пепел крестьянской души

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

От Кротово до Аромашево путь не так далёк. Всего-то шестьдесят вёрст. За
последнее время кавэскадрон Большесорокинского повстанческого войска
за сутки совершал и более длительные рейды. Поэтому, выйдя из села после
полудня, Василий рассчитывал уже поздним вечером оказаться на месте. Но
по дороге произошла небольшая заминка. Как уже было заведено, во время
передвижения эскадрона, сзади и впереди его следовали конные разведчики.
Не доходя до очередного пункта основной отряд останавливался на короткий
отдых, а разведчики в это время обследовали окрестности и докладывали
командиру о положении дел. Вот и в этот раз, версты за две до села Овсово,
командир объявил бойцам короткий привал и стал поджидать известия от
разведчиков. Но прошло почти два часа, а их всё не было. «Что с ними могло
случиться? Вроде выстрелов не было слышно. Не нравится мне всё это», - с
тревогой подумал Василий и подозвал Фильку. «Вот что, парень, тебе придётся
пешочком прогуляться до села и узнать почему наши бойцы задержались так
долго. Ну, а если их дорогой встретишь, то с ними вместе и вернёшься. Только
будь осторожным. Чую я, что что-то неладное творится в Овсово», - предупредил
командир. Не задавая лиших вопросов, Филька спрыгнул с коня и кинулся
в сторону села. «Вот варнак! Не бежит, а словно по воздуху летит. Какой же
всё-таки Филька проворный!» - проводил паренька восхищённым взглядом
Василий. Вскоре посыльный скрылся за поворотом и вновь наступило томительное
ожидание.

Филька тоже долго не показывался на горизонте. Поэтому волновался уже
не только командир, но и весь эскадрон. И только когда на землю стали надвигаться
вечерние сумерки, настороженный Василий заметил выбегающего
из-за поворота паренька. «Командир, плохи дела. В селе стоит большой отряд
красных, вооружённый двумя пулемётами и тяжёлым орудием. Видно, наши



бойцы были захвачены передовым заслоном этого отряда. Их сейчас держат
в общественном амбаре и допрашивают», - выпалил скороговоркой Филька.
«А тебе как удалось это всё прознать?» - удивился Фадеев. «А я не по тракту
входил в село. За версту от Овсово свернул и полз по снегу до крайней избы.
Ну, а хозяин помог мне во всём разобраться», - ответил паренёк. «Давно красные
в село вошли?» - спросил Василий. «Нет. Мужик сказал, что только сегодня
утром. Хотели, по-видимому, в Кротово к своим на подмогу идти да опоздали,
а одни не осмелились», - ответил Филька. «Ну, что? Будем нападать на село
или стороной обойдём?» - обратился Василий к командирам взводов. «Если
бы наших бойцов у красных не было, то лучше бы было обйти Овсово стороной.
Но не бросать же нам своих на растерзание», - немного подумав ответил
Фадеев. «Я согласен с Сергеем», - поддержал Мефодий. «Что ж, раз у вас
мнения совпадают, то и я не буду настаивать на другом. Поэтому, тянуть время
не будем и прямо сейчас выступим вперёд. Но не по тракту, а по насту, как
полз Филька. Первый взвод с левой стороны тракта, второй - с правой. Я пойду
со вторым взводом», - определил стратегию Василий и добавил: «В затяжной
бой не ввязываться. Наша задача - ворваться в село внезапно, прорваться до
общественного амбара, забрать своих бойцов и выскочить из села в сторону
Аромашево».

Фактор внезапности нападения эскадрона сыграл решающую роль в коротком
бое, имеющем тяжёлые последствия для отряда красных. Задержав
разведчиков противника, командир отряда даже и не подумал о том, что следом
за ними следует целый кавалерийский эскадрон хорошо подготовленных
и вооружённых бойцов. На допросе пленные в один голос утверждали, что
они сбежали от бандитов во время кротовского боя и направлялись домой.
Поэтому, когда на улице стали раздаваться выстрелы и воинственные крики
нападающих, командир не успел еще портупею накинуть на себя, как в избе
появились два бородатых и очень злых мужика. Не раздумывая, они почти
враз в него выстрелили из наганов, перешагнули и направились в горницу. Но
не обнаружив там никого, забрали у убитого портупею с револьвером, шашку
в ножнах и вышли из избы. А уже минут через двадцать выстрелы затихли и
кавэскдрон покинул село.

Остановив бойцов прямо на тракте недалеко от Овсово, Василий приказал
командирам провести перекличку личного состава взводов и доложить ему о
потерях. Из докладов следовало, что безвозвратные потери эскадрона составили
в количестве одного бойца, ещё пятеро оказались легко ранеными, но



способными оставаться в строю. Боевые трофеи были гораздо внушительней.
Один пулемёт марки «Шоша», пять винтовок, три шашки, два револьвера, сотен
шесть патронов разного калибра и пять строевых коней, на которые были
посажены высвобожденные из плена разведчики. Совсем другие результаты
потерь от внезапного нападения конницы получили красные. Кроме материального
ущерба, повстанцами были убиты командир и комиссар, а также
с десяток красноармейцев, не считая раненых. Такая арифметика, конечно,
порадовала бы Василия и остальных кавалеристов, если бы они знали о ней,
но понимая, что в Аромашево их поджидают более серьёзные испытания, им
было не до эйфории.

В ставке повстанческого гарнизона Голышмановского района Василий появился
рано утром следующего дня. Начальник военно-оперативного штаба
Пономарёв и начальник гарнизона Богомолов находились уже на месте и принимали
решения, соответствующие военному положению. Узнав из доклада
Василия, что к ним на помощь прибыл кавэскадрон из северных волостей, они
заметно обрадовались, а когда услышали о итогах боёв за Кротово и Овсово,
лица их и вовсе покрылись довольной улыбкой. «Спасибо, командир, что весть
нам хорошую принёс. Давно нас никто такими победами над комиссарами не
радовал. И помощь ваша кстати. Необходимо срочно поддержать наши боевые
отряды в районе между станциями Ламенская и Омутинская. Там сейчас
идут ожесточённые бои за железную дорогу. Немного отдохните и выступайте
в сторону указанных позиций», - дал указание Пономарёв.

3 марта сводный эскадрон кавалеристов Большесорокинской и Кротовской
волостей вышел из Аромашево и направился по левому берегу реки Вагай
в сторону села Усть-Ламенка. До конечной цели бойцам предстояло преодолеть
почти 90 вёрст и пройти несколько селений, в каждом из которых их
могла поджидать засада красных и жестокие столкновения. И группе разведчиков,
движущихся впереди отряда, Губин придавал большое значение. Но и
на этот раз им повезло - вплоть до села Усть-Ламенка эскадрон никакого сопротивления
со стороны красных не встретил. Доложив старшему начальнику
повстанческих войск о прибытии, Василий тут же получил от него указание:
«Вам необходимо срочно пробраться окольными путями до станции Вагай,
обойти её и с запада нанести удар по боевым отрядам красной армии, которые
обороняют железную дорогу. Мы дважды пытались захватить станцию, и
дважды были вынуждены отказаться от этой затеи. Уж очень цепко ухватились
комиссары за этот участок. Особую опасность для наступающих представляет



бронепоезд, который прибыл на станцию три дня назад. От его кинжального
огня погибло более сотни наших пеших бойцов. Если сможете нейтрализовать
это железное чудовище, то с остальными краснопёрыми наши войска разделаются
в два счёта. А для того, чтобы твой эскадрон смог незамеченным подобраться
к станции Вагай, я выделю хорошего проводника».

Вернувшись из походного штаба повстанческой армии в расположение
эскадрона, Василий собрал командиров взводов и провёл с ними короткое
совещание. Рассказав о поставленном перед ними боевом задании, он добавил:
«Несмотря на то, что мы только что преодолели большое расстояние, на
длительный привал у нас времени нет. Уже через семь часов должны отбыть
из Усть-Ламенки. Сообщите об этом бойцам и постарайтесь отдохнуть сами. Не
забудьте и о лошадях».

Пробираться до цели эскадрону приходилось в тяжёлых условиях. Из
пятидесяти вёрст, более половины были лесными буераками и снежными
заторами. Лошади, измотанные предыдущими походами, из последних сил
преодолевали возникающие препятствия, тут же попадая в новые. Во время
коротких привалов кавалеристы слезали с коней, обтирали лоскутами от овчин
их слезившиеся глаза и скребками сдирали панцирь намороженного пота.
Некоторые бойцы незлобно ворчали: «Холера нас потащила в эту глухомань.
Неужели другого пути проводник не знает? Так не заметишь, как коней своих
запаришь до смерти». И только когда проводник подъехал к Василию и сообщил,
что до цели осталось версты две, командир с облегчением выдохнул.
Объявив эскадрону короткий привал, он подозвал Фильку и ещё двух бойцов
и сказал: «После отдыха направляйтесь пешком вместе с проводником к месту
предстоящих боевых действий. Внимательно изучите позицию и постарайтесь
определить, где находится в настоящее время бронепоезд. Все обратно не
возвращайтесь. Только Филька. А вы ждите эскадрон на позиции».

