Родные люди. Глава 43

Алевтина проснулась от ароматного запаха кофе и, не открывая глаз, сонно потянулась. Сколько же она спала? И тут страшные воспоминания предыдущего дня резко нахлынули на нее, она распахнула глаза и повернулась к окну. Там в кресле, закинув ногу на ногу, сидел Борис и смотрел на Альку со странной нежной грустью в глазах...

— Проснулась? Как ты, Аль? Я тебе кофе принес, — Борис чуть улыбнулся и кивнул на стол. Там на подносе рядом с чашками стояла тарелка, полная бутербродов. — Правда и себя тоже не забыл. Позавтракаешь вместе со мной?

— Конечно... Привет. Хотя есть не очень хочется, но вот от кофе я точно не откажусь, — Алька подложила под спину подушку, села поудобнее и расправила одеяло на коленях. — Что-то в бутербродах колбаса толще хлеба... Сам что ли резал?

— Ага... Сам. Все еще спят, видно, легли совсем поздно. — Борис подал девушке дымящуюся чашку с кофе. — Дом как будто вымер весь. Зашел к деду, так и он тоже спит. А Ванька-то молодец, сидит и тихо играет сам. Я вошел, а он пальчик к губам приложил и смотрит такими большими глазищами, типа, чтобы я деда не будил.

— Так он наверняка голодный!

— Ну, ты слишком плохо обо мне думаешь, Аль, — рассмеялся Борис. — Уж йогурт ребенку выдать вместе с ложкой я в состоянии!

— Ребенку на завтрак йогурт? Ну ты вообще! — улыбнулась Алька в ответ. — Плохой из тебя отец выйдет! Кто же так малышей кормит?

— Что... Реально плохой? У меня совсем нет шансов? — Борис оборвал смех и серьезно и внимательно посмотрел прямо в глаза девушке, та смутилась, отвела глаза и покраснела.

— Ну... может быть у тебя и есть шанс исправится. Сейчас пойдем Ваньке кашу варить, — Алька смущенно, не глядя на парня, кивнула в сторону тарелки. — Давай уж свой бутерброд, попробую...

* * *

Позже, забрав Ванечку с собой на кухню, чтобы не разбудил деда раньше времени, они дружно варили рисовую кашу на молоке. Борис пытался шутить, но Алька в это утро была совершенно не настроена на хорошее настроение.

— Аль, переживаешь за Олю? Она жива, ее прооперировали, а значит все должно быть с ней хорошо, — пытался успокоить подругу Борис.

— Я знаю, все должно быть хорошо, обязательно, — вздохнула девушка. — Но, я так испугалась за нее вчера... даже не знаю, в какой момент, – когда она под машину попала, или когда врачи стали донора искать...

— Ей сильно повезло, что ты была рядом. С такой редкой группой крови...

— Борь, я у тебя спросить хотела... — перебила Бориса Алька. — Вот только Ваньку посажу есть.

Она наложила в тарелку каши, быстро украсила ее нарезанной клубникой и подвинула Ванечке. Тот с любопытством подцепил первую ягоду ложкой и отправил в рот. Убедившись, что малыш капризничать не собирается, девушка подсела за стол поближе к Борису и продолжила разговор.

— Борь, вот ты врач... Скажи же мне! У Оли, как и у меня, четвертая отрицательная... По сути, ей же можно было переливать любую кровь, любой группы? Так отчего такие сложности? Она же вчера чуть не погибла во время операции именно потому, что не было ее, четвертой группы!

— Аль... да тут просто проблема в том, что это правило — донор должен иметь группу крови как у того, кому ее отдает. И никак иначе. Это уже давно, ты не знала?

— Нееет... Не знала, — Алька задумчиво смотрела как ест Ванька, вспоминая кошмары прошлой ночи. — Зато я знаю другое, что никак не дает мне покоя...

— Аль, ты думаешь я ничего не понимаю? — Борис глубоко вздохнул. — Я тоже заметил и сделал выводы... Ты потому такая странная с утра?

— Да, Борь... У них у обоих первая группа крови...Первая! — Алька растерянно посмотрела на Бориса. — Вот объясни, как такое может быть?

— Аль, прости, но ты же сама знаешь ответ — никак. У родителей с первой группой крови никак не может родится ребенок с четвертой...

