Женька Пеле

            -Здоров!- Валерка по давней качковской привычке  до хруста сдавил мне кисть. Удовлетворился моей поморщившейся физиономией, улыбнулся и ослабил жим.- Как оно?
-Пойдет,- пожал я плечами. За последние пятнадцать лет мы встречались раза четыре. Посвящать Валерку в свои проблемы и радости  смысла не имело - ему это было фиолетово.- Сам как? В норме?
- Не придумали еще такого оружия массового уничтожения, чтобы мою массу уничтожить!- заржал мой приятель, поигрывая мышцами.- Про Женьку слышал?
-Какого Женьку?
-Цыбина. Умер, говорят. – вздохнул Валерка .-Сердце, что ли..
-Как умер?- не поверил я. Женька был бесшабашным живчиком. Лыжи, акваланг, скалолазание, сауны, карнавалы по всему свету – любил он жизнь! И она отвечала ему благосклонностью, одарив  необыкновенной успешностью во всех начинаниях.
История с больным сердцем как-то не вязалась с его спортивным, юношеским видом. Это при сорока с небольшим годах!
- Сам не поверил, но мне звонили из Москвы, после похорон. Жаль парня…- Валерка всплеснул руками, взглядом давая понять, что разговор окончен.
 Я кивнул и побрел прочь. Внутри  раздувалась какая-то пустота.
-Нет! Не может быть! – сверлило в мозгу.- Ведь только всё начало налаживаться. Даже не успели встретиться, посидеть…
Странное дело, но я уже давно предчувствовал эту смерть. Сам себе объяснить не мог, но знал, что скоро это произойдет. Что-то в Женькином поведении говорило о том, что он хочет напоследок насладиться жизнью и оставить о себе добрую память.


-Чех?-   бодренько прокричал кто-то в трубке, чуть заикаясь. – С-салям алейкум!
Я уже набрал воздух, чтобы послать подальше этого придурка, позвонившего в четыре утра. Но поперхнулся и закашлялся. На всей земле было пять человек, называвших меня так. Осталось два.
-Пеле? Алейкум тебе в салям! – заорал я.- Это ж сколько лет прошло? Двадцать почти? Ты где?
-В Москве, где. В столице, в моей Москве. А у тебя, я смотрю, по-прежнему  идеальный слух, радист! – восхитился Пеле, он же Женька Цыбин. – К-как дела-то?
-Отлично!- соврал я.- Лучше всех!
-Ага, настолько лучше, что ты от стыда за такое счастье в-вешаться  с-собрался?
Мне  стало  стыдно за свою неудачную попытку суицида. Даже не  знал, за что больше, за попытку или за неудачу.
-Дошло уже?- пробурчал я.
-М-мир тесен. Тут все друг друга знают.- где-то в Москве Женька чиркнул зажигалкой, затянулся.- Ты не дури, лишенец! Что у тебя друзей нет? П-помочь некому?
-Тут уже не поможешь, Пеле. – вздохнул я.- Вот блин, сходили  в разведку! Четверть века  назад долбануло,  а сейчас, вишь, достало. Боюсь,  дни свои кончу, как Островский. Хоть книжки пиши.
-Между п-прочим, мысль! С твоим-то п-прошлым! Помнится, ты и песнями п-промышлял. Ты пробуй, пиши! А за деньги не беспокойся. Я ж теперь знаешь кто? М-магнат! В казино за ночь больше оставляю, чем вы всей семьей за год с-съедаете.- довольно хохотнул Цыбин.
-Во-первых, на гитаре я уже не сыграю, не получается одной рукой-то! А во-вторых, буржуй недобитый, шел бы ты в казино! Нашел перед кем купюрами шелестеть!- психанул я.
-Да не кипятись ты, дурик контуженный! Я тебе дело предлагаю! Вдруг п-получится?
Представь, через пару лет ты – известный писатель. Кино по твоим книжкам с-снимут. Бабки к тебе поплывут.- успокаивал меня друг.- Тут и здоровья особого не надо. Сиди да сочиняй. Тем более, у меня связи есть. П-поможем. И от денег не отказывайся! Ты-то проживешь, а дети твои? Их кормить надо? Учить надо? Одевать? Короче, не буксуй!
Завтра деньжат подкину. И не тебе! Семье твоей, понял?
Женька бросил трубку, не дав мне  даже возмутиться.

-А что?- подумал я.- Может  правда за перо взяться? Уж чего-чего, а сюжетов у меня немеряно! Да и образование филологическое, несмотря на солдатскую профессию.
Я даже начал набрасывать первый рассказ, но ближе к середине ночи заснул.
Во сне я опять увидел грязное  лицо Гайдука.
-Чеха положили, блин! Смотри, в каске дырища какая!- говорил он кому-то, сидевшему позади меня. Каждое слово гулким звоном отдавалось в затылке и жуткой болью резало по глазам.
-Д-да. Досталось Чеху! Хорошо, хоть голову не снесло…- услышал я голос Пеле.- Надо его  лицом вверх перевернуть.
-И закурить дать! – прохрипел я, выплевывая песок.
-Во, блин!- вытаращился на меня Гайдук.- Я такое первый раз вижу!
-Я тоже.- мокрый, липкий тельник, панцырем сковал спину. Я приподнялся на локтях, мотнул головой и отрубился.
            