В расположении эскадрона удалой разведчик появился уже через полтора
часа. Отдышавшись от быстрой ходьбы по сугробам и завалам кустарника,
Филька доложил: «Отсюда до станции на конях добираться минут двадцать или
меньше. С запада красные нас не ждут, поэтому заградительных сооружений
не возводили. Вся живая сила их войск сосредоточена в восточном направлении
и на флангах. Бронепоезд стоит в ремонтном депо, но на парах. Думаю,
что он в любую минуту готов выйти на путь и приступить к отражению атаки.
Сколько красноармейцев охраняет станцию - подсчитать сложно, но не меньше
трёх рот, или даже полка. С нашей стороны подъезд хороший. Железная



дорога проходит сажен двадцать от леса, а посёлок начинается за полверсты.
Можно быстро оказаться в районе станции». «Молодец, боец! Отдыхай пока,
а потом впереди эскадрона со мной поедешь», - дал указание Василий и обратился
к командирам взводов: «Нападать на станцию будем в сумерках. Днём
можем потери большие понести. Пока же есть время для отдыха, которое необходимо
провести с пользой».

Но ожидание назначенного времени прервалось сразу, как только со стороны
станции послышались винтовочные выстрелы, пулемётный треск, буханье
тяжёлого орудия и мощный гул человеческих голосов. «Повстанческие
войска в атаку пошли. Необходимо срочно выступать к ним на помощь», - пронеслось
в голове командира. Он вскочил на Воронко, привстал на стременах и
крикнул: «Эскадрон! К бою готовсь! Рысью, марш!».

Достигнув опушки леса, за которой проходила железная дорога, Василий
остановился и подозвал взводных. «Сергей, ты со своими должен перескочить
через железнодорожное полотно и с южной стороны ворваться в пределы
ремонтного депо, где на путях стоит бронепоезд. Необходимо сделать всё,
чтобы его обезвредить. Я с остальными кавалеристами буду атаковать левый
фланг красноармейцев, чтобы отсечь их от бронепоезда. Действовать необходимо
смело и быстро. В случае попадания бойцов в зону пулемётного обстрела,
срочно уходите из неё. При выведении бронепоезда из строя, гранаты и
патроны не жалеть». «А если нам не удастся обезвредить бронепоезд? Тогда
что делать?» - спросил Сергей. «Взрывать и разбирать железнодорожный путь
перед ним», - ответил командир и отпустил товарищей к своим бойцам. А уже
через пять минут, разделившись на два отряда, эскадрон выскочил из леса, и
без шума и крика, бросился выполнять смертельную задачу.

На первых порах для большесорокинских повстанцев всё складывалось
хорошо. Красноармейцы северного фланга заметили бойцов двух взводов
только тогда, когда те на полном скаку влетели на их позиции и стали лихо
махать острыми саблями и палить из винтовок и наганов. Не выдержав мощного
натиска, красные дрогнули и побежали в сторону основных сил, которые
вели фронтальный бой с наступающими пешими повстанцами. Не углубляясь
в ряды основных сил красных, командир резко повернул направо и помчался
в сторону бронепоезда, где в этот момент действовал взвод Фадеева. Эффект
внезапности помог кавалеристам только на первых порах - в зоне обстрела
бронепоезда он оказался бесполезным. Понадеявшись, что Фадеев нейтрализует
железное чудовище, остальные бойцы во главе с Василием выскочили на



территорию прямой видимости и тут же попали под град пуль, изрыгающих
тяжёлыми пулемётами из всех глазниц бронепоезда. Губин-младший, а за ним
и все верховые, на полном скаку повернули направо, в сторону вокзала, но
было уже поздно. Почти половина кавалеристов, вместе с конями, как снопы,
свалились на землю. «Как же так случилось, что Сергей не сумел забросать
бронепоезд гранатами?» - подумал Василий, когда с остатками взвода, оказался
в безопасном месте.

Бронепоезд затих не сразу. Металлический звук беспрерывно работающих
пулемётов и взрывы гранат, брошенных бойцами первого взвода, слились в
единое эхо и только после этого, выплюнув из стволов несколько пуль, словно
захлебнувшись, пулемёты заглохли. Воодушевлённые победой над зловещим
железным зверем, большесорокинцы стали пытаться попасть во внутрь. Но
сделать это оказалось непросто. Металлические двери были изнутри наглухо
закрыты на надёжные запоры. Воспользовавшись прекращением кинжального
огня из бронепоезда, отряды пеших повстанцев тотчас пошли в атаку.
Смяв сопротивление первых рядов красноармейской защиты, они устремились
вперёд, в сторону станции. Шальные пули накрыли всё пространство небольшого
станционного посёлка. Они свистели, гудели и ныли, пугая коней
и людей своей непредсказуемостью. Поняв, что взломать железные двери
бронепоезда не удастся, взвод Фадеева, соединившись с остатками бойцов
эскадрона, рванул на встречу отступающим красным. Победа бы оказалась за
повстанцами, если бы не появившийся со стороны Тюмени железнодорожный
состав, на открытых платформах которого находились хорошо вооружённые
красноармейцы. Они на ходу спрыгивали на землю и прицельно вели огонь
по наступающим. Атака захлебнулась и отряды Народной Армии стали искать
укрытие. В это время вновь ожил бронепоезд. Он выпустил из трубы огромный
клуб дыма, по-разбойничьи свистнул и сорвался с места. А ещё через
какое-то время из его бойниц загремели выстрелы, накрывшие пулями территорию,
где находились большесорокинские кавалеристы. «К лесу отходить!» -
успел выкрикнуть Василий и тут же ощутил мощный удар в спину. И вновь, как
уже было не раз, Воронко спас своему хозяину жизнь. Неимоверным прыжком
он сорвался с места, и на глазах красных, понёсся напрямик в лес. В догонку
прозвучали запоздалые выстрелы, но вреда коню и его всаднику они уже не
принесли.

Свесив руки как плети по обе стороны шеи Воронко, командир лежал на
гриве четвероногого друга и даже не стонал. Промчав с окровавленным хо



зяином на спине, версты две по тракту на восток, конь остановился. А минут
через пять к нему подскочили ещё несколько бойцов эскадрона, среди которых
были Филька и Торощук. Первым Василия осмотрел Мефодий. «Жив?» -
с тревогой спросил Филька. «Вроде дышит», - неуверенно ответил командир
второго взвода и спрыгнул на землю. Остальные бойцы последовали за ним
и помогли снять с жеребца обессилевшего и заметно потяжелевшего Губина,
положив его на кем-то брошенный полушубок. «А ну-ка, паря, посторонись,
дай мне посмотреть командира», - прозвучал голос Москвина Андрея из Большого
Кусеряка. С помощью Мефодия и Фильки, он осторожно стянул с Василия
меховую поддёвку, затем холщовую рубаху, обтёр ею кровь вокруг раны и
стал внимательно осматривать её. «Повезло мужику. Насквозь пролетела пуля.
Если внутренности не нарушила, то не только жить, но и воевать будет», - произнёс
он и стал накладывать на рану, из которой струйкой сочилась кровь,
разорванную на куски нательную рубашку. «У кого опояска широкая есть?» -
спросил Москвин и посмотрел на окружавших его бойцов. «На. Может подойдёт
», - сказал Кривых Василий из Стрельцовки и протянул пояс. «Как раз будет
», - пробурчал Андрей и стал туго обматывать тело командира.

Пока возились с раненым, отряд догнали ещё несколько бойцов эскадрона.
Сообразив, что в связи с ранением Губина и отсутствием по неизвестным
пока причинам Фадеева, остался в эскадроне за старшего Мефодий сделал
перекличку и с горечью воскликнул: «Целый взвод потеряли!». Потом он велел
бойцам снять с Воронко потник, положить на него командира и попеременно
нести до первого населённого пункта. Уже в дороге, Василий пришёл
в сознание и не понимая, что с ним произошло, попытался сползти с потника.
«Лежи, командир, и не шевелись. Зацепило тебя сильно», - предупредил рядом
идущий Филька.

Деревня, которая оказалась на пути эскадрона называлась Малая Крутая.
Изъяв в первом же дворе сани и сбрую, Мефодий запряг своего коня, приказал
осторожно положить на них командира и пересев на Воронко, повёл
отряд дальше. «Сколько же наших мужиков полегло! И все они навечно останутся
здесь, на чужбине. И как же теперича смотреть их родственникам в глаза
буду», - мысленно размышлял Торощук, продвигаясь с отрядом оставшихся в
живых бойцов в сторону дома. А Василий в это время то приходил в сознание,
то вновь забывался. И лишь к концу первых суток передвижения по незнакомой
местности состояние его стало более устойчивым. В Аромашево Мефодий
не стал заходить, а прямо от деревни Кармацкая, через Бурлаки и Московку,



повёл отряд на Большое Сорокино, до которого оставалось ещё 90 вёрст.
Лишь часть бойцов из Кротово и Большого Кусеряка откололась и двинула
строго на север.

Смертельно уставшие, голодные и злые, на окраине своего села кавалеристы
появились на вторые сутки, в середине дня. Определившись на постой,
они замертво упали кто-куда мог и погрузились беспробудный сон. А над
Василием в это время хлопотал волостной доктор и принимал необходимые
меры по обеззараживанию раны. К концу того дня домой вернулись ещё несколько
бойцов, участвовавших в бою на станции Вагай, но Фадеева Сергея
среди них так и не оказалось.

