Мы в жизни любим только раз

Мы в жизни любим только раз… 

– Лизка, это ты? – молодая женщина остановилась и повернула голову направо, откуда доносился такой знакомый голос – так картавить мог только один человек – её любимая школьная подруга Верочка. 

– Вера! Как я рада тебя видеть! Сколько мы с тобой не виделись – лет семь, наверное, уже? – весело затараторила Лиза. 

– Не помню, может быть и так. Время так быстро бежит! Не успели и оглянуться – и оба на – сколько лет уже прошло! – смеялась Верочка. 

– А как ты поживаешь? Какая ты красивая стала! Просто расцвела! – восхищалась Лиза, тайком рассматривая подругу и любуясь её нарядом. 

– Лизка, в общем так. Ты сегодня приходишь ко мне в гости – и не говори, что ты занята. Сегодня пятница. Жду тебя в девятнадцать часов и не опаздывай. Да, адрес моих родителей ещё не забыла? – Вера ехидно прищурилась. 

– Конечно нет, дорогая – как такое можно забыть? – Лиза с удивлением посмотрела на соратницу по играм, девичьим тайнам и опасным вылазкам. В семь буду. Вино и тортик захвачу. А твоя мама так же, как и раньше, любит «Наполеон»? Видишь, я ничего не забыла. 

– Да, Лизонька, это любимый и мной, и мамой тортик. Обязательно приходи. Я и мои родители будут очень рады тебя видеть. За одно и посплетничаем. Ну всё. Я спешу. С нетерпением жду вечера – пропела Верочка и растворилась в людской толпе. 

Лиза всё ещё стояла на месте и не могла сделать ни одного шага. Разные эпизоды всплыли в её голове – вот они вместе с Верочкой готовятся к экзаменам, учат химию и физику, выстраивают в столбики формулы, рисуют гиперболы и параллелепипеды, пишут сочинения, обсуждают мальчишек и делятся своими мечтами. Бередили душу и первые девичьи слёзы, и давно прошедшие переживания, и грёзы надежд, и врезавшиеся в память, и от этого такая незабываемая первая любовь. 

Долго не раздумывая, Лиза поспешила в магазин за любимым грузинским вином «Киндзмараули» и тортом «Наполеоном». Ей ещё предстоит отпрашиваться у своих домашних, чтобы пойти в гости к старинной подруге, которая приезжает в родной город не очень часто, потому что живёт почти за тысячу километров от дорогих её сердцу пенатов. 

– Лизонька, деточка, проходи, не стесняйся – ворковала в коридоре Людмила Ивановна, встречая Лизу и пропуская её в гостиную. 

Как всегда, белая батистовая скатерть и накрахмаленные салфетки, прямоугольный лакированный стол, мельхиоровые приборы. И, о да, украшение любого праздника – немецкий чайный сервис «Мадонна» – всё, как и было прежде много лет назад. Улыбнувшись, гостья протянула для приветствия Петру Семёновичу руку, который привычно назвал её «красотулькой» и чмокнул в щёчку. 

Выпив по бокалу вина и отведав тортика, Людмила Ивановна и Пётр Семёнович откланялись, оставив девчонок одних. Деликатность и тактичность, как всегда, являлись отличительна чертой Верочкиных родителей. 

– Ну наконец то, мы с тобой, как раньше, вдвоём – ставя на стол недопитый хрустальный фужер с вином, произнесла Верочка. Ну рассказывай, как у тебя дела. Знаю, что ты замужем и детки у тебя есть. А я, как ты помнишь, тоже не одна. Муж работает юристом в частной фирме, а я тружусь редактором в местной газете. Всё хорошо у нас. Сын растёт, во втором классе уже учится. Любопытный жуть, прям как я в его возрасте. Да ещё растёт таким же, как и я – великим авантюристом. Немного помолчав, женщина добавила: 

– А помнишь, как мы с тобой хотели выйти замуж за лётчиков? Даже поступать в университет мечтали в город, где есть лётное училище? А ещё тридцатилетних парней считали «стариками»? Какие же мы с тобой были глупенькими! 

– Я ничего не забыла. А помнишь, как мы с тобой пирожки с вишнями жарить учились и чуть не устроили пожар? Мы такие гордые были – сами готовим – хозяйки страшные! 

