Память прошлых лет. часть 14. Долгие годы взрослен

 
           ГОД ЗА ГОДОМ.
 
         Семидесятые годы проскочили, как один день. Они были самыми напряженными годами моей жизни  по привязанности к детям, дому, по ограниченными материальным возможностям. Я очень радовалась нашей новой квартире, новым соседям и чувствовала, что жизнь становится определенней и понятней. Двухгодовалый Дима пошел в детский сад, а я вышла на работу.
         На сей раз это был московский проектный институт Гипропласт. В мои обязанности входило заниматься технологическими расчетами процессов и аппаратов. Дима часто болел, а значит серьезно на меня рассчитывать, видимо не приходилось. Я была звеном на подхвате у ответственных технологов и вновь не видела результатов своей работы.
        Мысли мои были заняты бесконечными домашними нуждами. На свои первые декретные деньги, еще в Мытищах, купила швейную машинку, которая верой и правдой служила мне долгие годы. Шила пальтишки, брючки, рубашечки детям. Себя практически обшивала полностью. Даже, купив что-то готовое на свою нестандартную фигуру, всегда приходилось укорачивать, переносить вытачки и многие другие мелочи.
 
        Мой интерес к новой работе, не успев возникнуть, стал угасать, когда я поняла, что жду ребенка, и уходила в декретный отпуск с полной уверенностью, что в институт не вернусь.
        Беременность протекала очень тяжело, а врачи как-то легко относились к моим жалобам. Низкое давление, полный упадок сил. Показатель 90\50 в порядке вещей. На сохранение меня не положили, а рекомендовали только побольше гулять. Были бы силы! Сына отвести в садик и привести обратно — было подвигом.
        Когда ночью начались боли, я понимала что это не схватки, но так жалко было будить мужа. Поступила в больницу, когда у меня уже никаких болей не было, а очнувшись от обморока, с удивлением увидела над собой несколько врачей. Произошло отслоение плаценты, и девочка задохнулась еще до родов.
        Через день в палату пришел врач с вопросом — Будете хоронить ребенка сами или откажетесь? Но тогда могила будет неизвестной.
        Боже! Какую гамму чувств  я испытала! Самое сильное ощущение ужаса от возможности увидеть гробик с моим ребенком сразу после родов. Поговорила с Володей. Мы отказались забирать мертворожденную  Ульяну, так мы думали назвать ее в честь Володиной мамы.
        Дома я несколько пришла в себя, но как-то со здоровьем стабильность не наступала. Зачем-то по предложению брата на три недели поехала в Крым с Димой. Снимали комнату, питались в каких-то столовых и грелись на солнышке. Но мне все было не в радость, больше недели держалась повышенная температура. Эта поездка еще дальше развела нас с Виктором. Я оказалась зависимой от смены климата, да еще после такой встряски, как роды, была вялая, безынициативная.
       Это сегодня я понимаю, что было самоубийством через три недели после тяжелых родов совершить такую поездку с малым ребенком на руках. По возвращению, через месяц я вновь вышла на работу, на сей раз на опытный завод ЦНИИКа в качестве химика-технолога.
 
      На заводе был цех гальваники и растворы требовали постоянного наблюдения, а мне и предложили организовать химическую лабораторию. До меня (как оказалось и после меня) пробы с составами гальванических ванн для анализа отвозили на другой завод, где была подобная лаборатория.
      Задача мне понравилась, и я с энтузиазмом занялась ее реализацией. Прошла практику на двух разных заводах, чтобы сравнить организацию. Составила описание технологии анализов, инструкции по взаимодействию производств, спецификации оборудования и материалов, чертеж самой лаборатории. Лаборатория получалась маленькой, компактной и быстрореагирующей. Только комнаты для нее на заводе не нашлось.
       Стукнувшись лбом, отдышалась и решила — надо искать другое место. Но вскоре узнала, что вновь беременна. Володя не слишком хотел второго ребенка, но у меня была идея – что у каждого человека должен быть родной человек на свете, когда родителей не станет. И я решила — значит, судьба. Буду рожать!
       На этот раз роды прошли без проблем, если не считать, что в момент схваток и самих родов не смогла никого дозваться. Когда на мой зов все же пришел врач, я держала новорожденного сына в руках. Молока у меня вновь не было, но на этот раз мне в роддоме с собой дали бутылочку материнского молока. А через день я уже брала питание для малыша на детской молочной кухне.
      Первый месяц помочь мне приехала мама. У нее не все хорошо складывалось с новым мужем и она пыталась пожаловаться мне. Нет, максимализм молодости никогда не поймет пожилых, даже родных людей. Не хотела я слушать ее жалобы, и она это поняла и наши разговоры сошли на нет. Какая-то обида за отца, за отказ жить рядом с нами глушила разум. Это сегодня, когда мне больше лет чем маме в то время, я понимаю, какую тяжесть она носила на душе от отсутствия контакта со мной. Только изменить ничего нельзя.
 