Не успели ещё кавалеристы прийти окончательно в себя, как поступило
тревожное известие о том, что со стороны Усть-Ишима, в сторону Викулово,
вышел полк регулярной красной армии для подавления восстания во всех
волостных центрах и населённых пунктах северной части Ишимского уезда.
Колосов Иван и Аверин Степан приняли решение вывести из Большого Сорокино
воинские подразделения и раненых на заимку, оставив в селе только
небольшой актив и дружинников. Принимать бой с регулярными войсками
оставшимися силами они не решились, а ждать подкрепление из Кротово
уже было поздно. Обозы с раненными и остатки эскадрона покинули село 9
марта ранним утром, а уже к вечеру в Большое Сорокино вошёл стрелковый
полк с вверенным ему кавалерийским взводом и стал наводить свои порядки.
Начались порки граждан села нагайками, мародёрство, пьянки, насилования
и расстрелы. Чем бы это закончилось, сказать сложно, если бы 11 марта в
Большое Сорокино не прибыли утверждённые коллегией отдела управления
Ишимского уездного исполкома советов - председатель волревкома Старовойтов,
члены Грязев и Козлюков. Не прошло и недели после вступления их в
должности, как председатель волревкома Старовойтов доложил в управление
уездной милиции о том, что члены Рядовиченского сельского совета Юрченко
Григорий и Кумаев Семён, Мало-Сорокинского - делопроизводитель Алексей
Тысецких, а так же все члены Козловского, Ворсихинского, Александровского
и Стрельцовского сельсоветов участвовали в восстании. Милиция прореагировала
на это сообщение оперативно. Уже на следующий день все перечисленные
граждане были арестованы и этапированы в Ишим.

Докладывая в уездный центр о врагах советской власти, прибывшие руководители
волости не чувствовали себя до конца полными хозяевами положения
в ней. Они понимали, что среди граждан села и деревень большинство



недовольны коммунистами и в любой момент могут вновь подняться против
них. Тем более, по слухам, боевые отряды повстанцев не разбежались по домам,
а скрываются где-то в северной части волости. Поэтому, в целях обеспечения
личной безопасности новых руководителей и наведения революционного
порядка, по приказу военных, в селе расквартировался целый взвод
красноармейцев, который граждане должны были обеспечивать продовольствием
и фуражом. Но у обобранных до нитки и единого зёрнышка крестьян
выполнить этот приказ не было возможности. И тогда вновь власть прибегла
к насилию. Это был ужас бесконечного хождения по мукам земного ада. Народ
замкнулся каждый в своей скорлупе. Безразличие к своей судьбе и судьбе
ближних, очерствление, озлобление и омертвление к тому, что ещё совсем недавно
было каждому дорого и желанно, утопили общество в своей пучине. Во
многих семьях уже нечего было есть даже детям, и их родителям приходилось
постоянно заниматься поиском пропитания. В дело пошло всё. Дохнущий от
отсутствия корма скот, убитые лошади, собаки и даже крупные крысы, разжиревшие
на трупах домашних животных. Люди ели это и боялись, что до наступления
настоящей весны и такая пища закончится. Они уже даже не думали
о том, на ком будут пахать землю и чем засевать свои наделы. Поражённые
апатией и душевной пустотой, граждане села не имели сил к сопротивлению
и готовы были в любую минуту умереть, чтобы избавиться от этих мирских
испытаний. А что они могли ещё сделать, чтобы изменить свою участь? Кому
нужна была их жизнь, кроме них самих? Разве думали коммунисты о них, когда
бросались грабить их добро, создаваемое годами? Нет. Они думали только
о том, как сохранить свою власть, так как больше всего на свете боялись
быть растоптанными и распятыми обманутыми ими людьми. Для них гибель
сотен тысяч сибирских крестьян было ничто, по сравнению с их собственной
жизнью. Коммунистам очень хотелось стать вечными героями, принёсшими
земное счастье народу большой страны. На эти подвиги их воодушевляла
возможность быть увековеченными в бюстах, портретах, названиях улиц, городов,
параходов и заводов. А то, что при достижении всего этого прольётся
море человеческой крови, их не волновало. Подумаешь, кровь бородатых,
тёмных мужиков и их клушек-жён! Пройдёт время, и в России ещё миллионы
наплодятся таких бессловесных рабов.

Вот на таком фоне общественного сознания и начали свою деятельность
очередные представители новой власти в Большом Сорокино. Немного освоившись,
они приступили к поиску и извлечению из общества активных
участников восстания и им сочувствующим. Вскоре в волостной каталажке



появилось двадцать семь арестантов, среди которых были три женщины:
Алдакимова Агриппина из Преображенки, Стрельцова Татьяна и Стрельцова
Фёкла из Пинигино. Сообщив в управление уездной милиции об этом, Старовойтов
стал поджидать оттуда следователей, которые должны были на месте
провести допросы задержанных и принять решение по их дальнейшей судьбе.
Председатель волревкома побоялся брать на себя ответственность за вынесение
приговоров, зная судьбу его предшественника на этом посту Чернова
Ивана.

В помещении, в котором лежало девять человек раненных, было светло и
уютно. Заведовал фельдшерским хозяйством волостной врач Сидоров Трофим
Сергеевич, а Колмакова Анна, Мягких Агапия из Стрельцовки и Сеногноева
Матрёна из Крутихи были его активными помощницами. Благодаря их
повседневной заботе и материнскому вниманию, раненые бойцы быстро шли
на поправку. Не исключением был и Василий. Уже на пятый день, после пребывания
в лазарете, он стал потихонечку двигаться и самостоятельно совершать
походы до отхожего места, оборудованного на улице. Опекающий его Иван Васильевич,
смастерил сыну удобный костыль, и тот во время ходьбы постоянно
им пользовался. Василий радовался своему выздоровлению и единственное,
что омрачало настроение, это воспоминание о последнем походе. Оно приходило
к нему внезапно и держало в напряжении часами. «В гибели бойцов я
виноват, не приняв достаточных мер предосторожности. Не надо было лезть
с открытым забралом на бронепоезд. Это чудовище необходимо из тяжёлых
орудий расстреливать, а не голыми руками захватывать. Таких ребят потерял!
Разве после этого я достоин быть командиром? Нет и нет! Как же теперь их
близким в глаза буду смотреть?.. Нет для меня у них прощения», - беспощадно
клеймил себя Губин-младший. Заметив настроение Василия, Пётр пошутил:
«Братуха, если ты будешь заниматься самоедством, то до посевной не выздоровеешь.
А нам же ещё до этого времени надо куманьков с сибирской земли
изгнать». «Сам-то ты как себя чувствуешь?» - спросил Василий. «Здоров, как
бык. Готов хоть сейчас прыгнуть в седло и в поход отправиться», - ответил бодро
тот и задорно засмеялся.

Однажды к ним в комнату заглянул Аверин Степан. По его лицу, Василий
сразу понял, что что-то случилось, но спрашивать не стал. Первым разговор
начал Степан. Рассказав о состоянии дел в Большом Сорокино и волости, он
добавил: «Вчера на заимке побывал Шевченко и сообщил неприятные новости.
В общем, военное совещание по объединению всех вооружённых форми



рований под единым руководством, которое планировал провести Главный
штаб Ишимского фронта в районе станции Петухово, не состоялось. Ряд командиров
отказались входить со своими отрядами в состав единой сибирской
армии. Более того, они обвинили главнокомандующего Ишимским фронтом
Родина в шпионаже в пользу красных и прислуживании им. В результате чего,
его свои же бойцы сначала пытали, затем раздели донага, прямо на улице облили
холодной водой и расстреляли. А сам фронт развалился на мелкие отряды,
которые примкнули к другим повстанческим армиям. Вот такие, братья,
нехорошие новости принёс я вам». «О положении на других территориях
что-то слышно?» - поинтересовался Василий. «Сейчас интенсивные события
происходят в Ялуторовском и Тобольском уездах. В первом - восставшие постоянно
портят железную дорогу и взрывают мосты, а во втором –создаются
вооружённые отряды и отправляются на Север. Уже Самарово и Сургут захватили.
Не дают мужики расслабляться красным в Курганской, Кокчетавской и
Петропавловском уездах. Но главным направлением для коммунистов остаётся
борьба с повстанцами нашего уезда и особенно - в районах прилегающих
к железным дорогам Омск-Екатеринбург и Омск-Челябинск. Огромные воинские
силы на уничтожение наших отрядов куманьки бросили. Целые бригады
и полки регулярных войск из центра им на подмогу прислали. Жарко скоро
будет у нас. Быстрее выздоравливайте, и - в строй», - закончил Степан. И добавил:
«Чуть не забыл вам сказать и приятную новость. Фадеев и ещё несколько
бойцов на днях вернулись. В том бою их легко подранили, а коней убили. Пришлось
им пешком до Кротово добираться. Сейчас Сергей где-то на шевченковском
острове подлечивается, домой вернётся, как только силы появятся». «Вот
за это известие тебе и в самом деле большое спасибо. А как собираетесь помочь
нашим людям, которые сейчас томятся в волостной каталажке?» - полюбопытствовал
Василий. «Пока не знаем. Но то, что их надо спасать, это точно».
«Решайте быстрее. Их могут в любое время в Ишим отправить, а оттуда нам их
не вытащить». «А сам-то ты что посоветуешь?». «Сегодня же ночью налететь на
каталажку, освободить всех, посадить на подводы и привести сюда. С комендантским
взводом бой не надо завязывать. Для этого наших сил не хватит», -
ответил Губин-младший. «Ладно. Подумаем ещё немного над этим и примем
окончательное решение», - пообещал Степан.

