Не алкоголик

У Джорджа никогда не было проблем с алкоголем. 

Ни в подростковом возрасте, когда каждый второй его друг упивался за школой на перерывах. Ни в период шальной юности, когда темное время суток в общаге, было ничем иным, как поводом к очередной тусовке.
Ни в зрелости, когда погибла женщина, которую он любил больше жизни, ни увольнение с престижной работы...
Даже неудачный брак и жуткая, семейная жизнь под одной крышей со стервой женой, ее тремя детьми от первого брака и надоедливой тещей — не сломили его.
Он не бежал сломя голову в магазин за бутылкой, не хватался за ее горлышко трясущимися руками, чтобы залить все свои беды спасительным бухлом. Чаще всего, ему удавалось перетерпеть, выдержать натиск со всех сторон, запереться в комнате и засесть за компьютерные игры.

Острой потребности в алкоголе не было.
Но это не значит, что он его совсем не пил.

При тяжелой головной боли или после трудного рабочего дня — выпить баночку пива — ничего серьезного.
Когда все вокруг выносят тебе мозг — можно позволить себе пару стаканчиков виски.
А хороший праздник — не обходится без нескольких бутылочек шампанского. Или ликера. Или мартини. Чего-то вкусного, дорогого, в красивой упаковке и с изящной формой.

Джордж не был алкоголиком. Но на вкус, алкоголь был также хорош, как вкус чего-то простого и знакомого. Например воды, чая, сока. И как бы странно это не было, но когда он пил, то начинал лучше думать, лучше себя чувствовать и спокойнее относиться к происходящему. Алкоголь не был решением всех проблем, но он был чертовски хорошим способом сбежать от всего, что беспокоит. Большого значения он этому не придавал.

«У меня нет зависимости, - повторял он себе каждое утро, когда выпивал кружку пива, - совсем-совсем нет».

Вот у его коллег — они были. Те пили, казалось, безостановочно. По одним и тем же причинам.

Пили утром, чтобы опохмелиться. Пили днем, чтобы скоротать время на рабочем месте. Пили вечером, когда возвращались домой и им надоедало слушать крики своих жен.

Когда ему тоже становилось скучно просиживать свою задницу в офисе, то он присоединялся к ним, пропуская пару стаканчиков. Но это так, мелочи. Вовсе не зависимость. Не-а.

У него не было проблем с выпивкой. Он не собирался сидеть на этих чертовых собраниях анонимных алкоголиков, задача которых — помогать, но на самом деле, помощь от этих встреч была нулевая. Джордж был на паре таких собраний, приходилось.
Последняя — стала финальной каплей в его раздраженном состоянии и больше он на них не ходил.
То собрание вел, недавно соскочивший с героина наркоша. Это было заметно по его бледному цвету кожи, дрожащим рукам и набухшим венам. Этот парень выглядел ужасно, а распинался так, будто бы он самый счастливый человек на всем белом свете. Джорджу было тошно и смешно, глядя на него.
Пацан ходил за стойкой и все повторял: «алкогольная зависимость — это зло. она убивает человека, разрушает его разум, заставляет делать безумные вещи, тратить баснословные суммы. делает человека злым, апатичным, возможно, даже социопатом...»

Он все повторял эти бессвязные слова, будто брал их из воздуха, а у самого тряслись руки и лицо было жутким, как у смерти.

«Жалко парня, на самом-то деле, - думал Джордж, отхлебывая из бутылочки чего-то крепкого, - но что он всем пытается доказать? Это просто смешно. Все, сидящие в этом зале, видят, какой он на самом деле. Жалкий героинщик».

Так вот, это был последний раз, когда он был на такой встрече, но до нее была еще одна, которая ему запомнилась.

Главной говорящей в тот раз, была красивая, ухоженная девушка. Она не сказала, сколько ей лет, а может, он просто не запомнил, но дал бы ей не больше двадцати пяти. Юная была девица.

