Родные люди. Глава 28

Каждый раз, когда он принуждал себя проверить переписку, у него слабели ноги, краснело лицо, потели ладони. Он испытывал настоящий ужас перед тем, что ему могли написать в ответ на его смелый вопрос... И в очередной раз, не получив сообщения, Илья испытывал чувство обиды и опустошения... Вот и сейчас, закрыв ноутбук, он вздохнул и отправился на кухню. Скоро должен был вернуться с работы отец. Семья привыкла по старой традиции, привитой еще в доме деда, ужинать и завтракать вместе.

На кухне мать, как ни странно, в прекрасном настроении, нарезала салат, что-то мелодично напевая себе под нос...

— А, Илюшка... Проголодался? Мой руки, я тебе пока бутерброд дам, перекусишь, чтобы отца дождаться, — не оборачиваясь предложила сыну Варвара.

Подросток покорно сходил в ванную, вымыл руки и плюхнулся за обеденный стол, где его уже ждала тарелка с парой бутербродов. Без особого желания откусив кусок от одного из них, Илья вернул его на тарелку и решился таки поговорить с матерью.

— Мам, а Светка тебе давно писала? — невнятно, с набитым ртом, задал Илья вопрос в материнскую спину.

— Вчера буквально... А что? — голос Варвары звучал слегка напряженно.

— Да, так... Просто интересно, как у нее там дела... В ее Америке. — Илья взял бутерброд, покрутил его в руках и, так и не откусив второй раз, вернул обратно на тарелку. — Мам, а почему они к нам не приезжают? Мне было бы интересно познакомиться...с ее мужем там...с дочкой Кирой.

— С Кэрри, — машинально поправила сына Варвара и обернувшись, внимательно посмотрела прямо ему в глаза. — С чего это ты вдруг про Светку вспомнил? У вас же отношения были всегда так себе. Даже по скайпу когда разговаривали, ты не принимал участия, всегда старался сбежать. Что-то поменялось, о чем я не знаю, ну?..

— Эмм...так она Кэрри оказывается? А везде снимки подписаны как Кира... Да и папа ее Кирой называл, — попытался увести мать от опасной темы Илья.

— Общался бы чаще с сестрой, точно знал бы, как племяшку звать, — Мать вытерла руки и стала нарезать хлеб, продолжая настороженно поглядывать на Илью. — Так зачем тебе вдруг Светка сдалась? И не увиливай от ответа, я же насквозь тебя вижу. Что-то скрываешь?

— Мам, ну вот с чего ты это взяла? — Илья отвел глаза и покраснел. Будучи светлокожим блондином Илья краснел моментально, очень заметными багровыми неровными пятнами, и подобное сразу бросалось в глаза. Не осталось это незамеченным и для Варвары. Она отложила нож, подошла и присела рядом с сыном. Помолчала, а потом вдруг резко притянула к себе, обняла его за голову, уткнула носом к себе в грудь...

— Илюшка, сынок, послушай, что я тебе скажу... — голос матери звучал спокойно, тепло, без привычных раздраженных ноток. — Я понимаю, что ты у меня совершенно взрослый стал. Я не слепая, я все вижу. И понимаю, что у тебя появляются свои, взрослые секреты. Но знаешь что? Светлана совершенно не тот человек, с которым тебе следует делиться ими, пойми...

Илья молчал в ответ, ожидая продолжения слов матери. Варвара помолчала, вздохнула тяжело, отстранилась и, взяв лицо сына в свои ладони заглянула в его глаза. Глаза матери были совсем близко, такие уставшие, с сеточкой морщинок, с редкими короткими ресницами...Но, самое главное, в них Илья увидел... любовь. Настоящую любовь к нему, Илье.

Ему вдруг стало отчего-то ужасно неловко и стыдно, как будто он случайно стал свидетелем тому, что предназначалось вовсе не для него... Он отвернул свое лицо в сторону, а Варвара как-то легко, не удерживая отпустила его... Сложила руки на коленях, стала тщательно разглаживать складки фартука.

— Илюшка, я вот что хочу посоветовать, ты только не спорь, сынок, ты дослушай, — тихо продолжила мать. — Не можешь поговорить со мной или с папой, так выбери более достойного человека, кто сможет дать тебе совет. Дед наверное не по возрасту, да? Так поговори с Павлом на худой конец, он точно плохого не посоветует. А лучше всего с Борькой. Вы же всегда ладили вроде. Он умный и серьезный, любит тебя и дурного не посоветует. Я же вижу, что что-то с тобой происходит...

— Да, мам... Насчет Бориса это ты верно напомнила. Он вовремя приехал, не с Алькой же и Юлькой мне секретами делиться. Все друзья на лето разъехались, остался я один среди девчачьего царства, — попытался невесело пошутить Илья. — Спасибо, мам. Пойду я... В комнате папу подожду.