– Да, было золотое время, когда всё и всех любишь, на всё надеешься и всему веришь. Но время снять розовые очки неизбежно приходит, и ты видишь, что не всё так просто, и, даже если ты семи пядей во лбу, это не значит, что ты будешь успешной. Да, что это я о своём, да о своём. Рассказывай. – Вера без церемоний разглядывала притихшую подругу. 

– У меня прекрасный муж, двое детей – Катюша и Владик, погодки. Кате десять лет, а Владюшке – девять. Забавные они у меня! Работаю оператором на местном предприятии. Всё так хорошо сложилось! Муж, правда, не лётчик, но за рычагами на высоте работает. – Лиза замолчала и начала теребить скатерть. 

– Ты Андрея когда в последний раз видела? – на Лизу смотрели голубые глаза, обмануть которые у девушки редко получалось. – Ты с ним, после всего случившегося, хотя бы поговорила? 

– Нет, не говорила. Не было такой возможности, да и ни к чему это было. Расстались, так расстались, ничего страшного. Пережила, переступила и пошла дальше. Уже сколько времени прошло – почти тринадцать лет! Я уже и думать о нём забыла. 

– Ой, Лизка, не сочиняй – плавали, знаем. Как не умела раньше врать, так и не научилась. Забыла она – а почему глаза на мокром месте? Ну прости, родная, что сделала тебе больно. Нужно закрывать плотно в прошлое двери, иначе, оно не даст тебе дальше идти вперёд и быть счастливой – вещала мудрая подруга. 

– Ты такая молодец, что тогда не сломалась – продолжила Верочка. Я даже не знаю, как бы я это выдержала, а ты – умница, расправила плечи и начала жизнь с чистого листа. Я горжусь, что ты у меня, такая несгибаемая и сильная, но в тоже время, такая нежная и ранимая. 

Лиза молчала. Она вдруг очутилась в другом мире, там, где ей – семнадцать лет, где она с упоением обсуждает с подругой фасон выпускного платья, наизусть читает стихи Есенина и Блока и готовится к свадьбе. Ничего, что так рано, зато она любит и любят её – искренне, надёжно и незыблемо. 

Вот и платье она своё свадебное увидела – белоснежное, с пышными нижними юбками – просто загляденье! Наряд юной невесты переливается блестящими стразиками, которых на платье видимо-невидимо! Лакированная туфелька на изящной ножке с перламутровым бантиком, способна свести с ума кого угодно, а фата – это вообще произведение искусства! Она состоит из трёх ярусов, и является атрибутом её невинности и честности, спускаясь и достигая тонкой талии, перетянутой нежным кружевным пояском. 

А какое замечательное обручальное колечко подарил ей Андрей! Оно выполнено из благородного жёлтого металла с небольшим, но настоящим бриллиантом в центре изделия! Красивое и немного вычурное, оно обрамляло безымянный девичий пальчик, являясь символом вечной и бесконечной любви, чистоты и непорочности, залогом удачного союза на всю жизнь! На внутреннем ободке кольца была выгравирована надпись – «навсегда», что означало серьёзность намерений и желание быть вместе, не взирая ни на какие преграды. 

Как давно это было! Лиза очнулась от своих переживаний, от которых сердце билось в бешенном темпе, а грудь высоко поднималась, на бледных щеках заиграл румянец, а кончики пальцев превратились в холодные айсберги. 

– Ты знаешь, Верочка, оправившись от предательства, я снова научилась дышать, улыбаться, да что там, я заново научилась жить! 

Помнишь, как я рыдала, уткнувшись головой в колени твоей мамы? 

Она, утешая меня, тогда говорила: 

– Не плачь, девочка! Пусть эта неприятность будет для тебя уроком на всю жизнь – в жизни может произойти всё, что угодно. Самое главное – люби и уважай себя. Выше нос и подними голову! У тебя всё будет хорошо! По сравнению с мировой революцией – это не беда! И поверь мне, это не потеря вовсе, а приобретение. Ты получила личный опыт, правда, очень дорогой ценой! Поверь, детка, скоро на эту ситуацию ты посмотришь уже другими глазами. 