В начале своей лекции она заявила, что попробовала алкоголь в восемь лет, когда ее старший брат, по случаю своего дня рождения, заставил ее выхлебать бутылку бренди. На следующий день, девочка очнулась на больничной койке. Алкогольное отравление.
Эти слова ей были не знакомы, однако, по реакции ее ссорящихся родителей, она поняла, что значат они явно что-то плохое. 
Она помнит, что после этого, родители ругались каждый божий день. Причиной ссоры, очевидно, был ее старший брат, алкоголизм которого, уже был на финальной стадии. Матери пришлось изолировать девочку от влияния братца, отправив ее жить к бабушке и дедушке.
Но маленькой девочке, попробовавшей алкоголь в восемь лет и пережившей отравление, вкус этого ядовитого напитка, почему-то, понравился. И найти алкоголь ей не составило труда — у деда был мини-бар. Найти от него ключ — было еще проще, он всегда лежал на видном месте. Точнее, висел в ключнице и даже был подписан.
Она легко открыла дверцу и принялась изучать полки, но к счастью, она не успела допить даже половину первой бутылки, так как бабушка буквально поймала ее за руку.
Родители были обеспокоены состоянием своего чада и записали ее сначала к психологу, а потом и к психиатру. Однако, это не остановило ее падения. Девочка на какое-то время избавилась от своей зависимости, но спустя всего лишь два года, вернулась к ней. Одноклассница подбила ее на это, предложив повеселиться после занятий.
Последствия в этот раз, семьей остались не замеченными, но были куда хуже. Она начала пить практически каждый день, вплоть до своего двадцатилетия, когда ей поставили диагноз — печеночная недостаточность. Когда алкоголь вызывал уже не просто тошноту и головную боль, а невыносимые судороги, вонь изо рта и рвоту с примесью крови. Тогда-то она и поняла, что нужно что-то делать, иначе ей не дожить до следующего юбилея.

«Но я, - сказала она, откидывая свои шикарные, волнистые волосы, - как видите, дожила. Хоть все еще и страдаю от своего диагноза, но, по крайней мере, не блюю кровью и могу твердо стоять на ногах, не падая в обмороки. Разве это не хорошая причина, чтобы отказаться от алкоголя?»

Дальше Джордж не стал слушать. Пошел домой, прихватив по дороге парочку баночек джина. Эта пламенная речь, совсем его не тронула, а наоборот, заставила испытывать злость и раздражение. 
Весь этот рассказ, был похож на откровенную ложь. Не могла эта девка, с этими волнистыми локонами, ухоженным лицом и стройными ногами — страдать от алкоголизма. В таком случае, она должна была выглядеть, как дерьмо. Прямо как его университетская подружка — Келли —  которая, по ее словам, бухала чуть ли не с младенчества. У нее были огромные мешки под глазами, обвисшая местами кожа и желтый цвет лица — вот, последствия алкоголизма. Которого у него самого, не было, он просто любил выпить, но зависимым не был. Это разные понятия.

Поэтому, когда окружающие заявляли, что у него проблемы с бухлом, он обычно смеялся им в лицо, либо ограничивался показом среднего пальца. Впрочем, в конфликтах с женой эти способы не работали, так что он, однажды, решил показать ей разницу на примере.
Выставил своих коллег и друзей в ряд — всех этих бухариков в грязных шмотках, с полупустыми кошельками, совершенно потухшим взглядом, трясущимися ручками и пересохшими губами — да сам стал рядом, чтобы было видно, в чем отличие. Эта показуха все должна была сказать. Отвести от него все подозрения в проблемах со спиртным, уничтожить все упреки.
Но вместо этого, жена только надменно хохотнула, всплеснула руками и сказала, что не видит разницу между ним и его дружками-собутыльниками. 

«Да снять с тебя твой модненький костюм, что ты купил на прошлой неделе, - язвительно произнесла она, скрестив руки на груди, - да сунуть тебе бутылку в руку, так точная копия. Все вы тут, как под копирку будете».

Бред она несла. Конечно же — бред. Он ведь каждое утро смотрелся в зеркало — и не было у него ни синяков под глазами, ни желтизны на коже. Конечно, лицо его было немного сероватым, но все же, смотрелось куда лучше, чем болезненные морды знакомых алкоголиков.
«Брехня это все, - думал он, осматривая чуть покрасневшие белки глаз, - не алкоголик я. Нет у меня с ним проблем. Я пью-то, от силы, два-три раза в день. Баночку утром, иногда бокальчик днем, да бутылочку перед сном. Ни больше, ни меньше. То есть... нет, конечно же, меньше!»

