Взгляд на мир

Врач видит человека во всей его слабости,
теолог - во всей его глупости,
а юрист - во всей его подлости.

Артур Шопенгауэр


«31 октября 2017 г., 11:09.
Крушение московского рейса чудом предотвратили пилоты в аэропорту Ростова.
Пассажиры самолета, выполнявшего рейс из Москвы в Ростов-на-Дону, выйдя из лайнера на землю, достаточно продолжительное время пребывали в состоянии шока.
Как рассказали Privet-Rostov.ru очевидцы, самолет сажали при сильнейших порывах ветра.
"Посмотрите, какой ветер! Нас все равно сажали! Первая попытка не удалась, и мы ушли на второй круг. После посадки у меня 10 минут тряслись руки, а у моего супруга - 20 минут. Мы были с белыми лицами, почему нас не отправили на другой аэропорт? Помните катастрофу «Боинга»? Тогда тоже был сильный ветер. Что касается нашего случая, пилотам нужно отдать должное за их мастерство! В таких сложных условиях они смогли посадить самолет. Все обошлось", - рассказывает ростовчанка.
Во всей этой истории есть и позитивный момент. Один из пассажиров самолета абсолютно спокойно все перенес и совершенно не переживал о происходящем. Гость из Москвы, прибывший на одно из готовящихся в донской столице мероприятий, и глазом не моргнул во время жуткой тряски самолета».

Лайнер неспешно катился по направлению к зданию аэропорта. В салоне стояла неповторимая тишина и отсутствовала привычная в таких ситуациях суетливость. Только что смолкли звуки аплодисментов пилоту. Они были не обычные деловые и обязательные. Прозвучала самая настоящая овация, как после удачной театральной премьеры. Голос пилота, имя которого было Григорий - и поэтому я его запомнил, - звучал спокойно. Но все понимали - он совершил чудо. «А тезка-то - молодец», - подумалось мне. Благодаря ему рейс не вышел на первые строчки мировых информагентств, а остался незаметным упоминанием очередного происшествия в воздухе на задворках региональных новостных сайтов.
Я легок на ногу и летаю часто. Это значит, что вероятность попасть в нештатную ситуацию возрастает. Что и случается. Видимо, эта частота научила меня стараться держать себя в руках в момент опасности. Конечно же, в такие секунды мне очень страшно, как и любому нормальному человеку. Но я стараюсь гасить волнение, а вместе с ним и страх. С одной стороны, памятуя знаменитый эпизод из фильма «Шпионский мост», когда нашему разведчику Абелю грозит смертная казнь, а он ведет себя совершенно спокойно. Американский адвокат в недоумении вопрошает:
- А вы никогда не волнуетесь?
На что Рудольф Иванович спокойно отвечает:
- А это поможет?
Действительно, волнение вряд ли поможет. Мне всегда кажется, что со стороны паника смотрится глупо. Вот есть несколько минут, после которых ты реально можешь прекратить существование и переместиться в мир иной. И что? Тебе покажут, как в последние минуты земной жизни ты не сосредоточенно молился или кому-то помогал, а тупо метался между кресел или орал? Наверное, будет за такое стыдно. А поскольку чувство стыда посетит много за что из прошедшей жизни, то не стоит увеличивать количество подобных эпизодов в последние минуты. Как любит напоминать мне об этом иеродиакон Косма на мотив известной песни: «Если завтра война, если завтра… конец?! Каким предстану?»
Хотя, скорее всего, это просто такие уговоры самого себя для сохранения спокойствия. И впору вспомнить Петра Мамонова: «Страшно не умирать, страшно понимать, что ты совсем не готов к смерти».
С другой стороны, «смерть - это лучшее, что есть у человека. Это знак его избранности и достоинства. Он пришел сюда, но он обязательно вернется обратно. Быть смертным - это иметь гарантию возврата. Каким будет возврат, у всех по-разному, но главное - в человеке есть нечто, что обязательно вернется. Это его триумф. Человек есть только в той степени, в какой он смертен. Борясь со смертью, человек исчерпывает сам себя, опустошает, лишает себя души и духа, спускается в тело, пытается распасться на вещи, затем - на товары и цены и наконец - на деньги, чтобы дальше оказаться внутри цифровых кодов и идентификационных номеров, а затем исчезнуть в ничто» .
