Сказ о Володьке Лямине и его верном псе Ине

   Жил да был в одной деревне Володька. Был он старшим в многодетной семье Ляминых. Случилось так, что отец  бросил семейство и завёл новое. Все житейские тяготы легли на плечи старшего сына. Володька воспринял это как должное и нёс эту ношу с достоинством как рачительный хозяин. Было ему  в ту пору,  когда в деревнях создавались колхозы,  10 лет.

   Скажем сразу, что Володька был добрейшей души человек. А ещё у него  была удивительная способность приручать  животных. Самый разгорячённый бык успокаивался при его присутствии, а  свирепейшая собака, заслышав его голос, начинала вилять хвостом.  Как ему это удавалось?  Может, животные чуяли его душевную доброту?

   Кто знает, как сложилась бы судьба этого необычного парня.  Стал бы он ветеринаром или зоотехником.  Но началась война.

   В марте  1942 года Володьке исполнилось 18 лет, и его призвали в действующую армию. Направили сначала на учёбу в школу служебного собаководства, а оттуда - в 50 отделение отряда собак санитарно-нартового управления. Назначили вожатым группы санитарных собак. Тут то и пригодились Володькины способности. Все в отряде удивлялись тому, как он ладил с животными. Ему отдавали тех собак, у которых погибали в бою вожатые, и новых они плохо слушались. Володька быстро находил к ним подход, и собаки становились управляемыми,  снова стремились  на поле битвы, находили раненых, доставляли  в ранцах перевязочный материал, вытаскивали тяжелораненых с поля боя на нартах и волокушах.

   Шёл  третий год войны. Закончилась блокада Ленинграда. Советские войска по всем фронтам перешли в наступление.

   И вот настал момент рассказать, как Володька встретился с псом, который стал его верным другом и помощником.

    В тот вечер Володька Лямин возвращался  из госпиталя. Ему надо было догнать свою часть. Шёл он пешком. Попуток всё не было. На юге летом смеркается рано, а ночью темень непроглядная. На Урале, откуда Володька был родом, всё по-другому.
 
   Солдат шёл налегке, с вещмешком за спиной, и только. Шинель была утеряна в бою, другую не успели выдать, так как он месяц провалялся в госпитале с ранением в живот.

   Вдоль дороги стояли разрушенные хаты да сломанные деревья, валялась покорёженная военная техника, а поля были в ямах от снарядов.

     До военной части, где служил Володька, по его подсчётам, было километров пятьдесят.

  Дорога шла по холмам то вверх, то вниз. И вот, поднимаясь на очередной холм, он увидел на фоне заходящего солнца силуэт сидящей собаки, не понятно куда глядевшей, то ли в сторону приближающего солдата, то ли в обратную сторону.

   Пока рядовой Лямин приближался к ней, она сидела и не шевелилась. И только подойдя совсем близко, Володька разглядел её. Это был рослый полугодовалый щенок немецкой овчарки.

   Солдат, опасаясь, что где-то рядом может быть его мать, стороной обошёл щенка. Тот же неожиданно завыл так жалобно и протяжно, что Володька остановился. Тогда щенок спокойно подошёл к нему, схватил за рукав гимнастёрки и потянул за собой. Рядовой Лямин послушно пошёл за ним.
   
    Щенок привёл его  к поваленному дереву, которое прижало  собаку-дворняжку. Она еле дышала. Володька помог ей освободиться. Та из последних сил приподнялась, чтобы по-матерински облизать щенка, по всей видимости, подкидыша. Он был гораздо больше заботливой собачки, поэтому послушно  опустил голову. Облизав всю его морду, она легла и испустила дух. Щенок вновь завыл.

   Володька позвал его за собой, но тот положил голову на тельце приёмной матери и закрыл глаза. Рядовой Лямин  вернулся на дорогу, прибавил шагу  и ещё долго слышал вой вновь осиротевшего щенка.

   У следующей  деревни солдат  решил отдохнуть и перекусить. Только он присел на завалинку разрушенного дома, как перед ним тут же возник тот щенок. Этого в планах рядового  Лямина не было. Самому есть нечего, а тут такого рослого «немца» корми. Оба молча сидели и разглядывали друг друга.

