Родные люди. Глава 29

Люся смотрела на мужа, широко распахнув глаза, которые постепенно наполнялись слезами. Она даже дышать боялась. Ей казалось, что стоит чуть пошевелиться, и слезы бурным потоком выплеснутся наружу, смывая все, что она любила, все, во что верила в своей жизни...

А потому она молча сидела, глядя на Пашу и совершенно не видя его, лишь слушая его тихий монотонный рассказ. Слушала и не верила, что все это происходит прямо здесь и сейчас...происходит с ними...

— Помнишь, вы с Юлькой и девчонками летали в Венецию? А мы с Ромкой тогда с вами не смогли? Работы было много и вообще... — Павел устало потер виски и виновато взглянул на Люсю. — Вот тогда как-то зашли после работы посидеть с Ромкой... А там Галина. Отмечали юбилей ее мужа, который не пришел, — его срочно вызвали на операцию. Галина была зла и расстроена, а я... Я был немного пьян. Надо отдать должное, — Ромка меня до последнего пытался увести домой. А потом молчал, хоть и знал все... Но честно — это было лишь один раз...

— Так значит Рома все знал? — слабым голосом спросила Люся. — А Юлька? Юлька тоже все знала?

— Нет-нет, что ты, — нервно мотнул головой Павел. — Юля и понятия не имела. Рома ей ничего не рассказывал. Да я и сам вот только недавно узнал...

— Недавно? Когда?..

— Два года. Или чуть больше, точно не вспомню, — нехотя ответил Паша.

— Два года? Ты два года знал, что у тебя есть сын??? И молчал? Скрывал... Почему? Почему ты все не рассказал мне? Ты же обещал, что никогда не будешь мне врать... — слезы Люся все же не удержала, и они бурным потоком полились по щекам, шее, за воротничок блузки...

— Люсь, а зачем? Ну, вот скажи? Зачем надо было все это рассказывать?! — Павел всегда с трудом выносил слезы жены, начиная раздражаться от их вида. — У ребенка была мать, был отец... Семья была...

— Семья? Была семья? — Люся уже практически кричала. На них начали оборачиваться немногочисленные посетители буфета.

— Да! Была семья! И не кричи, прошу тебя! — Павел чуть наклонился корпусом в сторону жены, она же, наоборот, максимально отстранилась, откинувшись на спинку стула. Из обиженного и жалостливого ее взгляд стал острым и презрительным.

— А что же сейчас изменилось вдруг так резко? — Людмила быстрым движением стерла слезы и полезла в сумочку в поисках зеркальца. — Мать умерла, но есть же братья, сестры...есть отец: Или теперь он себя за отца резко перестал считать? Так? Теперь ему ребенок стал не нужен? Ну? Отвечай же?

— Да я и сам не понимаю, — Паша сбавил тон разговора, задумчиво взлохматил волосы на затылке и рассеянно посмотрел на жену, аккуратно стиравшую салфеткой потекшую от слез тушь. — Этот, так называемый муж... Его пригласили на работу в Эквадор... Старшие дети уже большие, оканчивают институт, дочь уже замужем, своя семья. Ванька оказался никому не нужным... Он предлагает отдать его в интернат.

— То есть как...? Как в интернат? — Люся забыла про зеркало и застыла с салфеткой в руках. На глаза вновь набежали слезы. — В интернат при живых родственниках? Это совершенно бесчеловечно...

— Да я тоже не понимаю, что у него в голове творится, Люсь. Я потому и подрался с ним, что раздражает меня его позиция, — Паша говорил уже ровно и спокойно, пытаясь найти выход из ситуации. — Ванька... Он же совершенно меня не знает. Видел пару раз как совершенно постороннего дядю. Для него все это ужасный стресс. Потерять маму и вот теперь еще и отец от него отказывается. Для Вани же он отец. Он, а не я, — понимаешь?

— Ну, и что мы будем делать? — Спросила, немного помолчав, Люся. — Как я понимаю, у нас на все про все всего два месяца?..

— Что... мы? Мы? Люсь, ты... не бросишь меня? Меня и Ваньку? Ты уверена? — в глазах Павла читалась искренняя благодарность и нежность к жене.

— А у нас есть варианты, Паш? — грустно ответила Люся, захлопывая сумочку. Она протянула через столик руку и накрыла ею ладонь мужа. Тот благодарно сжал пальцы жены своими. — Ты сам бы смог спокойно спать, зная, что твой ребенок один, в детском доме? Смог?

— Нет, конечно нет, Люсь... Я уже рассматривал разные варианты, вплоть до ухода их семьи, чтобы не бросать Ваньку. Ну, если ты его не примешь..

— Да куда я денусь теперь...с подводной лодки, — невесело улыбнулась Людмила. — Правда у меня с маленькими детьми в последнее время как-то не очень дела складываются. Сегодняшний день тому печальное подтверждение.

— Ты про того мальчика? Про Диму? — Павел наморщил лоб, пытаясь, вспомнить то, что пропустил из рассказа жены. — Люсь, мы подумаем, как можно ему помочь. Обязательно, обещаю. А пока надо с Ванечкой разобраться, и я совершенно не знаю, с чего начать...

— Для начала надо поговорить с семьей. Ты же понимаешь, что это необходимо? Потом подготовить Альку, для нее это будет стресс... Надеюсь, она сможет понять тебя и простить...

— Ну, ты же меня поняла? Значит и Алька... — начал Павел, но Люся вскинула руку, прерывая его речь.

— Я тебя поняла. По-человечески поняла. Как женщина, как жена и мать. Но... — Люся твердо посмотрела в глаза мужу. — Но я тебя не простила! Ты мне изменил, ты меня предал! Ты мне врал! Не простила... и не знаю, смогу ли.

Павел виновато опустил глаза и молча сидел, нервно обкусывая губы. Он понимал, что виноват. Он сделал бы все, чтобы вернуться в тот день и не совершать ошибки. Но сделанного не воротишь. Да и Ванечка Что с ним? Он живой, маленький человечек... И его судьба сейчас не столько в его, Павла руках... Его судьба в руках его жены, Людмилы... Именно от нее зависит, как сложиться дальше судьба этого маленького человечка, прожившего совсем немного, а потерявшего практически все...

— Что сидишь, нос повесил? Некогда сопли распускать, Паш. Поздно. И времени у нас совсем мало. Собирайся, едем к деду. Прямо сейчас! — Люся подхватила сумочку, и, не оборачиваясь на Павла, звонко цокая каблучками решительно направилась к выходу.