В отсутствие Василия, обязанности командира кавэскадрона принял на
себя Суздальцев Егор. Несмотря на то, что во время последнего похода эскадрон
безвозвратно потерял более двадцати человек, пополнение состава
произошло быстро. Новые кавалеристы в основном были из Готопутовской и



Викуловской волостей. Парни молодые, ловкие и рвущиеся в бой с ненавистными
куманьками. Поэтому, сразу после того, как было принято решение идти
в Большое Сорокино на выручку своих, Суздальцев поднял эскадрон по тревоге
и затемно повёл его выполнять задание. А уже утром все освобождённые,
живыми и здоровыми, прибыли на заимку. Не было потерь и среди бойцов
эскадрона, которые за два с небольшим месяца из зелёных, необстрелянных
парней превратились в опытных, беспощадных и бескомпромиссных солдат,
защищающих мужицкую правду и честь сибиряка.

Ночное нападение на каталажку взбесило Старовойтова. Он диким голосом
орал на своих помощников и командира комендантского взвода, которых
считал виноватыми в произошедшем, и угрожал им различными карами. Те
терпеливо выслушивали гневный мат председателя волревкома и втайне надеялись,
что скоро его запас матерных слов закончится и он успокоится. Видно,
поняв это, Старовойтов замолк. Через минуту он приказал: «Часовых, которые
стояли, вернее, спали в это время на посту, наказать по всем законам
военного времени! А о вашем поведении я доложу в уезд. Пусть начальство с
вами разбирается». Но по лицу председателя было видно, что не освобождение
арестованных его так взволновало, а страх за то, что повстанцы и с ним могут
в любое время разделаться. Старовойтов понимал, что отряды повстанцев
будут держать в напряжении коммунистов до тех пор, пока они их не уничтожат
полностью. А в то, что мужики Сибири способны очистить её территорию
от большевиков, он не верил. Из постоянной информации уездной власти,
Старовойтов знал, что в Ишим почти ежедневно прибывают из центральных
областей России всё новые и новые воинские части. Но когда они смогут навести
порядок в северных районах уезда, предугадать было сложно, так как
основные силы красноармейцев направлялись на уничтожение сопротивления
повстанцев вдоль железных дорог и на юге, вплоть до Петропавловска.
Считать себя полноценным хозяином в Большесорокинской волости Старовойтов
не мог. «Да Бог с ними, с арестантами. Надо будет лояльнее относиться к
местным жителям. Пусть врагов советской власти среди населения ищут те,
кому положено по должности, а нам это только во вред. Будем пока телеграфную
связь восстанавливать да канцелярские дела налаживать, а там дальше
видно будет, чем заниматься», - определился председатель сельревкома с кругом
своих обязанностей и с облегчением вздохнул.

Через день после посещения Авериным палаты, Петр покинул её и вновь
влился в ряды эскадрона. Василий даже позавидовал брату: «Живучий ты, Пе



труха, как кот мартовский. Когда увидел тебя полуживым на снегу, подумал,
что калекой до конца жизни останешься, а ты орлом выглядишь». «Не переживай,
братуха, скоро и ты на своего Воронко взлетишь», - ответил тот и улыбнулся.
«Если удастся в Большое Пинигино съездить, то не говори моим, о том что
я ранен. Маманя сильно переживать будет», - попросил Василий. «Поздно, командир.
Тётка Евдокия уже знает об этом. Фирулёв Николай надысь вернулся
из деревни и поведал мне об этом», - ответил Пётр. «Вот варнак. Кто же его за
язык тянул?» - возмутился Василий. «Да разве мог он устоять перед просьбой
тётки Евдокии? Она за тебя из любого душу вытянет», - заступился за товарища
Пётр и попрощался с братом. А уже на второй день кавэскадрон вышел в сторону
села Аромашево, где с новой силой разгорелись бои между повстанцами
северной части уезда с регулярными войсками красных, от результатов которых
во многом зависила участь крестьянского бунта ни только в Ишимском
уезде, а и во всей губернии.

Узнав, что эскадрон покинул заимку, Василий не мог найти себе места.
Его всё вокруг раздражало, злило и нервировало. Даже весёлое щебетание
женщин-санитарок выводило из себя. Наконец, не вытерпев пытки и не долечившись,
он тайком сбежал из лазарета, быстро собрался и сев на Воронко,
выехал в сторону Кротово в надежде повстречаться с Шевченко. Но в штабе
полка, ему сказали, что Пётр Семёнович уже три дня как находится на фронте
и принимает непосредственное участие в боях в районе деревни Евсино, в
тридцати верстах юго-западнее Аромашево. Сделав в фельдшерском пункте
перевязку раны, Губин в туже ночь направился по указаному направлению.
Старый фельдшер, который осматривал, посоветовал было Василию не пускаться
в такую даль, но посмотрев на решительное лицо пациента, подумал:
«Пусть едет. В боях и среди своих бойцов он быстрее вылечится или погибнет
окончательно».

Полевой штаб Шевченко Губин отыскал только утром, когда на улице уже
рассвело. Увидев командира Большесорокинского эскадрона, Пётр Семёнович
заметно обрадовался: «А сказали, что ты при смерти лежишь. Обманули,
оказывается, твои меня». «Некогда на больничной койке валяться, когда товарищи
с куманьками в смертной схватке бьются. Вот выгоним узурпаторов с
земли нашей, тогда и долечусь», - ответил Василий и улыбнулся. «Ну, раз вернулся
в строй, то принимай командование над кавалеристами моего полка и
своего эскадрона, который сейчас находится поближе к Аромашево», - приказал
Шевченко и хитро улыбаясь, добавил: «Доброго коня ты мне подогнал. Век



этого подарка не забуду». «Не мог же я смотреть спокойно, как бойцы смеются
над боевым командиром, когда видят его зад в седле, а ноги на земле», - ответил
Василий и они вместе рассмеялись.

А уже через три часа, разобравшись с вверенными ему кавалерийскими
отрядами, он погрузился в атмосферу войны, которая за два с половиной месяца
превратила его из весёлого, миролюбивого и добродушного парня, в
сурового, беспощадного и непримиримого воина. Однажды приняв решение
бороться с коммунистами за их жестокость, коварство и бессердечие, Василий
уже не видел себя вне этой борьбы. Он даже думать не хотел о том, что его и
товарищей ожидает в ближайшее время. Жажда мести за поруганную честь
сестёр, матерей и отцов, а так же всех сограждан, занимала всё пространство
его крестьянской души.

Из официальной хроники

Осознав всю серьёзность вспыхнувшего восстания населения на почве череды
продразвёрсток, обокравших коренное население тюменской губернии
до нитки, и боясь личной ответственности за те ошибки, которые допустили
во время их проведения, местные власти всех уровней стали лихорадочно искать
пути выхода сухими из этого положения. И главным направлением в этом
они выбрали военный. На свет стали появляться приказы, постановления и
решения один жёстче другого.

 «Оперативная сводка штаба помглавкома по Сибири на 24 февраля 1921
г., Омск.

Тобольский район

Ввиду превосходства сил повстанцев, окруживших Тобольск, наши части
отошли на Дубровное, что 60 вёрст восточнее Тобольска, и Слободчиково, что
25 вёрст юго-западнее Усть-Ишима. Для ликвидации восстания в районе Тобольска
приказано нашим отрядам, действующим севернее Ишима в районе
деревень Готопутовское, Викулово и Большое Сорокино, оставив в указанных
пунктах заставы, двигаться по Ишимскому тракту на Тобольск, отряду, сосредоточенному
в Слободчиково, двигаться по Омскому тракту через Усть-
Ишим на Тобольск.



Тюменско-Ялуторовский боеучасток

Новых сведений не поступало.

Ишимский боеучасток.

Южнее Ишима продолжаются упорные бои при 36-градусном морозе в районе
деревень Ларихинское, Травное и Локтинское. У последнего пункта за 23/2
с нашей стороны 9 убитых и 25 раненых, есть обмороженые. Севернее Ишима
наши части 23/2 заняли Готопутово, Викулово, откуда идет связь на север
Тобольскому отряду в Слободчиково, что 25 вёрст юго-западнее Усть-Ишима.
Части 232-го полка после часового боя заняли деревню Дранковская, что 10
вёрст северо-западнее села Голышмановское. Продолжается наступление на
Малышенское, куда отступили повстанцы численностью 2000 человек. Отрядом,
наступавшим на Омутинское, 23/2 занято Ситниковское, что 15
вёрст юго-восточнее Омутинского. 23/2 после двухчасового боя занята Омутинская.
Противник численностью около 2000 человек пеших и конных отступил
в северо-западном направлении. Наше наступление на запад вдоль железной
дороги продолжается.

Петропавловский боеучасток

В северном направлении нашими частями заняты деревни Соколовское и
Горбуново. Произведена перегруппировка для преследования повстанцев, большей
своей частью отходящих на Налобинское и Каменское, что к северо-западу
от Соколовского. В южном направлении нашими частями занято Ново-
Николаевское. НР 672/оп.

Начопрупрсиб Бежанов, военком Вележев».

Протокол №14 заседания президиума Тюменского губкома РКП(б) с участием
членов горуездного комитета партии и контрольной ревизионной комиссии.
«Тюмень, 24 февраля 1921 г.

