Гл. 1. Лучшее воскресенье это вечер пятницы

Повесть:

ГЛАВА 1: «ЛУЧШЕЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ – ЭТО ВЕЧЕР ПЯТНИЦЫ»

Май, пятница, 13-е.

Пятница хороша тем, что рабочая неделя заканчивается. Выйдя за проходную завода, Соня улыбнулась. Как говорят классики, лучшее воскресенье – это вечер пятницы. Соня мысленно продолжила разговор с самой собой: «И, хотя братья Стругацкие утверждают, что понедельник начинается в субботу, это – не про меня. Увы… Но всё равно хорошо!» Она зашла в кондитерскую и купила немного печенья к чаю для своей семьи и в отдельный пакетик – для подруги, к которой и направилась, невзирая на тяжёлые тучи, закрывшие солнце. С утра был такой хороший день, и – на тебе! Грозовой фронт выглядел внушительно.

Софья Николаевна до сих пор не могла привыкнуть к тому, что они с Анной Ивановной – подруги. Приятельство их началось спонтанно. В очередной раз зайдя в городскую библиотеку, Софья Николаевна не нашла нужной книги, и библиотекарь неожиданно предложила прийти к ней домой: в её домашнем собрании это издание есть. Софья Николаевна удивилась предложению. Она побаивалась всегда строгую библиотекаршу, которая требовала бережного отношения читателей к казённому фонду и поблажек никому не делала. К тому же Софье Николаевне она казалась настоящей светской дамой: всегда дорого и со вкусом одетая, ухоженная, неизменно корректная и уверенная в себе. Представлялись хорошая квартира, обеспеченный муж и дети-вундеркинды. Почему так? Да Бог его знает! Мерещилось!.. Софья замечала, что Анна Ивановна выделяет её из массы прочих посетителей. Библиотеки переживают трудные времена. Читателей становится все меньше, и в основном это люди преклонного возраста. Молодежь предпочитает пользоваться электронными книгами.

Софью не хотелось назвать хрупкой или изящной. Скорее – «мелкой». Она казалась подростком, хотя была такого же среднего роста, как Анна. Но всё в ней было миниатюрное: маленькое личико с мелкими чертами, маленькие «детские» ладошки, несоразмерно тонкие запястья. Однажды при Анне Ивановне муж Софьи в шутку назвал её «карманным вариантом жены», но прозвучало это с явной нежностью, и потому совсем не обидно. В тот момент Анна почувствовала – нет, не зависть, а болезненный укол в сердце, и постаралась поскорее отогнать воспоминания о своём семейном крахе.

Анна Ивановна жила в одной из двух двенадцатиэтажных «свечек» в самом интересном и красивом районе города. С крыши её дома открывался великолепный вид! Напрягая воображение, можно было увидеть в кругу, образованном домами и другими постройками, некое схематическое подобие Стоунхенджа, и это настраивало на философский лад.

Когда-то на месте этого микрорайона был пустырь с двумя небольшими холмами. Их, конечно, немного выровняли, но приятная неровность всё-таки осталась. Анна Ивановна помнила, как, будучи маленькой, в компании соседских мальчишек разводила здесь – в ложбинке между холмами – костёр и пекла картошку. Постепенно пустырь застраивался и сейчас был абсолютно закончен. Две высотные «свечки» в один подъезд и четыре длинных дома образовывали некое подобие кольца, в центре которого расположился детский сад. Дворовые площадки окружали детский сад по периметру. Помимо полезных крупных построек в этом комплексе было ещё несколько мелких, постоянно меняющих назначение: то продуктовый магазин, то кондитерская, то магазин детской одежды… Пешеходные дорожки напоминали солнечный круг с разбегающимися лучами. Ещё со времен пустыря это место получило название «Холмы Венеры». Анна Ивановна шутила: «В нашем дворе всё есть: и космос, и экзотика, и традиция».

