Расчет

(байки деда Мыколы)
Украина. Она осталась в моих детских снах и воспоминаниях, к которым я иногда возвращаюсь, чтобы записать то, что утаила за давностью лет память.
Станция «Спартак» была небольшим населенным пунктом, дорога к которому начиналась прямо от пустынного перрона. И сразу же вела свою песчаную ленту вдоль деревянных заборов с одной стороны, и соснового бора – с другой. Знойный летний воздух переполнял аромат  смолы и цветущих фруктовых деревьев.
Гостевал я у своей тети почти каждое лето. Прекрасное было время. Целыми днями местная ребятня была занята чем-то интересным. То ходили по грибы, то играли, то совершали набеги на гнезда шершней, расположенные в дуплах деревьев.
К деду Мыколе я заходилнапиться. Колодец располагался у него во дворе и был  таким же древним, как и сам хозяин, но вода в нем даже в самый жаркий день оставалась ледяной.
– Посиди в тенечке, охолонь, - предложил он как-то. – Твои друзья вон, по домам уже разбежались, кто в такую жару на улице гуляет. А мы побалакаем по душам. Помнишь, я тебе про колдуна рассказывал, могу досказать, что там дальше  приключилось.
– После того случая, - начал дед Мыкола, - хутор пришел в запустение. Оно и раньше к нему мало кто ходил, а тут и вовсе  тропка и та заросла подорожником да лопухом. Боялись люди того места, нехорошим оно слыло, стороной обходили. Даже городские грибники и те брали в круг.
И вот заявились в село как-то четверо парней. При деньгах и при машине  они искали всякую старину, которую можно было бы купить за копейки, а потом продать за рубли. Ходили по домам, спрашивали, торговались. И кто уж им шепнул про хутор, не ведомо, а загорелись они туда попасть, расспросили дорогу, да и поехали.
Дед Мыкола улыбнулся.
– Ну что, нравится байка? Дальше интереснее будет.
Вишневый цвет осыпал белым снегом землю. Остановилась на пару минут, и тут же умчалась вдаль электричка. Голубое небо выцветало от жаркого солнца.
Дед Мыкола сходил в дом, и вынес кусок запечатанной соты с медом.
– Бери, лакомься, а я продолжу.
Невесть откуда взявшаяся пчела закружила над моей головой.
– Вот что рассказал потом мне Серега, так звали одного из парней.
И дед Мыкола, откинувшись спиной на ствол вишни, начал…
– Заплутали мы сначала, не на ту дорогу вырулили, пока крутились по перелескам, пока нашли нужный путь, так и  темнеть начало. Подъезжаем к хутору, смотрим, в окошке огонек мерцает, а из трубы белый дымок вьется.
Мы-то надеялись, что место заброшенное, а тут хозяева объявились. Да куда теперь деваться, не ночевать же в лесу. Так что в дверь постучались.
В хате, не смотря на лето, топилась печь. Керосиновая лампа под потолком бросала желтый свет на нехитрую обстановку и на накрытый стол. И чего там только не было – у нас аж слюнки потекли: вареная картошка с укропчиком и шкварками, соленые грибочки, соленое сало с прослоечкой, домашняя колбаса, лук зеленый, хлеб черный порезанный. Одни ароматы чего стоили!
– Ждал вас, сынки, - вышел из тени нам навстречу старик. – Дошел слух, что ко мне заедете, вот и решил гостей попотчевать, о новостях поспрашивать, о делах переговорить. Будьте как дома, присаживайтесь!
Кто ж от такого предложения откажется? Помялись мы малость  для приличия, да и к столу сели.
Как наелись и напились, хозяин хутора и говорит.
– Слышал, вы древности ищите. Есть у меня такие.
И поднимает крышку большого сундука, а в нем чего только нет! Книги старинные в кожаных переплетах, свитки бумажные с сургучными печатями, берестяные грамоты и еще куча всего, от чего у нас челюсти вниз отвисли. Если такое продать на черном рынке – озолотимся!
– Сколько просишь за все? -  интересуемся.