       В эти годы, я наделала множество ошибок в воспитание моих детей. Большинство можно было избежать, если бы мне кто-то подсказал, помог. И, конечно, рядом должен был быть муж, отец моих детей — внимательный и сильный. Но …  Думаю, что в те времена это было бедой не только моей семьи, но и большинства городских семей.
        Живя под одной крышей, мы виделись утром и вечером. Работа в крупных городах занимала у человека 10 — 12 часов ежедневного времени, а транспортные переезды на работу и домой физические силы. Ни о каких разговорах по вечерам, обсуждений и думать было нечего. Все возникавшие проблемы ложились только на меня. Иногда муж слушал и чаще всего не понимал, в чем сложности. А моим детям просто не хватало общения с кем-то, кроме меня самой. А мне не хватало разрядки от повседневного быта.

       Когда я принесла малыша из роддома, у нас не было ничего для него, кроме одеяла и пары пеленок. Памятуя о предыдущих родах, я категорически не хотела покупать заранее все необходимое для малыша, считая, что это плохая примета.
       Так вот, в тот день я положила новорожденного на диван рядом с Димой. Это было потрясением когда в одно мгновение мой маленький Дима превратился во взрослого человека,в сравнение с беззащитным комочком младенца. Я не знаю, как могло произойти, но это случилось именно в первый день моего возвращения из роддома, что я начала воспринимать старшего сына, как своего помощника.
       Диме было шесть лет, но он часто ходил на молочную кухню за детским питанием, в магазин за хлебом, с коляской погулять. Я научила его переходить дороги и первые несколько раз тайно шла за ним, что бы убедиться, что он все делает правильно, а потом все пришло в норму. Вот на голову моего старшего сына свалились обязанности помогать мне. Постоянные обязанности в столь юном возрасте - это была моя большая ошибка. А рядом со мной никого не было, чтобы вложить в мою голову простую мысль: Что дети для родителей должны оставаться только детьми.

      Как же легко и радостно ухаживать за младенцем в собственной квартире. Даже ненавистное глаженье пеленок отпало. Я их кипятила и после сушки сразу пускала в дело. Три года, которые я была дома по уходу за Стасиком, так мы назвали нашего второго сына, наверное, самое спокойное время во всей моей замужней жизни. Возможно, впервые за последние годы я никуда не спешила, понимала свое окружение и значение своих действий. Дима пошел в школу, в доме все устроено и вовремя приготовлено.
       Денег, правда, было маловато, и в эти годы я научилась экономить на себе. Сложно оказалось отвыкнуть от любимых ягод клубники. В сезон, покупая в дом клубнику, всем говорила, что с детства ее не люблю. Володя удивлялся, как можно не любить такую ягоду? Можно - отвечала - если однажды сильно переешь или отравишься. Года три ушло на эту отвычку и, как оказалось, ее вкус до сих пор не вызывает во мне приятных ощущений. Но дети витамины за лето получали в полном объеме.
       В 2010 году Дима привез нам с отцом в мае месяце 2 кг отборной клубники из Кипра. Удивительно, но я впервые после долгих лет получала удовольствие как в детстве. Возможно потому, что сын купил?

        Когда мне исполнилось тридцать лет, на дне рождения, кто-то, произнося тост, употребил слова «четвертый десяток» . Прозвучало это для меня как гром среди ясного неба. Тридцать — это нормально, но «четвертый десяток» прозвучал как-будто полжизни уже прошло. Долгие годы я вспоминала свои ощущения после этих слов. Половина жизни прошло, а что я, кто я? Просто мамочка своих детей и хозяйка своего дома.
        Но еще около десяти лет я, ни чего с этим поделать не могла, так и оставалась мамочкой и хозяйкой.
       Стасу было почти три года, когда я решила устроиться работать уборщицей в продовольственный магазин рядом с нами. Однако мне отказали, когда узнали, что я имею диплом о высшем образовании. Предложили оформить какую-нибудь старушку, а работать и получать зарплату самой. А мне самой стаж для пенсии не нужен? В общем, я отказалась от этой идеи.
       Но жить на одну Володину зарплату становилось все трудней. Поэтому осенью 77 года я определила Стаса в детский сад, а сама вышла на работу. На сей раз в качестве помощника главного технолога Союзхимпласта Минхимпрома СССР, куда устроится,  мне помог Володя через свои связи.