Присутствовали: С. П. Агеев, А. К. Макаров, С. А. Новосёлов, А. М. Вадиковский,
Г. Н. Екенин, М. А. Цейтлин, Н. П. Чертищев, В. Я. Ляхов, И. Ф. Первухин,
К. Г. Шмуклер, Т. Ф. Кочуров, С. В. Шаблов, Самойлова, В. Х. Петров.



Слушали: 1. О положении губернии.

Постановили: 1. После доклада комбрига-61 и тов. Петрова постановлено:

1) Требовать из центра живой реальной силы и вооружения.

2) Установить наличие растерянности части отрядов, негодность младшего
комсостава, почему необходимо усилить карательные меры по отношению
к виновным, комсостав пропускать через политотдел 61-й бригады
или губком.

3) Организовать работу по восстановлению партийно-советских аппаратов
в местах, освобождённых от бандитов.

Секретарь (подпись)».

Но перед тем, как оказать военную помощь, центральные власти красной
России в первую очередь потребовали ускорить отгрузку продовольствия.

Телеграмма главкома РККА республики С. С.Каменева помглавкому по Сибири
и командующему войсками Приуральского военного округа.

«Москва, 25 февраля 1921 г.

Приказываю:

1) Оказывать полное содействие воинской силой и трудовыми частями
агентам наркомпрода по погрузке эшелонов с продовольствием как в районах,
где не было восстаний, так и в освобождённых от бандитов, дабы всемерно
увеличить погрузку;

2) При первой же возможности под охраной бронепоездов и бронелетучек
продвигать продовольственные эшелоны на запад по назначению;

3) Об исполнении ожидаю донесения. НР 1062/оп./312/ш. Главком Каменев,
помвоенком Илюшин, начштаба Лебедев».

Телеграмма помглавкома по Сибири В. И. Шорина главкому РККА республики
С. С. Каменеву и члену коллегии наркомпрода Н. П. Брюханову.



«Омск, 26 февраля 1921 г.

На Ваш НР 1062/оп/312/ш.

Путь Омск-Тюмень очищен. С 11 часов 25 февраля по 16 часов 26 февраля
отправлено семь продмаршрутов. Движении по линии Омск-Челябинск предполагаю
открыть не позже 28 февраля. НР/оп.

Помглавкома Шорин, за начштаба Бежанов».

 

Закрепив свою власть в Тобольске и избрав органы управления городским
хозяйством, повстанцы начали доводить новости о состоянии дел на фронтах
до жителей всей губернии.

Оперативная сводка Тобольского главного штаба Народной повстанческой
армии.

«Тобольск, 27 февраля 1921 г. 6 час.

Северный фронт

25 февраля нами занято село Демьянское. Вылавливание кучек северных
коммунистов продолжается.

Восточный фронт

В беспорядке отступающий отряд коммунистов под командой Демьянова
остановился на границе Тарского уезда, очевидно наткнувшись на партизан.
Вся южная часть Тобольского уезда очищена от красных. Операции переносятся
на Ишимский уезд.

Западный фронт

Отступающий противник пытается переходить в частное наступление,
но эти попытки систематически отбиваются с уроном для неприятеля.

Тобольский главный штаб. Голос Народной Армии».



Разгневанное сдачей повстанцам Тобольска военное командование усилило
свой нажим на действия красных отрядов.

Телеграмма помглавкома по Сибири В. И. Шорина командиру образцового
отряда В. И. Рослову.

«Омск, 2 марта.

Медлительность ваших действий сильно отражается на ходе операций
частей Ишимского района, действующих в южном направлении. Категорически
требую развить самое энергичное наступление на север в направлении на
Ларихинское для содействия частям комбрига-85 по разгрому повстанцев в
этом районе.

Получение и исполнение донести. НР 743/оп.

Помглавкома Шорин, за начштабсиба Бежанов».

Из оперативной сводки штаба помглавкома по Сибири.

«Омск, 3 марта 1921 г. 6 час.

Ишимский боеучасток

1/3 повстанцы повели наступление на Кротово с трёх сторон: Вилково,
Вытяжной и Усть- Лотово, общей численностью до 1000 человек, но были отбиты.
Наши потери - 2 убитых, 9 раненых. В Кротово высылается поддержка
из Ишима - 90 шт., 2 пулемёта, и из Тоболовской, что 20 верстах сев.-западнее
Ишима, рота 181-го полка войск ВНУС. Отрядами, наступающими на север из
района Малышенское и Усть-Ламенское, 1/3 с боем заняты деревни Евсино и
Вагино (первая - 23 версты севернее, вторая 40 вёрст сев.-восточнее ст. Голышманово).
Продолжается наступление на Аромашевское. Южнее Ишима с
боем занята 1/3 деревни Клюево, что 4 версты северо-восточнее Ларихинского,
где захвачено 4 винтовки и берданки. От отрядов, наступающих на Ларихинское
с востока и юга, сведений не поступало. При занятии д. Полковниково,
что 40 вёрст зап. Ишима, мы потеряли 4 раненых и 2 лошади убитыми.
Части 232-го полка ведут наступление из Ражевского на Средне-Чирковское,
что 34 версты южнее ст. Голышманово. Отряд лыжников из Козловки Ражевской
волости наступает на д. Песьяново-Горбуново и Милохина (все пункты



38-42 версты юго-восточнее ст. Голышманово). В остальных районах поиски
разведчиков.

Петропавловский боеучасток

Нашими частями в западном направлении с боем заняты ст. Петухово,
село Теплодубровское. Сводный отряд достиг д. Алексеевка, что 25 вёрст севернее
Кокчетава, и занял исходное положение для наступления на г. Кокчетав.

Из других районов сведений не поступало. №746/оп.

Начоперупрсиб Бежанов, военком Вележев».

Протокол общего собрания командиров 2-го Медведевского полка Народной
повстанческой армии при участии сотрудников штаба 1-й повстанческой
дивизии.

«Село Луговое, 4 марта 1921 г.

Слушали: доклад командира 2-го Медведевского полка Баженова относительно
устранения самосуда, как над пленными, так и над арестованными.

Постановили: обязать все штабы и воинские команды объявить населению
и войскам, что за самосуд над военнопленными, будь он партийный или
беспартийный, а также и над всеми арестованными, будь он больной или здоровый,
те лица, которые учинят самосуд, будут отвечать такою же частью
и даже более строже.

Делопроизводитель полка Сотнин».

Сводка Тобольского главного штаба Народной повстанческой армии.

«Тобольск, 4 марта 1921 г., 9 час.

Северный фронт

Наши части заняли Цингалы, захватив в плен 25 коммунистов при 25 винтовках,
и продвигаются к селу Самарово.

Юго-восточный фронт

Организованный нажим в сторону Загваздино продолжается. Партизанами
заняты юрты Карагайские, где захвачено в плен 5 коммунистов.



Юго-западный фронт

Тавдинская группа коммунистов продолжает отступать. На Тюменском
направлении противник пытался перейти в наступление, но был отбит, причём
потерял 10 человек пленными, 50 человек убитыми, много раненых, две
автоматические винтовки, один пулемёт и 25 винтовок.

Южный фронт

Юг Тобольского уезда свободен от коммунистических отрядов. Очищены
от коммунистов волости Лабинская, Агаракская и Плетнёвская. В боях захвачены
партизанами пленные и 45 винтовок.

Подпись (неразборчиво)».

Не отставала от военной и пропагандистская деятельность повстанцев.
В газете «Голос Народной Армии» появилась статья: «Зверства отступающих
коммунистов».

«Отступающие отряды коммунистов, как видно из поступающих в штаб
сведений, на своём пути чинят возмутительные зверства.

Вот некоторые из них.

Ворвавшись в село Кротово, коммунисты в селе и в окрестных деревнях
вырезали и убили до 40 человек, причём ввиду отсутствия у них патронов,
коммунисты свои жертвы режут и колют, иные трупы изуродованы до неузнаваемости.
Так как все мужчины до 40 лет находились в повстанческих
отрядах, то жертвами резни оказались старики и старухи.

Резня велась по «имущественным признакам» - уничтожали наиболее состоятельных,
а всё их имущество затем ограбили. Особенно жестоко поступили
с одним из мужчин: выколов ему глаза и вырезав язык, оставили его в живых.

В деревне Дресвянке Челноковской волости коммунисты убили 75-летнего
старика с женою, разграбили всё их имущество до последнего лоскута, до последней
дуги, и увели весь скот. В том же селе коммунистами зарезаны два
брата только за то, что в момент вступления в деревню коммунисты встретили
их на улице. Эта резня возмутила беспартийных красноармейцев, пригрозивших
расправой коммунистам, если последние не остановятся.



В селе Чёрном коммунистами убит один советский служащий. Там же одна
старуха погибла только за то, что во время захвата Чёрного повстанцами
она уличила жену одного коммуниста в присвоении овчин из продконторы.
Перед уходом из Чёрного коммунисты расстреляли до 10 арестованных, имущество
которых разграблено. Попутно отобраны у всех крестьян тулупы,
из продконторы взято множество продуктов. Коммунисты грабили в Чёрном
имущество повстанцев, не оставляя ничего и не щадя даже женщин.

Отступающие коммунисты из деревень Турнаево, Елань и Лабута чинят
беспощадные расправы с местными жителями. В Турнаево расстреляны 2 человека
из более состоятельных, в Елани расстреляны 10 человек, также много
расстреляных в Лабуте. Коммунисты грабят всю пригодную одежду. Положение
населения по пути отступления коммунистов ужасное.

