Нажмутдин Самурский - первый кандидат наук в дасср

Нажмутдин Самурский — первый кандидат наук в ДАССР


Нажмутдин (Али)-Панахович Эфендиев (1891–1938) — лезгинский учёный, видный революционер, государственный, политический и общественный деятель Дагестана. Первый чиновник, занявший должность Первого секретаря Дагестанского областного комитета ВКП(б). Активный участник гражданской войны в Дагестанской области в 1918–1921 гг. Военный комиссар Хунзахского гарнизона. Начальник информации и политинспектуры (политотдел) XI Красной Армии (XI-я сухопутная армия РККА). Нарком ВД АДССР (1921). Входил в состав особой тройки НКВД СССР. Кандидат исторических наук (1933). Тема диссертации: «Турция от полуколонии к национальной независимости». Первый кандидат исторических наук в Автономной Дагестанской Социалистической Советской Республики (до 5 декабря 1936 года, далее Дагестанская АССР). Состоял в ВКП(б), с 4 июня 1917 г. и президиуме дагестанского комитета ВКП(б), с 1921 г. С 1921 г. состоял ВЦИК, а также и в ЦИК СССР. За работу по борьбе с последствиями голода, награжден золотым жетоном ЦК последгола (Центральная комиссия по борьбе с последствиями голода) при ВЦИКе. За боевые заслуги на фронтах награжден двумя орденами «Красного Знамени» и двукратно награжден золотым оружием на окружных съездах Аварского и Гунибского округов. Партийный псевдоним «Самурский».

За годы своей деятельности в Дагестане, особенно на постах председателя Дагестанского Центрального исполнительного комитета (1921–1928 гг.) и первого секретаря Дагестанского обкома партии (1934–1937 гг.) он внёс огромный вклад в экономическое, политическое и духовное развитие республики, в частности, в развитие электроэнергетики, машиностроения, нефтяной, рыбной, консервной промышленности, в осуществление земельно-водной реформы, в переселение горцев на плоскость. По инициативе Н. Самурского территория Дагестана увеличилась на треть. В планах Н. Самурского был возврат Кубинского уезда в состав обновлённой Дагестанской автономии.

Нажмутдин Эфендиев родился в 1891 г. в самом высокогорном в Европе селении Куруш Докузпаринского наибства Самурского округа Дагестанской области (ныне село в Докузпаринском районе Дагестана). Его отец Панах Эфендиев (1860–1907), в документах указан как «Али-Панах», был узденем (уздени — обширное сословие свободных людей), мать Зинят занималась домашним хозяйством. Нажмутдин был старшим из семерых детей. Кроме него, в семье росли сестры Кафия, Тамам, Сефият, Рукия, Габият и младший брат Сейфедин. Известно, что Панах Эфендиев имел небольшое скотоводческое хозяйство. Раннее детство Нажмутдина, а потом и юность оставили у него довольно тяжелые воспоминания. Сельский образ жизни, с большими лишениями, с вечными откочевками в кибитках в соседнем Геокчайском уезде Бакинской губернии, сопровождали его до 8-ми лет. С 8-ми лет его оставляли дома — в ауле — на попечении деда, под руководством которого ему вменялось в обязанность изучение Корана в первую очередь, а затем и других арабских религиозных книг. Его дед — Раджаб, проживши 110 лет, был учёным-арабистом и пользовался в Округе большим уважением и влиянием. В тоже время Нажмутдин был крайне неподатлив к восприятию всех премудростей религиозного учения, и, конечно, его за это крепко наказывали. Так продолжалось до 12-ти лет, до смерти его деда. К этому времени один из его дядей был назначен окружным кади (шариатский судья) в селение Ахты (центр Самурского округа Дагестанской области). По его требованию Нажмутдин перешёл на его попечение.

В 1902 году Нажмутдин поступил в русское начальное (2-х классное) училище в сел. Ахты Самурского округа. Учился успешно. После окончания учёбы в 1906 г. ему было предложено поступить писарем к начальнику Докузпаринского участка Самурского округа, но Нажмутдин ответил решительным отказом. Вскоре Нажмутдин уезжает в г. Иркутск к своему двоюродному брату Садику (Салих), высланному на поселение в Сибирь за убийство некого Муса-бека, сына местного бека. Здесь он устроился рабочим склада железных изделий артели «Рубанович и сыновья», работал табельщиком (в 1907–1915 гг.), за «обед и три рубля жалованья в месяц». В г. Иркутск, где он в общей сложности прожил 9 лет, работал на том же складе, сначала в качестве мальчика-рабочего, а потом и служащего. Иногда ему удавалось выезжать на заработки и в другие места Сибири (Чита, Сретенск и т. д.). Часть заработка он тратил на свое учение. Здесь ему очень много приходилось заниматься в свободное время самообразованием, причём на седьмой год своего пребывания в г. Иркутск он уже мог сдать экстерном экзамен в Горно-Техническое училище. Там же Н. Самурский впервые знакомится с рабочими-революционерами, изучает революционную литературу.

