Печальная тайна демократии и свободы

          (В связи с впечатлениями от событий 1990-х гг.)

    В данном очерке содержится доказательство той мысли, что свобода в её современном понимании (как суверенность, независимость человеческой личности) есть проявление бессознательного влечения человеческого рода к духовной, а следовательно  -  и физической смерти.               
               
                СОДЕРЖАНИЕ
              1. Как было в давние времена?
              2. Возникновение авторитаризма
              3. Буржуазия переворачивает «вертикаль» в                «горизонталь»
              4. Вся власть народу
              5. Демократия как наилучший строй
              6. Но кому-то демократия не нравится
              7. «Я», «Мы» и власть             
              8. Деньги вместо Бога
              9. Об отрицательном естественном отборе
             10. И свобода, и власть  -  в  деньгах
             11. Президентом  -  только  два раза
             12. Бессмертие коррупции
             13. Об оппозиции государству
             14. Об оппозиции морали
             15. Подлинная суть «свободы, равенства, братства»
             16. Социализм как противоположность демократии
             17. Надежды на спасительность демократии
             18. Немыслимый парадокс
             19. К какому пределу движется демократия
             20. О перерождении мечты в СССР
             21. Два типа свободы
             22. Свобода при советском социализме
             23. Причины  «сталинских репрессий»
             24. О  пользе демократии  для  СССР
              25. Историческое «опоздание» советского строя
             26. Заключение
            
            1. Как было в давние времена?
      
     В течение десятков тысячелетий  -  времени существования на земле homo sapiens  (человека разумного)  -  вплоть до исторического Нового времени высшая власть в государстве народом (или его выдающимися представителями) не избиралась. Она считалась данной свыше Господом Богом определённому аристократическому роду (семье), и в связи с религиозной верой и  -  ещё более того  -  тысячелетней традицией право данного аристократического рода на высшую власть не подвергалось никакому сомнению. Тысячелетней традицией также предусматривалась передача этой высшей власти путём наследования по линии родства. Иначе говоря, власть в государстве принадлежала не народу в лице государя (как исполнителя народной воли), а собственно государю как исполнителю Божьей воли. И в течение примерно пятнадцати тысячелетий человеческой истории этот принцип признания за высшим аристократом в государстве права на власть как права неотъемлемого, абсолютного, вечного, не подвергаемого никакому сомнению  -  этот принцип приобрёл в человеческой психологии форму врождённого инстинкта. Этот инстинкт явился частью более общего человеческого инстинкта  -  выстраивать свое общество (свой социум) строго иерархически, в форме пирамиды, на вершине которой  находится данный Богом властитель, а далее, книзу, по ниспадающей, располагаются незыблемые сословия: аристократия, духовенство, силы правопорядка, воинство, чиновничество, ремесленничество, крестьянство, рабы и т. п. При этом инстинкт  страха перед социальным хаосом  предотвращал возможность перехода человека из одного сословия в другое.
    Отсюда очевидно, что и социальная сословная пирамида, и вечная несменяемость высшей государственной власти в стране были явлением объективным, почти природным. И существовали они в силу прочного инстинктивного  общественного согласия. При этом высшая власть, дарованная «верхушке» социальной пирамиды самим Господом Богом, в силу этого факта считалась священной. Однако обладание этой властью отнюдь не развязывало рук властителю. Напротив, будучи «под Богом», он, как никто иной, был обязан неукоснительно исполнять законы, данные Господом Богом всему человеческому роду. Да, любое его повеление было «священным», но, тем не менее, он был обязан неукоснительно заботиться о благоденствии своих подданных. Это был его священный долг.

            2. Возникновение авторитаризма
   
     Но человек  -  это единственное в живой природе существо, непрерывно эволюционирующее в области деятельности мозга. На заре истории человек как член племени не отделял своего  «Я» от всеобщего «Мы», он инстинктивно был един со своим сообществом, «Я» и «Мы» были для него практически едины. При этом  «Мы», то есть община  -  это не было простое механическое собрание всех членов общины, отнюдь нет, напротив, как и у прочих видов животной фауны, община, то есть «Мы», обладала своей собственной коллективной душой. Обладание этой душой проявлялось в том факте, что в комплексе инстинктов индивида всегда присутствовал инстинкт «коллективизма» , то есть непрестанного влечения друг к другу, к соединению всех индивидов  в одно множественное духовное целое.
     Но с течением исторического времени у человека развился интеллект до такой степени, что человек приобрёл способность неограниченного воображения. Он приобрёл возможность мысленно смотреть на себя со стороны как на некого «другого». Он стал осознавать своё «Я» как отдельное от «Мы», и поэтому стал воспринимать весь свой род как внешний и противостоящий ему социум, требующий от него отказа от излишнего стремления к самосохранению.  Человеческое индивидуальное «Я» постепенно стало противостоять родовому, всеобщему «Мы». Родовое «Мы» было альтруистическим, жертвенным инстинктом и поэтому, будучи инстинктом, содержалось в психике любого индивида и проявляло себя в виде голоса совести. Но «Я» зиждилось на инстинкте самосохранения, и с развитием мышления и воображения это эгоистическое «Я» постепенно, но неизменно возрастало в своей активности, и в своём противостоянии  жертвенному «Мы» увеличивало свой объём воздействия за счёт ослабления силы инстинктивного «Мы».
     Первоначально в социальной сфере возросшая сила «Я» проявила себя во всё возраставшей степени эксплуатации вышестоящим сословием сословия нижестоящего. Человеческий социум в пределах каждого государства стал раздираться внутренними противоречиями между властвующими и подвластными, и с целью предотвращения хаоса высшая власть  устанавливает режим, позже названный «абсолютизмом», «авторитаризмом», «диктатурой», «тоталитаризмом» и т. п. И сообщество в своём большинстве соглашается на этот деспотизм по двум причинам: во-первых  -  из страха перед неизбежным  социальным   хаосом и, во-вторых,  в силу глубоко укоренённого в психике инстинкта подчинения высшей власти, ниспосланной верховному лицу Богом. Этот крайне деспотический социальный строй имел свою опору в сохраняемой незыблемо сословной пирамиде, освящённой тысячелетиями. Каждое вышестоящее сословие по-прежнему господствовало над нижестоящим, то есть высшее сословие было «сильнее» низшего. В обществе царило всеми негласно признаваемое очевидное неравенство, и поэтому любое низшее сословие было лишено тех возможностей (т. е. свобод), которыми обладало сословие высшее.

3. Буржуазия переворачивает «вертикаль» в «горизонталь»

     Но вот настал «буржуазный век», с первым промышленным переворотом (в 18-м веке) пришло Новое время, и важнейшей приметой этого времени оказалось стремительно растущее господство денег над всеми прочими причинами, побуждающими людей к  активной деятельности. Деньги оказались изумительным результатом эволюции человеческого интеллекта. Данный интеллект вначале породил разделение труда, но чтобы  разделение труда могло развиваться беспрепятственно, возникли и деньги. И вскоре деньги приобрели магическую силу и власть над человеком. Поклонение деньгам тайно, негласно стало вытеснять поклонение Богу, Богом  данным традициям и всему прежде незыблемому миропорядку. Почему?
     Потому что обладание крупными деньгами делало их «низкого» обладателя материально более сильным, чем более бедного представителя более высокого сословия. Но, тем не менее,  поначалу представитель более высокого сословия был «социально» более сильным, нежели разбогатевший буржуа из простонародья. Аристократ обладал властью и правами, возносившими его над буржуа. Для всё возраставшего в численности и денежной мощи «третьего сословия» невозможность войти во власть в обществе и изменить законы и традиции в свою пользу  -  эта невозможность стала, в конце концов, невыносимой.      
    И (с подачи свободомыслящих философов) «третьим сословием» была проведена идеологическая подготовка грядущих перемен: традиционная социальная пирамида, делящая людей на сословия, была объявлена несправедливой, поскольку она лишала  людей низших сословий тех свобод, которыми обладали люди высших сословий. А для человека главным залогом его возможностей является именно свобода.
      Но на каком основании необходимо отменить сословия? На том основании, что люди на самом деле равны. Они рождаются, не имея ещё никаких заслуг, голыми и беззащитными, т. е. равными. Поэтому все их отношения друг с другом должны основываться на  принципе социального равенства. Только в этом случае будет торжествовать справедливость.
     Но чтобы человек в условиях объявленных свобод не использовал слишком много свобод в ущерб другим людям, каждый такой человек и общество в целом должны исповедовать принцип человеческого братства. И вот во имя этих принципов в человеческом обществе (в Западной Европе с Францией во главе) совершается буржуазная революция 1789 года, целью которой является осуществление в реальности лозунга «Свобода, равенство, братство». Социальная сословная вертикаль заменяется социальной бессословной «горизонталью».
     Это, конечно, происходит в сфере юридических прав граждан данного государства. В материальной и экономической сферах остаётся имущественное неравенство, в связи с чем скрытое сословное деление общества на богатых и бедных, на горожан и крестьян, на частных лиц и чиновничество и т. п. остаётся.
     Но главным явлением, перевернувшим социальные отношения, явилось превращение социальной вертикали в горизонталь.

                4. Вся власть народу

   Это означало, что высшее лицо в государстве, долженствующее осуществлять власть, юридически теперь уравнено с любым гражданином данного государства на основе провозглашённого принципа всеобщего равенства. Это лицо теперь не «священнее» остальных граждан, оно уже не посредник между Богом и людьми.
    На основе какого же принципа этот рядовой человек мог бы быть наделён высшей государственной властью? Ведь стало невозможным определить, кого сам Господь Бог считает достойным высшей власти.
     Выход был найден. Отныне власть будет дароваться определённому лицу не Богом, а самим народом. Сам народ путём всеобщего свободного голосования должен будет избирать наиболее достойного из нескольких кандидатов на этот пост. Именно народ данного государства будет избирать лицо, которому он, народ, желает вверить высшую власть над собой, но при очень важном условии  -  что власть будет осуществляться  этим лицом в соответствии и на основе тех законов, которым данный народ согласен подчиняться. Таким, и только таким образом сможет править высшее лицо  -  оно посредством своего функционирования будет в действительности осуществлять не свою власть, а власть и волю народа  -  подлинного законодателя. Всё, что ни будет важного происходить в стране, будет осуществляться по властному повелению высшего лица только после предварительного одобрения со стороны самого народа в лице его представителей в высшем законодательном  органе.
     Таким образом, незыблемыце и вечные законы, «данные Богом», отметены в сторону. Теперь люди будут подчиняться своим собственным законам, а значит, и менять их будут по своему усмотрению.
     Такой социальный строй, при котором высшая государственная власть избирается народом этого государства и в своём функционировании подчиняется только «конституции», т. е. тем законам, с которыми согласен народ данного государства  - такой социальный строй называется демократией.     Установление такого строя явилось историческим фактом величайшего, судьбоносного значения, поскольку это  -  подлинный переворот в отношениях между человеком и властью.
     При прежних отношениях власть в виде Господа Бога и его «помазанника» господствовала над человеком и была «сверху», над ним. Человек и всё общество, даже при несогласии, были беспомощны перед этой властью. Но теперь ситуация полностью перевернулась  -  власть более не зависит от Бога, она избирается народом и поэтому полностью зависит от якобы подвластного ей народа, она теперь «снизу», «под народом» как его «слуга», как исполнитель его воли. Вот эта «эмансипация» власти от Бога, а, следовательно, и от данных Богом «вечных», «священных» законов и превращение её в «слугу» народа есть суть демократии, и именно в этом её качестве  -  неприметном  отречении от Бога  -  таится её порок как её «печальная тайна». Эта тайна есть постепенная нравственная деградация общества, живущего по демократическим законам.   