 Голос Народной Армии. 1921. 5 марта».

О том, что воинские отряды и милиция занимаются грабежом местного населения
хорошо знали руководители губернии, которые были вынуждены в
начале марта выпустить приказ № 3, который подписали председатель губисполкома
С. Новосёлов, зав. губернским отделом управления В. Петров и секретарь
Ф. Гусев. В 9-ом пункте приказа говорилось:

«Замечено, что некоторые воинские отряды и отряды милиции в некоторых
освобождённых от бандитов волостях позволяют брать бесхозяйственное
имущество и присваивать его себе, что является совершенно недопустимым и
недостойным поступком среди Красной Армии и милиции. Предлагается всем
командирам красных отрядов и отрядов милиции ни в коем случае не допускать
расхищения имущества, а также и взятия имущества у совершенно не
участвовавших в восстании крестьян. За всякое расхищение и присвоение имущества
советская власть будет карать и наказывать всех и каждого самым
беспощадным образом. На основании существующего военного положения в губернии
будет применяться высшая мера наказания - расстрел».

Телеграфное донесение военкома Тюменской губернии П. М. Хрусталёва и
командира 61-й стрелковой бригады войск ВНУС А. В. Полисонова помглавкому
по Сибири В. И. Шорину.

«Тюмень, 5 марта 1921 г.

На ваш НР 779/оп.



Район Тюмень-Ялуторовск к югу от железной дороги совершенно очищен до
линии Курган-Петропавловск. К северу от желдороги противник оттеснён на
90 вёрст от Тюмени по тракту Тюмень-Тобольск в районе Ярковское-Еланское
и на 100 вёрст к северо-востоку от Ялуторовска в район Барсукский-Лобановский.
Линия желдороги Тюмень-Ялуторовск в полной безопасности. №592/оп.

Губвоенком Хрусталёв, комбриг-61 ВНУС Полисонов».

Оперативный приказ №48 командующего советскими вооружёнными силами
района Омск-Тюмень.

«Ишим, 6 марта 1921г., 12 час.

1. Помглавком приказал усилить нажим на Тобольск со стороны Тюмени
без отговорок на встречное сопротивление со стороны бандитов.

2. На основании п.1 сего приказа приказываю командиру 61-й бригады ВНУС
тов. Полисонову повести решительное наступление частями, вверенными его
командованию, по тракту на север и по течению р. Тавды и занять в кратчайший
срок д. Бачелино.

3. Для осуществления поставленной задачи всем начальникам действовать
смело, решительно; занятие той или другой деревни само по себе не имеет
особенного значения. Нужно наносить жестокие удары бандитам, беспощадно
уничтожать их, чтобы действовать на психологию населения, давать
ему понятные уроки.

4.1) Всех бандитов, захваченных с оружием, приказываю расстреливать
на месте без суда. 2) Деревни, оказывающие поддержку бандам и сопротивление
нашим войскам, во избежания излишнего кровопролития, поджигать.
3) В каждой деревне брать заложников из кулаческого элемента. Объявлять
населению, что в случае повторения поддержки бандам заложники будут расстреляны.


5. Отсутствие в действиях начальников решительности за пособничество
бандитам у населения создаёт впечатление нашей слабости. Подобные
будут подвергаться высшей мере наказания.

6. Отрядам, действующим по подавлению восстания, не распылять банды,
а уничтожать совершенно.

7. Получение донести.



Командующий вооружёнными силами
района Омск-Тюмень, комбриг-85 Рахманов.

Военком Корняков».

Из оперативной сводки штаба помглавкома по Сибири. «Омск, 6 марта
1921 г., 18 час.

Северная группа. Тобольский район.

Второй батальон Казанского стрелкового полка, окружив д. Ярково, ворвался
в последнюю и начал очищать от повстанцев. В это время изменила
рота в составе 110 штыков при двух пулемётах и начала действовать совместно
с повстанцами. Остатки батальона отошли в исходное положение.
На поддержку из Тюмени выслан 1-й батальон Казанского полка, составленный
из курсантов гор. Казани.

Тюмене-Ялуторовский участок

Отрядом, наступающим на восток, занята д. Крашеново, что 37 вёрст
юго-западнее ст. Голышманово. 6-й заппулбат, наступавший из района Куртан
на Шелепово, после упорного боя был повстанцами отбит. Одна из рот,
окружённая повстанцами, до сего времени к батальону не пробилась.

Ишимский боеучасток

К югу от Ишима и в южном Голышмановском участке производится перегруппировка
частей для наступления на Пегановское–Истошное. Два батальона
232-го полка, ворвавшиеся в горевшую д. Аромашевская, после пятичасового
боя с повстанцами численностью до шести тысяч человек при коннице
отошли к югу на д. Вагино. С нашей стороны выбит почти весь комсостав.
Подробности боя выясняются. Части 181-го полка, наступавшие из Агаракского,
заняли 5/3 Плетнёво. Наши потери - 12 раненых. В остальных районах
северной группы ничего существенного. №813/оп.

Начоперупрсиб Бежанов, военком Вележев».

Воззвание Тобольского главного штаба Народной повстанческой армии к
населению Сибири.

«Тобольск, 6 марта 1921 г.



Граждане и гражданки сёл и деревень великой Сибири!

Настал великий и тяжёлый момент испытаний для нашей необъятной
Сибири. Измученный страшными насилиями и грабежами людей-зверей, именующих
себя коммунистами, отрицающих Бога и не признающих ничего, кроме
насилия и убийства ближнего своего, народ Сибири встал грудью на защиту
деревень своих, имущества, жён и детей от дикого разгула варваров-коммунистов!
Крестьяне! Сколько добра, добытого кровью и потом, отобрали у вас
коммунисты! И всё это кому? Вы думаете, для народа, для армии? Нет, нет
и нет!!! Это брали у вас для удовлетворения своих разнузданных и гнусных
желаний; они меняли крестьянское добро за границей на золото, чтобы на случай
бегства иметь средства к лучшей жизни. Крестьяне и крестьянки! Ведь
вы знаете, что сейчас у власти стоят варвары-коммунисты. А разве для них
существует что либо, кроме алчной жадности к добру живущих с ними?

Долго и тяжко мучили нашу матушку-Сибирь; но вот грянул гром, и по
воле Божьей восстал русский народ на защиту оплёванных коммунистами
прав своих. Мы грудью идём на пулемёты и штыки врага. Народоармейцы
решили умереть в бою или победить грабителей-коммунистов. Но для того,
чтобы армия была более стойка, она должна быть сытой, обутой, одетой.
Воины армии народной ушли из домов, бросив всё хозяйство, ушли на защиту
крестьянства, а потому, граждане и гражданки, живущие дома, жертвуйте
для защитников наших, кто что может. Жертвуйте пимы, шубы, шапки,
варежки, бельё! Жертвуйте хлеб, мясо и другие продукты. Обуйте, оденьте и
накормите защитников ваших, жизнь свою кладущих за благо народа. Отдайте,
что можете, ибо если придут коммунисты к вам, то всё лучшее из одежды
и продуктов питания они отберут у вас для того, чтобы одеть и накормить
ваших врагов-коммунистов, проливающих сейчас братскую крестьянскую
кровь.

Братья крестьяне и крестьянки! Помните же, что идёт борьба не на жизнь,
а на смерть, и помните, что лучше одеть и накормить отца и брата, защитников
своих, чем отдать под угрозой смерти последнее коммунисту. Обращаемся
к вам с горячим призывом: жертвуйте, что можете, устраивайте в
деревнях сборы для бойцов-героев Народно-крестьянской армии. Все пожертвования
сдавайте в ближайший штаб или сельсоветы, которые доставят всё
в распоряжение штаба Народной Армии.

Тобольский главный штаб Народной Армии».



Воззвание Тобольского главного штаба Народной повстанческой армии к
красноармейцам.

«Тобольск, 6 марта 1921 г.

Товарищи красноармейцы!

Мы, крестьяне сёл и деревень Сибири, восставшие против невозможного
гнёта коммунистов, обращаемся к вам с горячим призывом не поднимать оружия
против своих братьев и отцов.

Коммунисты говорят вам, что восстали не крестьяне с мозолистыми руками,
а остатки колчаковской банды, которые хотят возвратить плети и
задушить свободу. Не верьте им, крестьяне-братья.

Нас спрашивают: за что мы воюем? Мы говорим открыто и честно, что
жить так, как заставляют нас коммунисты, дальше нельзя. Ведь вы сами
знаете, что у нас отобрали весь хлеб в первую развёрстку. Но этого им показалось
мало. Они отбрали и весь семенной хлеб и ссыпали по амбарам, где
и гноят его. Они остригли шубы у нас и овец в зимнее время, которые теперь
замерзают. Народ измученный, обобранный, угнетённый, не вынес коммунистического
ярма и восстал как один человек. Коммунисты, обставив себя
пулемётами и орудиями, издевались гнусно над русским бедным народом, чувствуя
себя сильными за спинами одураченных ими красноармейцев.

А народ? Народ всё терпит и пухнет от голода. Неужели, товарищи красноармейцы,
вы не видите, на кого вы поднимаете руку? Опомнитесь! Вы ведь
для коммунистов - серая скотина, которой можно помыкать как угодно и
гнать на убой против своих братьев и отцов. В Тобольске красноармейцев
раздели, оставив их в одном белье, и заперли в холодную тюрьму, но расстрелять
не успели, так как Тобольск был взят в ночь с 20 на 21 февраля народными
войсками. Красноармейцы Петропавловска все как один восстали и присоединились
к народу и идут рука об руку против коммунистов.