       Как же я соскучилась по человеческому общению. 
      На работу ходила как на праздник! У меня была удивительно красивая начальница — Маргарита Генриховна Буданова. Сорокалетняя одинокая женщина, у которой росла дочь-школьница. Наши рабочие места располагались в небольшой комнате, где кроме нас находился еще главный технолог по автоматизации — Владимир Георгиевич. У нас была удивительно теплая и дружная компания.
       Первые полгода, пока я осваивалась в кругу своих обязанностей, у меня возникала куча вопросов. Я впервые увидела отдельную отрасль химической промышленности целиком. Поняла, как управляется огромная страна. Удивлялась, что многие, даже незначительные проблемы не могут решаться без вмешательства Совмина и ЦК КПСС.
       У Владимира Георгиевича появилось любимое выражение: - И тут Курбатская спросила... . Они вдвоем подтрунивали над моей наивностью и неосведомленностью. Вначале я кидалась объяснять справедливость своих вопросов или возмущений, а потом и сама стала использовать эту фразу в ироническом смысле. Мне, в конце концов, все становилось понятно.
 
      Первый год наше общение было достаточно официальное и не очень открытое. Я этому не придавала значения, потому что новенькая, да и сама комплексовала от своей неосведомленности. Все выяснилось чуть позже.
      Оказывается, меня рекомендовал Будановой в помощницы  Владилен (сокращенно от - Владей миром) Петрович – заместитель  начальника главка по проектированию, к которому многие относились с настороженностью. Я так и не поняла за время работы почему.  Маргарита решила, что я работаю соглядатаем,  и лишнего они с Владимиром Георгиевичем при мне не говорили.
      Но время шло, а я никаких взаимоотношений и расположений к этому человеку не проявляла, и тогда Маргарита Генриховна задала мне вопрос в лоб, откуда мне знаком Владилен Петрович. Я искренне удивилась, так как я никогда его не знала и с ним до прихода в Союзхимпласт не встречалась. Ну, они мне и рассказали, что проверяли меня. Удивительное это было событие.
 
         Новая работа мне очень нравилась. Я видела какие-то результаты, хотя все заканчивалось прохождением необходимых писем и согласованиями по телефону, но я была нужна, нужна своей начальнице, людям, работавшим в разных институтах, которые мы курировали и, конечно, моим детям. Это был период  моей полной востребованности, а времени ни на что не хватало.
          Болел маленький Стасик. Каждый месяц — бронхит. Врач рекомендует убрать его из садика.
         Уйти с работы? На это пойти не могу по самым разным причинам.
         И я решаюсь закрыть четырехгодовалого сына одного дома. Кухню и ванну закрывали на замок, а в половине первого из школы приходил старший сын и они вместе обедали, после чего Стас укладывался спать.
        Первые две недели на работе были сплошные нервы. Испытание не для слабаков. Я каждый час звонила домой, узнать, чем занят младший сын.
        В конце концов, он мне заявил — Мама, ну что ты мне все мешаешь и мешаешь. Именно в те дни Стас, размышляя на досуге, выдал нам решение — А, знаешь, как мысль думается? Она бежит по голове и как только вот сюда зайдет (показывает на лоб), так думается, а уйдет и снова не думается.
        С ноября до апреля мой сын был дома один, а потом мы отправили его в детский санаторий в Подмосковье на 6 недель, где детей лечили травяными отварами, физкультурой, массажем и  прогулками в сосновом лесу.
         Летом, более двух месяцев,  мы провели в Тверской области на заводской базе отдыха, дощатые домики на берегу Волги, в великолепном хвойном лесу.  Осенью сын вновь пошел в детский сад и больше так тяжело не болел.  Я могла вздохнуть свободно. Но для нас с Володей все трудности только начинались.

        Все годы, прожитые вместе, никак не сблизили нас. Я была накрепко привязана к дому и не могла позволить себе ни театра, ни похода в кино или в гости. Муж  бывал в гостях и на банкетах без меня, а потом отсыпался и вновь недели работы. Невозможность переключения от постоянных забот делала меня вечно усталой и раздраженной.
 
        Я  поняла, что больше не выдерживаю и очень хочу изменить свою жизнь. Я серьезно стала думать об уходе от мужа. Вопрос только один: где жить? Альтернатива была только одна – уехать работать по оргнабору на Север.
        Пошла в министерство в Управление по кадрам и попросила направление. Спустя неделю мне перезвонили и предложили место инженера на заводе в Норильске с предоставлением отдельной комнаты в общежитии. Когда все стало реальностью, эмоции остыли и включились извилины головного мозга, которые выдавали вопросы и не несли ответов.
        Детей лишить отца? В наших плохих отношениях дети-то не виновны!  Сделать стартовые условия  в дальнейшей их жизни заведомо худшими? Несколько дней ходила по кругу мыслей, пока он не разомкнулся простой  ясной мыслью: - А кто тебе гарантирует, что другой мужчина, который может встретиться на твоем пути, не будет значительно хуже того, от которого ты так стремишься уйти?
       Как показали события всей жизни, мое решение отказаться от того  предложения было верным. А в тот год я впервые ощутила ответственность за свою жизнь.