Его приемные детишки пялились на него, со смесью страха и отвращения. Он тоже их не любил, но не мог вытерпеть эти их взгляды. Хотелось, чтобы на него смотрели с уважением, а не презирали его за то, чего у него не было. Зависимости.
Это все его стервозная женушка, вбила в детские головы чепуху. Каждый день она им повторяла, что их отчим, бессовестный пьяница, который только и может, что сидеть в своем затхлом офисе, зарабатывая там жалкие деньжища и те, пропивая в местных барах или шагая  в магазин, чтобы набрать там дешевого пойла и нажраться дома.

«Бухающий выродок...я вышла за тебя, - прошипела она на последнем семейном ужине, - только потому, что у тебя была своя квартира. Стремная, конечно, но хоть какая-то».

Теща согласно поддакнула, а дети щелкнули пальцами. Все вокруг вели себя так, будто он ничего не стоил. Так, отброс общества, который позволяет жить им в своей квартире и платит за нее.
Ужин он тот доедать не стал. Часть выбросил в мусорку, часть отдал собаке, затем, прихватил бутылочку прохладного пива из холодильника и заперся у себя в комнате. Спорить с ними было бесполезно, да и доказывать нечего. Не хотят верить, что он абсолютно здоров и не страдает от алкогольной зависимости — ну и ладно. Черт с ними.

«Пошли они все, - подумал тогда он, закрывая глаза, - я просто люблю выпить. Кто ж не любит?».

Следующим утром, его впервые стошнило кровью после попойки. Он долго и непонимающе пялился в раковину, по краешкам которой стекала желтовато-зеленая масса с примесью чего-то красного. Он не понимал, испытывает ли визуальные галлюцинации или это действительно то, о чем говорила та юная девица на лекции. Это что...получается, у него теперь печеночная недостаточность? Да быть такого не может! Он же не бухает с восьми лет, да и не пьет он столько, чтобы это стало проблемой! Вот если бы он пил спиртное чаще, чем воду, тогда — да, было бы ненормально. А так...

«Херня все это, а не кровь».

Подумал он, смывая содержимое своего желудка.

«Наверное, вчера что-то не то съел».

Подумал он, забивая на содержимое своего желудка.

Но когда на следующий день, ситуация повторилась, он занервничал.
Мысли в голове вопили о том, что это неправильно, что так не должно быть, что он не может чем-то болеть потому, что пьет, ведь он не пьет настолько много, чтобы это могло ему навредить. Однако, тело говорило об обратном, так что он решил записаться на обследование, чтобы понять, что с ним происходит.

Может, причина не в бухле, может, у него рак или что-то в этом роде. У его дядьки был рак. Легких, правда — курил слишком много. И у бабки был рак. Кожи, кажется, но причины он не помнит, может, наследственное. Почему нет? Говорят же, что такое возможно. И если окажется, что у него рак, то можно с уверенностью сказать, что это передалось по наследству, а не винить в этом алкоголь.
А может, это и не рак вовсе, а какая-то другая болезнь, легкая и излечимая. Можно было бы залезть в интернет и самому поставить себе диагноз, но он этого делать не стал. Потому что знал, что интернет любит врать, а ему нужна была правда.

Прием был назначен на следующий день и Джордж довольно быстро прошел обследование. Долгое ожидание ждало его только в коридорах больницы, пока он ждал результатов анализов.
Сам процесс обследования проходил на удивление спокойно. Сердце билось нормально, его не трясло от страха перед неизведанным, и он даже не думал о том, чтобы забить на все и пойти выпить.

Алкоголь, алкоголь.
С чего вообще все говорят, что у него с ним проблемы? Почему его дерьмовый босс, попросил его не пить на рабочем месте?

«Он просто идиот, - думал он, почесывая трехдневную щетину, - сынок богатенького папашки впихнутый на высокое место. В финансах ни черта не разбирается, а пытается других учить уму-разуму. Не пей на рабочем месте, говорит... а ты в курсе, Джереми, что все у тебя на работе пьют, как только ты задницей к ним поворачиваешься, а? Просто я этого не скрываю, а все остальные, прячут свои бутылочки в рабочих шкафчиках и ждут, пока ты скроешься за поворотом, чтобы глотнуть спасительного напитка».

- Мистер Джонсон?

Из кабинета выпорхнула медсестра и прервала его гневные мысли.

- Да, это я, мои результаты уже готовы?