Пространство внутри квартала тоже неплохо организовано. Кроме детсада есть богатое кафе с отличным детским городком за высокой ажурной оградой. Пока родители занимались «междусобойчиком», дети развлекались в ярких «дворцах», на качелях, каруселях и «прыгалках» разнообразных видов. При детской площадке дежурит сотрудник кафе: чаще всего мальчик-нянь шестнадцати-семнадцати лет, т.к. одиннадцатичасовой рабочий день – это солидная нагрузка за скромный гонорар. Его основная обязанность – смотреть за мелкими детьми и вовремя взимать почасовую оплату с заседающих родителей. В центре общего районного двора располагается маленькая площадь с крошечным фонтанчиком в центре, а вокруг него – площадка для отдыха с яркими скамеечками, клумбами, увитыми плющом и розами арками. Все миниатюрное, почти игрушечное, но устроенное с любовью и выдумкой. Например, на травяных «пятачках» там и сям расставлены ярко расписанные фигуры забавных гномов «в натуральную величину». Каждый из них держит в руке настоящий волшебный фонарик, который по вечерам зажигается, и тогда разноцветные стёкла создают удивительную, сказочную атмосферу. Как же не любить такой очаровательный уголок?! Его и любят. Жители микрорайона стараются поддерживать чистоту и порядок в парке. Хотя, конечно, всякое бывает.

Анна Ивановна была счастлива, когда несколько лет назад получила ордер на трехкомнатную квартиру в этом чудесном районе. Впервые придя в её дом, Софья Николаевна увидела, что представления, которые мерещились, не совпадают с действительностью. «Домашняя» Анна Ивановна – совсем не та, что на работе, и выяснялось это постепенно, день за днём.

При более близком знакомстве Анна Ивановна оказалась вовсе не успешной самоуверенной светской львицей, а легкоранимой разведёнкой с четырьмя детьми. Правда, двое взрослых детей жили уже отдельно, но двое мальчишек-близнецов – школьников – ещё оставались с ней, и Анна Ивановна панически боялась внезапно свалившейся на её плечи полной ответственности за всю семью, боялась не справиться с командованием на своём корабле. Да какой там корабль! Так… Дырявая лодка… И в этой ситуации она нуждалась в постоянной поддержке. Софья Николаевна была благодарна судьбе за то, что кому-то оказалась нужна просто так: не для стирки-готовки-уборки и решения арифметических задачек, а как личность, как человек с богатым жизненным опытом; пусть даже – как часть интерьера в качестве взрослой живой души рядом с Анной Ивановной.

В собственной жизни она видела вечный незаметный бой. На заводе Софье Николаевне приходилось на деле доказывать, что она не только любитель почитать, но и вполне толковый мастер на производстве. А в среде таких же любителей литературы подтверждать, что она не только производственник, но и на культурном поприще чего-то стоит. И во всех случаях ей надо было не терять авторитета заботливой матери, внимательной жены, умелой хозяйки и опытной огородницы. Многоликость забавляла, внося разнообразие в монотонность жизни. Софья Николаевна обладала счастливым свойством характера: будучи человеком самодостаточным, она умела развлекать себя фантазиями, как будто бы жила ещё и в некоем параллельном мире, где всё происходящее гораздо интереснее и значительнее, чем в реальности. А ещё она умела заставить себя увлечься любым делом.

В её биографии не было никаких грандиозных свершений. А что было? Семья, дом, работа, дача… Карьеры она не сделала, дворцов не построила. Теперь у неё есть Анна Ивановна, которую она неизменно рада слышать, уделить внимание. Когда не было возможности посетить подругу, Софья Николаевна подолгу беседовала с ней по телефону, удобно устроившись в кресле. Анна Ивановна сама интересовалась всеми обстоятельствами будничной жизни новой знакомой, и Софья Николаевна дорожила этим.

Анна частенько завидовала людям, способным наслаждаться и удовлетворяться самим процессом любого труда, завидовала «людям действия». Посадит такой человек дерево, полюбуется цветением, дождется плодов, съест их в компании родных и друзей и... абсолютно счастлив!.. Здорово!.. Простая и понятная, хорошо сделанная работа, будь то выращенный смородиновый куст или научное открытие, – это его область духа.

Софье же Николаевне всего перечисленного было мало. Она себя причисляла к «людям воздуха», которым цветение и плодоношение собственного дерева бесспорно приятны, даже очень, но для полного счастья нужно сесть под этим чудесным деревом и найти во всем этом смысл. Хотя какой другой смысл может быть в посадке ягодного саженца, кроме будущего варенья? Вот и получалось, что заговаривающая своё одиночество Анна Ивановна оказалась для Софьи Николаевны не менее необходимой, чем та для неё.

