - Понятно, тоже из пальца высосано, но с другой руки, или, даже, с ноги.
   - Лука, ты быстро втягиваешься, - похвалил дядя Слава. – Вот, триллионы мы с вами посчитали, господа триллионеры, по статистике средний вклад двести тысяч. И совсем эти деньги нашему правительству покоя не дают. Лежат без дела, нет, что б в оффшоры уйти. И начинают деньги у народа активно изымать. Они любят все усреднять, и изымают тоже по среднему, со всех, примерно, поровну. Каждый год для всех граждан новые платежи выдумывают. Скоро за дождь, воздух и грозу с громом брать начнут, как в «Чиполлино». А у меня на счетах вообще ни чего нет. Счета есть: на один с ЖЭКа зарплата капает, на другой пенсия, а накоплений на них нет. А у тебя, Баха?
   - Ну, нет.
   - А у тебя, Лука?
   - Есть.
   - Много?
   - Не знаю, было десять миллионов.
   - Долларов?
   - Нет, рублей. Но я квартиру купил. Ремонт вот. Мебель. О, кстати, кровать же надо ехать покупать.
   - Успеете. Слушай, тратишь ты хорошо, а когда деньги кончатся, что делать будешь?
   - Еще попрошу.
   - У кого? – Баха даже привстал. – Я бы тоже попросил.
   - У отца, или короля, или главы Великого Совета.
   - Дадут? – усомнился Баха.
   - Дадут, у нас ваши деньги не нужны, а у нас их много скопилось.
   - А сам работать не хочешь начать? – дядя Слава в упор уставился на Луку.
   - Так я работаю. Изучаю быт землян, то есть рассеян.
   - Шпионишь, значит?
   - Ох, шпионю.
   - Так у нас тут военных тайн нет.
   - Так и мне они без надобности. Я быт хочу понять. Это земля моих предков. Проникнуться хочу.
   - Получается?
   - Вроде да.
   - Лука, ты всегда брешешь?
   - Нет. Я очень честный.
   - Тебе бы в наш телевизор. И кто у тебя такой щедрый отец?
   - Адмирал, командующий флота, герцог или князь, по-вашему, не знаю, как перевести. Короче, много всего.
   - А ты, тогда кто?
   - Навигатор корабля. Капитан первой звезды. В данный момент нахожусь в бессрочном творческом отпуске.
   - Лука, тебя нельзя в телевизор. Такой брехни, даже он не вынесет. О чем я говорил? – дядя Слава почесал макушку. – А, о триллионах. Я сейчас.
   Отставной прапорщик шустро ухромал к себе домой.
   - Куда это он? – удивился Баха.
   - К себе, - констатировал очевидное Лука. – Зачем, не знаю. Не спрашивай. Лучше я тебя спрошу. О чем вы спорите?
   - Я считаю, что Мутин великий президент и нам всем с ним очень повезло!
   - Это я в курсе, ты мне уже рассказывал.
   - А дядя Слава думает с точностью до наоборот. Ты, по-моему, тоже?
   - Я о нем вообще ничего не думаю. Я про то, что он такой есть, узнал меньше года назад.
   - Как так?
   - Он, как ваши деньги, интересен только вам, - Лука прикусил язык. Плохой шпиЁн, очень плохой. Поспешил переключить внимание собеседника. – И кто из вас прав?
   - А я почем знаю? Когда мы с дядей Славой только начали общаться, ты тогда еще не приехал, я был уверен, что я прав. А вот теперь он во мне поселил сомнения. Ты еще, своими вопросами добавил. Даже не он сам во мне сомнения посеял. Я из-за него стал более вдумчиво, без детского восторга, информацию получать. А, как только стал относиться к тому, что нам говорят более критично, так стал замечать, как нам врут. Но знаешь, так разуверяться не охота. Это, как вот, в душу тебе плюют. Я, даже, вот так на вскидку, не знаю, как мое нынешнее отношение ко всему происходящему объяснить.
   Представляешь, мне двадцать восемь лет, из них двадцать Мутин наш лидер. Лично я до 2014 года политикой вообще не интересовался. В тот год Крым «вернулся в родную гавань». Знаешь, такой подъем душевный был! Прошло шесть лет, а я в том Крыму ни разу не был. У меня просто нет времени и денег туда съездить. Я, вообще, западней Красноярска ни разу в жизни не был. Помнишь, дядя Слава про Золотое Кольцо рассказывал? Я тоже хочу. Мне это интересно. Я не алкаш, не наркоман, не тунеядец – почему для меня путешествие по собственной стране не по карману? В Таиланд съездить дешевле. То, что Крым вернулся, это, наверное, хорошо. Но, как-то он криво вернулся. На Рассею тут же обрушились санкции. Мы, все кого знаю, готовы были терпеть. Мутин, опять же слова очень правильные говорил, про импортозамещение и так далее. А что за шесть лет заместили? Вот, мое, строительное оборудование – все импортное. И, даже то, что вроде, наше, многое произведено в Китае, по заказу какого-нибудь нашего ООО.
   Медицину, говорят, подняли. Я несколько лет в поликлинику не заходил. А тут прихватило – спасу нет, ни вздохнуть, ни пукнуть! Пошел. Поликлиника, при первой встрече, меня приятно поразила. Стало все гораздо лучше и красивее, на входе. К дежурному врачу попал без проблем. В течение часа. Нормально. Правда, не врач – фельдшер. Но мне какая разница? Осмотрела. У нее рецепты уже стопочками распечатанные лежат. Она взяла готовый рецепт, вычеркнула лишнее и мне отдала. Тоже не плохо, я смог прочитать, что мне назначили. И, прощаясь, сказала, что надо мне идти на прием к моему участковому врачу. Вот до этого момента я верил в небывалый подъем нашей медицины. Пошел я записываться на прием, и выяснилось, что записаться можно на прием, который будет через две недели. Все такое радужное, а тут хлоп! Я записался. Меня в регистратуре предупредили, что больничный на две недели мне никто не даст и на прием мне необходимо попасть не позднее, чем завтра. Как? Записи на завтра нет! Это, кстати, еще одна причина, почему я не хочу на официальную работу. Мне больничный не нужен. Кто его оплатит? Пошел я домой. По пути купил таблетки. Пару дней отлежался и на работу вышел. А к участковому на прием не пошел. Зачем? Я уже выздоровел. А каково людям, которым нужен больничный лист? Они больные сидят часами в очереди, в ожидании, когда их примут без записи. Страдают сами и заражают окружающих! Глупость, какая-то.
   И вот у него всегда так. Когда он выступает, так, что ни слово – золото! Я ведь с четырнадцатого года ни одного его выступления не пропустил. До сей поры слушаю всегда. Пока просто слушал, не задумываясь, готов был аплодировать стоя. Реально человек нужные, толковые и правильные вещи говорит. А как до дела доходит. Ерунда получается. У него каждый год «нет времени на раскачку». Он так и говорит, мол, нет времени на раскачку. Поэтому, видимо, и не раскачивается никто. Времени нет.
   Да и «Громады» эти. Ведь нету их, факт. Или вот еще, лет несколько назад, лет пять, наверное. Точно не помню. Продолжительность жизни у мужчин в нашей стране была 59 лет, а сейчас – 70. Как так? Люди за пять, ну, пусть семь лет, стали жить на 11 лет дольше?
   - Это не возможно.
   - Лука, я тоже так думаю. А в нашей стране – возможно. Мотивируя выросшей продолжительностью жизни, пенсионный возраст подняли. Я так думаю, для того чтобы пенсионный возраст поднять, изменили методы подсчета средней продолжительности жизни. Они у нас все так считают. Постоянно говорят о росте доходов граждан, но молчат о росте расходов, который опережает рост доходов.
   - Я вернулся, - дядя Слава ввалился на кухню с картонной коробочкой и химической мерной пипеткой. – Вот здесь у меня рюмочки, почему-то коньячные. Коньяк надо пить из другой посуды. Из этих сивуху пить хорошо. По верхнюю каемочку, ровно 50 грамм. Пипетку эту у меня внук забыл. Он химик – технолог, на комбинате мест нет, так пока таксистом работает. Когда на последнем курсе учился, у меня жил. Что бы диплом писать не мешали. Дома их четверо в двушке живут, у меня спокойнее.
   - Дядя Слава, зачем это все?
   - Баха, сейчас все расскажу и покажу. Вот эти рюмки – у нас будут народом. Наливаем воды по каемку, шесть штук – 300 грамм. Эти два стакана, это у нас люди, как Лука. Они просят, им дают – средний класс. Два по 200 граммов и того 400. Чайник, полтора литра – состоятельный человек. Ребята, ведро это чистое?
   - Да, - Баха пожал плечами. – Мы в нем штукатурку разводим, потом моем, естественно.
   - Оно у нас будет Олигарх. 10 литров. В сумме получается 12200 грамм, они будут олицетворять те триллионы из сказок наших министров, что лежат на счетах у граждан. Только у рюмок всего 2.5 процента от всего этого литража. Теперь правительство эти денежные объемы начинает изымать, чтобы, как они говорят, влить в экономику страны. У людей отбирают то, что у них уже есть, для их же блага. Изымем, для начала, по 10 грамм, - дядя Слава выставил на пипетке нужный объем. – Для простого гражданина – это 20% от всех его накоплений, а олигарху, даже не заметно. Со всех у нас получилось сто грамм. Я вот в эту баночку буду сливать? Простые граждане значительно обеднели, остальные не заметили, даже, такие, как Лука. А на счетах у них по-прежнему баснословные 12100 грамм. Правительство решает продолжить изъятие: поднимает налоги, пошлины, выплаты, НДС, увеличивает пенсионный возраст, выдумывает новые статьи отчислений и изымает еще по 30 грамм. Со всех – 300. А на счетах все еще триллионы – 11800 грамм. Только народу уже жрать не на что, их, практически выжали, оставили только на макарошки. У среднего класса тоже заметно поубавилось. А чайник и ведро возмутились, разоряют, мол, и все такое, мы людей поувольняем. И им правительство частично вернуло: по программе возврата НДС, освобождения от экспортных пошлин и, откровенной, санацией банков. Выжали со всех 400 грамм. Половину вернули самым нуждающимся, а остальное влили в экономику, - дядя Слава вылил оставшееся из банки в раковину. – Все утекло в неизвестном направлении. Экономика, даже не заметила. Простой народ – обнищал, средний класс стал беднее, богатые – еще богаче. Люди – новая нефть, вот примерно так это и работает. Я газетку местную принес, сейчас вам статейку покажу. Интервью с нашим главным городским судебным приставом. Он не без гордости сообщает, что у них в производстве на данный момент 210 тысяч дел по долгам! Вдумайтесь только, в городе с населением 240 тысяч человек, 210 тысяч дел по возврату долгов. Все, алес капут! Люди еще как-то пытаются выкручиваться, удержаться на плаву, но их уже дожимают со всех сторон. Загони котенка в угол, он тебе руки раздерет. А здесь население целой страны! Нельзя народ в угол загонять! Государь – ампиратор наш, тоже думал, что его каратели смогут его защитить. Не смогли. Избивать безоружных, не защищающихся людей за деньги они могут. Кровавое воскресенье устроить. Рабочих на Ленских приисках расстрелять. Это да! А погибать можно только за любовь, за преданность, за идею, за честь, в конце концов! За деньги нет. Нет таких денег, за которые стоило бы погибать!
   - А как же наемники? - спросил Баха. – Они же за деньги погибали.
   - Они за честь. Честь наемников. Не выполнил договор – потерял честь, никто тебя больше не наймет. А эти не наемники, они служащие. Причем в большинстве своем не от хорошей жизни. Подавляющее большинство пошло во все эти карательные службы, от того, что работы с нормальной зарплатой другой нет. Их там, считай, тоже насильно удерживают. А они так же, как все в долгах, в кредитах. За долги умирать точно никто не захочет. За Долг – да, за долги – нет! Я вот чего не понимаю. Ладно, наши – алчные дегенераты. У них лишь хапательный рефлекс остался. Им думать уже нечем. А хозяева их заграничные, они, о чем думают? О том, как потом у этих все отберут, как незаконно нажитое и тем обогатятся? Большая Рассея их напрягает самим фактом своего существования, но, если она развалится, мир получит несколько десятков маленьких, но очень злых ядерных державок, которым терять будет нечего. Сейчас их Северная Корея пугает, а здесь – у кого-нибудь палец на кнопке может и дрогнуть. Пугать никто не будет, на нервах все! Чуть что не так, сразу в бубен и, желательно с ноги, - Дядя Слава выразительно замолчал.
   - Дядя Слава, согласись, мы никогда так хорошо не жили, как сейчас, - нарушил молчание Баха. – Смотри, какие автомобили на улицах! Техника всякая бытовая! Да, вот, - Баха поднял со стола смартфон. – Смотри, как за последние годы поднялись!
   - Баха, тебе лет сколько?
   - Двадцать восемь.
   - И женщина у тебя вон, какая замечательная: молодая, умная, красивая, творческая. Вы давно вместе?
   - Лет пять уже.
   - А детей у вас сколько?
   - Какие дети? Надо сначала на ноги самим встать, потом детей рожать.
   - Вот ты и ответил на свой вопрос. Рассею с колен подняли, а рассеян – раком поставили. Зачем? Сколько ты еще вставать планируешь? В сорок – пятьдесят лет детей уже может не захотеться. И даже не смочься! Серьезно говорю. И если вы, все-таки, созреете, то родите максимум одного. На второго ни сил, ни денег, ни здоровья, ни желания не останется. А что бы население, просто не уменьшалось – детей у двоих родителей должно быть двое! У меня в твоем возрасте двое было, а вот смартфона – не было. Не в смартфонах счастье. Уверенность в завтрашнем дне нужна. Не развелись бы, так и третьего родили, - дядя Слава вздохнул. – Уши у тебя, вроде, не большие, но лапши на них помещается много. Мозг, поступившую лапшу обрабатывает и очень хочет в нее верить. Это понятно, но на подсознательном уровне ты веришь в то, что есть на самом деле. В то, что окружает тебя, а не в то, что тебе говорят. Пытаешься сам себя убедить, а на самом деле все на инстинктах держится. Даже насекомые, если им жрать нечего, не размножаются. Какое потомство? Самим бы выжить! Вот ты говоришь про технику, а в той же Германии ее разве нет?
   - Есть.
   - А где уровень жизни выше?
   - У них.
   - 75 лет назад победили мы, а живут лучше они. Почему?
   - У нас СССР был.
   - Это тебе в телевизоре сказали, любят они там про калоши рассказывать. Советского Союза уже тридцать лет, как не стало! А у нас все сравнивают с последним годом Союза. Это в принципе не верно! В СССР все сравнивали с 1913 годом – последним мирным годом царизма. Меня, через это сравнение, чуть из техникума и Комсомола не выгнали.
   - Как это? – Лука решил поддержать разговор. Вырвалось, он предпочитал слушать.
   - Сейчас, поведаю, эту душещипательную историю, - усмехнулся дядя Слава. – Комсомол мне был, если честно, по барабану, а вот техникум жалко, четвертый курс уже. Обидно вылетать. Был у нас такой предмет «полит экономика». Вела его тетка – грымза грымзой! У нее и кличка была подходящая – свекровь. Очень идейная и вечно всем не довольная. У нее на лице застыло такое выражение – как я вас всех ненавижу, презренные людишки. Серьезно, - дядя Слава опять усмехнулся. – Я нисколько не утрирую. Слово, какое вспомнил, не зря учился. Слов, каких никаких выучил. Дело было так. На очередном бесконечно скучном занятии по этой полит экономике, в 1976 году, мы, как обычно сравниваем современную экономику с экономикой 1913 года. Рост внушительный, тут не поспоришь! Достижения огромны, но прошло уже 63 года! Лица у всех скучающие, у грымзы – одухотворенное. И тут мой сокурсник возьми да ляпни: «По сравнению с 1813 годом – рост, вообще, нереальный». И я, дурак, добавил. Я не хотел, оно само как-то вырвалось: «А какой внушительный рост от первобытнообщинного строя!» Вся группа в хохот. Грымза из аудитории пулей вылетела. Что потом началось!
   Где нас только не разбирали, как совсем не разобрали, не понимаю! Какими нас только проработками не прорабатывали! Ужас. Родителей наших вызывали неоднократно: то к директору, то к парторгу, то на педсовет. Хорошо отец у меня не сильно идейный был, в душе был со мной согласен, а то бы прибил. Так только посоветовал думать следующий раз, где и что можно говорить. Дело до горкома Комсомола дошло. Директор техникума не хотел сор из избы выносить, так, пожурили бы по-тихому. Но грымза, она, же, как все идейные фанатики, не адекватная слегка – донос в горком Комсомола написала на без идейных комсомольцев. Хорошо, хоть выше уровнем никому не доложила. Комсорг городской быстро всех успокоил. Так все лихо шиворот на выворот перевернул. Я аж удивился. Мол, говорит, представьте себе, что будет, если в области узнают. Эти балбесы в армию уйдут, а виновными вас назначат. Куда глядели? Почему должным образом не воспитали, в русле идей «Марксизма – Ленинизма»? Грымза тут же все осознала, припухла, мол, ее вина, не смогла должным образом воспитать. Короче, влепили нам по строгачу, да на этом все и закончилось.
   - Что такое строгач?
   - Строгач, Лука, это строгий выговор с внесением в личное дело. Влепили и забыли. Нам даже учиться легче, чем другим стало. Грымзе с первого раза никто сдать не мог. Всех валила, даже отличников. А уж пятерок никогда не ставила: «На отлично знаю только я!» - любимое ее выражение. Нам по тройке с первого раза поставила, мол, уйдите с глаз долой. Сейчас вспоминать даже весело, а тогда страху натерпелся. Знаете, что самое интересное? Как подельника моего зовут, ни как вспомнить не могу. Вот так, ребята, Советский Союз до сравнивался. Вместо того, чтобы сравнивать уровень развития с другими развитыми странами здесь и сейчас, сравнивал себя нынешнего с собственным давним прошлым. Как думаете, степень вашего развития надо сравнивать с вами в пятилетнем возрасте, или с вашими сверстниками?
   - Мы же взрослые. Сравнивать надо с взрослыми.
   - Баха, ты все правильно понимаешь. Молодец! А почему веришь в то, что развитие Рассеи надо сравнивать с последним годом Союза? Это, в принципе, не корректное сравнение, но, даже, и его современная Рассея проиграет по большинству позиций. Сколько предприятий за эти тридцать лет угробили? Новых, взамен, не построили. Те флагманы производства, что сейчас работают, почти все при Союзе строились. У нас сейчас даже станков своих не производят почти. Чего не коснись – все импортное. Где развитие? Где импортозамещение? Смартфон этот твой, где сделали? В Китае! 30 лет назад у нас электронику производили, в Китае – нет! В окно гляньте, - все повернулись к окну. – Автомобилей, говоришь, много стало? А наши где? Китайцы нам свои машины продают, а ведь это наши, советские, специалисты стояли у истоков китайского автомобилестроения! Все чем мы сейчас гордимся, считаем величайшими достижениями, это все достижения всего Советского народа, а не нынешних рассеян! И Победа во Второй Мировой Войне и первый полет в космос – все это родом из СССР! А современных Рассейских объектов гордости нет. Нечем гордиться, ни нашему поколению, ни вашему. Кем будут гордиться наши потомки? Прапрапрапрадедушками? Общество развиваться должно, а не на месте топтаться!
   Вы еще маленькие были, лет двадцать назад, у нас тут на всех стройках китайцы работали. Сейчас их нет. Рынок «Шанхайка» в городе есть, а китайцев на нем три человека осталось, и те ветераны предприятия, со дня открытия работают, они уже дома жить не смогут, как в гостях будут. Всё, китайцам у нас делать стало нечего! Они дома больше заработают. За двадцать лет мы стали бедней Китая. Во времена СССР мы опережали Китай по всем позициям, кроме рождаемости. А сейчас обогнал нас Китай, как стоячих! Мы из передовой страны превратились в отсталую. Вот так надо сравнивать – себя с окружающими, а не со сперматозоидом, из которого ты получился! – дядя Слава замолчал, глаза его блестели. Оратор. Поймал вдохновение. Выдержал театральную паузу и продолжил. – Когда СССР заканчивался, наш выдающийся режиссер снял документальный фильм «Рассея, которую мы потеряли». Когда фильм по телевизору показывали, я как раз в отпуске был, здесь у родителей. Мода хаять все советское тогда появилась, но в те времена делали это с особым вдохновением. С удовольствием, даже. И вот я посмотрел, проникся. Дурень, вроде уже не маленький. Батя еще жив был, быстро меня в реальность вернул: «Ты то, что потерял? У тебя все предки рабочие да крестьяне. Пролетарий ты потомственный. На что ты мог рассчитывать в той Рассеи? На три класса в церковноприходской школе? На лом, кувалду да лопату и жизнь в бараке пожизненно? Нам в той Рассеи, которую некоторые потеряли, ни чего путного не светило! И режиссер этот, хрен бы в люди выбился!»
   Вот так. За первые пятьдесят лет Советской власти люди здесь реальное чудо совершили. Методы, конечно, спорные, с закидонами, перегибами и сломанными судьбами миллионов людей, но экономическое чудо свершилось! После Первой Мировой и Гражданской войн – разруху победили, экономику, считай с нуля подняли. В Великой Отечественной победили и все, что было разрушено, восстановили. Пол страны, считай, в руинах лежало. И городов новых понастроили! И предприятий. В космос первыми полетели, даже американцев смогли обогнать! Герои! Естественно, я горжусь моими родителями. «Гвозди бы делать из этих людей: Крепче бы не было в мире гвоздей».  Я долгие годы был уверен, что строки эти Маяковский написал. А написал их, оказывается, Николай Тихонов и посвящены они морякам императорского флота Первой Мировой. Про беляков, короче. Не вписывались в программу советской школы, поэтому приписывали их Маяковскому. По крайней мере, я со школы так думал. Я горжусь моими родителями, но очень хочется, чтобы и мои потомки мной гордились, а гордиться им нечем.
   - Ты же герой.
   - Баха, какой я герой? Вот батя мой, вот он ГЕРОЙ. Мама – ГЕРОЙ. А я, что я такого сделал? Что после меня останется? Вот дом, в котором мы сидим, чаи гоняем, говорим. Ух, ты, какой поэт во мне пропал. «Хрущевки» наши, как их только не критиковали, кто только не хаял, а они уже пятьдесят лет стоят и еще столько же простоят. Где бы мы все жили, если бы ни эти дома? Квартирки, говорят маленькие, не удобные, а сейчас, что строят? Студии? В кухне живешь, комнат вообще нет. Вот это достижение! Вот это развитие! Ничего не скажешь. И существовал бы Советский Союз, до сей поры, и был бы передовым государством, если бы самолюбованием не занялись. Какие мы молодцы, по сравнению с 1913 годом! И всё, замедлились темпы развития, а потом, вообще развитие остановилось. Наступила эпоха застоя, а затем закономерный результат, если система не развивается, она разваливается. Сейчас у нас даже не застой. У нас стагнация. Деградация на фоне окружающих. Вот и не дает тебе твое подсознание детей рожать, в условиях гибнущего государства.
   Мы живем в очень оригинальной стране. Наш самый страшный внешний враг, это наше собственное правительство. Оно работает исключительно на уничтожение собственной страны.
   - Да, ладно! Вот тут, дядя Слава, я с тобой, точно согласиться не могу.
   - Баха, выйди, вот прямо сейчас, на сайт Международного Валютного Фонда. Посмотри их рекомендации для нашей страны за 2017 год. Открыл? Смотри: вот увеличение пенсионного возраста, а вот рост НДС. Какие тебе еще доказательства нужны? МВФ выполняет предписания Госдепа США, а наше правительство – приказы МВФ. Предки наши в войне победили, независимость страны отстояли, а мы сдались добровольно. Стыдно. Очень стыдно.
   - МВФ же международный, независимый.
   - Его прошлый глава, тоже так думал. Посидел в американской тюрьме, потерял свое положение в обществе, больше так не думает. И никто так не думает, а новая голова экспериментировать со степенями своей свободы не станет. Что прикажут, то и будет делать. Президент наш майские указы восемь лет назад в первый раз указал, их никто не исполнил. Два года назад он эти свои указявки по новой переуказал. Их опять никто даже не думает выполнять. И все нормально. Никого не наказали. Как так? Я, всего лишь, прапорщик. Но я себе очень плохо представляю, как бы мои подчиненные не выполнили мой приказ? Да унитазы бы мыли не переставая! Из нарядов бы не вылезали до самого дембеля! А на высшем уровне – легко. Главу государства вместе с его указами – приказами, можно просто взять и послать. И за это не будет тебе ни чего. Как так? Не понимаю. Для них президент, не президент? Что там у них такое происходит?

***
Вот разболтались! Не переслушаешь. Я записывать устал.
Хорошо, хоть их прервали.

   - Мужики, - в кухню вошли Ляна и Тимофей. – Хватит уже! Мы на стене все, что могли, нарисовали. Пусть сохнет теперь. Можем ехать.
   - Куда?
   - Лука, забыл уже? За кроватью тебе.
   - Деда Слава, а можно я с ними?
   - Нет, Тимоша. Мама мне тебя доверила, без меня я тебя никуда не отпущу. Лучше погулять с тобой сходим.
   - Ну, вот, - пацан надулся.
   - Поехали все вместе, машина пятиместная.
   - Лука, для Тимофея кресло детское нужно.
   - У меня есть, в багажнике лежит.
   - Машина, значит, полностью укомплектована? И стакан в бардачке есть? – усмехнулся отставной прапорщик.
   - А стакан зачем?
   - Лука, ты не шпиЁн, ты – инопланетянин.
   - Я и не отрицаю.
   - Ой, брехун. Ладно, Тимофей, пошли собираться.
   - О, в ленте новость вылезла, - Баха читал с экрана смартфона. (Ну, не сволочь ли? Я уже звездочки поставил). – В связи с падением стоимости барреля нефти марки «Бренд», эксперты прогнозируют снижение курса рубля до 75 – 80 рублей за доллар.
   - Как ты говоришь? Ну вот? Вот мы опять имеем отрицательный рост сбережений граждан, - обернулся уже в дверях дядя Слава. – С нефтяной иглы слезли, а на нефтяной кол залезли.
   - Мужики, замучили уже! – перебила Ляна. – Всё! Хорош!
   - Ладно, ладно, - ретировался сосед. – Тимофей, пошли.   

5

   Ездить за мебелью Луке понравилось еще в прошлый раз. Теперь коллектив был значительно больше. Стало еще веселей. В итоге многочисленных веселых споров и пререканий, была приобретена софа, изумительного болотного цвета, правда производитель назвал его оливковым. Основным критерием покупки был не цвет. Главным требованием было удобство. Примерили ложе все. Даже дядя Слава улегся полежать. Единогласно постановили – удобно. Продавец пыталась объяснить, что это выставочный экземпляр. Что в течении двух рабочих дней им изготовят точно такую же и доставят, но Лука был непреклонен.
   - Девушка, мне сейчас спать не на чем. Это же вы мне предлагаете еще четыре бессонных ночи. Я не хочу.
   - Но, молодой человек, эту софу, так же как вы куча народа примерила.
   - Не переживайте, мы ее дезинфицируем.
   - Ага, водкой обольем, - усмехнулся Баха.
   - И утюгом прогладим, - добавила Ляна.
   - За ваши деньги, любой каприз, - не стала дальше спорить продавец. – Доставку заказывать будете?
   - Когда доставят? – ждать Лука не хотел.
   - Завтра, во второй половине дня.
   - Нет, на это я пойти не могу. Еще ночь на коврике. Лучше сами доставим.
   Маленький корейский грузовичок ехал следом за эксклюзивной «Грантой»
   - О, смотрите, елку открыли! – обрадовалась Ляна, когда проезжали по площади Ленина.   
   - Обожаю горки! Ребята, а поехали, сегодня вечером покатаемся! Темно будет, огоньки по включают – красота!
   - Я с вами!
   - Нет, Тимофей, - обернулся с переднего сиденья дядя Слава. – Я должен вернуть тебя маме целым и невредимым. Вот мама разрешит, пожалуйста. А я этих горок боюсь. Сам в детстве кататься любил, а когда собственные дети появились, стал бояться.
   - Ляна, а вы меня подождете?
   - Подождем, - согласилась девушка. – И маму твою с собой возьмем. Она когда с работы возвращается?
   - Магазин работает до восьми. Идти минут двадцать. Полдевятого, примерно, - посчитал дядя Слава.
   — Значит надо к ее приходу ужин приготовить, - решительно тряхнула головой Ляна. – Вернее, надо ей оставить. Мы сами раньше поужинаем, чтобы с полным желудком по горкам не лазить. Покормим и поедем. Что бы она побыстрее пришла, мы за ней Луку отправим.
   Тимофей уговорил всех и отправился за мамой вместе с Лукой.
   - Здравствуйте, - поздоровался с любимым продавцом мяса Лука. – Мы за вами.
  Девушка, скажем так, удивилась. Сильно, так удивилась.
   - Мама, давай быстрее! Мы сейчас на горку поедем!
   - Тимка, я есть хочу.
   - У нас все готово, мы уже поели, осталось только тебя покормить.
   - Тимка, не тараторь, я не могу догнать полет твоей мысли. Вы, вообще, вместе как оказались?
   - Лука с дедой Славой на одной площадке живут. Мы сегодня у них весь день в гостях. В магазин за кроватью ездили, а еще с Ляной на стене рисовали. Я тебе покажу.
   - Значит, вы Лука?
   - А вы, Света.
   - Вот и познакомились. Получается, мы в соседних домах живем? Только я вас во дворе ни разу не видела.
   - Я вас тоже только разок.
   - Ребята, я тут минут через десять закончу.
   - Хорошо. Мама мы тебя тогда на улице подождем, - и Тимофей запрыгал на одной ножке к выходу.
   - Шустрый он у вас, - улыбнулся Лука. – Мы вас на улице ждем. Я тебя сейчас догоню, - Лука тоже запрыгал на одной ноге вслед за ребенком. – Давай кто быстрее до машины.
   Когда Света вышла на улицу, на стоянке перед магазином одиноко стояла одна машина, призывно поморгавшая фарами.
   - Мама, мы здесь! – Тимофей, уже пристегнутый к детскому сиденью, помахал маме в форточку.
   - Машину вашу видела, - сообщила Света, усаживаясь на заднее сиденье рядом с сыном. – А вас ни разу.
   - Прячусь хорошо, - Лука плавно тронулся.
   - Ляна, это ваша жена? Она возражать не будет, что вы чужую женщину приведете?
   - Жена, но не моя. Они с мужем у меня живут, за одно квартиру в порядок приводить помогают. Вернее, я им помогаю.
   - Весело у вас.
   - Да, не скучно.
   Ледянок всех форм и размеров накупили еще днем. Ляна вспомнила, когда продукты закупали. А сейчас Лука с детским восторгом летел с горки. На Денсаре зимой горки тоже строили. Скорость на них набиралась быстрее, двойная сила тяжести придавала ускорения. Вот только Лукичи младшие зимовали обычно на Тилене. Учеба. Тилеане горок не делали, и снега у них не было.
   - На набережной новую горку построили, хитрозагибнутую с подвывертом, - радостно сообщила раскрасневшаяся Ляна. – Поехали, посмотрим!?
   - Да, да, да, поехали! – запрыгал от восторга Тимофей.
   - Еще в парке, у колеса обозрения, какую-то четырех полосную горку соорудили. Здесь не далеко. Давайте, сначала туда, - предложил Баха.
   Туда так туда. Нормальная горка. Заодно и на колесе обозрения прокатились. Тимофей был в восторге. Луку колесо не впечатлило. Интересно, почему? До набережной добрались ближе к двенадцати ночи.
   - Тимофей, - очень серьезно обратилась к сыну Света. – Пару раз прокатимся и домой! Тебе уже спать давно пора.
   - Ну, мама! Смотри сколько детей, еще не спят!
   - Это их дело, а у тебя весь режим собьется.
   Горка и впрямь замечательная. Луке сильно понравилась. Длинная, с поворотом почти на девяносто градусов по большой дуге. Аж детство вспомнил. Как приключилась авария, никто толком не понял. Ляна с Бахой уехали первыми. Следом Тимофей с Лукой. Лука расширил границы поля, взяв ребенка под защиту. Мало ли что. Света, обычно съезжала вместе с ними, и Лука брал под защиту поля сразу обоих. Как она отстала? В суматохе никто не понял. Между ними вклинилась подвыпившая компания, лет сорока. Ледянок у них, естественно, не было. Ехали на картонках, кусках какого-то полиэтилена и просто на попе, веселой гурьбой. До конца горки доехать не смогли. Встали всей толпой на повороте. Встали во всех смыслах слова: и прекратили движение, и дружно поднялись на ноги, весело хохоча, шумно что-то обсуждая. Катившаяся следом Света остановиться не смогла. А как? У ледянки тормозов нет, а едет она хорошо, значительно быстрее и дальше, чем подручные средства. Вся веселая компания со смехом и матами рухнула на девушку. Лука с товарищами уже скатились, и видеть эту кучу малу не могли.
   «Спасай Свету», - возник в голове у Луки голос Мозга корабля и картинка всего происшествия глазами девушки: «Ты уж прости, но я за вами решил последить. Мало ли что».
   «Спасибо», - ответил мысленно и тут же добавил вслух Лука. – Ляна, держи Тимофея.
   Горка была с высокими бортами, что бы катающиеся не вылетели на повороте. Снаружи стена была выше человеческого роста. Лука перемахнул с места.
   - Во, дает! – восхитился Баха.
   - Что там? – взволнованно спросил Тимофей, догадавшись, сто с мамой что-то случилось.
   Веселая компания уже не смеялась. Протрезвели. Света лежала без сознания, а из-под головы растекалась лужица крови.
   - Ну, ни хрена себе! Покатались, - Баха тоже влез на борт горки. – Лука! Там сверху катятся.
   Лука расширил границы защитного поля, вгрызаясь в ледяное пространство вокруг, и бережно остановил катящихся папу с дочкой. Замахал руками, чтобы привлечь внимание тех, кто находился на верху и собирался съезжать, и рявкнул, с использованием некоторых достижений тилеанской техники.
   - Стойте! – остановились все, даже морозный воздух застыл на месте. И уже значительно тише, но так, что услышали все, добавил. – Здесь авария, ждите.
   - Лука, ну ты даешь! – восхитился Баха, сидя на ледяном ограждении.
   - О, Баха, хорошо, что ты здесь. Я беру Свету. Ты тут глянь ее вещи и к машине, - взяв Свету на руки, Лука понес ее к машине кратчайшей дорогой. Вверх, по горке. Народ изумленно молчал. Когда подошли к машине, Ляна с Тимофеем уже ждали рядом.
   - Представляете, - горячо зашептала Ляна. – У меня в голове голос возник: «Идите с ребенком к машине».
   - Работа Мозга, - ответил Лука. Правда, окружающие слово «Мозг» услышали с маленькой буквы.
   Машина гостеприимно распахнула переднюю пассажирскую дверь, на встречу Луке. Лука бережно усадил девушку на переднее сиденье. Спинка сиденья плавно опустилась, аккуратно переводя пострадавшую в горизонтальное положение. Лука закрыл дверь и обернулся к ребятам.
   - Вы тут погуляйте пока, хорошо? Мне не мешайте, - обошел машину и сел с водительской стороны.
   Аптечка уже работала, в голове возник голос Мозга.
   «В принципе ни чего особо страшного: ушиб мягких тканей, бровь рассекла и легкое сотрясение. По-хорошему ее на корабль надо».
   «А завтра можно?» - спросил в ответ Лука.
   «Можно, угрозы для жизни нет. Сейчас она будет спать до утра, а завтра давайте, прилетайте. Обследуем досконально, да с Академией Медицины посоветуемся. Консультация специалистов лишней точно не будет».
   «Спасибо, Мозг. Слушай, это ты Ляну с Тимофеем к машине отправил?»
   «Да, а когда тебе за ними бегать?»
   «Как люди – мы хорошие, а как шпионы очень плохие. Все умудрились раскрыться, даже ты»
   «Действительно», - Мозг засмеялся так, как умеют смеяться только ркандры: «Только брат твой старший еще держится. Василиса все еще не знает, кто он такой».
   «Саня у нас уникум. Слушай, Мозг, а Свету посадить можно? А то у меня народ весь не поместится, спинка мешает».
   «Говорили тебе, чтобы взял машинку побольше. Усадить Свету можно, поле удержит, не упадет».
   «Ладно, до завтра. Если что, я позвоню. Да, спасибо еще раз, чтобы мы без вас ркандров делали. Пока, созвонимся», - дети, как и отец, называли обращение к ркандрам звонками, хоть телефоном пользовались еще реже, чем отец.
   К дому подъехали в полной тишине. Света, всего лишь спала, но ее безмолвное состояние удручающе действовало на окружающих. Лука подъехал прямо к подъезду, колеса легко перепрыгнули через высокий бордюр.
   - Ляна, Баха, двери открывайте, - Лука достал девушку из машины и, придерживая голову защитным полем, понес спящую красавицу домой. – Тим, не отставай.
   Машина сама закрыла двери и отогнала себя на газон.
   - Баха! – крикнула Ляна из подъезда застывшему у дверей в подъезд парню. – Ты там чего?
   - Ну, ни хрена себе! – только и смог ответить парень, тряхнул головой и вошел в подъезд.
   - Ляна, давай ее на новую софу положим, ты там постели, пожалуйста.
   - Сейчас, Лука. Может, ты ее пока положишь на нашу кровать?
   - Нет, потом поднимать, еще разбужу. Для нее сейчас сон, лучшее лекарство. Надо, наверное, пуховик снять.
   - Снимем, не переживай. Тимофей, пошли, поможешь, маме постель постелить.