Еще в каждой такой ситуации замечаешь сходство поведения людей после того, как все благополучно завершилось. В движениях появляется неторопливость, присутствует повышенная вежливость, внимательность друг к другу возрастает. Никто не толкается, а многие даже не двигаются с места, глядя в иллюминатор.
Так ведут себя не все и не всегда, конечно. Исключения бывают. Иногда кто-то истошно орет в телефонную трубку, требуя от всех на свете оказать ему помощь. Помню, как в темноте салона выкатившегося за обледеневшую взлетную полосу самолета была создана очередь, чтобы женщины и дети прошли первыми к выходу, а здоровый мужик, размахивая портфелем, с криками и визгами рвался вперед, расталкивая их, пока его не «успокоили» парой зуботычин.
Что касается меня, то после такой посадки всегда появляется чувство усиленной любви к людям. Обычно это мне не свойственно - профессиональная деформация все-таки накладывает отпечаток на личность. Здесь же все пассажиры представляются если не прекрасными, то весьма приятными, добрыми и практически родными. Наверное, это мельчайший отблеск того, как на самом деле к нам относится Бог и как Он заповедует нам относиться друг к другу. На практике получается только в момент, когда понял всю эфемерность бытия, малость свою и ничтожность.
Но хотя бы так - получается.
Говоря о профессиональной деформации, я не лукавил.  Оноре де Бальзак сказал, что «…представители трех профессий в нашем обществе - священник, врач и юрист - не могут уважать людей. Недаром они ходят в черном (во времена Бальзака врачи наравне со священниками и адвокатами носили черные мантии. - Прим. авт.) - это траур по всем добродетелям и по всем иллюзиям. И самый несчастный из них троих - это поверенный. Когда человек обращается к священнику, им движет раскаяние, угрызения совести, вера - и это облагораживает, возвеличивает его и утешает духовного наставника, обязанности коего даже не лишены известной отрады: он отпускает грехи, он направляет, умиротворяет.
Но мы… Мы, поверенные, видим все одни и те же низкие чувства, ничем не смягчаемые; наши конторы - сточные канавы, очистить которые не под силу человеку. Чего я только не нагляделся, выполняя свои обязанности! Я видел, как в каморке умирал нищий отец, брошенный своими двумя дочерьми, которым он отдал восемьдесят тысяч ливров годовой ренты, видел, как сжигали завещания, видел, как матери разоряли своих детей, как мужья обворовывали своих жен, как жены медленно убивали своих мужей, пользуясь как смертоносным ядом их любовью, превращая их в безумцев или слабоумных, чтобы самим спокойно жить со своими возлюбленными. Видел женщин, прививавших своим законным детям такие наклонности, которые неминуемо приводят к гибели, лишь бы передать состояние ребенку, прижитому от любовника. Не решусь вам рассказать все то, что я видел, ибо я был свидетелем преступлений, против которых правосудие бессильно. И, право, все ужасы, которыми нас пугают в книгах романисты, бледнеют перед действительностью» .
Два года работавший помощником адвоката Бальзак знал, о чем писал. Только переполненное чувствами сердце может передать столь откровенные слова для уст. Действительно, со времен старины Оноре мало что изменилось. Я мог бы рассказать о том, как вполне себе богатый человек нанял бригаду молдаван для ремонта офиса, а когда они закончили работу, без зазрения совести, чтобы не платить им, вызвал полицию, которой сдал их как нелегальных мигрантов.
О мальчике, которого бросила мама, и он попал в интернат. И там всю жизнь мечтал о встрече с ней. А мама попросту переписала в роддоме данные абсолютно чужой женщины вместо своих. Мальчик вырос, достиг восемнадцатилетия и поехал на встречу с мамой. Которая оказалась вовсе не мамой, а совершенно чужой женщиной. Наше бюро тогда оказывало юридическую помощь интернату-общежитию, в котором пребывают воспитанники детских домов Москвы до тех пор, пока им государство не предоставит требуемое по закону жилье. И мы нашли его настоящую маму, которая довольно неплохо жила в Италии. И совершенно не пожелала встречаться со своим сыном. До сих пор помню лицо этого мальчика, который так и не смог поверить, что мы говорим ему правду, стал кричать на нас, бить посуду…
Про то, как сироты, живя в этом общежитии-интернате, становятся жертвами мошенников, которые обманом выкачивают с их банковских карт деньги, данные им государством на обустройство своей взрослой жизни, - а это более миллиона рублей. Дети из детдомов не знают толком, как пользоваться кредиткой, и целые группировки наживаются на них, оставляя без копейки.