Так уж повелось, что встречались они практически ежедневно. Софья Николаевна работала в обычном пятидневном графике и после работы частенько заходила к приятельнице хоть на полчаса домой или в библиотеку – душу отвести. (А, может, приобрести?..) Ведь полчаса в день потратить на собственное удовольствие – это не много, правда? Интересы домашних от этого не пострадают. Да и в семье Софьи Николаевны были признаны собственные интересы каждого как необходимые для полноценной жизни. И при всей свободе передвижения мужа и детей разумные правила не нарушались. Так что здесь у Софьи Николаевны тоже всё было в полном порядке. Идиллия – да и только! С новой приятельницей они давно перешли на «ты», стали друг для друга просто «Аня» и «Соня», хотя каждой было немножко за сорок…

Соня подошла к подъезду. По случаю тёплой погоды слева от входа на первом этаже было открыто окно кухни, и оттуда, сквозь беленькие кружевные шторки, доносились гитара и мужской голос: «В склянке чёрного стекла из-под импортного пива роза красная цвела гордо и неторопливо. Исторический роман сочинял я понемногу, пробиваясь как в туман, от пролога к эпилогу. Каждый пишет, как он слышит, каждый слышит, как он дышит. Как он дышит, так и пишет, не старясь угодить… Так природа захотела. Почему? Не наше дело. Для чего? Не нам судить. Были дали голубы, было вымысла в избытке, и из собственной судьбы я выдергивал по нитке…» Соня очень любила песни Булата Окуджавы и потому остановилась на крыльце и дослушала песню до конца. Голос хотя и не очень музыкальный, но приятный, и поёт мужчина с чувством. Произнеся мысленно «Большое спасибо», Соня вошла в подъезд и поднялась на лифте на восьмой этаж. Жилой блок отделён от общего подъезда дополнительной мощной дверью с таким же домофоном, как и внизу, на входе в подъезд. Поэтому жильцам приходится лично встречать своих гостей. Анины глаза при виде подруги неизменно светились мягко и радостно. Из большой комнаты, где обычно Аня принимала гостей, высунулись стриженые головы близнецов.
– Здрасьте, тёть Сонь!
– Здравствуйте, дети.
Мальчишки тут же скрылись и закрыли за собой дверь. Аня увлекла подругу на кухню.

Располагаясь у заранее сервированного к чаю стола, Соня сказала:
– Что-то твои дети хихикают, как две сороки. Это подозрительно.
Аня парировала:
– Всё-то тебе подозрительно! Молчат – плохо, хихикают – опять не угодили… Да шкодничают!
– Так надо пойти посмотреть, чем они там заняты!
– А-а!.. Потом всё увижу. В последний раз они получили массу удовольствия. – Аня готовила чай для мальчишек. – Рассказываю!.. У меня в компьютере есть несколько файлов, закрытых на пароль. И вот, после очередного сеанса я запираю свой секретный материал, а на экране появляется надпись: «Больше двух – говорят вслух! Скажите «кар».» Ну, что делать?.. Выстукиваю «кар». «Неверное действие», – «говорит» мне компьютер, и появляется следующая строка: «Повторите вслух». Я посидела, подумала… Вижу, на экране ничего больше не происходит, и картинка зависла, «ждёт» ответа. Говорю вслух: «Кар». А в это время дети стояли за углом в коридоре и ждали развлечения… В общем, в тот день мы хорошо повеселились.
– Ничего себе веселье! Это же насмешка, издевательство! Я бы не знаю, что сделала!
– А за что? Дети проявили смекалку, нашли грамотный способ общения в активном режиме с пользователем. Это же надо было запрограммировать, выискать в справочнике технологию… Наоборот, молодцы! Они бросились ко мне, хохоча: «Мамочка! Ты не обиделась?» Я говорю: «Конечно, нет. Я рада, что вы с успехом осваиваете программирование», – а сама наблюдаю. Сначала глазёнки были выжидающие: накажу или нет? А потом – довольные. Я же могу взорваться от любого пустяка. Уж они-то знают. Ничего не поделаешь… Да, компьютерный век, и шалости – тоже виртуальные. Всё-таки хоть какое-то разнообразие в нашей комнатной жизни.
Из гостиной донеслись шум и возня. Соня предложила:
– Пойдём, посмотрим… Что-то они с очень уж большим грохотом виртуальничают.
– Только не говори, что о нашем благополучии беспокоишься! Признайся: тебе просто захотелось выглянуть через это «окно в мир».
– Чуть-чуть. Как бы кто через форточку в астрал не выпал.

