Сенин Мишка

В раннем детстве у Сени был Мишка. Были, конечно, у него и другие игрушки, и даже другие мишки. Но, тот – белый, плюшевый, с синими шортами на помочах – был ЕДИНСТВЕННЫЙ, живой и любимый. Только его Сеня прятал себе под подушкой и накрывал одеялом, чтобы никто кроме него не знал, что спит он не один. Только ему Сеня доверял свои самые страшные тайны, шепча их перед сном в полукруглое тёплое от дыхания ушко. Только его лупил Сеня смертным боем, а потом тискал и целовал в жесткую, черную кнопку носа, прося у Мишки прощения. Мишка прощал ему. На плюшевой его груди высыхали горячие Сенины слезы, и между старыми друзьями снова воцарялся мир и любовь. Мишка пах свежими стружками, настоянными на детских слезах. Запах этот неизменно вызывал у Сени беззвучный и оттого еще более мощный эмоциональный взрыв. От избытка чувств он выгрыз весь ворс на его плюшевом затылке, и оттуда лезли ему в рот горьковатые опилки. У Мишки от этих бурных ласк случались травмы. Утром обнаруживалось то надорванное ухо, то не доставало одного глаза, то задние лапы оказывались вывернутыми, как у цыплёнка табака.  Тогда Сеня притаскивал своего любимого Мишку маме и просил, чтобы она его починила. Мама вздыхала и бралась за иголку.
Отношения Сени и Мишки, мягко говоря, оставались неровными. Если в течении дня Сеню наказывали или он печалился без явной причины, то вечером все накопленные за день обиды вымещались на косолапом друге.  Сеня мог отшлёпать его по многострадальной заднице (сквозь синие, не раз ататированные Мишкины шорты уже просвечивал светло-серый плюш).  Мог поставить его в угол и весь вечер не замечать. В особо тяжёлых случаях Сеня запирал своего друга в уборной, чтобы не видеть лишний раз его грустную морду с висящим на нитке глазом. Но, ближе к ночи, жалость к любимому Мишке вспыхивала в Сене с такой силой, что он забирал его из мрака уборной. В ванне он потом долго мылил и оттирал Мишку под тёплой водой, пытаясь удалить с него сантехнические запахи уборной. Но запахи от этих процедур не удалялись, а скорее уходили вглубь опилок.
При очередной починке носа или глаза, мама принюхалась к истёртой Мишкиной жилетке, трусам и затылку и сказала задумчиво
- Сеня, а давай мы тебе нового мишку купим?
Сеня аж задохнулся от ужаса
- Нет!!! Не хочу нового! Это же МОЙ, а новый будет из магазина!
Мама внимательно посмотрела на Сеню, покачала головой, и ничего больше не сказала. Она снова починила надорванное Мишкино ухо и со вздохом отдала его в протянутые, дрожащие нетерпением Сенины руки. Сеня страстно, обнял друга и потащил к себе под подушку.
Но однажды пришел черный день.
Ложась спать, Сеня не обнаружил под подушкой своего любимого белого Мишку, пахнущего слезами, опилками и уборной. Там чернело нечто совсем иное. Не то чёрная собака, не то бурый медвежонок пахнущий магазином. Сеня в ярости отшвырнул ни в чём не виноватого зверька на пол и принялся перерывать свою постель. На пол полетело одеяло, подушка, а потом и простыня и матрас. Увы, любимого белого Мишки в кровати не оказалось. То, что началось потом даже нельзя было назвать истерикой. Это было совершенно безутешное горе…
Ничто не могло утешить Сеню, ни уговоры родителей, ни пение бабушки, ни новые оловянные солдатики. Сеня забился в угол, лицом к стене и лишь подрагивающие его плечи выдавали в нем жизнь. Жизнь в нём едва теплилась. Папе пришлось одевать пальто, обувать ботинки на босу ногу и отправляться в ночной двор к мусорным бакам, куда мама выбросила Мишку вместе с мусором накануне, ранним вечером. К счастью, баки во дворе опустошались по утрам, и Мишка, хотя и с оторванной передней лапой, был найден и спасён. Маме в срочном порядке пришлось пришивать лапу на место, выстирывать с порошком синие его шорты, светящиеся сзади и ветхие помочи. Заодно был выстиран и сам Мишка. Высушенный на батарее, девственно белый и слегка сморщенный он предстал перед затуманенными Сениными очами спустя почти сутки. Все эти сутки Сенины очи не просыхали. Увидев своего любимого Мишку в нарядной прежней одежде, Сеня несмело протянул к нему руки и просветлел. Потом он сомкнул его в своих объятиях и на чистую плюшевую морду пролились кипятком его слёзы радости. Сеня решил не расставаться с любимым Мишкой теперь никогда, чтобы не пропустить момент, когда родители снова подменят его под подушкой. Родители же махнули на него рукой. Они-то знали, что Сеня скоро вырастит и забудет своего друга без насилия с их стороны.
Сеня и в самом деле вырос. При очередном переезде белый Мишка в синих шортах на помочах был оставлен в старой квартире, и Сеня его не хватился. А когда хватился, то было уже поздно. Да и не солидно было как-то ему, подростку с прорезающимися усами и басовитыми нотками в голосе возвращаться на старую квартиру и спрашивать у новых её хозяев - не попадался ли им на глаза старый, застиранный до дыр в сером плюше Мишка, со стойким запахом опилок, уборной и слёз.
Вот только вытравить из памяти его Сене не удалось до самого конца жизни…
Любовь вытравить невозможно.
Она, как этот запах, пропитывает твое существо насквозь.