Или о случаях, когда родители неожиданно умирают, а родственники сдают детей в приюты, чтобы продать их квартиру. А бывает, что и не одну. Потом про этих детей попросту забывают, и они вынуждены скитаться сиротами.
Могу рассказать про бабу Машу, одинокую восьмидесятилетнюю старуху, которая заключила договор пожизненной ренты и потом чуть не сгорела в пожаре, возникшем при странных обстоятельствах в ее квартире. А когда ее спасли, то плательщик ренты отказался покупать ей мебель и делать ремонт. Моя жена с юристами бюро сама ездила к ней, белила потолки и клеила обои, а община храма, прихожанкой которого была Мария Ивановна, собирала всем миром деньги на мебель. Я на всю жизнь запомнил ее фразу, когда мы ей скрутили стол. В пустой комнате она подошла к пустому «красному углу», перекрестилась, сказала: «Вот стол, вот престол», - и заплакала.
Я хорошо помню, как оторвавшейся вывеской убило мальчика в летнем спортивном лагере. Администрация, чтобы снять с себя ответственность и не платить компенсацию, стала доказывать на суде, что погибший славный парень, который отлично учился, занимался спортом, подавал большие надежды, на самом деле был мразь и подонок, никого не слушал, лазил куда ни попадя, сам открутил эту вывеску, и хорошо, что погиб он один, никого ею не убив. Его матери от таких речей стало плохо во время заседания, и ей вызвали неотложку.
Как мгновенно из-за нарушения правил техники безопасности на нефтебазе сгорел дотла рабочий, который чистил резервуар. А начальство постфактум подделало документы. Из новых бумаг следовало, что рабочий сам, по своей воле, без чьих-либо указаний, тайком от администрации залез в резервуар с нарушением всех мыслимых норм и там зачем-то стал зажигать спички или курить. Доказать обратное не удалось. Мертвец был признан виновным, никаких денежных выплат от далеко не бедной нефтяной компании не последовало, на руках у вдовы осталось двое малолетних детей.
Как двоюродная сестра матери-алкоголички во время ее очередного запоя, приехав в ночи и не в силах терпеть, забрала у нее из квартиры, больше напоминавшей притон, племянницу, у которой был врожденный порок сердца, требовавший операции. Однако к тому моменту было уже слишком поздно: наутро девочка умерла на руках у сестры от сердечного приступа. Проспавшись, мамаша завалила органы заявлениями, обивала все пороги, натурально рвала на себе одежду, требуя посадить сестру-убийцу.
А могу рассказать про майора полиции из Хотьково, который, приехав в квартиру-шалман, на место пьяной поножовщины, обнаружил двухлетнего ребенка, сутки бродившего по лужам крови между истерзанных трупов. Ребенок долго отказывался есть что бы то ни было, кроме пельменей, полагая, что другой еды в этом мире нет. И всем взрослым сообщал, что скоро мама проснется и всех зарежет. Его отвели в детдом. Позже майор, сам многодетный отец, усыновил ребенка. Сейчас для мальчика он - папа, а его жена - мама.
Я бы не сказал, что адвокаты, в отличие от врачей и священников, не уважают людей. Скорее после всего увиденного мы другими глазами смотрим на этот мир и знаем подлинную цену настоящему и «понтам». Помня при этом, что «всяк человек лож - и мы тож».
Яркой иллюстрацией того, как при возникновении «памяти смертной» так называемые понты слетают с человека достаточно быстро, без всякого самолета, стал рассказ Максима, переводчика с греческого, которому довелось сопровождать двоих «сильных мира сего» в их паломнической поездке на гору Афон.
Собственно говоря, паломнической поездку можно было назвать с большой натяжкой, поскольку люди прибыли в святое место отдать дань моде. И, конечно, как и всякого невоцерковленного «туриста», их ждало на Горе сильнейшее разочарование: монашеская аскеза в монастырях и скитах во всем, начиная от еды и кончая убранством келий, да еще и надо выстаивать многочасовые службы. Развлечений никаких, нет милых глазу дам и отелей… Затосковали вивери, сделали несколько «селфи» для истории, после чего решили спешно полуостров покинуть.
На их несчастье, разыгралась «фортуна». Это слово соответствует не только имени языческой богини удачи и везения, но имеет еще одно значение: буря, шторм. Или превратности судьбы, и это определение к ситуации также подходит.