Заглянув в гостиную через стеклянную дверь, опытные родительницы увидели вполне обычную картину: мальчишки были заняты «стрелялкой» и толкались возле дисплея. Аня молча махнула Соне: мол, всё в порядке, идём обратно. На кухне она предложила:
– Раз уж наша зала сегодня занята, может быть, устроимся на балконе?
Соня согласилась:
– Я не против.

Вслед за подругой, она вышла на балкон, который протянулся вдоль кухни и двух комнат. Там устроен небольшой уголок отдыха: журнальный столик под старенькой кружевной салфеткой, две маленькие детские табуреточки. Будучи больше похожим на веранду, чем на балкон, это место явно имело свою особую энергетику, располагая к откровенности. Софья с удовольствием остановилась возле подоконников, на которых беспорядочно рассыпаны ракушки, камешки, кусочки глины и пластилина. Она стала перебирать коллекцию и внимательно рассматривать каждый предмет.

Любуясь разнообразными формами и узорами, Соня сказала:
– Я вот что подумала…
Аня перебила:
– Ты и этим иногда занимаешься?
Соня глянула укоризненно:
– Шутим, да?.. – Аня развела руками, а Соня, вертя в руках ракушку, продолжила. – Подумала: какую фантазию надо иметь, чтобы всё это создать?! Столько растений, форм цветков, запахов, животных, разных бабочек и прочих насекомых!.. Уму не постижимо! – Софья взяла с подоконника кусочек пластилина, размяла его и принялась машинально что-то лепить. – Это впечатляет в любом случае: будь то работа одного Создателя, или эволюция по Дарвину. В моей голове это не укладывается. Это – настоящее чудо!

Пока Аня переносила из кухни на балкон сладости к чаю, Соня успела вылепить из пластилина жалкое подобие червяка. Оценив изделие, она со вздохом положила его на подоконник и потрогала блестящий глянцевый лист какого-то растения в небольшой кадке.
– Это что?
Аня сообщила:
– Было подарено как грейпфрут, но один мой знакомый говорит, что это банальный цитрусовый дичок.
– Тогда зачем он тебе?
– Я же его не ради плодов держу.
– А для чего?
– Да так просто, из любви к искусству. Вдруг зацветёт? Хочется посмотреть, каков он во всей красе. А в чае эти листики – райское наслаждение! Привкус зелёной терпкости.
Соня удивилась определению:
– Это как?
Аня отщипнула нижний листик и вышла в кухню, сказав:
– Сейчас попробуешь.
Через минуту она принесла чашку со свежим чаем, в котором плавал разорванный на части лист.
– Понюхай!
– М-м-м!.. Уже вкусно! – Попробовав напиток, Соня даже зажмурилась от удовольствия. – Действительно! Зелёная терпкость. Божественно! Спасибо.
– На здоровьишко!