   Володьке вдруг вспомнилось  голодное детство, как он с мамкой дни и ночи напролёт работал на ферме, как  учил свою самую младшую сестрёнку Нюрку ходить по дворам в деревне, просить милостыню. «Ты, Нюра,- говорил он по-отцовски, - в одну и ту же избу часто не ходи. Сегодня идёшь к одним, завтра к другим, а к первым иди уж через денёчков пять или шесть и проси только хлеба»

   Очнулся Володька от своих печальных мыслей, достал полкаравая хлеба, отрезал себе ломоть, отрезал такой же ломоть для щенка, посолил, и они вместе тем и поужинали. Щенок хоть и был голодный, но ел не спеша, Улёгся, обхватил ломоть передними лапами и откусывал понемногу. «Интеллигент», - подумал про него Володька.

   Через сутки солдат Лямин догнал свою часть.
 
   В части  Володькиного «немца» встретили по-разному: в основном дружелюбно, некоторые  с опаской, ведь что ещё из щенка выйдет, а были и категоричные против него, в их числе был  командир отряда лейтенант Санаев.

-Куда хошь щенка девай, но чтобы в отряде его не было, – хладнокровно заявил он.
-Товарищ лейтенант, да как же так, он же сирота, - встал на защиту своего питомца Володька.
-Некогда нам заниматься со щенятами, возьми лучше группу обученных  ездовых собак или колли с эрдельтерьером, у них вожатый ранен! – не сдавался начальник части.
-Я ездовых возьму и, если надо, и колли с эрдельтерьером, но разрешите обучить и Интеллигента, - попросил рядовой Лямин.
-Как ты его назвал? Интеллигентом? Ну, ты, брат, хватил. Как назовёшь собаку, так и служить будет. Намаешься с ним только, - стал сдаваться начальник, но потом опомнился и  снова потребовал избавиться от щенка, заявив следующее. -  Не сегодня, так завтра жестокие бой начнутся. Информация прошла, что немцы Курск отбить хотят. Твой необученный щенок под ногами мешаться будет. Кто за ним глядеть возьмётся, когда бои начнутся? Грохот, разрывы бомб и снарядов напугают его. А в школу служебного собаководства мне не с кем его отправить. В общем, не до него теперь.
-Мой щенок к стрельбе и грохоту привычен, я его с освобождённой территории забрал, - не сдавался Володька. -  Он меня с полуслова понимает.  Да он так же фрицев ненавидит, как и мы. Он их за версту чует. Разрешите, товарищ лейтенант, доказать, а потом уж как прикажете…
- Это как? – спросил лейтенант.
- Я слышал:  разведка двух немцев ночью притащила.  Оба пулю схватили и теперь  у нас в лазарете лежат.   Пока их не забрали, прикажите собраться всему отряду там, а фрицев  в нашу форму переодеть. Я их не знаю и не смогу Интеллигенту знак дать, но  он их и переодетыми узнает.

   Подивился лейтенант Санаев, но согласился провести эксперимент.

   В назначенный час собрались все в палатке с ранеными бойцами. Володька повел на поводке щенка вдоль лежаков. Всех обошли, но ни на кого он не среагировал.

   Зашумели солдаты, стали над Володькой потешаться:
-Ну и болтун ты!  Тоже нашёлся следопыт!
  И дальше бы слушал насмешки рядовой Лямин, да рванулся тут его пёс из палатки так, что сорвался с поводка. Все  солдаты за ним гурьбой побежали. А щенок к дальней палатке подбежал, резко остановился, ощетинился весь, зарычал, давай прыгать на брезент, зубами полог  рвать.
 
   Из закрытой палатки лейтенант Санаев кричит:
-Рядовой Лямин, держи своего щенка!

   Оказывается, начальник решил схитрить. Чтобы не брать в отряд Володькиного питомца, он пленных немцев в ту дальнюю палатку перевёл.

   Как не крутил лейтенант, но Интеллигент в части остался. Поставили его на довольствие, завели личную карточку, определили к группе собак вожатого Лямина, но кличку сократили. Стали щенка звать просто Ин, но Володька всё равно называл его уважительно Интеллигентом.

  После этого случая   щенка зауважали.
 
- Как ты, Володька, узнал, что он фрицев не любит?- заинтересовались товарищи.