Мы, крестьяне, хотим, чтобы человек стал человеком, чтобы всем жилось
свободно. Мы хотим восстановить рабочее-крестьянскую советскую власть
из честных, любящих свою опозоренную, оплёванную, многострадальную родину.
Коммунисты говорят, что советская власть не может быть без коммунизма.
Почему? Разве мы не можем выбрать в советы беспартийных, тех,



которые всегда были с народом воедино и страдали за него? Что нам дали
коммунисты? Они обещали нам чуть ли не райскую жизнь, обещали свободу
во всех отношениях, но взяв в руки власть, они дали нам тюрьмы и казни, они
издевались над нами, а мы молча гнули спины. Но ведь всякому терпению бывает
конец, и мы, крестьяне, отдавши коммунистам всё добытое потом от
земли, решили: лучше умереть от пули и штыка коммунистов, чем умирать
медленной, мучительной, голодной смертью или гнить в тюрьмах.

Братья-красноармейцы, опомнитесь!!! Идите к нам, бейте своих комиссаров
и коммунистов, и мы окончим братоубийство, установим свою рабочее-
крестьянскую власть, станем у станков, возьмёмся за сохи, бороны и
заживём мирным трудом. Идите же к нам!! Вас ждут старики и братья. Помните,
что вы проливаете кровь не помещиков, офицеров и генералов, а свою
чисто родную - крестьянскую.

Да здравствует народная советская власть! Долой коммунистов!!! Да
здравствует полная свобода народа!!!

Мы - народные представители от 22 волостей и говорим от имени народа!!!


Тобольский главный штаб Народной Армии».

Из разведовательной сводки штаба 85-й стрелковой бригады

«Ст. Ишим, 7 марта 1921 г.

Южно-Голышмановский район.

Разведкой установлена группировка бандитов в д. Серяково (не ориентирвано),
Армизонское (60 вёрст юго-восточнее ст. Омутинская). В последнем
2000 человек повстанцев, хорошо вооружённых, при 4 пулемётах. Бандами
разбрасываются воззвания с призывом вести борьбу до полной победы и поголовного
уничтожения коммунистов.

Северо-Голышмановский район

В районе д. Вяткино (что 8 вёрст северо-восточнее д. Кротово), по словам
пойманного шпиона, скопилось до 3000 бандитов, бежавших из д. Евсино. Из



них 500-600 вооружены винтовками и берданами. Настроение бандитов подавленное.
По дополнительным сведениям, в д. Аромашево сконцентрированы
десять тысяч бандитов из рассеянных отрядов 18 волостей. Много бандитов,
кроме того, разбежалось, побросав оружие по своим деревням. Оставшиеся решили
драться до последнего, но не сдаваться, говоря, что если есть Бог, то
деревня не будет взята красными. В деревнях возводятся новые баррикады, исправляются
старые.

Северный район

По донесениям тов. Циркунова, по сведениям пленных, в Тобольском районе
произведена насильственная мобилизация от 18 до 35 лет. Сформированы
полки: 1-й добровольческий, конный казачий, Абалакский северный и ещё
два каких-то полка. В казачьем имеется более ста трёхлинейных винтовок.
Полк разбросан по деревням Уваровской, Бегишевской, Дубровной и Карагайской
волостей. Пехотные полки вооружены наполовину. В районе Тобольска и
Тары действуют два полка бандитов (наименование не указано). В Тобольске
из тюрьмы освобождены арестованные и назначены на командные должности.
Выброшен белый флаг с лозунгом «С нами Бог и сибирское крестьянство»,
открыта свободная торговля. Крестьянство запугано, идёт в отряды под
угрозой оружия. НР 810.

Начштаба Печенин, военком Корняков».

Из Тобольского главного штаба Народной повстанческой армии по всей
губернии разлетались сводки боевых действий.

«Тобольск, 7 марта 1921 г., 11 час.

Юго-восточный фронт

В Загваздинском и Карагайском районах без перемен. Противник держится
пассивно. Наши части спешно организуются в боевые единицы. В то же время
отряды казаков, ведя смелую разведку и поднимая по пути партизанское движение,
проникли уже в пределы Тарского уезда, где завтра ожидается занятие
крупных населённых центров и усиление партизанского движения.



Южный фронт

Все атаки противника значительными силами при 4 пулемётах на село
Аромашево отбиты с большим уроном для противника, который поспешно
отступил на юг, оставив патроны и 20 штук винтовок. Преследование продолжается.
Можно надеяться, что лихие аромашевцы надолго отбили у коммунистов
охоту к наступлению. Взятые у Аромашево пленные красноармейцы
организуются в особый добровольческий отряд.

Западный фронт

В районе Ярково без перемен. В Тавдинском направлении поиски и столкновения
разведчиков. По самым достоверным сведениям, район Тавды свободен
от коммунистов вплоть до Туринска, который они оставили, уходя на север.
На днях ожидается широкое партизанское движение в тавдинских волостях,
куда посланы наши агитаторы и вооружённый отряд.

Северный фронт

Наши части энергично продвигаются на север от Реполово к с. Самарово.

Тобольский главный штаб Народной Армии».

«Тобольск, 8 марта 1921 г, 11 час.

Северный фронт

Нашими частями занято с. Самаровское. Противник боя не принял и в панике
бежал, оставляя по дороге своих людей, бросая оружие. Вышедший из Сургута
отряд коммунистов разбит в с. Зенково. Дальнейшее продвижение наших
частей в направлении на Берёзов и Сургут продолжается.

Из Самарово при отступлении коммунистами были взяты заложники в
числе 15 человек, которые были убиты около с. Троицкое, трупы разрублены и
брошены в прорубь. Фамилии несчастных жертв выясняются.

Из Самарово коммунистами увезены все телеграфные аппараты.

Тобольский главный штаб Народной Армии».

 «Г. Тобольск 10 марта 1921г, 11 час.



Северный фронт.

Успешное продвижение наших частей в направлении к Берёзову продолжается;
при отступлении коммунисты расстреливают заложников.

8 марта партизанским отрядом Змановского взят г. Сургут.

Южный фронт

Упорные атаки коммунистов на Аромашевском направлении отбиты со
значительным для последних уроном. Противник пытается снова перейти в
наступление.

Тобольский главный штаб Народной Армии».

Официальное сообщение командующего Петропавловским повстанческим
фронтом Ишимского уезда Морева - Шабалинскому, Забошинскому и Няшенскому
сельским штабам Орловской волости. 11 марта 1921 г.

«Сообщаю, что при сильном натиске коммунистов был оставлен ряд селений
в виду наших легкодушных крестьян-повстанцев, а именно: Боровской
волостью, согласившейся на ласковые слова, был открыт фронт, и нашим ничтожным
отрядом, при большом натиске коммунистов, пришлось отдать
ряд селений в кровавые руки варваров-коммунистов. При занятии этих селений
коммунисты разделались очень хорошо с их стороны. Когда наши силы
собрались с духом и вытеснили варваров вон и посмотрели на их проделки, то
обнаружили, что в селе Глубокое убито 80 человек крестьян, коих складывали
в костры, а женщин мучили и издевались над ними. Одну женщину замучили до
смерти и для своего оправдания взяли её и подвесили в петлю, как будто она
сама удавилась. Все яйца, масло, птицу, зачистили всю муку, голодных лошадей
и т. д. В селе Налобинское тоже проделывали такие случаи: из ящиков
всё лишнее отобрали. Захотелось им в церковь, а там был сторож, который
закрыл двери на крючок. Они сторожа убили, а храм обобрали. Забрали много
денег и много ещё кое-чего. И так вот в каждом селе оставляют горы трупов и
одно то, что нами уже описано выше.

Командующий Петропавловским фронтом Морев.

Врио адьютанта Мандрыгин».



Приказ № 5 Главного повстанческого штаба Ишимского фронта.

«С. Окунёво, 12 марта 1921 г.

1. Приказываю всем командирам полков, командирам рот немедленно принять
меры для ознакомления с военной тактикой, а также и с военной дисциплиной,
вменить в обязанность всем солдатам, чтобы отнюдь ни один не ослушивался
своего начальника. Со всех солдат, кои не согласны с подчинением
командирам рот, а также и дальнейшей инстанции, снимать допрос, почему
не согласны, и доставлять материалы в Главный штаб в с. Окунёво.

Основание: постановление общего собрания от 8 марта 1921 г.

2. Проведение дисциплины возможно провести через ваших солдат с применением
мер, как то: за каждые проступки должны налагать свои более
строгие наказания.

3. Приказываю в самом срочном порядке представить сведения о количестве
командного состава, как командиров полков, батальонов и рот, с указанием
имени, отчества и фамилии, и прежней занимаемой должности, и в
каких частях.

4. Ввиду участившихся случаев шпионажа коммунистов приказываю всем
ответственным лицам принять самые строгие меры к выслеживанию и ловле
шпионов, каковых представлять в следственную комиссию Главного штаба.

Главнокомандующий Ишимским фронтом Атаманов».

К середине марта обстановка на территории, занятой повстанцами, настолько
обострилась, что партийно-советское руководство Тюменской губернии
было вынуждено отправить телеграмму в ЦК РКП(б), президиум ВЦИК и
заместителю Реввоенсовета республики Э.М. Склянскому.

