Опасная командировка Часть 3 Главы 42-44

Алина Хатько & Олег Вайнтрауб

ДВОЕ В ПУТИ

Часть третья

Глава 42  Катастрофа

Григорий.
Мы подъехали к месту стоянки нашего вертолета, когда уже совсем стемнело. Мы с удивлением отметили, что вертолет стоит не охраняемый, а пилоты в домике яростно режутся в карты. Майор отчитал пилотов, и те быстро отправились готовить машину к полету.
Через полчаса мы были уже в воздухе. Предстояло лететь целых четыре часа по ночному небу над тайгой на высоте 200 метров. Полет длился уже около часа. От дневной усталости и постоянного рева двигателя все пассажиры в полутемном  салоне сидя дремали. Я поднялся со своего места и пошел в хвост за своей сумкой. Что-то там мне в ней понадобилось. Только я наклонился за ней, как раздался какой-то хлопок или треск и вдруг неожиданно наступила необычная тишина. Уши сразу заложило, и пол салона стал уходить из-под ног. Мы падаем, - мелькнула у меня первая мысль. – А ведь под нами тайга.
Стараясь удержаться на ногах, я уцепился за какую-то конструкцию вверху салона и это, как потом оказалось, спасло мне жизнь. Через какой-то десяток секунд вертолет рухнул на землю, свалив при этом несколько деревьев. В момент удара о землю пальцы рук не выдержали, и я свалился на пол салона, ударившись спиной, и сразу потерял сознание. При этом я не успел увидеть, как огромный ствол сосны рухнул на упавший вертолет, сминая его, как консервную банку, придавив сидящих в нем пассажиров и пилотов.

Глава 43 Страшная новость.
Наташа.
Мы с мамой были на кухне, время было еще 9 утра. Дети еще спали. В дверь позвонили. Я вышла открыть. Передо  мной в дверях стоял хорошо одетый мужчина.
- Здравствуйте. Могу я увидеть Наталью Николаевну?
- Здравствуйте. Это я. А вы, по какому вопросу?
 Можно я войду, а то как-то неудобно разговаривать на пороге.
- Да, да, конечно, проходите.
Я провела неожиданного гостя в гостиную и усадила на стул. Тут же зашла и мама. Гость поздоровался с ней и обратился к нам:
- Вы, пожалуйста, присядьте, у меня неприятная для вас новость.
- Что, что-то с Гришей? Что-то случилось? Где он? Что с ним? – не выдержала мама.
- Милые дамы, нам сообщили, что Григорий Федорович пропал.
- Как пропал? Где? – это уже я заволновалась.
- В тайге разбился вертолет, на котором должен был лететь Григорий Федорович. Погибли оба пилота и четыре пассажира. Григорий Федорович должен был лететь с ними, но среди погибших его не оказалось, но среди обломков вертолета была найдена его сумка. До сих пор не ясно, был ли он на борту, или только там оказалась его сумка.
Я стояла окаменевшая, а мама побледнела и схватилась за сердце.
- Вы только не волнуйтесь. Пока самого страшного ничего не произошло. Самое главное, что его среди погибших не оказалось. Может быть, он и не летел с ними. Сейчас ведутся интенсивные его поиски. Руководство сочло нужным поставить вас об этом в известность. Это пока все, что нам известно. Как только будут еще какие-то новые известия, мы будем постоянно держать вас в курсе дела. А сейчас, извините. Я пойду.
Я проводила гостя, а мы с мамой сидели в комнате, и каждая думала об одном и том же.
 Но сиди, не сиди, а жизнь продолжалась. Проснулись дети и в два голоса требовали внимания к себе. Мы начали выходить от оцепенения. Я подошла к маме, крепко обняла её и твёрдо заявила:
-  Гриша вернётся. Он обязательно вернётся. Бог не допустит того, чтобы его двое деток осиротели. Мама с благодарностью посмотрела мне в глаза и сказала:
- Спасибо, доченька. Я верю тебе.
Мы занялись своими повседневными делами. А потом я позвонила, чтобы приехали тётя с дядей и помогли матери присмотреть за детьми. Они с радостью согласились, и в полдень уже были у нас.
Я оставила их, а сама направилась в ближайший храм. Служба, видимо недавно закончилась. Прихожане выходили из храма, крестились у выхода. Некоторые ещё находились внутри и стоя у облюбованной иконы, тихо шевелили губами, видимо молились.
Я купила свечу, подошла к образу Девы Марии, зажгла свечу, поставила. Долго стояла перед иконой, собираясь с мыслями, а затем встала на колени и слова начали исходить, откуда-то помимо моей воли. Я просто стояла преклонная перед нашей Заступницей и изливала ей свою душу. Я рассказывала ей о том, кого я потеряла в своей жизни, кого нашла. Я рассказывала о детях: о Настеньке, которая, не успев ещё родиться, стала сиротой. О её матери, которая так и не испытала радость материнства. О Максиме, своём сыне, который так рано познал горечь потери. Говорила о Грише, который не пошёл на сделку со своей совестью, и теперь за это расплачивается сам и его любимые.
Рассказав всё, я припала головой у её ног и стала просить о снисхождении. Я просила сохранить жизнь моему дорогому человеку, отцу моих детей, сыну матери, которая ждёт, не дождётся своего единственного…
Время для меня остановилось. Я выплакала всё своё горе, с трудом поднялась с колен. Передо мной стоял священник и внимательно смотрел на меня. Потом спросил:
- Вы не хотите исповедаться?
- А это возможно, ведь служба уже закончилась?-
- Всё возможно, пока мы живы, - ласково ответил он и жестом показал, чтобы я следовала за ним.
И снова я шаг за шагом рассказала, только уже священнику всю мою жизнь. И снова слёзы лились из моих глаз, вымывая из глубины души всю горечь, которая копилась, вернее, скопилась во мне.
И только тогда, когда священник благословил меня и отпустил грехи, я почувствовала, что мне стало легко и спокойно. Теперь я наверняка знала, что Гриша непременно вернётся к нам целым и невредимым. Уже улыбнувшись, я с благодарностью поклонилась этому доброму служителю и покинула храм. На улице вечерело.