Внезапно створка балконного окна отъехала в сторону и резко хлопнула. Аня вскочила:
– Ого! – Она выглянула в окно и прокомментировала увиденное. – Такой ветер поднялся! Ужас!
Соня встала и присоединилась к подруге. Кроны деревьев, которые доходили до четвёртого этажа, гнулись, как колосья. Соня испугалась, что они вот-вот сломаются от сильных порывов, и посоветовала подруге:
– Закрой-ка окна! Не ровён час, что-нибудь рухнет и раскокает тебе стекло!
Аня молча прикрыла створки по всей длине балкона, после чего загадочно произнесла:
– А хочешь, я тебе секретик покажу?
Соня была заинтригована:
– Конечно, хочу!
Аня протянула руку к подоконнику, взяла многогранный розовый «рубин» размером с грецкий орех, и протянула его Соне.
– Приставь к глазу и посмотри на деревья. Только так, чтобы всё остальное не попадало в фокус.
Соня выполнила задачу. Она увидела, что и двор, и небо, и дальнее море – всё исчезло! Осталось только раскачивание мощных веток в центре, и то же самое отражалось в многочисленных боковых гранях кристалла.
– Ух ты!! Это что, такой большой рубин?! Какой огромный!!
Она рассматривала на ладони розовато-сиреневый драгоценный камень необычайных размеров.
Аня ответила:
– Нет, конечно. Это бижутерия. Стекло. На улице нашла. Ещё в детстве. Люблю этот «волшебный» камешек.
Соня снова приставила стеклянный кристалл к глазу. Ощущение было жуткое и сладостное. Ничего не осталось от привычного вида за окном: только ветер, сумасшедшие ветви, и она сама... Как будто бы она парит в самой гуще ломаемых ветром ветвей!..
– Здорово!
От очередного, особенно сильного порыва с громким хрустом сломалось и упало толстое дерево в центре парка. Прохожие торопились домой. Соня тревожно заметила:
– Похоже, дело идёт к грандиозному дождищу!!
В этот момент лампочки в доме погасли и тут же вспыхнули снова. Из залы послышались огорчённые и сердитые возгласы близнецов:
– Ну-у-у!! Чёрт!!
Соня стала торопливо собираться:
– Ань, я пойду! Мало ли что… Надо успеть добраться домой. Я же без зонта. Видишь, что творится?
Аня отпустила подругу:
– Конечно, беги. Только позвони мне, когда придёшь домой, хорошо?
– Ага… Дети! До свидания!
Мальчишки ответили, не выходя из комнаты:
– До свиданья, тёть Сонь! Бегите скорее, а не то вымокнете! Там уже сильно ляпает!
Соня не могла двигаться быстрее, чем едет лифт, и слегка нервничала.

Она спустилась на первый этаж. В закутке под лестницей расположился какой-то бомжик. То, что этот мужчина – именно бомж, не вызывало сомнений. Лицо неопределимого возраста, одежонка не описуемая, хотя выглядит опрятно. Если забыть о специфическом аромате, источаемом этим уголком подъезда, то и само местечко довольно прибранное. В углу стоит картонный ларь, а к холодной сейчас батарее центрального отопления аккуратно приставлен большой зелёный фанерный щит. Соня услышала оклик мужчины: «Сударыня!», – и остановилась.
– Ась?
– Посмотрите на меня!
Соня послушно и бездумно посмотрела. Мужчина похвалил:
– Какой взгляд! Одарите меня денежкой, чтобы я ещё больше прочувствовал весомость Вашего взгляда!
Соня оценила выдумку, с улыбкой раскрыла кошелёк и, не найдя мелкой купюры, протянула деньги.
– О, сударыня! Вы в пять раз красивее, чем мне первоначально показалось! Не смею целовать Ваши руки, хотя не отказался бы.
Соня весело попрощалась:
– Всего доброго!
Ощутив прилив благодушия, она вышла на улицу и по дороге домой с удовольствием перебирала подробности не значительного, но забавного эпизода.

Голос просителя показался Соне знакомым, и она быстро нашла ответ: час назад она слышала, как этот мужчина пел. Значит, он не бомж, а живёт в той квартире. Видимо, человек – в крайне стеснённых обстоятельствах, если решился на хлеб просить. Ой, спаси, Бог!.. Соня быстро перекрестилась. Ветер совсем стих, и стало слышно, как в листве деревьев шуршат очень крупные капли, покрывая асфальт редким ещё «горохом». Соня успела скрыться в своей квартире до того, как «горошины» превратились в проливной дождь.