        5. Демократия как наилучший строй

     Демократия считается наилучшим из возможных социальных строев в силу установленного в обществе равенства прав всех граждан и в силу того, что сами граждане, всё общество в целом, создают те законы, которым оно, это общество, согласно подчиняться. Якобы этот принцип заранее исключает возникновение в обществе внутренних  противоречий, а значит, и гибельного социального хаоса.  Именно из этого принципа неподчинения законам, исходящим от Господа Бога, а подчинения законам, созданным непосредственно самим обществом, проистекает принцип демократической свободы. Почему?
     Потому что является очевидностью, что в данном обществе человек социально свободен только тогда, когда господствующие, внешние ему социальные законы совпадают  с теми его внутренними законами , по которым только и может жить этот человек.
    И, казалось бы, данный социальный строй должен быть воспринят всеми человеческими обществами на Земле как самый благоприятный для людского существования. И народы, которым другие, «демократические» государства помогают в установлении у себя этого строя, должны быть благодарны им за это, а сами могут  начинать жить в подлинном благоденствии.

      6. Но кому-то демократия не нравится

      Такой внешней помощи от Запада дождались в недавнем прошлом некоторые арабские авторитарные государства. Но провозглашённая в этих государствах демократия после осуществлённой «демократической революции» в реальности принесла этим государствам социальный хаос, экономический развал и гражданские войны.
     Оказывается, что чтобы в стране установилась «демократия», граждане этой страны своим менталитетом должны прежде дорасти до восприятия демократических прав и свобод как «своих» прав и свобод. Но в менталитете народов арабских государств и по сей день господствует преданность священным традициям тысячелетней давности, и сословное разделение населения  по иерархической вертикали воспринимается ими как единственно возможное, а высшая власть в стране переходит по наследству, поскольку она дарована верховному роду Аллахом и потому несменяема и неприкосновенна. Она подчиняется законам, данным свыше Аллахом, а не придуманным «снизу» самими подданными И поэтому демократический принцип избрания над собой высшей власти не Аллахом, а самим народом для арабов непостижим и враждебен их пониманию устройства мира. Отсюда проистекает также и враждебность арабов, истово исповедующих Ислам, к евроатлантическому «демократическому» миру.
   Существует и ещё одна причина, почему внезапная смена авторитарного режима в какой-либо стране на демократию неизбежно приносит социальный хаос и бедствия вместо благоденствия. Авторитаризм, абсолютизм,  тоталитаризм отнюдь не избираются народами в качестве своего строя по недомыслию. Если в стране господствует тоталитаризм, то при всей несправедливости и ужасности этого социального строя он для данной страны естествен, а потому он  -  наилучший из возможных в силу характера взаимоотношений между её внутренними социальными  силами. Дело  в том, что государство как сообщество людей являет собой живую, множественную  духовную целостность и потому стихийно ведёт себя как  живое, духовно единое «существо». А поскольку это «существо» живо, то ему свойственна борьба за свою жизнь , а значит , прежде всего  -  за свою целостность, которая есть условие жизни. Хаос для этого «существа» означает смерть.
    Но в любом обществе происходят перемены в связи со стремлением некоторых социальных групп получить преимущество над другими. В менее развитых обществах социальные силы всегда отличаются большой массовостью и агрессивностью. Поэтому с возникновением внутри  духовно единого сообщества противоборствующих течений и группировок  возникает опасность открытого раскола общества, всеобщего хаоса  и внутренней вооружённой борьбы. Страх перед этим хаосом заставляет большинство общества смириться с жесточайшими мерами, предпринимаемыми  властью для сохранения «физического» единства общества, а значит, и для сохранения его жизни как целостности. Поэтому в данной ситуации тоталитаризм оказывается морально оправданным как последняя, крайняя мера, позволяющая обществу сохранить свою целостность, а значит жизнь. Внезапный же приход  «свободы» в виде демократии на смену тоталитаризму неизменно развязывает руки враждующим группировкам.  «Свобода» взрывает общество изнутри, порождая социальный хаос, развал, гражданские междоусобицы, гибель и бедствия миллионов. Нечто подобное произошло, например, в России в 1917 году после падения самодержавия, и в Советском Союзе в 1990-е годы с внезапным приходом демократии на смену авторитаризму.
     Но тоталитарная власть предназначена для сдерживания оппозиции и противоборствующих группировок тогда, когда они  сильны. Однако с течением времени растущий индивидуализм приводит к ослаблению и распаду в рядах политических противников, и вот именно тогда приходит время «демократии»: слабые, разрозненные, распылённые  силы оппозиции оказываются способными лишь на символические протесты, ничего не меняющие в стране по существу. Это свидетельствует о том, что современная «демократия» есть государственный строй, характерной чертой которого является хлипкая оппозиция власти и взаимная   вражда безвольных социальных  группировок, совершенно не опасных для власть имущих.
                7. «Я», «Мы» и власть

    Есть серьёзные основания для сомнений в том, что демократические права и свободы являются надёжной гарантией построения и дальнейшего совершенствования всеобщего социального благоденствия. Следует помнить, что к «демократическому» менталитету человек пришёл эволюционным путём вследствие непрерывного возрастания в его естестве инстинкта самосохранения  - «Я» в ущерб жертвенному инстинкту сохранения вида  - «Мы». Человеческому «Я» непрерывно требуется всё больше и больше «свободы» от «Мы». Ему нужны «права личности». В конце концов педалирование «прав личности» ведёт к неразрешимому  конфликту между «Я» и «Мы», между индивидом и обществом. Человеческое «Я», его «Эго» находится в непрерывном развитии, опережающем развитие инертного «Мы», и наступает момент, когда то, что выгодно индивиду, оказывается невыгодно обществу как «целостности», и наоборот, то, что выгодно обществу, оказывается невыгодно индивиду для его личного выживания. Это основополагающее социальное противоречие проявляет себя и в непрерывных противоречиях между собственно индивидами. Избрание высшей власти над собой всеобщим голосованием делает  «Я» индивида в известной степени выше этой власти, поскольку «Это Я послал вас во власть над собой! И поэтому вы должны подчиняться законам, угодным именно мне, чтобы я чувствовал себя свободным!»
     Но в более общем виде демократическая свобода понимается как полная независимость одной человеческой личности от другой и от общества в целом до тех пор, пока эта личность, стремясь к свободе, не нарушает свободу другого, то есть не нарушает принятых не без её участия социальных законов.  А социальные законы со временем всё более и более сближаются или совпадают с законами рыночными, экономическими, и прежде всего с правом частной собственности и свободного предпринимательства, и с законами денежного обращения. И в конце концов денежное обращение подчиняет себе прочие социальные законы до такой степени, что деформирует человеческую психику, подчиняя её магии денег.

                8. Деньги вместо Бога

    Деньги возникли как неизбежное следствие разделения труда. Но они давно перестали быть простым посредником при обмене товаров.  Сознанием человека они наделены свойством, магнетически воздействующим  на человеческую психику. Ввиду абсолютной невозможности прожить без денег они  давно вытеснили из сознания человека стремление жить по Божьим законам. Для современного человека деньги представляют собой могучий, почти неотразимый соблазн. Поэтому они ныне негласно обожествлены. Но их сила -  это сила гибельная, поскольку эта сила ведёт человека и всё общество к нравственной деградации.
     1) В условиях свободного рынка деньги разъединяют и противопоставляют людей друг другу как конкурирующих друг с другом производителей.
    2) Деньги и далее разъединяют людей: в условиях товарного производства для рынка продавец и покупатель  неизбежно противостоят друг другу. Один стремится продать подороже, другой  -  купить подешевле. Продавец (наёмный рабочий) желает продать свою физическую или умственную энергию подороже, но покупатель (предприниматель) стремится платить своим рабочим возможно меньше. И хозяином положения всегда является предприниматель. Так неизбежно и неискоренимо в любом рыночном обществе утверждается массовая человеческая «продажность» и основанная на ней эксплуатация человека человеком. Во взаимоотношениях людей один человек становится для другого не целью (как должно быть «по совести»), а только средством, то есть товаром. Отзывчивость вытесняется  равнодушием и отчуждением.
    3) Деньги склоняют к подлогу, лжи и обману: производитель производит продукт отнюдь не для себя, а ради тех денег, за которые этот продукт будет продан. Поэтому производителю безразлично качество его продукта, и ради сокращения производственных затрат производитель легко идёт   на подделку и подлог. К этому же его склоняет конкурентная борьба.
    4) Поскольку «деньги не пахнут», чрезвычайно облегчается путь человека к преступлениям. Ведь деньги безличны, они не раскрывают, какой  - честной или бесчестной  -  ценой они добыты. Так добродетель и грех,  благородство и подлость в конце концов уравниваются по своему достоинству деньгами.
     5) Стремление к деньгам побуждает коммерциализировать все, даже мельчайшие сферы человеческой деятельности. По этой причине растёт человеческое неравенство, поскольку именно деньги облегчают доступ к медицинским услугам или образованию. Деньги своей силой «снижают» культуру и искусство. Для привлечения возможно большего числа «покупателей» произведений искусства  -  зрителей, слушателей, читателей  -  создаются произведения и устраиваются зрелища, апеллирующие к наиболее низменным влечениям человека. Ведь чем низменнее содержание, тем больше «черни», «людей толпы» согласно платить за скабрёзные книги или за скандальные фильмы и публичные зрелища на сцене и по телевидению. При этом во имя «свободы творчества» любая цензура недопустима.
    6) Стремление человека к максимальному комфорту и к минимальному расходованию физической энергии побуждает предпринимателей ради прибыли изобретать и производить всё больше технических устройств, дающих возможность человеку жить преимущественно  сидя или лёжа и только нажимая на всевозможные педали и кнопки. В связи с этим внутренняя энергия жизни у современных людей постепенно иссякает, и человек от поколения к поколению становится физически всё более слабым. Человек как биологический вид идёт по пути деградации. Имеет место «отрицательный» естественный отбор, противоположный естественному отбору, господствующему в природе.
    7) Погоня за прибылью в условиях конкуренции побуждает  производителей  путём рекламы порождать у потребителей всё новые и новые, ранее не существовавшие потребности. Параллельно создаются соответствующие товары. Такая погоня за прибылью вызывает неудержимый рост производства новых, практически ненужных товаров. Более того, нужные и  используемые товары предлагается заменить на только что выпущенные более совершенные товары. При таких заменах прежние, ещё  годные к  использованию товары массово идут «на свалку». Этот непрерывный рост производства сверх-изобилия грозит неизбежным быстрым   истощением невозобновляемых природных ресурсов планеты Земля. Одновременно планета Земля во всё возрастающей степени отравляется отходами этого чрезмерного производства и бытовым мусором, что грозит сделать нашу Землю непригодной для жизни.
     Неизбежно возникает вопрос: существует ли такая сила в мире или в человеческом естестве, которая могла бы противостоять этой прогрессирующей деградации человеческой совести, человеческого социума и среды его обитания? С сожалением приходится признать, что нет никакой ни силы, ни инструмента, ни способа для противостояния указанной деградации, кроме всё той же человеческой совести. Но только барон Мюнхгаузен мог вытащить себя из болота за собственные волосы.
   В давние, строго религиозные времена, существовала сила, которая была способна удержать совесть от деградации, и именовалась эта сила «страхом Божьим». «Страх Божий» - это страх вечной погибели души и  наказания адскими муками, и он был внушаем верующему любым «священным» объектом, действием, явлением, законом или обычаем, поскольку (как считалось) во всём «священном»  присутствовала непосредственная Божья воля. Поскольку индивидуальная человеческая воля ничтожна перед волей Божьей, постольку «страх Божий» заставлял и бессовестного индивида робеть перед «священным». Но наука дискредитировала Бога, «священное», «святость» стали предрассудками, и деградации совести теперь ничто не мешает.


