Толкачи

Толкачи

В самом начале данного "повествования" хочу сказать, что в великом и могучем русском языке имеется масса значений слова "толкач". Например, на воровском жаргоне оно означает "скупщик краденого", на морском транспорте так именуют суда, толкающие несамоходные баржи перед собой или за собой, а на железнодорожном - локомотивы в хвосте поезда, помогающие ведущему локомотиву.

Но я далее буду рассказывать о людях, которых называли "толкачами" в советское время, и имели при этом в виду снабженцев, действовавших в интересах предприятий, на которых они работали, в специфических условиях плановой экономики. При этом я вовсе не считаю, что эта экономика была плохой, так как у нее была масса достоинств, но, естественно, у нее были и свои недостатки. К числу таких недостатков относилась и невозможность спланировать все абсолютно, вплоть до мельчайших подробностей. В результате, у промышленных предприятий возникали такие ситуации, когда им планировали, например, выпуск продукции на май, а получение комплектующих изделий - на август. В таких случаях, для спасения создавшегося положения, приходилось обращаться за помощью к индивидуумам, которые могли договориться с предприятиями-поставщиками комплектующих изделий об отгрузке этих самых комплектующих гораздо раньше запланированного Госпланом срока. Такая задача была невероятно сложной, но, тем не менее, она решалась "толкачами", чаще всего, весьма успешно.      

В течение многих лет работы в проектных и конструкторсих организациях, мне приходилось довольно часто бывать на заводах-изготовителях с целью согласования с ними наших проектных решений. Естественно, это требовало больших затрат времени не только на сам процесс рассмотрения заводчанами нашей проектной документации в их отделах согласований, но и на просиживание штанов в "предбанниках" заводоуправлений в ожидании приема. В этих помещениях всегда было много людей, приехавших на переговоры не только с персоналом отдела согласований, но и с сотрудниками отдела сбыта готовой продукции, и даже с главным инженером или с директором предприятия. Многие из них были именно теми, кого в те годы называли "толкачами". 

Данное слово нередко произносили с оттенком неприязни. Я думаю, что эти люди совершенно не заслуживали такого негативного отношения. Мало того, по моему мнению, их деятельность была тогда исключительно полезной для нашей страны. Во время нахождения в "предбанниках" в ожидании приема, мне поневоле случалось общаться с "толкачами".  Могу даже сказать, что я рад тому, что мне тогда удалось лично познакомиться с такого рода хваткими ребятами со всего Советского Союза. Все они прекрасно знали друг друга, так как встречались на разных заводах СССР. 

В нашем мире имеется немалое количество людей, которые, по причине наличия у них таких неприятных специфических свойств характера, как высокомерие, чванство, брезгливое выражение лица, зависть и тому подобное, умудряются превращать всех встречных и поперечных в своих врагов. 

Но, к счастью, в этом же самом мире присутствует и энное количество индивидуумов с такими прямо противоположными особенностями их характеров, как добродушие, дружелюбие, обаятельность, доброта, доброжелательность, жизнерадостность и улыбчивость, которые умеют в мгновение ока превращать тех же самых встречных и поперечных в своих закадычных друзей.

Именно к этой второй группе добросердечных людей и принадлежали почти всегда профессиональные "толкачи". Во всех городах, где они бывали в командировках, "толкачи" моментально заводили нужные знакомства среди администраторов гостиниц, метрдотелей ресторанов, швейцаров, кассиров железнодорожных вокзалов, автовокзалов и аэропортов. У них все было, как тогда говорилось, схвачено. И, в основном, это достигалось всегда почти бесплатно, хотя им, конечно, выделялись небольшие по тем временам средства "на представительство". 

В свое время была необычайно популярна "Ковбойская" песня (музыка Альберта Гарриса на слова Юрия Цейтлина), исполнявшаяся солистами оркестра Эдди Игнатьевича Рознера, знаменитого трубача, скрипача и бэнд-лидера. Текст этой песни имел два варианта:
1. "Для чего красотку красть? Ее можно просто так уговорить!"
2. "Для чего красотку красть? Ее можно красотой своей пленить!" 
Оба варианта, как нельзя лучше, подходят к описанию работы "толкачей". Они могли кого угодно уговорить или добиться своего, пленив человека обаянием и даже своей красотой.