В начале 1915 года, получив от матери сведения о том, что его отец умер и её дядя-кади выгнал из дому, не дав никаких средств к существованию, он вынужден был вернуться в Южный Дагестан и жил поочерёдно то в ауле Куруш то в Ахты. Иск, предъявленный до его приезда его матерью на принадлежащее ей по праву наследство, был им прекращен заявлением в суде о том, что Нажмутдин «отказывается от этого имущества, так как оно загрязнено взятками дяди». Чтобы поддерживать свою семью, Нажмутдин вынужден был выехать на заработки в г. Баку (по данным «Регистра­ционного бланка члена ВКП(б)» от 1934 года, он приехал в г. Баку в апреле 1915 года). После 6-месячной безработицы с помощью М. Азизбекова (1876–1918) он поступил на нефтепромыслы Мир-Балаева. Хозяин повел его в п. Сабунчи на участок под номером 60/61. Ранее этот участок принадлежал братьям Нобелям. С уменьшением дебита скважин они продали его по дешевой цене Мир-Балаеву — своему соседу. Мир-Балаев предложил Н. Самурскому вдохнуть новую жизнь в малопродуктивный участок.

Сабунчи, где находился участок 60/61, — обширный район. Он тянется по бездорожью на целый десяток верст, негде укрыться от осеннего и зимнего ненастья. Но, несмотря на все тяготы житейского и производственного порядка, Нажмутдин проявил упорство в достижении цели. Заброшенный участок месяца через два действительно ожил. В бочки и резервуары полилась черная густая жидкость. Нажмутдин стал выходить из бедственного положения. Десятка три рабочих разных возрастов и национальностей тоже на¬шли кусок хлеба. Отрадно было видеть в потухших глазах людей, которые жажда¬ли его помощи, искорку благодарности. К концу 1916 года Мир-Балаев отметил старания заведующего участком небольшой прибавкой жалованья. Нажмутдину по существу впервые пришлось работать среди рабочих разных национальностей. У каждого своя судьба, характер, интересы, уклад жизни, надежды и утраты. Он видел, как они несчастны. Человек, которого коснулось земное счастье даже одним крылом, не будет надрываться с раннего утра до позднего вечера. Изо дня в день. Из месяца в месяц. Да еще за гроши, которых еле-еле хватает, чтобы не помереть с голоду. Здесь он активно включается в революционное движение бакинского пролетариата, знакомится с революционерами. К этому времени относится начало революционной работы среди бакинских рабочих-нефтяников.

К началу 1916 года возникли обстоятельства, которые приблизили Нажмутдина к рабочим. А близость привела к откровенности. В короткие обеденные перерывы, по утрам и вечерам, по пути на промысел и назад, в бараки, люди делились с ним горестями и чаяниями, а он, в свою очередь, от бесед на технологические темы переходил на те¬мы социальных противоречий, классовых интересов, говорил о роли пролетарской сплоченности в достижении ими своих це¬лей. В общении с рабочими, среди которых были люди с ясным классовым сознанием, духовно рос и Самурский. Процесс этот был обоюдный. Вспоминая это время, Самурский в 1934 году писал, что к началу 1916 года относится и начало его «революционной работы, главным образом, среди рабочих промысла Мир-Балаева». Самурский подсказал рабочим идею провести забастовку, что¬бы добиться увеличения заработной платы. Всем держаться сплоченно. Не отступать, пока требования не будут удовлетворены. Почувствовав опору и поддержку, рабочие организовали забастовку и достигли желаемой цели. Хозяева прибавили жалованье, ежедневно на участок стала приходить под¬вода с бочкой питьевой воды. Управляющий мирбалаевских нефтепро¬мыслов Калантаров обратил внимание на то, что до прихода к ним на промысел Н. Самурского рабочие вели себя безропотно. Ярый мусаватист, убежденный реакционер, он сообщил хозяину, что забастовка на промысле не обошлась без участия Нажмутдина Самурского. За революционную работу в 1917 г. он был подвергнут тюремному заключению и освобожден при поддержке рабочих за недоказанностью обвинения полицией. В июне 1917 г. вступает в большевистскую партию.