— И?.. Что все это значит? Я им не родная? Меня что, усыновили? — в глазах Альки заблестели слезы. — Получается, что Ванечка хоть папе родной, а я... Я совсем им чужая! То-то папа вчера так занервничал и косился потом на меня, наверняка гадал, поняла я или нет! А мама?.. Она не выглядела ни растерянной, ни шокированной. Она или не знает, или... Или что, Борь? Я уже совершенно ничего не понимаю!

— Так, Аль... Успокойся! — Борис обнял ее, притянул к себе поближе и поцеловал в макушку.

— Родители они и есть родители. Ты же их любишь, да? Ну, так в чем проблема тогда? Какая разница, что не родные... — заметив, что Алька собиралась возразить, он успокаивающе добавил. — Но если ты уж очень захочешь разобраться в этом вопросе, стоит поговорить с Павлом. Мне кажется, что это стоит сделать в твоем случае. Только Людмиле ничего не говори. На нее и так свалилось многое в последнее время, не стоит ее расстраивать и мне кажется, что она-то как раз совершенно ничего не знает.

— Конечно, ты прав, Борь. Я ни за что бы не хотела расстраивать маму...

Люся, которая все слышала, стоя за открытой дверью кухни, медленно сползла по стене на пол, села, обхватив колени руками, и тихо заплакала...

* * *

Илья сидел у иллюминатора и задумчиво смотрел на мелькающую между разрывами белоснежных облаков далекую землю. Поездка их с матерью вышла незапланированно короткой. Всего пять дней пробыли они в гостях у Светланы с мужем. Хотя, если быть точным, то жили они в гостинице, а когда встречались с семейством Светланы, то чувствовали там себя совершенно «не ко двору».

Муж Светы просто демонстративно игнорировал гостей, был предельно вежливым, но в его неестественной улыбке читалось скрытое раздражение. Светлана же общалась с матерью и Ильей так, как будто они были дорогими, но не желанными гостями... Илье удалось поговорить с ней наедине лишь один раз. И разговор этот вышел очень непростым...

Светлана наговорила подростку много жестоких слов, давая понять, что ему нет места в ее жизни. Илья все понял и раньше, как только они переступили порог дома «сестры»... Но услышать все это от нее было больно. Очень больно, но необходимо... Илья чувствовал себя как нашкодивший щенок, которому указали на угол. Его обвинили в навязчивости и глупости. Она не любила его. Даже в качестве брата не любила. Зато дочери ее любви доставалось много. Даже с лихвой! Девочка, несмотря на возраст, была нереально избалованной, что сильно раздражало Варвару, любящую во всем порядок...

А Илья смотрел на мать и Светлану и понимал, как сильно любит своих родителей, что они самые лучшие на свете. Он ужасно скучал по отцу эти дни, хотелось поговорить с ним, поделиться всем, что произошло. А пока он был невероятно внимателен и нежен к матери. Варвара была приятно удивлена подобными переменами... Уезжать они планировали уже на той неделе, неприятно было оставаться рядом с теми, для кого они были лишними.

Но вчерашний звонок изменил их планы, и вот они уже летят домой. Мать всю дорогу напряженно молчит, а все мысли Ильи крутятся лишь вокруг того, что произошло с Олькой. Илья был влюблен в девушку уже второй год, а она... Она то подпускала ближе, соглашаясь «дружить», позволяя ухаживать и дарить себе подарки... А то вдруг резко отталкивала, и тогда парень неделями мог не видеть предмет своего обожания. Ветренная, резкая и непостоянная. Но Илья очень любил ее и сейчас просто не понимал, как могло случиться с ней то, что привело к таким последствиям.

Он корил себя за то, что тогда не ответил на ее сообщение... Оля прислала ему какую-то ссылку на группу, просила посмотреть. Для нее это было важно, а он... Он был весь в мыслях и планах о предстоящей поездке, и попросту прочитал, ничего не ответив, и забыв, о чем она его просила... «А может быть это было для нее важно? Может быть, поговори я с ней тогда, ничего бы и не случилось? — в отчаянии думал Илья. — Хотя нет...глупости это все. Какая-то ссылка на какую-то непонятную группу... «Синий кит»... Разве это может быть важно? Вот приеду и во всем разберусь сам!»