Глава 26. воздух на побережье

ГЛАВА XXVI

ВОЗДУХ НА ПОБЕРЕЖЬЕ
“А разве Темная ночь когда-нибудь наступала, Джулиус?” - С усмешкой спросил Сэр Пейджет.
Дело было в конце лета. Я приехал в тот день, чтобы нанести ему визит и, между прочим, завершить сделку, по которой Уолдо должен был передать мне право на возвращение крэгсфута. Мой дядя и После обеда мы сидели вместе допоздна, и я потчевал его рассказом о последних днях Арсенио Вальдеса—о его удаче, смерти и славе.
- Увы, сэр, такие вещи не могут происходить на самом деле в этом мире. Это сны-платонические идеи, заложенные на небесах, внутреннее расположение к вещам , которые не могут быть буквально переведены в действие! Мы сделали это в своих душах. Но, нет; венок не лежит, на самом деле, голый и голый, на дне Большого Канал. Он гордо висит в зале Палаццо Вальдес, зеница его Ока для толстого старого Амедео, которому Люсинда оставила его во главе-залог, который никогда не будет потребован обратно—когда она арендовала палаццо к нему. Он берет на себя содержание и расходы, платит ей за это около двухсот фунтов в год и рассчитывает очень хорошо заработать, сдавая внаем[326]свой дом. апартаменты. Он считает, что венок добавит этому месту престижа и повысит его арендную стоимость. Кроме того, он искренне гордится этим, и легенда Вальдеса ничего не теряет в его руках, уверяю вас.”
- Странная история. И на этом все закончилось, не так ли? Потому что прошло почти шесть месяцев с тех пор, как наш друг обезьяна, как вы его называли, сыграл свой последний бросок—и выиграл!”
- Мне больше нечего рассказать. Как вы знаете, смерть сэра Иезекииля снова отправила меня в путешествие —в Штаты и Южную Америку; меня назначили управляющим директором, и я должен был заниматься инспекцией, реорганизацией и так далее. Все уже решено. Теперь я обосновался в городе—и вот, слава богу, снова здесь, в старом Крэгсфуте!”
—Вы, конечно, были очень замешаны в этом деле-по воле судьбы или по собственному выбору, - сказал он, улыбаясь, - но вы ведь не герой, не так ли? Арсенио претендует на эту роль! Или героиня! А как же она, Джулиус?”
- Она вернулась в Англию четыре или пять месяцев назад. Она живет в одном номере в Хэмпстеде. Она арендует палаццо и все еще занимается рукоделием; она прекрасно ладит.”
- Я полагаю, вы видели ее с тех пор, как вернулись?”
- Да, почти каждый день,” ответил я. - Она была первой, к кому я пошел, когда вернулся в Лондон; она была последней, кого я видел перед отъездом из Лондона сегодня утром.”
[327]
Он сидел, потирая руки и глядя в ярко пылающие поленья, которые его старое тело находило теперь приятными даже летними вечерами; у подножия утеса с моря часто дует холодный ветер.
- Теперь ты рассказываешь мне конец истории, не так ли, Джулиус?”
- Да, я надеюсь и думаю именно так. Действительно, почему бы и нет Я говорю, что знаю это? Я думаю, что мы оба знали это с самого часа смерти Арсенио. Мы слишком долго были вместе-слишком близки душой, несмотря ни на что, - чтобы думать о чем- то другом. Как мы могли попрощаться и разойтись после всего этого? Нам обоим это показалось бы совершенно неестественным. Во—первых, моя голова была полна ею-во время тех бесед в Сент-Максиме, о которых я вам рассказывал; а когда дело касается женщины, сердце склонно следовать за головой, не так ли?”
- Я не удивляюсь ни разуму, ни сердцу. Она была прелестным ребенком; она, кажется, выросла в красивую женщину—да, она должна была стать такой, которая заставила бы мужчину думать о ней. Пока он был жив, между вами ничего не было? Нет, я не задаю этого вопроса, я не имею права и, думаю, не должен.”