Занимаясь обычными вечерними делами, Соня припоминала приятный голос случайного встречного и другие песни Булата Окуджавы. Суетясь в кухне и тихонько напевая, она не обратила внимания на телефонный звонок громоздкого «доисторического» аппарата на стене. Многие знакомые давным-давно отказались от устаревших городских телефонов, предпочитая пользоваться мобильной связью. Но Софья Николаевна и, как выяснилось, Анна всё ещё держали эти раритеты ради ещё живых очень пожилых родственников, которые не могут пользоваться новинками техники.
Сын подал телефонную трубку.
– Мам, это тебя. – Он прикрыл трубку рукой и тихонько попросил. – Только давай без фанатизма и покороче.
Соня пообещала:
– Хорошо… Алё… Ой, Ань!..
– Ты почему не позвонила?! Такая буря на улице! Я же волнуюсь!
– Извини. Отвлеклась. Увлеклась мытьём посуды. Прости, птичка!
– У вас всё в порядке?
– Да, вот сынок попросил разговаривать с тобой без фанатизма. – Сын выглянул из своей комнаты и укоризненно покачал головой. Соня с улыбкой махнула ему рукой. – Ой, Ань, что было!
Она подробно рассказала о позабавившем её эпизоде с элегантным «просителем копеечки».

Реакция Ани была неожиданно бурной:
– Это Юрка! Когда-то он был художником, а сейчас он – наш «домовой»! Живёт под лестницей. Так получилось. Бомж он, понимаешь? Ты что, ему деньги дала?
Соня испуганно призналась:
– Ну, да… Он так мило попросил…
– Понятно. Крючок заброшен, червячок проглочен. Теперь Юрка будет тебя ненавязчиво за губу водить и к себе подтягивать. Понял он, шельмец, что ты – женщина глупая, доверчивая и в милосердии своём совершенно неразборчивая. К сожалению, он – пьяница! Нельзя Юрке деньги давать! Никогда и нисколько, кроме самых мелочных сумм. Пропьёт! И тогда беда будет. Для всех! Хоть его пожалей! Он ведь, как всякий хронически и остро нуждающийся, лжив и изворотлив. Такого напоёт!.. Он ведь Мише крупную сумму до сих пор должен. Несколько лет назад брал у него на устройство мастерской. Бред какой… Хотя... Если уж Миша на эту удочку попался, то тебе и подавно не устоять. Миша давно махнул рукой и простил Юрке долг. Взять ему такие деньги негде. Да он и не заморачивается на этот счёт, и расплачиваться не собирается. Так что я тебя серьёзно предупреждаю: будь бдительна. И не раздумывай! Просто выполняй общепринятое правило: денег Юрке не давать!

Последнюю фразу Аня вколачивала, как гвозди в доску: каждое слово – отдельно. Соня испуганно и мелко кивала: мол, понятно.
– Всё! Вопрос закрыт! Не занимайся самодеятельностью. – Аня говорила всё тише и спокойнее. – Здесь всё проверено на своей шкуре, просчитано, отмерено и отрезано. Ясно?
– Да. Я больше не буду.
– Ну, то-то.

Аня замолчала. Успокоившись, она примирительно добавила:
– По части денег отказать Юрке – богоугоднее, чем дать. Для его же блага. Так что не искушай ни его, ни судьбу. Будь с ним строже и держи дистанцию. Ну, всё! Учебные стрельбы закончены. Можно расходиться.
Софья услышала щелчок: кто-то из домашних снял трубку параллельного телефона, и раздался голос её сына:
– Тёть Ань, здравствуйте!
Аня ответила:
– Здравствуй, детка.
– Извините, что вмешиваюсь. Мам, я жду очень важный звонок. Международный! Вы не могли бы закончить разговор?

Переговоры по телефону с соседней комнатой позабавили Соню. Она, с трубкой в руке, прошла в «детскую» и, глядя на сына, сказала в телефон:
– Хорошо, сынок. Освобождаем тебе линию. Ань, да завтра. Ты мне расскажешь об этом Юрке?
Услышав «Расскажу… Пока!», она отключила телефон.
– Всё, сынок, пользуйся.
Сын поблагодарил и продолжил выполнять домашние задания, диктуя работу невидимому однокашнику.
Сообщение, что мужчина не проживает в той квартире, а… он вообще нигде не проживает, а обитает под лестницей, повергло Соню в шоковое состояние. Она не ожидала от себя того, что ей станет так остро жалко этого случайного встречного. Соня вынуждена была принять лекарство, чтобы успокоить встревоженное сердце.

************

Глава 2: «Позвольте представить»
http://proza.ru/2021/03/14/2011