6
   Тимофею спать на диване понравилось. Взрослым неудобно, ребенку хорошо. Лука тоже, на удивление хорошо, спал перед диваном на коврике. Ни то устал накануне, ни то просто привык. Проснулся он от пристального взгляда. Света стояла над ним и, не моргая, глядела, в упор. Лука аж вздрогнул от неожиданности.
   - Вы тут чего?
   - Мужчина, вы кто?
   - Да, ладно, - Лука сел.
   - Шучу, - девушка звонко засмеялась. – Правда, у меня взгляд тяжелый? Мама говорила ужасный. Еще в детстве просила так на нее спящую не смотреть.
   - Есть не много, и юмор такой, под стать.
   - Теперь не шучу. Мне действительно интересно, а почему мы с сыном здесь, у вас? Что вчера произошло?
   - Вы на горке головой стукнулись сильно крепко. Вот теперь шутки у вас странные. Ну-ка, повернитесь левой стороной. Да, фингал знатный.
   - Что?!
   - Зеркало в ванной.
   Девушка пулей вылетела из комнаты, Лука не спеша, пошел следом.
   - Какой фингал? Обманщик! – Света выскочила из ванной и врезалась в подошедшего Луку. Он не произвольно ее обнял. Постояли. Первой молчание нарушила Света. – Я толстая?
   - Неожиданно, - признался Лука. – Не знаю, мне нравится. Раз мы теперь так близко знакомы, может на ты перейдем?
   - А мы не торопимся?
   - На ты переходить, или обниматься?
   - Конечно, на ты переходить. Обниматься мне нравится. Как же давно меня никто не обнимал.
   - Мам, - Тимофей подкрался незаметно. – Он тебя вчера весь вечер на руках носил. Лука сильный. Мама, если он тебе нравится, ты на нем женись, я не против.
   - Кх, - закашлялась мама, уткнувшись Луке в грудь.
   - Я не хочу, чтобы на мне женились, - засмеялся Лука.
   - Почему? Тебе мама не нравится?
   - Нравится. Только на мужчинах не женятся. За мужчин замуж выходят.
   - Тогда ты женись.
   - Сын, - Света перестала смеяться. – Мы только вчера познакомились. Надо, сначала, узнать друг друга получше. Нельзя так сразу жениться.
   - Мам, он не храпит!
   - Вот это аргумент, - Баха выглянул из кухни. – Мы тут завтраком решили заняться.
   - Смотри, как у людей все быстро, - Ляна ткнула Баху в бок. – А ты все никак не решишься.
   Баха перестал смеяться.
   - Тимофей, у тебя здорово получается. Иди-ка быстренько Ляну с Бахой пожени, - предложил Лука.
   - Понимаешь, Лука, мама все время работает, а я у кого-нибудь в гостях сижу. Ее жду. После садика меня к себе все, по очереди, забирают. Я в гостях у всей группы уже побывал. Там хорошо, весело, но они дома, а я в гостях. Понимаешь? А был бы у меня папа, мы бы с ним вместе маму ждали. А потом бы пошли встречать, как вчера с тобой.
Понимаешь? Баха тоже хороший, но у него Ляна есть. Он моим папой не станет, у них свои дети родятся. Пусть сами женятся, - Тимофей отвернулся и печально побрел в комнату.
   - Тима, - позвал Лука. – Иди к нам.
   - Ура!
   Стояли, втроем обнявшись посреди коридора.
   - Лука, - первой пришла в себя Света. – Мне надо с тобой серьезно поговорить.
   - Мне тоже.
   - Тима, сынок, помоги тете Ляне с Бахой.
   - Так бы и сказала, что у вас взрослый разговор.
   - Поняла, ты тетя, - донеслось с кухни. – Ой! Не надо! Тетенька, я больше не буду! – Баха вылетел из кухни. – Убивают! – и скрылся в туалете.
   - Тимофей, иди сюда, - позвала Ляна из кухни. – Будешь мне помогать, вместо этого беглеца. Сейчас я тебе воду включу, руки вымой.
   - Пойдем, - Света взяла Луку за руку и увела в дальнюю комнату, в которой проснулась сегодня утром. – Ты что творишь, дядя Лука? – зло зашептала она, гневно глядя в глаза глупо улыбающегося Луки. – Ты головой хоть чуть-чуть думаешь?
   - Не часто, она болеть начинает.
   - Кто? – Света слегка опешила. – Шутки шутишь? – Света втянула воздух ноздрями. – Смешно тебе все! Я не знаю, что у тебя на уме. Ты как глыба какая-то ввалился в нашу жизнь. Да, в неказистую, но худо – бедно налаженную, и я не хочу, чтобы ты все разрушил! Вчера подарил ребенку радость – спасибо. Но надежду дарить не смей! Ты исчезнешь, так же как появился, а у него травма душевная на всю жизнь останется! Ты видел, какой он счастливый к нам бежал? Как ему теперь сказать, что добрый сильный дядя…
   - Я еще не храплю.
   - Что?
   - Забыла добавить в список моих достоинств: не храплю.
   - Придурок!
   - Это не достоинство, а неотъемлемая часть характера. Ну, так, что там дядя?
   - Не храпящий дядя, придурок, пошутил!
   - Теперь моя очередь, да? Придурки – бывают при дурах. Ты не похожа. И я не пошутил. Ты мне сразу понравилась. Глаза у тебя лучистые и ямочки, такие славные, на щеках, когда улыбаешься. Просто ты сказала про сына.
   - Что я сказала?
   - Что ему баранина понравилась. Вот я и решил, что ты замужем.
   - Когда я такое говорила?
   - Когда я у тебя мясо первый раз покупал.
   - Ты наш первый разговор запомнил?
   - Да. Четверг, 18 сентября, 16 часов 38 минут.
   - Можно я присяду? – устало села на софу. – Луууука, - произнесла на распев и подняла глаза, - Я…, - и заплакала.
   - Ты чего? – Лука сел рядом.
   - Нет, нет, ни чего, - глубоко втянула воздух, успокаиваясь. – Сейчас все пройдет, - прижалась к Луке, позволив себя обнять. – Лука, ты, ты…. Ты такой Лука.
   - Так меня еще никогда не обзывали. Только родители, когда имя придумали.
   Просидели минут десять, ничего не говоря. И тут в голове Луки бесцеремонно возник голос Мозга корабля:
   «Извини, что отвлекаю, но тут с тобой отец и Ди Длен побеседовать хотят. Я пытался отговорить, но им прям очень срочно загорелось. Не забудь телефон взять, чтобы глупо не выглядеть».
   «Ага», - ответил мысленно и взял телефон, лежавший в этой же комнате на письменном столе. Лука его там положил, когда Ляна осталась ночевать и забыл. Телефон успел разрядиться, очень ненадежная техника. – «Давай начальство, раз я им понадобился», - а вслух добавил по-русски для Светы. – Извини, начальство звонит, никуда не уходи, - а потом продолжил на тилеанском. – Привет, папа, дядя Ди Длен.
   «Здрав будь сын. Давай я сразу к делу», - Лука говорил вслух, а отвечали ему, естественно, мысленно: «Мы тут проанализировали все наши проколы на Земле и пришли к выводу, что надо организовать базу по адаптации приезжающих. Что бы наши привыкали под присмотром местных. Ну, и, если вдруг проблемы какие возникнут, чтобы спасли, помогли, прикрыли, приютили».
   - Обобрали, обогрели, - усмехнулся Лука.
   «Молодец, понимаешь. Мы на Великом Совете этот вопрос обсудили. Отказаться от поездок на Землю мы не можем. Ты в курсе. Поэтому Великий Совет, единогласно, постановил создать базу на постоянной основе. Сейчас Ди Длен тебе приказ зачитает».
   - А почему мне? – спросил Лука по денсарски. – Саня же командир.
   «Только у тебя на планете появились друзья из местных, которым можно доверять», - Лукич отобрал слово у Главы Великого Совета: «Ты уж прости, но ркандры у Бахи в голове слегка покопались. Шалопай, конечно, но честный и верный. Довериться ему можно. И маскировка эта твоя: «да я инопланетный шпиён» - в совокупности со всеми твоими проколами, тебя уже выдала. Баха тебе почти поверил. Еще до конца не осознал, но на подсознательном уровне, ему давно все ясно. А возможности твоего «автомобиля» его вчера просто потрясли. Так что давай, вербуй, шпиён».
   «Лукич старший, ты все сказал Лукичу младшему. Удачи, Лука, это все, что я могу от себя добавить», - успел вставить слово Глава Великого Совета.
   - Погодите, - опять по-русски, а затем перешел ни тилеанский. – А условия, какие? Что я ребятам предложить могу?
   «Квартиру твою, ты все равно уедешь скоро. Флаер твой. Зарплату хорошую, но не сильно большую. Для маскировки пусть своими делами тоже занимаются, чтобы окружающие видели источники дохода. И звание сержанта Разведывательного флота, со всеми правами гражданина Тилена».
   - У нас есть такие звания?
   «Теперь есть. На кораблях гражданского флота всегда были и рядовые, и сержанты. У нас просто корабли маленькие и экипажи не большие. Вроде, как и нужды не было в младших членах команды. А теперь у нас корабли подрастают, во всех смыслах слова. Растут на Денсаре большие корабли разведывательного флота. Плюс новые базы на Планете Пауков и Земле. Младшие чины тоже стали нужны. Все нормально пойдет, через пару лет лейтенантов присвоим. Мы бы и сейчас присвоили, не жалко, но обучить ребят по полной программе невозможно. За год жизни на Тилене они от земных реалий оторвутся. Отвыкнут. Их потом самих адаптировать придется. А нам нужны полноценные земляне. Так, что ускоренный вводный курс. Ты все равно в нашу избушку собираешься, Свету свою проверять и их возьми. Саня с ребятами туда подъедет и как глава вашей миссии все формальности соблюдет. Да, на корабле будешь, не забудь нас с матерью со своей невестой познакомить».
   - Папа!?
   «Что папа?»
   - Мы второй день, как нормально познакомились. Только-только общаться начали.
   «Нормально все, мама на второй день у меня и осталась. У нее ребенок есть?»
   - Да.
   «С внуком тоже познакомь. И перестань краснеть, отсюда вижу!»
   Разговор закончился, а Лука в задумчивости уселся на край стола. Да так и сидел. Света несколько минут не решалась нарушить его молчание, но на конец не выдержала:
   - Родители?
   - Папа.
   - Ругался?
   - Нет, озадачил. Пребываю в растерянности.
   - А почему ты с ним на разных языках разговаривал? Я не меньше трех насчитала.
   - Они все родные, переходишь с одного на другой, не замечая, - Лука резко встрепенулся, выходя из задумчивости. Спрыгнул со стола, так неожиданно, что Света даже вздрогнула, а Лука продолжил. - Иди на кухню, мне надо переодеться. Официальное заявление буду делать. И, да, ты должна знать обо мне все до того, как станешь моей женой.
   - Лука?!
   - Да, Света, я согласен, нам надо узнать друг друга лучше. Но знай, намерения у меня действительно самые серьезные, а времени на раздумья очень не много. Меня скоро домой загонят. Все, иди, через пять минут буду.

7
   - Ух, ты! – воскликнул Тимофей, когда Лука в форме офицера Разведывательного Флота планеты Тилен вошел на кухню.
   - Красавец! – похвалил Баха. – А почему в тапках?
   -Ха, - усмехнулся Лука, поглядев на ноги. – Ребята, дамы и господа, товарищи – у меня для вас важное официальное заявление. Я, действительно, прилетел с другой планеты.
   - Я так и знал! – довольный Баха откинулся на спинку кухонного дивана. – Машина твоя вчера вообще чудеса творила.
   - Да, Баха, проколов у меня много. Плохой шпиЁн. По этому поводу у меня к вам с Ляной будет официальное предложение. Это потом. Сейчас, упреждая ваш вопрос, докладываю я – человек. Мои родители земляне, эмигранты, скажем так. Давайте позавтракаем, пахнет очень вкусно, и отправимся в наше родовое поместье на Земле.
   - А корабль космический у тебя есть?
   - Да Тимофей, есть.
   - Покажешь?
   - Обязательно. Сегодня и покажу.
   - Ура!
   В дверь позвонили. Лука, как был в форме, так и открыл.
   - Красавец! – процитировал Баху дядя Слава, застыв в дверях. – И впрямь шпиЁн. Какого царства государства?
   - Денсар и Тилен, - ответил девичий голос из подъезда. – Привет, дядька мелкий, - из-за плеча дяди Славы выглянула улыбающаяся Люба. – А чего вы в дверях? Там большая делегация на подходе.
   - А как вы здесь? – удивился Лука даже сильнее соседа. – Папа сказал, что вы в избушку подъедите.
   - А как ты на своей коробченке всех повезешь? Вот мы и решили заехать за вами. Тут не далеко.
   - Спасибо за заботу, конечно. Неожиданно. Приятно, - тем временем народ из кухни вышел в прихожую. – Знакомьтесь, моя племянница Люба.
   Люба была лицом гражданским, поэтому без формы. *** Ну, наконец-то, хоть кто-то без формы.*** Одета девушка была в рабочую одежду, все-таки в лес собрались. Выглядела просто шикарно. Роба робе – рознь. Тилеанская выгодно отличалась от земной. Люба пожала всем руки и села на корточки перед Тимофеем.
   - Можешь называть меня сестрой, брат.
   - Ура!
   - Люблю, когда мне рады. Домой доберемся, я тебе айрлонга подарю.
   - Что это?
   - Это, брат, ни что, а кто. Как конь, только больше, сильнее, быстрее, добрее и страшненький. Кони, они прекрасные, а айрлонги функциональные.
   - Какой конь? Он маленький, - тут же вступила в разговор Света.
   - Нет, айрлонг большой, выдержит. А еще я научу тебя, брат, сражаться на мечах.
   - Настоящих?
   - Других не держим.
   - Какой меч? Какой этот, как его, лонг!
   - Значит, в целом, согласна? Дядька мелкий, я тебе только что невесту сосватала. В принципе она согласна, осталось оговорить некоторые нюансы, - Люба, не вставая, подняла голову вверх. И, глядя снизу вверх, выдала. – Буду звать тебя – тётка! Дядька, можешь поцеловать невесту. А вы чего такие красные оба? Не заболели часом?
   - Люба!
   - Что Люба? Люба, как Люба. Нравится, хватай и беги, я прикрою. Тимофей мне поможет. Поможешь?
   - Да!
   - Договорились, брат.
   В дверях появились остальные гости и начали просачиваться по одному в переполненную прихожую.
   - Знакомьтесь, - голос Луки звучал немного неестественно напряженно. Засмущала племянница дядю. - Силести, Женя, Алина, Саша – наш командир.
   Евгений и Александр были в форме, девушки оделись, как Люба.
   - А чего мы все в коридоре стоим? Набились, как в автобусе в час пик, - взялась наводить порядок Ляна.
   Первыми в комнату, держась за руки, вошли Люба и Тимофей. Следом потянулись остальные. В коридоре остались Лука и Света. Они стояли и глядели друг на друга, не решаясь заговорить.
   - Мам, смотри, что мне Люба подарила! – в коридор выбежал Тимофей с фигуркой баловуна. – Смотри, он, как живой! А вы тут чего?
   Взрослые повернули лица в сторону ребенка, по-прежнему, не решаясь нарушить молчание.
   - О, пойдем, брат, им надо побыть вдвоем.
   - Так они молчат.
   - Помолчать, иной раз, гораздо лучше, чем поговорить, - Люба увела Тимку в комнату. Закрыла за собой дверь. Тут же приоткрыла и, высунувшись в щелочку, горячо зашептала. – Дядька, целуй ее уже.
   Молодые люди отрешенно посмотрели на закрывшуюся дверь, и их глаза снова встретились. Повинуясь приказу племянницы, Лука сделал шаг к Свете. Потом еще один. Шаги были мелкими. Сделав третий шаг, подошел вплотную. Света уперлась в грудь Луке кулачками согнутых рук.
   - Лука, так не бывает, - шепотом сказала она.
   - Бывает, - прошептал в ответ он.
   - Мне надо домой сходить.
   - Я провожу. Правда, поцеловать хотелось сильнее.
   - Давай не сегодня.
   - Как скажешь. Значит завтра, начнем прямо сутра.
   - Обними меня, - постояли обнявшись. – Спасибо. Что, пойдем? – Света заглянула в комнату. – Тима, я домой сбегаю. Не теряй.
   - Хорошо, мама, - Тимофей играл с новой сестрой в какую-то странную настольную игру. Остальные пришельцы горячо болели.
   - Так не честно! – раздался Любин голос. – За меня никто не болеет, а мы с Тимофеем в одном статусе. Мы ваши племянники, внуки ваших родителей. Я на вас, на всех бабушке нажалуюсь!
   - Ябеда! Я за тебя всю жизнь болею и из-за тебя время от времени тоже, - парировал Саша. Дверь в комнату закрылась, заглушив перепалку игроков и болельщиков.
   - Лука, ты так и пойдешь в тапках? Там зима.
   - Забыл, - усмехнулся Лука, стоя на пороге квартиры.
   -Люба, эта, она кто?
   - Она дочь нашей старшей сестры, Татьяны, которая сильно старше нас всех. Поэтому ее дочь, наша племянница, ровесница Саши и старше нас с Алиной, - Лука пропустил Свету вперед и замкнул входную дверь. Замыкать дверь, поначалу, было интересно. Дома так никто не делал. Теперь уже надоело слегка.
   - А откуда она про нас все знает? – вышли из подъезда на улицу.
   - Вчера, на горке, активное участие в операции по спасению тебя принимал ркандр, Мозг корабля «Тилен». Стой, держись за меня, а то реакции у вас странные. Мозг, поздоровайся со Светой, пожалуйста.
   - Что это? – Света потеряла равновесие, Лука ее удержал. – Вот…. Это, да, ладно. Так не бывает, - Света посмотрела в лицо Луке. – Или бывает?
   - Нормальная реакция, для первого раза. Привыкнешь.
   - А он кто?
   - Разумный тилеанин, не гуманоидного вида, обладающий, вы это называете телепатией. Пойдем, а то нам еще до нашего домика больше трехсот километров добираться.
   - Может, я не поеду?
   - Ты, как раз, точно поедешь. Надо твою голову после полученной травмы проверить. А еще я Тимофею пообещал, что покажу сегодня корабль. Так что едем все. И родители мои желают с вами познакомиться.
   - Да как так? Мы с тобой сами еще толком не знакомы. Это как в пословице: «без меня, меня женили». Честное слово.
   - В твоем случае, выдали замуж. У нас так бывает. Понимаешь, время в нашем мировосприятии движется несколько иначе, что ли?
   - В обратную сторону?
   - И в обратную сторону тоже. Наши родители в данный момент, как раз молодеют. Отцу девятый десяток уже, а выглядит он не старше Саши, и значительно младше своей старшей дочери, Любиной мамы.
   Света остановилась, повернула Луку к себе и пристально посмотрела в глаза.
   - Врешь? Шутишь? Или издеваешься? – с отчетливым нажимом на шипящие звуки спросила она.
   - Три раза не угадала. У нас люди на пенсию уходят после двухсотлетнего юбилея. Могли бы и дальше работать, но, говорят, мозг переутомляется. Не знаю. Доживу до покоя и отдыха, тогда сам посмотрю, что там, да как. Наша нормальная продолжительность жизни 200+.
   - Так не бывает.
   - Так бывает. Так всегда, как говорят пауки.
   - У вас еще и пауки, говорящие есть?
   - Слушай, Света, идем уже. На корабле мы вам всем все покажем и расскажем, - зашли в общежитие. Лука просто ох… как удивился. Сильнее, чем Света общению с Мозгом корабля. – Вы так живете? Это же…, так жить нельзя!
   - Ты еще кухню и туалет не видел.
   - И видеть не хочу. Почему ты с ребенком здесь живешь? Это, в конце концов, вредно для здоровья. Для развития твоего сына – вредно!
   - Лука, квартира, в более – менее приличном состоянии, мне обойдется тысяч в 12 – 15 в месяц, а я зарабатываю 25 – 30. Как мы вдвоем на оставшуюся мелочь будем жить? Мы и так выше черты бедности поднимаемся пару раз за год, в особенно удачные месяцы. А еще надо за садик платить, одежду покупать. У нас в прожиточный минимум заложены одни ботинки на два года, а ботинки за эти деньги два года не выдержат! А ребенок растет. Я ему за лето две пары сандалий купила, нога на два размера за месяц выросла. Как ему ходить, когда пальцы в асфальт упираются? А ребенки, они еще болеют, время от времени. Я аптекам выручку тысяч на десять в год делаю, а этого в прожиточный минимум тоже не закладывается. А еще всякие ручки, тетрадки, краски, альбомы – нам через год в школу идти, так я уже ужасаюсь, - похоже, у Светы накипело, организм требовал выговориться, Лука не мешал. – Я и так работаю шесть дней в неделю, по десять часов в день, больше зарабатывать я физически не могу! Это понятно? Или сытый голодного не разумеет? Нужна мальчику квартирка, взял, да и купил четырех комнатную! А я так не могу! У меня нет богатеньких родителей, которые все оплатят! Думаешь, я не хочу для сына лучших условий? Еще как хочу! Но, если я сдохну, пытаясь, эти условия улучшить, ему от этого жить лучше станет? В детском доме, например? – Света напряженно замолчала.
   Лука нежно провел большим пальцем по ее щеке, убрав выкатившуюся слезинку, и шепотом ответил.
   - Прости, не подумал, - и обнял девушку, крепко прижимая к себе. – Я плохо знаю, как вы тут живете, прости.
   Зашли в комнату. Бедненько, но чисто и аккуратно. Свежие дешевенькие обои и веселенькие занавески на окне. Как-то так.
   - У вас не много вещей.
   - Так и эти ни все наши. Мебель, кроме телевизора, вся местная.
   - Собирай вещи. Ты переезжаешь ко мне! Не хочешь за меня замуж, можешь не выходить. Я все равно скоро уеду. Ремонт доделаем, и уеду. С Ляной за кухню, надеюсь, не подеретесь, за одно и за Тимофеем присмотрят. Не дворец, конечно, но лучше, чем здесь.
   - Лука, я не сказала, что не хочу за тебя замуж. Просто ТАК не бывает.
   - Бывает, привыкай. С нами еще и не так бывает, - Лука отсоединил телевизор, старенький, пузатенький и понес. – Вот, Баха обрадуется. Ты пока вещи собирай, а я народ позову.
   - Лука, а ты зачем у нас телевизор унес? – встретил вошедшего с ношей Луку вопросом Тимофей.
   - У вас с мамой новоселье. Теперь вы будете жить здесь.
   - Ура!
   Все вещи перенесли минут за двадцать. Пообедали быстренько пельменями и отправились в путь.
   - Лука, а далеко нам ехать?
   - Нет, Тимофей, до первого пустынного места, дальше полетим, - машины вереницей из трех единиц техники выехали за город. В машине Луки ехали: дядя Слава, Света и Тимофей. У Саши, кроме Любы, Ляна, Баха и Силести. В спортивном двухместном купе Евгения они ехали вдвоем с Алиной. Лука свернул на проселок. – Внимание! – предупредил он. – Взлетаем.
   - Ух, ты, ура!
   - Когда водитель автомобиля говорит: «взлетаем», - у пассажиров сердце в пятки уходит, - в пол голоса проворчал дядя Слава, вытянув шею и с любопытством ни меньшим, чем у Тимофея, глядел вокруг.
   Александр никого не предупреждал, просто взлетел.
   - Вау! – у Бахи отрыв от земли вызвал совершенно детский восторг. – Круто!
   - А-а-ай, - непроизвольно вскрикнула Ляна, а через пару ударов сердца, приоткрыв один глаз и выглянув в окно. – Здорово! – и уже широко распахнула второй глаз.
   Долетели меньше, чем за пол часа. Приземлились во дворе, на площадке между домом и кораблем.
   - Мама, лето! Ты видишь? Здесь лето, мама!
   - Вижу, Тимка, вижу. Чудеса. И чем дальше, тем чудесятей.
   - Это техника, Тимофей. Все, можно выходить, - Лука открыл двери.
   - Мам, это тебе, - Тимофей протянул Свете скромный полевой цветок. – Тут лето, мам!
   - Лука, - Баха вылез из машины с двумя здоровенными пакетами. – Я мясо взял. Из морозилки все выгреб, даже котлеты. Народа много.
   - Зачем? – не понял Лука.
   - Шашлыки жарить будем, - ответил вместо Бахи Евгений. – Природа. Лето.
   - Вы с Алиной по лету, конечно, жутко соскучились. Из тропиков не вылезаете. Далось вам это море. А-а, - зевнула, потягиваясь, Люба.
   - А я бы в баньку сходил, - сообщил Александр.
   - У вас и баня есть? – Баха, только что, не запрыгал от восторга. – Я бы здесь пожил недельку, другую.
   - Поживешь, - ответил Саша. – Мы планируем, тебя тут оставить.
   - Зачем? – Баха.
   - А меня? – Ляна.
   - Баха учиться будет, а ты, Ляна, как хочешь. Хорошо будет, если поучишься вместе с ним. В нашем деле два специалиста, лучше, чем один, - Саша уже нес дрова в баню, нисколько не заботясь о форменном кителе.
   - Чему учиться? – Ляна соображала быстрее Бахи, по крайней мере, тогда, когда он был увлечен окружающим.
   - Парни, давайте воды натаскаем, каменку затопим, а пока баня будет греться, посвятим землян в курс дела, - ответил Саша. Лука уже присоединился к брату и тоже нес дрова.
   - Дядьки! – Люба что-то показывала Тимофею снаружи корабля. – Вы почему такие?
   - Какие? – оба загруженных дровами дяди остановились и уставились на племянницу.
   - Вы, почему в форме? В рабочее переодеться нельзя?
   - Люба, ты как руками постирала, такая странная стала. Вот, зачем ты это сделала?
   - Да, ну вас, грязнули, - Люба отвернулась, продолжая разговор с Тимофеем
   - Лука, мясо куда? – Баха так и стоял с пакетами. – Его бы разморозить.
   - На корабле пищеблок. Спроси у Мозга, он покажет.
   - Как его спросить? – Баха постучал костяшками пальцев по лбу и, задрав вверх глаза, спросил. – Мозг, мозг покажи, где пищеблок, пожалуйста. Ой-ё!
   - Показал? – Лука усмехнулся. – Привыкай, вам теперь часто общаться. Саня, а баня — это как?
   - О, Лука, - братья свалили дрова у печи. – Баня – это сладостная пытка.
   - Что-то я уже не хочу.
   - Не бойся, тебе понравится. Наверное.
   - Ты про баню как узнал?
   - Папа показал. Они когда улетали, мы их с Любой провожали. Они тут напоследок парились, ну, и я с ними. Даже Любе понравилось, пар она себе сама делала, из ее водицы, - Александр уложил дрова в топку и поджег. – Теперь надо еще дров принести и воды в котел натаскать.
   - Саша, а тебе не кажется, что последовательность нарушена? Может, надо было сначала воды наносить?
   - Слушай, точно. Тогда бегом побежали за водой. Лука, как у тебя со Светой, все так быстро, получается? – спросил старший брат у младшего на бегу. – Я Васе не знаю, как сказать кто я такой. А ты хлоп, и готово.
   - Саша, я сам в шоке, от меня вообще мало, что зависело, - Лука вытащил полное ведро из колодца и перелил воду в пустое ведро, стоявшее рядом, затем, притормаживая ворот рукой, отправил пустое ведро обратно в колодец. – Какое-то стечение внешних обстоятельств. Я даже не знаю, а нравлюсь ли я ей, а нас уже все поженили.
   - Нравишься, это все заметили. Только она еще тоже в шоке, слегка.
   - И ты свою как-нибудь шокируй.
   - Понимаешь, я решиться никак не могу. Как представлю: «Вась, я инопланетянин» - Самому не по себе делается.
   - Зато сразу шокируешь. Я сегодня утром ровно так и сделал. Здрасьте, я инопланетянин.
   К водоносам присоединились Баха и Женя. Вчетвером воды наносили быстро и в котел, и в бочку, чтобы холодная тоже была. После чего все собрались в рубке.
   - Что-то тесно, - проворчала Люба. – Давайте по частям. Фильм про нас земляне сами прекрасно посмотрят, а инопланетян попрошу покинуть рубку.
   - Люба, племяшка наша замарашка. Это я капитан, а командуешь, почему-то, ты.
   - Замарашки вы с Лукой, и Женька не далеко ушел. Если бы командиром была я, то приказала бы покинуть рубку, а так, только, попросила. На правах хозяйки. Кто-нибудь желает оспорить мое право хозяйничать?
   - Ладно, убедила. Мозг, ты все лучше нас знаешь. Не в первый раз землян вербуешь. Не будем тебе мешать.
   Из представителей гуманоидных рас в рубке остались только земляне.
   - Чего это они там так веселятся? – где-то через час спросил Лука, заскочив на корабль, за средствами личной гигиены. Баня достаточно протопилась и экипаж «Тилена» решил ее посетить, пока рубка занята.
   - Им Мозг наши ошибки на Земле показывает, - ответила Люба. – Вы там долго не парьтесь. Я тоже хочу.
   - Как скажешь, тем более что я совершенно не уверен, что мне это понравится.
   - В бане самое приятное – послевкусие, дядька мой мелкий. Душа поет и все тело дышит. Радуйся, что дед улетел. Он Шаропуза так парил, что тот, аж визжал.
   - Я теперь еще меньше в нее хочу.
   - Иди, иди, грязнуля.
   Лука выскочил из бани без визга…, и без трусов. Земляне, как раз, закончили просмотр и выходили из корабля «подышать – подумать».
   - Ой, - Лука запрыгнул обратно.
   - Почему у людей такие попы яркие? – Спросила Люба, ни к кому конкретно не обращаясь.
   - Они уже парятся? Я тоже хочу! – Баха бегом припустил в баню.
   - Что за человек? – вздохнула Ляна. – За что люблю?
   - Доля наша бабская, дурачков любить, - ответила Люба.
   - И котиков, - добавила Света.
   - Нет, ну, девочки! Он только что получил такую важную информацию. Теперь ее надо спокойно обсудить, обдумать. И что это лицо татарской национальности сделало? Убежал к голым мужикам в баню. Как будто, так и надо! Тут наша с ним жизнь дальнейшая решается, а он послал все в баню и сам туда ушел. Вот и что мне с ним таким делать?
   - Радоваться, что к мужикам побежал, а если бы в баню, да к голым бабам?
   - Убила бы!
   - Это правильно, молодец. Я тоже за демократию, - Люба лежала на зеленой травке, закинув руки за голову и закрыв глаза.
   - Мам, - Тимофей встал перед Светой. – Я тоже в баню хочу.
   - Иди, только аккуратно, не ошпарься.
   - Мозг.
   - Да, Люба, - Мозг ответил вслух.
   - Пригляди за малым, пожалуйста. И мужиков предупреди, что к ним ребенок пошел.
   - Ой, Ё! – раздался из бани Бахин возглас.
   - Не привык еще, - не открывая глаз, изрекла Люба. – Девоньки, мужики напарятся, вы за ними идите. Потом я.
   - Пошли вместе.
   - Нет Ляна. Нам вместе нельзя. Вода у нас слишком разная, боюсь, удовольствия не получим. И каменка должна остыть малость, а то моя водица и пыхнуть может. Спалю деду баньку, вот он опечалится.
   - Тогда, пока не спалили, я тоже к мужикам, - дядя Слава, прихрамывая, пошел к бане.
   - Силести, а ты в баньку пойдешь?
   - А? Что?
   - Спишь, твое высочество? – Люба приоткрыла глаз и приподнялась на локте, Силести лежала рядом на травке. – В баньку пойдешь?
   - А как это?
   - С девчонками иди, они все покажут, - Люба улеглась обратно. – Интересно, а почему дед за столько лет на Денсаре баньку не соорудил? Ладно, как вернемся, сама займусь.
   Часа через полтора мужчины уже жарили мясо.
   - Нет, ребята, это не шашлык.
   - Да, дядя Слава, - согласился Баха. – Особенно котлеты. Барбекю получается. Смешное слово. Да, ладно, и так сойдет! А пахнет как! М-м.
   - Выглядит тоже, вполне себе аппетитно, - Саша перевернул решетку с котлетами над углями. – Красота.
   - Девушки вышли из бани, - заметил Лука.
   - Под такую закусь, да бутылку, - пропел Баха.
   - Давайте Любаню оближем, она сейчас по любому сорокаградусная, - усмехнулся Евгений.
   - Нет, инопланетяне, вам нельзя. Вы за рулем. Тимофей еще маленький, а нам с Бахой по чуть – чуть можно.
   - Золотые слова, дядя Слава. Где ближайший магазин? Я сбегаю.
   - Далеко бежать, Баха, я вам лучше из местных запасов выдам.
   - Саша, а что здесь есть папин самогон? Я про него столько слышал, - Лука повернулся к брату.
   - Да, а куда он денется. В подполье целая фляга стоит.
   - Аппарат сам Глава Великого Совета собирал, - сообщил Лука, обращаясь к землянам. – А командующий разведывательного Флота гнал. Все для народа. И выдержка у него уже лет тридцать.
   - Вещь! – с видом знатока покивал Баха.
   - А то! – Женя почесал затылок. – Ребята, а что нам мешает здесь переночевать? Что-то так тестева шедевра самогоноварения попробовать захотелось.
   - Давайте останемся, - согласился Лука. – Только надо Свету предупредить. Ух, ты, забыл совсем, нам же с ней еще в мед отсек необходимо.
   - Да, и с родителями познакомь, - сказал Саша. – Если остаемся, надо бутылочку побольше.
   Подошли девушки.
   - Где это мы остаемся? – спросила Люба.
   - И кто это папин самогон дегустировать собрался? – спросила Алина.
   - Мне завтра на работу надо, - сообщила Света.
   - Лука, - спросила Ляна. – А можно у вас в огороде пошерудить? Там такие заросли всего съедобного.
   - Тут много лет сплошное лето, - нельзя задавать так много вопросов. Ответят или на последний, или на самый удобный. В данном случае они совпали. – Это уже дикие растения.
   - Главное съедобные, - вынесла вердикт Ляна. – Девочки, пойдемте, пособираем овощей к столу.
   - Можно я с вами?
   - Конечно, Тимофей. Даже нужно.
   - Нет, Света и Тимофей пойдут со мной. Будем с родителями знакомиться, - остановил Лука.
   - Сейчас?
   - Да, Света. А потом у тебя медицинские процедуры.
   - А домой когда?
   - Завтра.
   - Мне на работу к десяти успеть нужно.
   - Успеем.
   - А Тимку в садик?
   - А Тимофея дома оставим. Значит, Ляна с Бахой здесь будут летом наслаждаться. Ты на работе отдыхать. Тимофей в садике. А вашу комнату я один должен делать? Тимофей будет мне помогать.
   - Ура! Ура! Ура!
   - Это твое любимое слово, брат мой мелкий, - Люба потрепала ребенка по взлохмаченной голове.
   Когда Лука со Светой и Тимофеем вошли в рубку, их уже ждали. На экране были Римма с Тилена и Лукич старший с Денсара. Были видимо давно, потому что активно что-то обсуждали. Увидев входящих, сразу замолчали, внимательно вглядываясь в спутников сына. В подобных ситуациях часто возникает неловкое молчание. Напряженная неловкость. Никто не знает с чего начать разговор. Тимофей всех спас. Он вошел первым. Подошел к экранам. Ни слова, не говоря очень пристальным, долгим взглядом рассмотрел Римму.
   - Красивая, - вынес свой вердикт и переключился на Лукича старшего. – Вы генерал?
   - Адмирал. Хотя, одно и тоже. А ты кто таков будешь?
   - Тимофей. Я пришел с бабушкой и дедушкой знакомиться. Вы их тут не видели?
   - Это мы, - улыбнулась Римма.
   - Бабушки старенькие, а вы мама.
   - Я мама Луки и бабушка Любы.
   - Невероятный парадокс, - Тимофей был чрезвычайно серьезен. Остальные смех сдержать не смогли. Даже Мозг смеялся по-своему, очень переливчато – красиво.
   Знакомство состоялось легко. Чудесно пообщались, оставшись, довольными друг другом. И Лука, а уж, тем более Света, опять не смогли понять, как так получилось. Первым из корабля выскочил Тимофей.
   - Лука теперь мой папа! Они с мамой поженились! Их дедушка только что поженил!
   Новобрачные выглядели обалденно, в смысле – обалдевшими слегка.
   - Поздравляем! Молодцы! Горько! – загалдел народ.
   - Мы поцеловались, - смущаясь, сообщил Лука и покраснел.
   - У вас все так быстро? – Света подняла руку, украшенную обручальным браслетом.
   - Понимаешь, тетка, жизнь штука короткая. Двести лет пролетит, и не заметишь. Давно ли маленькой была? А уже праправнуки взрослые. Некогда сусоли рассусоливать. Как говорит ваш президент: «Нет времени на раскачку».
   - Вот они и не раскачиваются. Времени у них нет. Встать не могут. Всем правительством лежат, как жирные коты на Солнышке, переваривают краденую сметану, - начал дядя Слава.
   - Мужики, стоп! Никакой политики! У нас здесь свадьба! – не дала развить тему Ляна.
   - Лука, как у тебя все так ладно получается?
   - Саша, у меня? У папы! Властью ему данной. Он за эти годы уже столько народа переженил, натренировался. Бац и готово!
   - Дядька, я не поняла, ты против что ли?
   - Люба, я двумя руками и ногами «ЗА», но все слишком быстро. Шлеп, шлеп и готово. Я Свете еще в любви признаться не успел.
   - Так признавайся.
   - Света, - Лука повернулся к жене и взял ее за руки. – Я люблю тебя.
   Света уткнулась ему в грудь лицом и заплакала.
   - Тетка, ты всегда такая рева?
   - Нет, но сегодня со мной что-то происходит.
   - Видать, ты крепко вчера о горку приложилась.
   - Я этого не помню, а вот сегодня весь день «прилаживаюсь», - Света подняла лицо к Луке. – Поцелуй меня.
   - Ура-а-а!!!
   - Тимофей, брат мой, надо будет основательно поработать над твоим словарным запасом.
   - Люба, Алина.
   - Да, Силести.
   - Девочки, помогите мне одеться. Вас господа гвардейцы Его Величества короля Денсара, тоже попрошу одеться согласно придворному этикету.
   - Как будет угодно Вашему Высочеству, - хором ответили ребята. Девушки уселись в реверансе, а парни галантно поклонились.
   - Ребята, ну, зачем это все? Я каждый раз теряюсь, не знаю, как себя вести.
   - Надменно, высокомерно, показывая свое превосходство по праву рождения, - Люба занялась одним из любимейших своих занятий, загибанием пальцев. – Короче, мерзко и противно.
   - Я так не умею.
   - Так за это мы тебя и любим. Нас, просто, Вика выдрессировала, да и смешно получается. Как-то так напыщенно.
   - Вика с нашими ребятами уже в пути, - сообщил Мозг. – Скоро будут.
   - Тогда давайте их подождем.
   - Вот это правильно, Силести. Я пока Свету в мед отсек свожу. Тимофей, оставляю тебя за главного. Пригляди тут за всеми, пока мы с мамой заняты.
   - Хорошо, папа.
   - «Папа», звучит то, как, - Лука улыбнулся. – Пойдем Света.
   - А Силести, она кто? – спросила Света, когда немного отошли.
   - Внучка короля Денсара.
   - Это страна такая?
   - Планета.
   - Её дед король целой планеты? Как Маленький принц?
   - Ну, не такой уж и маленький. И планетка у него будь здоров! Больше Земли.
   - И что она задумала?
   - Мой отец герцог Денсара. Что-то типа этого, по-вашему. Ты теперь, как это на Земле называется? Потомственная дворянка, леди Денсара, а наш сын рыцарь Денсара, как все мужчины.
   - Наш?
   - Да, как только отец объявил нас мужем и женой, Тимофей перестал быть только твоим и стал нашим сыном.
   - А задумала она что?
   - Ты моя жена по законам Тилена, а на Денсаре, пока, только невеста. Все, пришли, ложись. Я, возможно, единственный муж во вселенной, который в день свадьбы укладывает жену в исследовательский бокс, а не на брачное ложе.
   - Так, а задумала она что?
   - Проснешься, узнаешь. Все, расслабься, отдыхай, больно не будет и это не на долго.
   Температура под куполом была, конечно, летняя, но продолжительность дня зимняя. Солнце светило снаружи. Когда Света проснулась, уже стемнело. Незнакомые девушки, под командованием Любы, помогли ей облачиться в нарядную одежду денсарской невесты. Тысячелетия борьбы за выживание, сформировали на планете особенную моду. Очень близкую одежде северных народов Земли. Все очень просто, но замечательно красиво и, в то же время, удобно и практично. Света, в наряде денсарской невесты, долго любовалась своим отражением в зеркале. Красиво!
   - Все, тетка, пора, - скомандовала Люба. – Денсар ждет праздника.
   - Ты говоришь на странном языке, но я тебя понимаю, как так?
   - Ты, теперь, знаешь денсарский язык, Тимофей тоже. Учиться у нас сплошное удовольствие. С денсарским пообвыкнетесь, потом тилеанский выучите. Главное поставить произношение. Сейчас у тебя акцент сильно выраженный, это вопрос времени и тренировок. Всё. Хватит болтать! Нас народ целой планеты ждет и сам король!
   Пока Света спала, на поляне перед домом развернули огромный экран. С двух сторон от экрана пылали пионерские костры, освещая поляну торжественно загадочным светом. Перед экраном стояла миниатюрная Силести. За ее спиной, на экране, просто гигантских размеров: король, королева и Лукич старший.
   - Иди, не спеша к Силести. Не торопись, - инструктировала Люба. – Твоя свита должна занять свои места.
   - Свита?
   - Да, наши девочки специально приехали, чтобы достойно сопроводить тебя на свадебной церемонии.
   Две девушки встали впереди, перед невестой, осыпая путь какими-то лепестками. Остальные, появляясь из темноты, в два ряда выстраивались сзади. Все в денсарских одеждах. Очень красиво. Люба шла справа, сразу за плечом невесты. Слева появилась другая девушка.
   - Привет, тетушка, я Вика, Любина сестра. Хай, систер.
   - И тебе, хая, да побольше, мелкая.
   - Света, ничего не бойся, просто наслаждайся моментом. Мы все сделаем, - продолжала инструктаж младшая из сестер. – Так, Лука вышел. Хорошо. Девочки, держимся ровно, движемся равномерно. Свита жениха должна подстроиться под наш темп. К принцессе надо подойти одновременно, - получилось. Новобрачные одновременно застыли перед маленькой принцессой. Церемония началась.
   Церемония, как церемония, понятная для землян. Все-таки денсарцы нам ближе, чем тилеане. У тех все «властью мне данной» и готово. А здесь много говорили, поздравляли: король, королева, прЫнц Василий и принцесса Юми, а, так же, младшее поколение принцев Иван да Петр, новоиспеченный герцог Шаропуз, Олдар и прочие, прочие, прочие. Церемонию на Земле вела Силести, как представительница королевского рода. Новобрачным надели на шеи элегантные цепочки с искусно выполненными медальонами, все из корня волскрима.
   - Пусть ваш союз будет также крепок и нерушим, как эти обручальные медальоны, - Силести выдержала паузу. – Я принцесса Денсара Силести объявляю вас мужем и женой! Можете поцеловать друг друга.
   Поцелуй получился долгим. Дольше, чем тилеанская церемония бракосочетания. Покраснел ли при этом легко краснеющий Лука, осталось загадкой. Свет от костров все скрыл. А на ухо своей молодой жене, начинающий муж прошептал не тривиальные слова:
   - Сына назовем Лука. Лука Лукич Лукич. Переплюнем моих родителей.
   - В лоб дам, - нежно ответила Света и поцеловала мужа. – Какой же ты Лука, Лука. Я сейчас, кажется, заплачу.
   - Я люблю тебя, рева.
   - Я не рева, я плакса.
   Когда лорд Олдар успел организовать грандиозный праздник на Денсаре, для всех осталось загадкой. Он успел и всё. Мастер, просто мастер.
   На Денсаре тоже был вечер. Костры потухли. Экран растворился в темноте. Создавалась полная иллюзия того, что пирующие на Денсаре и Земле собрались на одной поляне и их не разделяет невообразимое расстояние. Олдар был великим мастером, возможно, величайшим из всех: томадов?, томадей?, а, организаторов праздников. Весело было всем. Даже в конкурсах одновременно участвовали люди и с той и с этой стороны экрана. Но, как только вторая луна из трех лун Денсара уютно улеглась на линии горизонта, праздник закончился. «Так всегда», - как бы сказали пауки.
   Спать молодых отправили в родовой «замок» на земле, в родительскую спальню, за печкой. Тимофей ушел ночевать на корабль, в компании своих новых сестер.
   - Ребята, не забываем, подъем на рассвете, - напомнила Силести.
   - Сейчас зима, рассвет наступает поздно. Часов, около, девяти, наверное, - заметил дядя Слава.
   - Вот и хорошо, - зевнул Александр. – Хоть выспимся.
   В самый неподходящий момент. Как нельзя кстати. Света открыла глаза.
   - Я слишком ветреная? На первом свидании в постель.
   - На втором. После первого ты ночевать осталась, в беспамятном состоянии. И потом, теперь ты моя жена по закону двух планет! Это я ветреный, на втором свидании женился! Все, давай спать, утром вставать рано, - *а вы что подумали про неподходящий момент? *
   - Ой, а мне же на работу утром надо.
   - Света, - проснулся окончательно Лука. – Теперь ты моя жена. Тебе нет нужды ходить на работу. Давай, ты уволилась. Хорошо? Всё, спим, - Лука поцеловал лежащую на его плече жену в лоб, в кончик носа, в губы. – Или не спим?
   *Все, пошли все вон, и я вместе с вами. Не будем мешать молодоженам, не спать. *
   На рассвете все собрались на том же месте, где ночью гуляли свадьбу. Силести была, как всегда, свежа и прекрасна. Девушка с васильковыми глазами, хрустальным голоском и густыми слегка волнистыми волосами. Прямо перед ней стойл Тимофей не много ошарашенный и не привычно молчаливый.
   - Кого мы сегодня посвящаем в рыцари Денсара? – зазвенел в утреннем воздухе голос Силести.
   - Юного лорда Тимофея из рода герцога Ди Лукича, - ответил торжественным голосом Лука.
   - Кто считает, что юный лорд достоин посвящения?
   - Я, его отец, Лука Лукич из рода герцога Ди Лукича, - Лука приклонил колено.
   - Я, его дядя, Александр Лукич из рода герцога Ди Лукича, - все говорящие приклоняли колено и оставались в таком положении, слегка склонив голову в сторону принцессы. Даже девушки, которые сейчас были одеты не в платья, а в парадную форму гвардейцев короля. Получалось красиво и очень торжественно. Это странно, но тилеанские приставки «ДИ» прижились на Денсаре. Теперь, даже Шаропуз, был Ди Шаропузом.
   - Я, его дядя, Евгений Юрий, из рода герцога Ди Юрия.
   - Я, его сестра, Любовь Слен из родов хранителя Ди Слена и герцога Ди Лукича, графиня утреннего ветра Денсара. *Почему нет? Королю Сидотрону для хороших людей красивых титулов не жалко. *
   - Я, его тетя, Алина Юрий из родов герцога Ди Юрия и герцога Ди Лукича.
   - Я, его сестра, Виктория Слен из родов хранителя Ди Слена и герцога Ди Лукича.
   Все застыли. Очень красиво, на фоне восходящего Солнца. Ну, прям, вообще! *Шикарная штука русский язык. Как на тилеанский переводить, ума не приложу.* В отличие от Лукича старшего, его потомки знали толк в денсарском оружии и носить его умели, как все истинные денсарцы, а доспехи на них сидели просто великолепно! Силести выдержала паузу. Эффектно.
   - Подойди ко мне, юный лорд Тимофей и преклони колено, - Тимофей исполнил все в точности. – Я, принцесса Денсара Силести, посвящаю тебя юный лорд Тимофей в рыцари гвардии короля Денсара. Вручите меч, щит и доспехи юному рыцарю!
   - Сын мой, - немного пафосно, но от всей души начал свою речь Лука. – Вручаю тебе этот меч! Носи его с честью!
   - Племянник мой, - Александр вынес щит. – Вручаю тебе щит с гербом нашего рода! Носи его с честью! – куча благословенного лумбгума на гербе, за последние четверть века, стала значительно меньше, зато величавый волскрим очень вырос и окреп.
   Меч был слегка великоват, почти одного роста с рыцарем, а за щитом ребенок спрятался весь. В завершении церемонии подошли новые сестры:
   - Это учебные доспехи и учебный меч. Учись прилежно, брат наш!
   Света снова рыдала, уткнувшись в плечо Ляны. Лука и Тимофей подошли к маме.
   - Опять ты вся в слезах, жена моя.
   - Рыдай с честью! Ой, - вырвалось у Ляны. Напряжение, да, даже не напряжение, что-то спало. Все засмеялись, и Света со всеми, сквозь слезы.
   - Лука, я столько лет была сильной, - Света всхлипнула и улыбнулась. – Ты меня за эти два дня расслабил. Спасибо.
   - Мама, смотри, меч как настоящий, хоть и из дерева!
   - Тимофей, это не просто дерево. Это священный волскрим. Такой меч на Земле бешеных денег стоит. Со всеми доспехами, что тебе вручили, ты стал миллионером. Дай твой меч, что покажу.
   От старой коновязи остались два столбика, изрядно обветшавших, но все-таки, сантиметров пятнадцать в диаметре. Попав в руки мастера меч запел, разрезая воздух и, не прекращая своей песни, прошел через оба столбика. Пару секунд срезанные под углом столбы продолжали стоять, а потом синхронно упали.
   - Ну, ни хрена себе! – выдохнул Баха.
   - Друг мой, Баха, - обняла парня за плечи Люба рукой в деревянной перчатке. – Боюсь, над твоим словарным запасом, мне так же придется основательно поработать.
   - Люба! Хрупкая девушка, раздавишь!
   - Дави его! Дави! Я тоже замуж хочу!
   - Не вопрос. У нас это быстро. Силести у тебя какие планы на сегодня?
   - Люба, я совершенно свободна, - девушка засмеялась. – Только без насилия. Решение, должно хотя бы выглядеть добровольным.
   - Хорошо, буду держать его крепко, но не насильно и очень добровольно. Согласен ли ты, Баха, взять в жены Ляну? Варианты ответа: да! Да, да, да. И, О, да!
   - Ляна, она меня сейчас раздавит, и ты станешь вдовой до свадьбы.
   - Все слышали про свадьбу? – Люба ослабила хватку. – Эту фразу, произнесенную в присутствии свидетелей, предлагаю рассматривать, как официальное предложение. Осталось назначить день. Баха, держись. Не надо плакать, она еще не посягает на твою заначку. Смирись. Рано, или поздно все там будем, надеюсь.
   - А я согласен! А-а-а, замолчали, рты по открывали! Ляна, солнышко мое, я у тебя дурак, ты и сама давно в курсе, не говори потом, что не знала! Пока мы были с тобой в разлуке, я понял, что мне без тебя очень плохо. Я, даже, работать нормально не могу. У меня без тебя все из рук валится. Я люблю тебя, Ляна, - Баха почти грациозно встал на одно колено. Когда у него в руках появилась коробочка с колечком, никто не заметил. Чудо. – Ляна, будь моей женой!
   - Баха, с прибабахом! – Ляна, тоже встала на колени. - Как же долго я ждала.
   - Целуйтесь уже, - Люба, как всегда, была невозмутимой.
   - Я не могу, - Света опять рыдала, уткнувшись в плечо Любе. – Что со мной такое?
   - Контузия, тетка, и нервный срыв от общения с нами. Наверное, это счастье.