- С ней этого не могло быть; как и оказалось в конце концов, она не могла выйти замуж Уолдо. Для нее то, что я это знал, было добродетелью.”
- Она не была замужем за Арсенио Вальдесом, когда сбежала от Уолдо?”
[328]
—В ее собственных глазах так оно и было, и когда он позвал ее ... позвал обратно ... ну, ей пришлось уйти.”
- Ах, мне иногда казалось, что здесь могла быть какая-то Нерассказанная история вроде этой.”
- Теперь она хочет, чтобы вы с Уолдо—только вы двое—знали, что это было. Вы скажете ему, Сэр? Я бы предпочел этого не делать. Она думает, что это заставит тебя и его относиться к ней более мягко; она сама гордая, знаете ли, и ей было жаль ранить других в их гордыне.”
“Это очень великодушно с ее стороны. Я скажу ему то, что должен сказать, а вы не должны говорить мне больше того, что уже сказали. Я не удивлюсь, если эта идея и для него не совсем нова . Есть ... кварталы ... из которых можно было бы предположить нечто подобное, а, Джулиус?”
- Я ничего об этом не знаю, но, как вы сказали, это вполне возможно. Вы уже поняли, как чувства этих двух дам друг к другу пронизывают все дело. И мы с ними еще не закончили. Прежде чем Уолдо приступит к этому соглашению, он должен знать, что соглашение , которое приведет меня в Крэгсфут, приведет туда и Люсинду .”
- Да, как его хозяйка; даже при моей жизни, если ей будет угодно; во всяком случае , после меня. —И чем более трудный момент-тем более трудный, потому что в остальном он такой триумфальный! Наследник престола родился ... месяц назад ... я тебе об этом писал. Династия обеспечена; Ее Величество[329] она находится в своем самом величественном и—добавлю—самом милостивом состоянии. Позавчера я снова увидел ее в первый раз , и она сказала мне: "теперь я действительно доволен, сэр Пейджет!" —подразумевая, как мне казалось , что предметный мир тоже должен быть доволен . Весь двор был там—сам наследник, наш дорогой старый принц—консорт, великий визирь-простите , что я смешиваю Восток и Запад, но, похоже , именно такое положение она отводит молодым Годфри Фрост - высокое, но ненадежное положение, с троном на одной руке и тетивой на другой! Ах да, еще там была фрейлина вдобавок ко всему, хорошенькая девушка по имени Юнис как-ее-там.”
“О да, она была на Вилле Сан—Карло-Юнис Унтанк, - сказал я, улыбаясь. Нина-упрямая, как пиявка!
“А теперь мы должны ворваться в этот благожелательный деспотизм! Наши планы граничат с заговором, не так ли?” Он посерьезнел еще больше, хотя все еще криво улыбался. - А примирение возможно?” - с сомнением предположил он.
Я рассмеялся. “Вот вам и венец вашей дипломатии, сэр Пейджет!”
“Если бы я мог изменить сердца женщин, я был бы волшебником, а не дипломатом. Их междоусобицы обладают великой неумолимостью, по сравнению с которой ссоры между нациями-это тривиальные и преходящие дела. В этом вопросе я сломанный тростник—не опирайтесь на меня,[330] Юлий! И не могли бы вы ответить за свою сторону-за свою справедливую воинственность?”
- Люсинда ведет войну своим смехом, - сказал я, тоже смеясь . “Но—Ну, я думаю, что она будет продолжать смеяться, вы знаете.”
“Именно это Миледи Дандраннан всегда ненавидит и иногда подозревает—даже во мне!”
“Я бы хотел, чтоб у Уолдо случился один из его старых приступов ярости, и сказал ей, что это не ее дело!”