В семейном архиве Самурских сохранился номер газеты «Гудок» от 16 июля 1917 года. В ней размашисто очерчена статья «Чего хотят большевики», где в частности говорится: «Как бы ни травили нас, как бы ни лгали и ни клеветали по нашему адресу, — знамя борьбы за наши убеждения, пропаганду наших идей и лозунгов мы не прекратим. Наоборот, чем больше противники стараются обмануть широкие массы рабочих и извратить смысл наших требований, тем с большей энергией мы будем разъяснять наши истинные цели, цели революционного пролетариата». Эта деталь проливает свет на взгляды Самурского в период обострившейся политической борьбы противостоящих социальных сил. Большевизм им принят всем сердцем. 15 января 1918 года при участии Н. Самурского, Н. Зевина, Б. Сардарова, М. Айдинбекова К.-М. Агасиев провел собрание рабочих — уроженцев Бакинской, Елизаветпольской и Тифлисской губерний, Дагестанской и Терской областей. Съеха¬лось свыше 80 человек. 26 из Дагестана. Это было интернациональное собрание рабочих. С докладом выступил К.-М. Агасиев. Идею укрепления братского единства рабочих всех национальностей поддержали русские, тюрки, чеченцы, армяне, грузины, та¬тары и дагестанцы. Собрание приняло резолюцию:

«Мы, рабочие, требуем немедленно образовать на Кавказе Советы рабочих и крестьянских депутатов, составить Красную гвардию из сознательных рабочих и крестьян всех национальностей, чтобы всю власть на Кавказе передать Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Необходимо создать особую военно-революционную следственную комиссию по делам контрреволюционеров и их пособников на Кавказе».

В конце января возобновила свою работу лезгинская организация «Фарук» при Бакинском комитете большевиков. Как и другие лезгинские большевики, Н. Самурский включился в большую агитационную и организаторскую работу среди дагестанских рабочих, проживавших в г. Баку. 10 февраля 1918 года они провели в п. Сабунчи собрание. С докладом выступил Али-Мирза Османов. «Фа¬рук» обратился к партиям, входившим в состав Совета рабочих и солдатских депутатов, с предложением немедленно разоружить бесчинствующих солдат, объединившихся в воинские формирования по национальному признаку. Другое предложение — организовать интернациональную Красную гвардию. В заключение говорилось: «Свободолюбивая лезгинская беднота будет бороться до последней капли крови против контрреволюции».

Во время армяно-татарской резни в 1918 г., выступив на митинге с критикой на армяно-татарскую буржуазию, Нажмутдин был схвачен и брошен в подвал, чуть ли не расстрелян, но благодаря вмешательству М. Азизбекова через четыре дня был освобожден. О последовавших за митингом событиях он писал позже следующее: «В марте 1918 года … при выступлении на митинге меня арестовали второй раз. Причиной было то, что я обвинял дашнаков и мусаватистов как контрреволюционных пособников, натравливающих трудящихся двух национальностей — армян и татар — друг на друга. Я был брошен в под¬вал дома Мусанабиевых (на Телеграфной улице). Во время этой жестокой армяно-татарской резни я находился в подвале и только благодаря помощи рабочих, которые искали меня и сообщили о моем аресте тов. Азизбекову, я был найден и освобожден».

В 1919 г., после мартовских событий, получив соответствующие директивы от бакинских товарищей, Нажмутдин должен был выехать в г. Порт-Петровск (ныне г. Махачкала), но г. Петровск в это время был занят бичераховцами и другими контрреволюционными силами. Нажмутдину пришлось отправиться в г. Астрахань и оттуда в г. Москва, откуда, получив указание от И. Сталина, он должен был отправиться на подпольную работу в Дагестан. Но тогда, как известно, отступала XII армия, две трети которой были захвачены тифом, и ему С.М. Кировым было предложено остаться в г. Астрахань до окончательного выяснения событий, которые происходят в Дагестане и вообще на Кавказе, и заняться работой в политотделе XI армии. По этому поводу своё письмо в ЦК РКП(б) от 21 ноября 1919 года Самурский начал словами: «Вынужденными обстоятельствами оказался в Астрахани…».