7
 
   Несмотря на все доводы Луки, правда, их было не очень много, и были они не очень убедительны, Света пошла на работу.
   - Хозяйка очень хорошая женщина. Знаешь, сколько раз она меня выручала? Я не могу с ней вот так вот по-свински поступить. Пока она будет искать мне замену, я буду работать! – заявила она тоном, не терпящим возражений.
   Возражать Лука не стал. К десяти утра не успели, Тимофея в рыцари посвящали, но уже в час дня отдел открылся. Хозяйка не возражала. Даже не ворчала. Правда, ркандры чуть-чуть помогли.
   Люба решила поехать в гости к Луке. Столичная жизнь ей изрядно надоела, а еще они очень подружились с Тимофеем и на пару помогали Луке делать ремонт в третьей спальне. Было весело. Иной раз чересчур весело. И грязно. От чего еще веселее.
   Дядю Славу оставили на корабле вместе с Ляной и Бахой. Ночевал он исключительно в медицинском отсеке, укрепляя здоровье. Ногу можно было вылечить только оперативным путем с восстановлением коленного сустава, это уже по приезду на Тилен. Поэтому бывший прапорщик продолжал хромать, но как он сам выражался, хромать он стал убедительней, быстрее и целенаправленней. Что, тоже хорошо. В целом, здоровье укрепил. Еще он стал не заменимым специалистом в вопросах снабжения будущей учебной базы Разведывательного Флота на Денсаре. Хороший старшина во все времена и в любой части бесконечного космоса в цене. Он быстро подружился с Лукичом старшим и Шаропузом. Через две недели Великий Совет утвердил его на должности начальника хозяйственной части с присвоением звания капитана первой звезды. Карьера, конечно, не такая головокружительная, как у Лукича старшего тридцать лет назад, но, тоже, ни чего! Лука с семьей присутствовали на церемонии принятия дяди Славы в ряды Разведывательного Флота. Сама церемония, по тилеански, была крайне лаконичной. Командующий зачитал приказ, и дяде Славе выдали форму. Всё. По дороге к родовому поместью, Лука завернул в Ереван, Баку, Тбилиси за шашлыками. Вино и коньяк тоже взял. Эксперимент наглядно доказал, что в прошлый раз был не шашлык, а просто мясо, жаренное на углях. Шашлык – это искусство. Талант нужен, не всем дано. Люба смогла продегустировать только коньяк, ей понравилось.
   Назад возвращались с дядей Славой. Супер «Гранта» неспешно плыла на высоте метров пятьдесят. Тимофей спал. Девушки тоже дремали. Лука и дядя Слава не громко, в полголоса, беседовали.
   - Лука, капитан первой звезды в переводе на наши, земные звания кто?
   - Так сразу не ответишь. У нас нет младшего и старшего лейтенантов, нет в них необходимости. У вас, кстати, на флоте лет сто, сто пятьдесят назад, тоже чинов было меньше. Если ничего не путаю, то: мичман, лейтенант и, сразу, капитан второго ранга. Как-то так, могу ошибаться. Получается наш лейтенант – все три ваших. Значит капитан первой звезды, как ваши капитан или майор. Капитан второй звезды подполковник. Капитан – командор – полковник. Примерно так.
   - На чужой планете, я карьерист, оказывается. Никогда бы не подумал.
   - Подожди, ты еще на Денсар не прибыл. Графом точно станешь.
   - Что, так легко дворянство получить?
   - Дворянство без титула еще легче. Королю не жалко. Я раньше не задумывался, а, получается, что все гвардейцы – дворяне. А гвардейцы все, кто изъявил такое желание, независимо от пола.
   - Кто же тогда работает, раз там аристократы все?
   - Все и работают. Король пашет как трактор, не угонишься.
   - Странно.
   - Отец тоже в первый раз удивился сильно. Но, с другой стороны, граждане должны приносить максимальную пользу обществу, а не сидеть на шее паразитами. Так, что все верно.
   - Наверное, но странно. Ладно, привыкнем.
   Время шло. Новый Год решительно приближался. Ляна с Бахой уже доучивались и к новогодним праздникам должны были вернуться. Ремонт в последней комнате, тоже подошел к своему завершению. Ни что не вечно под Луной, даже ремонт. В крайнем случае, можно просто остановить процесс и всем говорить, что так задумано. И только вы будете знать, что, просто, деньги кончились. У Луки с деньгами проблем не возникло, рад за него!
   - Красота! – Тимофей грязный, но счастливый удовлетворенно оглядел комнату.
   - Да, мы молодцы, - согласилась Люба.
   - Можно ехать за мебелью, - подытожил Лука.
   - С женой поедешь, сейчас нам всем отмываться надо. Тимофей, ты первый, пойдем запущу тебя в ванну.
   - Мне с пеной!
   - Как скажешь, брат. Дядька, ты пока чайник поставь, что ли. Ты почаевничаешь, и я с тобой посижу. Беседу побеседуем, пока Тимофей купается, у меня и тема есть.
   Через десять минут Тимофей устраивал шторм, заливая все вокруг. Хорошо первый этаж, соседей залить не боялись. Взрослые сидели на кухне.
   - Дядька мелкий, ты действительно не понимаешь, или просто прикидываешься?
   - Ты чего? – Лука чуть не подавился чаем. – Что я опять не так сделал?
   - Ты на девушке женился?
   - Да. Даже два раза, на двух планетах.
   - А на ее планете? По местным законам вы просто сожители. Понимаешь? Она землянка, ей важно на Земле быть твоей женой, а не где-то в далеком космосе.
   - Что-то я в таком ключе даже не подумал.
   - А она подумала. И каждый день думает.
   - Она сама тебе сказала?
   - Лука, - вздохнула Люба. – Что же у меня все дядьки то такие?
   - Какие?
   - На голову стукнутые. Видать, я вас в детстве сильно приложила. Сама виновата, сама исправлять буду. Если ты ее действительно любишь, то должен на ней жениться еще раз, по земным обычаям. Что бы предложение с колечком. Что бы с родителями ее познакомился. Что бы все, как у людей. Понимаешь?
   - Кажется да.
   - Молодец. Я уже сценарий накидала.
   - Люба!!!
   - Что, Люба? Если я не организую, кто организует?
   - Ты явно метишь на место Олдара.
   - Я его лучшая ученица, но работаю в другой части вселенной. Значит так, сегодня у нас понедельник, проведение первого этапа данного мероприятия планирую на ближайшее воскресенье, когда у Светы будет выходной.
   - А, что, будут еще этапы? Их много запланировано?
   - Это Земля, дядька. Сначала ты делаешь предложение.
   - А ни чего, что мы живем вместе, и ее сын меня папой называет?
   - С точки зрения землян, последовательность несколько нарушена, но, даже здесь это уже мало кого интересует. Посмотри на Ляну с Бахой.
   - Хорошо, и, что у нас первым этапом?
   - Предложение, как положено. Второй этап – знакомство с родителями. Третий – свадьба.
   - О, как, все сложно.
   - Нормально, тилеанский вариант мне вообще не нравится. Как диарея, вжик, и все.
   Занятие оказалось увлекательным. Свету держали в неведении, даже Тимофей хранил тайну, давалось ему это не легко. Воскресенье подкралось незаметно и, неожиданно, быстро. Самой сложной частью Любиного плана, оказалась одежда для мужчин. По замыслу организатора Лука и Тимофей должны были предстать в одинаковой одежде. Упорство, целеустремленность и деньги способны творить чудеса, даже в столь тесных временных рамках. К осуществлению проекта привлекли несколько ателье и более десятка торговых точек. Всё собрали воедино в специализированной парикмахерской для мужчин. Там же и одевались непосредственно перед самым событием, в кабинете директора, куда их великодушно пустили. Выйдя в зал, заговорщики остановились перед зеркалом. Костюмы отличались только размером, как и обувь, сшитая на заказ. Галстуки, с позолоченными булавками, платочки в нагрудных карманах и аккуратно уложенные волосы – все одинаково.
   - Как сын на отца похож, - всплеснула руками уборщица. – Прямо одно лицо!
   Света знала только то, что они идут в ресторан. Люба увела ее наводить красоту сразу же после обеда. Платья и украшения Люба приглядела и отложила заранее. Часа за два все купили и в салон красоты, с всякими приятными процедурами. Лука и Тимофей подъехали в салон и ждали своих дам в уютном фойе, развалившись в кожаных креслах. Когда девушки вышли, ребята встали им на встречу. Увидав Свету, папа с сыном на минуту потеряли дар речи, зато приобрели восторженно глуповатые лица, от восхищения. Света, если быть предельно честным – тоже, увидав своих мужичков. Так и застыли друг перед другом в восхищении. 
   - Как сын на отца похож! – вынесли единогласный вердикт сотрудницы салона.
   Потом ресторан. Ресторан, как ресторан. Ни чего необычного. Ну, только, если присутствие нескольких тилеанских звезд земного шоу бизнеса, в А-нске, в ресторане, пели вживую. Не часто так бывает. Сотрудники и гости были несколько, скажем так, удивлены. А когда Лука встав на колено, сделал своей уже дважды жене земное предложение, аплодировали все, даже повара вышли в зал. А Света, как с ней часто в последнее время бывает, разрыдалась. Плакса. Или рева? Неважно!

8
*маленькая, но информативненькая*

   Сержанты тилеанского разведывательного флота Ляна и Баха прибыли в расположение квартиры 30 декабря. Одобрили произведенный в их отсутствие ремонт в последней комнате.
   - Лука, ты офигенный клиент! – похвалил Баха. - Сам заплатил, сам сделал!
   - А еще папа маме предложение сделал! – доложил Тимофей.
   - Опять? – удивился Баха. – Ой, за что? – получил локтем в бок от Ляны.
   Наряжали елку и украшали квартиру все вместе. Дядя Слава руководил процессом на кухне. Готовил свой фирменный борщ. Аромат разносился по всей квартире.
   Новый Год встречали в дружной семейной обстановке. Дядя Слава уехал к бывшей жене, туда же приехали все дети с семьями. Ляна с Бахой ушли к родителям. Сначала к Ляниным, где Баха официально попросил руки дочери. Пусть все прошло не так организованно, как у Светы и Луки, организатора не было, но ждали этого события все очень долго. И Ляна, тоже расплакалась, возможно, вирус какой? Потом пошли к родителям Бахи. Отец потрепал сына по плечу:
   - Молодец!
   За новогодним столом Лукичей младших собрались: Люба, Тимофей и Света с Лукой. Когда Тимофей задремал, Лука аккуратно отнес его на софу, на которой сам так ни разу и не поспал.
   - Значит так, - начала в пол голоса Люба, когда Лука вернулся за стол. – К Светиным родителям предлагаю отправиться после завтра.
   - Я не уверена, что мне там обрадуются, - вздохнула Света. – Отец сильно злится, даже с внуком знакомиться отказался.
   - Злится из-за чего? Из-за того, что ты родила без мужа. А сейчас ты им привезешь мужа, отцу злиться будет не на что. На чем я остановилась? – Люба почесала кончик носа. – А, едем после завтра. Вы тут все доедите, как раз, что бы ни пропало. Отоспимся, красоту наведем и, после завтра с утра, в путь.
   - Приедем, а что я им скажу?
   - Правду, Лука, правду. Все заметили, что Тимофей очень сильно на тебя похож, как так получилось – неважно. Важно, что ни у кого не возникнет сомнений. Света, а вот о родителях твоих мы ничего не знаем. Рассказывай.
   - Мама в нашу деревню приехала после техникума по распределению, животновод – зоотехник, на ферму. Колхоз закрыли, ферму тоже. Но мама так и работает, только уже сама. Она на всю округу единственный специалист. Живность люди держат и фермеров несколько человек. Так что работы у нее хватает. Когда мама приехала, отец, как раз, из армии вернулся. Мама говорит, что перед бескозыркой его не устояла.
   - Моряк, хорошо, - Люба делала заметки по старинке карандашом в блокноте. – Лука, будешь моряком. В концепцию впишется идеально.
   - В какую концепцию, Люба?
   - Потом. С мамой мы получается коллеги, общий язык найдем.

9
   Дорогу замело – страсть! *Давно хотел вставить это слово. Так, чтобы не в смысле эмоций, а что бы вообще. Понятно? И мне не очень. Короче, я автор, что хочу, то ворочу. Желаете воротить сами – напишите чего-нибудь. Знаете, как лень бывает? Страсть! *
   - Мы точно проедем? – не выдержала и спросила Света. – Зимой застрять в тайге верная смерть, тут же на сорок километров никого вокруг. Может лучше, потом поедем, когда дорогу накатают?
   - Света, мы не едем, мы летим.
*лирическое отступление, воспоминательного толка*

   По первоначальному замыслу Любы, Лука должен был предстать перед тещей с тестем в образе моряка. Лука не дался.
   - Какой моряк, Люба? Не переигрывай. Я штурман летательного аппарата! – поэтому в гости он отправился в образе старшего лейтенанта ВВС.
   Дяде Славе досталась роль дяди жениха. Он же и с земным званием разобраться помог:
   - Смотрите. В восемнадцать лет земной аналог Луки закончил школу. Пять лет в училище, получается двадцать три, Лука, а тебе на самом деле сейчас сколько?
   - Двадцать два.
   - Слушай, ты, даже летехой быть не можешь! Но познакомились вы шесть лет назад. Тимофею уже пять. Какая-то запутанная история получается.
   - А мне двадцать семь, - в пол голоса сказала Света. – Получается, я совратила несовершеннолетнего. Лука, а ни чего, что я тебя на пять лет старше?
   - Тетка, не парься, - ответила вместо дяди племянница. – Во-первых, женщины живут дольше, так ваша статистика говорит. Во-вторых, через двести лет будет совершенно не важно кто и кого на сколько старше. Пять лет потеряются на фоне лет прожитых.
   - Так я старая.
   - Он же тебя не варить собирается! Старая она, - дядя Слава разгладил усы. – Понял! Лука, для всех ты будешь на пять лет старше. Лоб ты здоровый, сколько тебе лет не поймешь. Приехал ко мне в гости после четвертого курса и познакомился со Светой.
   - Да, - согласилась Люба. – А потом вы разругались. Из-за чего не важно. Оба дурные, в смысле гордые. Ты, когда узнала, что беременна, ни чего ему сообщать не стала. И он тоже, балбес обиженный, не пытался связь наладить.
   - Вот мы уже и балбесы дурные и обиженные, - сказал на ухо Свете Лука, а за столом тем временем кипели страсти.
   - Да, да, думал, что она уже за мужем давно, - перебил дядя Слава. Они с Любой сидели друг напротив друга, опершись руками на стол, и вдохновенно сочиняли, глядя друг другу в глаза. Увлеченно перебивая друг друга. – А сейчас решил навестить дядьку, случайно встретил Свету с Тимофеем и сразу все понял.
   - Видишь, - прошептала Света Луке. - Ты понятливый балбес, а я просто дурная и обиженная. Зачем ты меня обидел?
   - Я больше не буду, - прошептал в ответ Лука, они со Светой сидели, обнявшись, на диване и с интересом наблюдали за спорщиками. Повысив голос, Лука обратился к людям за столом. – Вот вы сами все это и расскажете. Фантазеры.
   - Лука, не мешай, - отмахнулась Люба. – Мы тебе не существовавшее прошлое планируем.
   - Правильно, - согласился с кем-то или чем-то в своих мыслях дворник – прапорщик – капитан первой звезды. – Лука, по нашей истории твоей жизни, ты отслужил пять лет. Если все нормально, без залетов.
   - Без губы, что ли?
   - Молодец, Лука, быстро схватываешь. Без нее родимой. Так вот, без залетов, в следующем году можешь получить капитана, а пока, старлей.
***
   Сумбурная главка получается. Все перемешано: быль – небыль, прошлое – будущее. В жизни так бывает. Попробуйте вспомнить, что вы делали в этот день шесть лет назад. А моим героям не просто вспомнить, придумать надо! Да, так, чтобы все поверили.
***
   До Светиной малой родины добрались без проблем. Деревенька, не смотря на закрытие колхоза и отсутствие нормальной работы у жителей, оказалась небольшой, но статной. Да, именно, статной. Лучше слова не подберешь. Крепкие, ладные дома вдоль единственной улицы. Не было развалюх и упавших заборов. Деревня, которую любят и в которой хочется жить. Виды окрест опять же изумительные. Подъехали к воротам дома Светиных родителей. Все недавно покрашено, ухожено. Не богато, на показ, а основательно, для себя. Крепкое хозяйство. Пока выходили из машины и осматривались, из калитки вышли хозяева. Отец, мать, брат, сестра, жена брата и племянники: девочка, постарше и мальчик. Старший брат с женой подошли сзади. Они жили через дорогу, в доме напротив.
   - Окружают, - прошептала Люба.
   - Попал ты, Лука, - согласился дядя Слава.
   Все были напряжены. Лука как-то не так представлял себе встречу. Света явно была в опале. Старообрядцы, даже будучи коммунистами и атеистами, в душе все равно оставались старообрядцами. Блюли устои и хранили веру. Здесь старообрядцы таежные, дикие и не тронутые. А их тронь, попробуй, трогалку по самое крепление отломят. Молчание затянулось, тем временем подтянулись односельчане. 
   - Мы все попали, - прошептала Люба.
   Обстановку разрядил Тимофей. Из всех деревенских родственников он был знаком только с бабушкой.
   - Бабушка! – с радостным криком побежал он. На встречу, из-за спины мужа, вышла, улыбаясь и широко расставив руки, еще не старая женщина. – Бабушка, а мы папу нашли!
   - И где это папу столько лет носило? – проворчал будущий тесть инопланетянина.
   - А в кого это у дочери такой замечательный характер? – не остался в долгу дядя Слава. – Мало, что поругались, могла бы сообщить, что беременна! Это просто чудо, что встретились. На Тимофея посмотрите, с папкой одно лицо.
   - Я же говорил, сами расскажете, - прошептал Лука Любе.
   - Ну, что мы тут стоим? Давайте все в дом, - не дала развиться перебранке хозяйка дома. – Знакомиться будем.
   - Это, кстати, - прошептала Луке в ответ Люба. – Как родителей зовут, никто не удосужился узнать.
   Народу в дом набилось много. Все, кто был на улице, как-то поместились. Семеро по лавкам — это сильно просторно. Десятеро – пятнадцатеро *никогда не слышал такого слова*, и, даже, больше. Любопытство – способно тесно сплачивать народ. От куда-то взялось угощение на столе. Через пару часов напряжение исчезло совсем. Орден «Красной Звезды» на груди у «дяди», оказался лучшей индульгенцией для его непутевого «племянничка». Еще через какое-то время, когда почти все лишние односельчане разошлись по домам, начались армейские истории да флотские байки.
   С властями старообрядцы уже несколько столетий не в ладах, а вот Родину защищать всегда умели. Родина – это не царь и бояре. Родина – это гораздо больше, ближе и роднее. Не зря же название такое Родина, родная, милая и прекрасная, и горячо любимая. Песня есть «С чего начинается Родина». На нашей Земле про нее уже все подзабыли, видимо не вписывается в современные концепции мироустройства. В Интернете точно есть, послушайте. Там каждое слово правильное.
   Беседу за столом, в основном, вели представители старшего поколения. Молодежь слушала, да помалкивала. Что полностью устраивало Луку.

10

   Светина сестра, Вера, в семье была младшенькой. В этом году заканчивала школу. Света много возилась с сестрой, когда та была маленькой, а потом, почти на десять лет, уехала. Не то что бы сестры были слишком дружны, большая разница в возрасте и долгая разлука, но, тем ни менее, обе скучали. Вера Свету любила той детской, искренней любовью, почти как маму. Любила даже несмотря на то, что за «грехопадение» старшей сестры, от отца доставалось ей, Вере. Все сотрясения воздуха в адрес далекой старшей дочери, заканчивались всегда одной и той же фразой: «Распустил я девку! Ой, распустил, а ты, смотри у меня!» — это, уже глядя в упор на сжавшуюся в комок младшую дочь и, потрясая сжатой в кулак могучей ручищей: «Вот ты где у меня!»
   Вообще отец был человек не злой. Никого, никогда зазря не обидел. Пацанам иной раз мог поддать за дела не праведные, но без особого рвения и в случае крайней необходимости. Дочерей же только ругал и то не сильно. Дети его любили, уважали и слегка побаивались. Побаивались отца не из-за сурового нрава, а из-за громкого голоса и огромного телосложения. Когда он зимой, с мороза, в клубах пара вваливался в дом, ну, вылитый медведь!
   Все девушки, включая Любу, ночевали в девичьей комнате, светелкой ее никто не называл. Младший брат, Андрей, с семьей ушел ночевать к старшему Михаилу. Дядя Слава с тестем Захаром Даниловичем и недопитой четвертью самогона ушли в баню. Хоть туда, в баню, их никто не отправлял. Теща, Евгения Константиновна, ночевала где-то в доме. Лука был не в курсе где.
   Когда он проснулся, на улице было еще темно. Почти тёща уже хлопотала на кухне и, к удивлению Луки, Люба ей помогала. Лука с Тимофеем спали вместе, на полу. После ночевок на коврике Бахи, сегодня Лука был приятно поражен. Оказывается, на полу может быть: мягко, тепло и так уютно, что вылезать из-под одеяла совершенно не хотелось. Красота. Лука на себе испытал то, что означает нежиться под одеялом. В печке потрескивали дрова, добавляя уюта. Что-то успокаивающе гудело на кухне. Не монотонно, а ровно и, тоже, уютно. Тимофей сопел рядом. Как только Лукич старший обвенчал Свету и Лукича младшего, Тимофей спросил Луку:
   - А можно я теперь буду называть тебя папой?
   - Папа, отец — это очень высокое звание, - Лука присел перед ребенком на корточки, чтобы заглянуть в глаза. – Если ты считаешь меня достойным быть твоим папой – я буду счастлив.
   - Да, папа.
   Они обнялись, а Света, разрыдалась. Пришлось вдвоем успокаивать.
   Лука улыбнулся своим воспоминаниям. Всего то пара месяцев прошла. Как за это время все изменилось! Лука поправил на сыне одеяло, тот во сне улыбнулся.
   «И впрямь похож», - подумал Лука: «Как так получилось?»
   «Судьба», - появился в ответ голос Мозга корабля.
   «О, привет! Ты там как?» - бывает, что люди лениво разговаривают, Лука в данный момент очень лениво думал.
   «А что мне сделается? Работаю. Нам, Ркандрам, все равно где находиться. Как тебе твои новые родственники?»
   «Вроде нормально. Контакт установлен. Сейчас вот лень побежу? побеждю? победю? Поборю и пойду укреплять отношения. Люба уже укрепляет. Чем-то с моей тещей на кухне занимается. Интересно, что там так гудит?»
   «Сепаратор».
   «После такого ответа мне стало еще интересней. Минут десять полежу и вылезу из-под одеяла».
   «Ну, давай, набирайся сил. Не буду отвлекать. Пока, звони, если что».
   «Ты тоже не теряйся, звони. Пока».
   - Доброе утро всем, - Лука заглянул на кухню, не решаясь зайти.
   - О, зятек, тоже ранняя пташка? Как спалось на новом месте?
   - Знаете, замечательно.
   - А мы вот с Любой коров подоили. Мы коллеги оказывается. Вот уж не думала, что встречу городскую девушку, которая так ловко может корову подоить.
   - Люба, а что ты такое делаешь.
   - Сепарирую.
   - Замечательный ответ, мне стало все понятно. Племяшка, просвети дядю.
   - Дядя, просвещайся. Вот этот агрегат называется сепаратор. Сверху, вот в эту чашу, заливается подогретое молоко. Вот в эту трубку вытекает обезжиренное молоко, так называемый обрат. А в эту сливочки. Тут, главное, равномерная скорость вращения.
   - У меня электрический сепаратор есть, сыновья подарили, но мне этот больше нравится. Ему уже лет пятьдесят, а может и больше. Мне от свекрови достался. На электрическом все как-то слишком быстро, что ли? «Бзь», и все, а здесь процесс. Священнодействие. Мне даже кажется, что сметана вкуснее получается.
   - Как же я все это люблю, - вздохнула Люба. – Жаль, попробовать не могу.
   - Что, ни как нельзя вылечить? – спросила Евгения Константиновна, данную тему явно уже обсуждали.
   - Можно. Заменой тела, но я еще не готова.
   - Это где же у нас тела меняют?
   - Пересадка мозга, - быстро нашлась Люба. Опять прокол. – Дорого, но реально. Вот только я не готова. И тело мне мое нравится. Оно очень даже ни чего, только с питанием проблемы. Я привыкла. А молоко просто обожаю. Гляжу и обожаю. Красивое оно. Живое.
   - Зятек, ты не против, что я тебя так называю?
   - Нет, - Лука пожал плечами. – Тем более, что это правда.
   - Правда будет, когда поженитесь.
   - О, - не прекращая вращать ручку сепаратора, обернулась Люба. – А здесь брак зарегистрировать как-нибудь можно?
   - Естественно, в сельсовете нашего сельского поселения. Слово то какое выдумали «поселение». Прости, Господи, не при детях будет сказано. Раньше центральная усадьба колхоза была – село, и мы три деревеньки. А теперь это все поселение.
   - А ждать долго?
   - Чего ждать?
   - Очереди на регистрацию.
   - Вы что, опять беременны? – вместо ответа Любе, почти теща сурово поглядела на Луку, ему, адресовав вопрос.
   - Ни как нет! – по-военному ответил Лука. – Просто в городе два месяца ожидание, а нам ждать нельзя. Некогда.
   - Столько лет ждали, а теперь некогда?
   - Они столько лет дурью маялись, да гордостью мерялись, - ответила за дядю Люба.
   - Служба, Евгения Константиновна, сами понимаете.
   - Понимаю, Лука. У нас с регистрацией проще. Вы как, праздновать хотите, или просто расписаться?
   - Конечно, праздновать, чтобы все по-взрослому, - опять Люба.
   - Отец договорится, они с мэром одноклассники. Зятек, принеси еще дров, пожалуйста. Дровяник за домом. Как с крыльца спустишься, так по тропинке налево, вокруг дома. Там у нас пес сидит, не бойся. У него цепь короткая. Он осенью откуда-то пришел. Весь побитый, чуть живой и злющий. Только мужа к себе подпускает. Пристрелить бы, по-хорошему, да жалко. Месяц его выхаживали. Выходили на свою голову.
   - Есть принести дров! Разрешите приступить к выполнению?
   - Приступайте, выполняйте, - усмехнулась Евгения Константиновна. – Вот бы мужа так обучить. Вот красота бы была.
   За ночь потеплело. Вчера было минус тридцать с хвостиком, сегодня всего пятнадцать. Потому, что ночью снег пошел, навалило почти по колено. Небо уже посветлело, но еще не рассвело. В этом предрассветном мареве снег казался синим.
   Пес кинулся неожиданно, ни как, не предупредив о своих намерениях. Не рычал, не лаял заранее. Лука отпрыгнул. А потом зарычал сам. Умение боевого рыка являлось одним из основных аспектов денсарского фехтования. До Шаропуза, конечно, далеко, но тоже не слабо, плюс усилитель голоса – мини мегафон с максимальными возможностями. Рёв Лукича младшего разнесся над пробуждающейся деревней. Пес залетел в будку быстрее, чем Лука успел расширить границы защитного поля и поставить нахала на место, загнать в будку.
   - Запомни, лохматый, - начал нравоучительным тоном Лука. – Никому нельзя повышать на меня голос. Я понятно изложил?
   Пес не высовывался из будки, видимо, понятно.
   - Ну, ты даешь! – Захар Данилович стоял в дверях бани в валенках, телогрейке и трусах.
   - Он первый начал.
   - Он теперь заикаться будет, и, боюсь, половина собак в деревне тоже. Ты то зачем туда пошел?
   - За дровами.
   - Теще помогаешь, это хорошо. Кстати, о дровах. Ты дрова колоть умеешь?
   - Нет.
   - А будешь?
   - Да, мне интересно.
   - У меня там чурочки лиственничные с лета лежат. Их только по морозцу колоть, когда смола замерзнет. Считай две недели мороз припекал, а сегодня, вот, потеплело. Самое оно колоть.
   - Командуйте.
   - Командовать это я за всегда, с превеликим нашим удовольствием. Давай тогда после завтрака и начнем.
   Чурочки оказались в районе метра, плюс – минус, в диаметре. У нас, в сельской местности, колка дров – занятие вполне себе обычное. А вот раскалывать чурки, да лиственничные это уже не рядовое, где-то даже, эпохальное событие. Его вспоминают долго, примерно год, до следующего подобного события, а особенно выдающиеся моменты не забывают много лет, вспоминая при каждом удобном случае. Кто сколько и как колотушек разбил, клиньев вбил, да колунов переломал. Лука добавил материала для воспоминаний.
   Если представители более старшего поколения работали вдумчиво, активно эксплуатируя клетки и нейронные связи головного мозга, потому как силы уже не те, да и радикулит донимает. То молодежь предпочитает пользоваться исключительно силушкой богатырской, удалью разухабистой и ломает шанцевый инструмент с небывалым воодушевлением.
   «Топорище» - ручка не только для топора, но и для колуна. «Колунище» - звучит как-то не очень. Но, как обычно, есть нюансы. Топорище для колуна: больше, толще, длиннее, прочнее и проще в изготовлении. Рачительный хозяин запасает их заранее в некоторых количествах. Первая запасенная рукоять понадобилась после первого удара Луки.
   - ХАК! – выдохнул Лука и от всей денсарской души всадил колун в чурку. Топорище осталось в руках. Сам колун засел в недрах заготовки для дров, где-то очень глубоко.
   - Лука, - простонал Захар Данилович. – Силища у тебя, конечно, да. Так колун с одного удара загнать. МогЁшь! Но тут же надо аккуратненько, дело деликатное. А ты прямо поперек сучка, не глядя. Сучок, он, как гвоздь, всю конструкцию удерживать будет. Давай покажу, как надо, - подошли к другой чурке, и, используя свой колун как указку, Захар Данилович продолжил объяснение материала. – Вот видишь, здоровый сук торчит, начинаем вдоль него. ХАК! – ну, хоть выдохнул Лука при ударе правильно. Колун вошел в чурку на половину. – Теперь представляю прямую и по ней, чтобы как пунктир через всю поверхность. ХАК! ХАК! ХАК! Вот. Теперь в отверстия от колуна вобьем клинья. Давай ты. Возьми «ИВАН ИВАНЫЧА». Лука, ну, колотушка березовая, вон стоит. Да, эта. Вставь клин, вбей слегка, чтобы крепко встал. Да, так, теперь следующий клин. Молодец. Так во все отверстия. Ага, а теперь «Иван Иванычем» от души. Лу-у-ка! Твою мать. Не, ну, мужики, вы видели? Березовая колотушка вдребезги!
   - Зато трещина пошла, - заметил Михаил. Оба сына принимали активное участие в данном мероприятии.
   - Эффективность наблюдается, но у меня всего две колотушки осталось. Лука, тебе может целую березу взять для этих целей?
   - Здравая мысль, - согласился Михаил. – За одно и березовых дров наломает.
   - Лука, эту чурку я сам добью, а ты из своей давай колун вызволяй. Только бей в пол силы, а то останемся без дров и инструментов. Колуны запасные вон стоят. Их всего три, имей ввиду. Тебе сейчас поперек сучка идти. Как чурка растопучится, сучок надо будет топором перерубить. Колун рубить не может. Он только колет. 
   - Понял, - «растопучил» чурку Лука легко, не особо напрягаясь. Сучок действительно удерживал всю конструкцию. Лука взял топор. – ХАК! Да что же у вас весь инструмент такой нежный? – Лука отбросил в сторону топорище.
   - Лука уже третье полено заготовил, - заметил Михаил.
   - Да, - согласился отец семейства. – Ты, Лука, нам из топорищ поленницу сложишь.
   - Я сейчас.
   - Лука, ты куда? – спросил вслед руководитель процесса.
   - Обиделся, что ли? – спросил Михаил, видимо у отца и брата, Лука уже скрылся из вида.
   - Вот, - вернулся через несколько минут Лука с денсарским топором. Колунов на Денсаре не было. Колоть было нечего, а с появлением тилеанских технологий и незачем. Топоры были – незаменимая вещь в хозяйстве. В Академии Механики доработали форму, теперь топоры имели рубящую кромку толщиной в одну молекулу.
   Толстый сук Лука перерубил с одного удара, чурка развалилась на две примерно одинаковые части. Денсарским топором Лука орудовал ловко, не впервой. От топора отверстия в чурке оказывались поуже, чем от колуна, но клинья встали. Забил их Лука обухом своего топора, поделив половину чурки на четвертины. А дальше совсем легко. Минут за десять чурка превратилась в нормальные поленья дров. Кроме Луки никто больше не работал, все зачарованно наблюдали.
   - Что у тебя за топор такой? – спросил Захар Данилович. – Дай посмотреть.
   - Пожалуйста, только осторожно, очень острый. Им, отец говорит, бриться можно, но не удобно.
   Площадка для разделки чурок на дрова находилась за двором, за оградой, на задворках – как хотите называйте. Сарай – навес примыкал к дому, защищая его от холодных северо-западных ветров, и дрова в поленницах не мокнут под дождем и снегом, и ходить за ними удобно. По нынешним правилам так строить нельзя. Строение должно быть не ближе трех метров от забора. Здесь же дом строился не по глупым правилам, а за долго до их появления, по уму. Практично и разумно. Внешняя стена навеса сама являлась забором. В ней находилась калитка. Вернее дверь, которая полностью сливалась со стеной. Если не знаешь, что она там есть, ни за что не найдешь, да, и искать не станешь. Через нее наши дровоколы и вышли за ограду. Дверь – калитка закрылась сама. Видеть, что происходило во дворе, мужчины не могли.
   Лай собаки с грозным рыком, звон натянувшейся цепи, Светин крик:
   - Ах ты тварь! Тима за спину!
   Что-то обо что-то громко шарахнуло. До этого момента калитка навеса – забора открывалась наружу. Влетевший во двор Лука открыл ее внутрь, попутно разобрав на не очень аккуратные дрова. Света, закрыв собой Тимофея, стояла у дома. Люба, присев на корточки, сидела перед собакой, бережно обхватив собачью голову руками. Пес глядел на девушку такими печальными глазами, что Луке стало стыдно. Врываясь в калитку, он хотел прибить негодяя. Пребывание на Земле породило в душах спокойных и уравновешенных инопланетных туристов сильные чувства и богатые эмоции.
   - Он очень хочет быть хорошим, только у него не получается, - Люба обернулась к людям, не выпуская собачьей головы из рук. Пес не возражал. – Ему сделали очень больно, покалечив чистую собачью душу. Он очень старается быть: полезным, верным, любящим и преданным псом, но душевный перелом все портит. Собакин от этого страдает, от чего становится еще более нервным, - Люба повернулась к собаке и, глядя тому в глаза, сказала. – Я тебе помогу. Согласен? – пес на удивление всех собравшихся, а собрались все, кто был в доме, замахал хвостом. – Как его зовут?
   - Кто бы знал, - ответил отец семейства. – Он без паспорта пришел и не представился.
   - Хорошо, буду звать тебя Товарищ Пес. Согласен? – пес завилял хвостом и лизнул Любину руку. – Вот и договорились, - Люба выпрямилась. – Мужики, а что это вы там такое интересное делаете и без меня?
   - Колуны ломаем, - ответил за всех Лука. Теперь они со Светой и Тимофеем стояли обнявшись втроем.
   - Еще калитки, - добавил Михаил.
   - Я тоже хочу, - Люба уперла руки в «боки».
   - Не вопрос, - согласился хозяин. – Пойдем.
   Выйдя за ограду, Люба деловито огляделась, кивнула своим мыслям и взяла колун.
   - Какой интересный инструмент, - повертела его в руках, примеряясь. Местные мужики только рты раскрыли. А что вы хотели? Мастер фехтования и с колуном мастер. Прицелилась к чурке и, от души. - ХАК!
   - Да, что ж за семейка то такая? – скорбно молвил Захар Данилович.
   - Еще одно полено, - кивнул головой Михаил.
   - Вам этих штук не хватит, - сообщила Люба, кивнув в сторону последнего запасного колуна.
   - Пока вы не помогали, хватало.
   - А это что? Лыжи? – Люба заметила под навесом, через гостеприимно выломанную калитку, лыжи, стоявшие у стены дома.
   - Да, но они не спортивные, охотничьи. На них не покатаешься. На них ходят. И в дрова их превращать не надо.
   - Собакина хочу прогулять. Такие лыжи, как раз, подойдут, а то снег глубокий.
   - А ты на них ходить умеешь? Они на валенки обуваются. Валенки в доме. Размер универсальный – всем большие.
   - Умею, у деда такие.
   - И кто ваш дед?
   - Лесник.
   - Его отец, получается? – Захар Данилович показал большим пальцем за спину в сторону Луки.
   - Да.
   - А чего же в таком разе дрова колоть не научил?
   - Когда Лука родился, дед уже давно на пенсии был.
   - Могуч ваш дед.
   - А то. Собакин, пошли гулять, - Люба отцепила собаку. – Будешь Собакин. Товарищ Пес, слишком официально, не находишь?
   - Смотри, удерет.
   - Удералка не выросла, - дама с собачкой пошли по проулку за огород, в сторону леса.
   - Пойдем, мужики, пообедаем, - Захар Данилович проводил Любу задумчивым взором. Вздохнул и продолжил. – Последствия нашей деятельности предлагаю ликвидировать потом, - все, не спеша, следом за хозяином пошли в дом.
   - Я еще немного тут побуду, - сообщил Лука Свете. – Минут через пятнадцать приду.
   Оставшись один, Лука сходил к машине. Достал молекулярный резак, только таким устройством можно было разрезать волскрим. Лиственница оказалась значительно легче в обработке. Все чурки нарезал на дрова минут за пять, максимум десять.
   - Лука, ты, когда все успел? – опешил хозяин дома, увидав внушительную кучу дров вместо чурок.
   - Перед обедом.
   - Ты же вместе со всеми был?
   В ответ Лука пожал плечами и сменил тему разговора.
   - Вам мой топор действительно понравился?
   - Да, никогда таких не видел.
   - Экспериментальный вариант. Композиционные материалы, - умело ввернул всем известное, мало кому понятное, но все объясняющее слово Лука. – Тогда, я хочу вам его подарить, - Лука протянул тестю топор, как каравай, на двух руках. Рушника и солонки не хватало.
   - Вот это спасибо, зятек! Удружил, порадовал. Ты, если хочешь, можешь последний колун доломать.
   - Так чурки кончились.
   - Это да.
11