– Давайте уговоримся,- говорит старик, -  если найдете дорогу от моего хутора к селу, все ваше за так. Вернетесь, придется расчет держать. Согласны?
Нам словно хмель в голову ударил.
– Согласны! – кричим. И забрали всё из сундука, да в багажник машины переложили.
Подосвиданькались, и ходу. И ничего, что ночь на дворе..
Уехали мы довольно далеко, как машина сломалась. Вокруг один лес и ни души. До утра провозились с поломкой, исправили её, и снова в путь.  И дорога, вроде одна, проселочная, а нет ей конца. Уже и бензин на исходе, вечереть стало и, как чудо,  свет вдалеке – село!
А подъехали ближе и ахнули – снова к тому самому хутору вырулили.
Старик словно ждал нас, стоя на улице.
– Заходите, раз так пришлось, - ухмыльнулся он. – Расчет держать будете.
В хате ничего не напоминало вчерашнего убранства. Закопченная керосиновая лампа бросала мерцающий свет на облупившиеся стены, на углы, заросшие паутиной, но пыльные окна. На столе лежало несколько пучков высохших трав.
– Как рассчитываться будете? – блеснул глазами старик.
Мы замялись. Добра от него столько в багажник затолкали, что нашей налички и на половину всего бы не хватило.
– А давайте в карты сыграем, - предложил Жека. Он знал в них толк, и переиграть его было очень сложно.
– В карты, так в карты, - согласно кивнул хозяин хаты. - Свою колоду достать или ваша в дело пойдет?
У нас действительно пара нераспечатанных колод лежала в бардачке машины.
– Только у меня такое условие, - оперся старик руками о столешницу. – Проиграю я – всё добро ваше. Езжайте восвояси. Выиграю – проживете на белом свете ровно столько, сколько я разрешу.
– Как это? – не поняли мы.
– А так. Сколько у того, кто в дураках останется, на руках карт будет, столько месяцев я вам на жизнь и отпущу. А потом пойдете ко мне в услужение. Мне одному на том свете скучно, а с вами   веселее будет.
Мы невольно оглянулись на дверь. Её не было! И окошек не было! Нас окружали сплошные стены, на которых трепетал тусклый свет керосиновой лампы.
– Хода отсюда нет, - рассмеялся  старик. – Только после игры!
И ухмыльнулся. А мы отшатнулись. Его лицо на миг удлинилось, рот превратился в пасть с оскаленными зубами, совсем как у волка или собаки, а глаза злобно блеснули.
– Во что играем? – осипшим голосом произнес кто-то из нас.
– В дурака, - присел к столу старик. – Распечатывай колоду!
Карты были розданы на пятерых и игра началась.
Как мы не старались, а обыграть хозяина хутора не получалось. Один за другим мы выходили из игры, и вот остались только Жека и старик.
Было видно, как Жека нервничал, тянул время, но, в конце концов, колдун довольно потер руки, побив его туз козырной шестеркой.
– Сколько у тебя на руках карт осталось?
– Шесть.
– Значит, через шесть месяцев жду вас всех здесь. А теперь свободны.
Мы на ватных ногах толпой ринулись в невесть откуда появившуюся дверь,  выбежали во двор, сели в машину и уехали. И, вроде недолго были в доме, а уже утро брезжило. Автотрасса, как оказалось, проходила совсем недалеко.
Остановились мы на ней, чтобы перевести дух и покурить.
– Чертов старик, - сказал Жека, - не иначе, опоил нас каким зельем, вот и померещилось не весть что.
Когда волнение улеглось, мы решили посмотреть, все ли в багажнике цело. Открыли его и ахнули – куча сухих листьев лежала на месте бесценного добра.
– Вот такую историю мне рассказал один из тех парней, - закончил своё повествование дед Мыкола. - Видел я его за месяц до гибели, а потом они на той самой машине слетели с моста. Говорят, не справились с управлением. Кто знает, так ли. А только после этого сельчане хату колдуна и спалили. Только  - и дед Мыкола поднес палец к губам, - бают, что в лунные ночи воет на том пепелище большой черный волк. На луну воет. А ему подвывают четверо волков поменьше.