Устроим трагедию

Отрывки из повести «Лисица». Опубликовано в книге «Северные баллады», 2013

Текст до редакции


...Антон рассказывал ей о своем детстве, ранней юности, о величии  дома предков в Карелии, о былых масштабах их владений и о кораблях на Онеге. Но вместо ожидаемого умиления видел лишь притворную внимательность. Мыслями Олеся была далеко и больше не впечатлялась его рассказами. Он чувствовал, как постепенно она переставала его любить… 
Фантазируя о ее легкомыслии, он безуспешно искал компроматы. Казалось... ему стало бы легче... Не проходило дня, чтобы он не донимал девушку истериками, чем охлаждал ее еще больше.
Постепенно она перестала реагировать на его угрозы уехать на войну или покончить с собой. Насмешливо бросала в ответ: «Что, опять устроим трагедию?» И отключала телефон. Антон не улавливал пренебрежения, но все же чувствовал: ей надоело.
Он жил в постоянной тревоге. С людьми держался жестко и заносчиво, но успокаивался, если видел, что никто не посягает на внимание любимой.  Олеся, в свою очередь, вошла во вкус душевных страданий и не замечала неестественности их общения. Брак с Иваном  стер в ней понятие полноценной любви — когда люди берегут и не обижают друг друга. Нервотрепки и примирения давно стали ее порочным развлечением.

Мели метели. Снегоуборочная техника не успевала очищать город. Вечерний Петербург жил обычной жизнью. В морозной дымке неподвижно сияли огни фонарей.
В каждом проходившем мимо мужчине, смотревшем на Олесю, Антону чудился соперник. Все они были выше и, может быть, сильнее его.
«Почему ты такой злой?» —  спрашивала любимая.
«Мир наполнен подонками, —  раздраженно отвечал он. —  Они везде. Мерзкие морды движутся навстречу.  Если бы не мешал УК, я прочистил бы их ряды. Но подонки имеют право на существование!!!  «Существую, потому что имею право». Значит, имею право не мыслить. Имею право хлестать пиво и ходить на футбол, а еще —  бросать собственных детей, жертв пьяного зачатия…»
Олеся смеялась над его словами, словно над анекдотами, и он сердился еще больше. Он жаждал трепетных разговоров и верности, но вместо этого получались ссоры. Да и какой верности можно было ждать от чужой жены? Никто не узнает, чем она занимается наедине со своим композитором...
Антон хотел прийти с работы в уютный дом и есть сваренный ею суп. А после, лежа и телевизора, сглатывать слюну, вдыхая аромат румянящихся в духовке пирогов, и знать, что она хлопочет на кухне, одетая в розовый передник...  Но Олеся ужинала с Иваном в ресторане и не думала о таких вещах. Супы и пироги надоели ей еще в первом браке, в то время как остальные девушки еще только мечтали обрести очаг.
Любуясь своим отражением в зеркалах, гордясь очередным вечерним платьем, она заказывала греческий салат, филе лосося и была довольна. А по выходным композитор лично варил ей изысканный борщ с черносливом.

Душевные силы копателя кончались... «Не смотря ни на что, ты принадлежишь только мне, —  говорил Антон. —  Ты дана мне навсегда, моя единственная любовь. Я никогда не смогу любить другую женщину. Я умру, если расстанусь с тобой».
Его речи звучали театрально, но считать их заведомой ложью было нельзя. Всякий любящий человек мог бы сказать так же. Только Олесе хотелось простого тепла и понимания, а не пафоса...

***

...Ей по-прежнему нравилась близость Антона, но она согласилась с Иваном: этому чудику нельзя доверять свою жизнь.
«Слушай меня и не спорь! —  громогласно внушал муж. —  Спи с ним, если нравится, а когда надоест — прогони! Помни, кто ты, какая ты, и не распускай сопли!»
Олесю коробило от неприкрытого цинизма, но разум шептал: «Ванька прав»...


Фото автора