- Готовы... - неуверенно произнесла та и взмахнув толстенной папкой в руке, жестом пригласила его войти, - пожалуйста, зайдите, чтобы вы смогли обсудить с доктором курс лечения.


Значит, все-таки чем-то болен. Этого стоило ожидать.

Джордж тяжело вздохнул, но ступил ногой в кабинет. Ему не было страшно, даже если доктор сейчас скажет, что у него рак и жить ему осталось пару недель — это его не волновало. Все равно, эта жизнь его не устраивала. Работа — дом — постель, работа — дом — постель. Один и тот же сценарий каждый день. В перерывах только несколько бокальчиков, да матчи в онлайн играх. Скукота. Но такая привычная. А зачем что-то менять, если система работает слаженно, а что бы что-то поменялось, то надо шевелиться? И бросать пить. Ну еще чего. Он не зависим, чтобы бросать. Нечего бросать.

- Мистер Джонсон? Пожалуйста, присаживайтесь.

Врач приподнялся с места, чтобы поправить на себе больничный халат и сел обратно. Джордж продолжил стоять.

- Итак, каков мой диагноз? - совершенно спокойно спросил он, покачнувшись на пятках, - Рак? Угадал я?

Доктор и медсестра переглянулись, напряженно кашлянув. Фарс чистой воды. Хотят смягчить для него удар.

- Слушайте, давайте как есть, - рявкнул он раздраженно, - мне плевать, ясно? Просто хочу узнать, что со мной происходит, почему я блюю кровищей каждое утро и если есть возможность, то как это остановить. Только и всего. Готов к жести, не бойтесь.

Доктор долго смотрел на него, будто собирался духом, поправил на себе очки, а потом, произнес все резко, быстро и уверенно:

- У вас рак печени.

Джордж скривился от этих слов.

- Вы уверены? Уверены, что именно печени? Не чего-то другого?

- Уверен на все сто. Ваша печень отказывает, и довольно скоро она...

- Почему она отказывает? - спросил он, перебивая.

Док посмотрел на него так, будто бы он задавал совершенно очевидные вопросы.

- Вы пьете алкоголь, мистер Джонсон?

«Ну, началось...»

- Пью.

- Часто пьете?

- Утром, иногда днем, каждый раз перед сном.

- И сколько составляет ваша суточная норма?

- Господи! Вы думаете, что у меня рак потому, что я алкоголик?! Я не алкоголик! Ясно? Я просто люблю выпить!

- Пожалуйста, успокойтесь! Я задал вам совершенно нормальный вопрос и вы должны мне ответить, чтобы я точно понимал, в чем проблема с вашей печенью. Чтобы быть уверенным в диагнозе.

Джордж язвительно хохотнул. Он не поверил в эту жалкую отговорку. Доктор уже сказал ему, что на сто процентов уверен в своем диагнозе, а теперь, строит из себя не понять что, пытаясь смягчить свой тон. Говорит с ним, как с ребенком. Профессионал хренов.

Он мог бы и не отвечать на этот вопрос, но тогда, это бы только усугубило ситуацию, дало бы подтверждение доку, мол, вот, реально алкоголик — пытается избежать неудобного вопроса. Так что ему пришлось ответить.
Честно.

- Два.

- Два что? Глотка? Стакана?

- Литра.

- Два лит -...?! О, боже, два литра... и вы говорите, что у вас нет зависимости?

- Так, этот разговор заходит в тупик, я же только что вам сказал, что — нет. Я был на встречах анонимных алкоголиков, я дружу с алкоголиками, но я не один из них. Посмотрите на меня!

Он покрутился на месте, демонстрируя свое тело и внешний вид.

- Как вот этот вот, стройный красавчик в модном костюме, хоть и из секонд-хенда, но все же... может быть алкоголиком? Вы серьезно так считаете? О, да, вы сейчас скажете, что считаете. Посоветуете мне бросить пить, начать принимать таблетки и ходить на собрания — проходить лечение. Только вот я уже проходил его, лет десять назад, принудительное, конечно, потому что у меня было условно-досрочное...

- Условно-досрочное? За что?