   После завтрака следующего дня Лука с Светиным папой посетили стайку с ознакомительной экскурсией. Дядя Слава, тем временем, профессионально почистил двор от снега. А братья Михаил и Андрей сделали новую калитку, разобрав остатки старой на дрова.
   - Жена моя Женя, - отдыхая за столом с глиняной кружкой чая в руках, сказал Захар Данилович. – Хорошие к нам гости приехали. Может на совсем останетесь, гости дорогие? Лука, я, если честно, думал, что навоз тебя смутит. А ты ни чего, даже не поморщился.
   - Лумбгума вы не нюхали. На его фоне навоз ваш, как ароматизатор воздуха использовать можно.
   - Это, что за гумм такой?
   - Смазка специальная, - врать Лука уже худо – бедно научился.
   - Лука.
   - Да, Люба.
   - Может разомнемся?
   - Давай, давненько не сражались.
   - Папа, вы на мечах драться будете?
   - Брат мой, - ответила вместо Луки Люба. – Фехтовать. Кстати, ты когда в прошлый раз тренировался?
   - Так ты со мной не занимаешься!
   - Каюсь. Виновата. Давай сегодня, и начнем исправлять данное упущение.
   Доспехи спортсменов, поначалу, повеселили зрителей. Изначально зрителей было не много, только члены семьи. Односельчане стали стягиваться позднее, когда бой уже кипел. Сражались на площадке, на которой вчера еще стояли чурки. Места много и снег утрамбован. То, что нужно.
   Спортсмены поприветствовали друг друга, и бой начался. Люба стремительно атаковала, меч вылетел из ножен уже после того, как она ринулась в атаку. Что бы ни тратить времени на замах, ударила с разворота, крутанувшись вокруг себя и не снижая скорости сближения.
   - Во, дает, - зашептались зрители.
   Лука, уклоняясь, сел на шпагат и нанес удар снизу вверх. Люба взлетела. Она и на Денсаре так могла, а уж на Земле с ее смешной гравитацией, подавно. Перелетела через Луку, сделав кувырок в воздухе. Расчет был точным. Над Лукой она пролетала головой вниз и нанесла удар из этого положения. Лука отбил Любин меч своим, сделал полу кувырок назад, ноги оказались вверху. Резко свел их из шпагата вместе и, не понятно как, взлетел в противоположную от Любы сторону. В полете развернулся лицом к сопернице и, не успев приземлиться, атаковал. Люба приземлилась на поломанное топорище. Сломал топор Лука и отбросил топорище в сторону. Когда складывали дрова, к ним же уложили и рукояти колунов, колотушек и обломки калитки. Про топорище просто забыли, не заметив его в снегу. Люба точным пинком запустила обломок земного инструмента в голову дяди. Мечи были тренировочными и рубить не могли. Лука отбил топорище с такой силой, что оно сломалось, разлетевшись на несколько кусков.
   - Ну, вот! Видели? – обратился Захар Данилович к односельчанам, которые почти полным составом собрались вокруг импровизированной арены инопланетных гладиаторов. Как узнали? Когда успели? Осталось загадкой. – Что им колуны ломать?
***
   Когда я писал первую часть моего повествовательного высоко не научного романа, я заметил, что глупо пытаться описывать балет словами. А сейчас пытаюсь поединок описать. Тот же танец. Не видел – не поймешь. Старею. Глу…, ой, ой, ой мудрею. Мне, иной раз, кажется, что мудрость, это хорошо замаскированный маразм. Развитие человека происходит по интересной схеме: младенец; дитя неразумное; подросток с переходным возрастом, переходящим в юношеский максимализм; кризис среднего возраста и маразмы. На мудрость нет ни времени, ни места. Некоторые еще успевают на «бис» на бес в ребро, но большинство, упиваясь мудростью из источников близких к маразму, просто разучивают слова лебединой песни. Извините. Печалька. Что это я? Накатило. Бывает.
***

   Поединок продолжался минут двадцать, наверное, и завершился так же стремительно, как начался. Лука снял шлем. От головы шел пар.
   - Дядька, надень колпачок обратно, а то тыковку простудишь.
   - Да, да, - поддержала Евгения Константиновна. – Простудитесь, разгоряченные все. Пойдемте в дом.
   Провожали бойцов дружными, глухими, потому что руки в варежках, аплодисментами. Пока участники поединка разоблачались, хозяйка с помощью дочерей накрыла на стол знатное чаепитие. Таким перекусом можно было заменить полноценный прием пищи.
   - Давайте быстренько за стол, - усадила она усталых, но довольных гостей.  – Пока не остыло. Вот чаек горяченький. Колбаску пробуйте, своя, домашняя. Сметанка, вот, свеженькая, Люба делала. Варенье малиновое. Кушайте.
   Лука так и сделал. Намазал на колбасу сметану, сверху варенье и съел. Чем поразил окружающих до глубины души и звенящей тишины.
   - Дядька, я вот этого ни чего, никогда не пробовала, но, даже я подозреваю, что ты соорудил какой-то не правильный бутерброд.
   - Люба, а ты вспомни, как он торт с маринованными огурцами ел, - напомнила Света. – Лука, странные у тебя вкусовые предпочтения.
   - Дядька, ты не беременный, часом?
   - Не знаю, мне вкусно.
   - Что, конкретно не знаешь? Уточни.
   - Ну, и на здоровье. Что вы прицепились к человеку? Пусть ест, как хочет, раз желудок не возражает, - заступилась Евгения Константиновна.
   - Тетя Люба, - обратилась к девушке Светина племянница, дочка Михаила. – А вы меня так сражаться можете научить?
   - София, ты сестра Тимофея по маме, а я его сестра по папе. Так, что мы с тобой обе сестры Тимофея. Поэтому обращайся ко мне на «ты». Хорошо? Через двадцать минут у нас с Тимофеем начинается занятие, присоединяйся.
   Современный Денсар и фундаментально серьезное отношение к чему бы то ни было, сочетаются между собой еще меньше, чем ингредиенты бутерброда Луки. Тренировки по фехтованию – это, во-первых, весело, а, уже потом, все остальное. Мастером ты можешь и не стать, но заряд радости, бодрости и веселья получить обязан. Люба, как наставник, строго придерживалась традиций. В конце концов, сама она именно так и училась, веселясь, танцуя и играя. Младший племянник Светланы, сын Андрея – Захар (назвали в честь деда), не смог остаться в стороне и присоединился к общему веселью. У него в его четыре года не плохо получалось. Весело. Взрослые члены семьи присоединились к Луке за столом.
   - Хорошая девушка, - тяжело вздохнув, сказала Евгения Константиновна. – И не скажешь, что болезнь у нее. Вон и с детьми здорово управляется, и они ее любят. Детей не обманешь. Молодец. Лука.
   - Да, - Лука продолжал дегустацию всего со всем, в разных вариациях.
   - А она детей иметь сможет? Не знаешь?
   - Знаю. Сможет. Медики дают добро.
   - А дети тоже могут больными родиться?
   - Она не такая уж и больная! Больше того, к ней ни одна зараза прилипнуть не может. У нее за всю жизнь, насморка ни разу не было. Вся ее болезнь выражается в особенном питании. А так совершенно здоровый, нормальный человек. Видели, как сражается? Лучше ее только наш наставник. Она меня сегодня не победила только потому, что поддавалась. Она вторая по уровню мастерства, а я где-то во втором десятке.
   - Не прибедняйся, - Захар Данилович похлопал Луку по плечу. – Я видел, как ты умеешь.
   - О, вы не видели, как они с моим старшим братом умеют. Вот, где танец. У них с Саней, примерно, одинаковый уровень. Залюбуешься. А дети у Любани будут совершенно нормальными. С ней, просто медики ошиблись. Редчайший случай.
   К воротам усадьбы подлетела «тарахтелка». Разговор за столом смолк. Клацнула щеколда на калитке, пес звякнул цепью и залаял, дверь открылась. На пороге в клубах пара возник взлохмаченный парень, без шапки.
   - Тетя Женя! Зорька рожает, плохо ей!
   - Семен, не тарахти. Что ты как тарахтелка твоя? Будто в первый раз увидел, как корова телится.
   - Так это Зорька! Она даже по первотелку стоя рожала, а тут улеглась. Плохо ей!
   - Сядь, чайку попей. Наверняка сегодня еще не ел. Я пока соберусь.
   - Дядька, мы машинку возьмем, - из комнаты выглянула раскрасневшаяся Люба.
   - А ты куда? – Лука перестал жевать.
   - Дядька, корова телится, а я ветеринар, между прочим. Семен, да? Запуск нормально провел?
   - Да, - парень жадно жевал и отвечал с набитым ртом, пережевал, продолжил. – Все, как всегда. Только веса она много набрала. Я уж думал ограничить рацион питания, но не морить же голодом стельную корову.
   - Бывает, - вышла Евгения Константиновна с классическим старым чемоданчиком – саквояжем земского доктора в руке. – Все, я готова. Люба, ты с нами?
   - Да, я тоже готова. Дежурный чемоданчик в машине.
   - Машина это та, что у ворот стоит? – Семен поднялся из-за стола, на ходу допивая чай. – Не пройдет она там. Замело дорогу, только на «Буране» можно.
   - Пройдет, у нее знаешь какая проходилка? Поехали.
   Семен на стареньком «Буране» в клубах снега и дыма ехал впереди. Люба и Евгения Константиновна с комфортом двигались следом.
   - Какая машина у вас, - восхитилась Евгения Константиновна. – Прямо звездолет какой-то.
   - Нет, до звезд она не долетит. А этот, Семен, он кто? – поспешила перевести тему разговора Люба.
   - Фермер. Они с сыновьями моими вместе работают. С двух коров начинали, а сейчас уже семнадцать и быка прошлым летом купили. О, сыновей не взяли!
   - Вон они, следом пылят на такой же, как у Семена штуке.
   - Мои семейные, в деревне живут, а Семен на ферме днюет и ночует.
   - Холостой, что ли?
   - Да.
   - Что так? Парень вроде видный.
   - Они с Михаилом моим одну девочку любили со школы. Когда выросли, она Михаила выбрала. Я боялась, что парни дружить перестанут. Нет, нормально. Семен свидетелем на свадьбе был, они оказывается, так еще в детстве решили. Один, кого Ульянка выберет, женится на ней, а второй свидетелем будет.
   - А если бы она никого не выбрала из двоих?
   - Такой вариант, видимо не рассматривался. Сеня с Мишей всю жизнь вместе. Я с его мамой в одной палате в род доме лежала. Мы их даже, разок, на кормлении перепутали. Вот животноводством вместе занялись, ну, и младший с ними. Андрейка за Мишей с детства, как хвостик, и женился на Ульянкиной младшей сестре. Они тоже вместе с роддома. Мы со сватьей тогда смеялись, вот вырастут, женятся, внуков нам нарожают. А они так и сделали. Кто бы мог подумать. Пошутили. И хорошо, что так.
   - А Света в род доме никаких знакомств не завела?
   - С девчонками я одна в палате лежала. Девяностые, рожали мало тогда. Да и сейчас не много. Многодетных семей среди молодых мало. А род дом наш закрыли, вместе с больницей. Теперь рожать в район, почти сто километров, так десять раз подумаешь, а надо ли?
   - Ваши ферму организовали, а остальные люди, почему ничего не хотят?
   - Нет, ребята у нас все хорошие. Разъехались, в основном. Вроде никто не опустился. Ни все хотят быть хозяевами хозяйств, это же сплошные проблемы. Я на этой ферме работала, успела взять уже руины в аренду, на пятьдесят лет почти даром у колхоза, а потом колхоз окончательно погиб, я ее и приватизировала. Пацаны, как выросли, один корпус отремонтировали, вот в нем и трудятся. Но нам повезло, ферма официально уже была. А новую сейчас с нуля поднять это никаких денег и здоровья не хватит. Одних согласований и разрешений необходимо какое-то сумасшедшее количество собрать, экспертизы провести. И все это нереальных денег стоит. У нас всю деревню за столько не продашь. Вон видишь дом с красной крышей?
   - Да.
   - Там наш бывший учитель с детьми живут. Школу закрыли. Дети взрослые уже, рядом дом не достроенный, это тоже их. Вот они всей семьей кроликов держат, больше тысячи голов. Но все на собственном подворье. Поле под корма выкупили у кого-то, не знаю у кого, у государства, наверное, не знаю, колхоз хозяином был, так помер колхоз. А никаких ферм официально строить не собираются, где денег столько взять? Через два дома от них, гусей держат, тоже много, несколько сотен. И у всех остальных хозяйства тоже крепкие, на семью хватает. Кто картофель выращивает, кто еще, что. Мой, Захар – механизатор. Кому, что вспахать. Корма заготовить.
   - У вас техника есть?
   - Да, с колхоза выкупили. У нас старший сын младше трактора, но у Захара руки золотые, чинит, работает.
   - Весело у вас.
   - Это да. Зато дружно. Все друг за друга.
   - Это хорошо, это правильно.
   Подъехали к ферме. Люба зашла следом за Евгенией Константиновной.
   - Ух, ты, как тут у вас все здорово, - со знанием дела огляделась Люба. – Роженицы я так понимаю отдельно от остального стада.
   - Да, вон за перегородкой, у нас там ясли.
   - Пошли, показывай свою Зорьку.
   - Пойдем, вот, - Семен открыл дверь в отдельный загон. Корова лежала на свежей соломе, тяжело дыша. – Плохо ей. Уже не в первый раз, а что бы так ни разу не было.
   Люба уселась на пол, рядом с коровой.
   - Вау, и пол теплый!
   - Это Андрей в Интернете нашел. Там Иван для бани печь изобрел, ролик выложил, а мы вот здесь, потому же принципу для коровок построили. Она для горения воздух из-под пола берет, за одно и запахи неприятные вытягивает, и сырости нет, и теплый воздух под пол затягивается.
   - Молодцы, - похвалила Люба, открывая свой чемоданчик.
   - Что это? – округлила глаза Евгения Константиновна.
   - Диагностический комплекс, - ответила Люба, а про себя подумала: «Плохие шпионы. Опять прокол». Запустила систему. – Семен, нормально все с коровкой. Двойня у нее. Смотри, два сердечка бьется.
   - Какая техника замечательная, - восхитилась земной ветеринар.
   - Да, - не стала спорить Люба. – Семен, водичку тепленькую организуешь?
   - Банная печка, воды полный котел.
   - Замечательно. У вас коровий род дом по высшему разряду. Второй теленок, как положено, задом наперед лежит. Надо будет вытягивать, - Люба надела перчатки. – Что тут у нашей мамочки? А у мамочки все хорошо. Мамочка готова.
   - Мама! – над яслями возникли Михаил и Андрей. – Там у Красульки тоже начинается.
   - Это которая телочка, первотелок?
   - Она. И у Венеры скоро начнется.
   - Бык у вас оптовик затейник, как я посмотрю, - Люба пальпировала корову, при этом на Семена смотрели обе и роженица, и акушер. – Евгения Константиновна, давайте я здесь, а вы спасайте остальных. Семен, будешь моим ассистентом. Ни чего, сознание не потеряешь?
   - Да, что же я, в первый раз, что ли? Я в этом году уже трое отелов принял. Просто Зорька вела себя неправильно, вот я за помощью и поехал. А так то, сам бы справился.
   - Молодец, - задумчиво ответила Люба. – Что-то я тебя перехваливаю. Тебе так не кажется?
   Семен в ответ хмыкнул.
   Роды прошли успешно. Долго. Тяжеловато, даже для Любы с ее силой и техникой, но успешно.
   - Даже послед отошел, как по учебнику, - Люба выпрямилась и, упершись руками в поясницу, слегка выгнулась назад. – О-о-ох, - тяжелая ручища улеглась ей на плечо, притянув к себе. Возможно, впервые в жизни Люба опешила. Она покосилась на руку на плече. Повернула голову в другую сторону и увидела лицо счастливого фермера. Он, глазами полными восторга, глядел на то, как корова вылизывает своих телят. Люба еще раз покосилась на руку на своем плече и не стала ее прогонять. – Поздравляю, папаша!
   - Ага, - глупо улыбаясь, кивнул Семен.
12

   Наступил ранний зимний вечер. Бабушки, пап и Любы все еще не было. Оставшиеся дома женщины: Света, Варя и жены братьев – убрали со стола после ужина и спрятались в девичьей комнате. Дядя Слава с Захаром Даниловичем что-то обсуждали в пол голоса сидя за столом. Детьми занимался Лука.
   Дети были в восторге. Когда же вечер из раннего перетек в поздний, все дети дружно решили спать с Лукой на полу. Взрослые не возражали. Денсарские сказки никогда не были страшными. Последние пару тысяч лет злодеев на планете попросту не было. Лорд Олдар знал сказок множество. Как же юный Лука обожал ночные посиделки, переходящие в полежалки и засыпалки в теплые летние ночи в степи у костра. Замечательный, бархатистый, обволакивающий и успокаивающий голос Олдара и его бесконечные, веселые и поучительные истории. Даже уже засыпая, дети продолжали усмехаться веселым приключениям героев. А, заснув, кто, где в чистом поле у затухающего костра, продолжали улыбаться во сне.
   По мере взросления Лука становился мудрей. И уже не садился в круг у костра, а сразу ложился поодаль, чуть в стороне, за кругом света. Лежал, любуясь прекрасным звездным небом и незаметно засыпая. Сегодня он стал взрослым окончательно, и ему досталась роль Олдара. Дети, сначала, звонко смеялись, затем усмехались, а сейчас сладко посапывали. Как же тяжело воспитывать детей. Горло рассказчика пересохло. Трудно так много говорить. Лука вышел в столовую. Не смотря на основательные познания земного быта, Лука так и не смог окончательно разобраться в ротации комнат в жилищах землян. Комнату, в которой он спал, называли то залом, то гостиной, хотя она была несколько меньше той комнаты, в которую он вышел.
   Эту комнату называли как столовой, так и прихожей. Оба названия имели право на существование. Прихожая потому, что из сеней человек попадал сразу в нее. Сени были не отапливаемыми, поэтому одежду снимали и хранили здесь же, в прихожей. В этой же комнате находился большой обеденный стол, за которым собиралась вся семья, принимая пищу. Суда же вел выход из кухни. И столовой комната имела право называться. Да и гостиной она была в гораздо большей степени, чем та комната, которую гостиной называли. Чаще всего гости сидели за обеденным столом.
   Еще в двух комнатах: спальне и девичьей – Лука ни разу не был, но подозревал, что они не сильно друг от друга отличаются.
   Лука очень хотел пить. Поэтому шел целенаправленно к старому, пузатому самовару, постоянно проживающему на обеденном столе.
   - О, зятек, присаживайся. Чаю будешь?
   - Да, спасибо, - если бы не пересохшее горло Лука усыпил бы и себя вместе с детьми. Сейчас он находился в полусонном состоянии, между сном и явью.
   Лука мелкими глотками пил уже не горячий чай без сахара. Мужчины, тем временем, продолжили прерванный его появлением разговор. Слово взял Захар Данилович, продолжая прерванную мысль:
   - Ты, Слава, сам служил. Вспомни, какой бардак был в Армии в девяностые! Он же Армию нашу, считай, восстановил! Спас! – Захар Данилович говорил горячим шепотом. – Если бы не он, нас бы уже давным-давно захватили!
   - А что же в девяностые не захватили, когда Армии не было?
   - Так, думали, что само все развалится, так заберут, что хотят. А он пришел, Армию возродил, оборонку реанимировал! И всё, обломились морды вражьи! Хрен им, а не Рассею! - шепотом можно кричать, Захар Данилович это только что доказал экспериментальным путем.
   - Бардака там и в семидесятые хватало. Потом он просто ширился и разрастался. Зарплату месяцами не давали. Это факт.
   - Вот, а теперь платят вовремя! Это его заслуга!
   - Платят, и его заслуга тоже, согласен.
   - Правильно, согласен, против фактов не попрешь!
   - Не попрешь. Да вот только в одной из самых богатых стран мира, народ живет все беднее и беднее. Почему? Зарплату платят вовремя, да только зарплата какая? Официальная средняя зарплата чуть больше сорока тысяч, про реальную зарплату молчу. Это меньше пособия, которое в Германии платили беженцам. Согласен, там цены выше, но и зарплаты выше на столько, что покупательная способность работающего человека выше, чем у нашего специалиста того же уровня. Почему? Мы вот все с Германией соревнуемся, по какому-то ВВП, не понимаю по какому. А давайте, лучше, по уровню жизни посоревнуемся. До смешного доходит. Ты же в курсе, как в странах Балтии русскоязычных унижают, притесняют и прочее.
   - Конечно, сволочи.
   - А где вереницы беженцев на историческую родину? Хоть раз в новостях слышал, что из Прибалтики русскоязычные эмигрировали в Рассею? Нет никого. То есть им там быть униженными нравится больше, чем у нас гордыми. Президент сам говорит, что у нас человек с зарплатой в восемнадцать тысяч – средний класс. Вот я, дворник получаюсь средний класс. Кто-нибудь, кроме президента в это верит? У меня пенсия больше зарплаты, это нормально? Так мне уже много не надо, и в сумме у меня почти средняя зарплата по стране получается. Мне хватает, еще и детям помогаю. Вот, о детях. Представь семья: мама, папа, ребенок. Родители представители среднего класса по президентским меркам, зарабатывают по восемнадцать тысяч, в сумме тридцать шесть. Делим на троих, получается ниже прожиточного минимума на члена семьи. Всё. Нищета! И это средний класс. Так президент считает.
   - Да, когда он так говорил? Не помню я этого.
   - Вот, недавно. Тасс. Двадцать вопросов президенту, шестнадцатая серия, по-моему. А каково бедным слоям общества? Малообеспеченным? Мучительная смерть от недоедания их удел? И таких, у нас, по официальным данным, двадцать миллионов. То есть средний класс у нас составляют нищие, так президент сказал, мол, нищие это средний класс и есть. А еще почти пятнадцать процентов граждан живут гораздо беднее, нищих. Это нормально? За двадцать лет ни хрена не сделал, на самом деле. Нищету в разряд среднего класса возвел, и всё, все экономические достижения. У тебя сыновьям уже в районе тридцатника?
   - Мишке тридцать пять, Андрюхе тридцать три.
   - А когда они по второму ребенку планируют? В деревнях раньше по много детей рожали. У тебя четверо, а у твоих сыновей по одному. Почему?
   - Больницу местную закрыли, только фельдшер один на всех, направления в район выписывает. Работа, такая, не понятная. Вроде сами на себя, сами себе зарплату, иной раз месяцами не дают. Боятся они еще детей рожать, их же вырастить надо, образование дать. И проект этот не на один день. Тут не знаешь, что завтра будет, а через год? А через восемнадцать лет? 
   - И это его заслуга. В сильном государстве люди уверенны в своем будущем и будущем своих детей.
   - Так он же за стабильность!
   - Он за стабильную неуверенность. Ты желаешь своим детям нищей стабильности? Нет. А другой стабильности он не предлагает. Не может. Только стабильную бедность и нищету.
   - Хорошо, допустим не он, а кто? На выборах ему конкурентов нет.
   - Правильно, он их до выборов убирает. Зачем ему конкуренты? У него, даже в его команде все на голову ниже, а то и на две. Огурцы у вас вкусные. В бочке солите?
   - Да. Неожиданный переход, с высокой политики.
   - Это не переход, это развитие мысли. Плесень в бочке поверху плавает?
   - Естественно. Куда без нее?
   - Пока плесень в сторону не отгребешь, огурцов не видно. И здесь так же. Он себя плесенью окружил, среди нее плавает, один огурец, других не видно. Сам от этой плесени уже заразился. Тут ведь с кем поведешься, от тех и заразишься. Лука, ты спишь, что ли?
   - Угу, - Лука передернул плечами. – Задремал. Пойду я, страшные у вас сказки. Спокойной ночи.
   Шепот людей за столом от Луки не отстал. Ни то во сне, ни то сквозь сон, но он продолжал слышать или видеть во сне.
   - Хорошо, Слава, а делать чего?
   - Для начала понимать, когда тебе врут.
   - И на выборы не ходить? Там все равно все решено.
   - Ни чего там не решено.
   - Мне Миша Нахального включал послушать, он призывал бойкотировать выборы, мол, все решено.
   - Мне иной раз кажется, что Нахальный казачок засланный. Если ты не пришел, твой голос подделывать не надо, ты и так за победителя. Я на прошлых выборах наблюдателем пошел, хотел вбросы и манипуляции посмотреть. Не увидел. За него проголосовало сорок с лишним процентов и это в А-нске, где его не очень любят. Больше того из испорченных бюллетеней, больше половины были испорчены тоже за него. Напротив всех кандидатов минус, а напротив его фамилии плюс. Я съездил с выездным ящиком, думал там все за КПСС. Фиг. Из двадцати восьми избирателей, четырнадцать, ровно половина, сказали, что им скрывать нечего и проголосовали при нас. Так вот, из этих четырнадцати, двенадцать за него. И вот те, кто точно за него проголосует, они точно придут, потому что поддерживают власть, а он их призывает. Приходите, важен каждый голос. И так далее. А те, кто против слушают Нахального, а он им говорит не приходите, тем более президент зовет, ему нужна явка, не дадим ему явки. И люди не приходят. Президент зовет своих, и сразу отпугивает тех, кто против, а Нахальный ему в этом помогает. Те, кто «ЗА» приходят, а те, кто «ПРОТИВ» остаются бойкотировать дома на диване. Под лежачий камень вода не течет. Если тебе не нравится, так делай хоть что-нибудь. Почешись, раз чешется, само может не пройти.
   Лука почесался. Везде, где зачесалось. Повернулся на другой бок. Уютно завернулся в одеяло и заснул уже нормальным, крепким сном.
13

   Когда вернулась Люба, Лука не знал. Проснувшись, сильно удивился. Люба спала с ними на полу в обнимку с Софией. На улице еще было темно. Дом спал. Из кухни доносилось какое-то непонятное, от того интересное шуршание - шебуршание. Лука тихонечко, не одна половица не скрипнула, все-таки сын лесника, вылез из-под одеяла, оделся и, пройдя через темную прихожую, заглянул на кухню. Захар Данилович самозабвенно шаркал чем-то непонятным по старому армейскому ремню.
   - Утро доброе, - вежливо поприветствовал Лука, Захар Данилович подпрыгнул от неожиданности, но занятие свое не прервал. – А что вы такое делаете?
   - Бритву правлю, - Лука в ответ весьма убедительно изобразил непонимание, пришлось объяснять. – Бритва, опасная. Киса Воробьянинов Остапа Бендера такой по горлу чикнул.
   - А кто это такие?
   - Ты серьезно? – Захар Данилович даже прервал свое занятие и обернулся. – Серьезно. Вижу, серьезно, - горестно кивнул головой, вздохнул и вернулся к своему прерванному занятию. – О времена, о нравы. К чему катится этот мир? Трофейная, дед с войны привез. Отец тогда еще совсем пацан был. Дед и ему такую же подарил, на вырост. Отцовская сейчас в гараже лежит, провода почистить, да так, чего подрезать. Батя ей карандаши в школу поточил, бриться ей теперь нельзя. А дедовская уцелела, он ее сильно берег. Я, брат Лука, бриться с детства ненавижу. Как в седьмом классе усы брить начал, так сразу понял – ненавижу это занятие. Как побреюсь, так раздражение по коже ужасное. Чешется – жуть! Всё, что мог перепробовал: и станки всякие разные, и электрические бритвы, у меня даже заводная была, с ключиком. Только после этой бритвы раздражения нет. Ей и бреюсь.
   - Может вам не мучаться и усы с бородой отпустить?
   - Не могу, - вздохнул Захар Данилович. – Если бы я был индеец, то носил бы гордое имя «Мокрый Нос». Чуть подстыл, и потекло. Сопли из усов выковыривать, то еще удовольствие.
   - Согласен, - усмехнулся появившийся в дверном проеме дядя Слава. – Всем утра доброго!
   - Разбудили мы тебя? – Захар Данилович открыл небольшой пластмассовый шкафчик, висевший над умывальником. Достал помазок и начал взбивать пену. Лука следил, как зачарованный. Никогда такого не видел.
   - Нет, - дядя Слава почесал поясницу. – Я привык рано вставать. Это у тебя там, на дверке «Опять двойка» никак наклеена?
   - Да, из старого учебника Русского языка вырезал.
   - Эпохальное произведение. Миллионы советских школьников по ней сочинения написали. А я с племянником художника знаком. Ну, как знаком? Я еще срочную служил. Он генерал – полковник авиации, Герой Советского Союза, к нам в бригаду приезжал, уж не знаю зачем, мне доложить забыли. Упущение со стороны командования, конечно. Я как раз на пост номер один заступил, у знамени бригады в штабе. Они мимо прошли, а я, получается, рядом постоял. Когда сменился, покурить выскочил. Чуть папироску не проглотил. Все начальство в курилке и я, нарисовался, не сотрешь. Опешил я. Весь устав забыл, а он мужик хороший, настоящий, таких сразу видно, говорит: «Что встал, боец? Не тушуйся, заходи, в курилке все равны. А ты молодец, на посту хорошо стоял, выразительно». Ведь надо же, заметил. Хороший мужик. Не огенералился. От иных командным духом так несет, дышать рядом не возможно, а Василий Васильевич, как был солдатом, так солдатом и остался. Я его книгу воспоминаний не знаю сколько раз перечитал. Настольная книга, считай.
   - А мне эта картинка душу греет, - Захар Данилович начал наносить пену на лицо. - Я по ней сочинение на пять написал, правда, ошибок наделал, ужас. За ошибки единицу поставили. Огромные такие, на пол страницы в тетради, пятерка, за содержание и единица, за правописание.
   - Пять один, получается. В чью пользу? – усмехнулся дядя Слава.
   - Ничья. Один мне потом разрешили исправить. Переписать, вернее списать свое сочинение по новой, в новую тетрадь, с исправленными ошибками. Так я, грамотей, переписывая две ошибки сделал. А сочинение мое, после второго переписывания, в районе, на конкурсе школьных сочинений третье место заняло. Я целую неделю гордостью школы был. Правда в журнал мне за правописание поставили тройку, учительница сказала за волю к победе.
   - Что ты там такого написал?
   - Все саму картину описывали, а я про художника написал. У нас учительница рисования на всех художников досье собирала. К ней я и обратился. Она мне про Федора Решетникова больше трех часов рассказывала. Как он в полярных экспедициях участвовал. Первых Героев Советского Союза, когда те спасали экипаж ледокола «Челюскин», с натуры зарисовывал, во время совершения подвига. Интереснейшей судьбы человек! Вот и племянник у него герой, - Захар Данилович начал бриться, натягивая кожу лица. Замолчал. Луке глядеть было страшно. Страшно, но интересно. Страшно интересно. *Могучая штука русский язык! Я, кажется, это уже говорил? И ладно*.
   - Захар Данилович, подождите. Я вам сейчас свою бритву принесу. Попробуете, вдруг понравится, - Лука бесшумно вышел из кухни.
   - Хороший парень, - Захар Данилович перестал бриться. – Я Светку понимаю. В такого не грех влюбиться. И силища у него, конечно, ого-го!
   - Да, что есть, то есть, - согласился дядя Слава. – А с виду и не скажешь.
   - Вот, - Лука вернулся на кухню. – Пробуйте.
   - И что это? И как его пробовать?
   - Сейчас покажу, мне тоже побриться надо.
   - Что тебе брить?
   - Усы.
   - Да? Их проще пинцетом выщипать. Ну, ладно, показывай. Что-то она у тебя не работает.
   - Работает.
   - А почему не гудит и не жужжит?
   - Жужжать не будет, принцип действия другой.
   - Лука, что ты там, в руке держишь? Мешает же, положи на стол.
   - Это ножи кухонные из волскрима, Евгении Константиновне подарить хочу.
   - Тоже композит, как топор?
   - Да, не тупятся, не ломаются. Ну, вот, теперь вы.
   - Быстро ты побрился. Давай, попробую. Пену, наверное, надо смыть?
   - Не обязательно, она пену сама уберет, вместе с щетиной. Как бункер наполнится, загорится лампа. Вот так откроете, вытряхнете.
   - Ну вот, я думал, она щетину аннигилирует.
   - Нет. Зачем так усложнять? Не рационально, тем более что щетина, это органика, сама переработается.
   - Логично, - Захар Данилович провел по щеке бритвой, потом пальцем. – Ух, ты! Как попка младенца, шикарно! – побрившись, погладил щеки, шею, подбородок. – Шикарная вещь! Не понял, как она работает, но я в первый раз в жизни побрился без душевных матов. Если еще и раздражения не вылезет, тогда совсем волшебство.
   - Не вылезет, не должно. Примите в подарок.
   - Лука, ты нас уже подарками задарил. Топор, ножи, теперь еще и бритва. И все такое волшебное! Я-то тебе, что могу подарить в ответ?
   - Свету, она у вас чудесная!
   - Спасибо на добром слове. Старались. Да только она уже сама себя тебе подарила, ей жить, ей решать, кому себя дарить, - Захар Данилович еще раз погладил рукой щеки, пристально разглядывая свое отражение в зеркале. – Лука, от куда у тебя штуки такие необыкновенные? Не тупятся, не ломаются, не жужжат? Я даже по телевизору ни чего подобного не видел.
   - Новейшие разработки, экспериментальные модели. В телевизор еще не попали.
   - А к тебе как попали?
   - По знакомству. Отец адмирал, у него доступ есть.
   - Звучит правдоподобно, но не убедительно, тем более что отец твой лесник, Люба говорила.
   «Мозг», - мысленно позвал Лука.
   «Что, Лука? А, вижу. Плохой шпиЁн».
   «И что теперь делать?»
   «Правду говорить».
   - Захар Данилович, пойдемте, прокатимся. Не умеем мы врать. Я вам всю правду доложу, как положено, а потом вместе решим, что с эти делать будем. Дядя Слава, прикроешь, пока мы до корабля скатаемся.
   - Не вопрос. Я завтраком займусь, а то хозяйка только под утро вернулась. Пусть отдыхает.
   - Вы куда собрались? – в прихожей появилась Света, живописно завернутая в одеяло.
   - Папе твоему корабль покажу, да всю правду доложу. Не умеем мы врать.
   - А тебя ругать не будут?
   - Нет, начальство дало добро.
   - Хорошо, а то я не договаривать уже устала. Только не долго, а я пока дяде Славе помогу. Часа через два завтрак будет готов, постарайтесь успеть.
   Не успели. Вернулись ближе к обеду.
   - Жена моя Женя, - громоподобным голосом сообщил о своем возвращении Захар Данилович, вваливаясь в прихожую с огромным букетом полевых цветов. – Это тебе. Меня Лука в лето свозил.
   - А это всем, - Лука поставил на пол ведро с огурцами, помидорами, горохом, короче со всем, что по-быстрому набрали.
   - От куда это все? – всплеснула руками хозяйка. – Лука, за ножи спасибо. Замечательные ножи. Я так увлеклась, что чуть палец не порезала. Обычным ножом бы порезала, а этот отказался, даже не поцарапал. А овощи режет просто чудесно.
   - Он так настроен. Нож для мяса, пальцы тоже режет хорошо. Там специальная защита в комплекте, надевать обязательно.
   - Света уже показала. Так от куда это все?
   - Жена, я уже говорил, меня Лука в лето возил. Я со сватом познакомился. Жена, крепись, наш зять инопланетянин.
   - Света уже рассказала.
   - И ты поверила?
   - Она мне никогда не врала, почему я не должна верить? Тем более, когда в руке такой нож. Еще я Любино оборудование видела в действии, на Земле такого нет.
   - Слава, а ты тоже инопланетянин, или как?
   - Или как, пока. Вот слетаю, поживу там, тогда видно будет получится из меня инопланетянин, или только командировочный.
   - Народ, а Люба где? – заметил Лука отсутствие племянницы.
   - С Семеном на ферму уехала, телят проведать, - ответил дядя Слава.
   - К обеду обещали вернуться, - дополнила Света.
14

   Обед получился долгим. Стандартный фильм про Денсар и Тилен с изменениями и дополнениями смотрели все вместе в Верином ноутбуке, который поставили прямо на обеденный стол. Смотрели. Много обсуждали, спрашивали. Ели мало.
   - Поверить не могу, - Михаил тряхнул кудлатой головой, с уже появившейся ранней сединой на висках.
   - Так вы получается уже муж и жена? – задал вопрос Андрей. Лука непроизвольно вздрогнул. За то время, что прошло с момента приезда, Андрей впервые заговорил.
   - Да, по закону двух планет.
   - А почему только сейчас свататься приехал?
   - По тому, что хочу, чтобы все по-людски. По обычаям всех наших планет. По земному обычаю мы еще не женаты.
   - А по другим обычаям свататься не надо? Благословения у родителей просить?
   - Вот! – Лука привстал. – На Тилене свадьбы, как таковой, вообще нет. Просто объявили мужем и женой, и всё. Все дальше пошли, заниматься своими делами, совершенно рядовое событие. Мама, знакомься, моя жена. Хорошо сынок, вынеси мусор. На Денсаре родителей ставят перед фактом. Свадьбу гуляют, но ни у кого согласия просить не надо. А на Земле все совсем не так.
   - А как на ваших планетах разводятся? Тоже между делом?
   - У нас не разводятся. Я ни разу про развод не слышал. Я, даже, процедуры себе не представляю. Если я попрошу отца нас развести, он, скорее мне голову оторвет. Так что, Света, я тебе пожизненно.
   - Хорошие традиции, - Захар Данилович сидел, подперев голову рукой. – Так, значит, дочь, ты теперь дворянка. И как к тебе обращаться? Ваше благородие?
   - Захар Данилович, - пустился в объяснения Лука. – На Денсаре дворяне совсем не те, что у вас, на Земле. Из титулов и званий не делают фетиша. Это больше игра, что ли? Как объяснить, не знаю. А! Люба – внучка герцога и графиня утреннего ветра, работает всепланетным ветеринаром! Она ведущий животновод Денсара. Евгения Константиновна, вы же видели ее в работе, как уровень?
   - Высоченный, надо признать.
   - Похожа она на земную аристократку?
   - Не очень. Брезгливость вообще на нуле.
   - У нас титул это просто набор красивых слов. Король сам в поле работает. И деревья вместе со всеми высаживал. Вы же видели.
   Дверь открылась, и, вместе с клубами морозного воздуха, в прихожую ввалились Люба и Семен, нагло перебив дядю.
   - Дядька, это просто обалденная штука, этот снегоход! – начала Люба с порога, когда ее очертания лишь слабо угадывались в морозном мареве. – О! Ты им про нас рассказываешь? Это хорошо. Я Семену уже рассказала. Пошли, - взяла парня за руку и подвела к столу. – Садись. Смотри. Дядька, включи с начала.
   - Я вот чего не понял, - молчавший Андрей вообще не напрягал. Зачем человек заговорил? Лука напрягся. – Тимофея вы, когда сладить успели?
   Света все это время сидела тихонечко – тихонечко, в уголке у печки, нервно теребя пуговку на жилетке. Что-то внутри нее лопнуло. *Не знаю, что, так пишут иногда писатели. Буду использовать шаблон. * Пружина распрямилась. Девушка выпрыгнула, выскочила, вылетела, нужное подчеркнуть, но, точно не вышла, на середину комнаты и стала горячо говорить.
   - Андрей! Да, Лука не….
   - Света, - Лука остановил дважды жену, так же стремительно оказавшись перед ней. Взял за руки. Заглянул в глаза. В глазах девушки опять застыли слезинки. – Ревушка ты моя, - обнял, а Света беззвучно заплакала, уткнувшись ему в грудь. – Света, милая, да, я дурак, но теперь я твой дурак, а вы с Тимофеем моя семья. И если у кого-то возникают вопросы к моей семье, отвечать на них буду я. Хорошо?
   - Угу.
   - Вот и угу, что угу, - Лука обернулся к столу. Женская часть семьи на них глядела с таким умилением, что Лука покраснел. Жена Андрея толкала мужа в бок.
   - Чего ты привязался? – шептала она.
   - Да, я ни чего. Просто, спросил, узнать хотел. Сестра моя, - так же шепотом, чтобы, в повисшей тишине, слышали все, ответил смущенный Андрей.
   - Тимофей, - позвал Лука, предательски сорвавшимся голосом.
   - Да папа, - ребенок выглянул из гостиной, где играл с братом и сестрой.
   - Сын, встань рядом с нами, пожалуйста. Посмотрите на нас внимательно. У кого-нибудь есть сомнения в том, что Тимофей мой сын?
   - Да, ну, какие тут сомнения? – ответил за всех отец семейства. – Скорее можно усомниться, а родственники ли они с мамой. Внук, ты, что же на мамку совсем не похож? Весь в отца!
   - Я же мужчина, вот на папу и похож! Мама для мужчины сильно красивая, пусть на нее сестра походит, - и все так просто и с таким серьезным лицом. Взрослые едва сдерживали смех. Напряжение спало.
   - Все, Тим, - Света погладила сына по голове. – Иди, играй.
   - Хорошо, - и убежал.
   - Сам процесс я, пожалуй, не буду подробно описывать?
   - Не надо, Лука, не описывай, - Захар Данилович засмеялся, обняв подошедшую к нему жену. – В общих чертах мы в курсе. Единственная к вам претензия, последовательность вы перепутали. Надо с начала с родителями познакомиться, а уже потом, после свадьбы, процесс. Но ты инопланетянин, какой с тебя спрос? Хорошо то, что хорошо кончается. И нечего было лес городить. Летчик он, понимаешь!
   - А как бы мы вам правду вот так сразу сказали?
   - Ни как, я бы тебе так сразу в лоб и дал.
   - Вот мы вас подготовили к получению информации.
   - Подготовили, молодцы. И все, хватит об этом, - завершила разговор хозяйка дома. – Главное, чтобы человек был хороший, а с какой он планеты не важно. Неожиданно, но не важно. А ты Лука, человек хороший, даже врать не умеешь. Почти.
   Вечером, перед сном, Лука и Люба стояли на крыльце, любуясь звездами. Мороз окреп, небо разъяснилось. Свежий морозный воздух, был необходим обоим инопланетянам в данный момент. Уж больно денек горячим выдался.
   - Лука, я, кажется, влюбилась.
   - Все, кажется, заметили. Могу процитировать тебя: «Нравится, хватай и беги. Мы с Тимофеем прикроем».
   - Да ну тебя. Тебе легко говорить!
   - Тебе тоже было легко говорить, ты говорила, а я краснел.
   - Ты всегда краснеешь, сегодня вон, Андрей говорил, а ты краснел. Тимофей у нас молодец. Невозмутимый товарищ. Никогда не краснеет и всегда так правильно говорит. Ему точно шесть лет?
   - Помнишь, как ты собиралась, дать жениху по лбу и в грузовой отсек, а если будет против, выпустить, космос большой?
   - Как давно это было. Лука, как много за это время изменилось. Вот и по лбу я давать теперь никому не хочу. Как ты думаешь, я ему нравлюсь?
   - Ты ему точно нравишься. И интересы у вас общие. Вот вы на Денсаре развернетесь!
   - Думаешь, он захочет со мной на Денсар?
   - Думаю да, если обижать не станешь. А парень он хороший. Мне так кажется.