В 1919 г. Нажмутдин Самурский был назначен начальником информации и политинспектуры XI армии. Кроме того, Нажмутдин Самурский был выбран председателем бюро гуммитистов-большевиков, проводил работу среди мусульман для облегчения защиты в г. Астрахань. В 1919 г. Нажмутдин едет в г. Москва как делегат от партии. На Съезде он был избран делегатом съезда Советов РСФСР. В декабре 1919 г. на съезде партии вживую слушает В.И. Ленина, впервые там ему предложили руководить Дагестаном. Он возвращается в Дагестан, уже как уполномоченный по делам Кавказа. Отдел по делам Ближнего Востока возглавлял Нариманов. Одно время он исполнял также обязанности начальника политотдела XI армии. При отступлении XII армии отступила из Дагестана и сформированная из горцев специальная часть, в которой было до 1500 человек, из коих добрались до г. Астрахань — 300 человек, остальные погибли в дороге от тифа. Нажмутдину было поручено политическое руководство этими горскими частями, охранявшими красноярский боевой участок. В качестве члена штаба при астраханском военкомате ему пришлось принимать участие в подавлении восстания внутри г. Астрахань. Особенно жестока была борьба с внутренним контрреволюционным движением. «Что было пережито защитниками Астрахани в 1919 г., об этом знает история революционного движения за эти годы. Астрахань пережила такую осаду, какой не пережил ни один город в нашем Союзе. Было много дней, когда все сидели без куска хлеба, питались селедкой, и то в лучшем случае» — вспоминал Н. Самурский. С улучшением положения на фронтах и продвижением Красной армии на Кавказ у Н. Самурского возникла мысль о необходимости подготовки работников, и вот в 1920 г., согласно его просьбе, РBC XI армии в лице С.М. Кирова разрешил открыть в г. Астрахань школу для подготовки советских работников из числа горцев, получив необходимый кадр для этой цели из горских частей, защищавших красноярский боевой участок. Из этой школы вышло 40 человек подготовленных советских работников из горцев, которые впоследствии с ним выехали в Дагестан. Многие из этих товарищей во время ликвидации восстания в горах Дагестана в 1920–21 гг. пали жертвами контрреволюции.

В 1920 году Н. Самурский был командирован Поармом XI в г. Москва, где А.М. Стопани, П.Г. Мдивани и Н. Самурскому было поручено приступить к организации кавказского ревкома и, в частности, горского отдела при нём. Н. Самурский был назначен председателем этого отдела. 23 апреля 1920 г. он был избран членом Революционного Комитета Дагестана, а 26 апреля назначен начальником отдела путей сообщения, после — заместителем председателя Дагреволюционного Комитета. В этом же году, в марте месяце, Н. Самурский прибыл с Красной армией и Кавревкомом в г. Порт-Петровск, а затем в г. Темир-Хан-Шура (ныне г. Буйнакск), куда он был назначен членом Дагревсовета обороны (впоследствии Дагревкома). Как более знакомому с советским строительством, ему пришлось начать организовывать в Дагестане советский аппарат, как в центре, так и на местах. Н. Самурский оказал помощь Дагестану при разгроме деникинских войск. Наступающие части XI Красной Армии вместе с красными партизанами освободили к 30 марта 1920 г. весь Дагестан от белогвардейцев и восстановили Советскую власть.

4 мая 1920 г. Н. Самурский был назначен начальником отдела и одновременно заместителем председателя Дагестанского Революционного Комитета. Он руководил проведением общеорганизационных и административных мероприятий новой власти в Дагестане В 1921 г. он возглавил Народный комиссариат внутренних дел. Руководил организацией съездов бедноты, сыгравших большую роль в укреплении советской власти в Дагестане. 8 марта 1921 г. в Гунибе, 20 ноября 1921 г. в Хунзахе Н. Самурский выступил с докладами на съездах бедноты. Н. Самурский был назначен начальником всех партизанских сил Дагестана и политическим руководителем при войсках Красной Армии в Нагорном Дагестане. Активное участие принял Н. Самурский в октябре 1920–1921 гг. в подавлении восстания Н. Гоцинского и контрреволюционера полковника Алиханова. Согласно приказу Реввоенсовета Кавфронта, Н. Самурский был назначен военным руководителем по освобождению осажденной повстанцами крепости Гуниб. Ликвидация восстания продолжалась 10 месяцев. После того как был разбит и уничтожен вооружённый отряд в 700 человек, захвачены орудия и огнеприпасы, направлявшиеся через Араканское ущелье, Н. Самурский с некоторыми своими частями был отрезан от центра и вынужден был в освобожденном ими же Хунзахе выдержать осаду, которая продолжалась два месяца при полном отсутствии продовольствия и при чрезвычайно мизерном количестве снаряжения и огнеприпасов… Он бережно относился к семьям партизан, боролся против грабежей и насилия. Победа гражданской войны в Дагестане дала власть в руки дагестанской бедноты. После ликвидации восстания в 1921 г. им были образованы все отделы Дагревкома (потом Совнаркома) и народные комиссариаты, а также проведена работа по советизации ДССР. В том же году им по всему Дагестану были проведены Съезды бедноты.