9. Об отрицательном естественном отборе

    Из вышеизложенного следует, что деньги чрезвычайно способствуют росту материального благосостояния человеческого рода, однако ведут к постепенной неуклонной духовной и физической его деградации.  Воздействие денег привело к превращению благотворного положительного естественного отбора в человеческом обществе в отрицательный естественный отбор. При положительном естественном отборе плодятся люди с лучшими физическими и моральными качествами. В этом случае именно они составляют большинство в народе любой страны. Именно их материальное благосостояние тем выше, чем выше их нравственные  качества. Но воздействие денег на жизнь человеческого общества привело к непрерывному ослаблению человеческой совести. Следствием этого стало то, что положительный естественный отбор получил обратное направление и превратился в отрицательный естественный отбор. В рыночных условиях всё больше шансов на «выживание», то есть на материальное и социальное благополучие, получают люди, использующие сомнительные, если не откровенно преступные, методы «завоевания места под солнцем». В результате этого отбора большинство людей такого общества растёт за счёт людей «пробивных», т. е. не честных и самоотверженных, а  ловких и лживых, не стесняющих себя «принципами» в конкурентной борьбе за прибыль. И теперь не тот человек сильнее, который честнее, а тот, кто «денежнее» и ловчее. Одновременно небывалое развитие медицины позволяет  выживать людям, весьма слабым физически, а они, в свою очередь, способны принести в мир только ослабленное потомство. Иначе говоря, непрерывно растёт численность «особей» человеческого вида, ослабленных физически и со всё более слабой совестью.
            
          10. И свобода, и власть  -  в деньгах
 
     Безусловно, денежный знак  -  это символическая частица совокупного общественного труда, и сами деньги  -    это всего лишь бездушный, абстрактный символ, сосредоточивший в своём лице суть общественных отношений. Но такие общественные отношения свидетельствуют о всё возрастающей моральной деградации как отдельного человека, так и всего человеческого социума. Теперь сила и свобода человека пребывают не в его духовной сущности, а в той (внешней ему) денежной сумме, которая принадлежит ему. Какие бы обширные свободы ни наличествовали в обществе, воспользоваться ими человек может только после того, как он обеспечит себя суммой, дающей ему возможность прежде всего жить. Поэтому «свобода» при демократии не присуща человеку как его неотъемлемое, безусловное право, напротив, свобода обусловлена, и её условие  -  внешние человеку деньги. Нет денег на жизнь  -  нет и свободы. Свобода пребывает  вне человека.
     Поскольку власть в любом обществе естественным образом сосредотачивается в руках наиболее сильного субъекта, то отныне власть в современном обществе может принадлежать только людям, обладающим наибольшими деньгами. Более того, те правительственные решения или государственные законы, в которых нуждается определённая часть общества, могут быть приняты в ущерб остальному обществу путём денежного подкупа «нужных людей». Ведь ныне одно из качеств человека  -  это то, что он «продажен». И всенародные выборы высшего властного лица  -  президента страны  -  будут иметь тот результат, который выгоден самой богатой элите страны. Этот результат будет достигнут единственно возможным мирным средством  -  путём подкупа избирателей и  агитационных групп. Именно таким способом была обеспечена победа Ельцина над уже опережавшим его Зюгановым в России в 1996 году. Победу Ельцину обеспечили  деньги Березовского и некоторых других «олигархов».

       11. Президентом  -  только два раза

    Как указывалось выше, буржуазное общество пришло на смену феодальному благодаря мощи денег. Оно отменило сословную взаимозависимость людей, уравняв их всех во взаимной зависимости посредством денег. Отсюда следует, что «лучшее из общественных устройств», демократия, порождено деньгами. В её основе лежит воздействие денег на человеческое сознание. Но это воздействие, как выясняется, ведёт общество к моральной деградации. Вероятно, в этой связи следует искать ответ на вопрос, почему в демократической стране высшее властное лицо  -  президент  -  не может оставаться у власти сколь угодно долго.  Даже если он доказал, что он  -  подлинный лидер нации, оставаться на своём посту он может не более двух сроков (от 4 до 6 лет дважды). Предполагается, что чем дольше находится президент у власти, тем крепче и обширнее он, как человек, обрастает неформальными, частными связями и знакомствами с весьма влиятельными в определённых социальных группах лицами. И как человек, которому «ничто человеческое не чуждо», он, безусловно, не может не благоприятствовать в своих решениях этим группам лиц в ущерб другим группам лиц. Разумеется, не бесплатно. То есть, президент  -  это прежде всего чиновник, и он, как и все граждане в «рыночном» обществе, продажен.

             12. Бессмертие коррупции

     Иначе говоря, негласно признаётся, что в этом государственном устройстве, именуемом «демократия», неизбежна продажность чиновников, то есть коррупция. И сила этой коррупции тем мощнее, чем большее вытеснение в психике человека испытывает его государственное, жертвенное «Мы» со стороны его эгоистического «Я». И не существует ни Господа Бога, ни «страха Божьего», ни внутреннего свойства человеческого духа, ни внешнего неподкупного властного органа, способного не то чтобы искоренить, но хотя бы затормозить развитие коррупции в данном государственном устройстве. Ведь правовые органы, специально предназначенные для борьбы с коррупцией, состоят из таких же людей, как и все прочие, т. е. «продажных». Активность этих органов способна лишь временно приостановить развитие коррупции, но она неспособна остановить общий процесс отрицательного естественного отбора, в котором альтруистическое человеческое «Мы» в сознании и инстинктах индивида всё более вытесняется эгоистическим «Я».

              13. Об оппозиции государству 

     Это противостояние «Я» и «Мы» (т. е. эгоизма и совести) явилось главной причиной существования оппозиции, противостоящей государственной власти. Она неизбежна в демократическом государственном устройстве. Так называемая «конструктивная» оппозиция, безусловно, имеет место, но она, в силу своей «конструктивности» также и «верноподданна», она не враждебна государственной власти, она  вхожа в представительные государственные органы, она стремится усовершенствовать государственное управление, она движима желанием помочь власти выйти на «путь истинный» 
     Однако, с прогрессирующим вытеснением «Мы» растущим в сознании индивида его «Я» растёт антигосударственная, анти-властная оппозиция, цель которой проста и примитивна: противопоставление себя существующей государственной власти, какой бы прекрасной по своим качествам и целям эта власть ни была. Поскольку государство есть олицетворение воли коллективного «Мы», то «Я», противостоящее «Мы», тем самым естественно обречено противостоять государству. Это противостояние демонстрирует себя влечением к протесту по любой мало-мальски подходящей  причине, а источником данного влечения является наше глубинное «Бессознательное». Явственнее всего это влечение обнаруживает себя у молодёжи, расписывающей безукоризненно чистые фасады зданий грубыми каракулями, символами и изречениями. Здесь очевиднее всего проглядывает неосознаваемый смысл и цель оппозиции  -  разрушить целостность, осквернить чистоту, запечатлеть своё собственное, «свободное Я».
     Этот вид оппозиции в основном свойствен интеллигенции. Остро чувствующее свою особость, индивидуальное «Я» в силу своего стремления к индивидуальной «свободе» неспособно терпеть над собой какую бы то ни было власть, если оно с  ней не согласно. Но само наличие власти над ним есть для него уже признак его несвободы. Поэтому сознание оппозиционера всегда настроено критически в отношении власти. И власть, состоя из людей со своими индивидуальными «Я», неизбежно своекорыстна, а потому обречена давать повод для критики, поскольку и люди, стоящие у власти, это отнюдь не идеалы. В связи с этим анти-властная оппозиция всегда найдёт причины для возмущений, протестных митингов и демонстраций и, используя все свои «права и свободы», воспользуется этими свободами, чтобы непрестанно «кусать» и обличать власть с мстительным наслаждением.
     Такая оппозиция чувствует себя правой, а власть рассматривает как внутреннего врага, не понимая, что власть, её качество и состав есть результат, результирующая «равнодействующая» всех социальных сил, борющихся между собой в обществе. И режим, и качество власти соответствуют тому усреднённому уровню общей совести, которая присуща данному обществу как некой целостности. И в демократическом обществе, расколотом имущественным неравенством и непрерывной конкурентной борьбой, действия власти  просто не могут устроить всех, и те, кого они не устраивают, создают оппозицию и ещё сильнее «раскачивают лодку».
      Безусловно, практически вся эта оппозиция честна, и борется она за справедливость.     И чрезвычайно часто она  права, обвиняя власть и её представителей в очевидной коррупции, в беззаконии органов правопорядка, в увлечении «запретительством» и проч.  Но достижения этой оппозиции подобны достижениям человека, в пределах поезда бегущего на восток, в то время как сам поезд движется на запад.
     В силу преобладания у членов оппозиции «Я» над «Мы» силы, разъединяющие её, преобладают над силами сплачивающими, и великое множество недовольных неспособно объединиться в одну противостоящую государству политическую силу, способную  выработать единую программу, сместить власть и самой встать у руля страны. Случаи победы оппозиции над властью в истории бывали, но они неизбежно становились причиной национальных трагедий, речь о чём впереди.             