ГЛАВА 7
1

   «Товарищ Пес» - чересчур помпезно, даже вычурно, или на оборот вычурно и даже помпезно. Не прижилось.
   - Псина, ты моя! Собакин, такой! – Люба играла с грозным псом, пес был счастлив.
   - Вот, что я тебе скажу, племянница. Псина – нормальная кличка для этого пса. Псина и есть. А вот Собакин, вызывает сомнения. Ладно бы Любин, было бы понятно. Собакин, хозяйка собака, что ли? Зачем ты так про себя?
   - Дядька, я тебя сейчас покусаю!
   - Видишь, и замашки у тебя уже соответствующие. Оно ведь с кем поведешься.
   - Дядька, зараза! Я тебя трогала? Чего докопался?
   - Да я ни чего, так, скучаю. Любань, а ты понимаешь, что этот пес теперь твой? Если ты его с собой не возьмешь, ему окончательно крышу снесет.
   - Да, Люба, - поддержала зятя Евгения Константиновна. – Твой пес, придется его тебе с собой забирать.
   - Я не против. Денсар ему только на пользу пойдет.
   Рассказать правду оказалось легко и приятно. Теперь инопланетяне чувствовали себя так, как в свое время, уже почти два года назад чувствовал себя Мудрый Брат, рассказав правду на борту корабля «Тилен». Спокойствие и умиротворение царили в душах, и пребыванием в гостях ребята просто наслаждались. А Свете было еще приятнее, лучше, легче, нет такого слова, чтобы описать ее состояние, ей приходилось врать родным, с детства любимым людям.
   - Лука, кстати об отъезде, - обратилась Светина мама. – Вы когда улетать собираетесь?
   - Уже надоели? – ответила вопросом на вопрос Люба, как обычно перебив дядьку.
   - Нет, просто дочь ведь даже не в другой город уезжает, а вообще с планеты. Звучит, то как! Бесповоротно и навсегда.
   - Не переживайте, - успокоил Лука. – И она будет к вам приезжать, и вы к нам, и так связь есть отличная, общаться будете чаще, чем сейчас.
   - Волнуюсь я. Душа не на месте. Когда точное время знаешь, настроиться, проще. Морально и душевно подготовиться.
   - У нас свободный график, - опять взяла слово Люба. - Думали, что едем на несколько месяцев, ну, максимум на полгода. Что-то задержались. 
   - У меня здесь работа, - включился в разговор Лука. – У Любы теперь тоже работа по специальности образовалась.
   - Не пойму я, Лука, твоя работа, в чем заключается? – Евгения Константиновна испытующе глядела на дважды зятя.
   - Изучаю быт землян, пытаюсь разобраться в вашей истории. Но у вас не то, что в прошлом, в настоящем разобраться практически невозможно! Сплошная полуправда – полуложь. Кошмар, какой-то.
   - У нас Андрейка историей сильно увлекался. С детства знал, что хочет быть историком. Мы его всей семьей отговаривали. Убеждали какой-нибудь приличной специальности учиться, нужной.
   - Дядька, у тебя специальность не приличная! А уж, какая не нужная! Да, Псина?
   - Я не в том смысле, Люба! Ты же все понимаешь, и Лука штурман корабля. Нормальная мужская специальность.
   - Я в навигаторы пошел, чтобы к истории поближе быть, - усмехнулся Лука. – А, что касается мужских и женских специальностей, у нас таких проблем нет. Вон Люба айрлонгов объезжает и диких псов укрощает, совсем не женское дело, если с земной точки зрения посмотреть. У нас в транспортном флоте половина капитанов кораблей – женщины. И корабли там не чета нашему малышу.
   - Сбили вы меня. О чем я рассказать хотела?
   - О ком, об Андрее и его истории, - напомнила Люба.
   - Да, точно. Андрюшка наш, он человек очень семейный, что ли? Как сказать, правильно не знаю. Свекор, пока жив был, говорил, что правильный. За Мишей, как хвостик с детства, верный оруженосец и, как семья решила, так и правильно. А в тот раз поперек всех пошел, характер проявил. Школу очень хорошо закончил, чуть – чуть до медали не дотянул. Поступил в педагогический институт на исторический факультет, учителем истории стать хотел. Не знаю, как-то, наверное, не правильно, но вот механизатор – мужская специальность, а учитель…
   - А бухгалтер? – вставила веское слово Люба. – Или вот мы, ветеринары? По названию явно мужская специальность, да и учитель мужского рода.
   - Да, Люба, согласна я, но учительниц у нас гораздо больше, чем учителей.
   - Интересно, дядька, ты как историк разберись, почему у них есть слово учительница, но нет таких слов как: бухгалтерница, ветеринарница, кулинарница, врачница, директорница, депутатница? И ведь бухгалтерниц, у них гораздо больше, чем бухгалтеров. А еще менеджерницы, очень нудными бывают, со своим ритуальным словоблудием весь мозг вынесут! Тот же судья, большинство судей – женщины. Особенно мне нравится секретарь – машинистка! «Оно», такое получается. Если секретарь, то машинист, а если машинистка, то секретарка. Секретарки - машинистки – где они все? И, это, дядька, женщина не капитан, женщина – капитанница, или капитанка!
   - Знаешь, что, ветеринарница, или ветеринарка, ты это название лучше сама капитанницам сообщишь, а у меня жена молодая и ребенок маленький, я не могу так здоровьем рисковать, - засмеялся Лука.
   - Хорошие вы ребята, веселые, - Евгения Константиновна тоже улыбнулась и продолжила рассказ о сыне. - После первого курса на каникулы приехал довольный, такой. Аж светился. Мы с мужем решили – призвание у парня, смирились, куда против призвания? Призвание – дар Божий, а если человек смог этот дар в себе найти, так это двойной дар. Первый курс закончил без четверок, на повышенную стипендию! А после второго курса, сдал сессию, тоже хорошо, без троек. Забрал документы и ушел в Армию. Мы узнали, только тогда, когда письмо от него из части получили.
   - А вы говорите, один раз характер проявил. Его характером стены рушить можно!
   - Наверное, ты прав, Лука. Можно. Просто он молчун такой, никогда не спорил, как отец или я скажу, так и сделает. В играх детских там Миша командир. А тут все сам, ни с кем не советовался, как решил, так сделал. Из Армии, когда вернулся, про учебу свою только одну фразу сказал: «Нет такой науки и изучать там нечего, а тем более других учить. Сказки можно и так читать, перед сном». Разочаровался парень. Не знаю, что у него произошло, он же молчун, ни чего больше рассказывать не стал. А я так думаю, учителя у него там настоящего не нашлось. Преподаватели все, а человеку учитель нужен. В школе был учитель, он в Андрее и зажег любовь к истории. Как школу закрыли, уехал, адреса не оставил. Вернулся Андрей повзрослевшим, еще более молчаливым, женился, работает и хорошо. Плохо, что молчит, чувствую, на душе у него кошки скребут, выговорился бы, глядишь и отпустит.
   - Я за две недели, только один раз с ним поговорил. Не знаю, какой он рассказчик, но вопросы задавать умеет, как ответить не знаешь. Мне легче с ним общаться, когда он молчит.
   - Тут ты прав, Лука. Если он рот открывает, всегда строго по существу. Вопросов его, я еще детских бояться начала. Как спросит, так не знаешь, что ответить! И врать ему нельзя, если узнает, что обманули его, уже не простит. Как истории не простил. Все сделал, что должен был, вещички собрал и ушел. Я не понимаю, зачем сессию сдавал, раз уходить собрался? А он такой. Основательный и обязательный. Еще добрый ужасно, но по нему этого не видно. Когда у нас со Светланой размолвка случилась, он больше всех переживал, почти как я.
   - Лука, - вышел на улицу дядя Слава. Закурил. В доме не курили, не принято. Даже хозяин курить на улицу выходил. – Через десять минут Мутин экстренное заявление заявлять будет, тебе, как историку, должно быть интересно.
   Перед телевизором собрались все. После окончания выступления молчали тоже все. Переваривали. К удивлению, всех собравшихся первым молчание нарушил Андрей:
   - Нельзя поправки к конституции как грязные носки с трусами в один таз валить! Не хорошо так, не правильно, - Сказал без эмоций, встал и вышел из комнаты.
   - Андрей, подожди, - Лука выбежал следом. – Ты ведь тоже историк, помоги разобраться, что сейчас произошло?
   - Я не историк. Я скотник. В нашей истории всегда большую ложь, прячут за кучей маленьких полуправд. Вот так, - Повернулся, на ходу надев шапку, вышел из дома. Через несколько минут затарахтел двигатель «Бурана», и Андрей, в клубах снежной пыли, укатил на ферму.
   Лука связался с Мозгом:
   «Привет», - поздоровался он.
   «А, Лука, привет! Что новенького?»
   «Выступление местного лидера и комментарий разочарованного историка в Академию передай, пожалуйста». 
   «Есть! Разрешите приступить к выполнению?»
   «Мозг, скучно тебе? Дурачишься?»
   «Нам, ркандрам, скучно не бывает. Ладно, Лука, передам. Долго вы еще гостить собираетесь?»
   «Не знаю, нам ведь еще со Светой жениться надо».
   «Лука, представляешь, тебе надо будет помнить три годовщины свадьбы. На Земле многие мужики и одной запомнить не могут, а на Тилене так и женщины не запоминают. Слушай, я вот чего подумал, ты же у нас три раза женишься и ни разу не разводишься, троеженец получается? Султан с гаремом».
   «Есть такое дело. Женитьба на Земле дело сложное, как выясняется, одна за три идет».
   Неделя прошла незаметно, за ней еще одна подошла к концу. За это время посетили сельсовет и назначили время свадьбы. Решили на первый день весны, тем более год високосный, и так примета не очень, а уж в феврале. Что этим заявлением хотела сказать секретарька, инопланетяне не поняли. Любе, так двадцать девятое февраля очень понравилось. Раз в четыре года, круто! Лука уговорил Андрея съездить на корабль, пообщаться с Академией Истории. Заодно всех остальных свозили в лето. Любе пришлось сделать несколько ходок на флаере «Гранта». Лука с Андреем не то что бы подружились, но общий язык нашли. Стремление Луки разобраться в земной истории, было близко кошкам, скребущимся в душе Андрея. Недоучившийся историк как мог, помогал.
   Очутиться посреди зимы в лете, понравилось всем. Но дома дела, заботы, хозяйство. Долго погостить взрослые не смогли. На заимке Лукичей задержались: Света, Вера и трое детей, - отдыхали, наслаждались летом, правда, уже послезавтра у Веры заканчивались каникулы.
   - Лука, а ты меня по выходным сюда привозить будешь? – вроде и не выпрашивала, но выпросила она. Лука не понял, как дал свое согласие. Занят был, они с Андреем усиленно работали.
   Ну как работали? Сидели распаренные и расслабленные возле бани, живописно завернувшись в простыни, и неспешно попивали чай.
   - А ведь Тимофей не твой сын, - нарушил молчание Андрей, не открывая глаз.
   - Отец тот, кого ребенок папой называет, - Лука чуть не облился чаем, но быстро взял себя в руки. – Ребенка не обманешь.
   - Не переживай, я никому не скажу. Ты, получается, спас сестру от позора.
   - Какой же тут позор? Такого парня родила!
   - Видишь, бывает ложь во спасение. Ты сказал не правду, но от этого всем стало только лучше. Теперь мы с тобой подельники. Я правду знаю, но, никому не расскажу. Буду покрывать твою неправду и мне не стыдно, потому что это во благо! А бывает ложь во зло. Много такой лжи в мире и в истории, гораздо больше, чем той, что во благо. И сквозь всю эту ложь, и ту, что во благо, и ту, что во зло, до истины докопаться практически невозможно. Вот, что погано.
   - Например?
   - Например – Рюриковичи варяги или свои? Ты можешь себе представить наших бояр, позвавших на княжение каких-то левых парней? Я не могу. А главное кого позвали!? Варягов. У них у самих государства нормального не было. Вся экономика строилась на грабеже. Какой смысл звать таких князей? Как профессиональные грабители смогут, порядок навести и экономику поднять? Они этого не умеют, но, судя по выдающимся экономическим достижениям нашей страны, до сей поры правят. Если уж звать кого из иностранцев на княженье, то римлян, греков или византийцев. Они, правда, тоже так себе управленцы. Все империи свои развалили, а от Византии вообще ничего не осталось, исчезла с карты мира полностью.
   Или вот еще, культурный слой – интереснейшая штука. По официальной истории метр культурного слоя нарастает примерно за сто лет. Дом родителей наших дед отца поставил, когда жениться собрался. Дому больше ста лет, а где культурный слой? Уже по окна должно быть, а его нет. Сколько себя помню, столько дом так и выглядит. Никаким культурным слоем не зарастает. А в Москве у здания музея полноценный первый этаж откопали. Это сколько же гадить надо, чтобы столько культурного слоя навалить?
   - Из чего он состоит, культурный слой? У нас на Денсаре, вокруг холма кусолетов за две тысячи лет нарос. Метр почти, откапывать пришлось.
   - У вас природный слой нарос, а не культурный. Ветра пыль, песок почву сгоняли. Трава на этом грунте постепенно нарастала, перегнивала, разрасталась. За две тысячи лет всего метр нарос. А наш культурный слой растет в двадцать раз быстрее, удобряем лучше, видимо.
   - Из чего он состоит?
   - Твой вопрос я и в первый раз хорошо услышал. Состоит он из продуктов жизнедеятельности человеческого сообщества. Из органики в основном. Не органику: металлы, камни, керамику – берегли и в культурный слой не закапывали. А больше ничего не было. Только органика. Органика, тот же навоз, перегнивая, уменьшается в объеме в несколько раз. Что бы метр культурного слоя получить, надо метров пять навалить. Представь ситуацию: живешь ты на первом этаже, а снаружи культурный слой прет неимоверно, по пять сантиметров в год. За десять лет полметра. Завалил тебе двери, они уже не открываются, вы всей семьей заходите и выходите в окна, но культурный слой уже и к окнам подбирается. Что ты, как хозяин, станешь в такой ситуации делать?
   - Разгребать, чистить, убирать.
   - Правильно. А наши предки, по официальной истории, были такими засранцами, что им было проще еще один этаж достроить, чем за собой убрать. Представляешь, какие небоскребы у нас в земле зарыты? Каждое тысячелетие по десять метров. И последние станут первыми, это про культурный слой и настраивание новых этажей взамен закопавшихся, видимо. Был этаж последним, а через несколько столетий стал первым, и так по кругу. Я ведь почему в истории, как науке разуверился? На втором курсе всех, у кого нет троек, на весь сентябрь в археологическую экспедицию отправили, вроде, как награда. Я ее все лето ждал, предвкушал. Откапываем мы, значит, культурный слой, а там десять – двадцать сантиметров плодородная почва, а остальное глина и суглинок. Как так? Органика должна быть, то есть плодородная почва на всю глубину. Или наши предки были кремниевой формой жизни? Глиной какали? Вся наша история нагромождение бессовестной лжи и добросовестных заблуждений. И вот, что еще интересней, мы откапывали стоянку древнего человека, каменный век. Найденные нами обломки камней датировали десятком тысяч лет, точно не помню, но лежали они на глубине в три метра максимум. То есть метр за сто лет не совсем правда? А состоял этот культурный слой, как обычно из глины. Это подтверждает мою гипотезу о кремниевой форме жизни, а те обломки, что мы нашли ни древние орудия труда, а объедки. Как огрызок яблока, а здесь огрызки булыжников. Тогда понятно, почему они глиной все завалили – продукты внешней секреции организма такими были.
   - Звучит, как глупость.
   - Так глупость и есть. А я умность искал. Мне интересно! Помогите познать, разобраться. «Том! – нет ответа». У нас так преподаватель один говорил, когда студент на экзамене плыть начинал. А у меня, получается, преподаватели поплыли, завалили мою внутреннюю, душевную сессию. В душу плюнули.
   - И тебя отчислили.
   - Нет в мире справедливости. И это я их отчислил из своей жизни, а сам ушел, у меня академических задолженностей не было. Я стипендию получал!
   - Не жалеешь, что не доучился.
   - Честно?
   - Да.
   - Если честно, тогда – жалею. Иной раз сильно жалею. Интерес у меня не пропал, я по-прежнему разобраться хочу. Стал бы я полноценным историком, шансов разобраться было бы больше. А если бы еще и степень научную защитил, то уже, как от назойливого студента не отмахнешься.
   - Допустим, на счет культурного слоя – заблуждаются. Про Рюриковичей сейчас равнозначны обе гипотезы. А откровенная ложь где?
   - Да, вот, патриарх наш как-то выступил. Рассказал, что до крещения на Руси жили дикари ни на что не годные. Он долго говорил, но общий смысл такой. Откуда он это взял? Из официальной истории. А в той же истории говорится, что города на Руси стояли, и торговлю эти города вели со всем известным в тот момент миром, и дружины в тех городах были, то есть все, как у соседей, задолго до крещения. И вот это все преподают нашим детям в школе. А ни чего, что оно взаимно исключается?
   Или вот мы, потомки старообрядцев, сбежавших в Сибирь после Никоновского раскола. Сейчас нас активно смешивают со староверами. Серьезно, для подавляющего большинства людей: старовер и старообрядец – одно и то же. Но старовер это тот, кто верует в старую веру: Велес, Коляда, Веста. Вместо церковнослужителей – волхвы. А у нас вера такая же, тоже православие, у нас обряды другие. А как культуру и человеколюбие можно нести и насаждать огнем и мечом? Убийство, пусть и иноверца, это разве не грех? И какого ляда к нам крестоносцы в крестовые походы приходили? Мы ведь тоже Христиане.
   Иго татаро-монгольское – очень непонятная штука. Где следы трехсотлетнего правления иноверцев? Сколько их было тех монголов? Данные сильно рознятся. Самое большое, из того, что я слышал, триста тысяч. У каждого воина три коня: два боевых и один транспортный, скарб везти. То есть девятьсот тысяч коней. Даже если они нашли автобан, по которому могли двигаться в колонне по десять всадников, общая длина этого коллектива будет порядка двухсот километров. А что они ели? История нам гласит, что монгольские воины были совершенно всеядными. Трупы павших лошадей ели легко. Если же им было нечем питаться, то вскрывали коням вену и пили кровь. Высасывали у живого коня кровь, тем и питались. И возникает вопрос, а кони у кого, что сосали? Кони не люди, они падалью питаться не будут! Пусть дневной переход у них был порядка ста километров, что невозможно. Марш-бросок в шесть тысяч километров они пройдут за два месяца. На таком пайке вымрут все кони и половина личного состава. И вот эта изнуренная, шатающаяся от голода и измождения армия покоряет всю Восточную Европу? Чудеса. Допустим, не было марш-броска, шли они долго, не спеша, разными дорогами и сберегли все войско. При штурме, наступлении, перевес наступающих сил должен быть трехкратным минимум. Население разрозненных княжеств Руси на тот момент три – шесть миллионов человек, городского населения восемь – десять процентов. Заметь, очень точные данные, разброс в два раза. От трех миллионов восемь процентов – двести сорок тысяч. Мужчин, скажем так призывного возраста примерно четверть, то есть шестьдесят тысяч. Историки утверждают, что города монголы брали благодаря суперпродвинутой для того времени военной технике, которую они захватили, покорив Северный Китай и Среднюю Азию. Но раз монголы смогли эту технику захватить, покорив ее создателей, при этом сберегли свою армию, значит не такая уж она продвинутая, эта военная техника. Допустим, создатели техники не умели ей пользоваться, а монголы оперативно научились. Раз у нас такая чудесная история вырисовывается, почему нет? В сказках и не такое бывает. Пусть, благодаря технике потери монголов при штурме наших городов были минимальны, два к одному. Шестьдесят тысяч обороняющихся мужчин смогли уничтожить сто двадцать тысяч монгольских воинов и героически пали. Оставшиеся сто восемьдесят тысяч воинов ворвались в города и всех: уничтожили, поработили, разграбили и так далее. Как ты думаешь, люди будут умирать, как бараны на бойне, не сопротивляясь? Матери, деды, бабушки будут спокойно глядеть, как убивают их детей?
   - Нет! Света за Тимофея будет биться до последнего!
   - Правильно. Но люди не воины, без оружия и боевого опыта. Пусть оставшиеся сто восемьдесят тысяч горожан смогли уничтожить всего двадцать тысяч нападающих. Осталось монголов всего сто шестьдесят тысяч против двух миллионов семисот шестидесяти тысяч сельских жителей Руси. Да, они не воины, но среди них есть охотники, рыбаки, да и топором плотницким с вилами и ухватами многие из них владели. Пусть половина струсила и сдалась без боя и сопротивления, но изголодавшаяся армия начнет активно грабить, насиловать и убивать. Вторая половина граждан, глядя на это все, сдаваться уже не будет, будет сопротивляться. Как ты думаешь миллион триста пятьдесят тысяч человек на своей земле, зная отлично местность, преисполненные ненавистью и праведным гневом позволят захватить ста шестидесяти тысячной армии свои дома?
   - Думаю, нет.
   - Вот и я так думаю. С точки зрения событийности, история выглядит у большинства историков примерно так, как я тебе рассказал. Глобальные различия только в количестве, как монголов, так и древних россиян. Мы рассмотрели вариант с максимальным количеством нападающих и минимальным количеством обороняющихся. И уже шансов у нападающих нет. А после того, как монголы кончились, кто устанавливал иго? Кто его удерживал триста лет? Почему злые захватчики не разрушали православные храмы? Храмы, так называемой: «до монгольской эпохи»? Почему города развивались? Почему новые храмы строились? Почему во времена ига крестьяне были свободными, а после того, как сбросили иго, превратились в крепостных, бесправных рабов? Так может, настоящее иго для народа началось на триста лет позже? А то, что в учебниках называют игом, на самом деле игом не было? Не понятно.
   Или вот еще. Почему Наполеон пошел на Москву? Столицей уже был Санкт Петербург. Он, что заблудился? В смысле Наполеон. А почему на многих памятниках той войны изображена французская символика? Почему наши дворяне – отцы командиры по-французски говорили лучше, чем по-русски? Сплошные «почему» и нет на них ответов. А стоит начать задавать вопросы историкам, в ответ услышишь ТАКОЕ! У них глаза стекленеют и пеной брызжут. Самый достойный ответ: «От вас, Андрей, я такого не ожидал». Какого, такого? Я просто понять хочу. Вы, если знаете, правильный ответ, так ответьте, а если не знаете, так какое право учить имеете? У Толкиена во «Властелинах колец» исторической правды больше, чем в учебнике истории. Вот я и бросил это дело. Весь второй курс терпел, правду искал. Не на-шел! – с расстановкой произнес Андрей и замолчал.
   - А почему маме вот так, как мне, в деталях и с подробностями все не рассказал?
   - Не знаю. Никто так в деталях не спрашивал. Ты Свету на много младше?
   Лука, все-таки, облился чаем.
   - Блин, — это словечко в данном контексте он поймал уже на Земле. – Андрей, откуда ты все знаешь? Ты меня пугаешь!
   - Всего никто не знает, просто я вижу все как-то иначе, не так, как другие. По тебе же видно, что ты пацан совсем. Да, здоровый, много повидавший, хорошо образованный, но по жизни – пацан, штаны на лямках. Мне так кажется, она тебя лет на пять старше. Тебе сколько?
   - Двадцать два.
   - Что и требовалось доказать. Это очень хорошо, что ты в форме приехал. Старший лейтенант. У всех глупые вопросы отпали, по возрасту, как раз подходит. Молодцы, хорошо врете, все учли.
   - Тимофей – мой сын! – сказал в ответ Лука, четко, с нажимом проговаривая каждую букву.
   - Очень хорошо, что твой. Ты будешь хороший отец. А у вас в семьях, сколько детей, обычно, рожают?
   - У родителей нас четверо. У старшей сестры – трое, с Любаней ты знаком. Старшая у старшей. У нас, младших, пока только Тимофей на троих. На Тилене в семье, обычно, два ребенка. Один – не правильно, родители его слишком балуют, по крайней мере, так считается. А трое – много. Продолжительность жизни на планете более двухсот лет. Населения больше десяти миллиардов, а сама планета по размеру как ваша. Вот на Денсаре большие семьи. Десять детей никого не удивляют.
   - А ты, сколько детей хочешь?
   - Мне на Денсаре нравится. Вырастим себе дом…
   - Это как?
   - У нас дома-деревья, ты же в фильме видел. Нулевая себестоимость и любая архитектура. Планировка – какая душе угодна. Главное продумать все как следует, чтобы жить удобно было, а то переделать, потом не получится. Проще новый дом вырастить.
   - На Земле пословица есть: «мужчина должен родить сына, построить дом и посадить дерево». Два последних пункта вы объединили. Первый пункт, лично у меня, вызывает очень большие сомнения.
   - Я тоже родить не смогу. Поэтому детей у нас будет, сколько получится. Свете рожать, ей и решать. Тут я только просить могу.
   - Главное, чтобы здоровья хватило. Финансовых проблем, я так понимаю, на ваших планетах не бывает.
   - Здоровья хватит, медики помогут. Финансов у нас нет, проблем с ними, стало быть, тоже.
   - У нас, тоже денег нет, от этого наши проблемы. Плохо, когда денег нет. Мы с женой с детства вместе. Мечтали, что, когда вырастем, у нас будет пятеро детей. Великолепная пятерка, как в песне и, может, даже вратарь. Но вратарь, не обязательно, а полевых игроков думали полный состав. Выросли, поженились, а теперь ни то, что на пятерых, на второго ребенка решиться не можем. Одного, как вырастить не знаешь. Прокормить и пятерых прокормим, хозяйство у нас крепкое, голодать, точно не будем. Но мало кормить, надо еще одевать, обувать, образование дать. Дорого это все.
   Есть у нас товарищ один, сильно идейный. Прямо такой «патриот». Надо как-то ограничивать использование этого слова. А то оно скоро, как «интеллигент» в сталинские времена, обзывательством станет. Организовал у нас партийную ячейку правящей партии, один в ней и состоит. Женат, жена нормальная женщина, без закидонов. Женаты давно, лет двадцать, а ребенок у них только один. Я вот гляжу на него и не пойму, о каком патриотизме он говорит? Почему он решил, что право такое имеет? Какой из него патриот? Представь, что будет, если все станут такими, как он «патриотами»! Нас в стране сто сорок миллионов, мужчин и женщин примерно поровну. И вот все мы хлоп, и стали вот такими, как он «патриотами» - на двух взрослых, один ребенок. Когда мы уйдем, после нас останется всего семьдесят миллионов. Это очень плохо! Если наши дети продолжат также рожать, то после них, поколение наших внуков, будет всего тридцать пять миллионов, а правнуков семнадцать с половиной! Получается врагам нашим внешним нас захватывать не надо. Не надо армий, кровопролития, надо просто культивировать у нас вот таких «патриотов». С такими патриотами врагов не надо! Мы сами вымрем. Будет огромная пустая территория. Приходите и берите, кому, что надо. Армию мы развиваем, а кто в этой армии служить будет? Гастарбайтеров позовем? Так Китай нам с радостью свою армию предоставит и население.
   Вся экономическая политика нашего государства направлена на развитие бедности в стране, а как следствие, люди не рожают детей. Завуалированный геноцид собственного народа, направленный на полное уничтожение. Заметь, какое тонкое коварство, убивают не родившихся людей, не рождением! Если человек считает, что данная политика верна, то он, либо идиот, либо враг. Страшный враг. А они, почему-то, себя «патриотами» называют, маскируются твари.
   - А ваш патриот он кто? Враг?
   - Нет, наш идиот. Редкостный придурок. Он в это свято верит, а как телевизора насмотрится, агитировать начинает. Навязчиво, так, агрессивно. В морду, иной раз, дать хочется, да не хорошо бить убогонького. Не по-людски, как-то. Не трогаем, пусть себе верещит, от нас не убудет, а ему душевное равновесие. Так-то мужик не плохой, работящий, только идейный. В каждой избушке свои погремушки, у него вот такие.
   - А у тебя?
   - У меня не погремушки, у меня: маракасы, бубны и барабаны, а иной раз, колокола звонят. Я так считаю, что патриотами могут являться только те, у кого больше двух детей в семье. Бывают уважительные причины. Да, хоть Семена нашего взять, ну не клеится у человека личная жизнь! Хотя сейчас, вроде склеилась с Любой вашей. Это он тебе племянником станет?
   - Получается так. Тебе, кстати, тоже.
   - Вот я ему подзатыльника отвешу, на правах дядьки. Он мне в детстве весь лоб шалбанами избил. Здоровый лось, на два года меня старше. В детстве очень заметная разница. Так он же с Любой к вам и улетит. Станет патриотом этого, как его, Денсара.
   Бывают у людей со здоровьем проблемы – уважительная причина. Не могут люди физически детей рожать. Бывает так, что у ребенка со здоровьем проблемы и родители жизнь посвящают своему ребенку. Золотые люди, вот кого к Святым причислять надо! В наше время дурное, когда родители от здоровых детей отказываться умудряются! Взять Тимофеева папашку, где он?
   - Тимофей мой сын.
   - Правильно, Лука, твой. Но тот – придурок, от сына отказался. Хорошо в Тимофеевой жизни ты появился. Папа, отец, - Андрей на долго замолчал. Задумался. Лука не перебивал. Андрей собрался с мыслями, продолжил. - Люди, которые больному ребенку жизнь посвящают, они всему миру показывают какая она настоящая родительская любовь! Истинная, беззаветная, святая, - опять замолчал, вздохнул, продолжил. – Вот у таких, как я нет объективных уважительных причин. Только безденежье. А как с ним бороться ума не приложу. И, знаешь, что интересно, на других людей посмотришь, так жаловаться – грех. У нас деревенька, по сравнению с соседними, очень небедная. Хозяйства все крепкие. Никто из мужиков не опустился. Все работают. Я ведь и пятерых прокормлю, выращу, но в наше время мало вырастить. Надо же, что называется, в люди вывести. Очень дорогое удовольствие. А знаешь, что особенно погано?
   - Что?
   - Уверенности в будущем нет совсем, вообще! По деревням в округе ездишь, в некоторых народ сильно опустился, а кто не опустился, тот в город сбежал, к лучшей жизни. Вот пьют мужики горькую и в завтрашнем дне своем и детей своих уверены – все будут пить горькую. Тьфу! – Андрей зло сплюнул, тут же растер ногой. – Извини, вырвалось, обидеть не хотел.
   - Не понял, - Лука действительно не понял.
   - Если б я так во дворе плюнул, так и сейчас бы от бати подзатыльник словил. Не хорошо так, не правильно. Вырвалось, извини.
   - А я тут причем?
   - Ну, ты даешь, историк! Это двор твоих предков, твой двор! Вот она твоя земля родная! Корни твои здесь!
   - Я, кажется, только сейчас понял, - Лука как-то по-новому, в новом свете увидел все вокруг. – Вот о чем говорил Саша. О корнях. Оторвались мы. Мне, если честно, Денсар и Тилен ближе, чем Земля. Здесь моя историческая родина, а малая родина там. Там я родился и вырос.
   - А зачем жену здесь искал?
   - Что бы корни сберечь. Саша, брат мой и командир нашего корабля, так и сказал, чтобы у детей живая связь с родной планетой была.
   - Умный у тебя брат, - помолчали, думали каждый о своем. Молчание нарушил Андрей. – У меня, благодаря тебе, первый отпуск, за последние пять лет. Работаем, работаем, а денег нет. Как так?
   - Ты говорил про враждебность государства. В чем она выражается?
   - Да хоть в конституции новой. Масло масленое. Собираются прописать в ней социальные гарантии. Зачем? Есть основополагающее право человека на жизнь. Это право включает в себя: питание, крышу над головой, образование, достойную старость и медицинскую помощь. Все социальные права и гарантии вытекают из этого основополагающего права! Не надо гороховый суп по горошинам раскатывать. Мы детям больным деньги на лечение всем миром собираем, но получить всеобъемлющую медицинскую помощь – это их конституционное право! Индексация пенсий, в конституции – глупость. Пенсионер должен жить достойно – это его конституционное право! А конституционная обязанность Главнобанка – стабильность национальной валюты. Валюта стабильна, цены не растут, не нужна индексация, пенсия остается достойной, а не той подачкой, которую люди сейчас получают! Если бы они записали в конституцию «индексация пенсионной подачки», было бы понятно. Людям просто объяснили бы доходчиво кто они на самом деле, кем их власть считает и на что они могут рассчитывать. А так в чем смысл? Все, что они предлагают уже есть в конституции, только не соблюдается. Какая разница, в каком виде она соблюдаться не будет? Президент обязан гарантировать соблюдение конституционных прав и обязанностей. Если он за двадцать лет не смог, так какой он после этого гарант? Фикция сплошная, а не президент!
   Возьмем наст троих: Мишу, Семена и меня – мы же малый бизнес, бизнесмены, почти. У нас 90% предпринимателей – бизнесмены поневоле! И мы об этом счастье с детства не мечтали. Просто у нас работы другой нет, устроиться некуда. Вот он я – скотник. Директор ИП имени меня, но, в основном, скотник. Пашем как кони без выходных, а оно мне надо? Я книги люблю, собираю. В доме мою библиотеку хранить негде, так я ее на чердаке оборудовал. Зимой, конечно, прохладно, но сухо. Домой вернемся – покажу. Так вот, я не хочу быть бизнесменом, хочу быть просто скотником. Хочу, чтобы у меня выходные были. Хочу с книжечкой на диване полежать. Хочу нормальную зарплату и что бы голова ни о чем не болела! А тут же ни выходных, ни проходных. Работа беспросветная и что противно безнадежная. То рубль упадет, а витамины и все оборудование импортные, даже если у нас делаются – собираются, комплектующие оттуда, из-за бугра. То нефть дешевеет, а горючка дорожает. То НДС поднимут. То «Платона» введут.
   - Что за Платон?
   - Побор очередной. Едешь на грузовике и за каждый километр копеечку платишь.
   - В казну?
   - Сомневаюсь. В казну, конечно, тоже, но большой кусок, я так думаю, мимо. У нас до ближайшего рынка сбыта пятьсот километров. Вот и думаешь, или тут продать перекупщикам, или самому везти. Молоко – продукт скоропортящийся, нам самим его возить не выгодно. Платона мы не платим, на «Газелле» ездим, так и она горючки тысяч на десять сожрет, а объемы у нас небольшие. Вот и получается вся прибыль на доставку, да налоги уйдет. А нам что? Перекупам продавать, так цену они дают не радостную. Их мы понимаем, но и самим кушать хочется. Стали сами делать сметану, творог, сыр. Сами возим, продаем, в основном по знакомым, от налогов прячемся, и так рентабельность постоянно стремится к нулю. Бесит это все, а заработков особо нет. Платим себе столько, чтобы ноги не протянуть, а остальное в дело. Поголовье наращиваем, ферму в порядок приводим. Мы, когда ферму взяли, проводов у нее уже не было. Так что у нас электричества на ферме нет, в XXI веке. С нас за подключение столько запросили! Мы за год столько не зарабатываем. Генератор на дойку заводим, дешевле получается, а освещение у нас керосиновое. Прогресс на лицо!
   Хорошо, что тебе историк – недоучка понадобился, и Люба меня на ферме подменила. Я сейчас с тобой сижу и блаженствую. Давно так не отдыхал! А, когда Люба ваша, Семена нашего с собой увезет, так мы с Мишаней с фермы вообще выходить не будем. Там и сдохнем, видимо. Как же это все задолбало!

2

   
    Баха очень долго не мог решиться на создание семьи. Стоило решиться, сделать предложение и парня понесло. Как и с кем, он договаривался, осталось загадкой, но свадьба состоялась в День Святого Валентина. День влюбленных, по крайней мере, так рассказывают. Мы, в большинстве своем не в курсе. На этот раз организация праздника прошла мимо Любы, но инопланетянка не обиделась и не расстроилась. У девушки кипели свои страсти, и организация чужих ее не интересовала.
   На свадьбе из инопланетян присутствовали только прилетевшие на «Тилене» и Вика. Вику узнали многие, в том числе и сотрудницы ЗАГСа. Виктория, уже привычно, раздала автографы и «сфоткалась» со всеми желающими. Кроме присутствия «звезды» более ничего не обычного не было. Чуть не забыл. День Святого Валентина тоже наложил свой отпечаток на происходящее. В речи сотрудницы, регистрировавшей брак, слов оказалось процентов на двадцать больше, чем обычно. А так, свадьба, как свадьба. Праздновали в небольшом, уютном ресторанчике. Проветриваться выходили во внутренний дворик, огороженный рестораном, гаражом, каким-то складом, не большим куском забора и моргом. От куда пришла драка никто не понял.
   - Там наших бьют! -  заорала истошно-пронзительным голосом какая-то тетка, возникнув в дверях зала.
   Инопланетная троица: Саша, Женя и Лука – рванула первой.
   - А кто там наши? – перепрыгивая через несколько ступенек, спросил Евгений.
   - Те, кто бьет не наших, - ответил бегущий следом Саша.
   - Логично, - согласился с таким определением Лука.
   «Не наших» определили сразу. Классические гопники, штук десять – пятнадцать, никто в потемках не пересчитывал. Незваные гости, в поисках развлечений, перепрыгнули через забор. Охрана ресторана проморгала момент вторжения. «Наш» лежала на грязном утоптанном снегу, закрывая голову руками. «Не наши» его лениво, даже не пинали, «попинывали».
   - Оба на! Еще красавчики пожаловали! – поприветствовал выскочивших на улицу руководитель «не наших». Привычным движением вытащил из кармана китайский ножик – бабочку и начал его «вертеть», медленно с ленцой приближаясь. – Ну, чё!? Потанцуем, девочки?
   Евгений не входил в десятку лучших фехтовальщиков Денсара, но Луке ни в чем не уступал. Движение было четким и молниеносным. У «не нашего» в руке осталась половина рукояти, остальное Евгений отломил. Мягким, почти не уловимым движением проскользнул вперед. Держа свою половину ножа за лезвие, зажатое в кулак, чиркнул великовозрастного балбеса второй половиной рукояти по горлу. Затем, оттянув горловину дешевенькой, старенькой мастерки, забросил поломанный нож за пазуху хулигана. Зима. Нож, хоть и из плохенького, но все, же металла. Холодный. Почти ледяной. Владелец ножа взвизгнул.
   Очень интересная черта живет среди землян, не зависимо от их статуса и общественного положения. Если человек презирает: жизнь, здоровье и достоинство – других людей, то он очень трепетно относится к своим: достоинству, здоровью и, особенно, жизни. Если выпендривался главарь «не наших» не естественно, наиграно, все больше на публику, демонстрируя своим «друзьям» свою «крутость». То ужас он испытал самый натуральный. Животный. Все поглощающий, УЖАС, когда ледяной металл чиркнул по горлу. По ЕГО ГОРЛУ. Этого его друзья уже не увидели. Лука с Сашей слаженно и очень аккуратно штабелировали их вдоль забора.
   «Защиту!» - возник голос Мозга у всех троих.
   «Ага, спасибо», - ответили все трое, блокируя довольно вялые атаки.
   «Чего спасибо? Вы защиту не включили!»
   «Точно, забыли», - ответил за всех Саша: «А ты почему не включил? Ты же с главного пульта можешь».
   «Представляете, не сообразил», - растерянно ответил Мозг.
   «Ну, и ладно, теперь уже не надо», - Лука окинул взором поле брани, вся битва длилась не дольше пары минут.
   - Дядьки! – искренно возмутилась выбежавшая на улицу Люба. – Вы, почему меня не подождали? Эгоисты!
   - Любаня, прости, - извинился за всех Лука. – Они для тебя вообще не интересные. Смотри, как быстро кончились, тебе бы даже на разминку не хватило. Лучше пострадавшего «нашего» полечи.
   - Ладно, где жертва? Дядьки помогите человеку подняться. Что вы как не живые?
   - Люба, не успели еще, - ответил кто-то, пострадавший, тем временем, поднялся сам. Физически он, практически, не пострадал. Так, мелочь, губа разбита, да рукав оторван. Пострадала, в основном, гордость.
   «Мозг», - позвала Люба мысленно, продолжая обрабатывать рану пострадавшего: «Полечи парню нервишки, а то будет весь праздник переживать. Пусть лучше торжествует, он все же выступал на стороне победителей».
   «Не убедительно выступал».
   «Отвлекал силы противника на себя. Изматывал. Держал оборону. Бил их ноги ребрами».
   «При таком раскладе, герой», - усмехнулся Мозг.
   «Вот пусть героем себя и чувствует. Только не очень, в меру героическим».
   - Лихо вы их! – весь народ выбежал на улицу, когда уже все закончилось. От лица собравшихся говорил охранник. – Извините, что так получилось. Не доглядели. Милицию вызывать будем?
   - Да, ну, - ответил Баха, стоявший за плечом охранника. – Это же не свадьба, а сплошные «тайны следствия» получатся. – Эй, уроды, вас через забор перекидать, или сами уползете?
   - Чё сразу уроды? – заворчал в ответ лидер ОПГ. Подельники зашевелились, начали подниматься. – Мы пошутить хотели. Чё за свадьба без драки?
   - Я тебе сейчас пошучу! – пострадавший попытался вырваться из заботливых Любиных рук. – Шутник, блин!
   - Тихо! – успокоила Люба. – Хватит кулаками махать. Баха, выдай юмористам бутылку, в знак примирения. Да пусть уходят с миром.
   Баха вынес литровую бутылку водки. Сгреб с тарелок колбасы, сыра, каких-то фруктов – на закуску.
   - Ну, ты это, не обижайся. И это, поздравляем, еслив, чё.
   - Спасибо, и вам удачи. Давайте, с миром.
   Охранники открыли калитку, и незваные гости гуськом ушли в ночь.