    Солдат и рассказал им, как он повстречал щенка, как они часть догоняли, как Интеллигент всю дорогу молчал и никак не реагировал на машины, танки, обгонявшие их. А  рычать начал, когда мимо пленных фрицев вели.  А когда один стал его подзывать, то пёс ощетинился и готов был уже броситься на немца, да Лямин его удержал. Пока была слышна немецкая речь, щенок всё рычал и беспокоился.

-Видать, досталось ему от фрицев. Щенок ещё, а уж столь пережить пришлось, – рассуждали солдаты после Володькиного рассказа.

   Учился Интеллигент охотно, на лету схватывал все премудрости собаки - санитара. А «раненных» солдат  сначала «жалел», то есть  облизывал им лицо, а потом уж давал снимать с себя сумку с перевязочным материалом. Скажем наперёд, что эта его привычка  очень помогала, так как  раненные в бою солдаты и офицеры многие  бывали  без сознания. Шершавый язык овчарки быстро приводил их в чувство.

   В упряжку его не брали, так как не было ему пары, очень рослый был щенок. Ему смастерили индивидуальную упряжь, в которую  Интеллигент самостоятельно вдевал голову и учился таскать на волокуше «раненных» и прочий груз.

   На все успехи Интеллигента  лейтенант Санаев говорил с сомнением в голосе:
-Учёба учёбой, а вот как в бою он себя покажет.

   По  приказу начальника санчасти в первые  бои Интеллигента оставляли с рядовым Ляминым в палатке с медикаментами.
 
   Щенок лежал в углу и наблюдал, как вожатые снаряжали и отправляли на поле боя собак с перевязочным материалом, как на упряжках привозили раненых бойцов, привставал, когда Володька в свободную минутку бросал на него взгляд, ложился, когда прибегали измученные, все в крови собаки-санитары за новой партией медикаментов.  Ин лежал не шевелясь, и только уши выдавали его очевидное беспокойство, которые улавливали все звуки удаляющего боя.

   Шли изнурительные бои, усугубляемые июльской жарой.  Гибли бойцы, редели ряды собак.

   Пришёл черёд Володькиного питомца. Он это понял сразу, когда не вернулась с поля боя сначала одна собака-санитар, потом другая. А их упряжку ездовых собак прождали до темноты.
   
  Когда шум боя стих, рядовой Лямин взглянул на  Ина. Тот тут же вскочил, выбежал из палатки и вернулся держа в зубах  свою упряжь. Теперь он будет вытаскивать с поля битвы раненых бойцов. И ничего, что его первый вылаз пришёлся на ночь. В этой ночной непроглядной темноте полагаться можно было только на  собачье чутьё.

   Уже на рассвете нашлись Володькины ездовые собаки. Они были все живые, но не могли освободиться от пут упряжи. Она была вдавлена гусеницами дымящегося немецкого танка. Кровь застыла у Володьки в жилах, когда он заглянул под танк. Там лежали изувеченные человеческие останки, перемешанные с землёй и осколками досок от нарт.

   Неожиданно пёс кинулся за танк. Прозвучал выстрел. Лямин машинально пригнулся, а уж потом взглянул в сторону выстрела. Его повзрослевший щенок крепко сжимал зубами горло обгоревшего немецкого танкиста.

-Ин,  хватит, оставь его, - спокойно приказал  Володька и стал обрезать ремни упряжки,  освобождать  собак.

   Пёс послушался и тут же метнулся в другую сторону. Володька проследил за ним. Интеллигент прыгнул в воронку от снаряда. Было понятно, что он кого-то учуял и откапывает. Скоро послышался стон раненого бойца.

   Так началась военная служба санитарной собаки по кличке  Ин.

    За июльские бои 1943 года, за смелость, смекалку и отвагу рядового Лямина Владимира Максимовича представили к правительственной награде, медали «За Отвагу»

- Эта медаль наполовину твоя, - сказал Володька своему верному псу Интеллигенту после награждения.

  Это всё, что мы можем рассказать о рядовом Лямине и псе по кличке  Ин.

  После жестоких боёв на Курской дуге войска Центрального фронта, где служил Володька,  приступили к форсированию Днепра.

  Известно только, что в сентябре 1943 года в родную деревню на рядового Лямина Владимира Максимовича  пришло извещение, что он пропал без вести. И мы можем только догадываться о возможной гибели Володьки Лямина и его верного пса Интеллигента в тёмных водах  Днепра в те  жаркие дни сорок третьего года.