                14. Об оппозиции  морали
      
     Однако власть над индивидуальным «Я» содержится не только в господствующем над ним государстве, но и в «закрепощающих личность» неписаных моральных и нравственных нормах, традициях, обычаях, то есть  -  в коллективном «Бессознательном». Это коллективное «Бессознательное» в самом общем виде сформировалось в человеческой психике ещё на первобытной стадии и стало главным человеческим инстинктом. Именно оно    и есть, по существу, «Мы», пребывающее в психике человека. Истинное же назначение  государства  -  во всём выступать от имени «Мы». Поэтому индивидуальное «Я», желающее свободы от государства, инстинктивно стремится к свободе также и от моральных и нравственных норм, традиций и обычаев, закреплённых в «Мы». Это «Я» не может не быть в оппозиции ко всему тому, что исходит от «Мы». Вследствие этого постепенно, под натиском  желанных «свобод» то, что прежде было священным, вытесняется профанным, интимные таинства становятся публичными обнажениями, скромность вытесняется цинизмом, а благородство пошлостью. Здоровая естественность и порок уравниваются в своём достоинстве. Особенно ярко это проявляется в признании гомосексуализма столь же «достойным» качеством, что и гетеросексуализм.
     В этой аморальной атмосфере брак и семья отмирают, утрачивают смысл верность воинской присяге или честность в суде после клятвы на Библии. Клятва президента при его инаугурации  -  это уже пустая и смешная формальность.     Духовная деградация человека становится заметной невооружённым глазом.

15. Подлинная суть «свободы, равенства, братства»

     О свободе:
     Гражданин демократии, будучи естественно «продажным», поэтому уверен, что продажен и любой другой приверженец демократии. Поэтому он  постепенно утрачивает доверие к другим людям, и результатом его «свободы» становится одиночество и вызываемый одиночеством неопределённый, бессознательный страх. Некогда сплочённый социум распадается на одиночек, «атомизируется». Но он не распадается окончательно по очень важной причине  -  все одиночки по-прежнему оказываются связанными денежными, «рыночными» связями, взаимной «куплей-продажей», поскольку без этого теперь не прожить. Но высшие духовные ценности, некогда соединявшие людей, ныне заменены денежными, мёртвыми, абстрактными цифрами, обозначающими степень «свободы» человека в обездушенном обществе. Духовные связи утрачиваются.
     Так демократическая «свобода» по существу оказывается не свободой, а зависимостью  -  зависимостью человека от необходимой ему для жизни суммы денег, которую он может получить, только забыв о том, что он «свободен», и начав продавать себя. А эта «продажа» ставит его в новую зависимость  -  от «покупателя» его энергии или интеллекта.
     Другие демократические свободы – выбора, слова, убеждений, собраний и т. п. сами по себе прекрасны, но все они становятся действенными только в том случае, если обретена главная свобода, т. е. независимость от денег. Но это  -  участь немногих.
     О равенстве:
     Под «равенством в демократии подразумевается прежде всего равенство всех граждан перед законом, в связи с чем все граждане обладают одними и теми же правами и свободами, ни у кого нет никаких преимуществ перед другими. Отсюда якобы вытекает представление о равенстве возможностей у всех граждан данного общества. Но утверждение о равенстве возможностей опровергается реальностью. Свободная конкуренция есть борьба, в которой неизбежны победы и поражения, и победители всё более обогащаются, а проигравшие всё более беднеют.
     В связи с этим демократическое «равенство» в реальности предстаёт в виде разделения общества на небольшую группу чрезмерно богатых, обширный слой умеренно обеспеченных и неизбежную массу людей, пребывающих за чертой бедности.     Демократическое  равенстве в виде «равенства возможностей» здесь наглядно отсутствует. Возможностей больше у тех, у кого больше денег. Оказывается, человеческое «равенство» при демократии неосуществимо, поскольку действующие законы не предотвращают взаимной человеческой вражды с победами  -  обогащением  и поражениями  -  нищетой.
    Под «равенством» подразумевается также «справедливость». Справедливость означает равное вознаграждение за равные трудовые усилия. По этой причине в Средние века в Европе было запрещено ростовщичество  как «получение денег из воздуха». Но ныне вполне «законное» обогащение посредством спекуляции, эксплуатации и ростовщичества (банки) делает справедливость в демократическом обществе невозможной. Трудовые усилия банкира меньше, чем шахтёра, но вознаграждение банкира несоизмеримо выше.
     О братстве:    
    Братство означает взаимопомощь, сострадание, чувство «семьи единой». Демократическое же «братство»  проявляется в ожесточённой конкурентной борьбе, эксплуатации, в растущем недоверии человека к человеку и в непрерывной активности оппозиции, раскалывающей общество на враждующие друг с другом части. Целостность общества как единой семьи постепенно сменяется состоянием «молекулярной гражданской войны».
     Наличествует парадокс: вдохновлённая великими целями  «свободы, равенства, братства» демократия в своём непрерывном развитии постепенно, но неотвратимо приближается к результатам, являющимся прямыми противоположностями этим великим целям. Но эта эволюция, будучи неуклонной, всё же совершается медленно в силу того, что в человеческом естестве инстинкт «Мы» наиболее  глубоко укоренён. Он обусловлен биологически, так как сформирован миллионами лет существования двуногих прямоходящих приматов. Именно подчинение инстинкту «Мы» обеспечило выживание человека как биологического вида среди хищников и природных бедствий. Однако сегодня , на стадии демократии, единое, большое «Мы» всего общества рассечено на множество  отчуждённых друг от друга, маленьких «мы», враждующих между собой и с государством. И под воздействием «Я» эти «мы» становятся всё более крохотными. «Братства» всё меньше.

16. Социализм как противоположность                демократии            
               
    В этой связи стоит рассмотреть следующий недавний исторический парадокс. Советский Союз со своей социалистической  (т. е. не рыночной, а плановой) экономикой имел социальное устройство не демократическое, а авторитарное, достигавшее в некоторые периоды вершин тоталитаризма. С целью исключить эксплуатацию человека человеком граждане страны были лишены права на частную собственность на средства производства. Эта собственность была государственной. В связи с этим никто не мог использовать эту собственность для получения личной денежной прибыли. Намерение власти ликвидировать деньги вскоре было отброшено как невыполнимое, и деньги были сохранены, но только как простое  средство для товарообмена и учёта. Работодателем было государство, поэтому все попытки найти пути получения дополнительных денег к установленной зарплате сурово пресекались. Ввиду сохранения денег и наёмного труда  в определённой степени сохранилась и «продажность» человека, но «покупателем» в данных условиях было исключительно государство, представлявшее собой волю «Мы». Зависимость же от «Мы» было формой «навязанной, внешней совести», то есть всё-таки совести, хоть и действующей принудительно.
     Политическим строем управляла одна партия, все другие партии и связанная с ними оппозиция власти были немыслимы. Поэтому были немыслимы и предложения о предоставлении гражданам экономических (рыночных) и политических (с правом оппозиции и выбора власти) свобод. Высшее властное лицо в государстве фактически было несменяемым. Высшая власть сменялась не путём выборов, а решением «на самом верху».
     Цель такого положения  -  исключить раскол в обществе в период предвыборной борьбы, которая неизбежно возникнет, если будет несколько кандидатов на высший пост.  Режим строго пресекал отступления от «социалистической морали», заключавшейся в соблюдении высокой нравственности и установленных властью традиций коллективизма. Религия и её институты были объявлены архаическим остатком прежнего строя и подлежали искоренению. Религия и христианская вера в посмертный рай были заменены марксизмом-ленинизмом и верой в близкий земной рай, именуемый «коммунизмом». Но с отмиранием религии начало отмирать и понятия греха и святости как предрассудков, однако люди не грешили по другой, очень важной причине  -  настойчивое насаждение властью коллективизма с преобладанием чувства «Мы» над «Я» привело в результате к росту доверия людей друг к другу.
     Не исчезла, но резко сократилась преступность. Чувство зависти также почти исчезло, поскольку не было имущественного расслоения и относительная бедность распространялась на всех. Конкуренции между предприятиями не было, поскольку цены на производимые товары устанавливались государством. Не было и «бича» капитализма  -  безработицы в связи с узаконенным «правом на труд». Преобладание «Мы» над «Я» привело к уподоблению общества  обширной, многолюдной семье, в которой, как это присуще семье, почти всё  -  общее. Так, стали общими, то есть бесплатными  здравоохранение,  просвещение, среднее и высшее образование, физкультура и спорт и проч. Однако в сфере культуры и свободной мысли господствовала жёсткая государственная цензура, исключавшая возможность критических взглядов на действительность и насаждавшая единомыслие.
    С целью не допустить «инфицирования» народа западным образом жизни и мышления между страной и остальным миром был установлен «железный занавес», означавший для простых граждан невозможность слушать «чужие» радиоголоса, посещать любую капиталистическую державу, а для иностранцев  -  невозможность посещать нашу страну. Любые сведения из-за рубежа и внутри страны подлежали строгой цензуре. Власть имущие утаивали от народа любые факты, компрометировавшие существующий строй и государство. В связи с этим развилась целая система государственной лжи.
      Гнёт государства, проникавшего своей властью в мельчайшие поры общественной и даже личной жизни, выражался в насаждении полного преимущества коллектива над личностью, превосходства «Мы» над «Я». Уравниловка в оплате труда умерщвляла трудовую инициативу людей. Трудовые прорывы в открытиях, изобретениях, рационализациях не приносили людям большого дополнительного дохода, в связи с чем такие инициативы также угасали. Строго ограничивались возможности в приобретении садовых участков, личных автомобилей и других ценностей, способствовавших  росту имущественного неравенства. И всё же постепенно имущественное неравенство пробивало себе дорогу в виде привилегий, предоставлявшихся государством определённым   группам общества. Эти группы носили общее наименование «номенклатура», и сюда входили ответственные партийные и государственные чиновники всех разрядов. Это было началом расслоения прежде единого общества. При виде этого расслоения в народе стали нарастать всеобщая апатия и неверие в «социалистическую идею» и неизбежное торжество коммунизма. Государство стало утрачивать свой авторитет.
     Для сознающих своё человеческое достоинство личностей жизнь в системе множества запретов и ограничений постепенно становилась нестерпимой. Духовный климат в обществе стал гнетущим, возникла зачаточная оппозиция (так наз. «диссиденты»). Почвой для возникновения будущей подлинной оппозиции явилось растущее подспудное  озлобление внутри широких масс. Именно благодаря этому озлоблению невероятно популярным в 1960-1980-е годы стал актёр и бард Владимир Высоцкий, песни которого своей темой имели чаще всего какое-либо яростное противостояние, и в силу этого исполнялись им порой с включением гневного рычания.  Стремительно  начала плодиться  пошлость, появились ростки коррупции, подпольной экономики и преступности. Неуклонно начал расти массовый алкоголизм в среде рабочего класса и колхозного крестьянства.
     Поэтому в последние годы существования Советского Союза его не-рыночная (плановая) экономика стала обнаруживать свою неэффективность в сравнении с капиталистической свободной, рыночной экономикой. Затормозил ся рост производительности труда. Рост производства материальных благ при социализме оказался менее стремительным, чем при капитализме. Стали возникать явления дефицита товаров и продуктов. Выживание страны начало всё более зависеть от экспорта своих невосполняемых природных богатств  -  нефти, газа, угля, цветных металлов и т. п.
     И критиков социализма не тревожил тот факт, что «капиталистический» рост материальных благ есть рост болезненный, порочный, поскольку он стимулируется не объективными человеческими потребностями, а конкурентной борьбой производителей, выбрасывающих на рынок всё новые и новые товары во всё бОльших и бОльших  количествах. И горы «старых», но далеко ещё  не  использованных товаров выбрасываются за ненадобностью, захламляя и отравляя Землю.