– Почему Андрей так поступил с тобой и даже не объяснился? Вот так я тогда и не погуляла на твоей свадьбе в качестве твоей дружки! За то через три года я была приглашена на радостное событие, которое ты отмечала с другим, более достойным человеком – Вера внимательно посмотрела на Лизу и спросила: 

– Ты счастлива? Ты любима? 

Встретившись взглядами с подругой, Лиза сказала: 

– А ты как думаешь? Конечно, всё у меня хорошо. Я очень благодарна своему мужу за всё, что он для меня делал и делает. Я люблю его по-настоящему, а ту, первую свою любовь, вспоминать больше не хочу – не стоит она больше моих слёз – с кривой улыбкой тихо произнесла Лиза. 

Вера заметила нервное подёргивание век подруги и почувствовала своей кожей боль, которая скользила в каждом слове Лизы, хотя девушка отчаянно пыталась это скрыть. Обняв девушку, Верочка произнесла: 

– Мне так жаль, и я не хотела тебя огорчать, но пора уже вырасти из детского платья, в которое ты себя втиснула когда-то – оно тебе уже не по размеру. А стихи ты всё ещё пишешь? Они у тебя в юности были такие замечательные! Их можно напечатать в моей газете – я помогу тебе в этом – миролюбиво сказала Верочка. 

– Нет, сейчас я не пишу ни стихи, ни прозу. С тех незапамятных времён они застыли и превратились в лёд. 

Не видя уже смысла продолжать разговор, Лиза заказала такси. Только зайдя в автомобиль, девушка позволила пролиться нескольким слезинкам. 

– И зачем Вера разбередила незаживающую рану? – думала Лиза. Хотя кое в чём подруга была права – нужно избавляться от скелета в своём шкафу и надёжно спрятать его в саркофаге, но пока у девушки это плохо получалось. Она ещё не вытравила из сердца былую любовь. 

Вдруг она увидела себя в своей детской комнате, со стен которой на неё смотрели фотографии актёров, вырезанные ею со старых глянцевых журналов. На фортепиано стоят её любимые куклы в разноцветных и длинных платьях. На письменном столе лежит раскрытая книга со стихами Сергея Есенина. 

Вот она сидит на кровати и на мелкие-мелкие кусочки разрезает маникюрными ножницами своё новое белоснежное свадебное платье и фату. Туфли она уже превратила в хлам, разбив и разрезав на части. Флакончик с духами она безжалостно разворотила молотком. В воздухе тянется шлейф, состоящий из запаха корицы с чуть уловимыми нотками розмарина и лимона – этот аромат подарил ей когда-то Андрей. Лиза сосредоточено кромсает свою жизнь, разбивая, разрушая, раскалывая её на множество осколков свою душу. Эта душа уже никогда не будет прежней – с покалеченной и затем сложенной из кусочков чашки не пьют – она царапает руки и губы до крови. 

Взгляд девчонки вдруг падает на бархатную коробочку. Не раздумывая ни секунды, она хватает коробочку, из которой выпадают обручальные кольца, с надписью на ободке – «навсегда». Несколько ударов молотком – и символ бесконечной любви – «навсегда», превращается в сплюснутую горстку жалкого металла. В такую же развалюху и превратилась тогда и её жизнь. 

Затем руки берут ножницы и начинают судорожно срезать пряди длинных русых волос. За этим занятием и застала девушку мама, вырвав из её рук режущий инструмент. 

Всего несколько слов по телефону за три дня до свадьбы разрушили её мир, превратив Лизу в красивую чашку с щербатыми краями. 

Это уже потом она воссоздаст себя из пепла, а сейчас в её ушах звучит фраза, которую по телефону скажет её возлюбленный: 

– Свадьбы не будет – прощай! 

Лиза больше не пишет ни стихов, ни прозы – не высказанные слова остались там, на скамейке, где влюблённые сидели, соприкасаясь, казалось бы, одними мыслями, целями и мечтами. 

«Мы в жизни любим только раз, а после ищем лишь похожих» 

С. Есенин. 

«И в ком любви огонь погас, тот больше вновь любить не сможет» 

Вот и Лиза любила. 

Есенин был прав – с поэтом девушка была полностью согласна.