В декабре 1921 года Н. Самурский был избран Председателем Президиума ЦИК ДАССР и одновременно членом ВЦИК СССР, ЦИК РСФСР, где представлял Дагестан. В августе 1922 года Н. Самурский попал в тяжелую автомобильную катастрофу во время поездки по Нагорному Дагестану. На посту Председателя ЦИК ДАССР он находился до 1929 года, т. е. до перевода на работу в г. Москва. В г. Москва, после 1929 года, Н. Самурский находился на ответственной хозяйственной работе. Он стал членом Экономического совета при СНК РСФСР и председателем Экспорт-совещания при СНК РСФСР. В 1930–1933 годы он заочно учился в Институте красной профессуры, затем заочно окончил аспирантуру Историко-восточного института красной профессуры. Н. Самурский — первый кандидат исторических наук в Дагестанской АССР, защитил учёную степень кандидата исторических наук по теме: «Турция от полуколонии к национальной независимости». Он был лично знаком с такими политическими лидерами, как И.В. Сталин, С.М. Киров, С. Орджоникидзе, М.И. Калинин, Н. Нариманов, Н. Тихонов и др.

2 апреля 1937 г. Н. Самурский был принят И.В. Сталиным. Беседа длилась полтора часа. В конце февраля 1934 г. Нажмутдин Самурский возвращается в Дагестан, где его избирают первым секретарем Дагестанского обкома партии. На этой работе все свои силы и знания он использовал для поднятия индустрии и сельского хозяйства республики, развития культуры дагестанских народов. Партийный деятель Абдурахман Даниялов (1908–1981) писал: «На этом посту он проявил колоссальную энергию и добился больших успехов в хозяйственном строительстве».

Главному редактору газеты «Известия» Н. Бухарину в 1934 году Н. Самурский писал: «Мы, глубоко изучая, настоятельно и небезрезультативно за последнее время в центральных организациях продвигали ряд решающих для Дагестана и имеющих для Союза большое значение проблем. Например, проблему Сулака, проблемы по восстановлению и реконструкции животноводства, разрешению водной проблемы, освоению нефтяных и газовых месторождений, изучению природных богатств, реконструкции рыбной и консервной отраслей промышленности и т.д.».

В 1937 г. А. Даниялов был утвержден народным комиссаром земледелия ДАССР. По инициативе Н. Самурского и поддержке А. Даниялова в республике были построены многие промышленные и сельскохозяйственные объекты. За 1934–1937 годы были построены машиностроительный, ремонтно-механический, кирпично-черепичный заводы, хлебокомбинаты, нефтепромыслы, стекольный завод в Даг. Огни, Махачкалинская швейная фабрика. В 1937 г. в республике имелось 205 предприятий крупной промышленности и 1534 прочих. Н. Самурский активно провёл кампанию коллективизации в Дагестане. О роли Н. Самурского по использованию гидроресурсов Дагестана всё тот же А. Даниялов пишет следующее:

«Строительство гидростанции на реке Сулак и её притоках в середине 30-х годов было предметом большой заботы и внимания Дагестанского обкома партии. Благодаря инициативе и настойчивой энергии Нажмутдина Самурского было образовано «Бюро Сулака» при «Наркомтяжпроме» СССР и приглашены видные авторитеты гидротехники Союза и зарубежья для консультации по гидросооружениям на реке Сулак. Н. Самурский хорошо понимал, что для развития любой отрасли народного хозяйства непременным условием является наличие энергоресурсов, и поэтому, не жалея времени искал пути создания энергобазы в Дагестане».