Так вот, разыгрался шторм, и паром не мог подойти к берегу, а следовательно, покинуть Гору было затруднительно. С полуострова существует сухопутный путь, но он довольно сложен и используется в крайне редких случаях. Получив эти сведения, два друга, не желающих ждать, нашли простое решение: попросили переводчика организовать им вертолет, благо финансы позволяли. Озадаченный Максим объяснил им, что вызвать вертолет можно только по благословению духовника того монастыря, в котором они находились. Не видя в этом большой проблемы, наши «паломники» потребовали у Макса отвести их к духовнику.
Духовник монастыря внимательно выслушал просьбу, согласно кивнул и поинтересовался:
- Вы уже решили, кто ногу ставит на парапет, а кто кирпич держит?
Наши герои переглянулись и в недоумении устремили свой взгляд на старца. Тот объяснил им:
- Понимаете, мы монахи. Врать нам обеты, данные Богу, не позволяют. А вертолет мы можем для вас вызвать только спасательный. Поэтому вам надо решить: кто ногу на парапет ставит, а кто по ней кирпичом с размаху бьет. Чтобы был перелом. А мы бы со спокойной совестью вызвали спасательный вертолет.
Немного заикаясь, туристы сообщили, что пока еще решения такого нет. Монах задумался. Потом промолвил:
- Можно, конечно, вас пешеходным маршрутом отправить. Но идти далеко, дороги вы не знаете и поэтому в пути обязательно сдохнете (Макс настаивал, что монах по-гречески употребил именно это слово, а не «умрете» или «преставитесь». - Прим. авт.). Однако, - продолжил он, пристально глядя на оторопевших путешественников, - в этом есть для вас плюсы. Во-первых, вы сдохнете на святой земле. Это все же лучше, чем от инсульта из-за плохих новостей в офисе или в постели блудницы от инфаркта. Во-вторых, родственникам не надо будет тратиться на пышные похороны. Вы-то, понятное дело, себе представляете все по высшему разряду. Но вам после смерти будет все равно, а денежки ваши уже станут не вашими, а наследников. Да и кого из них?! Ведь доподлинно неизвестно, кому достанется собранное вами… А их в расходы вводить какой смысл? Ну и в-третьих - самое главное. Взгляните вокруг!
 «Паломники», на которых было неприятно смотреть, огляделись ошалело-затравленными взглядами и в который раз вопросительно посмотрели на старца. Тот сочувственно вздохнул:
- Не поняли? Весна! Все цветет! Как прекрасно пахнет! И когда вы сдохнете, благодаря этим запахам весны так сильно вонять не будете!
Радостное чувство, которое попытался передать монах, для этого даже вскинувший руки из черной рясы, не дошло до адресатов. Те стояли, не в силах двинуться с места или произнести хоть что-то. Смесь самомнения, спеси, горделивой значимости слетела с них в один момент. Остались две душонки, с неподдельным, животным страхом осознавшие свою конечность, смертность, могильный холод, перед которым бессильны все деньги, звания и другие «мульки» этого мира.
В возникшей паузе было слышно шуршание перебираемых монахом четок. Прошло несколько минут, прежде чем духовник монастыря обратился к Максу:
- Скажи им, что дам лесовоз. Но в кабину не посажу. Там, ты помнишь, прицеп «рогатый». Вот пусть каждый за «рог» возьмется - так и доедут.
Обняв каждый свой «рог» лесовоза, наши герои доехали до таможни, где монах-водитель объяснил опешившим стражам границы ситуацию. Двое «сильных мира сего» рысцой пробежали под шлагбаумом, торопясь назад, в свой привычный авантажный мир, такой притягательный и где сама мысль о смерти кажется кощунственной. 
- Больше их на Горе не встречали, - закончил Макс.
Мы сидели у ворот того самого монастыря, где все это происходило, - Дохиара - и смиренно ждали, пока нас допустят до его святынь и дадут ночлег.
Конечно же, «туристы» больше никогда не обращались к Максу, ставшему невольным свидетелем этой ситуации.
Я думаю, что, если бы каждый человек чаще вспоминал, насколько он мал, что рано или поздно он покинет этот мир, наверное, кое-кто пересмотрел бы свое поведение. Не зря же многие старцы вместо кроватей спали во гробах, чтобы всегда иметь перед собою «память смертную». Адвокату в этом смысле даже проще: примеры постоянно перед глазами. В крайнем случае, можно взять билет на самолет.