- Да, - Джордж махнул рукой, раздраженный тем, что его оправдательную речь прервали, - забыл, что выпил и сел за руль, такое бывает, когда пьешь и не закусываешь, тебя уносит, а ты и не понимаешь этого. Да было это всего-то один раз, подумаешь, чью-то собаку сбил. Господи! Это всего лишь собака, не человек же, а меня пытались воззвать к мукам совести! Ерунда была, но я понял ошибку, и я не алкоголик, просто забыл, что выпил, ну, бывает. Случайность.

Доктор и медсестра смотрели на него, со смесью страха и отвращения, прямо как его приемыши. Правда, на этот раз, в глазах смотрящих было еще кое-что. Что-то знакомое, далекое...
Когда он понял, что это — жалость — то жутко взбесился. Он ненавидел, когда на него так смотрели. Так на него смотрели в диспансере, в котором он лечился. Пялились на него, словно он какой-то псих, а он не псих, мать вашу, и не алкоголик, а просто любит выпить! Почему человека судят за то, что ему нравится? Да они все просто алкофобы! Да, именно алкофобы, что боятся бухла и его последствий. Зависимости, от которой трудно избавиться. Потому-то и трусят даже глоток сделать, эти слабаки. Страшатся того, что не смогут остановиться. А ему не страшно.
Потому что он никогда не жалел о том, что выпил. Ни минутки, ни секундочки не было, чтобы он подумал, что слишком много выпил. Потому что он никогда не был зависим!
И даже если его скручивало над унитазом, голова раскалывалась на части, а во рту была пустыня Сахара — ему было плевать. Это все можно было перетерпеть, а потом еще выпить и все проходило. Главное не усердствовать, не доводить до крайней точки, когда ты уже и часа не можешь прожить без спиртного. А он — может. Он прерывается. Делает интервалы.

Утром — стаканчик, днем — баночка, вечером — бутылочка. Иногда, можно поменять местами. Но перерывы между порциями, составляют ровно три часа, а может, даже и больше. Конечно — больше! Иногда, он днем даже и не пил.

Он не алкоголик, черт возьми, а просто любит его за вкус. За возможность почувствовать себя счастливым, кем-то иным. За возможность абстрагироваться от реальности -  от семьи, работы и социального положения. Все это дает алкоголь, если им не злоупотреблять.

- А знаете что, - произнес он, важно поднимая палец вверх, - вы не можете судить меня за то, что мне нравится.

- Мистер Джонсон, вам нужна помощь, -  уверенно сказал врач, встав со своего кресла, - и чем раньше вы обратитесь в службу...

- Да плевал я на вашу службу. Вы вообще меня слушаете? Я на вас в суд могу падать, за дискриминацию моих вкусов, а еще за то, что вы оклеветали меня, назвав меня алкоголиком, коим я не являюсь.

- Боже мой! Одумайтесь! Если вы не бросите пить...!

- То я — что? Умру? Вау, как страшно! Я умру от того, что у меня рак печени, а не потому, что вроде как, по вашим словам, я алкогольно-зависимый. Если бы я таким был, то — да, ваше утверждение было бы верным и мне стоило бы бросить пить. Но мой рак, скорее всего, наследственный.

- Возможность этого составляет всего -...

- Я вас не слышу и слышать не хочу! Знаете что? Забудьте. Не буду тратить время на то, чтобы вас переубедить. То, что вы вбили себе в голову и посчитали это правильным — пусть остается при вас, а я лучше заберу результаты своих анализов и пойду домой, выпью свои два литра, а может и больше. Какая, к черту, разница?

Наблюдая за реакцией врача и медсестры, за тем, как они замерли по стойке смирно и какой при этом у них растерянный, жалкий вид... это заставило его рассмеяться в голос. Право, они заслужили того, чтобы их поставили на место, так что Джордж вышел из больницы победителем, а не побежденным.

Выкинув свои результаты в ближайший мусорный бак, он вздохнул полной грудью и направился в любимый магазин, чтобы смести там всю полку со спиртным. Он не собирался проходить лечение. Это бесполезно. Если бы он пошел на него, то это бы значило, что он зависим. А он не зависим. Вовсе нет. Не-а.