Глава 44 Спасение.
Григорий
Сколько прошло времени я не знаю. Очнулся я в полной темноте от сильной боли в спине. Лежал я на спине в неудобной позе, а ноги мои были задраны куда-то вверх и опирались на что-то жесткое. Но я их не чувствовал. Нижняя часть туловища у меня словно отсутствовала вообще, я ее совсем не чувствовал. Попробовал пошевелиться, но от сильной боли в позвоночнике снова потерял сознание.
В следующий раз очнулся я от сильного шума, ударов по металлу. Шум был такой, словно били меня молотом по голове. Я открыл глаза. Было темно. Сквозь какие-то щели проникал слабый свет. Превозмогая боль, повертел головой. Даже при таком слабом освещении сумел разглядеть жуткую картину. Передняя часть вертолета была смята и придавлена толстым стволом дерева почти до самого пола. Из-под обломков обшивки торчала чья-то нога. Сомнений никаких не было, ее обладатель был мертв. А что с остальными пока было неизвестно, но судя по положению в салоне, в котором они находились до падения, их, наверняка, постигла та же участь. А ведь не поднимись я со своего места и не отойди в хвост вертолета, я вместе с ними был бы раздавлен этой сосной, как и они. От сознания этого мне стало плохо, и я снова потерял сознание. А стук продолжался. Кто-то снаружи усиленно колотил по обшивке, видимо, стараясь открыть заклинившие задние люки.
Очнулся я от яркого света, наконец, люки были открыты. Надо мной склонился незнакомый бородатый мужчина. Приложил руку к моей щеке, обернулся и что-то сказал стоящему сзади второму. Языка их я не понял, но по интонации догадался, что обрадовались, что нашли меня живым. Стали о чем-то совещаться, как меня отсюда выносить. Подошли вдвоем, взяли меня один за плечи, другой за ноги и стали поднимать. От резкой боли в позвоночнике я вскрикнул и снова потерял сознание.
В следующий раз я очнулся и почувствовал, что меня куда-то везут. Я лежу на спине, укрытый какой-то пушистой шкурой, а надо мной мелькают кроны сосен и елей. Везут меня на каких-то высоких санках по земле и сохранившемуся еще кое-где прошлогоднему снегу. Санки тащили вдвоем.
- Куда вы меня везете? Зачем от вертолета? Его ведь будут искать!
Долгое время они просто не реагировали на мои крики, а потом ко мне подошел тот, что моложе и плохо выговаривая русские слава прокричал мне на ухо:
- Неэт. Нылзя. Заморзнеш, будыш сосулка. Лэчит нада.
Я понял, что спорить бесполезно и покорился судьбе.

                (продолжение следует)