              Новое занятие оказалось захватывающим. Я писал, переписывал, менял местами слова, подбирал выражения…А главное, мои проблемы и бессонницы уступили место какому-то неизвестному раньше азарту. Когда первый рассказ, наконец, был закончен, я не задумываясь отправил его в редакцию одного  столичного журнала. К  всеобщему удивлению, рассказ опубликовали. Главный редактор даже прислал мне письмо с восхищениями и надеждой на дальнейшее сотрудничество. В своём городишке я сразу прослыл известным писателем.
-Привет великому русскому п-писателю! Поздравляю!- вопил в трубку Женька, заплетающимся языком.- Читал! Классно! Я ж говорил, т-толк будет!
-Спасибо, Пеле! Без тебя этого бы не было.- улыбнулся я.- Мне бы такое и в голову не пришло.
-К-конечно! У тебя ума только и хватило, на гнилой в-веревке  вешаться!- не смог не подковырнуть меня Цыбин.
-Проехали!- обиделся я.
-Не буксуй, бродяга! Я сейчас в К-копенгагене, через неделю буду дома, перезвоню. Ты вот что…Рассказы собирай в книжку. А я тебе п-потом с изданием помогу. Не век же тебе по газетам да журналам мыкаться. Давай, работай!
Я не удержался и мстительно набрал ему в Данию эсэмэску:

Копенгаген – Дании столица,
Серый и промозглый городок!
Но и там, наш Цыбин смог напиться.
Впрочем, где он этого не смог?

            
               Второй рассказ тоже  прошел на «ура».. Все-таки, чертовски приятно быть хоть чуточку  знаменитым! Дома частенько  раздавались звонки с поздравлениями, и даже на улице кто-то здоровался и спрашивал: «Это  вы?» Я напускал на себя серьезный вид и кивал.
Но верхом моей провинциальной славы была ежедневная бесплатная кружка пива и стопка водки, в ближайшем к дому пивном баре.
             А в голове уже вертелась повесть. О войне, о друзьях, о нашей группе, о  том, что с нами стало потом. Быль перемешивалась с выдумкой в довольно хитроумный сюжет. В персонажах угадывались давно знакомые мне люди. Писалось без особого труда, как будто кто-то диктовал мне текст. Запах триумфа уже витал в воздухе. Вот только финал…Счастливую развязку омрачала неожиданная смерть одного из главных героев.
Попытки что-то изменить, мне казалось, портили всю повесть, лишали её реальности.
Самое неприятное было в том, что персонаж был почти полностью списан с Пеле.
                На Старый Новый год ко мне ввалился Гайдук, он же полковник Кравченко. Посидели, выпили. Вспомнили былые годы. Лучшего момента трудно был найти и я прочел ему свою  только что законченную рукопись.
-Слушай, ну здорово! Вроде как про нас, и не про нас. Я уже сам сомневаюсь что было, а чего не было! -  Кравченко вытер платком бритую голову. – А Пеле ты зачем грохнул?
-Да это не Пеле!- возмутился я.- Он просто прототип! Это образ, понимаешь? Собирательный. В нем не только  Женькины черты. И зовут его не так.
-Ну да! Надо быть идиотом, чтобы не понять, что твой Марадона, это наш Пеле!- не унимался  полковник.
-Тормоз ты, Гайдучина! Кто поймет-то? Нас трое осталось! Ты, я и Пеле.
-Ну да! Только знаешь что, как –то мне не по себе. Перепиши ты концовку. Ну, пусть его ранят, что ли, если по-другому нельзя.- настаивал на своем Гайдук.- Да и Женька обидится, когда прочитает.
-Женька не обидится! Он, в отличии от некоторых, мозг папахой не отдавил и поймет, что это художественное произведение. Вымысел, ёлки-палки! – в сердцах я грохнул по столу непослушной  рукой.- А потом…По другому не выходит. Сказочка получится со слащавым концом. Про  трёх советских Рэмбо.
-Смотри…Ты у нас писатель, тебе видней. – ухмыльнулся Гайдук, разливая водку.- Давай! За нас!
            Рукопись повести я отправил в издательство, подписав её псевдонимом. От греха подальше.
          

                С  давящей  грудь пустотой, добрался я до пивбара.
-Женька-Женька! Как же так? А  я думал, куда ж ты пропал, уже больше месяца от тебя никаких вестей.- в голове вертелись обрывки наших последних разговоров и электронных писем.- Эх, Пеле! Опять ты меня вытащил! А сам не уберегся…
              Я взял графин водки, два стакана и кусок ржаного хлеба.
А дома  ждала новость. Моя новая книжка сдана в набор.