Чего в нашей армии не хватает?

Минобороны объяснило некоторые моменты в указе  президента №85 от 9 марта, который разрешает силовым структурам использовать внебюджетные средства на собственные нужды.

Как объясняет оборонное ведомство, указ упростил ранее действовавший механизм поступления средств от приносящей доходы деятельности в республиканский бюджет и выделения их на нужды Вооруженных сил.

Согласно указу, средства, которые воинские части получают от сдачи металлолома, сдачи в аренду неиспользуемых зданий и другой деятельности, после уплаты налогов могут использоваться только на приобретение, ремонт или модернизацию вооружения, военной и специальной техники и имущества, а также на содержание и развитие материально-технической базы.

Минобороны поясняет, что это может быть ремонт в казарме или парке боевой техники, закупка коллиматорных прицелов или бронежилетов, запасных частей для автомобильной техники, находящейся в штате воинской части и так далее.

Интересный указ.
Не думаю, что до него Министерство обороны металлолом не сдавало.
Но выходило так что деньги от сдачи металлолома шли куда то "не туда"?

Да и металлолом металлолому рознь.
Сталь, например, на приемном пункте стоит 30 копеек,а вот медь уже 7 рублей за килограмм.

Если сдавать некое "изделие" в собранном виде, без разделки, то заплатят за него по минимальной цене, а вот если отделить медь от стали, то стоимость металлов из него извлеченных будет гораздо выше.

Но кто будет заниматься разделкой "изделий" на составляющие и будет ли он получать оплату за свой труд?

Приведу пример из своей армейской службы. На тактическом поле нашего учебного мотострелкового полка долгое время стоял большой транспортный самолет Ил-14, использовался он как наглядное пособие на учебной точке, на нем были нанесены надписи с указанием уязвимых мест самолета, по которым следовало стрелять из стрелкового оружия чтобы этот летательный аппарат сбить.
Но техника ушла вперед, с появлением в каждом батальоне переносных зенитно-ракетных комплексов, надобность в такой учебной точке отпала, самолет оттащили в овраг, с глаз долой, где он и пролежал несколько лет.

Но однажды, по случаю очередной компании по сдаче металлолома, про тот самолет, который давно нигде не числился, вспомнили.

В один из полевых выходов вызвал меня комбат и поставил "боевую задачу" - силами моего взвода самолет разобрать и подготовить к сдаче на металлолом.

Несложное вроде бы дело ломать, ломать не строить, но самолет металлический, а из инструмента во взводе только три топора, молоток и пехотные лопатки.

Помучившись с полчаса, я нашел способ выполнить поставленную задачу, оказалось,  что самолет легко разбирается при помощи двух топоров, один используется в качестве молотка, а второй в качестве зубила, таким образом очень быстро срубаются заклепки,которыми обшивка крепится к силовым элементам каркаса.

Дело пошло, но трех топоров и одного молотка было явно недостаточно для целого взвода. Тогда я, отправив взвод на обед, пошел в ближайший сельмаг, где на личные три рубля закупил зубила, молотки же я нашел на мишенном дворе. В результате, до конца светового дня самолет превратился в два аккуратных  штабеля, в одном лежали листы, а в другом уголки, из которых был собран каркас.

Задача была выполнена.
Сколько металла было сдано никто точно не знал, зато сразу за полковым забором, где проживали прапорщики полка, появилось много хозпостроек, покрытых "вечным" авиационным дюралюминием.

Какие выводы можно сделать из приведенного примера?
- Самые неутешительные, новый самолет вместо списанного "волевым решением" и разобранного "на голом энтузиазме" в вооруженных силах не появился, вырученных от сдачи металла денег, едва ли хватило бы даже на закупку ложек для солдатской столовой, которых в то время, да и сегодня еще наверное,  вечная нехватка.

Приведу другой пример, диаметрально противоположный.
На том же полигоне, была вечная проблема - трава.
Весной и осенью, сухая трава во время стрельб часто загоралась, что не только мешало видеть мишени, но угрожало полигонному оборудованию, к которому были  проложены километры электрических кабелей, летом же, из за высокой травы мишеней было не видно вовсе.  Траву косили, но дело это было не таким простым как кажется на первый взгляд. Трактор, который мог дать соседний колхоз, из за пересеченной местности и наличия большого количества малозаметного оборудования мог скашивать траву только вдоль огневого рубежа, все же остальное скашивалось вручную, для чего летом создавалась сборная команда "косарей", которые траву косили "спустя рукава", а заготовленное сено, пользуясь бесконтрольностью, меняли у местных хуторян на самогон.   Кроме того, "хозяйственные" хуторяне нередко покушались на кабеля, которые лежали открыто и зачастую никем не охранялись. Местный "Анискин" - участковый милиционер на заявления о хищениях только разводил руками, заявляя: "хуторов много, а я один".

Проблема не решалась долгие годы, до тех пор, пока начальником учебного отдела дивизии не стал Леонид Хацкович Тавровский, прибывший из Афганистана. 
Используя свой боевой опыт, он организовал встречу с местными жителями, где предложил такие условия "мирного сосуществования" - хуторянам, в выходные, когда стрельб не проводилось, разрешалась заготовка сена на полигоне, сено, по возможности,  вывозилось военным транспортом  взамен они со своих хуторов и огородов следили за тем, чтобы кабеля на полигоне никто не резал.  Результат не заставил себя долго ждать, качество боевой подготовки повысилось, отвлечение личного состава от учебного процесса было полностью исключено.

Продолжение следует