Однажды я лично ощутил чрезвычайную доброжелательность, исходящую от такого "толкача", с которым я познакомился в предбаннике предприятия в Воронеже. После моего довольно длительного с ним общения, я попал к заводчанам, успешно выполнил свою задачу, после чего вновь подошел к нему, чтобы попрощаться. Увидев озабоченное выражение моего лица, он спросил: "Неудача?". Я ответил, что с заданием по командировке все в полном порядке, но меня очень беспокоит проблема ночлега, так как мой вылет на самолете состоится завтра, а в гостиницах мест нет. Он рассмеялся и сказал: "Подожди меня, я сейчас решу здесь свои проблемы, а потом поеду с тобой в город и обязательно устрою тебя в гостиницу". 

Так оно и случилось. Он решил у главного инженера завода свои задачи, поехал со мной в самую центральную гостиницу Воронежа, где, немотря на стоящий в ее холле бронзовый "монументик" со словами "Свободных мест нет", моментально "выбил" мне одноместный номер на предстоящую ночь. 

А теперь попробую плавно перейти к описанию замечательной личности - Иршата Иногамджановича Иногамджанова, руководящего работника "Главсредазирсовхозстроя" (этому Главку непосредственно подчинялся наш проектный институт «Cредазгипроцелинстрой»), исполнявшего роль своего рода крупномасштабного «толкача».

Деятельность нашего Главка была чрезвычайно многогранной. Сейчас я расскажу только об одном направлении его работы, напрямую имевшего отношение к теме данного «повествования». В номенклатуре объектов, строящихся подразделениями «Главсредазирсовхозстроя», было немало промышленных предприятий, таких как, например, домостроительные комбинаты, заводы железобетонных изделий, гравийно-сортировочные комплексы, проектирование которых осуществлялось нашим институтом, а комплектование оборудованием и материалами велось союзными комплектующими организациями типа базирующегося в Москве «Союзглавсельстройкомплекта». 

Наш институт выполнял проекты такого рода объектов в соответствии с договорами, заключенными с дирекциями строящихся промышленных предприятий (ДСПП), которые, фактически, не имели отношения к их комплектованию оборудованием и материалами, поэтому в договорах на проектирование не всегда учитывались особенности требований комплектующих организаций по срокам предоставления им заказных спецификаций, а также согласований на применение оборудования с заводами-изготовителями. 

Для того, чтобы в кратчайшие сроки устранять все возникавшие разночтения и разногласия, Главк создал в своей структуре должность куратора, ответственного за весь ход работ по проектированию и комплектованию оборудованием и материалами строящихся промышленных предприятий. При этом кандидатура Иногамджанова на эту должность оказалась чрезвычайно удачной. 

Иршат Иногамджанович Иногамджанов был инженером-строителем, получившим некогда прекрасное образование в московском ВУЗ’е и, несмотря на свою инвалидность (у него не было одной руки), сумевшим обзавестись огромным опытом работы по своей специальности на стройках и в ташкентском домостроительном комбинате. 

Обладая чрезвычайно ясным умом, он великолепно ориентировался в тонкостях проектной работы, моментально и очень правильно реагировал на возникавшие проблемы и сложности. При взаимодействии с проектными отделами нашего института, он, фактически, выполнял роль своего рода «толкача», добиваясь от нас неукоснительного и очень быстрого выполнения требований союзных комплектующих организаций по заказным спецификациям и согласованиям технических решений на применение определенных видов оборудования с заводами-изготовителями.