- Я полагаю, он мог бы пожалеть, что вы проявили такой большой интерес к его сбежавшей невесте.- весьма уместно парировал сэр Пейджет . “Нет, он не будет гневаться, как ты., Я иногда жалею об этом. Если она наложит вето, он подчинится.” - Он отрицательно покачал головой. - Вот мы, бедняги, стоим против этих великих непримиримостей; они превосходят наше понимание и насмехаются над нашими усилиями. Даже Арсенио, великий Арсенио, хотя он и использовал их, в конце концов споткнулся о них! Что мы с тобой, бедный Уолдо, можем сделать?” - Он встал. “Я напишу Уолдо строчку о том ... о двух точках ... сегодня вечером и пришлю ее завтра на машине.; он может дать нам свой ответ до Стэннарда он должен быть здесь, вместе с документами, во второй половине дня. Может быть, даже найдется время позвонить и остановить его , если ответ будет вето!”
Каким бы дипломатом ни был сэр Пейджет, каким бы деловым человеком я себя ни считал—или где же находится фирма Колдстона?—наши суждения были неуклюжи, наша проницательность ошибочна; мы не отдавали должного штрафу качество гордости Леди Дандраннан. Это было нетак [331] превзойти гордыню рукодельницы Симье—во всяком случае, внешне; и разве не многие говорят нам, что полностью победить или даже скрыть такие эмоции, как страх и недоверие к себе,-это моральный Триумф, где не чувствовать их—просто случайность природы, просто способ, которым человек случайно придуман? Единственный ответ, который пришел на весьма деликатно и дипломатично выраженную ноту сэра Пейджета, был дан по телефону (сэр Пейджет не доверял ее секретности!) от дворецкого к дворецкому. Марсден в Брайармаунте сказал Критчеру в Крэгсфуте, что он должен сообщить Сэр Пейджет это сказал полковник Риллингтон насчет сегодняшнего дня все было в порядке. Критчер передал сообщение, когда мы с сэром Пейджетом сидели в саду перед ленчем—на той самой скамейке у двери в сад, где когда-то сидела Люсинда, со страхом прислушиваясь к ссоре рассерженных молодых людей.
“Очень хорошо, тварь,” равнодушно сказал Сэр Пейджет. Но когда мужчина ушел, он повернулся ко мне и сказал с дрожью в голосе: “Так что ты можешь пойти, ты и Люсинда, Джулиус.” До этого момента я не знала, как сильно он хочет нас. - А что бы сказала бедная старая тетя Берта? Она подошла, сумка и багаж!”
—Она бы вернулась-с тем же самым препятствием.,” - Заявил я, смеясь.
В согласии Леди Дандраннан, выраженном ее присутствием и выражением лица, было что—то величественное в том, что союзная семья Риллингтонов —ну, я полагаю, Уолдо-подчинилась[332] к ее одобрению. Большой Брайармаунтский автомобиль-еще больше, еще более новоиспеченный желтый, чем автомобиль Симье- сбил всю эту кучу-весь двор, как я уже говорил. Так сказал сэр Пейджет. Одобрение брайармаунта было почти подавляющим. Конечно, не стоило упоминать о Люсинде—это было неофициально; более того, пожалуй, слегка постыдно. Годфри, по крайней мере, напустил на себя смущенный вид, чего явно не заслуживал показной характер этого события.; а маленькая леди Юнис-я подозревал, что эта информация дошла до нее через остальных троих—казалось, смотрела на меня с удивлением. что-то вроде укоризненного восхищения, которое приберегают для дерзкого дьявола. Уолдо, со своей стороны, крепко , хотя и исподтишка, сжал мою руку, улыбаясь мне в глаза со своей прежней добротой, каким—то образом передавая мне огромную информацию о том, как он, со своей стороны, относится к неумолимостям и как они повлияли на его жизнь-а теперь и на мою. Конечно, я и сам был в настроении замечать— преувеличивать или даже воображать—подобные мысли в нем; но не тут—то было-его глаза блуждали от моего лица к стройной спине своей дамы (она ставила Мистера Дж. Стэннард, адвокат, чувствовал себя непринужденно—он был курсантом старая семья из графства и один из самых известных спортсменов в округе), и снова перед моим лицом, и—ну, конечно же, ситуация не была потеряна для Уолдо. Но это было только после того, как наше дело было закончено—короткий рассказ о влиянии деяний от Стэннарда—разве мы не знали больше, чем[333] что он сделал по этому поводу? Но, без сомнения, это было правильно—и потом подписи (“Дандраннан” , написанные изящным, смелым, решительным почерком!)—что он сказал мне хоть слово . - Дай бог тебе и твоему дому счастья на старом месте, Юлий!” Боль разлуки с ним говорила в нем, а также доброта и прощение к нам.
