Беглянка. Часть двенадцатая. Испытание

Часть двенадцатая. Испытание.

       Прошло несколько лет: осень сменяла  весну, зима – лето. Охотка, любимый сыночек Мелехи и Голубы, уже твердо стоял на ногах, лопотал и не давал им скучать. Он заметно подрос, самостоятельно осваивал близлежащие лесные угодья вместе с Голубой, которая неожиданно и серьезно увлеклась травами и огородом.              Мелеха вспахал небольшой участок земли, прилегающий к заимке, и Голуба засадила  его репой, свеклой, морковью и другими корнеплодами. Ближе к речушке, в низине, расположилась грядка с капустой и брюквой. Были грядки с бобами, луком, чесноком, коноплей и другими полезными растениями.
        В последние дни Голубу постоянно преследовали странные сны, в которых она видела то своих погибших родных, то какую-то неизвестную ей старую женщину, которая звала к себе.
        Однажды на заимку пришел незаметный шустрый мужичок Торопка, поздоровался с Голубой, внимательно осмотрел её, поиграл с Охоткой и сел в ожидании Мелехи. 
         Мелеха уже выходил из леса, когда навстречу ему выскочил незнакомый странный человек. Волчок, судорожно повизгивая, виляя хвостом, подошел к этому мужичку и стал ластиться к нему. Мелеха отдернул его, но Волчок не обращал внимания на его команды. Мужичок что-то шепнул собаке и она отошла в сторону.   Мужичок, Торопка, рассказал Мелехе, что его старая и больная мать, по прозвищу  Волчиха, послала его на Порошинскую заимку за Голубой, строго-настрого наказав не возвращаться без неё домой. Мать занимается сбором трав и лечением людей. Надо, чтобы Голуба побыла с матерью несколько дней, поухаживала за ней в её болезни.
          Мелеха задумался, потом согласился с предложением Торопки. А они:  Мелеха, Охотка и Волчок проведут это время в мужской компании: будут рыбачить, печь на костре рыбу и просто заниматься друг другом.
          Вернулась Голуба через два дня, задумчивая и уставшая, с чужим тряпочным мешком за плечами. Она рассказала Мелехе, что Волчиха оказалась удивительно похожей на ту незнакомую старую женщину, которую Голуба видела в своих снах. Она ухаживала за ней, пока та не встала на ноги. А, Волчиха, за  её уход и беспокойство, дала ей часть прошлогодних сухих ягод, трав и других растений.
        После этого, Голуба изучила множество трав, заготавливала их вместе с Охоткой в большом количестве, обрабатывала и сушила. Мелеха поддерживал её в этом, как мог, помогал ей в свободное от охоты и рыбалки время.
        Жители близлежащих деревень теперь частенько наведывались на Порошинскую заимку. Некогда чуть заметная тропинка, превратилась в твердую, вытоптанную людскими ногами и копытами коней, лесную дорогу. Голуба умело лечила травами, приобрела определенную известность как лекарь человеческих недугов: в обмен на её  травы и способности люди приносили хлеб и другую пищу. Как и все подобные лекари, Голуба получила прозвище, за глаза её все называли Полонянкой, как напоминание о похищении и пребывание на чужбине. Теперь Мелехе уже не надо было бегать в деревню и выменивать рыбу, мясо и шкуры: люди сами приходили и в обмен приносили всё, что им требовалось.   
Удача в хозяйственных делах сопровождала их семью год от года.
Они  несколько  раз в году бывали в деревне, в гостях у дядьки Несмеяна с Достафьей. Два раза в году, на Пасху и на Покров день, ездили  в городе, в гости к своим друзьям: Дорохе с Достафьей и Тихомиру с Кунавой.
Мелеха, втайне от Голубы, пока она щебетала и смеялась со своими  подругами, а Охотка играл с их детьми,  вместе с названными братьями выезжал на место пепелища,сгоревшего дома семьи Голубы, примеривался, обсуждал возможность постройки там нового дома. Охотка подрастал и Мелеха задумал построить дом в городе, сделать нежданный подарок своей милой жене, надеясь на помощь друзей, которые склоняли его к этому мероприятию, матери и пана Яромира.
Мелеха уже давно участвовал в торговых делах Дорохи и Тихомира, они неоднократно вместе бывали у пана Яромира, закупали товар в городе К. и окрестностях. Мелеху, как и обещал Тихомир пану Яромиру, привлекли к общему делу в качестве охраны обозов с товарами. Он взял себе в напарники молодого и сильного парня, своего брата Баженко, старшего сына дядьки Несмеяна. Торговля шла бойко, два-три раза в год они привозили товар и были довольны результатами торговли.
Каждый раз, бывая у пана Яромира и матери, Мелеха отдыхал у них, как в родном доме. Они сблизились с паном  Яромиром и, между ними завязалась крепкая мужская дружба.
        Мелеха полюбил своих братьев и сестру, и они были рады встречам с ним. Яромир замечал, как расцветала его пани Ксения, встречаясь со своим первенцем и,  радовался своей, так удачно сложившейся жизни.
Так продолжалось уже несколько лет и все были довольны друг другом.