Некоторые начальники отделов буквально ненавидели его за вмешательство в их работу, мешающее им спокойно существовать. У меня с ним, наоборот, наладились превосходные отношения, так как я понимал, что его требования всегда соответствовали успешному ходу проектирования и не менее успешной защите интересов Главка в московских комплектующих организациях. По этой причине наш отдел стремился к тому, чтобы срочно решать все возникавшие проблемы, составлять, несмотря на трудности, заказные спецификации задолго до наступления договорных сроков, и досрочно согласовывать проектные решения с заводами-изготовителями.  

Но временами и нам приходилось обращаться к нему за помощью. Дело в том, что мы работали на основании заданий, получаемых от смежных отделов, в которые включались все нужные нам исходные данные. Когда Иногамджанов обращался к нам с требованием ускорить работу, мы тут же запрашивали у смежных отделов необходиме нам сведения, но вовсе не всегда получали от них положительный отклик. В таких случаях Иршат Иногамджанович, после нашего к нему обращения, своей мощью немедленно «продавливал» выдачу нам всех необходимых для нас исходных данных. 

Взаимодействие Иршата Иногамджановича с нашим институтом было только средством для достижения основной цели, поставленной перед ним руководством «Главсредазирсовхозстроя»: своим участием в работе союзных комплектующих организаций добиваться выделения необходимого оборудования и материалов для комплектации промышленных предприятий, подлежащих строительству нашим Главком. Иногамджанов в такие периоды времени безвылазно находился в Москве и всегда триумфально добивался стопроцентного положительного решения всех поставленных перед ним задач.

Но вновь вернусь к теме наших взаимоотношений с Иршатом Иногамджановичем. У меня с ним возник своего рода «симбиоз». Он стал со временем чрезвычайно прочным, причем еще более усилился после одного курьезного случая. Всякий раз, бывая в нашем институте, Иногамджанов непременно заходил в наш отдел, чтобы, как он говорил, засвидетельствовать свое почтение по отношению к нам. Однажды он заскочил в мой кабинет во время обеденного перерыва, и внезапно обнаружил, что я читаю польскую газету «Kurier Polski». Иршат Иногамджанович был совершенно потрясен этим фактом. Если бы я читал англоязычную газету типа «The Moscow News» или «Daily Worker», он счел бы это рядовым явлением, так как тогда многие пытались изучать английский язык. Но знание польского языка в наших краях в то время было из ряда вон выходящим событием. Его уважение по отношению ко мне выросло многократно и, как это ни удивительно, положило начало нашим чрезвычайно теплым взаимоотношениям на очень долгие годы, которые сохранились и в довольно трудные времена после развала Советского Союза, последовавшего за этим расформирования нашего Главка и крушения всей системы проектных институтов.

Иногамджанов приходил повидаться со мной в те организации, в которызх я работал англоязычным переводчиком в 90-е годы, а затем стал приходить и ко мне домой. Он был старше меня примерно на двадцать лет, поэтому через некоторое время стал серьезно болеть, и перестал выходить из дома. Наше общение продолжалось уже по телефону. Он всегда весьма сильно интересовался мировыми новостями, и я стал выполнять роль его персонального «Информбюро», ежедневно готовил для него своего рода «пресс-релизы» о важнейших событиях, имевших место на пространстве всего земного шара. У меня тогда еще не было Интернета, но была спутниковая антенна, направленная на европейскую спутниковую группировку «Hotbird». Мое знание иностранных языков дало мне возможность обеспечивать его свежайшей объемной новостной информацией. Так продолжалось немало лет. 

Но наступил момент, когда у меня раздался звонок телефона и, подняв трубку, я услышал голос его младшего сына, который сообщил мне о том, что только что состоялись похороны Иршата Иногамджановича, умершего в возрасте 93-х лет, и о том, что он, перед самой своей кончиной, попросил сына позвонить мне после его ухода в мир иной, и обязательно поблагодарить меня за то, что я многие годы поддерживал его душевное равновесие своим общением с ним и своими «пресс-релизами». Я был очень тронут этим звонком, и до сих пор благодарен Судьбе за то, что она свела меня в свое время с неординарным человеком — Иршатом Иногамджановичем Иногамджановым.

Борис Пономарев