Лисья сказка

Шуршит у очага старая Илта, перекладывает в свете огня полотна ровдуги да мягких хороших тканей, на весеннем торгу взятых - нитки шерстяные в клубки мотает, иглы костяные проверяет на остроту - эту вот да эту попросить сыновей очинить наново надо ,а эта еще хороша! Занята старая Илта, но не настолько, чтоб не отвлечься на возню младшего внучка, опять к ней прибегшего ночевать, постреленка этакого, Кюё, самого хитрого и беспокойного изо всех ее многочисленных внуков.
Возится под дохою, глазами поблескивает:
- Ба, не спится чего-то!
- Чего тебе не спится, а, заяц? Молока козьего топленого пол-крынки выдул, а не спится...
- Ба, сказку скажи!
Илта притворно ворчит - знает, что все к тому и шло с самого начала.
Вздыхает протяжно, откладывает нитки и шерсть, иглы и ткани с ровдугою - приоткидывает ненадолго положок над забранным пузырем оленьим, мутной пленкою, малюсеньким оконцем. Показывает видную даже так выплывающую в небе огромную плошку полной ясной луны:
- Смотри, смотри, внучек - луна восходит.
Говор старухи потихоньку становится тягуче-плавным, как полноводная река, и несет прочь, на волнах качая:
- Не хнычь, улеглась метель, и зима повернула белый лик свой прочь, уходит время ее, последние морозы над землею прошелестели, на весну небо смотрит теперь - видишь, какая луна вышла? Не льдистая-белая, а теплая, золотится вся!
Большая луна висит в небе - яркая, круглая, ух! Полная вся, ясным мягким светом сияет - ровно круг доброго масла, или как полная миска, самого свежего масла, самого лучшего!
Сказывают - в самом деле так и есть, слышал ли, Кюё?
Как не слышал? А вот я расскажу тебе - послушай. Только одело повыше давай подтянем - чтоб оставшиеся морозы не подобрались, сны не украли... Вот так!
А про масло - про масло и луну слушай! Все мы - лисьи дети, потому что праматерь Тайа прежде, чем вышла к людям, была рыжею лисицей-огневицей, дочерью Старого Кейтуу-лиса, а потом уже по велению Отца Земли оборотилась красавицей-женою старшему из братьев, от которых род наш пошел. Да, да, как дед Кайлеви сказывал, ишь, постреленок, подслушал тогда.... ловким растешь, Кюё, это хорошо! Но да бабушку не вздумай за нос водить, иии! Бабушка хоть старая, а вас, малых, всегда доглядит... слушай дальше, Кюйсте-охотник будущий, слушай - про луну и лисицу. Этого старый шаман не сказывал - большие и так все знают, а ты ж хочешь,как большие все, знать, каков мир наш, да как уряжен? Слушай тогда.
Тайа-праматерь к людям ушла, от нее все мы и есть - с глазами зоркими в темноте, с ногами быстрыми, с нюхом не хуже звериного и слухом чутким - даже ванхайми льдистоглазые говорят - с нами мало кто сравнится! А сестры ее все ж не забыли родства - помогали всякий раз, да и она не забывала родню пушистую, лакомые кусочки оставляла, да и учила всякому хитрому - что у людей подсмотрела. Вот научила коз доить да масло сбивать.
И как вышла земная дорога всему лисьему семейству, пришло время в луга да леса к Отцу Земли отправиться - так и знания эти первые лисицы с собою забрали. И вот поселилось лисье семейство в избушке на высокой-высокой горке за туманами. за большою рекой - такой высокой, что нам кажется, будто на небе на самом живут они. А может, так и есть - и земля за Рекою Великой - это для нас небо и есть? о том не ведомо никому, кроме самых больших шаманов - вроде деда Кайлеви, да, внучек, да. Только шаманы тем знанием не делятся, - каждому умению свои секреты ведь! Так вот, живут лисицы, не тужат себе там - доят заоблачных, затуманных коз - видим мы, как сверкают их хитрые глаза звездочками в небе - знаешь же, примечал небось, что некоторые звезды ярко и ровно сияют, а некоторые, мелкие, ровно подмигивают? Так вот большие да строгие звезды - то глаза Старших, а мелкие лукавые - то звездные козы по лугам небесным бродят, смотрят вниз, туманную траву с облаков щиплют... Вот подоят их лисицы, да принимаются масла круг сбивать. Долго сбивают - дюжину дней и ночей, не меньше! И много его выходит - ух много! большая круглая миска, полная до краев - и сияет то масло, со звездного молока сбитое - вот на небо глянь, как сияет! Этот круг лучшего масла мы и видим. Прибывает луна - это лисицы небесные масло сбивают, миску наполняют. А как наполнится она, так садятся они рядом - и угощаются, слизывают кромку, оттого и тает луна потихоньку, понемногу - как прибывала неторопливо, так и убывает. Вот вылижут лисицы дочиста чашку - и ночь отдыхают потом, сил набираются, прежде чем пойти наново коз доить да новое масло для новой луны сбивать. Видим мы каждые две дюжины ночей, как новое масло лисицы небесные готовят, как лакомятся им - да как потом заново за труды берутся. Вот такая история... Спи, внучек, спи, Кюйсте-охотник наш, станешь большой да сильный, тропы читать выучишься не хуже отца, силки плести, из лука стрелять, рыбу полными садками домой носить станешь, жену красивую, как Илми, дочь северного ветра, жена Кейо-богатыря, возьмешь... А коли свезет, так ровно сам Кейо, дойдешь пешком на небо и обратно, угостишься у лисиц небесным маслом - так никого по силе и уму тебе равным не будет! Спи, Кюё, расти большой, бабушку не огорчай... бабушка старая уж, сама, как те лисицы небесные...Спи.
Полная плошка масла-молока ныне луна, и весною запахнет скоро, на весну небо смотрит.

И Кюё засыпает - малец пятой зимы от роду, и снятся ему красавицы-лисицы, сбивающие масло, и Кейо богатырь, назвавший его своим побратимом, и много славных подвигов, и пойманная царь-рыба, что премудрости дивные баять человечьим голосом умеет, и олень с солнцем меж рогов, и красавица в замке из синего льда, что они с Кейо выручат - когда Кюйсте вырастет... только вот пусть подождет его Кейо, сам не ходит - ему не так много расти остается.... и кажется мальчику, что под бабкины сказки засыпая, расти он принимается быстрее. Оттого и теребит ее, что ни вечер - расскажи, ба!
И ба рассказывает - она их много знает. Ох много...