Сэр Пейджет настоял—разумеется, не к неудовольствию мистера Стэннарда—на том, чтобы “смачивать подписи".” с бутылкой своего "Поммери 1900". Нина просто облизнула губы—даже к этому винтажу она могла снисходить. Потом мы все вышли в сад, пока готовился чай. Там было старое место—высокие скалы над ним, узкий лесистый выступ, обращенный к морю; скудные Акры, но, так сказать, в них вся наша кровь. Я чувствовал себя узурпатором (несмотря на честные деньги, которые я платил), младшая ветвь вытесняет старшую, даже через отречение. Но я был узурпатором. и довольство—как, смею сказать, часто бывает, несмотря на поэтов и драматургов. Сэр Пейджет и Стэннард разделился на пары; Годфри и Юнис; Уолдо сел на скамью у двери и закурил трубку.; Я обнаружил, что остался с Ниной Дандраннан. Едва заметным движением руки она пригласила меня следовать за ней по дорожке к кустарнику. Я сразу понял, что она хочет мне что-то сказать , хотя и не имел ни малейшего представления, в каком направлении может идти ее речь. Она могла быть очень откровенной—если бы не была когда-то, давным-давно, она ... [334] “скелет на пиру”? Она также могла очень решительно поставить правду на свое место-отдаленное . В ней горел огонь—я знал это, но кто мог сказать, когда он проявится?
Там, где в просвете между деревьями виднелось море, стояла скамья, и мы сели вместе. Со свойственной ей решительностью она тотчас же начала с того, что собиралась сказать.
- Уолдо не показывал мне записки сэра Пейджета, но он сообщил мне кое-какие новости о вас , которые она ему дала. Пейджет считал, что я, как и он сам, должен это знать. Он сказал мне, что это соглашение больше не противно его собственным чувствам, хотя когда—то было бы противно; он чувствует себя способным и готовым забыть прошлое и начать все заново на условиях дружбы с мадам Вальдес-с Люсиндой. Он спросил, что я чувствую. Я сказал, что , с моей точки зрения, это едва ли вопрос; я был женат в семье Риллингтонов; любая леди, которую сэр Пэджет и он, главы семейства, были готовы принять и приветствовать ее в качестве члена семьи, и я, разумеется, буду принят; я буду обращаться с ней, когда бы мы ни встретились, с учтивостью, как, несомненно, она будет обращаться со мной; с большой степенью привязанности, Я напомнила Уолдо, что это не обязательно и не обязательно между родственниками в законе,-тут Леди Дандраннан на мгновение улыбнулась. - Меньше всего Мне хотелось бы, чтобы мои мнимые чувства вмешивались в семейное соглашение о Крэгсфуте[335] которое вы все трое сочли желательным, тем более что оно в некотором роде возникло у меня самого, поскольку, если бы я пожелал сделать это место нашей главной резиденцией, о настоящем плане вообще никогда бы не подумали. Поэтому я сказал ему, чтобы он совершенно не задавал мне вопросов; он будет совершенно уверен , что я должен принять эту ситуацию с хорошей грацией.”
- Она сделала паузу, и я воспользовался случаем, чтобы сказать:—я думаю , что мы все очень обязаны вам-и себе больше всего. Любое другое отношение с вашей стороны могло бы расстроить соглашение, которое я принял очень близко к сердцу. Я тебе очень благодарен, Нина.”