— Постой, Илюш, — удержала за руку вскочившего Илью Варвара. — Я понимаю, что в последнее время у нас с тобой как-то все не очень ладится. Я же вижу, что ты обижен на меня. Я порой и сама не понимаю, отчего срываюсь и злюсь. Как бы то ни было, но ты всегда должен помнить, что я очень сильно тебя люблю.

Какое-то время Илья стоял отвернувшись от матери, удерживаемый от попытки уйти лишь ее рукой, вцепившейся в его запястье. Затем он повернулся к Варваре и та увидела на его щеках слезы. Она встала и тепло, ласково, по-матерински нежно прижала его к себе, приговаривая: «Прости меня, мое солнышко, прости, Илюшка... Я люблю тебя больше всего на свете...»

* * *

Такими вот, обнявшимися и ревущими застал их Захар, вернувшись с работы... С минуту он удивленно смотрел на обнявшихся жену и сына, а потом подошел и молча заключил их обоих в объятия, как бы окончательно замыкая семейный круг...

Павел сидел, держась за горло, все еще с красным лицом. Он избегал взгляда жены, а Люся так и топталась на месте, растерянная, с пустой вазой в руках.

— Ой, а что тут случилось? — в дверях стояла женщина лет пятидесяти в белом халате. Она удивленно оглядывала последствия недавних событий, сломанные цветы на полу и мокрые лужи.

— Виктория Марковна, простите, — первым подал голос Павел. — Моя жена защищала меня от слишком агрессивного пациента. Пришлось использовать ваш букет! Но я все компенсирую немедленно! И даже больше, ведь у вас юбилей!

— Простите меня! — повернулась к женщине Людмила, машинально крутившая в руках опустевшую вазу. — Надо было действовать срочно... Поздравляю вас с юбилеем!..

— Спасибо! — женщина сожалением разглядывала остатки цветов на полу, наклонилась, подобрала парочку более-менее сохранившихся, неловко расправила смятые лепестки. — Я сейчас позову кого-нибудь прибраться...

— Что тут произошло? — начала допрос Люся, как только Виктория Марковна покинула кабинет. Павел отмахнулся от жены, подошел к окну и стал куда-то звонить по сотовому.

— Доставка цветов? Белые розы у вас есть? Хорошо, отлично... Записывайте адрес, — муж принялся диктовать адрес клиники, а Люсе оставалось лишь терпеливо ждать, когда тот окончит разговор.

Убрав телефон в карман, Павел подошел сзади и обнял жену за плечи. Уткнулся носом в затылок, вдохнул запах волос и тихо сказал: «Как же вовремя ты появилась, Люсенька... Ты буквально спасла меня. Пойдем, в буфете посидим, пока тут убираться будут, а?»

Люся не стала возражать, молча подхватила оброненную сумочку и направилась с мужем к выходу. Кормили тут отлично, а за весь этот длинный нервный день женщина не удосужилась даже кофе выпить...

* * *

Отвечать на Люсины вопросы Павел категорически отказался, пока они нормально оба не перекусят. Но Людмила все равно умудрилась прямо во время еды поделиться с Павлом событиями, что произошли с ней сегодня ранее. Она уже просто не могла молчать и терпеть, сомнения грызли ее изнутри, перед глазами всплывали воспоминания то Димки, с удивленно распахнутыми глазенками и тонкими ручонками в синяках, то заплаканные, потухшие глаза его матери, на бледном исхудавшем лице.

Люсе надо было понять, правильно ли она поступила. Для самой себя она уже решила, что была права. Что выхода иного у нее просто не было... Но последние слова женщины, которая та бросила с горечью Люсе, не давали той покоя. Она хотела от Паши получить поддержку. Ей просто необходимо было, чтобы он, как обычно, обстоятельно, по пунктам разобрал ситуацию и поддержал жену.

Но Паша, казалось, совершенно не слушал Людмилу. Он лишь иногда поднимал на нее от тарелки совершенно пустые, ничего не видящие ничего глаза и молча кивал в нужных местах.

— Паш, ты меня слышишь? Ты как будто не здесь, не со мной! — попыталась встряхнуть Люся мужа. — Ты так из-за мужика этого расстроился? У тебя что-то болит? Ну, не молчи же... Может, лучше поедем тогда домой?

Паша в ответ отложил вилку и посмотрел на жену долгим взглядом, вздохнул, помолчал и ответил: «Галины больше нет...Ты же помнишь ее, конечно? Она нам помогала с Алькой, с ЭКО... Так вот... Неделю назад, нелепая авария... Спасти не удалось...»

Люся, вытаращив в ужасе глаза, прикрыла рот ладошкой и смотрела на мужа, ожидая, что еще он собирается ей сказать.

— У нее дети остались и муж. — Павел вздохнул, откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. — Мужа ты только что видела. Детей трое... Младший ребенок — мой. Ванечка, ему пять лет...