Большое внимание уделял Н. Самурский развитию культуры в Дагестане. В июне 1934 г. в Махачкале прошел Первый съезд писателей Дагестана. В 1937 г. в республике выходило 5 республиканских и 28 районных газет, 6 фабрично-заводских и отраслевых многотиражек, работало 723 учреждения клубного типа. В 515 библиотеках было более 250 тыс. экземпляров книг. Под руководством Н. Самурского было создано общество «Долой неграмотность». Большой интерес представляет проведенный Н. Самурским анализ роли мусульманской религии в исторических судьбах Дагестана. «В VIII в. арабы завоевали Дагестан и утвердили среди дагестанцев ислам. Фанатизм вполне соответствовал слабо развитой индивидуальности членов родовой общины, — писал Н. Самурский, — всегда готовых пожертвовать собой во имя интересов рода. Ислам явился для них полезным фактором, ибо объединил разрозненные, чуждые друг другу и слабые в отдельности племена в мощный, религиозный и потому неразрывный союз, — в союз, освященный небесными силами». Такой союз был необходим дагестанцам в их постоянной борьбе с вечно напирающими со всех сторон на горы могущественными врагами: хазарами, персами, армянами, грузинами... В борьбе союз рос и укреплялся, а вместе с тем росло и влияние создавшей его религии. Идея религиозная слилась с идеей национальности и света, как у христиан. Религиозное чувство поднялось до силы религиозного фанатизма. Чтобы разрушить религиозный фанатизм и рядовой уклад жизни, необходимо разрушить их экономический фундамент, земельный голод, отсутствие промышленности», — подчеркивал Н. Самурский.

Н. Самурский писал, что «нигде на пространстве СССР (разве только в Бухаре) духовенство не пользуется таким влиянием на население, как в Дагестане». Это объясняется, по его словам, «не только незыблемостью (неизменностью) экономических условий, сохранивших до наших дней почти в полной нетронутости родовой патриархальный быт скотоводческих племен», но и особенностями самого ислама. К этим особенностям ислама он относит тесную связь религии с жизнью и бытом верующих, господство шариата. «Шариат — не только религиозное право, это полный свод законов, включающий публичное, частное, личное право и внешнее право; гражданское, уголовное и семейное право и даже санитарию и гигиену». Он приходит к выводу, что «в Дагестане духовное лицо — это не только священник, но и судья, народный учитель, военный вождь, борец за свободу и независимость, носитель образованности, владелец общественных средств и председатель комитета взаимоотношений. Идеология, культура, быт и экономика — все находится в руках духовенства, или, иначе говоря, в его руках находится вся организация общественной жизни».

По словам Н. Самурского, «слой этот значителен: при одном миллионе жителей насчитывается до 40 000 лиц, т. е. 4 % принадлежащих к духовным (шейхи, имамы, муллы, кадии, муталимы, алимы и т.д.), тогда как в России духовенство не составляет и одной десятой процента». В 1925 г. в Дагестане существовало до «1500 мечетских школ (медресе), в которых обучается до 45 000 детей, в то время как в советских школах всего 183 с 13 000 учащихся». Он высоко оценивает образовательный и культурный уровень развития мусульманского духовенства Дагестана, дает характеристику крупным деятелям мусульманского духовенства, таким, как имам Шамиль, Гоцинский, Узун-хаджи, А.-Х. Акушинский, Кахибский. Н. Самурский предлагал следующие меры в отношении мусульманского духовенства: «Мудрая политика в Дагестане заключается в использовании духовенства, в предоставлении духовной интеллигенции возможности перейти на советскую работу. Постепенно «расклерикалить» клерикалов, перевести их на гражданскую работу, одновременно широко развертывая сеть советских школ и народных судов. Это единственно возможный путь борьбы с влиянием духовенства и религии в Дагестане».

Французский советолог А.А. Беннигсен (1913–1988) и американский советолог С.Э. Уимбуш считают, что Н. Самурский был последователем выдающегося мыслителя, крупного татарского писателя, теоретика освободительного движения народов ислама Мирсаида Султан-Галиева (1892–1940) и сторонником осуществления в Дагестане мусульманского варианта социалистической революции. Султан-Галиев и Самурский были убеждены в том, что «бережное отношение к национальным и религиозным обычаям и традициям, к особенностям культуры, социального быта и духовной жизни дают единственный шанс принятия народами Востока социализма как учения и руководства к действию». Именно благодаря таким выдающимся революционерам и политикам, глубоким знатокам культуры и национально-религиозной самобытности мусульман как М. Вахитов и М. Султан-Галиев в Татарии, Н. Самурский и А. Тахо-Годи в Дагестане была выработана исключительно гибкая политика советской власти по отношению к мусульманам.