3
   
    Праздновать свадьбу на Земле не обязательно, Лука уже узнал. Ни то что бы он был против праздника, но в третий раз уже, как-то не весело. И что, собственно, праздновать? Сын у молодоженов уже большой, скоро в школу пойдет. Решили просто посидеть в домашнем кругу близких и родных. Но даже скромненько посидеть не получилась. Все планы спутал Саша «позвонив» накануне.
   «Ребята, выручайте!» - Мозг корабля «Тилен» транслировал обращение всем своим: Любе, Луке и Свете: «Мне домой, на Тилен, срочно надо!»
   «Дядька, что случилось?»
   «У Васи бабушка сильно заболела. Сейчас у нас, в мед. отсеке лежит, в барокамере. Медики говорят, что надо на Тилен везти, в Академию».
   «О, так ты все рассказал?» - обрадовался Лука: «Как Вася отреагировала?»
   «Лука», - все вздрогнули. Светин голос ментально услышали впервые. Она, обычно молчала: «Как тебе не стыдно? Саша, что с бабушкой?»
   «Нормально с ней все, спит. Что ей будет?»
   «Света, я чего-то не понимаю. Почему мне должно быть стыдно?»
   «Лука, бабушке плохо, а тебя интересуют какие-то отвлеченные вопросы, а не здоровье пожилого человека».
   «Дядька мелкий, не красней».
   «Люба, ты еще, как папа скажи, что тебе от сюда все видно».
   «Дядька, мне видно. Я с тобой на одном диване сижу».
   «Забыл».
   «Вот, правильно, лучше улыбайся. У Светы нормальная, для нормального землянина реакция. Человеку плохо, а ты глупости какие-то спрашиваешь».
   «А для тилеан такая реакция разве не нормальная?»
   «Нет», - мысленно ответила Люба и повернулась к Свете. На диване она умудрилась усесться между дядей и тетей: «До медицинского отсека корабля живой доставили – будет жить, долго и счастливо. Если в наших условиях вылечить нельзя, значит, будет спать до Тилена, пока не попадет к медикам. До Тилена она теперь ценный груз. Можно сказать багаж».
   «Ну, Люба, знаешь! Сравнения у тебя, человек – багаж».
   «Это правда, тетка. Единственное, что мы сейчас можем для нее сделать, так это доставить на Тилен».
   «Значит надо доставить, как можно быстрее», - Света была решительно настроена.
   «Тетка, нравишься ты мне! Так глаза блестят, прямо горят, огоньки. Хороший у Луки вкус», - Люба глядела на Свету в упор, а та не просто покраснела, зарделась, стала пунцовой: «Вы с Лукой, даже краснеете одинаково. Так вот, тетка, бабушка может находиться в барокамере и год, и два. Хуже ей не станет. Состояние стабилизировано и будет поддерживаться на этом уровне столько, сколько потребуется».
   «Ребята», - про Сашу забыли: «Света права. Надо доставить бабушку, как можно быстрее. Вася очень переживает, как бы в соседнюю барокамеру не попала».
   «Сань, как ты ей все рассказал?» - Луке было очень любопытно, с научной точки зрения, конечно.
   «Да, дядька, не томи. Рассказывай уже».
   «Рассказывать, особо нечего. Вася с бабушкой пошли в парк, погулять перед сном. У них не далеко от дома парк есть большой, не помню, как называется. Они так часто делают, когда погода хорошая. Снег шел крупными хлопьями. Тепло и красиво. Такую погоду пропустить не могли, пошли гулять. Парк большой, я уже говорил, кажется. У них там любимый маршрут для прогулок есть. Когда дошли до пруда, есть там такой пруд небольшой, в глубине, почти в центре, бабушке стало плохо. Поздний вечер, зима, темно, народу никого. Вася стала звонить своим медикам, там занято, а потом телефон выключился. Батарея села. Стала звать на помощь, а ни кого вокруг нет, ни кто не слышит. Что делать не понятно. Она медик, конечно, но в таких условиях, что можно сделать? Пульс измерила, дыхание облегчила. Надо бежать за помощью, бабушку одну зимой на снегу не оставишь и с собой не унесешь. Хорошо Мозг наш всех своих мониторит. Почувствовал, что у Васи проблемы, установил с ней контакт. Успокоил. Заодно про меня все рассказал. Когда я на флаере прилетел, Василиса про меня уже все знала. Загрузили бабушку и на корабль. Вот теперь здесь, у папиной избушки летом наслаждаюсь».
   «А Вася что?»
   «А Вася, Лука, со мной не разговаривает. Обиделась».
   «На что?» - удивился Лука.
   «На то, что он врал столько времени!» - все снова вздрогнули от Светиного голоса.
   «Я не врал! Я молчал».
   «Молчать правду, это тоже самое, что врать! Вот Лука мне сразу все рассказал!»
   «А я не смог. Луке повезло, ты головой сильно стукнулась, тебя надо было на корабль везти. Мне, что надо было Василису тоже по голове шарахнуть?»
   «Дядька, ты ее при знакомстве так грязью окатил, как после такого она еще может на что-то обижаться? Считайте, я удивилась».
   «Лука, а если бы я на горке не упала, ты бы мне тоже врал? А-а, нет, вы же не врете, вы молчите. Так ты бы тоже молчал?»
   «Не знаю, ты же упала»
   «Ах», - Света умудрилась задохнуться от негодования даже мысленно и, перегнувшись через Любу, в упор уставилась на Луку: «Ты не знаешь?!»
   «А как я могу знать то, чего не было?»
   «Ну, знаешь!» - Света возмущенно с шумом втянула воздух.
   «Дядька мелкий, беги! Я ее пока подержу».
   - А вы что тут такое делаете? – сидевшие на диване все дружно подпрыгнули. Евгения Константиновна уже несколько минут находилась в комнате и с интересом наблюдала за детьми и их нелепыми телодвижениями.
   - Они ругаются на ментальном уровне, - объяснила вслух Люба. – Кстати, вы можете в голос орать. И, тетка, там бабушке плохо, а ты тут, на Луку ругаешься за то, чего не было. Это как-то странно, не находишь? – и уже в пол голоса добавила. – Видимо поэтому дед с бабушкой живут на разных планетах.
   - Какой бабушке? – спросила Евгения Константиновна.
   - Мозг, объясни, пожалуйста.
   - Ой, - Евгения Константиновна застыла в слегка не естественной позе. Через несколько секунд отмерла. – Так со мной еще ни разу не разговаривали. Света, Луке надо бабушку спасать, а ты отвлекаешь глупыми придирками.
   - Дядька, повезло тебе с тещей.
   - Мама, и ты против меня!
   - Нет, я за, только предмет конфликта мне не ясен. Не было же ни чего. И потом, у вас ребенок уже есть.
   - Ребенок уже есть, а узнала я только сейчас! Ой, - Света осеклась на полуслове.
   - Видишь, тетка, все нормально. Тебе Лука тоже столько лет молчал.
   - Лука, прости, а? Я не знаю, что на меня нашло, - молодые люди перегнулись через Любу и поцеловались долгим поцелуем.
   - Тетя, дядя, я вам не мешаю?
   - Нет, ты мягкая, - не переставая целоваться, ответил Лука.
   «Народ!» - возник в головах у всех голос Саши: «Может вернемся к бабушке?»
   «Ребята, я вас слышу, забавное ощущение. Так интересно. И, Люба, я еще не теща. Они же не расписались, пока».
   «По закону двух планет – теща», - ответила Люба.
   «Ребята! Лука, кончай целоваться, расписывайтесь быстрее, да полетели», - Саша начал слегка нервничать.
   Фраза «СЛУЖБА», всем все объяснила. Проблем с переносом дня регистрации не возникло. Очень буднично расписались.
   - Прямо как ни Тилене, - вынесла свой вердикт Люба, выходя на крыльцо Сельсовета. – Семен, нашу свадьбу будем праздновать нормально, как на Земле полагается.
   - Люба, ты Семену сейчас предложение сделала? – усмехнулся Лука. – Какое-то предложение у тебя в ультимативной форме. А колечко где? Раз ты делаешь предложение, то должна колечко жертве, то есть избраннику преподнести.
   - Это я должен невесте колечко подарить, - Лука, как историк, читал довольно много земной литературы. Сначала исключительно по работе. Потом втянулся и начал читать для удовольствия, все больше на языке оригинала. «Витязь в тигровой шкуре» на русском языке не понравился, читается трудно, усваивается тяжело. Зато от прочтения на грузинском языке получил эстетическое удовольствие. В литературе планеты Земля, инопланетный историк Лука, разбирался значительно лучше подавляющего большинства землян. Вот вы знаете, что отец Михаила Юрьевича Лермонтова писал свою фамилию через «А»? ЛермАнтов? Потому что вел свой род от герцога Де Лерма. Его сын был уверен в том, что они потомки легендарного барда Джорджа Лермонта, автора «Тристана и Изольды», если кто не знает. Поэтому свою фамилию писал через «О». ЛермОнтов.
   Гоголя Лука очень любил, особенно «Вечера на хуторе близь Деканьки». Еще ребенком увидел фильм, а потом несколько раз перечитывал. По мере взросления читателя, менялось и произведение. Вернее, отношение читателя к произведению, его восприятие. Неизменными, стабильно постоянными оставались только: черт, черевички и Вакула. Семен Луке сразу понравился – вылитый Вакула, как раз таким Лука его с детства представлял. Добродушный, честный, прямолинейный увалень, слегка нескладный, но очень надежный.
   Сейчас Вакула, ой, извините, заболтался, Семен неуклюже встал на одно колено, прямо в сугроб у крыльца, правильнее будет сказать, плюхнулся. Но какое это имеет значение? Я тоже не лань грациозная. Мерин, он мерин и есть. Опять отвлекся, извините. Что-то я часто извиняюсь? Семен тем временем продолжил монолог. – Люба, выходи за меня замуж, вот, - протянул простенькое серебряное колечко. – Этому кольцу уже очень много лет. Мой прадед подарил его прабабушке. Потом дед бабушке, а отец маме. Старшему сыну переходит. Жаль, родители не дожили.
   «Мозг», - мысленно позвал Лука: «Можешь узнать, что у Семена с родителями приключилось? Его спрашивать как-то не удобно».
   «Они из соседней деревни. Там народ в последние годы крепко пить стал. Родителей Семеновых спирт сгубил, суррогат. Семен на ферме живет потому, что в свой дом возвращаться не хочет. Противно. Алкоголь с детства ненавидит, помнит, как родители погибали, долго и стыдно».
   «Зато невесту себе нашел сорокоградусную».
   «Это, да, но она тоже совсем не пьющая».
   Люба протянула Семену руку. Колечко было совсем миниатюрным. Семен с трудом навернул его Любе на мизинец. Люба бережно поднесла руку с кольцом к глазам, рассмотрела, отодвинула руку, посмотрела и так и этак.
   - Красивое, - не переставая любоваться, сказала она. – На цветы полевые похоже, простенькое, но нежное и красивое. Как олотуции, правда, Лука?
   - Ты биолог, тебе виднее. Олотуции – это у нас на Денсаре цветы такие. Наставник наш, Шаропуз, очень их любит, - объяснил Лука землянам.
   - Спасибо, Семен, - Люба перестала любоваться колечком и перевела взгляд на парня. Только имей в виду, характер у меня ого-го! Можешь сбежать, пока не поздно, но колечко я тебе не отдам. Мне сильно нравится.
   - А мне ты нравишься, - Семен глядел на Любу снизу вверх.
   - А ты мне, - Люба взяла парня за руку, помогая подняться. – Света, поплачь за меня, пожалуйста, а то мне хочется, но не получается.
   - Сейчас, - Света хлюпнула носом. – Что со мной происходит? Я никогда не была такой плаксой. Ну, вот. Плачу. Лука, обними меня. Пожалей.
   - Плакса, моя. Я люблю тебя, - Лука прижал теперь уже трижды жену к себе и поцеловал.
   - Семен, а ты обними меня. И поцелуй, разрешаю.

4
   За Ляной, Бахой и дядей Славой слетал Саша, пока остальные собирались. Провожать Луку полетели Тимофей, Света и Люба с Семеном. Люба решила остаться на Земле.
   - А куда я на корабле? В грузовой отсек загружусь, что ли? Мы вас проводим, ручкой помашем и валите. Саш, твою машинку я заберу. Ляна, а вы с Бахой выбирайте, что вам больше нравится, машинка Луки, или Женькина тарантайка.
   - Нам машина Луки самое то. Внимания не привлекает и практичней, чем машина Алины с Женей.
   - И хорошо. Мне в машинке Луки тесно. Семен, - Люба держала молодого человека за руку. - Это наш кораблик. Пошли за дядьками, я тебе рубку покажу. Вот, гляди!
   - Люба, может, с нами полетишь?
   - Нет, Саша, тесно. На головах друг у друга сидеть? Вы, главное, не сильно долго летайте.
   - Нет, племяшка, боюсь, быстро не получится. Месяца три, точно, а, может, и больше.
   - Сань, а почему так долго? – Лука обернулся к брату. – У меня тут молодая жена, сын. Я скучать буду.
   - Это все, Лука, потому, что ты уселся не в свое кресло.
   - Саш, теперь, вообще не понял.
   - В штурманском кресле буду я, а ты полетишь в капитанском.
   - Зачем?
   - Затем, Лука, что на этот полет ты назначен капитаном – стажером, а я капитаном – наставником. Вот так, брат мой Лука. Пересаживайся на свое место, Лука.
   - Саша, тебе имя мое повторять понравилось? Так я не против, повторяй, - Лука пересел, заработали манипуляторы, и эмблема капитана сменила эмблему навигатора на груди. Лука заворожено следил за этим действием.
   - С повышением, дядька мелкий. Дядька большой, а где Василиса? Что-то я ее не вижу.
   - В медицинском отсеке.
   - Вы, что так и не помирились?
   - Нет, злится еще.
   - Ну, дает. Пойду к ней, поговорю. Семен, ты здесь, с мужиками побудь.
   - Ладно, - Семен с любопытством разглядывал рубку. Когда все деревенские летали в лето, он остался на ферме, за дежурного. Теперь видел корабль в первый раз.
   - Саня, я не пойму, зачем мне в капитаны?
   - Понимаешь, Лука, я не могу Василису на чужой для нее планете одну оставить. Пока бабушка будет проходить курс медицинской помощи, я буду с Васей. Если не простит, то вылечим бабушку, да назад отвезу, - вздохнул Саша.
   - Пусть бы Женя капитаном становился. Он и летает дольше. Опытнее. И я, если честно, больше историк, чем навигатор.
   - А я механик, - ответил Женя. – Алина беременна, не хочу ее оставлять. И ты сам сказал, что летаю я дольше тебя, налетался уже. Решил, буду отцу помогать. Как ты, наукой займусь, может изобрету чего, по технической части. Скучно мне летать, не интересно. Вот такие пироги.
   - Тут, конечно. Твоя жизнь, тебе решать, - Лука за последние пару лет сильно повзрослел, говорил сейчас по-взрослому, серьезно. Но не долго, и уже лучезарно улыбаясь, спросил. – Так вам с Алиной удалось землянина сделать?
   - Типа того.
   - Не зря на родину предков прилетали, - Лука усмехнулся. – Мы с Саней жен нашли, вы ребенка.
   - Ты нашел. Я - не знаю. Дуется моя Вася – Василиса.
   - Подуется, да перестанет.
   - Да, Саша, не переживай, - поддержала мужа Света. – Простит. Если любит, обязательно простит.
   - А если не любит?
   - А если не любит, брат мой старший, так и жениться незачем.
   - Ты прав, но, что-то мне не легче. Ладно, брат мой маленький, так, или иначе, получается, что ты – единственный кандидат в капитаны. Тем более тебе, как историку, все равно на Землю кататься надо. Вот и будешь совмещать. Великий Совет согласен, а папа тебе уже экипаж подобрал.
   - Кого, если не секрет?
   - ПрЫнцов денсарских. Выросли братья.
   Люба открыла дверь в рубку и пропустила вперед Василису. Что уж она ей рассказывала, осталось загадкой. Александр подался на встречу. Рубка – помещение небольшое. Молодые люди застыли друг напротив друга практически на пороге, но Люба смогла просочиться внутрь.
   - Вот, дядька, извиняйся, - выдала она, прижавшись к Семену, который ее бережно обнял за плечи.
   - Вася. Василиса. Я, - Александр не мог подобрать слова. Не знал, что и как правильно сказать. Растерялся. Помогла Василиса.
   - Обещай, что больше никогда – никогда не будешь меня обманывать.
   - Обещаю.
   - Целуйтесь уже! – Люба, как всегда, была настроена решительно, если дело не касалось ее личной жизни.
   - Стоять! – отдал команду Лука, в тесном замкнутом пространстве рубки слово прозвучало как выстрел. – Подождите, не спешите, - Лука поднялся из капитанского кресла. – Василиса, я правильно понимаю, что ты прощаешь моего брата потому, что любишь и планируешь жить с ним долго и счастливо?
   - В общих чертах, да, - Василиса не умела так яростно краснеть как Лука и Света, но глазами хлопала удивительно удивленно.
   - А ты, брат мой Саша, любишь Василису?
   - А то ты не знаешь!
   - Александр, отвечайте прямо на поставленный вопрос. Ты хочешь жить с Василисой долго и счастливо?
   - Да. Это ты у Любы так себя вести научился?
   - Люба тут не причем.
   - Правда, правда, я его ничему такому не учила.
   - Вы хотите стать мужем и женой? – Лука оставил реплику племянницы без внимания.
   - Да, - слегка растерянно ответили молодые люди, не понимая, что тут происходит.
   - Ну, в таком случае, - Лука набрал полную грудь воздуха. – Властью мне данной, объявляю вас мужем и женой! Ху-у, - шумно выдохнул. – Вот теперь можете поцеловать друг друга.
   Манипуляторы застрекотали, надевая обручальные браслеты на руки новобрачных. Все собравшиеся изумленно смотрели на Луку, а Лука довольно потирал руки.
   - Ну-с, кто тут у нас еще? Семен, согласен ли ты взять в жены нашу прекрасную, чудесную, прелестную, восхитительную слегка ненормальную племянницу?
   - А почему ты мне так никогда не говорил? Почти стихами.
   - Света, как он тебе не говорил? Что ты ненормальная? Он тебя просто знает не так долго, как меня. Поживете подольше, проявишь старание, как я, и тебе он тоже так скажет. Не переживай.
   - Разве он тебя ненормальной назвал? Восхитительная, обворожительная, что-то там еще. Про ненормальную я не услышала.
   - Я про обворожительную…
   - Разговорчики, - властным голосом остановил девушек Лука. – Ну, так как, Семен? Берешь в жены племяшку?
   - Да, я ведь предложение сделал.
   - А ты, Любаня, берешь в мужья Семена?
   - Естественно, он мне такое колечко подарил!
   - Ну, тогда, благословляю вас на правах дяди невесты. И, властью мне данной объявляю вас мужем и женой! Целуйтесь! – Лука вошел во вкус и как-то плотоядно уставился на Ляну с Бахой, которые тихонечко забились в уголок, стараясь не привлекать к себе внимания.
   - Баха, Мансурчик мой дорогой, я его боюсь, - Ляна спряталась за спину мужа и выглядывала из-за его плеча.
   - С вами мне и так все понятно. Властью мне данной объявляю вас мужем и женой! Давно хотел так оторваться. Только ради этого стоило стать капитаном!
   - Весело у вас, я посмотрю, - на экране появился Лукич старший.
   - Папа, Лука тебя превзошел, - пожаловался Саша. – Он нас всех переженил!
   - Ябеда – карябеда, соленый огурец! – совсем по-мальчишески обозвался в ответ Лука. В рубке повисла звенящая тишина, Лукич старший многозначительно улыбался в усы и бороду, как-то так. Все ждали продолжения, а его все не было. Пауза слегка затянулась. Нарушил ее Тимофей:
   - Папа! Ну, ты, вообще капитан! Здравствуй, дедушка!
   Корабль, а с ним еще две планеты, содрогнулись от дружного смеха.
   - Хоть внук приличный человек, с дедом поздоровался.
   Тут началось, все заговорили одновременно. Какофония веселых голосов.
   - Все, тихо, - остановил Лукич. – Вижу, рады меня видеть.
   - А нас? – экран поделился на две части. Во второй части экрана, как-то уместились Римма, Татьяна и Слен, который музыкант.
   - О! «Мама», — хором сказали тетя, два дяди и племянница. И все были правы, так бывает.
   - Со Светой мы уже знакомы, - кивнула девушке головой Римма. – Саша, Люба, знакомьте со своими избранниками.
   Познакомились, чего там. Старшее поколение поздравило младших с массовым созданием тилеанской семьи. На этом родственники с Тилена откланялись. Лукич опять безраздельно завладел экраном.
   - Ребята, а где Слава? - спросил он.
   - Дядя слава осваивается, обживает мою каюту, - сообщил Лука. – Мы с Сашей в кают-компании. Алина с Женей, в Жениной каюте. Силести с Василисой в Сашиной.
   - Вот поэтому я с вами не лечу, - подняла палец вверх Люба.
   - Из-за Семена ты не летишь, - ответил Саша.
   - Это, да, но Семен мог бы полететь с нами, тем более он теперь мой муж. Но свадебное путешествие в грузовом отсеке, это как-то слишком брутально, даже для меня. Дядька мелкий, а ты почему места так странно поделил? Сам всех переженил, а потом Васю с Сашей разделил, а у них сегодня брачная ночь, между прочим.
   - Я не виноват, посадочные места Саша распределял.
   - От куда я мог знать, что ты всех переженишь.
   - Мы теперь, действительно, муж и жена? – Василиса все-таки покраснела.
   - Дядьки, по-моему, в кают-компании вы будете жить втроем.
   - А третий кто?
   - Ты, Лука, дядя Слава, в твою каюту лучше Силести поселить, и Саша, наш молодожен, пока его Василиса к себе не пустит. Васе привыкнуть надо, смириться.
   - Ладно, разбирайтесь со спальными местами.
   - О, папа, ты еще с нами. Нам бы кораблик побольше. А то испортит нас квартирный вопрос. Будем потом порченные. А Любаня с Семеном вообще не влезли.
   - Мой любимый младший сын, ты всего полчаса, как капитан, - усмехнулся Лукич. – А уже права качаешь.
   - Так не помещаемся все. А если надо будет всех наших на борт взять? Земля планета не стабильная, вдруг тут, какая заваруха начнется, так в этот корабль даже в грузовой отсек всех не впихнешь.
   - Хорошо, убедил. Подумаем. Как взлетите, пусть Слава со мной свяжется. Разговор есть. Не буду вам мешать. Привыкайте, обживайтесь. Василиса, Света – хороший у моих сыновей вкус, все в меня. Мама у моих сыновей тоже красивая.
   - А у меня, что плохой вкус?
   - Люба, про твой вкус у мамы с бабушкой спрашивай. Я в мужской красоте не разбираюсь. А мужик Семен солидный, сразу видно серьезный, работящий. Как ты говорила, как за каменной стеной? Он под это тех задание подходит. Я, так понимаю, вы у нас будете животноводческая семья. Это хорошо, когда интересы общие. Как муж внучки, мне Семен нравится. А вот красивый он или не красивый, этого я не знаю. Следующим рейсом приезжайте, вам тут работы море!
   - Спасибо, дед, обрадовал. Вот так, Семен, у нас жениться. Свадебное путешествие в грузовом отсеке и на работу.
   - А мне с вами нравится. Не люблю без дела сидеть. Мне дед говорил, что человек живет, пока работает, пользу приносит. А если бездельем мается, то просто существует, как амеба какая-нибудь.
   - Внучка, прекрасный у тебя вкус. Настоящего мужика нашла. Семен люби и береги ее. Она у нас придурковатая, но хорошая.
   - Вы чего сегодня, сговорились? Вы чего обзываетесь? То я ненормальная, то придурковатая.
   - Любаня, это мы любя.
   - Саша, так и ты с ними?
   - Мы все тебя очень – очень любим!
   - Разрешаю, любите чуть-чуть поменьше, чтобы на обзывательства любви не хватало.
   - Не дождешься.
   - Вот такие у меня родственники, Семен.
   - А мне нравятся, правда, придурковатые все, кроме деда.
   - Заступник ты мой, дай я тебя поцелую.
   - Молодец, Семен, - похвалил Лукич. – Вот, прям, молодец. Так все тонко подметил. Ладно, молодежь. Хорошо с вами, но мне работать пора. Не забудьте Славе сказать, чтобы позвонил. Все, пока, до связи. А, чуть не забыл. Ребята, «Уральчик» мой захватите, пожалуйста, все равно у вас грузовой отсек свободный.
   - Дед, а зачем тебе мотоцикл? Флаер же есть.
   - Люба, а зачем тебе айрлонги? Вот и мне для этих же целей, для души. Руки по рулю тоскуют, а попа по сидушке треугольной. Бабушка приедет, ее покатаю. Привезете, хорошо?
   - Не вопрос, папа, а ты пока про кораблик побольше подумай.
   - Давно уже думаю. Его уже Юра собрал, обкатывает.
   - А чего это Луке самые хорошие игрушки? – возмутился Александр.
   - Он настойчивей и клянчит аргументировано, а не просто «дай», как некоторые. Ладно, молодежь, хорошо с вами, да работать надо. Теперь уже точно пока!

5
   Полет проходил штатно. Вообще не интересно. Как всегда. И это хорошо. Пусть все полеты всегда проходят штатно и жутко не интересно, и не только полеты. Пусть штатно проходит всё, что должно проходить штатно. Я за то, чтобы штатно скучать. Это лучше, чем внештатно веселиться. И так, полет проходил штатно, хорошо, но действительно скучно. Как некогда сказал Евгений: «Полет, только взлет и посадка, а все остальное время просто сидишь и ждешь – скучаешь».
   Когда корабль вошел в подпространство, Василиса «смирилась» со своим семейным положением, Александр помогал любимой в решении этой проблемы всеми силами и покинул кают-компанию. Теперь он выходил к людям не часто, только на время несения вахты, за едой в пищеблок бегала Василиса. Питались молодожены в каюте. Евгений с Алиной тоже баловали окружающих своим вниманием не часто, у Алины еще и токсикоз начался. Поэтому обедал Евгений в одиночестве в пищеблоке, жену тошнило от того, как он жует. Бывает. Силести готовилась к экзаменам в Академии, что-то вроде сессии, только без лишения стипендии и графика сдачи экзаменов и зачетов. Как готов – так и сдавай. Лука к своему стыду вдруг осознал, что понятия не имеет, а где, собственно, учится наследная принцесса Денсара, в какой Академии.
   Народ разделился на пары: Василиса и Саша, Алина и Евгений, Силести и экзамены, бабушка Василисы и лечебный сон, Лука и дядя Слава. Лука с дядей Славой вели длинные и нудные беседы. В рубке, корабля, когда Лука нес вахту. Развалившись на кроватях в кают-компании, в свободное от вахт время. Дядя Слава нашел в лице потомка земных эмигрантов очень благодарного слушателя. С метлой на перевес передумал он дум множество, а теперь ими делился, выговаривался. Лука не перебивал, слушал внимательно, ему всё интересно, как на Земле люди живут. Наверное, отставной прапорщик не всегда был прав, но это были его мысли, его думы, его субъективное мнение. Человек имеет право на свое мнение и на то, чтобы его высказать. Лука лежал на кровати и глядел в потолок, а дядя Слава вещал. Если Вам не интересно, перемотайте до следующих звездочек.
***
   - Взрослые они, как дети, а дети – это маленькие взрослые, - возлежа на кровати, прикрыв глаза, философствовал дядя Слава. – И проделки у них прямо пропорциональны размеру. Взрослые довольно часто поступают несправедливо по отношению к детям, к ребенку. Не единожды слышал, да и чего греха таить, сам, наверное, тоже говорил: «Ты уже большой», - точно, дочери говорил, когда сын подрастать стал: «Ты уже большой (большая), дай ему свою игрушку поиграть». А у ребенка в этот момент душа кричит и разрывается: «Это моя игрушка! А вдруг он ее сломает?! Или еще хуже, себе заберет!»
   Только взрослые отвернулись, ребенок тут же отобрал свою игрушку. Мелкий в рев. На старшего все ругаются, а ему обидно и тоже до слез. Взрослые сделали глупость, сами же разозлились, а по итогу имеем двух обиженных детей в слезах.
   Вот и с Крымом точно такая же ситуация получилась. Один в один. Я еще ребенком был, когда узнал, что у Рассеи часть территории отобрали и Украине подарили. Мне обидно было. Моя любимая Одесса могла быть рассейской. Как только все отвернулись, Рассея хвать и часть своей бывшей территории назад вернула. Теперь имеем две обиженные страны. Одна обижена на то, что ни все смогла вернуть. Другая на то, что у нее отобрали то, что когда-то подарили.  Дети поревели, да через час уже все забыли. А здесь взрослые люди и обиделись по-взрослому. И как теперь всех помирить, да так что бы все довольными остались, ума не приложу. Хорошо не мне эту проблему решать. Тут мудрость нужна, а нет мудрецов, замудренные все больше.
   Знаешь, Лука, кого я действительно боюсь?
   - Кого?
   - Патриотов. Есть такие одержимые, злобствующие патриоты. Диванные стратеги. Ура патриотизм – страшное явление. Ура есть, а мозгов нет. «Мы эту Украину сейчас, как победим, все наше заберем!» Победители блин, герои. Война это не только подвиги, это боль, кровь и вонь. Вот их бы всех взять, да на экскурсию сводить в забойный цех, на мясокомбинат, глядишь вместе с содержимым желудка и дурь свою, хотя бы частично, выблюют. И ладно молодняк крылами машет, а старые то пердуны куда? Те, кто еще, как я Советскому Союзу присягу приносил? Мы поклялись защищать все народы, живущие в СССР, жившие. Нельзя нам в украинцев стрелять, мы их защищать поклялись, - дядя Слава надолго замолчал. Лука решил, что рассказчик заснул, и сам начал дремать. Тут, неожиданно, дядя Слава продолжил повествование. Лука открыл один глаз, покосился на говорящего и предпочел слушать с закрытыми глазами. – Про присягу заговорил, вспомнил свою первую клятву, пионерскую. «Вступая в ряды Всесоюзной Пионерской организации имени Владимира Ильича Ленина, перед лицом своих товарищей торжественно клянусь!» Чего конкретно «клянусь» уже не помню. Да. Все мое поколение: и те, кто старше, и те, кто младше – клятвопреступники получаемся. Не сберегли Союз.
   - А что вы могли сделать?
   - Не знаю. Хотя бы не радоваться, так сильно, когда все развалилось. Такой подъем душевный был, такие надежды на будущее! Знаешь, что интересно, жизнь для большинства людей в тот момент вообще никак не изменилась. Где жил, там и продолжил жить. Куда ходил на работу, туда и продолжил ходить. У нас и тогда путешественников не сильно много было. Я военный, у меня проезд к месту отдыха для всей семьи бесплатный был. Вот от Иркутска до Одессы за казенный кошт скатались. Так и то из пятнадцати республик, я только в пяти побывал. А остальные граждане и того меньше. Обычным работягам вот отсюда, из Сибири, семьей к морю скататься почти нереально, прямо фантастика, какая-то.
   - Дядя Слава, в окошко глянь. Ты не в Сибири, ты гораздо дальше.
   - Видишь, на другую планету полететь и то оказалось меньшей фантастикой, чем электрику с двумя детьми на море съездить. Билет на самолет туда – обратно стоил больше его месячной зарплаты. Для семьи из четырех человек нужна папкина зарплата за полгода только на дорогу. А на море без денег тоже делать нечего, еще зарплаты две, а то и три надо. Где это все брать? Как накопить? Не будешь же целый год на хлебе и воде сидеть. Учили нас в школе Родину любить, великую, могучую, необъятную. А для меня в тот момент вся родина умещалась в двести километров от дома. Я до армии дальше не ездил. Армия, как тур оператор, тоже так себе. Такие дыры показала, я не поклонник экстремального туризма. Желания полюбить не возникло. Москва – столица нашей Родины! А, по большому счету, что Москва, что Париж, что Гваделупа какая-нибудь – для большинства рассеян просто точки на карте. Большинство граждан в столице своей Родины ни разу в жизни не были. Как можно любить то, чего не видел ни разу? Как можно любить то, что в реальной жизни для тебя не существует? – дядя Слава снова замолчал. Долго молчал. Думал. – Лука, ты не спишь еще?
   - Не-е-ет, - ответил Лука, зевая.
   - Вот и я-а-а, - зевнул в ответ дядя Слава. – Я про пионерию к чему заговорил. Меня, когда в пионеры приняли, я классе в третьем учился, вроде. Лечу домой счастьем переполненный. Тебе рассказываю, а сам то свое состояние ощущаю. Очень сильное впечатление, столько лет прошло, а я все помню, как вчера было. На улице зима. Ни то что бы очень холодно, но градусов пятнадцать – двадцать минуса было. У меня пальтишко на растопашку, галстук на ветру трепещет. На встречу, мамочка с ребенком шли, и ребенок маму спрашивает:
   - Мама, а почему мальчик расстегнутый идет?
   - Дурачок мальчик, - отвечает мама и добавляет. – Простудится.
   Меня, как будто, водой ледяной окатило! Я так возмутился, что остановился. Киплю, а сказать ни чего в ответ не могу. Чувства возмущения и несправедливости меня переполняют. Меня в пионеры приняли! Я с вами счастьем своим делюсь! Галстук показываю! Я ПИОНЕР! А вы! Пока я так пыхтел, они за угол завернули, ушли. Обидно было, чуть не разревелся, но пионеры не плачут. Эх. Вот ведь, что интересно, я не простыл, а мог. Грел, получается галстук. Вот так. Ладно, давай спать.
***
   Кому совсем не интересно, можете дальше перематывать, до следующих, следующих звездочек. Заняться народу нечем, болтают.
***
   - У любого диктатора, в начале его творческой деятельности, всегда есть два пути, - разглагольствовал дядя Слава, развалившись в кресле механика. – Первый путь, это выполнять все свои обещания, данные народу. Обещания, естественно, должны быть на благо народа. За это твой народ будет тебя терпеть. Тут у диктатора опять два варианта. Он может умереть, как Сталин на своем посту, а народ будет его оплакивать, причем искренно. Правда, лица, особенно приближенные к диктаторскому заду, придя к власти, могут начать мстить его потомкам. Как Василию Сталину, на пример. Отца почти тридцать лет боялись. Сыну отомстили. Второй вариант – уйти с поста добровольно, не дожидаясь смерти. Как Пиночет. И, даже если, экс диктатора попытаются отдать под суд, огромная часть народа встанет на его защиту. По тому, что диктатор не обманывал народ, всегда выполняя то, что обещал.
   Второй путь, по которому может пойти начинающий диктатор, это «забить» на свой народ.
   - Что забить? – не понял Лука.
   - Не забить, так положить.
   - Не понимаю. А, понял, Мозг объяснил. Фигура речи такая. Еще можно сказать наплевать. Манкировать свои обязанности.
   - Чего делать с обязанностями? – теперь не понял дядя Слава.
   - Забить и положить – манкировать.
   - Хорошее слово, надо запомнить. Прям, звучит! – усмехнулся в усы дядя Слава. – Что бы народ держать в подчинении его нужно запугать. Обзавестись бандой опричников, желательно, без чести, ума и совести. Правда, придется бояться их, чуть почувствуют слабину – сожрут. Звери же. Кнут, без пряника долго не работает, люди просто устают бояться. А если народу нечего терять, кроме своих цепей, то он сметет и государя, и его опричников. Так уже было не единожды. По этому народу надо постоянно что-то обещать, более того, что-то и давать. И постоянно врать, я уже приводил пример про устойчивый отрицательный рост экономики. Уже седьмой год отрицательно растет. Я вот тоже, с каждым прожитым годом отрицательно молодею.
   - Ни чего, скоро начнешь положительно молодеть, - буркнул Лука.
   - Интересно, а когда экономика наша начнет положительно расти?
   - Этого я тебе сказать не могу.
   - Этого, пожалуй, никто сказать не может. Нет экономики, расти нечему. Ее с начала создать надо, возможно, даже, родить в муках. И ведь, что интересно, они даже не врут, правду говорят, просто формулировка забавная. Если сказать, что экономика падает, как оно есть на самом деле, народ напряжется. А так, вроде, как рост. Людям не свойственно слишком много думать.
   Еще нужны какие-нибудь постоянные победы и достижения и, обязательно, страшный, ненавистный внешний враг.
   - Всё как у пауков.
   - У каких пауков?
   - С планеты Пауков. Дядя Слава, ты же фильм смотрел, там про пауков тоже есть. Так с внешним врагом старались, что чуть планету не уничтожили и сами почти все погибли.
   - Классика жанра. Но если правительство реально ни чего хорошего для народа не делает, рано или поздно наступит момент, когда народ осознает, что его обманывают. Вдруг поймет, что экономика падает, как бы основательно она отрицательно не росла. Что высочайшие милости от государя, на самом деле унизительные подачки. Тем, кому доверяли, люди ложь никогда не прощают. И вот в этот момент у диктатора появляется сразу три варианта дальнейших действий. Первый – успеть сбежать, если есть куда. Второй – пулю в лоб, как Гитлер, мертвые позора неймут. И третий, на эшафот, как большинство продвинутых пользователей людского доверия. Правда суд Линча может свершиться до суда и эшафота, не так торжественно и пафосно, зато очень искренно.
   - А ваш президент, по какому пути идет?
   - Наш странный. Мутин, одним словом, какой-то мутный и есть. Он, по-моему, сам не всегда понимает, что делает. Он свои обещания ни то, что не выполняет, он их еще регулярно «пере обещает», если можно так выразиться.  Напоминает то, что он уже обещал и не выполнил, а то вдруг народ забудет. Либо он сам латентный идиот, либо всех нас за конкретных идиотов держит. Движется он явно по второму пути.
   - И сколько ваш народ собирается его еще терпеть?
   - А кто его знает? Нарыв, он как созреет, так и прорвет. Надеюсь, что правители все же одумаются, какие-нибудь, меры примут, что бы рассосалось. Потому как народ у нас цветных революций не любит, все телевизоры страны уже лет десять рассказывают, какое это зло, цветные революции. А вот кровавые…, очень этого не хочется. Время пожизненных правителей, царей – королей, прошло. Правителям это надо понять и принять. Китайская экономика, когда в гору пошла?
   - Когда?
   - Только тогда, когда отказались от пожизненного политбюро, а, главное, от пожизненного правителя. Человек просто устает. Перестает развиваться сам и тормозит развитие страны.
   - У нас на Тилене Глава Великого Совета нынешний уже почти тридцать лет, а прошлый больше сотни лет на посту был. На Денсаре король, тоже, пока сам не уйдет. Сидотрон уже лет сорок. А у вас в стране, вроде, выборы регулярные. Народ президента избирает.
   - Вот именно, что «вроде». У вас правители обладают абсолютной властью? Они все решают? Как сказал, так и будет, мое слово закон?
   - Нет, конечно. Глава Совета, все решения принимает вместе с Советом. Не правильно сказал, Совет принимает все решения. А Глава, получается, вечный дежурный. Если случается что-то экстраординарное, работа над решением проблемы начинается незамедлительно. Глава доводит до сведения других членов Совета информацию. Запускает деятельность профильных Академий и все координирует. Рулевой, капитан, а работает вся команда. Так всегда, как говорят пауки. На Денсаре, все еще проще, король фигура больше ритуальная, что ли? Титулы раздавать, это да, награждать, судить.
   - Всех преступников единолично судит король? Это же ужасно!
   - За то время, что отец живет на Денсаре, был вынесен только один суровый приговор. Обвиняемый был лишен всех чинов и званий и отлучен от общества.
   - Это довольно жестоко, что с ним сейчас?
   - Нормально все. Ты с ним знаком, это Шаропуз.
   - Его помиловали?
   - Да, минут через пять, после вынесения приговора, и полностью простили.
   - Детский сад какой-то.
   - Отец тогда так же сказал. Вот это лучше всего характеризует денсарскую монархию. А все судьбоносные решения принимаются на общем совете, всех граждан.
   - Я теперь рискую помереть от любопытства, Что Шаропуз натворил?
   - Дерево сломал, нечаянно. Саженец, пьяный на него упал.
   - У нас гектарами вырубают, составами за бесценок вывозят.
   - У вас это иностранные инвестиции называется. Узаконенная преступность, направленная во вред всему обществу. У нас преступности нет. Не может психически здоровый человек умышленные преступления совершать. Это не рационально. Человек должен создавать и созидать, постоянно учиться и развиваться. Преступность это деградация человека, как личности.
   - Раньше правили воры в законе, теперь инвесторы узаконенные. Вот и выборы у нас такие же, как все остальное. Грязь и ложь сплошные. Мне, периодически, так кажется, что все эти выборы выдумали только для того, чтобы плебеи могли пар спустить и новую надежду получить. Президенты меняются, а общая политика остается. А у нас в стране и этого нет. Президент не меняется. Игра у него такая – выборы, как он сам говорит «многоходовочка». В так называемых развитых странах, после выборов общая политика не меняется, но новая метла, она всегда по-новому метет. Все равно какие-то изменения происходят. У нас же стабильность. Старая метла стирается и мести совсем перестает, это я, как дворник, опытным путем выяснил. Сколько старой метлой не маши, толку не будет. Только иллюзия работы, хотя сил тратится ни чуть, ни меньше, чем при нормальной работе. Махать то приходится так же.
   Вахта Луки закончилась, и политологи перебрались в пищеблок. Перекусить и Жене с Алиной не мешать службу нести. Дядя Слава решил сварить свой фирменный борщ, Лука, как мог помогал: овощи чистил, а потом принялся крошить.
   - Как у вас вкусно пахнет! – в дверном проеме появился Саша.
   - Давайте я помогу, - выглянула из-за плеча мужа Василиса и, отодвинув его в сторону, протиснулась вперед.
   - Да, мы сами справимся, - слегка смутился дядя Слава. – Через час все будет готово.
   - Про нас не забудьте, - прилетел по громкой связи Женин голос из рубки. – Вась, им помогать не надо. У них бесконечная полит информация, скучная и нудная.
   - А может мне тоже интересно! Я про выборы и их пользу не знаю. Зато совершенно точно знаю, что развитие невозможно в той стране, в которой учитель и врач не являются почетными, престижными специальностями. Фильм такой есть, очень старый, еще советский «Ирония судьбы или с легким паром».
   - Видели, - удручено кивнул головой Саша. Политика Земли его и так не особо интересовала, а сейчас, в медовый месяц, не интересовала вовсе.
   - Я дословно не помню, но главный герой говорит, что-то о том, что врач и учитель самые прекрасные специальности. Главная героиня ему отвечает, что, судя по зарплате – нет. Как так? И это в Советском Союзе! Ну, и где он сейчас, этот Советский Союз? Врач у нас в стране, еще как-то туда, сюда. Относительно престижно, особенно, когда болит, а на прием попасть не можешь. Платят врачам, тоже получше, чем учителям. А про учителей многие думают, что это профессия для неудачников. У нас в школе пословица была: «Мозгов нет – поступай в политех или в мед, а совсем нет, тогда в пед!» И с таким отношением к профессии доверяем учителю самое дорогое, своих детей. Чему может научить «неудачник»? У меня одноклассница, подруга моя с детства, в одном подъезде жили, она, сколько ее знаю, столько мечтала стать учителем. Школу закончила с серебряной медалью и поступила в пединститут, так ее даже учителя отговаривали. Мол, с твоими знаниями, ты можешь учиться, где угодно.
   - А почему ее на твоем дне рождения не было? – проявил интерес Саша.
   - Она живет в Германии.
   - Что она там делает? – удивился дядя Слава.
   - Русский преподает. Русскую литературу. Там Толстого и Достоевского чаще читают, чем в нынешней Рассее. Она этническая немка, уехала на родину предков. Далеких, очень далеких. Они еще в восемнадцатом веке в Рассею переселились, в двадцатом веке их в Сибирь сослали. И даже таких учителей, которые пошли в профессию по призванию, большинство родителей их учеников, будут считать неудачниками. Мол, поступили, куда смогли, а не куда хотели. И дети этих родителей, будут думать примерно так же. Вот в этом и есть главный корень зла! Профессия учителя должна быть уважаемой, престижной и высокооплачиваемой. Тогда и конкурс будет такой, что случайные люди не пройдут ни в школу, ни в детский сад. А неудачники будут на юрфак поступать. Кому они нужны в таком количестве юристы? В нормальном обществе, с нормальными законами совершенно точно никому! И вот когда детей будут учить успешные люди, тогда и жизнь преобразится! Я так думаю.
   - Василиса, я поражен! – дядя Слава отвлекся от готовки. – Ты все правильно сказала. Развитие общества начинается с детства. Что в человека в детстве заложили, с этим багажом он и будет идти по жизни. С образования, с самого начального образования – все начинается. Из сказок Арины Родионовны – Пушкин вырос! Молодец, Вася, все в точку! 
   - Скажете, тоже, - девушка улыбнулась в ответ. – Просто я так думаю. У меня бабушка всю жизнь в школе проработала.
   - Не всю, - поправил Лука. – Ей еще жить и жить.
   - Ну, да, больше сорока лет. Так правильно? Хорошо. Биологию с химией преподавала и географа регулярно замещала. Не держались в нашей школе географы, почему-то. Так она себя в другой специальности и не видела никогда. Школа – это ее.
   - Василиса, а ты, почему в мединститут не пошла?
- Я, дядя Слава, решила сначала попробовать. Вдруг не мое это? На врача учиться очень долго, если ошибешься, будешь потом всю жизнь мучаться, да пациентам своим за эти мучения мстить. Пошла в мед училище. Думала поработать сестрой, а потом, если понравится уже в институт. А сейчас, что-то лень и работа мед сестры мне понравилась. Я уколы не больно ставлю, люди благодарят. У нас солдатики, в основном, сами еще дети и уколов многие боятся. Да и офицеры боятся. Бледнеют. Мне в этой работе комфортно, уютно, что ли? Лука! Ты зачем овощи портишь? – вдруг обратила внимание девушка на помощника повара
   - Я никому не говорил, что готовить умею. И как их испортишь? Они же все равно готовиться будут.
   - Тут ты не прав. Форма имеет значение. Она даже на вкус влияет, а ни только на внешний вид. Хотя внешний вид, тоже важен. Хорошо приготовленное блюдо – это совокупность достоинств.
   - Правильно, Вася! – в дверях появилась Алина и, вытолкав старшего брата в коридор, протиснулась на кухню. – Меня сегодня не тошнит, и так супчика хочется! Как раз борща, дядя Слава осуществляет мои мечты. И я никому, даже младшему брату, не позволю испортить мой аппетит! Лука, освобождай место, не порть продукты! Иди вон, в дверях с Сашей постой, здесь и так тесно.
   - Пошли, Саня, к Женьке, - деланно удрученно вздохнул Лука. – Чего тут топтаться?
   - Вот и правильно, - одобрила Алина. – Идите, два капитана. Вась, я слышала твою пламенную речь и полностью с тобой согласна! На Тилене, учитель – звучит гордо! Учителем абы кто не станет. И жизнь на Тилене разительно отличается от земной.
   - Даже инопланетянам понятно, - ответила Василиса, уверенно орудуя ножом. – А у нас никак не поймут. И все им кто-то виноват, во всех бедах. Всегда есть какие-то злодеи за границей. Пятая колонна. Иностранные агенты, всякие. А, на самом деле, главного врага надо в зеркале искать! Как дети малые, «Я учил», как учил, так и знаешь, такой результат и имеешь! Во всех наших бедах мы сами виноваты – двоечники!
***
   Извините, но понятия не имею, где правильные звездочки поставить. Они со скуки уже почти все политологами стали. Саня с Женей еще держатся, да бабушка – спит. Борщ варят и политику обсуждают одновременно. Видимо, пока не долетят – так и будет.
***