И в этот раз, зимней стужей, друзья Тихомир и Мелеха, возвращались с Речи Посполитой. Три санные повозки с ямщиками, нанятые Тихомиром, были заполнены разнообразным товаром, лошади устало перебирали копытами. До дома оставалось совсем немного, и они надеялись,  что через пару дней будут обниматься со своими родными.
         Тихомир, полулежал на повозке, думал о своих делах. Каждая такая поездка занимала у него до месяца, а то и больше. Всё зависело  от погоды  и торговых дел. Он заметно поднял товарный оборот, получил право торговать с зарубежьем и очень гордился и дорожил этим. Тихомир был заводилой в этой братской компании и всегда всё делил по справедливости, стараясь ни кого не обидеть. Вместе с ним поднимали своё благосостояние Дороха и Мелеха.  Дороха сидел безвыездно в городе,  занимался на месте торговлей, закупкой товаров для продажи пану Яромиру. Мелеха вместе с братом Баженко и его отцом Несмеяном зимними и ненастными днями и вечерами вязали сети, изготавливали различные немудреные рыболовные и охотничьи снасти и передавали им для продажи. Эти товары пользовались спросом.      
        Прищурившись, Тихомир смотрел на идущих за повозкой Мелеху и Баженко, которые разминали ноги, думал о жизни, потом о жене и детях. Задремал незаметно.
Проснулся от толчка, криков и гама. Их обоз стоял на лесной поляне, которую пересекала дорога; ямщики сбили обоз в кучу и опасливо смотрели вперед, где дорога подходила к лесу. В руках у них были рогатины. По дороге, навстречу обозу, выступила ватага, около десятка человек. Двое из них, верхом на конях. Один, рослый, отдавал команду, как брать обоз и показывал, как обрезать ему путь назад.   
       Баженко взволновано прикреплял длинный нож на пояс; рядом,  около повозки, лежала рогатина с острым пером.
        Тихомир увидел Мелеху, спокойного, сосредоточенного, как будто бы он готовился к встрече с медведем, поднятым из берлоги. Мелеха был в легком зипуне, сбоку висела сабля, подаренная паном Яромиром, за поясом пистоль, за спиной торчал охотничий лук, с которым он никогда не расставался.
        Тихомир достал пистоль, проверил его и ждал дальнейших действий.
Мелеха вышел вперёд от обоза, сделав несколько шагов навстречу ватаге, зычным спокойным голосом, крикнул:
        - Не балуй! Дайте дорогу обозу!
Ватага не ожидала какого-либо противодействия, замешкалась. Однако, атаман отдал команду, смеясь и говоря, что их там в два раза меньше, а повозки все загружены товаром. Сам пришпорил коня и кинулся на Мелеху, размахивая кистенем.   
        Мелеха достал пистоль, прицелился. Хлесткий выстрел в лесной тишине раздался неожиданно, как для нападающих, так и для обозников. Атаман шатнулся и склонился вперед, обхватив шею коня, который сделал несколько шагов и остановился. Кистень выпал из его руки и упал в снег. Ватага остановилась в растерянности. Второй всадник подскакал к лошади с раненым, схватил за узду и подвел ее к скучившимся разбойникам. Все замерли в ожидании. Ватага развернулась и двинулась в сторону леса.
        Сумерки обступили обозников. Посовещались и решили двигаться дальше, пока будет возможность.
Стемнело быстро. Повалил мелкий, частый снег. Лошади фыркали, останавливались. Мелеха взял лошадь первой подводы под уздцы и вёл её ещё некоторое время, боясь сбиться с дороги, которая была уже еле различима в ночной тьме. Ориентировался только по плотности дороги и краю леса. Через некоторое время вышли на опушку. Лес закончился, впереди стеной стояла снежная мгла.
        Обозом расположились на маленькой полянке, на окраине леса, закрывшись лесом от пронизывающего ветра; бросили лошадям сена, развели костер. Перекусили и поочередно дремали, сидя на повозках, рядом с костром, ждали рассвета, приготовившись к любой неожиданности.
И эта неожиданность наступила. Один их ямщиков отошел за валежником на тридцать шагов от костра и вдруг вскрикнул и истошно  заорал:
       - Кара-у-у-ул!
       Мелеха вскочил, вытащил пистоль, толкнул Тихомира и Божена, а сам скорым шагом перешел на другую сторону от костра, к лошадям, и приготовился к атаке. На  полянку, стремясь к обозу и лошадям, выскочил ватага разбойников. Мелеха выстрелил, один из наподдавших вскрикнул и упал на колени; Мелеха еще успел ударить из лука по куче, услышал вскрик, и оказался лицом к лицу с двумя разбойниками, один из которых полез на него с багром, а второй грозил кистенем. Саблей ткнул нападавшего разбойника с багром в мягкий заячий зипун, тот охнул и упал на снег, который сразу окрасился кровью. Второй истошно закричал, умело вращая кистенем, кинулся на Мелеху. Он сделал полушаг назад – вправо, присел на ногах и умело, как учил его пан Яромир на уроках фехтования, достал шею разбойника острием сабли, увидел брызнувший фонтан крови и… страшный удар поразил его левое плечо со спины, пробив защитный твердый кожаный наплечник и разбив его плечо и спину. Мелеха упал на землю, ночное снежное небо покосилось и захлестнуло его. Он услышал выстрел Тихомира, яростный возглас Боженко, всхрапы лошадей, и всё перестало существовать для него. 