24 сентября 1937 г. в газете «Правда» опубликована заказная статья спецкора М. Мезенина с говорящим названием «Гнилая позиция Дагестанского обкома», где Н. Самурский критикуется за «либеральное отношение к врагам народа». 30 сентября 1937 г. Н. Самурский был арестован и на должность 1-го секретаря обкома партии назначен М.Ф. Сорокин (1899–1965), вероятно один из заговорщиков в окружении Н. Самурского. 1 августа 1937 г., на Спецобъекте НКВД СССР «Коммунарка» (ныне, мемориальное кладбище на месте одноимённого расстрельного полигона) приговор о расстреле Н. Самурского был приведен в исполнение. Решением Военной коллегии Верховного суда СССР от 20 августа 1956 года Н. Самурский был реабилитирован посмертно, а 9 августа 1957 г. бюро Дагобкома КПСС реабилитировало Н. Самурского как партийного деятеля. Уже в конце 40-х годов, в результате нарушения законности по Дагестану прокатилась очередная волна репрессий. Многие выдающиеся дагестанцы были необоснованно репрессированы. Среди которых помимо Н. Самурского — Председатель Совета Народных Комиссаров ДАССР Керим Мамедбеков, Председатель Центрального Исполнительного Комитета ДАССР Магомед Далгат и др. Судьба многих репрессированных дагестанцев была трагичной. Некоторые из них (Н. Самурский, К. Мамедбеков, Д. Коркмасов, А. Тахо-Годи и др.) были приговорены к высшей мере наказания и расстреляны.

У Нажмудина Самурского была семья, жена — Ксения Александровна Бочкова, русская, вышла за него замуж в 1919 г. в Астрахань. Прежде она закончила химический факультет МГУ. После смерти мужа уехала в г. Москва и долгие годы работала на химическом факультете МГУ. Она умерла в 1970 г. и похоронена в г. Москва. В 1929 г. у Самурского родилась дочь Зинят, названная в честь его матери. Она умерла ещё в малолетнем возрасте. Был ещё сын — Нажмутдин Нажмутдинович Самурский, названный в честь отца, родился в сентябре 1937 г., который позже освоил специальность инженера-мостостроителя, инженера-автодорожника и горного инженера. Долгие годы он работал в строительных и научно-исследовательских организациях в г. Москва, проектировал несколько мостов и туннелей в родном Дагестане, работал инженером и в Сирии. Теперь проживает в г. Москва и работает главным специалистом Гипродор НИИ Минавтодора РФ, поддерживает связи с родными и близкими в Южном Дагестане. Внук — Кирилл Самурский (род. 1975) — востоковед, журналист, фотограф, блогер и переводчик. Профессионально занимается фотографией с 1991 года. Сотрудничает с журналом National Geographic во многих странах мира, с 2003 года является постоянным автором «National Geographic Россия».


Н. Самурский известен не только как выдающийся государственный, политический и партийный деятель, но и как талантливый учёный и публицист. Составленный учёными неполный список трудов Н. Самурского включает в себя более 90 названий. Они печатались на страницах газет и журналов. Большая часть публикаций Н. Самурского посвящена обсуждению актуальных проблем социалистического строительства в Дагестане. Он писал о проблемах социально-экономического развития сельского хозяйства, промышленности, культурного строительства республики. Н. Самурский является одним из первых профессиональных историков Дагестана. Много внимания он уделял обобщению и анализу истории гражданской войны в Дагестане. Большой интерес представляют книги «Гражданская война в Дагестане» (1925), «Дагестан» (1925) и др.

Н. Самурский награждён следующими наградами:

1. Приказ РВС СССР №335 от 1924 года и №865 от 31.12.1930 г. Орден Красное Знамя РСФСР №3251: «Начальник всех партизанских сил Дагестана, военный комиссар Хунзакского гарнизона. За отличие в бою в 1920 году в горах Дагестана, в районе аула Крупа и крепости Гуниб». «Утверждается награждение орденом Красного Знамени... Самурского Нажмутдина первым орденом Красного Знамени за отличия в бою в 1920 году... в горах Дагестана…». 15 декабря 1936 г. орден направлен на МД для установки на нем цифры «2» но это не удалось и был изготовлен дубликат с №3251.

2. Приказ РВС СССР №865 от 31.12.1930 г. Орден Красное Знамя РСФСР №25060. Вторичное награждение. «Военный комиссар Хунзахского гарнизона. Вторично. За отличие в бою в 1921 г. в районе крепости Хунзах». «Утверждается награждение орденом Красного Знамени... Самурского Нажмутдина ….вторым орденом Красного Знамени в 1921 году в районе крепости Хунзах». Прочие награды: Золотой жетон ВЦИКа за успешную борьбу с голодом в 1923 г.
3. Двукратно награжден золотым оружием (пистолет маузер от РВСР) на окружных съездах Аварского и Гунибского округов за успешное разоружение горцев-контрреволюционеров.