       Вскоре после переезда в новую квартиру  у меня начала развиваться ностальгия по отцу. Временами мысли о нем уводили меня из реального мира и сладко тянули в воспоминания  прошлых лет, когда я так была счастлива и не понимала этого. Уже родился второй сын, когда я поняла - больше не могу. Хочу посидеть на могилке отца.
       Весной 1978 году я решила поехать на Бакал, хотя бы на один день. Созвонилась со своей школьной подругой Тонечкой и рассказала о своей цели. Поезд приходит на Бакал вечером в 6 часов и уходит утром в 11. У меня был один полный день и две ночи.
        В первый вечер собрались все мои одноклассники, что остались на Бакале, и мы весело провели вечер. Когда, почти ночью, пошли их провожать, то я увидела, что на улице идет снег. В нашем далеком детстве такое бывало, что в мае вдруг выпадал снег. Я спросила у Тонечки, найдутся ли для меня сапоги, чтобы пройти на кладбище.
        То, что мы увидали утром, не поддавалось осмыслению. Снегу выпало столько, что машины не могли проехать без снегоочистительной техники. Ночную смену не могли вывезти с рудников, а утреннюю естественно доставить. Встало все. Ни о каком походе на кладбище речи быть не могло. Под снегом нам было бы не разыскать могилы. Тем более, что десять лет ее ведь никто не поддерживал.
        Вот так 28 мая 1978 года не состоялась моя встреча у отцовской могилки. Больше я на Бакал никогда не ездила. Но жгучее чувство ностальгии по отцу прошло. Оно переросло в тихие воспоминания и спокойную уверенность в текущей жизни..

             О МАМЕ.

      Была ли мама счастлива во втором браке? Жалела ли о своем решении жить самостоятельной жизнью отдельно от детей? Эти вопросы возникли у меня, когда я сама перешагнула шестидесятилетний рубеж.
      Я навещала маму дважды вместе с Димочкой. Одно лето Дима вместе с Сергеем, двоюродным братом, провел у мамы на даче на Днепре. Виктор к маме не ездил ни разу. Он считал, что мать предала отца, но никогда не говорил об этом.
      Года три спустя, после выхода ее замуж, мама вдруг в беседе со мной сказала, что ей там ничего не мило, - Все это не мое, а чужих людей, и я как работница. Тогда я ни очень поняла ее, а сегодня все стало очевидно. Свой образ жизни, вещи, которые олицетворяют его, люди, которые окружают нас, мы наживаем сами годами.
       В 55 лет маму окружали новые люди, новые не ей принадлежащие вещи, непривычный образ жизни. Она смирилась с изменениями в своей жизни, но душой не приняла все происходящее рядом. Когда умер второй муж (он полгода пролежал парализованный после инсульта), дачу и все ценные вещи забрала его дочь.
       Мама вскоре заболела - диагноз язва желудка. Приехала в Москву и обследовалась в Боткинской больнице. Диагноз — рак желудка, операбельный, без метастаз. Ее уговаривали лечь на операцию. Она категорически отказалась, сказав, что будет умирать своей смертью, а не на операционном столе.
       Ни слова не говоря нам, оставив записку на столе, уехала в Херсон, где нашла какого-то травника и полностью доверилась его лечению. Через год худая, изможденная она приехала к Виктору. Через две недели ее поместили в больницу, где предложили сделать операцию для облегчения ее страданий. Опухоль перекрыла вход в желудок, и она умирала, в том числе и от голода. Помочь кардинально ей было уже нельзя. В январе 1981 года мамы не стало. Похоронена она на Хованском кладбище в Москве.
 
       Когда умер папа, маме было пятьдесят лет. Перед ней стояла непростая задача или остаться жить на Бакале, возле могилы отца или уехать в деревню под Херсоном, где они с отцом купили дом. Был еще вариант — продать дом на Украине и купить что-то небольшое в Подмосковье, недалеко от Виктора, что он и предлагал маме.
       В пятьдесят (уже и по себе знаю) кажется, что и силы и здоровье позволяют пожить своей жизнью и мама решилась на переезд в деревню. Это ее право.
       Ошибкой было решится на новое замужество через год после смерти нашего отца. Думаю, что она вскоре поняла это и очень сожалела о своем шаге. Она пыталась разговаривать со мной, но я, занятая своими житейскими сложностями, не могла да, наверное, и не хотела ее услышать. Жаль. Очень жаль упущенных возможностей.

    Но видимо каждому периоду жизни свои заботы и цели, но до конца дней своих человек сам принимает решения, правильные или ошибочные, и несет за них ответственность.