17. Надежды на спасительность демократии

     Но чтобы перейти к эффективной, а значит  -   рыночной экономике, необходимо было и авторитарный государственный строй заменить строем демократическим, основанным на рыночной экономике. А поэтому всем гражданам необходимо было   предоставить весь   тот объём демократических свобод,     которые присущи    «рыночной» демократии  -  частная собственность, свободное предпринимательство  со свободной «продажей» своей энергии и  ума на рынке, личное обогащение без установленных пределов, свободное перемещение капиталов, в том числе за рубеж, многопартийность, «право выбора» партии и высшей власти, свободомыслие и свобода творчества без цензуры и т. п.  И эти свободы были предоставлены. В стране шумно праздновалась победа свободы над тиранией. Но радостное воодушевление длилось весьма недолго. Далее случилось нечто неожиданное и немыслимое.
     В силу радикальных экономических реформ в стране естественно воцарился хозяйственный хаос, который, конечно, удручал людей, поскольку резко сократился их материальный достаток. Но следовало ожидать, что духовное освобождение от недрёманного ока государства с его идеологическими, политическими, социальными и моральными запретами должно было резко оздоровить духовную атмосферу, освободить людей от рабской покорности решениям «партии и правительства», а мысль и творчество  -  от цензуры и надзора «органов». С обретением «демократических свобод» ожидалась вспышка творческого, искреннего энтузиазма. Ожидалось, что покорные и униженные «люди-винтики» превратятся в достойных, честных и благородных людей-личностей. И с раскрепощением человеческого духа естественным образом, сама собой наконец закипит радостная жизнь, основанная на подлинном единстве народа с властью, на человеческой солидарности и добросовестности, и экономика быстро восстановится и стремительно пойдёт вверх.

               18. Немыслимый парадокс
.
    Но произошло противоположное. Установление экономических, политических и социальных демократических свобод имело своим результатом лавинообразный повсеместный экономический и социальный развал. Стали раскалываться и разваливаться общественные организации, театральные труппы, творческие союзы писателей, художников, композиторов. Исчезли профсоюзы, комсомол и пионерская организация. Любая идеология оказалась под запретом. Существование компартии также утратило смысл, и она была распущена. Вместо неё вырабатывать цель, смысл и способ существования громадной страны взялись случайные интеллигшенты-оппозиционеры, волею судеб оказавшиеся на вершине государственной власти.
        В условиях новых «свобод» произошёл стремительный рост преступности. Казалось, произошло повальное обрушение человеческой нравственности, совести и чести. Главной сутью реформ в промышленности и сельском хозяйстве явилась смена государственной  формы собственности на частную. И вот  небывалая по масштабам преступность  была нацелена на грабёж и передел этой частной собственности, ценностей, денег. Во всей стране воцарились воровство, мошенничество,  спекуляция, бандитизм, рейдерство, рэкет,  власть преступных группировок с пытками и заказными убийствами. Возникли мошеннические финансовые «пирамиды». Органы охраны правопорядка нередко срастались с преступными группировкам и состояли из «оборотней в погонах». Тюрьмы и колонии давно перестали вмещать тысячи новых заключённых. Производство почти замерло, уступив место частной торговле природными богатствами и тем, что страна произвела до реформ. Новые собственники гнали за границу эшелоны с тысячами тонн цветных металлов, леса, других природных богатств страны. Одновременно они приступили к откровенной эксплуатации своих рабочих,  недоплачивая, а нередко и не платя зарплаты по нескольку месяцев. Почти половина промышленных предприятий в стране прекратила работу, и массово распространилась безработица, особенно в моногородах, которых было в стране 320. Жители этих городов полностью зависели от своего градообразующего предприятия, но почти все предприятия были остановлены, и жить стало не на что. Дефицит продуктов исчез, но покупать их стало не на что. Миллионам людей, лишившихся работы, выживать помогала лишь торговля ширпотребом, «челночным» способом привозимым из-за границы, в связи с чем улицы городов стали рынками, а спортивные стадионы были превращены в колоссальные «барахолки». Колхозы были ликвидированы в надежде, что частное фермерство более производительно, но массовое фермерство не возникло, и сельчанам стало также не на что жить, и накормить страну они уже не могли. Наука и культура утратили финансирование, и за рубеж массово хлынули лучшие «мозги»  страны   -  учёные, инженеры, актёры, интеллектуалы. Сотнями тысяч эмигрировали и люди, внезапно разбогатевшие, но не видевшие  перспектив на изменение ситуации в стране к лучшему. В городах появилось множество бездомных людей, так наз. «бомжей».
     Взметнулись вверх человеческая «продажность» и коррупция.  «Ниже плинтуса» упали общественная мораль, культура и искусство. На кино- и телеэкраны вырвались пошлость и порнография.  Интенсивно заработали стриптиз-клубы. Песенную романтику Пахмутовой и Магомаева сменил на эстраде грязно-эротический шоу-бизнес «поющие трусы».   Стремительно распространилась наркомания и наркоторговля, в городах возникла массовая проституция. Тысячи девушек выходили замуж за иностранцев и ехали жить на Запад, но там большинство из них использовались в качестве проституток. Девичье целомудрие из достоинства превратилось в недостаток,  психологический «комплекс». Несовершеннолетние девочки-матери  массово   оставляли новорожденных в роддомах или  выбрасывали их на помойки. Возникла детская беспризорность,  сирот оказалось больше, чем после Гражданской войны, и это  -  при живых родителях.          
      Всё общество  погрузилось в  атмосферу страха. Людей пропитывало чувство унижения перед всем цивилизованным  миром от поражения своей страны в «холодной войне» и от обнаружившейся  несостоятельности советского строя. Возникла подобострастность перед всем американским: вывески магазинов и ресторанов, названия гостиниц и торговых центров, массовых мероприятий и проч. стали писаться по-английски, ибо «так престижнее». Журналисты и интеллигенты, «стелясь» перед американской культурой, насыщали свою речь англицизмами, заменяя ими русские слова. Все кино- и телеэкраны заполнились голливудской кинопродукцией, перевоспитывающей молодёжь на американский лад. В связи с  массовым воровством окна нижних этажей всех зданий зарешёчивались, деревянные двери в квартиры заменялись металлическими, подъезды, всегда круглосуточно открытые, наглухо запирались на «домофоны». Повсюду появилась частная охрана. Возникло оскорбительное для человеческого разума, небывалое имущественное неравенство с кучкой нуворишей и миллиардеров «на вершине» и десятками миллионов  обездоленных «внизу».
     И главным предателем социалистической идеи оказалось  государство,  бросившее свой народ на произвол  судьбы. Бывший коммунистический деятель, высокий государственный сановник по фамилии Ельцин ради свержения президента СССР Горбачёва и обретения для себя власти в РСФСР стимулировал распад СССР на составлявшие его республики, и из 140 миллионов русских людей за рубежом одномоментно оказалось 25 миллионов, отныне живущих в чужих и враждебных для них государствах. В некоторых из этих государств тотчас вспыхнули  внутренние междоусобицы. 
     Без извинений государство ограбило людей, лишив их многолетних банковских накоплений. Были «отпущены»  цены, и инфляция достигла чудовищных размеров. Государственные, высшие властные чиновники-коммунисты из стражей социалистической идеи «равенства» за одну ночь превратились в крупных, сверхбогатых капиталистов, поделивших между собой ту громадную собственность, которая прежде была общенародной. В стране бушевали бесчеловечная «криминальная революция» и «молекулярная» гражданская война.    
     Но власть предстала абсолютно беспомощной перед этой катастрофой, поскольку маститых государственников в спешке сменили вчерашние оппозиционеры, бывшие интеллигенты, так называемые «завлабы». И эта новая власть, боясь упрёков в «зажиме свобод», ничего не предпринимала и пребывала словно в параличе. Сам же народ почти ничего не знал о тех ужасах, которые происходили в стране, поскольку журналистов-правдоискателей зачастую попросту убивали, а «демократические» СМИ, несмотря на свою «свободу» и объявленную «гласность», намеренно скрывали страшную правду о событиях, вызванных прихолдом столь желанной для них свободы. Бывшие же советские люди, не привыкшие к новым «свободам», не выходили на гневные демонстрации, а  в ступоре и страхе молчали.
       Постепенно, с течением времени, этот безумный период «первоначального накопления капитала»  окончился. Жизнь стабилизировалась, поскольку более сильные деньги и револьверы уничтожили более слабых, а между «победителями» произошло разделение «сфер влияния», упрочилась кучка безмерно богатых «олигархов» посреди бескрайнего океана обманутых с 20-тью миллионами живущих за чертой бедности. Преступность не исчезла, а просто ушла в подполье, и главным её оружием стали деньги