«Чертов рак печени, поставил меня в неудобное положение, - думал он, откупоривая бутылку шампанского и наливая его в единственный приличный стакан в доме — хрустальный, с удивительной резьбой на ножке, - я бы мог еще столько же лет прожить в таком ритме, выпивая по два литра и просирая свою жизнь в офисе, приходить домой и грызться с женушкой, ее мамашкой и детьми... а потом, заваливаться к себе в комнату, чтобы пропустить пару стаканчиков за игрой в очередной халтурный шутер...ха. Как они все там про меня говорят? Алкофан, бухарик, алкаш — сколько синонимов и ярлыков пытаются навешать... но это все чертова неправда! Я пью не потому, что не могу иначе и не потому, что по другому не умею, а потому — что мне нравится. Люблю этот вкус, это тепло, разливающееся по телу, эту эйфорию, возможность забыть, кто ты есть, ощутить эти искры в голове, звездочки в глазах и вертолеты над башкой... о-хо-хо! Да это же лучше всякого развлечения! Проблемы с алкоголем... ну-ну, посмотрим, патологоанатом, что ты напишешь в заключении моей смерти, готов поспорить, что там не будет ни единого слова про зависимость, отравление и еще что-то там...».

Джордж поднял стакан над головой и сделал несколько долгих глотков, и с удивлением обнаружил, что выпил почти всю бутылку, а ведь там, было больше, чем два литра.

«Странно, - подумал он, подозрительно сощурившись, - я что это, получается, не первый раз так делаю, если не почувствовал изменений?».
 
Он поднял бутылку, критично ее осмотрел и допил оставшееся залпом.

- Ну и хер с этим, - сказал он, открывая дверцу холодильника, - раз считают, что я бухарик, тогда нужно доказать им это, не стоит разочаровывать всеобщие ожидания.

Джордж достал еще бутылку шампанского и выпил ее, практически не останавливаясь, потом, схватился за банки пива, опустошая их одну за другой, потом, дошел до виски, а затем...

Когда содержимое холодильника кончилось, а время было еще дневное и дома никого не было, чтобы отправить кого-то за выпивкой, то он вновь пошел в местный магазин, где уже выставили новую партию спиртного и потратил все содержимое своего кошелька, дабы упиться до того состояния, до которого, обычно, упиваются все его дружки.
Это заняло больше времени, чем он предполагал и только к вечеру почувствовал, как его штормит из стороны в сторону. Не имея возможности стоять на ногах, Джордж на коленях дополз до крыльца многоквартирного дома и устало вздохнул.

«Ну, вот разве я алкоголик? Моим коллегам, чтобы так ужраться, нужно выпить три бутылки, а я... а я сколько выпил? Шесть? Десять? А, хрен с этим, точно больше шести. А это значит, что я крепкий, не зависимый. Да и пил я так в первый и последний раз, чтобы всем доказать — что я не алкоголик! Просто люблю выпить...».

Он оперся спиной о бетонную стену, блаженно втягивая носом свежий воздух. Над головой летали вертолеты, в глазах искрились звезды и ужасно хотелось блевать. Но постепенно расцветающая улыбка на его лице, говорила лишь о том, что он чертовски счастлив в этот гребанный момент.

Джордж знал, что ему осталось недолго, меньше, чем пара недель это уж точно. Он загнется от рака печени. Финальная стадия.
Даже не нужно было читать свое заключение, все было предельно ясно. По нервному тону медсестры и врача. Они правы в том, что у него рак и он умирает.
Но они ошибаются в том, что он алкоголик и его надо лечить.

Лечение бесполезно, потому что он не зависим, конечно же, именно поэтому, а не потому, что уже слишком поздно.

Он опустил глаза вниз, разжал правую ладонь, где лежала крышечка от последней выпитой бутылки водки, и усмехнулся.

- По крайней мере, сдохну счастливым, - сказал он, укладывая крышечку на свою голову.

Он не зависим. Конечно — нет. Не-а.



Джордж - не страдающий от алкогольной зависимости, закрыл глаза и больше не открыл их.


Когда его хладное тело доставили в морг и патологоанатом провел вскрытие, ответ был очевиден — умер в результате алкогольного отравления. Но в заключении, почему-то, было сказано только о внезапной остановке сердца.

Врач, что ставил Джорджу диагноз, спросил у молодого патологоанатома, почему он написал именно это, на что тот, недовольно поморщившись, ответил, чуть ли не рыча сквозь зубы:

- Потому что не умирают люди от бухла, ясно? Они умирают не потому, что слишком много пьют, а потому, что несчастны... а причина смерти — остановка сердца. Я все сказал.