«Тюмень, 11 марта 1921 г.

На заседании президиума губкома РКП, губисполкома, собрании активных
работников городской организации РКП решено обратиться к вам с объективным
изложением создавшейся в губернии обстановки и вытекающим отсюда
соответствующим представлением о немедленном принятии необходимых
мер. Предыдущее наше обращение к вам о положении с вопросом о подчинённости
Тюменской губернии в военном отношении, а также ряд специальных



извещений от других органов поставили вас перед фактом контрреволюционных
беспорядков, имеющих место на территории нашей губернии. Беспорядки,
начавшиеся с 1 февраля, охватили Ишимский, Ялуторовский, Тюменский,
Тобольский, частью Туринский, теперь имеют тенденцию охватить и
остальные два северных уезда - Берёзовский и Сургутский.

Положение к моменту отправления данной телеграммы таково: в Ишимском
уезде в руках бандитов находится ещё 27 волостей, в Ялуторовском в
отдельных местах группировки противника, Тобольский уезд с городом Тобольском
с 22 февраля в руках бандитов, в Тюменском уезде противник, весьма
укрепившийся, занимает уже целый месяц несколько волостей по тракту
Тюмень-Тобольск, находясь от Тюмени на расстоянии не свыше 80 вёрст, в
северной части Туринского уезда - волнение в трёх волостях.

В пределах Тюменской губернии не имеется в нашем распоряжении ни реальной
силы, ни вооружения, ни обмундирования, ни боеприпасов. Присланный
из Казани полк оказался не боеспособным, частями переходит на сторону противника
в полном вооружении. Командование Сибири не принимает никаких
серьёзных мер к ликвидации беспорядков. Высшее военное командование центра
перекидывает Тюменскую губернию - в смысле военного подчинения - то Сибири,
то Уралу, окончательно деморализуя комсостав. Положение становится
серьёзным, поскольку ликвидация беспорядков приняла затяжной характер:
придётся признать в этом году в губернии крах посевной компании, конец лесозаготовительных
работ, крах массового лесного сплава с северных рек, крах
навигации, лишение центра России хлебозапасов, рыбы, пушнины и прочее.

Наконец, дальнейшее игнорирование вопроса о ликвидации беспорядков в
Тюменской губернии повлечёт за собой создание Северного фронта, ибо повстанцы
могут получить поддержку заграницы через бухту Находка, что в
Обской губе, и через Обдорск.

Настойчиво, решительно требуем от вас немедленного принятия всех необходимых
мер для быстрейшей ликвидации беспорядков в смысле соответствующего
воздействия на Сибирское военное командование, в смысле непосредственной
помощи с вашей стороны. Нужны реальные силы, вооружённые,
обмундированные, боеприпасы. Нужна помощь партсилами: ЦК партии в данный
момент ни в каком случае не может принять других мер, как посылки не
менее 100 работников в Тюмень средней и более высокой квалификации. Убыль
в парторганизации Тюменской губернии огромна: в Ишимском и Ялуторовском
уездах погибло более 50% партсостава, в других уездах также значительные



потери. В общем и целом потери превышают 1500 человек и всё время увеличиваются.
Вся же губорганизация насчитывает с кандидатами 7 тысяч человек
на 1,5 миллиона населения и огромную территорию свыше миллиона
квадратных вёрст. Работа предстоит колоссальная: партийно-советские аппараты
разрушены, во многих волостях члены партии поголовно уничтожены,
75% всего состава продработников уничтожено. Свои силы необычно бедны,
слабы: без помощи центра все попытки наладить снова партсоветскую жизнь
губернии безнадёжны. Просим, каково бы ваше решение ни было по возбужденным
вопросам, сообщить нам всё, что вы можете и не можете предпринять:
неопределённость и неизвестность усугубляет тяжесть положения.

Члены ВЦИК:

Секретарь Тюменского губкома РКП С. П. Агеев, председатель губисполкома
С. Новосёлов».

Телеграмма начальника штаба 85-й стрелковой бригады М. С. Печенина
начальнику штаба помглавкома по Сибири.

«Ишим, 12 марта 1921 г.

Доношу, что на 12 марта состоит в доме лишения свободы гор. Ишима
повстанцев 1954 человека, заложников -126 человек. №1040.

Начштаба Печенин, военком Корняков».

Телеграмма тюменского губвоенкома П. М. Хрусталёва начальнику штаба
помглавкома по Сибири Ф. М. Афанасьеву и командующему войсками Приуральского
военного округа С. В. Мрачковскому.

«Тюмень, 14 марта 1921 г.

Вторично ставлю вас в известность, что положение северного района
Берёзов-Сургут-Обдорск в силу развернувшихся военных действий с каждым
днём усугубляется. Противник из района Тобольска продвигается на север,
Самарово эвакуировано. Наши берёзовские и сургутские отряды в дальнейшем
окажутся небоеспособны за отсутствием вооружения и патронов, бессильны
сопротивляться, если будет допущено занятие бандитами Сургута,
Берёзова и Обдорска. Это создаёт сложную обстановку для нас и широкую
возможность действий в будущем бандитам. Посему настоятельно считаю



необходимым срочную переброску в распоряжение Березовского и Сургутского
увоенкомов 500-400 винтовок и достаточного количества патронов, а также
хотя бы небольшую воинскую силу. Маршруты переброски: Томск-Нарым-
Сургут и Екатеринбург-Верхотурье-Берёзов.

О последующем распоряжении прошу мне сообщить. №35/ш.

Губвоенком Хрусталёв, губвоенрук Ростковский».

Из оперативной сводки штаба помглавкома по Сибири.

«Омск, 14 марта 1921 г, 18 час.

Тобольский район

Северная тобольская группа занимает Сухоруково, что 330 вёрст севернее
Тобольска. Противник наступает с юга превосходными силами. Отряды, наступающие
по трактам из районов Ишима и ст. Голышманово на Тобольск,
с боем заняли 13/3 д. Малиновская, что 120 вёрст юго-восточнее Тобольска,
и Истяцкое, что 150 вёрст юго-вост. Тобольска, продолжая наступление на
Ашлыкское и слободу Чёрная. Рота Казанского полка, наступавшая 12/3 из
Южаково на д. Ярковская, отбита повстанцами. 13/3 Казанскому полку приказано
наступать на Ярковское. Учшкола терполка 13/3 после шестичасового
боя заняла Чёрный Яр, что 85 вёрст юго-зап. Тобольска.

Тюменско-Ялуторовский участок

187-й полк, продолжая наступление, 13/3 с боем занял деревни Одино и
Плоская, оба пункта около 45 вёрст южнее ст. Омутинская, продолжается
наступление на Армизонское.

Ишимский боеучасток

Для усиления действующих в районе Пегановского отрядов и взятия последнего
выступил из Ишима 13/3 188-й стрелковый полк.

Петропавловский боеучасток

Первый батальон 249-го полка после боя занял д. Налобинская, что севернее
Петропавловска 40 вёрст. По занятии нами последней повстанцы пыта



лись вновь захватить Налобинскую, но потеряв 150 человек убитыми и 30
пленными, были отброшены, нами захвачен один пулемёт «Шоша», 40 винтовок.
На части 250-го полка, занявшего д. Песьяново, что 35 вёрст севернее
ст. Мамлютка, повстанцы вели наступление со стороны Каменского, но,
встреченные нашим огнём, оставив 90 человек убитыми и ранеными, отошли
обратно. По не проверенным данным, частями третьего батальона 249-го
полка занята д. Бутыринское, что 50 вёрст севернее ст. Петухово. Второй
батальон 209-го полка 12/3 занял деревни Денисово и Вознесенская, что 60
вёрст севернее ст. Петухово. Частями южной группы заняты с боями деревни
Михайловская, Троицкая, Архангельский, Семипольское, Дмитровское, что 40-
150 вёрст юго-зап. Ст. Мамлютка; причём повстанцы, пытавшиеся контратакой
захватить Троицкую, были отбиты.

Кокчетавский район

12/3 после упорного боя частями 233-го полка занята ст. Лобановская.
Повстанцы продолжают вести атаки со стороны Челкарской и Имантаевской.
Наши потери при взятии ст. Лобановская - 40 убитых и 90 раненых.
Наши части, наступавшие на пос. Челкарский и Еленинский, принуждены
были отойти обратно, потеряв 19 убитыми и 33 ранеными и 35 лошадей. В
остальном без перемен. №926/оп.

Начоперупрсиб Бежанов, военком Вележев».

Телеграмма председателя Обдорского ревкома А. В. Протасова-Жизнева
помглавкому по Сибири.

«Обдорск, 15 марта 1921 г.

В ночь на 14 марта бандиты превосходными силами атаковали наши отряды
в районе юрт Карымкары, что 90 вёрст южнее Кондинска, нанесли нам
тяжёлые потери. Наши отряды отошли к Берёзову, штаб переезжает в Берёзов.
Расстреляны все патроны, резервов нет, задерживать противника нечем,
у оставшейся части отряда налицо признаки паники. Необходим срочный
нажим в тыл бандитов со стороны Сургута и Чердыни. В противном случае
бандиты могут в короткий срок занять весь край без сопротивления за совершенным
отсутствием боеприпасов у нас. №5/оп.

Обдорский севтобсоввоенревком Протасов».