Тихомир приготовил пистоль и встал за повозку. Взгляд его охватил всю картину побоища: он видел отважно и умело сражающего Мелеху; видел, как удар сзади, дубиной, свалил его друга; как Баженко неумело, но яростно и сильно бьется с двумя разбойниками, как он заставил их бежать в лес; видел ямщиков, спина к спине, злобно отбивавшихся рогатинами; увидел в десяти шагах от себя, стоявшего предводителя, который смотрел также, как и он, на схватку, что-то кричал и указывал. Внезапно разбойник повернулся к Тихомиру и взгляды их встретились: один волчий и злобный, ненасытный, второй  расчетливый и спокойный. Тихомир выстрелил ему прямо в грудь и достал второй пистоль. Наступила тишина. Лошади беспокойно били копытами и всхрапывали.
          Тихомир отметил, что теперь силы явно на их стороне, вышел из-за повозки с пистолем в руках. К нему подскочил Боженко, подошли два ямщика и они угрожающе стали наступать на разбойников, которые окружили своего раненного предводителя. Те засуетились, подхватили своих раненных ватажников и поспешно отступили в лес.
Ямщики занялись своим третьим товарищем, который постанывая, выполз из леса; ему проломили голову и все его лицо, шея, руки были в багряном снегу. 
        Тихомир вместе с Боженко кинулись к Мелехе. Мелеха не стонал, не шевелился, крови не было видно,  лицо бледное, как  снежное месиво под ногами.  Они осторожно подняли Мелеху, освободили место на повозке и уложили; он не подавал никаких признаков жизни.
Светало, сумрак наступал на ночную мглу. Снег прекратился. Обоз выстроился в дорожный порядок и поспешно тронулся в путь, удаляясь от ночного побоища.
        Темным пятном на краю леса остались лежать два человеческих тела - цена  жизни обозников и сохранения купеческого товара.
        Голуба занималась травами, готовила настой для ранней гостьи, крестьянки из деревни, муж которой уже несколько дней лежал, не вставая, от грудной боли.
        Внезапно услышала звонкий лай Волчка, затем скрип полозьев, храп лошади и негромкий мужской разговор; заволновалась и выскочила из избы. Она уже несколько дней находилась в беспокойстве о своём Мелешке, нетерпеливо ждала его из очередной поездки. Увидела Тихомира, Дороху и Боженко стоящих у саней, на которых лежало под тулупом человеческое тело.
    Ноги отказались подчиняться Голубе. Она стала оседать в снег, сознание покинуло её. Тихомир подхватил её, завёл в дом, посадил на скамью, успокаивающе погладил ладонью по плечу:   
       - Всё будет хорошо, Голуба, всё хорошо.
        Дорошка и Боженко занесли Мелеху в избу, положили на скамью, раздели.   Голуба кинулась к нему, и радостные слезы покатились по её щекам: Мелеха бледный, осунувшийся, с впалыми глазницами, еле различимо дышал грудью. Подошёл маленький Охотка и стал гладить руку отца.
         Тихомир начал рассказ и схватке в лесу, о геройском поведении Мелехи, предательском ударе разбойника сзади дубиной, но Голуба прервала его, всех выгнала из избы. Подбросила дров в очаг, осторожно раздела Мелеху и, перевернув на живот, осмотрела: вся левая сторона спины, плечо, рука - были единым черно-синим пятном, перебитые кости острыми углами выпирали из тела.
        Голуба села рядом с мужем и слезы потоком полились с её глаз. Охотка смотрел на неё, теребил и дергал за руку:   
        - Мамка, мамка. Мы же вылечим тятю?
         Голуба прижала его к себе:
        - Конечно, родной мой. Конечно.
         И быстро захлопотала, доставая бересту, мед, перемолотую коноплю, перебирая свои травы, старательно морща лоб от поисков ответа на свои заботы.
         Время пролетело быстро. Пришел ранний март, солнце пригревало, появились редкие проталины, снежные сугробы набухли порами и начали оседать. Весна обещала быть бурной, с обильной водой и яркими ночами. Голуба занималась хозяйством только по необходимости, хлопотала, не отходя от мужа: мазала, протирала его, поила отварами, нашептывая что-то своё вполголоса. Охотка помогал ей по хозяйству, носил дрова, воду из ручья. Волчок занимался своими собачьими делами, не убегая далеко от заимки, часами сидел у двери избы и ждал выхода своего хозяина и друга.
         Но, Мелеха всё также был в беспамятстве, бредил, звал то Голубу, то Охотку, временами судорожные движения захлестывали его, он что-то выкрикивал, открывал глаза и опять терял сознание.   
Голуба верила, что её милый будет с ней, они с Охоткой не отдадут его, не отпустят от себя в тот, другой мир, который удерживает Мелеху и пытается разлучить их.