—Вы знаете очень многое—более того, вы, вероятно , знаете почти все, - что произошло между нами. Люсинда и я. Ты не стал бы защищать все , что она сделала; я не защищаю все, что сделал. Когда мне бросают вызов, Я сражаюсь, и, полагаю , дочь Джонатана Фроста не слишком щепетильна в обращении с оружием—во всяком случае, вы так обо мне думаете, не так ли? Ты всегда был в ее лагере. Ты всегда меня критиковал.”
—Честно говоря, я очень сожалею обо всех этих ... э—э ... трудностях и ... ну, разнице.”
“Я думаю, ты смеялся над этим даже больше, чем сожалел , - сухо заметила она. - Но ты мне нравишься больше, чем я тебе, хотя ты и смеялся надо мной, и я не собираюсь усложнять тебе жизнь. Когда я соглашусь[336] такое положение вещей я принимаю безоговорочно. Я не хочу больше втыкать в тебя булавки.”
—Если я когда—нибудь и улыбался-как вы обвиняете меня в этом-и сожалел об этом, то только потому, что видел ваши качества так же хорошо, как и ее. Сражение было хорошо организовано. У вас обоих были свои поражения и свои победы. Мне бы хотелось, чтобы вы теперь стали друзьями.”
“Да, я верю, что вы это сделаете; вот почему я так с вами разговариваю. Но,—в ее голосе внезапно зазвучали сильные чувства,—это невозможно. Между нами остались такие воспоминания.”
Я не настаивал, это было бы бесполезно и с ней, и, скорее всего, с Люсиндой. Я пожал плечами и отпустил ее.
С минуту она сидела в величественно-сдержанном молчании, которое так ей шло.
- Вполне вероятно, что мы будем делить наше время главным образом между Лондоном, Дандраннаном и виллой Сан. Карло в будущем. Вполне вероятно, что если Годфри уладит свои дела с Юнис Унтанк, а я думаю , что так оно и будет, то он возьмет в аренду Брайармаунт. Это ведь не будет вам неприятно, не так ли?”
“Ни в малейшей степени,” ответил я, улыбаясь. - Они оба мне очень нравятся.”
Она повернулась ко мне с мягкой и простой искренностью . - Доктор считает, что воздух на этом побережье слишком крепок для ребенка.”
Мне показалось, что я слышу официальный бюллетень-или коммюнике, как по какой-то оккультной причине-или чисто[337] любовь к жаргону-так они это называли. Не было и речи об обратном в руках противника; но климатические условия делали дальнейшие операции нежелательными; вывод войск производился добровольно, в полном порядке и без потерь. То, что противник овладел эвакуированной территорией, не имело никакого военного значения , хотя, конечно, для жителей это могло иметь хоть какое—то значение.
“Не стоит рисковать с этим драгоценным мальчиком!” - Заметил я с одобрительной улыбкой ,и (как Я льщу себе) только с артистическим оттенком шутливости—как будто я мягко поддразниваю ее на искреннюю , но преувеличенную материнскую заботливость.
“Ну а когда доктор так говорит, что тут поделаешь? - спросила Леди Дандраннан.
“О, Конечно, надо следовать его совету, - пробормотал я , кивнув головой.
Лай нашего разговора (другая метафора вполне может быть использована для иллюстрации ее мастерства) был таким образом пронесен через отмели истины в спокойные глубокие воды болтуна, что его путешествие закончилось благополучно. - Я никогда не прощу себе, и Уолдо никогда не простит мне, если я пойду на малейший риск “,” - Заключила Нина, поднимаясь с места.
Но пока мы стояли там, глядя друг на друга,—прежде чем отправиться обратно к дому,—пока мы стояли совсем одни, мы позволили себе один маленький рецидив в реальность.
[338]
“Ты не думаешь скоро уехать?” - Спросил я с улыбкой.
Она бросила на меня острый взгляд и презрительно улыбнулась. “Перед вашей свадьбой-когда бы это ни случилось, Джулиус!”
[339]
ГЛАВА XXVII