Нажмутдин Самурский является автором следующих книг и статей (докладов):

1. Гражданская война в Дагестане / Нажмутдин Самурский (Эфендиев). — Махач-Кала: Даггосиздат, 1925.

2. Дагестан / Самурский (Эфендиев). — Москва; Ленинград: Гос. изд-во, 1925. — 150 с., 1 л. карт.: ил.; 21 см.

3. Очередные советско-хозяйственные задачи Дагреспублики: (К 5-летию сов. власти в Дагестане) / Нажмуддин Самурский (Эфендиев). — Махач-Кала: Б. и., [1925] (Гостип. ДСНХ). — [2], 15 с.; 27 см.

4. Наши достижения и перспективы: (Стеногр. отчет о деятельности правительства Дагестанск. сов. соц. респ. V Съезду сов. Махач-Калинск. района) / Нажмутдин Самурский (Эфендиев). — Москва-Кала: Даггосиздат, 1926. — 58 с.; 26 см.

5. Итоги и перспективы советской власти в Дагестане к X-й годовщине Октябрьской революции [Текст] / Нажмуддин Самурский (Эфендиев). – Махач-Кала: Отд. печати ДК ВКП (б), [1927] (2-я гостип. Даггосиздата). — 56 с.; 21х15 см.

6. О методе определения социально-экономических групп крестьянства в условиях Дагестана [Текст] / Н. Самурский (Эфендиев). — Махач-Кала: Журн. «Плановое хоз-во Дагестана», 1928 (2-я гостиполит. Даггиза). — 17 с.; 25х17 см.

7. О задачах Дагестанской парторганизации [Текст]: Речь, произнесенная на II пленуме Дагкома ВКП(б) 27 мая 1934 г. / Н. Самурский. — Махачкала: Дагпартиздат, 1934 (тип. Дагполиграфтреста). — Обл., 68 с.: портр.; 18х13 см.

8. Добить остатки буржуазной идеологии [Текст]: [По поводу слова «Дагестан» (историч. очерк) в БСЭ. Т. XX] / Нажмутдин Самурский. - Махачкала: Даггиз, 1935.

9. За стахановский год в животноводстве Дагестана [Текст]: Речь на 2 Вседаг. съезде знатных людей животноводства / Н. Самурский. – Ростов н/Д: Даг. гос. изд-во, 1936 (тип. им. Коминтерна). — Обл., 77, [1] с.: порт.; 19х13 см.




Автор: ‘Али Албанви


На фото: Нажмутдин (Али)-Панахович Эфендиев (Самурский).


Литература

1. Абдурахман Даниялов — учёный, государственный и общественный деятель Дагестана // Документы, фотографии, воспоминания его и о нём. Составители: М.Д. Бутаев, Г.-А.Д. Даниялов, Г.И. Какагасанов, А.И. Османов. Махачкала: Издательство «Юпитер», 2000. С. 297.

2. Енукидзе А.С. Атлас Союза Советских Социалистических Республик / [сост. и награв. в картоизд-ве НКВД РСФСР; авт. предисл. А. Енукидзе]. - [М-бы разные]. – Москва: Изд. ЦИК СССР, 1928 (напеч. Упр. гос. знаков «ГОЗНАК»). — [32] л. к., [8], 108 с. текст; 28х36 см. - Карты на одной стороне. С. 63.

3. Нажмутдин Самурский (Эфендиев). Автобиография [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/TeUAH, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 10.03.2021). — Яз. рус.

4. Нажмутдин Самурский: Первые шаги в революцию [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/TeNv9, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 10.03.2021). — Яз. рус.

5. Нажмутдин Самурский — гуманист и демократ [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/TeLkB, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 10.03.2021). — Яз. рус.

6. Роль Нажмутдина Самурского в становлении электроэнергетики Дагестана [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/TefKo, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 10.03.2021). — Яз. рус.

7. Самурский (Эфендиев) Нажмутдин [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/TefLN, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 10.03.2021). — Яз. рус.

8. Статья специального корреспондента газеты «Правда» М. Мезенина «Гнилая позиция Дагестанского обкома». 24 сентября 1937 г. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/TeLnV, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 10.03.2021). — Яз. рус.

9. Курбанов М.Р. Выдающийся политик, ученый, государственный деятель [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/TeLji, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 10.03.2021). — Яз. рус.

10. Ханбабаев К.М. Вклад Нажмутдина Самурского в религиоведение и исламоведение [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/TefKM, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 10.03.2021). — Яз. рус.