19. К какому  пределу  движется демократия   
 
     Казалось бы, вышеописанное лавинообразное обрушение общественной морали и нравственности объясняется серьёзным ущербом, нанесённым хозяйственной жизни страны радикальными экономическими реформами. Ведь остановлено и заброшено было до половины производственных мощностей, а сельскохозяйственные угодья пришли в запустение. Поэтому, казалось бы, очевидно, что чтобы выжить, одним людям пришлось грабить других.
     Но следует вспомнить о поведении людей этого же народа после Гражданской войны 1918-1920 гг. и Великой отечественной войны. Масштабы разорения экономики страны после тех войн были вполне сопоставимыми с разорением в 1990-е гг. Но в обоих случаях не было «криминальной революции» и столь глубокого и всеохватывающего морального падения человеческого духа. Да, вспышка преступности имела место, как бывает всегда в годы повальных бедствий, но преступность не пропитывала всё общество целиком,, а пребывала на его «дне». И в целом, в народной  массе вместо вспышки преступности царили повышенные добросовестность и честность. И это  -  в годы «коммунистической тирании»!      Поэтому 1990-е годы в народе были прозваны  «лихими  девяностыми».
     Но как же объяснить вспышку чудовищной преступности, произошедшую в 1990-е годы? Представляется, что факт стремительного морального падения   народа  демонстрирует  в сжатом виде, ЧТО в реальности для человеческого духа и его нравственности несёт с собой свобода как таковая и, в частности, демократические свободы. В происшедших событиях, с понятным перехлёстом, проявилась глубинная, подлинная суть демократии, её квинтэссенция. Не исторически постепенный, а внезапный, «одномоментный» переход от авторитаризма к демократии в духовной, культурной сфере оказался для человеческой нравственности почти губительным.
    Возможно возражение, что господство криминала никак не может быть «глубинной квинтэссенцией» демократии. Ибо демократия со всеми её свободами и правами человека возможна исключительно тогда, когда господствует неукоснительное соблюдение любым  и каждым  индивидом законов, правил и норм, установленных в обществе. И лишь нарушение какого-либо закона или нормы есть в этом случае криминал.
     Ответ на это возражение может быть таков: с некоторых пор человеческое (в основном западное) общество решительно усомнилось в истинности и незыблемости «священных» законов, ниспосланных свыше Господом Богом, и законов и норм, развитых в полном соответствии с указанными «священными» Божьими законами. Оказалось, что эти законы зачастую серьёзно ограничивают те свободы, которых постепенно стал желать человек (напр., свободу ростовщичества,  или свободу супружеского развода и т. п.). Поэтому демократическое общество взяло на себя право самостоятельно устанавливать для себя те законы,  которым ему удобно подчиняться. И отныне, с изменением человеческих взаимоотношений и с возникновением новых потребностей в обществе, действующие законы подвергаются необходимым изменениям. И то, что ранее было противозаконным, теперь вполне может стать законным. Постепенно зло утрачивает свои отталкивающие черты и нередко превращается в добро. Вот, например, что сделало время с некоторыми проявлениями зла:
     Понятие греха вовсе вышло из употребления. Попрание христианской веры, наказуемое отлучением от церкви, ныне является никого не смущающим атеизмом Спекуляция превратилась в нормальную коммерцию. Запрещённое в Средние века ростовщичество (как «делание денег из воздуха») стало уважаемым банковским делом. Развод как попрание священных уз брака стал вполне допустимым как способ обрести свободу от сковывающих брачных уз. Презираемое некогда сожительство без брачных уз стало ещё одной нормой  -  «гражданским браком». Некогда презираемые матери-одиночки сегодня -  ещё один вариант семьи. Также и гомосексуализм из тяжёлого порока превращён в вариант нормы, ЛГБТ  -  законное меньшинство, и церковь благословляет однополые браки. Проституция уже обычное ремесло. Голые актёры,  имитация  совокуплений, матерщина на сценах и экранах   - это всего лишь  художественные решения. Снисходительность к публичным непристойностям теперь именуется «толерантностью». Беспомощность перед вторжением в местную культуру чуждой, разрушительной культуры мигрантов оправдывается термином «мультикультурализм».  Предательство уже просто смена убеждений. Родина уже не там, где живёт твой народ, а там, где тебе лучше.  И смертной казни больше нет.
     Вопреки чувству справедливости смертная казнь,  как кара за самые бесчеловечные преступления, отменена под лицемерным предлогом, что любая человеческая жизнь священна. Поэтому 32-летний норвежец Андерс Брейвик, в 2011 году на почве мировоззренческих разногласий убивший 77 и ранивший 151 невинных людей, получил всего 21 год (плюс ещё возможные 5) заключения в одиночной трёхкомнатной комфортабельной «камере». В свои 53 года он уже будет чист перед Богом и законом несмотря на 77 отнятых жизней и безмерное несчастье, принесённое им невинным людям. Жизнь преступника ныне уже дороже всех жизней, уничтоженных им.
     Поскольку уровень человеческой морали и нравственности (в связи с действием закона отрицательного естественного отбора) неуклонно снижается, то действующие законы, с целью их соответствия человеческим свободам, будут и дальше корректироваться с целью  узаконить наличный уровень аморальности и безнравственности. И нетрудно видеть, что направление этой корректировки  -  это тот предел, который был продемонстрирован в России в «лихие девяностые».      Но почему же произошло это моральное обрушение?
    
       20. О  перерождении  мечты  в  СССР

      Как указывалось выше, к концу существования Советского Союза общество изменилось. На смену поколениям людей, испытавших на себе гнёт и эксплуатацию и потому жаждавших ликвидации этой эксплуатации, частной собственности и власти денег, пришли поколения, не знавшие ни эксплуатации, ни частной собственности, ни власти денег. Ушли в прошлое самоотверженные строители коммунизма, им на смену пришли люди, жаждавшие материального комфорта,  погружённые в социальную апатию, мечтатели о свободах, существующих на Западе  -  свободе частного предпринимательства, личного обогащения, независимости  мысли,  слова,  убеждений, выбора и т. п.
     Почему же изменились люди? Не в последнюю очередь на развитие чувства «Я» оказало  провозглашение обязательного всеобщего начального и среднего школьного образования, а также право на бесплатное высшее образование. Благодаря усердной учёбе самосознание вчерашних покорных крестьян стремительно развивалось, и развивалась способность мыслить и критически оценивать действительность. В стране, некогда на 90% крестьянской, возник образованный рабочий класс и  огромная прослойка технической, научной и гуманитарной интеллигенции, возжелавшей свободы мысли и убеждений.
     Государство пропагандой и запретами насаждало социалистическую идеологию (главенство «Мы»), но в то же время поощряло использование прогрессивных материальных устройств и технологий, свойственных экономике буржуазной, западной. Перенимался также и стиль быта. Но западное производство и быт нацелены на максимальное удовлетворение и ублажение именно телесного человеческого «Я». Поэтому «советское» «Я» постепенно формировало вокруг себя квази-буржуазный быт и незаметно всё больше обуржуазивалось, подражая западному, и хлопотало о себе, а не о «Мы». Особенно ярко эта тенденция проявилась в жажде приобретения заграничных, импортных товаров, изделий, устройств, в перенимании западных мод в одежде, музыки, танцев. Массово распространилось упадочное ощущение себя людьми второго сорта в сравнении с европейцами и особенно американцами, отсюда жажда подражания им в образе жизни и в одежде  -  «стиляжничество», брючные костюмы женщин, миниюбки, «джинсовая лихорадка», лосины и т. п.    Государство же, желая показать миру, что советский строй комфортнее западного, предпринимало меры для материального обеспечения жизни людей под лозунгом «догнать и обогнать Америку», например, «по мясу, молоку и маслу на душу населения».  И дух людей обуржуазивался всё больше.
      Но, главное, идеологи советского строя, отменив эксплуатацию людей друг другом, намеревались, но оказались не в силах исключить основу эксплуатации  - деньги как дух и кровь, пропитывающие жизнь и чувства человека капиталистического мира. Деньги давно стали божеством, вытеснившим из человеческого сознания подлинного Бога с его заповедями любви и справедливости. И роль денег стала роковой и гибельной для советского строя, как когда-то она стала таковой для феодализма и абсолютизма. Под воздействием неотразимого соблазна денег психология советских людей от поколения к поколению стала перерождаться. И пришли поколения, возжелавшие больших денег и той «свободы» для «Я», которую дают только большие деньги. И с течением времени в сознании советского человека его «Я», вписанное в квази-буржуазный материальный мир,  стало теснить его ощущение себя частью «Мы». Начала расти жажда собственности, денег, свободного предпринимательства, жизни за границей. Повсеместной стала  подспудная вражда к государству, пытавшемуся путём запретов свободомыслия предотвратить распад единого «Мы» на отдельные «Я». В течение многих лет подспудная вражда к государству была заблокирована режимом, словно рвущаяся вверх магма в глубине вулкана.
     Но вот вдруг, решениями «партии и правительства» давление этой «магмы» было разблокировано, были объявлены демократия и «гласность», и истосковавшиеся люди ринулись осуществлять свои «демократические свободы». На практике, как известно, это осуществление предстало не в виде светлого   праздника человеческого достоинства, любви и солидарности, а  в виде ужасающей «криминальной революции». Долгожданная свобода пришла в облике наёмного убийцы. Но, не предвидя этого, люди возжелали замены той свободы, которой обладали (свободы «для»), на свободу другого типа  -  демократическую свободу «от».

                21. Два  типа  свободы

     Что такое свобода? Это возможность беспрепятственно осуществлять любые свои желания. Но эти желания могут противоречить желаниям других людей, и в возникающем противостоянии этим другим людям пространство вашей свободы мгновенно сокращается. Поэтому главнейшее условие для свободы индивида  -  это совпадение его желаний с желаниями других людей, или их (людей) согласие  и невмешательство. Это условие выполнимо только в том случае, если ваше индивидуальное «Я» духовно  слито с общим, коллективным «Мы», то есть когда ваши желания совпадают с желаниями или согласием каждого члена этого «Мы». Такое духовное состояние общества называется солидарностью. Христианство, как религия, культивирует именно этот тип свободы.
     Общество, основанное на данном типе свободы, можно сравнить со сплочённой армией в наступлении. Дух этой армии  -  «один за всех и все за одного». Все подчиняются единому командованию, которое не гонит насильно, а только планирует действия во имя победы, т. е. осуществления желаний каждого бойца. Таким должно было быть общество по «советскому проекту», и такой должна была быть «советская» свобода. В основе этой свободы лежало укоренённое в душе человека чувство единства, чувство «Мы». Но это чувство есть не что иное, как человеческая совесть. Такой тип свободы именуется «свобода «для»», или «центростремительная» свобода.
     (В романе «Доктор Живаго» Пастернак отмечал, что во время войны 1941-45 годов русские люди вдруг почувствовали , что свободы стало намного больше, чем в предвоенные годы. Причину роста свободы  автор не указал, но очевидно, что в противостоянии общему врагу желания подданных и их жестокой власти во многом стали совпадать).
     Но есть и другое определение свободы. Оно присуще «демократическому» сознанию, и определяется как «независимость». Человек свободен тогда, когда он независим ни от желаний других людей, ни от обстоятельств, ни от государства, когда он сам полновластный хозяин своей судьбы. Но, как уже указывалось, в демократическом обществе господствуют деньги, и хозяином своей судьбы может стать только тот, у кого очень большие деньги. Если их нет  -  нет и свободы, а есть или скованность в конкурентной борьбе, или зависимость от того, кто платит деньги. Зависимость же вызывает отторжение по отношению к тому, от кого зависишь. Поэтому в основе этого типа свободы лежит влечение к отторжению человека от человека, так наз. отчуждение.
     Так происходит распад общества на отдельные «Я», стремящиеся к независимости друг от друга. Условно такое общество можно сравнить с армией, обращённой  противником в бегство. Каждый бегущий уже одинок, спасает только свою жизнь, и нередко за счёт других бегущих. Усилия командования, обязанного действовать от имени «Мы» и остановить бегущих, в таких условиях вызывают враждебность со стороны каждого «Я». В результате бегущие вынуждены сдаться на милость победителя и согласиться на его условия. Эти условия  -  власть денег и тех, кто ими обладает в нужном количестве. Поэтому свобода как «независимость» в таком обществе крайне относительна. Такой тип свободы называется «свобода «от»», или «центробежная» свобода.
     Сопоставив эти два типа свободы, можно сказать, что «свобода «для»» является источником жизни, а «свобода «от»» - источником болезни и смерти. Но именно  этот тип свободы негласно утвердился в сегодняшнем понимании людьми слова «свобода». И именно с данным типом свободы ассоциируется сегодня понимание сути демократии. А между тем, собственно демократия имела место и в древних, и не в слишком древних государствах именно тогда, когда все граждане исповедовали первый тип свободы  -  свободу «для», и вот почему. Ведь что важно для демократии? Прежде всего  -  свобода личности. Но личность свободна не только тогда, когда она наслаждается свободой «от», но и тогда, когда она духовно едина со своими согражданами и, значит, свободна  свободой «для». Но именно чувство такого типа свободы испытывали граждане античных древнегреческих городов, независимых городов средневековой Италии, граждане викторианской Англии и др.