   - Это, да, - согласился дядя Слава. – Как там у Вишневского: «Лежу на асфальте, облеваны брюки. До чего ж нас довели коммунисты…» Не хорошие люди. И так всегда. Каждый раз виноваты не хорошие люди. Всегда есть кто-то виноватый и этот кто-то не мы. Уже лет сорок с экономикой беда. Еще Леонид Ильич, *если кто не в курсе генеральный секретарь ЦК КПСС, умер в 1982 году*, говорил про то, что экономика должна быть экономной. Та страна исчезла с карты, строй изменился, а нынешний премьер говорит про то, что денег нет, но вы держитесь. Сорок лет прошло, а ничего не поменялось. И все это под бравурные реляции о великих достижениях. О, девушки, красавицы, - отвлекся от политики дядя Слава. – Борщ готов! Пусть немного постоит и можно за стол. Нынешние наши политики от прежних все недостатки переняли. Осталось еще гонки на лафетах устроить, судя по их возрасту уже не долго ждать. Те Союз развалили, у этих, видимо, тоже какие-то великие цели и задачи. У всех наших правителей есть один, очень существенный недостаток – себя они любят значительно сильнее, чем Родину. Людовик какой-то говорил: «Франция – это я!» Вот и наши считают, что Рассея – это они. Если бы наши в школе нормально учились, то знали бы, что Людовики хреново закончили и сами закончились. Наверное, не стоит за ними повторять. Ну, все. Давайте на стол накрывать, да мужиков звать.
   - И Силести, - напомнила Алина.
   - Точно, я ее, как взлетели, не видел ни разу. Она там вообще, как, жива?
   - Учит, готовится.
   - Серьезная девушка.
   За столом разговор продолжили. Саша с Женей удрученно жевали с постно – унылыми лицами. Силести, что-то продолжала учить, не обращая на окружающих внимания. Лука, как обычно, слушал. Василиса говорила.
   - Сейчас часто говорят, о том, что для экономики появились лишние люди. Автоматизация и роботизация, людей с их рабочих мест выталкивает. Чем больше техники, тем меньше экономике нужны живые люди. А я так думаю, что лишних людей быть не может! Древний человек пока только собирательством да охотой занимался, развиваться, практически не мог. Времени не было. А когда осел не земле, стал сам себе пропитание выращивать, появилось время для развития. Наскальная живопись, обработка металлов, и колесо, наверное, изобрели. Вот и сейчас у людей еще больше времени появится. Они такого напридумывают, к звездам полетим!
   - Вась, ты уже летишь.
   - Саша, я лечу на вашем корабле, а скоро земляне свои корабли придумают.
   - Что-то не верю я в скоро, - вздохнул дядя Слава. – Когда Союз последние годы доживал, лет десять, наверное, в воздухе что-то такое витало, не понятное. Ветер перемен, что ли? Как в песне: добрый, ласковый. Да-а. Я уже несколько лет его приближение чувствую. Всё меняться будет и не только в нашей стране. Хороший ветер на подходе, ураган перемен. Не знаю, сейчас в школах Горького проходят? «Песнь о буревестнике»? «Буря! Скоро грянет буря!» Грянет, очень на то похоже.
   Интересно, говорят про лишних людей и в это же самое время поднимают пенсионный возраст, парадокс. Я так думаю, что современным миром должны править созидатели: ученые, конструктора, изобретатели да, просто работяги, которые занимаются созданием реальных ценностей, - короче, люди, занятые развитием. И таких людей не может быть много.
   Сейчас миром правят: финансисты, маркетологи и юристы. Они ничего не создают. Никаких реальных ценностей. Я не могу сказать, что они паразиты, но и не созидатели. Еще лет двадцать назад они приносили реальную пользу. Стимулировали развитие человечества, и рынок был крайне полезен, но теперь мир меняется. Их время кончилось. Пора уходить, а не хочется. За последние столетия напридумывали правил под себя и заставили всех по этим правилам жить. Но эти законы перестали работать на развитие, они устарели. Теперь они вредят больше, чем помогают. И вообще, что это за законы такие, которые без квалифицированного юриста понять невозможно? Сейчас детям паспорт в четырнадцать лет выдают, и я так считаю, что если получающий паспорт гражданин не может понять то, что гласит закон, то это плохой закон. Закон обязан быть ясен и понятен всем гражданам, а не кучке специально обученных людей.
   Феодализм тоже, когда-то был передовым строем, а потом устарел. Вот и капитализм - империализм устарел, он уже давно мутирует. Нынешний строй даже не знаю, как правильно назвать. Но он реально начал поедать сам себя. Все меняется.  Это нормально, это развитие. Очень мне хочется, что бы следующая фаза развития наступила без глобальных потрясений и революций. Просто наступила, как утро нового дня. Но, пока, на нарыв больше похоже. Набухает. Болит. И, видимо, как созреет, прорвет.
   Что бы потрясений не было – уходить надо вовремя. Нам же хватает ума из гостей уйти до того, как хозяева стали выгонять. Ушел бы Мутин после второго срока, как положено. И вошел бы в плеяду самых выдающихся руководителей Рассеи, а может, и мира. Все бы его уважали и аплодировали стоя. Сейчас его тоже овацией встречают и провожают, да, только он сам большинство из приветствующих его людей уважать не может. Слишком хорошо их знает. И знает то, что они его первыми предадут и продадут. А те, которых он сам бы мог уважать, уже не желают иметь с ним ни чего общего. Жалко мужика. Сам нагородил огород, сам же в своих нагромождениях заблудился.
   - Дядя Слава, закон он, конечно, под себя усовершенствовал. Воспользовался не совершенством закона, но тем ни менее его люди выбрали, - тряхнула головой Василиса. – Он на выборах победил. Хоть многие и сомневаются в том, что выборы были честными, но я лично знакома с людьми, которые за него голосовали.
   - А ты за кого голосовала? – прищурился дядя Слава. – Только честно.
   - За него, у нас почти все за него.
   - А почему?
   - А за кого еще? Конкурентов у него нет.
   - Вася, я даже согласен с тем, что победил он честно. За него реально голосует большинство граждан. Я наблюдателем был на прошлых выборах.
   - И где подвох? – Василиса лукаво прищурилась.
   - Нет подвоха. Есть наука. Треть граждан всегда поддерживают действующую власть. Кто-то их считает глупыми, кто-то бесхребетными, кто-то приспособленцами. Они все не правы. У меня лучший друг – такой! Он гораздо умнее меня. Он мне жизнь три раза спас: к бывшей жене разборки учинять не пустил, из запоя вытащил и из-под завала откопал.
   - Генерал, что ли? – подал голос Лука.
   - Он, родимый. Вась, а вы с моим лучшим другом почти тезки получаетесь. Василий и Василиса. Я за него в огонь и в воду, а он за действующую власть. Он всех членов Политбюро ЦК КПСС наизусть знал. Его рота, когда я в нее пришел, почему была лучшей в бригаде по политической подготовке? Да, потому что он сам всегда был лучшим из лучших! Он всегда поддерживал того, кто в данный момент у власти! И обвинить его не в чем. Он свои генеральские лампасы честно заслужил, никому, ничего не вылизывал, и не под кого не прогибался! Вверенное ему подразделение всегда было в числе лучших, при любой власти. Он в боевых действиях участие три раза принимал. Два раза в моей компании, еще при коммунистах. В 96 году уже без меня, при новой власти. Меня по состоянию здоровья не взяли. Прекрасный боевой офицер! Отличный товарищ и командир, никогда за солдат не прятался, у него и ранения тоже есть. Полегче, чем у меня, но тут уж кому как повезет. Васька – замечательный человек! Беззаветно любит жену, детей и Родину! И всегда поддерживает действующую власть. Он в нее верит на столько, что готов за нее умереть.
   - А почему за коммунистов не умер? – уточнил Лука, остальные просто слушали.
   - Они утратили его доверие и перестали быть властью еще до того, как их окончательно упразднили. Лидер должен быть сильным. Вожаком. Вождем. Человеком, за которым хочется идти. Когда коммунисты последнюю попытку удержаться предприняли, ГКЧП устроили, Васька их по телевизору увидел, только одно слово сказал: «Тюти». Не знаю доподлинно, что это слово означает, но характеризует тех людей очень хорошо. Тюти и есть. Они молодцы, хоть я и против них, но они молодцы. Решились, не струсили, но ярких лидеров среди них не было. Факт. За то среди тех, кто против – был. Сильный, яркий и на баррикады пошел. Ваське нужен реальный, сильный лидер. За таким человеком Васька в огонь и в воду пойдет.
   - А ты, дядя Слава?
   - А я, Лука, за Васькой! В правителей наших я никогда не верил. Меня знакомый один назвал: «Системный диссидент, против всех». Смотрю так на себя и понимаю – он был прав. Мне коммунисты не нравились, а эти так вообще, не пойми кто, ублюдки истории, какие-то. Все дерьмо со света собрали, какое смогли и у нас внедрили. А Васька мой друг. Я с ним и на губу, и на войну. В командире бойцы должны быть уверены на все сто. В Ваське я уверен, он не предаст.
   Не помню кто, какой-то мужичок в галстучке, назвал таких избирателей, как Васька «железным провластным электоратом». И уточнил: «аморфная субстанция». Я думаю, он несколько раз не прав. Во-первых, железо аморфным бывает только в расплавленном состоянии, но тогда его тронь, попробуй! Во-вторых, они всегда приходят на выборы и голосуют так, как считают нужным! Аморфная субстанция на поступок, на любое действие, не способна. А то, что они голосуют не так, как мне нравится, так это их конституционное право. Это и есть демократия. При демократии люди вправе думать так, как они думают, а не так, как кому-то хочется. Даже если этот кто-то я. А действительно аморфные тела, это те, которые дома на диване «против» бойкотируют. «Зачем туда ходить? Там все уже и без нас решено!» Так по тому и решено, что без вас, бараны! Железный электорат железно голосует за более сильного кандидата, что, в принципе, логично. И они на это действие имеют полное право! И если у оппозиции сильного лидера нет, то в этом нет вины этих граждан.
   - А Нахальный?
   - Вась, а что Нахальный? Какая у него программа? Что он собирается делать став президентом? Пересажает нынешних заворовавшихся чиновников и поставит своих? А дальше что? У меня к нему вообще масса вопросов. Начнем с его самого громкого фильма. Я когда еще в армии служил, никакой квадрокоптер над территорией нашей части пролететь бы не смог. Серьезно говорю. Нас беспилотником внепланово проверили. Завелся в штабе округа великий специалист по проверке боеспособности. Проверили. Этот летательный аппарат как раз на плац грохнулся. Так живописно по асфальту размазался, залюбуешься. Шуму, было, стоил этот агрегат, почти как настоящий. Больше проверять никого не стали.
   А камера Нахального свободно летает над резиденцией действующего премьер-министра. Бывшего президента, между прочим. На тот момент официально второй человек в государстве. Я не думаю, что техническое оснащение и уровень подготовки службы безопасности первых лиц государства, ниже, чем у нас в полку! Этого просто-напросто не может быть. Как в таких случаях говорит один умный дядька: «Точка!»
   Я не понимаю где Нахальный берет всю эту информацию? Я не понимаю почему он убеждает своих сторонников не ходить на президентские выборы, а, теперь еще и на голосование за поправки к конституции. «Голосование» - слово то, какое выдумали. Ни то голые что-то совали, ни то голым. Из Камасутры что-то. В то же время Нахальный активно агитирует за мудрое голосование на местечковых выборах. Получается, голову не трогайте, за копчик голосуйте? Рыба гниет с головы, менять надо на самом верху. Что толку менять внизу? Толк, конечно, есть, смысла особого нет. Будут меньше воровать в регионах, уже хорошо, но в целом все останется, как есть. Только если целью поставить развал государства, тогда да. Начнется борьба регионов с центром и все рассыплется.
   Я за Нахального голосовать не буду, а уж «железный электорат» в нем подавно лидера не видит. Нужен человек, который знает, как экономику поднять, как страну спасти. Хотя бы на словах, чтобы уверенно сказал. Что бы программа была, выхода из кризиса. А у него ни чего нет. Только слова и фильмы.
   - А как для твоего друга Мутин может быть сильным лидером, если страна, фактически, гибнет под его руководством?
   - Лука, Васька военный. Мы с ним как-то спорили на эту тему. У СССР была сильнейшая армия, но Союзу это не помогло. Васька на это мне ответил, что мы, мол, изнутри развалились, а внешний враг нас захватить не смог. Васька считает Армию основным оплотом безопасности государства. Мутин Армию если и не поднял, то, хотя бы восстановил. Нас не захватят с оружием в руках. Для Васьки это главное. Тот факт, что нас уже захватили так называемые инвесторы – скупщики краденого, барыги. То, что экономику добивают. Это Ваське не интересно. Не его профиль. И ведь опять он прав! Не может человек быть специалистом во всем. Человек должен максимально хорошо делать свое дело. На своем участке. А пытаться все постичь и понять, так башка взорвется. Васька отличный военный, муж и отец – все остальное не его профиль.
   Что-то я отвлекся. «Железный электорат» - это примерно треть всех избирателей, будет голосовать за действующую власть. Потому, что считают ее более сильной. Главный экспортер демократии у нас на планете – США, посмотрите, как много у них президентов избираются на второй срок. У действующего президента, еще до начала выборов, уже есть тридцать процентов голосов.
   Действующему президенту надо сильно постараться, чтобы эти избиратели отказались за него голосовать. Оппоненту необходимо убедить более пятидесяти процентов избирателей, а действующему президенту достаточно убедить чуть больше двадцати процентов. Если убрать ограничения по количеству президентских сроков, как сделали у нас, то действующего президента переизбрать практически невозможно. Ему нужно сильно постараться, натворить чего-то такого, чтобы даже «железный электорат» от него отвернулся. Наш старается. Но пока не все могут адекватно разглядеть все его великие достижения. Его преданные избиратели, пока ему кто безоговорочно, кто с оговорками, но доверяют. Поэтому других кандидатов они даже не замечают, как будто тех нет, а он гарантированно имеет свои тридцать процентов голосов.
   Если же в выборах принимают участие два свежих кандидата, «железный электорат» инстинктивно голосует за более сильного.
   - Это у них жизненный опыт выбор делает?
- Лука, жизненный опыт – это коллекция воспоминаний о совершенных глупостях и ошибках. Они инстинкту доверяют. Племени нужен сильный вождь. Тот, который не промахнется. Просто и вожди стареют, а старая метла уже не метет.
***
Всё, хорош! Звездочки. Пусть дальше сами летят, а мы на землю!
***

6

   Оставшись на земле, Люба из политической жизни чужой планеты выпала окончательно. Ей это было и раньше не интересно, а как историки – политологи улетели, так ни разу и не вспомнила, ни о какой политике. Они с Семеном жили на ферме без электричества, телевизора и прочих глупостей.
   - Попробуй, - как-то рано утром протянул Семен кружку любимой.
   - Что это?
   - Я сливки спиртом, самогоном твоего отца развел.
   - Извини, Семен, но с начала пусть анализатор попробует.
   После знакомства тилеан с землянами и денсарцами, анализатор пришлось доработать. Теперь он проверял и содержание воды – спирта в продукте. Любин анализатор был настроен специально под особенности ее организма. С его помощью довели раствор до безалкогольного состояния, добавив еще немного спирта.
   - Вкусно, - Люба сделала небольшой глоток. Посмаковала и жадно выпила всё содержимое кружки. – Семен, спасибо! Ты у меня чудо.
   - Это ты моё чудо, а я Чудин муж.
   - Семён, для меня все продукты обезвоживают, а потом насыщают моей водой. Молоко, тоже, из сухого восстанавливают. На настоящее ни на вид, ни на вкус не похоже. Наверное. На вид точно, а на вкус, то, что сделал ты значительно вкуснее. И ведь ни у кого даже мысли не возникло, что можно сделать так просто – развести сливки спиртом до консистенции обычного молока. Семён, дай я тебя поцелую. Как же я люблю молоко!
   Всю следующую неделю молодые люди посвятили научным изысканиям. Просепарировали приготовленное для Любы молоко и получили своего рода сливки. Вкусно. С творогом сразу не получилось, не захотело Любино молоко прокисать и сворачиваться. Но если довести до необходимой крепости уже готовую простоквашу, дать настояться. На внешний вид творог получился не совсем такой, как настоящий. Но Любе безумно понравился, сравнивать все равно не с чем. Только с произведением Академии Медицины, ну это сублимат, какой-то. 
   - Знали бы мужики в моей деревне, что я со спиртом делаю. Им бы точно плохо стало, от такого святотатства.
   - Зато мне хорошо! Семён, я, прямо, такая довольная! Аж мурлыкать хочется, мур.
   - Давай я тебя поглажу, а ты мне помурлыкаешь.
   Не будем мешать, пусть мурлыкают, вернее, экспериментируют.
   Тем временем корабль «Тилен» совершил благополучную посадку на планете Тилен. Как только корабль вышел из подпространства, Лука сразу же связался со Светой и Тимофеем. Теперь они общались каждый день, хвала Ркандрам.
   Любовь, не та, что с молоком, а та, которая чувство, проверяется разлукой. Что же, похоже, это правда. Лука с детства знал, как это скучать по близким, дорогим, любимым людям. Уезжая на Денсар, скучал по маме, оставшейся ни Тилене. Вернувшись на Тилен, скучал по: отцу, Шаропузу и лорду Олдару. Чудесных сказок последнего очень сильно не хватало перед сном. Сейчас он скучал по-новому. Не так, как скучал в детстве по маме. Совсем, совсем иначе. Часто вспоминались слава Бахи, адресованные Ляне: «Я без тебя даже работать не могу нормально, все из рук валится». Так и было, только скучал Лука по двоим. Тимофея ему тоже очень сильно не хватало.
   Тимофей тоже успел привыкнуть к Луке и скучал, как все дети по родителям. Не больше, но и не меньше. Вот у его мамы была сложнейшая пора душевного самокопания. Всё произошло так быстро, что она даже не успела всё, как следует осознать. Лука ворвался в ее размеренную жизнь напористо, но, как ни странно, гармонично. Пришёл и остался, как будто вернулся. Как будто был здесь всегда, просто, на время отлучался. И с ним так хорошо, так уютно. А эти его трогательные глаза? А как живописно он надувается. Ребёнок, большой, шумный, добрый ребенок.
   - Ах, какой же ты все-таки Лука, Лука, - вздохнула в пол голоса Света.
   - Скучаешь? – Света мыла посуду, погруженная в свои мысли, и не заметила, как на кухню вошла Андреева жена.
   - Наверное. Знаешь, все так стремительно произошло. Неожиданно. И, как будто, так было всегда. Я понять не успела, люблю, не люблю. Но мне с ним так хорошо. А без него, как будто часть меня с ним улетела. Так пусто-пусто.
   - Значит любишь.
   - Люблю, - улыбнулась Света, кивнув слегка головой. – Значит, точно люблю.
   Чувство было совсем не похоже на то, первое, с биологическим отцом Тимофея. Там что-то такое, как буря. Страсть кипела, закружило, завертело! Шторм! И на берег выбросило одну, как потерпевшую кораблекрушение. Брошенная. Одинокая. Но злая! Злая, в хорошем смысле слова. Хотя, если как следует подумать, то и в плохом тоже. Злая, и решительная! Сильная. Для всего мира сильная! Рыдала в подушку по ночам. Никто этих слёз не видел! А потом и слёзы себе запретила. Хватит! Никаких эмоций! В сердце лёд!!! И тут появился Лука. В первый же день растопил эту ледяную глыбу. Плакса, нет, не плакса. Это не слезы текли, это талая вода вытекала. За все те годы, что плакать себе не позволяла.
   Буквально на следующий день в жизнь ворвались совсем неожиданные события. У Светы зазвонил телефон. Голос она узнала сразу. Этот бархатистый, обволакивающий, когда-то обожаемый, потом ненавистный голос. Сейчас, услышав этот голос, Света испытала равнодушное отстранение с легкими нотками брезгливости.
   - Здравствуй, это я, - сообщил голос.
   - И? – ответила Света.
   - Я хочу встретиться с тобой и с нашим сыном.
   - Вы ошиблись. У меня есть муж. Он же отец нашего сына, - и отключилась, а затем выключила сам телефон, прокомментировав это действие присказкой хозяйки мясного отдела, в котором несколько лет отработала. – А не фиг на фиг!
   Но история на этом не закончилась. Где он был, когда был нужен? Зато, когда стал лишним, вдруг воспылал любовью и заботой. В стремлении встретиться проявил просто похвальные, но уже никому не нужные: настойчивость и целеустремленность. Вечером со Светой связались Ляна с Бахой, через Ркандров.
   «Света, у тебя телефон выключен», - возник в голове Бахин голос: «Тут тебя, какой-то хрен с горы разыскивает. К дяде Славе долбился. Ему соседка твоя по общаге рассказала, что ты по субботам сына к дворнику отводила. Мол, он должен знать, куда ты переехала. Я вышел, рассказал, что дядя Слава уехал куда-то, сразу после нового года. А кто к нему, кого водил я не знаю. За соседями не слежу».
   «Правильно сделал. Он мне звонил, я потому телефон выключила».
   «Света», - возник в головах у всех непривычный, отстраненно – ровный голос Луки. Такой не естественно спокойный, что мурашки по коже: «А почему ты мне правду промолчала?»
   «Лука! Я не… Лука», - всех окатила невероятная волна ментального отчаяния, любви и боли возможной утраты. Ляна зарыдала.
   «Ну, ни хрена себе!» - прокомментировал Баха.
   «Вот и я вроде бы ни чего плохого не сделал, а как рассказать не знал», - признался Саша.
   «Прости меня, я просто растерялась. Не хотела тебя обижать, но не знала, как себя вести», - покаялась вдруг Василиса, окатив всех волной ментальной нежности.
   «Ну, ни хрена себе!» - опять Баха.
   «Баха, я все-таки поработаю над твоим словарным запасом!» - присоединилась Люба: «Тётки, я вас люблю. Дядьки, любите их, они замечательные. Семён, прочувствовал, как мои тётки дядек любят?»
   «Сильно», - Семён впервые участвовал в ментальном сеансе связи.
   «Вот и я тебя так же, только выразить не умею».
   «Это поразительно!» - возник в головах голос Ркандра, обеспечившего сеанс связи: «Такой трансляции чувств между людьми мы не фиксировали ни разу, за всё время проводимых нами сеансов связи».
   «Уважаемый Ркандр».
   «Да, Александр».
   «Боюсь, мы напрасно вошли в эту конференцию. Давайте оставим Свету и Луку наедине. Я думаю, им есть, о чем поговорить без нас. Естественно, под Вашим присмотром».
   «Да, Александр, думаю, вы правы. Светлана, возможно, вы не знаете, но если мы, Ркандры, сами не принимаем участия в беседе, то, то о чём вы говорите, мы обычно не слышим, просто ведём трансляцию. Оставляем вас наедине».
   «Лука», - простонала мысленно Света, прошептав имя мужа беззвучно, одними губами: «Не бросай меня».
   «Света», - голос у Луки был нормальный, только слегка удивленный: «Почему ты решила, что я могу тебя бросить? Я люблю, люблю, люблю тебя! А давай, родим ребёнка?»
   «Прямо сейчас?»
   «Нет, при встрече. Девочку, мальчика, еще девочку».
   «И ещё мальчика», - засмеялась мысленно Света.
   «Никогда не слышал, как ты ментально смеёшься. Здорово. Как, слушай, а я даже не знаю что. Очень красиво и приятно».
   «Какой же ты у меня Лука, Лука. Как же сильно я тебя люблю!»
   «А я тебя»
   «Прости меня»
   «За что?» - Лука удивился.
   «За то, что правду промолчала. А как её сообщить? Лука, знаешь, а мне тут бывший позвонил? Не знаю. Ведь сотню раз хотела номер поменять, а потом решила зачем? Он все равно не позвонит. А сегодня, когда твой голос услышала. Я у тебя никогда такого не слышала. Такой спокойный, аж жутко. Знаешь, как я испугалась! Пообещай, что никогда меня не бросишь!»
   «Что бы тебя бросить, мне с тобой три раза развестись надо. Не знаю как на Земле, а у нас точно не успею. Отец головенку открутит. Так что ближайшие двести лет тебе от меня не избавиться!»
   «И таким страшным голосом со мной больше не говори. Лучше кричи, чем такое жуткое спокойствие».
   «Я просто учусь. Как раз очередное тестирование прохожу, а тут вы на связь вышли. Видимо поэтому и голос такой получился, я просто ни сразу смог переключиться».
   «Какие тесты? Ты мне про работу ничего не рассказываешь. На командира корабля?»
   «Нет, патент капитана я уже получил. Новый корабль под командование принимаю. Осваиваюсь, пока виртуально в Академии Механики. Через пару недель на Денсар полечу, уже с реальным кораблем знакомиться буду».
   Они еще долго болтали, всё больше ни о чем, сточки зрения постороннего человека. Света общалась с мужем, закрыв глаза, сидя на краешке дивана. Когда глаза открыла, увидела маму, сидевшую рядом.
   - Как же сильно ты его любишь, - сказала мама и обняла дочь, привлекая ее к себе.
   - Ты всё слышала?
   -Да, до момента, когда Ркандр всех отключил. Вы же меня подключили к этой системе.
   - Теперь ты знаешь, что Лука не отец Тимофея.
   - Отец, ребенка не обманешь, а то, что не родной мы с отцом уже давно поняли. Андрей первым догадался, еще тогда, когда вы нам про планеты рассказывали, но он свои догадки при себе держит, тебя прикрывает. Любит он тебя сильно. Мы, как догадались, тоже решили вам подыграть. Отец, твоего Луку, сильно зауважал. Настоящий мужик, говорит. Я с ним согласна. Как же сильно твои мужички походят друг на друга! Лука на твоего первого, наверное, тоже сильно похож?
   - Не знаю. Представляешь, он позвонил, а я лица вспомнить не могу. Пятно какое-то. Так с пятном и поговорила.
   - Зачем он позвонил через столько лет? Чего хотел?
   - С сыном познакомиться. Года два – три бы назад позвонил, я бы его или убила, или простила. А сейчас все чувства к нему прошли: ни любви, ни ненависти, ни чего – равнодушие полное.
   - Лука занял всё твоё сердечко. Всех возможных конкурентов выгнал. Это к тебе любовь пришла, настоящая, а всё ненастоящее ушло.
   «Да?» - возник в головах у женщин Любин голос: «К кому я пришла?»
   «Ко мне», - засмеялась в ответ Света.
   Через мгновение смеялись все, даже Ркандр обеспечивавший этот сеанс связи. Казус вышел. Очень трудный русский язык.
7

   Время шло. Лука успел принять и обкатать новый корабль. Слетал по маршруту Денсар – Тилен и обратно. На обратном пути взял на борт Митьку – Дмитрия, который успел пройти подготовку для жизни на Денсаре. Старики ещё лечились в Академии Медицины, дядя Слава присоединился к ним. Бобыль, когда пришёл в себя очень сильно удивился, а на следующий день опять удивился. Оперативная память ещё не восстановилась, и в целом он был очень слаб. Было принято решение погрузить его обратно в лечебный сон. Дяде Славе восстанавливали ногу, поэтому он тоже спал. Иваныч и Борис Гордеевич лечились, как это на Земле? Амбулаторно. Они вели очень активный образ жизни, работая над созданием Техникума Лесного Хозяйства. Было принято решение, назвать учебное заведение именно так. Обоим уже не терпелось на Денсар. Жизнь вернулась, полноценная жизнь! Здорово!
   На Земле, тем временем, особых изменений не произошло. Весна, ещё пока робко, не смело, начала вступать в свои права. В таёжной деревеньке, снег только – только начал таять. Люба с Семёном расписались в сельсовете. Праздновать ничего не стали. Даже не рассказали никому – тихушники!
   В Китае, тем временем появился новый макарона – вирус, названный так из-за своей своеобразной формы, и начал своё победное шествие по планете. От границ Священной Рассейской Амперии, злобный вирус отскакивал, или погибал, пролетая над нейтральной полосой. По крайней мере, так говорили телеботы во всех телевизорах страны. В глухой таёжной деревеньке телевизор смотрели мало, а новостями не интересовались вовсе.
   «Профессор умер», - возник в головах «подключенных к системе», как недавно выразилась Евгения Константиновна, голос Бахи.
   «Какой профессор?» - она и ответила.
   «А вы кто?» - спросил в ответ Баха.
   «Баха, это моя мама», - объяснила Света.
   «Баха, какой профессор?» - включилась в разговор Люба.
   «Муж дяди Славиной жены».
   «Как всё сложно», - вырвалось у Евгении Константиновны.
   «Что с ним случилось? Он, вроде, здоровый был. Дядя Слава ни чего такого не рассказывал, про его слабое здоровье», - уточнила Люба.
   «Дочь толком не знает, какая-то скоротечная, забольничная пневмония».
   «Вы с дочерью пообщались?»
   «Люба, мы с ней сейчас общаемся. У нас на кухне сидит. Ляна её чаем, горячим отпаивает. Что им такого дядя Слава перед отъездом рассказал? Уточнить бы».
   «Не получится», - подключился к беседе Лука: «Ему ногу по косточкам разобрали. Он теперь минимум месяц спать будет».
   «Вот он им что-то про ногу и рассказал. Мол, генерал подсуетился, какие-то квоты выбил на лечение за границей. Нам то сейчас, что делать?»
   «Помогать», - опять Лука: «Похороны на Земле – дело дорогостоящее. У вас с Ляной деньги еще есть?»
   «Лука, вы нам денег оставили больше, чем я за всю свою жизнь видел. Деньги есть. Как всё правильно организовать, не знаю».
   «Я сейчас приеду», - приняла решение Люба: «Вы дочь пока у себя подержите».
   Люди просто растерялись. Скоропостижная смерть близкого, родного, любимого, дорогого человека выбила почву из-под ног. У кого-то из людей нет ни одного отца, так, к сожалению, бывает. А у кого-то, как у дяди Славиных детей, сразу два. Оба любящие, заботливые и любимые. Потеряв одного отца, дочь приехала за поддержкой ко второму. Зачем? Ведь знала, что нет его дома. За поддержкой, собраться с мыслями, успокоиться. Всё это, неожиданно для себя, она получила от соседей отца.
   Баха не растерялся, вернее, быстро собрался и, как будто, связался с больницей, в которой проходил лечение дядя Слава. Роль сотрудницы больницы досталась Свете. Говорили по денсарски, дочь этого языка совершенно точно не знала. Ляна выступала в роли переводчика. Рассказали почти правду. Только место локации здравницы перенесли в другую часть галактики. Вместо Тилена, был назван Тель-Авив.
   - Интересная у вас семья, - через какое-то время после разговора с «клиникой» сказала дочь.
   - Почему, Надя? – удивилась Ляна.
   - Ты еврейка, вон как на иврите говоришь, сразу понятно, что не чужой язык. А муж у тебя татарин, в геополитическом плане совершенно несовместимые народы.
   - Нам по фиг до политики. И вообще мы сибиряки, у наших детей будет такая национальность, - ответил Баха.
   - Это правильно, - вздохнула Надя. – Надо всех сибиряками сделать, тогда все войны закончатся, - и заплакала. – Простите, ребята, свалилась я на вашу голову.
   - Ни чего, поплачь, - обняла её за плечи Ляна.
   Люба появилась вовремя. В организации праздников она, конечно, разбиралась значительно лучше. В организации похорон у неё опыта не было. На Тилене с похоронами точно так же не заморачивались, как и со свадьбами. Третья сотня лет человеку, надо полагать, пора, тем более он сам так решил, отказавшись от очередного омоложения. На Денсаре похорон Люба не видела. С появлением тилеан все денсарцы преклонного возраста решили обождать со смертью, предпочтя омоложение. За последние четверть века на планете не было ни одних похорон. Никто попросту не умирал.
   Люба справилась. Родственники покойного были настолько растеряны, что помощь извне всех реально спасла. Опять же деньги, ну, нет у простых граждан сбережений ни на чёрный день, ни на белый, ни на любой другой цвет дня.
   - Спасибо, Любочка, - поблагодарила тётя Валя. – Что бы мы без вас делали? Ума не приложу. И вам, ребята, огромное спасибо. 
   Ляна с Бахой в земных похоронах разбирались значительно лучше инопланетянки Любы. Не приятных хлопот хватило всем. Справились.
   Люба всё это время честно держалась, хоть стресс испытала ужасный. Ночью после похорон заснуть не смогла. Сидела на кровати в тёмной комнате, которую они ремонтировали вместе с Лукой и Тимофеем. Пустота. Полное душевное опустошение. Через час Ркандры забили тревогу, запеленговав Любино состояние. Мягко подключили родных и Академию Медицины.
   «Ну, что ты, доченька?» - появился в сознании голос мамы.
   «Он умер, мама. Он совсем умер. Он же молодой совсем был. Ему ещё семидесяти не исполнилось. Почему мы его не спасли?»
   «Внучка, люди умирают. Так всегда», - присоединился дед Лукич
   «Любочка, милая моя девочка, мы не можем всех спасти»,- включилась в разговор бабушка Римма.
   «Не надо всех. Одного могли?»
   «Могли, но, к сожалению, мы не знали, что с ним что-то случилось», - это уже Разум – Советник.
   «Про меня же вы узнали, что со мной «что-то случилось».
   «Люба, мы мониторим всех наших. Мало ли что? Но следить за всеми теми землянами, с которыми наши ребята познакомились, мы, к сожалению, не в состоянии. А с профессором никто из наших даже знаком не был. Невозможно было отследить».
   «Не должны люди умирать такими молодыми».
   «Да, Люба, не должны, но для этого необходимо поменять всю систему здравоохранения на планете. Построить сеть наших клиник. Нам сами земляне этого сделать не позволят».
   «Почему?»
   «Потому, что деньги для их «элит» важнее, чем люди. Медицина на Земле очень прибыльный бизнес. Те, в чьих руках власть не захотят нашей помощи для всех, только для себя. А на простых гражданах будут продолжать «делать» деньги».
   «На боли, страдании и смерти?»
   «Да, на боли, страдании и смерти».
   «Они не люди! Они твари!» - и Люба зарыдала. Впервые в жизни. В голос.
   - Ты чего? – в комнату зашла Ляна.
   - Он умер.
   - Иди ко мне, - Ляна села на кровать рядом с Любой и обняла девушку.
   «Вот правильно, поплачь, доченька», - Таня тоже плакала: «Спасибо, Ляна. Пусть проплачется».
   «Не переживайте, тётя Таня, я с ней посижу».
   «Чудесная у нас планетка», - проворчал Лукич старший: «Даже Любаню до слёз умудрилась довести. Она, даже маленькой не плакала. Надуется и сидит, ни одной слезинки. А тут, вот. Хорошо я больше не землянин. Ой, хорошо».
   Когда Люба немного успокоилась, Разум – Советник очень мягко её усыпил.
   «Пусть поспит», - сообщил он.
   Все с ним согласились.
   