   
     Не в последнюю очередь считается, что расширение свободы для людей должно сочетаться с ограничением свободы  власти в отношении  этих людей. Основанием для такого мнения является распространённое высказывание «Абсолютная власть развращает абсолютно». Но это высказывание разоблачает подлинный смысл самой демократической свободы: ведь власть означает свободу лица в отношении объекта его власти, то есть данное лицо имеет некую свободу. И выходит, что чем больше разнообразной свободы будет иметь данный человек, тем развращённее он будет становиться. Иначе говоря, в приведённом высказывании скрыта подлинная истина  -  свобода «от» (современная демократическая свобода) развращает.
    
     22. Свобода  при советском  социализме
 
     Исходя из понимания сути двух типов свободы можно утверждать, что советский авторитаризм, при всей его жестокости, провалах и недостатках, в нравственном отношении был выше, то есть гуманнее и справедливее строя, именуемого демократией, поскольку он стремился утвердить в советских людях чувство свободы «для». Советский строй, как и буржуазный, также оперировал лозунгом «Свобода, равенство, братство». Но советский строй ликвидировал частную собственность и сделал работодателем само государство. И, платя «каждому по труду», государство исключило эксплуатацию человека человеком. Не стало разделения людей на сверхбогатых и обездоленных, и стала невозможной  зависимость бедного человека от человека богатого. Этот факт парализовал «силу» денег, то есть человек перестал  зависеть от силы денег, а стал зависеть только от государства. Государство же выражало устремления  всех членов  общества, то есть человек, по сути, зависел от «Мы», а с «Мы» он был гипотетически слит воедино, и, значит, был свободен. Итак, возникла максимально возможная независимость от денег, а   это и есть прежде всего «свобода» в современном обществе.
     Исключив возникновение социального слоя, наделённого такой «силой», как большие деньги, и установив для всех оплату «по труду», тем самым этот строй создал для всех равные возможности достижения своих целей. Это значит, что «равенство» при советском строе было более реальным, чем при демократии. Получение же равного вознаграждения за равные трудовые усилия означало также и справедливость. Различия в размерах вознаграждений при равенстве усилий зависели только от объёма работы, степени квалификации и ответственности  работника.
     Отсутствие конкуренции и эксплуатации, взаимно противопоставляющих людей друг другу, способствовало взаимному сближению людей и возникновению такого явления, как коллективизм. Но это и есть то подлинное «братство», которого нет при демократии современного типа. Поэтому в истории Советского Союза , безусловно, был период между «Оттепелью» и «Перестройкой», когда подавляющее большинство народа жило в атмосфере подлинной свободы, то есть свободы «для». Справедливости ради необходимо сказать, что к состоянию такой социальной свободы «для» советское общество пришло ценой невероятных , массовых человеческих жертв и трагедий, поскольку именно этой ценой только и возможно было заключить людей в особый ареал, в котором появились духовно свободные поколения.

        23. Причины  «сталинских  репрессий»
   
     Советский строй был целиком основан на обязательном главенстве в сознании и чувствах человека коллективного «Мы». Стремлением сохранить в сознании людей чувство «Мы» были пропитаны воспитание, пропаганда, цензура, активность «органов». Был ли в таких условиях человек свободен? Как известно, социально свободным чувствует себя человек, когда внешние ему законы в стране совпадают с его внутренними законами. Поэтому при советском строе социально свободными были те люди, в сознании которых чувство коллективизма, чувство «Мы» преобладало над индивидуалистическим чувством «Я». Впрочем, это было в теории, так «должно было быть». На практике получилось иначе.
     Советский строй был создан угнетённым классом, пришедшим к власти. Поэтому естественным стремлением этого класса было создать строй, навсегда исключающий возможность эксплуатации человека человеком. Единственным средством для этого представлялась ликвидация частной собственности на средства производства и превращение этой собственности в государственную, что и было сделано. Но эта мера не решила всех проблем, потому что она не изгнала из человека до конца стремления к частной собственности как к гаранту его силы и устойчивости в этом мире. Поэтому , с целью «переделки человека», государство установило и стало использовать огромную, всепроникающую власть над людьми.  И по вине людей власти в истории советской страны имели место страшные извращения «социалистической законности».
     До сих пор никем убедительно не раскрыта подлинная причина страшных массовых преступлений советской власти против своих сограждан, причина так называемых «сталинских репрессий».  Почему нужно было так порочить в глазах народа   советский строй, объявленный самым гуманным и самым справедливым на земле? Неужели «польза» от массовых расстрелов тысяч невинных и угона в ГУЛАГ миллионов невинных людей  -  неужели эта «польза» перевешивала вред, приносимый этими репрессиями «социалистической идее» и в стране, и в мире? Конечно же, нет. Вред был огромен, и он значительно перевешивал «пользу».
     Поэтому приходится заключить, что причина этих репрессий иррациональна, она  -  вне человеческого здравого смысла, и таится она в таком явлении, как смена существующей законной власти «анти-государственной оппозицией». 
     Как указывалось выше, оппозиция этого типа испытывает «врождённую» враждебность к государству, поскольку она не может подчинить своё чувство независимого «Я» стоящему над ним «Мы» в лице государства. Недовольная поведением властей, эта оппозиция считает, что только ей известно, как следует управлять государством и обществом, т. е. её чувство «Я» есть её собственное бессознательное стремление к власти.
    И вот, в 1917 году случилось чудо: оппозиция  самодержавному государству свергла власть царя и сама пришла к власти в лице Временного правительства. Страной стали править вчерашние говоруны из Думы  -  бывшие адвокаты, предприниматели, инженеры, историки… И они тут же осчастливили народ, отменив самодержавие и объявив государственным строем «демократию»  со всеми её «свободами». Но у этих интеллигентов вовсе не было государственного опыта, чутья  и умения править как «по старому», так и «по новому», то есть «демократически»; и в стране возник политический и экономическй кризис, в воюющей армии упала дисциплина. Произошло то, что происходит, когда тоталитаризм, удерживавший страну от развала из-за внутренних противоречий, вдруг сменяется демократией с присущими её «свободами». И с Россией  случилось нечто похожее на страну после 1991-го года, когда обрушился Советский Союз. Бывшая царская Россия распалась на бедствующие неуправляемые территории. Поскольку прежние законы перестали действовать, в стране начались разбой и резня «бар» и «господ» бывшими «холопами».
     И тогда власть, лежащую в параличе, сместила и заменила собой другая анти-государственная оппозиция, более сметливая и жестокая  -  большевистская. Это тоже были интеллигенты, но закалённые подпольной борьбой и каторгой. Прекраснодушную «демократию» они заменили свирепой «диктатурой пролетариата». Их революционные мероприятия привели к разрушительной гражданской войне. Пройдя через «отбор» в пламени этой войны и победив, у власти оказались самые решительные и жестокие «вожди». Намерения у них были самые прекрасные  -  создать абсолютно новое государство, где нет эксплуатации человека человеком, где нет власти денег, где нет богатых и нищих, где царят справедливость и солидарность. Конечно, это были афишируемые намерения, целью которых было получить поддержку большинства народа, то есть крестьянства. Подлинной же целью «вождей» была исключительно власть ради власти.
     Но вся беда была в том, что эти «вожди» были всего лишь наиболее радикальной интеллигентской оппозицией тому самодержавию,  которому они пришли на смену. Они лишь мнили себя умнее свергнутой власти, но сами управлять государством не умели и не могли. Прежние же, царские «государственные люди» с их надёжной школой управления и опытом были изгнаны или уничтожены. И очевидно, что с течением времени неуклюжие меры бывшей «оппозиции» по устройству «нового мира» для людей, выросших в «старом мире», не могли не вызвать подспудного ропота. Более того, «горячая» гражданская война окончилась, но в стране сохранилась вековечная взаимная вражда между «холопами» и «барами», поэтому «смутное время» продолжалось. И, при отсутствии подлинной своей легитимности и при неумении управлять разумно, единственным средством для власти подчинить себе людей  оставался только жесточайший диктат и порождаемый им  страх.  Но страх порождал «цепную реакцию»  -  ещё больший ропот, а больший ропот мог быть подавлен только ещё бОльшим страхом, т. е террором.   Отсюда нараставший подобно лавине необъяснимый, иррациональный всплеск жесточайших репрессий против невинных, но способных мыслить людей.               
     Первоначальный ропот был порождён отменой религии с беспощадным преследованием священнослужителей, отказом от НЭПа, несправедливым раскулачиванием, насильственной коллективизацией и страшным организованным голодомором 1930-х годов. Этот ропот был подавлен репрессиями, т. е. выявлением и преследованием недовольных  и нагнетанием страха, и цепная реакция насилия и страха достигла своей вершины в 1937-1938 годах. Затем, немного  схлынув, репрессии и внутрипартийная борьба продолжались вплоть до смерти Сталина (1953 г.)
     Не менее важно учесть, что роковые дефекты в управлении государством были усугублены тем, что у власти оказалась именно вчерашняя оппозиция царизму. Но, как указывалось выше, любая антигосударственная оппозиция состоит из людей, у которых их индивидуальное «Я» преобладает над  сплачивающим их «Мы». Поэтому эта оппозиция была сплочена только до тех пор, пока у неё был один общий враг  -  власть существующая. Но когда этот общий враг исчез, ничто уже не могло предотвратить распада данной властвующей оппозиции на соперничающие «фракции» и «уклоны». Каждая из «фракций» имела в стране соответствующую поддержку, и побеждающая во внутрипартийной борьбе «фракция» стремилась уничтожить вместе с другими «фракциями» и ту часть населения, которая поддерживала побеждённые «фракции». Поэтому репрессии в СССР были порождены также и межфракционной борьбой внутри новой власти. Именно она привела к гибели тысяч и тысяч «троцкистов», «бухаринцев», «зиновьевцев» и им подобных «уклонистов».
     Этот раскол внутри большевистской оппозиции,  пришедшей к власти в России, вполне закономерен, достаточно вспомнить раскол внутри оппозиции, свергнувшей во Франции власть Людовика ХVI. Сначала Робеспьер, Дантон, Сен-Жюст и проч. от имени всего Конвента казнили врагов революции, но вскоре единый Конвент раскололся на «фракции» - якобинцев и жирондистов, и после этого уже сами Робеспьер, Дантон, Сен-Жюст и им подобные взошли на эщафот. Но и оставшаяся у власти оппозиция оказалась разрозненной и бессильной перед захватом власти Наполеоном.
    Та же закономерность обнаруживает себя и в действиях оппозиции, сместившей власть КПСС в СССР в 1990-е годы. То, что пришедшие к власти оппозиционеры не способны ужиться друг с другом  -  это уже закон. И полное бездействие новой власти в «лихие девяностые» объясняется возникшим внутри властвующей оппозиции расколом на радикалов и консерваторов  -  правительство и Верховный Совет. Кульминации это противостояние достигло в 1993-м году, когда президент России Ельцин приказал расстрелять из танков Белый Дом с находящимся в нём Верховным Советом. Но это была пиррова победа. Сносно управлять страной победившая оппозиция не могла до 2000-ных годов.
    Так и в первые советские годы в рядах самой власти одни сановные палачи расправлялись с другими сановными палачами, пока, наконец, власть не ощутила, что творится подлинное безумие, и остановилась. Наступило некоторое образумление, и постепенно власть, ценой страшной крови научившись  управлять громадной страной, привела её сначала к «Оттепели», а затем и к «Перестройке». И от конца Великой Отечественной войны до «Перестройки» народ жил примерно так, как и предрекали классики марксизма-ленинизма, то есть в свободе «по-советски», в равенстве и справедливости. Секрет этого спокойствия заключался в том, что на смену прежним поколениям, которые приходилось ломать «репрессиями», чтобы переделать их сознание со «старого» на «новое», пришли поколения, уже родившиеся при советском строе, и их сознание формировалось изначально как «советское». Но и это сознание формировалось в атмосфере ещё не изжитого, глубоко укоренённого страха, измучившего предыдущие поколения.

        24. О  пользе  демократии  для  СССР

     Однако ко времени «Перестройки» в стране уже возникла анти-государственная оппозиция. В основном это была прозападная интелигеция. Она ещё не была организована, но сама растерянная власть пошла ей навстречу. Эта стихийная оппозиция воспользовалась объявленной «гласностью» и увлекла за собой значительную часть обуржуазившегося народа. Благодаря поддержке этой части народа эта оппозиция заместила собой правившую советскую «геронтократию» и сама стала у руля страны. И первым делом она объявила о смене советского авторитаризма  демократией и о переходе от плановой экономики к экономике рыночной, так как демократии без рынка быть не может.
     И вот, после объявления этой демократии, со страной случилось то же, что случилось с Россией после объявления демократии  Временным правительством. Рухнула экономика, рухнула дисциплина, рухнула мораль, страна распалась.
    Здесь очевидна закономерность: в стране рушится экономика и возникает политический и моральный хаос, как только  авторитарный строй в стране  заменяется  демократией. Это происходило в 1917 и 1991 годах.
     Но вспомним две другие даты – 1920-й и 1945-й гг. В стране также с  почти разрушенной экономикой, но с устоявшим авторитарным «режимом» не происходит ничего подобного  -  ни дальнейшего экономического распада, ни политического кризиса, ни развала страны, ни, главное  -  морального обрушения в народном сознании. И страна, и человеческая нравственность устояли и даже укрепились после двух тяжёлых бедствий  -  Гражданской войны  и Великой отечественной войны. Так что отнюдь не экономический хаос, вызванный реформами в 1990-е годы, явился причиной небывалого морального падения народа, а предоставленные народу «демократические свободы». Это историческое сопоставление делает очевидным факт преимущества советского социалистического строя над капиталистической демократией с точки зрения справедливости, нравственности, гуманности.            

25. Историческое «опоздание»  советского  строя   
      
     Общая, основная идея советского строя была  -  главенство «Мы» над «Я», главенство совести над эгоизмом, то есть осуществление подлинной свободы , равенства, братства. Но исторический «поезд ушёл». Советская власть была внезапно установлена в стране с экономикой, основанной на частной собственности и господстве денег. Это означало, что в сознании рядового человека его эгоистическое «Я» давно потеснило его альтруистическое «Мы». Частная собственность была священной, деньги были выше Бога. Чтобы возвысить чувство «Мы» над «Я», пришлось лишить людей их частной собственности, а эту утрату компенсировать организацией повсюду коллективного труда. Пришлось установить «режим», преследующий людей за инакомыслие. Пришлось сплачивать людей в едином чувстве «Мы» методами диктатуры, политическими репрессиями, множеством запретов, пропагандой и нагнетанием страха. И «Мы» в этих условиях для части народа оказалось не подлинным, а пустым, механическим. Оказалось, что сила, сплачивающая людей в единое «Мы», теперь пребывает не внутри человека, не в чувствах людей, а снаружи, вне них, и эта сила есть всевластное государство. Иначе говоря, «Мы», как человеческая совесть, теперь находится не внутри них, а вовне, в стоящем над ними внешнем властном органе.
    Так было в начале советской истории. Но входившие в жизнь новые поколения оказывались уже в условиях, целиком способствовавших формированию внутреннего чувства «Мы». Именно эти поколения победили в Великой Отечественной войне, восстановили страну и довели её до «Оттепели» и «Перестройки».   Но при этом весь народ поголовно получал бесплатное образование, лечение, жильё, и вся социалистическая экономика активно работала на улучшение материальной жизни каждого отдельного человеческого «Я». Однако, исключив из человеческого сознания религию и категорию «священного», новая идеология не дала людям другой  духовной, возвышенной цели для жизни, кроме достижения в будущем всё того же материального,  земного рая. И страсти к обогащению разгорались, не находя себе удовлетворения.
     Поэтому чем ближе к «Перестройке», тем сильнее «Я» стало теснить в каждом человеке его чувство «Мы».     Отсюда возникло и развилось основное противоречие советского строя  -  противоречие между растущим эгоистическим «Я» и исчезающим самоотверженным «Мы». «Мы» есть древнейшее чувство, это природный инстинкт, проявляющий себя в виде чувства совести, и он необходим был человеку тогда, когда его отдельное «Я» не могло прожить, не будучи единым со своей семьёй, с родом, с племенем. Без «Мы» человек был обречён на гибель, так как у племени всё было общее. Ныне же отдельное человеческое «Я» настолько материально и интеллектуально обеспечено, что может совсем обойтись без «Мы»  -  без семьи, без рода, без племени, без Родины. Но нацеленность советской экономики на материальное изобилие только способствовало росту человеческого индивидуализма.    Отсюда очевидно, что «советский строй» с его культом «Мы» оказался историческим «опозданием», его истоки и его уместность  -  в далёкой древности, в первобытно-общинной жизни.
    И так, воодушевлённые «Перестройкой» и на минуту объединившись в «оппозицию», разрозненные, обуржуазившиеся «Я» смели «Мы» в лице советского авторитаризма и установили «демократию». А поскольку со сметённым государственным «Мы» оказалась сметённой и «внешняя» совесть, то тут окончательно исчез страх перед беспомощной властью, и начались все ужасы «лихих девяностых». 
      Советский строй оказался лишь отчаянной, во многом насильственной, кровавой и запоздалой попыткой повернуть вспять неуклонное поступательное движение истории лишь в одном направлении  -  от авторитаризма к демократии, от духовной целостности человеческого общества к его распаду, от главенства «Мы» над «Я» к исчезновению чувства «Мы»,  от вертикальной иерархии духовных ценностей к их «горизонтальному» уравниванию, то есть к уравниванию добра со злом, от любви, дружбы и солидарности к равнодушию и бездуховности, от социальной,  равновесной целостности к непрерывным конфликтам между государством и оппозицией, от радости и умиротворения между людьми к их вечному взаимному озлоблению, вражде и несчастьям.   
    
                26. Заключение
    
И демократия есть, по сути, очередной этап на пути нравственной деградации человека как биологического вида:  вначале homo sapiens полностью подчинял свою жизнь законам природы, он не нуждался во внешней законодательной власти, ибо Бог, как комплекс социальных инстинктов, был в его естестве, в его душе. Человек был истинно свободен, так как жил в своей общине в атмосфере солидарности, то есть обладал свободой «для». С возникновением «Я», противопоставляющего себя «Мы», для предотвращения хаоса человек инстинктивно вознёс над собой своё внутреннее «Мы» в виде высшего авторитета  -  Бога, подчинение которому спасает от вражды и хаоса. Всевластный воображаемый Бог, уже покинувший человеческое естество, стал использоваться праведным большинством, чтобы покарать и приструнить неправедных. Но с неуклонным ростом греховности человека Бог им отменяется как препятствие на пути к узаконению самим человеком своих грехов и пороков. Эти пороки становятся «свободами» и «правами человека». И строй, именуемый «демократия», является тем строем, который эти пороки в виде «свобод» постепенно, со временем, делает нормой.
Свободой становится полная независимость одного человека от другого человека, то есть господствует духовное отчуждение. Казалось бы, такое общество должно рассыпаться на мельчайшие, не связанные между собой атомы-индивиды. Но общество не распадается, потому что на самом деле индивиды не могут существовать друг без друга, однако связь между ними не духовная, т. е. живая, а денежная, т. е. мёртвая, но прожить без этой закрепощающей неживой связи невозможно. Значит, эта связь  -  связь принудительная, но это и есть начальная стадия несвободы.
     Демократия не стоит на месте, и законы постоянно корректируются людьми  с целью сделать очередной нормой наиболее распространённые пороки и преступления. Предел, до которого дойдёт «освобождение» человека, сегодня неизвестен, но известно, что направление развития демократии согласуется с направлением действия в человеческом племени закона естественного отбора. Этот отбор есть отбор «отрицательный», то есть такой, при котором выживают худшие, исчезают лучшие. Таково главное свойство демократии как самого лучшего социального строя из нам известных.   
               

     Эдуард Стеценко 
    Екатеринбург  e-stetsenko@list.ru   февраль 2021 г.