8
***
Что-то они у меня много плачут в последнее время. Не находите? Какая-то мелодрама получается. Но эта ALTER Земля просто ужасное место. Даже Любу до слёз довела. Это ж надо так жизнь на собственной планете устроить, что самим жить невозможно! Сплошная борьба за выживание. В таких условиях даже сильнейшие из людей могут впадать в уныние. Сильный человек это ни тот, кто никогда не падает. Сильный человек это тот, кто, упав, поднимается вновь и идет дальше. Не может идти – ползет, но никогда не прекращает движения!
***
   На следующее утро после похорон Люба – графиня утреннего ветра проснулась совершенно иным человеком. Она всегда была сильной, просто в силовом каркасе её души появился ещё один элемент жёсткости. Произошёл своего рода апгрейд характера. Обновлённую Любу выбить из колеи уже было невозможно. Даже эта планета с её чудовищным строем оказалась бессильной. Люба ещё сама не догадывалась о произошедших с ней изменениях. Она спала, когда зазвонил её телефон. Звонила Надя.
   - Люба, маме плохо.
   - Не реви, рассказывай, что с ней, - сразу проснулась и включилась в работу Люба.
   - То же самое, что с папой было. После похорон домой приехали и всё. Видимо держалась на силе воли, а когда всё закончилось – сломалась!
   - Скорую вызывали?
   - Да, вот только что увезла в областную пульмонологию. Забольничная пневмония. Мы со Славкой сейчас туда поедем.
   - Хорошо. Я тоже скоро буду.
   Люба приехала удачно, врач как раз общался с детьми пациентки.
   - Вирусная пневмония. Очень скоротечное заболевание. В её возрасте шансов практически нет.
   - Здрасьте всем, - подошла Люба. – Мне надо к ней.
   - Девушка, мы не можем вас пропустить в реанимацию.
   «Мозг», - позвала Люба мысленно кого ни будь из Ркандров. Потом, уже вслух повторила обоим. – Мне надо к ней!
   - Пойдемте, я вас провожу, - с одной стороны это насилие над личностью, а с другой, что делать?
   Благодаря Ркандрам врачи воспринимали Любу неотъемлемой частью интерьера. Благодаря Любе и ее оборудованию люди, хотя бы в этой реанимации, перестали умирать. Но и вылечить их Люба не могла. Только поднять иммунитет и замедлить развитие болезни.
   «Макарона вирус», - сообщили Любе из Академии Медицины.
   «Но его же нет в стране».
   «Его нет в телевизорах этой страны, а в стране он есть. Вирус свежий. К сожалению, аптечка не может лечить то, чего не знает. Можем только поднять иммунитет и бороться с осложнениями. В данном случае с пневмонией».
   Как показала практика – это уже не мало. Местные медики знали своё дело. Не смотря на все усилия местных «великих» и «величайших», медики оказались на высоте. Им просто надо было немного помочь. Этим «немного» оказалась Люба. Медицинский блок из машины Бахи тоже достали. Больных привозили десятками ежедневно. Люба бралась только за самых тяжёлых, с остальными земные медики справлялись сами.
   Плохо то, что болезнь начала справляться с медиками. Трое болели в легкой форме, сидя по домам. Заведующий отделением – человек, по земным меркам, уже не молодой, за шестьдесят, в данный момент был пациентом Любы. Медикаменты во всех аптечках уже давно закончились, в первый день. Единственное, что могла еще делать инопланетная техника, так это перегонять через себя кровь, очищая её от вирусов. Даже это было хорошо. Иммунитет человека мог не распылять силы, сосредоточившись на основном заболевании. Зав. Отделением оказался последним пациентом, которому смогла помочь Люба.
   Обе аптечки прекратили работать. Люба покинула отделение. Ркандры обеспечивали легитимность пребывания Любы в отделении. Люба ушла, воздействие Ркандров ушло вместе с ней.
   - А где? – вдруг остановился молодой интерн.
   - Ушла, - ответила ему более опытная врач.
   - Кто она вообще такая была? – спросила старшая сестра. – Она из отделения неделю не выходила. По моему даже не спала ни разу.
   - Богиня, - донёсся слабый голос с одной из кроватей. Зав отделения открыл глаза. – Богиня жизни. За неделю ни одного умершего в отделении.

9
   Добравшись до кровати, Люба проспала почти двое суток. Ляна с Бахой ей не мешали. Она им тоже. Потому, как начинающие сержанты тилеанского разведывательного флота, дома уже больше недели не появлялись. На них обрушились их прямые служебные обязанности. Помогать инопланетянам, которые с приходом пандемии дружно кинулись помогать землянам. Все флаеры остались без аптечек. Касса, копившаяся несколько десятков лет усилиями всех приезжающих инопланетян, практически опустела.
   Волонтеры – это хорошо. Они, как ополченцы, в лихую годину встают на самом острие удара. И ладно бы встали только тилеане, к ним земная зараза не липнет. Но нет, потомки землян и денсарцы тоже не остались в стороне.
   Из пятидесяти двух человек земного типа, двадцать восемь уже заболели. Хорошо хоть люди все молодые и не практически, а абсолютно здоровые. Переносили новую земную заразу в легкой форме. На больничную койку попал только Баха. Умудрился уснуть стоя в приемном покое одного из госпиталей, пока оформляли очередного доставленного инопланетянами заболевшего землянина. В Интернете появились фейковые ролики, про падающих на улице людей. Возможно, их появление спровоцировал Баха. Вирус у него тоже нашли. А как могло быть иначе? Он оказался в контакте с заболевшими задолго до того, как вирус официально появился в Рассеи и был признан пандемией в мире. На больничной койке как следует выспался, отдохнул и был выписан, как болеющий в легкой форме на самоизоляцию, или карантин, или еще что. Баха не понял. Он даже не понял – госпиталь, какой страны посетил.
   Командованием Разведывательного флота было принято решение о принудительной изоляции всех пришельцев земного типа на базе, в избушке Лукича. Закупили земных лекарств, которые вроде бы помогают, тилеанские аптечки все опустели. Бесконечно жарили шашлыки и парились в бане. Земная банька многим понравилась. Денсар оказался в преддверии глобального банного строительства.
   К моменту прилета корабля «Тилен 3», с названием мучаться не стали, зачем, право слово, переболеть успели все. Медицинская помощь не понадобилась ни кому. Здоровый организм справился с вирусом сам. Последними заболевшими инопланетянами оказались Лука и прЫнци. В их распоряжении была вся корабельная медицина Тилена. Сутки в медицинском отсеке и все трое здоровы. Еще двое членов экипажа и трое командированных были тилеанами, им земная зараза не страшна. Пока болезные лечились, остальные члены команды, при помощи находившихся на базе людей, развернули привезённые модули. Теперь на земной базе разместились полноценный госпиталь, с двумя штатными медиками и жилые помещения.
   К жене и сыну Луку не пустили. До маленькой таёжной деревеньки вирус не добрался. Завезти туда заразу самим, как минимум глупо. Вывезти всех своих с планеты за один раз, оказалось затруднительно даже на новом корабле, тем более что на борт пришлось взять несколько местных жителей. Вывезли тётю Валю с детьми и внуками. Бахиных и Ляниных родственников. И друга дяди Славы, генерала Ваську с семьёй. С генералом просто чудом успели. Благо корабль уже прилетел со всеми чудесами инопланетной медицины. В земной больнице, куда угодил генерал, аппарата ИВЛ на него не хватило. Врачи решили спасать более молодого пациента. Разумно, конечно, но жестоко. А что делать?
   Через неделю корабль улетел. Из пришельцев на планете остались только тилеане и Люба. Те, кому зараза не страшна.
   Тилеане волонтерствовали вовсю. Благодаря их действиям была спасена ни одна сотня, а может и тысяча землян. В процессе проявился неожиданный терапевтический эффект. Многие из тилеан были, может и не звездами, но довольно узнаваемыми представителями земного шоу бизнеса.
   В реанимации одной из больниц Виктория познакомилась с горячей поклонницей того самого сериала, с работы над которым у Виктории началось восхождение на земной кино Олимп. Ещё не старая женщина с целым списком не понятно от, куда взявшихся заболеваний, в её сорок лет болела очень тяжело. Вирус вызвал обострение, чуть ли ни всех хронических заболеваний из «списка», отяготив сложившуюся ситуацию коронным воспалением легких. Женщина угасала не по дням, а по часам. Появление рядом с кроватью умирающей пациентки Виктории полностью изменило динамику заболевания, развернув её на положительную.
   Свой аппарат Виктория была вынуждена подключить к человеку, который уже практически покинул этот мир, не приходя в сознание. Процесс очистки крови занимал несколько часов. Всё это время с поклонницей своего таланта Вика просто общалась. Проболтали всю ночь. А утром, без помощи внеземной медицины, пациентка пошла на поправку. Чудо. Искусство способно творить чудеса.
   С новым «Тиленом 3» в этот прилет Люба не пересеклась. Вдруг на одежде остался вирус? Еще завести на свою планету не хватало. Самоизалировалась на неделю в квартире Луки, а потом улетела на базу, в родовое имение. Познакомилась с новыми людьми, пополнила аптечку, прошла полную диагностику, попарилась в бане. На ферму к Семёну вернулась с чувством возвращения домой. Денёк пообщалась с мужем и ринулась спасать землян, хоть кого-нибудь.
   В реанимации областной больницы Н-ска спасла престарелую племянницу деда. Разговорились.
   - Я дядю не помню почти. Маленькой была, когда он приезжал, а когда мне лет десять было, мы к нему ездили. Мама нам отчий дом показывала. Это ему, сколько лет должно быть уже? Наверное, тоже умер давно? – тяжело дыша, спросила женщина.
   - Девяносто, почти. Живее всех живых.
   - Молодец, вот, что значит свежий воздух.

***
   Писать вторую часть, я начал весной 2018 года. За лето мечтал всё написать. Не очень уложился в намеченные сроки. И вот уже вроде бы всё. Точка. Хлоп и что-то происходит. Я не писатель, вы уже заметили, я так думаю. Хотя, если смогли дочитать до этого момента, не такой уж плохой я не писатель, читаемый. Вернее, читабельный. Что, тоже хорошо. Нет у меня никакой финальной фразы. Решил остановить как ремонт, как есть! Баста! Хватит! Сколько можно то?
***
ЭПИЛОГ
   Как не написать эпилог, после стольких лет писания? Что ни будь оригинальное, не как у всех. Как у всех, всё равно не умею. Венок сонетов. Знаете, что это? Кто забыл, в Википедии есть, посмотрите. У меня будет букет послесловий, нет, постскриптумов. Да, их пишут после подписи в письме, но мне аббревиатура нравится. Как доделывание мелких недоделок после временно приостановленного ремонта. Неделями что-то доделываешь, подкрашиваешь и так далее, так у меня будут P.S.

P.S.
   В один из многочисленных прилётов «Тилена 3» на Землю, прЫнцы снялись у режиссера Вики в клипе. По сюжету они весь клип сражались друг с другом. Два денсарских мастера меча на Земле с её смешной гравитацией. Очень зрелищно. О чём песня инопланетяне толком не поняли. Что-то про единство противоположностей и про борьбу единств. Как-то так. Примирили сражающихся две девушки. Кто они по замыслу создателей клипа, ребята даже не попытались разобраться. И клип не видели. Всё равно им. Вика попросила помочь, помогли. А вот девушки понравились, вошли не только в клип, но и в жизнь ребят. Дед Сидотрон хотел «свежей крови», внуки постарались. Принцессой Ивана стала замечательная африканка. Действительно замечательная. Пётр женился на азиатке. Вроде кореянка, хотя, какая разница? Вдали от родной планеты все земляне. Они и в кадре очень гармонично смотрелись. Коллеги по цеху замучили Викторию расспросами: кто такие, где нашла, а, главное, куда делись? Вика пожимала плечами, а потом и сама улетела на родину.
   Всё это не важно. Важно то, что дети – принцы крови были счастливы, рядом со своими принцессами, принцессы вроде тоже. Дед король – доволен. Отец прЫнц Василий сказал, что хоть детей ваших никто путать не будет.
P.P.S.
(патрульно-постовая служба, почти)
   Для обеспечения безопасности денсарцев и землян, все возвращающиеся с Земли экскурсанты теперь отправлялись на карантин. Василиса убедительно доказала его необходимость на заседании Академии Медицины, студенткой которой в данный момент являлась. Да, студентка выступила с докладом перед маститыми специалистами, и это никого не удивило и не возмутило. Тем более что в земных вирусах земная медсестра разбиралась лучше. Больше того, Василиса уже преподавала, для студентов желающих изучать оказание медицинской помощи в экстремальных условиях. Когда на Земле у всех инопланетян закончились аптечки, тилеанские медики испытали шок. Такого в последние столетия не случалось.
   Выполняя в первый раз задание по «спасению» манекена, Василиса поразила всех, сделав ему искусственное дыхание и внутривенную инъекцию. Манекен «выжил». Задачи усложнялись. На одном прекрасном занятии, спасая манекен от острого аллергического отёка, Василиса сделала трахеостомию. Манекен «выжил», слабонервные наблюдатели, включая и нескольких преподавателей, начали «угощать». Плохо стало людям. Не работали они в земных условиях, передоверив всё автоматике. Но автоматика, тоже оказалась не всемогущей, и, оказывается, могла дать сбой, или закончиться. Желающих учиться земной медицине оказалось достаточно много. Мало ли что.
   Шрам Василисе, как и обещала Люба, убрали. Девушка была счастлива. Саша сказал, что он её любит любую и со шрамом, и без шрама, главное глаза. Бабушка выздоровела и, в данный момент, молодела, накапливая силы и энергию для воспитания правнуков. Да, Вася, ждёт ребёнка. Его все ждут.
   - Хранитель, Лукич, - связался как-то с Лукичом старшим Великий Хранитель Академии Медицины. – А почему вы раньше никогда к нам земных медиков не привозили?
   - Как-то не получалось. Ну, вот, сын привёз. И как впечатления?
   - Сильно!
P.P.P.S.

   Маленькая, таёжная деревенька в одночасье опустела. К удивлению Луки, все всем приходились какими-то родственниками. В рамках мировой пандемии оставлять в опасности не чужих людей не захотели. Лететь, опять-таки согласились все. Лука ещё раз удивился.
   - Чему ты удивляешься? – спросил его Андрей. – Задолбались люди. Задолбались!
   Через год на Денсаре появилась деревенька. Ни земная, ни денсарская. Валскримовые терема разительно отличались от денсарских домов, на земные избы тоже не походили. Вонь, во время строительства, стояла жуткая, но оно, того стоило. Ещё через несколько лет Андрей с супругой стали патриотами, и не только они. По улицам новой деревеньки носились толпы ребятишек. Жаль уже не землян. Хотя, кому жаль?
   - Спасибо, Лука, - поблагодарил Андрей в день получения звезды специалиста Академии Истории.
   - За что?
   - За то, что появился в жизни Светы, и в нашей жизни.
***
   Пояснение к постскриптумам. Думал написать в хронологическом порядке, но это ещё одна книга получится. Прошлое, будущее, настоящее – будут вперемежку.
***
   На почве общих интересов Лука с Андреем подружились и вместе улетели изучать историю планеты пауков. На Землю Лукич старший их не пустил, и тех, кто был, эвакуировал.
P.P.P.P.S.
   Помните, дядя Слава упоминал, что Света на кого-то училась? По специальности супруга Луки была модельером – конструктором верхней одежды. Так на Тилен и Денсар пришла земная мода. А Света получила звезду учителя Академии Музыки, кто бы мог подумать? Сценические костюмы актеры изготавливали сами. Шить, немного, для себя умели почти все землянки, и многие земляне пришить чего ни будь, могли. С появлением Светы, произошел качественный скачок, костюмы перестали мастерить и стали шить. Очень быстро у Светы появилась команда учеников. На днях закончился первый тилеано – денсарский фестиваль моды. Особо одаренным модельером Света, если честно, не была. Хороший портной, это да. Модельер – нет. Зато среди её учеников попадались настоящие таланты, звезды и бриллианты. Вот учителем Света оказалась хорошим, многие ученики, окончив обучение, превосходили учителя в мастерстве. А Света ими очень гордилась!
   Девочку, мальчика, ещё девочку – родили. Сейчас ждали следующего ребенка, мальчик – девочка, не важно, живот уже мешал работать. Папа Лука к очередным родам жены вернулся на Тилен. Дом он построил, там же, в земной деревеньке на Денсаре. Старшие дети жили, то у бабушки, в деревне, то у деда Лукича, на базе, а мама с папой периодически приезжали в гости. Света с Лукой превзошли Лукичей старших и жили на три планеты: Тилен, Денсар и Планета пауков. Зато интересно.
   Евгения Константиновна занималась своим привычным делом. Захар Данилович, всех удивил. Прошел курс обучения в Академии Механики и улетел лейтенантом – механиком к другим планетам и мирам, на корабле транспортного флота.
   Люба с Семеном жили, душа в душу, а их семеро детей росли здоровыми крепышами на родной для них планете, Денсар.
   Тимофей мог целыми днями скакать верхом на своём айрлонге. Мечом юный лорд тоже владел уже изрядно. Ещё ни как папа с сестрой, конечно, но рос его уровень мастерства не хуже, чем у других учеников его возраста.
P.P.P.P.P.S.
   - Новую конституцию приняли, - сообщил Лука Андрею в очередной прилёт на Тилен.
   - А, что, макарона – вирус победили?
   - Говорят, победили.
   - Говорить они могут. Говорить у них всегда хорошо получается. Подумаешь, кто-то из людей заразится и умрет. Ерунда! Главное конституцию новую принять, и смерть людей будет не напрасной.
   - А в чем разница? Я что-то почитал, не заметил. Тоже самое, только другими словами.
   - Казуистика, для землян это важно. Закон, что дышло, как повернёшь, так и вышло. Так всегда, как говорят пауки. Прошлая конституция не соблюдалась и эту никто из великих и величайших соблюдать не планируют. Кто там макарона вирус из развитых стран хуже всех перенёс?
   - Вроде, США.
   - А Рассея как?
   - Лучше всех.
   - А как себя чувствует рубль к доллару?
   - Падает.
   - Из-за чего?
   - Говорят, пандемия виновата.
   - Но, ведь Рассея ее пережила лучше, чем США. Должен доллар падать к рублю, а падает рубль, как так? И в старой и в новой конституции Главнобанк отвечает за стабильность национальной валюты, а рубль падает. Кого ни будь за это наказали?
   - Вроде, нет.
   - Новую конституцию только приняли, а уже сами и не соблюдают. Это не конституция, это филькина грамота какая-то. Раз её никто, даже сам гарант, не соблюдает.
   - О, о гаранте, его же «обнулили».
   - Что за слово такое?
   - Он был президентом по старой конституции, а теперь по новой конституции ему можно опять на два срока.
   - Интересно, а возраст ему тоже обнулили? Или бессмертие прописали? Вот ради этого и затевалась новая конституция. Ну, а с другой стороны, ну как без него? Он же: величайший, честнейший, мудрейший! Поднял. Рассею с колен. Ради этого великого дела пришлось некоторыми мелочами пожертвовать. Такими как: экономика, развитие, медицина, наука, промышленность, образование, благосостояние граждан. Ну, так ведь это же балласт. Тяжесть то, какая. Попробуй-ка с таким грузом встань с колен. Вот и пришлось сбросить. Встали! Только, почему-то, раком. Стоим ко всему миру задом повернутые. Гордые! Ни одного союзника у страны нет. Только партнеры. И все пытаются наш зад отпартнёрить, в грубой извращенной форме, благо, зад голый. Не стоило его всем показывать, позориться. Это, по-видимому, и есть наши выдающиеся успехи во внешней политике.
   - Андрей, по-моему, ты не совсем прав, по отношению к лидеру Рассеи. По экономике ваша страна шестое место занимает не так уж плохо.
   - Нет, Лука. Это ты не совсем прав. Рассея на шестом месте по Валовому внутреннему продукту по паритету покупательной способности. Хрень то какая. А если это ВВП ППС пересчитать на душу населения, то страна окажется на сорок шестом месте. И по номинальному ВВП на душу населения тоже в шестом десятке. Они просто каждый раз считают так, как им удобней. Завуалированная ложь. Вот, а теперь при помощи болезни уменьшат поголовье человеков, и вырастет ВВП на душу населения. Можно ведь и так рост обеспечивать в стране с отрицательным ростом.
   - Баха говорит, что он армию поднял, даже дядя Слава в чем-то соглашается. Вот и ракеты новые, атомные, невидимые.
   - Я не технарь, но что-то в невидимость летящего плазменного шара не верю. Где эти ракеты? Тоже не понятно. Мне современная Рассея маленького ребёнка напоминает. «А, не хотите со мной играть?! Я вас за это сейчас ядерной дубиной как тресну!» Взрослые вокруг головами качают, мол: «Ой ё ё ё- ёй. Ой, боимся, боимся. Не надо нас дубиной трескать. Иди вон лучше в песочек поиграй». Это, каким контуженым на всю голову надо быть, чтобы уверовать в собственную неуязвимость в случае ядерной войны? Уж Великие и Величайшие пауков на что идиоты, так и те додумались планету покинуть. А наш величайший куда побежит? Ладно, себя не жалко, так детей своих пожалей, внуков. А если человек собственными потомками не дорожит на столько, что убить их готов, так это уже не человек. Монстр, чудовище какое-то. Слушай, Лука, вы нас точно назад не выгоните?
   - Не выгоним, тем более на Денсаре жителей мало, там места всем хватит.
   - А в Академию истории вашу я поступить могу?
   - Пожалуйста, ты станешь ценным студентом, в земной истории разбираешься.
   - Не разбираюсь я в ней, в ней никто не разбирается, нет на Земле такой науки. Фэнтази сплошное, не наука. Как хорошо, что я больше не землянин.
   - Папа мой тоже так говорит.
P.P.P.P.P.P.S.
   Одинокую лиственницу на небольшом взгорке у реки Лукич посадил ещё в свой первый визит на Денсар. Почему? Зачем? Кто знает? Захотелось. Очень – очень захотелось именно на этом месте посадить лиственницу. До величавости священной лиственницы на Земле она ещё, конечно, не доросла. Но должность священной лиственницы Денсара на себя приняла.
   Деды: Иваныч и Гордеич – набрались здоровья, омолодились, вошли в силу и развернулись.
   - Эх, Лукич, как же хорошо опять жить! – признался Иваныч.
   - Знаю, - согласился Лукич.
   Оба бывших старика носили на груди звезды Учителей Академии Биологии, а основанный ими Лесотехнический техникум нехватки в студентах не испытывал. Что особенно радовало, так это глаза студентов. Живые, заинтересованные, горящие глаза! На днях прошло первое посвящение выпускников в лесничие под кроной юной лиственницы.
P.P.P.P.P.P.P.S.
   Бобыль всех удивил. Придя в себя – влюбился. В первую женщину, которую увидел, находясь в здравом уме и твердой памяти. Оказался очень настойчивым кавалером! Женщина была шокирована его напористым натиском и не смогла отказать. Тилеан, нам землянам легко удивлять. Через девять месяцев у Бобыля родился Бобылёнок. Детей решили делать тилеанами. На Денсар Бобыль не поехал, не захотел. Взял баян и стал музыкантом.
   - Лукич, а чему ты удивляешься? – напомнил Иваныч. – Ты вспомни, он на все праздники с баяном. Если бы не война, он бы и на Земле в лесничие не пошёл. Просто время такое было, не до мечтаний и фантазий, выживать надо было. Музыкант он. Призвание его. Я рад за него, сбылась мечта.
P.P.P.P.P.P.P.P.S.
   - Нахального отравили, - сообщил Лука дяде Славе.
   - На смерть что ли?
   - Нет, выжил.
   - Это хорошо. Очень плохо, когда оппонентов убивают. И вообще людей убивать нельзя.
   - Дядя Слава, а ты же его, вроде, не любишь?
   - Причем тут любовь? У него прекрасный эстетический вкус, очень красивая супруга, вот пусть она его и любит долго и счастливо. Дети, внуки, правнуки – пусть любят и только радуют. А я тут при чем? У меня к нему есть ряд вопросов, как к будущему президенту, но ответить он на них сможет только живой. У него прекрасная программа, для человека баллотирующегося на пост генерального прокурора. А что он собирается делать, как президент, лично мне не очень понятно. Станет президентом, посмотрим.
P.P.P.P.P.P.P.P.P.S.
   Дядя Слава влюбился. В денсарскую девушку слегка за семьдесят, но уже двадцать лет молодеющую. В отличие от Бобыля, он ухаживал робко, не смело, но красиво и романтично. Через год, Лорд Олдар организовал свадьбу, на весь Денсар, как положено. Дети, внуки и правнуки молодожёнов не возражали и громче всех кричали горько.
   У тети Вали, тоже закрутился роман, с режиссером, тем самым, который еще на Земле бросил пить. Они много общались по работе. На груди тёти Вали теперь светилась звезда Учителя Академии Словесности.
   Друг к другу бывшие супруги: дядя Слава и тётя Валя - относились как брат с сестрой. Любовь была, но иная. Многие думали, особенно Лука и Баха, что семья воссоединится. Нет. Друзья – да. Брат с сестрой, тоже да. Супруги – нет.
P.P.P.P.P.P.P.P.P.P.S.
   - Ди Дтен, как так уходишь?
   - Лукич, я Глава Великого Совета почти тридцать лет. Смотри, что на вашей Земле делается. У людей уже через десять лет, как у вас говорят, крышу сносит.
   - У тебя вроде, пока на месте.
   - Нет, поехала уже. Мне изнутри меня виднее. И потом, я на Юру смотрю и завидую. Я механик. Я этим хочу заниматься, корабли хочу строить.
   - Тут ты прав. Твоя жизнь. Тебе решать. Возвращайся, ты по-прежнему третий заместитель командующего Разведывательным флотом. Слушай, теперь получается, второй. С повышением и возвращайся, я не стал тебя увольнять.
   - Вот спасибо, Лукич!
   - А кто будет Главой вместо тебя?
   - Не знаю, завтра выберем.
   Выбрали. Лукича.
   - Ребята, четыре года я не понимаю, - начал свою речь новый Глава. – Шесть лет – слишком много. Я вырос под знаком «пятилеток», через пять лет уйду. У меня на Денсаре дел выше крыши.
   И ушел. Никаких глобальных изменений за годы главенствования Лукича не случилось. Всё шло, как должно было идти, по тому, что по-другому идти всё равно не может. Единственное нововведение – это запрет на посещение для гражданских лиц планеты Земля. На планете остались только наблюдатели от Разведывательного Флота.
   - Всё, что могли, мы взяли, - объяснил своё решение Лукич. – Чему смогли, научились. Опасно там сейчас. Назревает что-то. Причём хорошо так назревает и, явно, что-то не хорошее. Вот и макарона – вирус этот от куда появился? Вдруг вместо очередной Мировой Войны, решили вирусов напускать? Очень опасная, токсичная планета. Не стоит жизнями наших граждан рисковать. Только высококвалифицированные наблюдатели и только тилеане, к которым земные болячки не липнут.
   Следующим Главой избрали Слена, который музыкант. Ушёл через несколько месяцев. Не его это. И музыкой вообще заниматься некогда!

P.P.P.P.P.P.P.P.P.P.P.S.
   Население Денсара сильно увеличилось, в основном за счет земных эмигрантов. Оказывается, смириться с двойной силой тяжести значительно легче, чем со спиртом во всём. Ни такие уж мы и алкоголики, как выяснилось. Дети, рождённые на планете, вообще никаких затруднений не испытывали. Да, были ниже родителей ростом, зато коренастей и сильнее.
   Самыми беспроблемными переселенцами с Земли оказались Василий Теркин и Бобыль. Не было у людей на родине родных людей. Даже Лукич, после того как Люба познакомилась с потомками его сестры, эвакуировал с родины почти сотню человек. Да, так получается и, даже в сотню уложиться крайне сложно. Вот, простой пример, главная помощница Лукича в озеленении планеты Денсар – Марина. У Марины: муж, теперь заместитель Лукича в Разведывательном флоте, мама, папа, дедушка, бабушка, брат, жена брата, дети брата, мама жены брата, сестра жены брата с семьёй и так далее. А ведь у Юрия, он тоже не один. Три четверти землян перебралось жить на Денсар. Король был доволен. Теперь на планете постоянно проживало более трёх миллионов человек. Появились филиалы многих Академий. Жизнь кипела.
   Культуры трёх планет странным образом переплелись, удачно дополняя друг друга. И, неожиданно для всех, на Денсар потянулись тилеане. Тилен – планета мегаполисов. Денсар – планета свободы, ветра и простора. Тилеане на Денсаре облюбовали один из заброшенных городов. На фоне любого, даже самого скромного города Тилена, этот городок был не большим поселком. Просто создать естественные условия проживания для тилеан было проще под защитным куполом города. Парки, пруды и, в любое время можно было покинуть купол и унестись в степь на могучей спине айрлонга. Свобода, именно такая свобода, дорогого стоит. 
P.P.P.P.P.P.P.P.P.P.P.P.S.
   Ляна с Бахой так и не стали лейтенантами. Вообще ушли из флота. Баха отучился в Академии Механики на кафедре строительства и стал главным архитектором при дворе короля Денсара. Мечом, как и Лукич, пользоваться не научился, зато проектировал с упоением, и здорово получалось. Благодаря усилиям двоих землян: Юрия и Бахи - на планете случился первый за последние тысячелетия экономический кризис. Острая нехватка благословенного лумбгума.
   Ляна полностью отдалась живописи, в свободное от воспитания детей время. Детей Баха тоже делал с упоением и, по-моему, без проекта. Ляна в этом начинании полностью поддерживала мужа.
P.P.P.P.P.P.P.P.P.P.P.P.P.S.
   Лука находился на Денсаре. Лепил вместе с другими эмигрантами новый дом для своей семьи, когда ему сообщили свежие новости с Земли, он сразу собрал конференцию. Дядя Слава ещё находился на Тилене, завершал лечение, уже в сознательном состоянии. С Андреем связываться не пришлось, он находился рядом, тоже весь перемазанный лумбгумом.
   - Нахального арестовали, - сообщил Лука.
   - Кто? Немцы? За что? – опешил дядя Слава.
   - Нет, в Рассеи.
   - Он же в Германии лечился? – вставил вопрос Андрей.
   - Вернулся.
   - Ну, и дурак! Или герой. Так сразу не разберешь, - опять дядя Слава.
   - За что хоть арестовали? – Андрей.
   - За нарушение режима. Он же осужденный, должен был где-то отмечаться.
   - В коме? – перебил Андрей.
   - Они же его сами за границу лечиться отпустили, - согласился дядя Слава. – Вот идиоты.
   - Почему идиоты? – полюбопытствовал в свою очередь Лука.
   - Он вернулся, а дальше что? Как он мог развивать свои позиции? Ещё разоблачения показывать? Так всё, он достиг высшей стадии этого направления. Надо переходить на следующий уровень, а как это сделать, вопрос. А теперь он за решёткой и при этом укрепляет свои позиции на качественно новом уровне. У меня к нему целый ряд вопросов, такие же вопросы возникают ещё у очень многих людей. Теперь на многие из этих вопросов ему не нужно отвечать. Его тюремщики, они же и его пиарщики. Парадокс. Это же какую селекцию надо было провести, чтобы на всех уровнях власти, на всех ключевых должностях восседали бараны? Идиоты! Интересно, они, хоть шнурки сами завязывать умеют? Да и хрен с ними со всеми, пусть с развязанными шнурками ходят. Ребята, у меня сейчас процедуры начинаются. Я вас покидаю.
   - Чего это он? – опешил Лука.
   - Лука, тебе трудно понять, а для нас жизнь качественно изменилась. Иной стала. Земля, с её грязью, как, даже не знаю, как сказать. Допустим, переболел человек какой-то неприятной болезнью, на поправку пошёл. А ему все окружающие постоянно напоминают, что мол помнишь, ты болел? Как-то так.
   Мутин, кто бы что не говорил, но мужик умный. Умный, целеустремленный, волевой. Создал под себя вертикаль власти. Теперь на самой макушке сидит и, как эквилибрист удерживает от падения всю эту конструкцию. И все это понимают. Сейчас про Сталина много говорят, так вот, Сталин умер. Вся страна в траур, но выстроенная им система даже не дрогнула. Был он параноиком не был, не знаю, а только людей он возвышал по деловым качествам. У него были сильные: правительство, полит бюро, чиновники на местах. А Мутин окружил себя пигмеями разума. Факт. В его окружении ни то, что равных ему нету, они все где-то на уровне его ширинки. До пояса его не дотягивают. Они там внизу под государем суетятся, а толку от их суеты нет. Вред сплошной. Любая инициатива с их стороны – это сто процентный провал. А Мутин, потом разгребает. Уйдет Мутин и рухнет вся система. И все этого обрушения боятся. Многих завалить может. Шнурки им может кто другой завязывает, но опасность они и сами хорошо чуют. Пытаются как-то зафиксировать систему, да только ума у них на это не хватает. Вместо того, чтобы укреплять - раскачивают.
   Вот и Нахального они посадили зря. В человеческом плане ему сейчас очень тяжело. Не позавидуешь. И ему лично и близким его сочувствую. Но в политическом плане он стал качественно иным персонажем. Не каким-то там оппозиционером, а политиком федерального уровня, равным Мутину. Свита делает короля. У нашего короля свита делать ничего не может, только обделываться. Вот она и обделалась в очередной раз и короля всего забрызгала.
   - Так, а не может это быть частью плана по переходу власти? Против основополагающих устоев вашего мира Нахальный не выступает. Вот его и продвигают таким способом, не вызывающим подозрений простых граждан.
   - Может быть, конечно, но тогда они очень сильно скрывают ото всех свои умственные способности. Для них было значительно проще не доводить ситуацию до такого состояния. Добиться нелюбви большинства населения. Не правильно сказал. Они добились неуважения. Сейчас народ сдерживается только страхом и авторитетом Мутина. И с каждым днём авторитета остаётся всё меньше. Поживём увидим. А для
того, чтобы жить, нужен дом. Пойду я дальше строить, ну их всех.   
   «Пап», - связался Лука с отцом: «Не отвлекаю?»
   «Отвлекаешь, Лука, конечно отвлекаешь. Меня теперь невозможно не отвлекать. Как Ди Дтен это все столько лет выдерживал и с ума не сошёл? Не понимаю».
   «Тяжело?»
   «Не то слово, сын. Помнишь, когда я командующим Разведывательного Флота стал, жаловался на геморрой?»
   «Помню».
   «Поверь, тогда я просто не знал, что такое настоящий геморрой. Так, что спасибо, что отвлёк. Я хоть отдышусь малость. Как там на Денсаре дела?»
   «Нормально всё, строимся. Пап, если тебе совсем некогда, давай я потом перезвоню».
   «Лука, боюсь потом, мне тоже будет некогда. Вот, что я тебе скажу, сын. Ты теперь тоже отец, вот я на правах отца отца с тобой мудростью поделюсь. Запомни, сын, время, потраченное на общение с собственным ребенком – самое полезно потраченное время в жизни. Ни чего и никого не может быть важнее наших детей. Ну, вот, мудростью с тобой поделился, теперь ты рассказывай, чего звонишь? Не думаю, что просто соскучился».
   «И соскучился тоже».
   «Спасибо, даже если сейчас придумал, я всё равно поверю. Мне приятно».
   «Я по поводу событий на Земле хотел узнать твоё мнение».
   «Сын, я по вопросам, связанным с Землёй – не важный консультант. Знаю только то, что сам видел – воровство и разруха, упадок и деградация, и всё это на фоне технического прогресса. Парадокс».
   «Я не про всю Землю, только про Рассею спросить хотел».
   «О, тут я вообще не помощник, я даже, не знаю кто там президент».
   «Мутин. Мне нужно твоё мнение по сложившейся в стране ситуации, как бывшего землянина, который может беспристрастно посмотреть со стороны, не принимая ни чьей точки зрения. Абстрагировано. Это даже хорошо, что ты никого не знаешь. Сейчас ркандры тебя в курс дела введут, а я, пока, отключусь. Как будешь готов, свяжись со мной. Хорошо?»
   «Хорошо».
   «Тогда пока, пап».
   «Пока, сын».
   Связался Лукич старший с сыном только на следующий день, к вечеру. Перед сном, по тилеанскому времени, Лука, по денсарскому ещё спал.
   «Привет, сын, разбудил, надеюсь».
   «Разбудил».
   «Уж прости. Как свободная минутка выдалась, так звоню. Ознакомился с материалами дела. Кто из фигурантов прав, кто не прав, я даже не попытался разобраться. Надо слишком глубоко погружаться в тему. Некогда, прости. Своих проблем хватает. Что же касается в целом политической системы, Андрей тебе всё правильно рассказал. Вертикаль – очень неустойчивая штука, а любая эрекция – конечна. А перевозбужденная власть ещё и очень опасна. Судя по объему того законодательного потока, которым они во все стороны брызжут, у ребят начались неконтролируемые поллюции. Не смейся и не красней. Извини, что всё так по Камасутре. Их судорожные движения очень похожи, но это уже не оргазм, это – конвульсии агонии. Жесткая вертикаль власти обречена с момента окончания строительных работ. Это не система, это – кол. Вот он я – Глава Великого Совета, угораздило же».
   «Пап, а почему не уйдешь?»
   «Не могу, обещал пять лет отработать. Буду слово держать, если с ума не сойду раньше. Так вот, я, глава, но я не нахожусь над всей системой, я в центре системы. Система должна быть строго горизонтальной с равномерным покрытием по всей площади. Что здесь в столице, что на каком ни будь удаленном астероиде, на котором мы полезные ископаемые добываем, системы везде должно быть одинаково. И работать она везде должна безупречно. В противном случае – это не система. И никто не должен возвышаться над системой. Система одинакова для всех точек системы, для всех граждан, что для главы, что для младенца, который еще не покинул лоно матери. Мы все равнозначные граждане и мои жизнь и здоровье ничуть не ценней жизни и здоровья других граждан. В противном случае всё это перестаёт быть системой и превращается в безобразное нагромождение всевозможного мусора. Я ответил на твой вопрос?»
   «Так вопроса, как такового, не было. А твоя консультация, папа, бесценна».
   «Лука, пафосный ты историк!» - усмехнулся Лукич старший: «Я люблю тебя, сын».
   «И я тебя, папа».
   «Сынуля, извини, меня вызывают. Кончилось свободное время. Не может один человек всё это тянуть. Мозг взорвётся! Это я уже из личного опыта знаю. Да, чуть не забыл, я принял решение закрыть Землю для свободного посещения. Что-то там назревает, не хочу нашими рисковать. Пусть сами разбираются.
   Ещё одна новость. Мы посовещались и решили начальником базы подготовки назначить Славиного друга. Мужик толковый, опыт богатый имеет. Опять же со Славой столько лет вместе служили, сработаются. Теперь у нас в Разведывательном Флоте есть целый один генерал. Ну, всё, теперь точно пока. Нашим всем привет передавай»
   «Пап, как так Землю закрываешь?»
   «Легко, с чувством глубокого удовлетворения». 
   «Лука», - ворвался в сон Луки дядя Слава на следующую ночь: «Спишь?»
   «Сплю», - честно сознался Лука.
   «Прости, я, как то, со временем сориентироваться не могу».
   «Нормально, будить меня по ночам уже становится традицией».
   «Я, Лука, вот чего звоню. Я здесь много думал после нашего прошлого разговора и вот до чего додумался. Я из далека зайду».
   «Заходи как хочешь».
   «Вся пропаганда направлена против человека разумного. Её единственная задача принудить человека мыслить эмоциями, а не разумом. Под воздействием пропаганды человек разумный превращается в человека эмоционального. И если кто-то или что-то активно пытается вызвать твои эмоции, возможно это пропаганда. Новый фильм Нахального вызывает бурю эмоций. Интересно, а почему за этот фильм у власти к нему претензий не возникло? Что-то у меня к нему возникли новые вопросы».
   «Его новый фильм про дачный домик посмотрело сто миллионов человек. Извини, перебил. Вырвалось».
   «Лука, нас, таких кто эти передачи смотрит процентов двадцать от всего населения Рассеи. У Нахального подписчиков на канале меньше десяти процентов населения. Максимум миллионов пятьдесят посмотреть могли. Кто-то два раза посмотрел. Кто-то один раз до конца не доглядел, а просмотр засчитался. Я, если честно не знаю как там в интернете эта бухгалтерия с просмотрами ведётся.
   Так вот фильм, с моей точки зрения, как-то сильно похож на пропагандистский, и дроны у них опять, где хотят летают. Странно. Если кто-то из пропагандистов начинает говорить то, что ты хочешь услышать – это верный признак угрозы твоему разуму. Потому как конкретно эта пропаганда направлена как раз на тебя».   
 
 






ХВАТИТ
Вместо эпилога
   Дорогие читатели, Если Вы дочитали до этого момента, возможно, Вам понравилось, то, что я написал. Рекомендуйте друзьям, знакомым, отправляйте ссылки, скачивайте, сохраняйте, печатайте, раздавайте. Распространяйте всеми способами, не нарушающими законов РФ.
   Если Вам не понравилось, тогда зачем Вы до этого места дочитали?
   В любом случае: понравилось Вам, или не понравилось – я Вас искренне благодарю за уделенное внимание. За то, что смогли найти время и уделить его моей книге.
   
                С искренним уважением Анатолий Меринов. Спасибо.
                Ангарск 2021 год











ВНИМАНИЕ
Дальнейшее к прочтению не обязательно
И, даже, не рекомендовано
   
   А ни чего я копирайтер, да? Завлек, привлек. Ну, молодец, сам себя не похвалишь, как оплёванный стоишь. Супруга вопрос задала интересный, мол столько лет писал, а гонорар какой ни будь будет? Честно скажу, когда первую часть писал, о гонораре думал, мечтал. А за маленький рассказик про таракана даже получил. В местной газете «Свеча» опубликовали. Хватило на бутылку пива и килограмм мороженного. Вторая часть писалась как-то так, без лишних мечтаний. Деньги, конечно, рудимент. Но еще долгие годы они будут необходимым для жизни рудиментом. И стало мне самому любопытно, а подадут ли?  Как там в «лихих 90-х» по электричкам было, помните? Может родители рассказывали. Значит так:
   - ОЙ, ЛЮДИ ДОБРЫЯ! Мы сами писателя не местныя! От поезда писательского отставшия, да даже в него и не севшия, так как и не писателя. Войдите в положение, окажите вспомоществление!  Карта «Сбера» привязана к номеру 89641014896, подайтя кто сколько может!
   Подаяние дело сугубо добровольное и необязательное, но все же любопытно.

Пока
Всем добра!