Про Масленицу и блины

Про Масленицу и блины

Как жаль, что у меня нет истории про «Масленицу». Я, конечно, могу её сочинить, приврав для красоты и занимательности, но что-то в последнее время не увлекает фантазёрство. У меня даже сами блины не ассоциируются с «Масленицей». Как-то в детстве блины были всегда, не только на «Масленицу», а в раннем детстве масленица – это было вообще не «Масленица», а то, что нормальные люди называют маслёнкой. И вот что мне подумалось (раз уж захотелось что-то вякнуть в вечность): а не рассказать ли про то, как мама пекла блины? Это ж было такое священнодейство!

И так. БЛИНЫ! Обычно в воскресенье, с утра, на завтрак. Ты просыпаешься, а по дому носится неповторимый аромат. В комнате прохладно, из-под одеяла вылезать не хочется. За ночь выстудило, а тепло от печи с кухни до комнаты не добралось. Но блины же! Разве тут улежишь? Нащупываю рукой под кроватью шерстяные носки, натягиваю их на ноги под одеялом, высовываю нос и смотрю, далеко ли шаль? Переодеваться из ночнушки в дневное – холодно, да и лень ещё. Серая косынка из кроличьего пуха много лет была моей подружкой в долгие зимние вечера, заносила до полного облысения и дыр. Но это так, для полноты картины. Вот она, рядом! Быстро скидываю одеяло, хватаю косынку, закутываюсь в нее и бегу на кухню. В прихожей папа с папироской (почему-то вспомнился образ Васи из «Любовь и голуби», но папа никогда не ходил в одних трусах, так что папа в майке и в трениках хэбеэшных с оттянутыми коленями) пытается меня выловить. Иногда ему это удаётся, и я кричу «Ну, папа!» А чаще, я пролетаю быстрее и, взлетев на табуретку у печки, натягиваю ночнушку на колени. Печка горячая, жарко… И под сладкий аромат блинов кажется я снова уже вижу сны. Но нет, конечно, нет. Я слежу за мамой.

Старая алюминиевая поварёшка торчит из глиняной плошки, в плошке тесто. Наверное, нужно объяснить – что такое «плошка». По звучанию можно подумать – это некий плоский предмет, вроде блюда, миски, но нет! Плошка довольно высокая ёмкость, вроде конуса, перевёрнутого вверх основанием. Дно очень узкое, не больше горлышка стеклянной банки, к верху расширяется неровными краями. Подумалось, что сделал её на гончарном круге какой-то гончар, не очень-то стараясь. Снаружи плошка расписана простой росписью: полосочки потоньше, потолше, а между ними зигзагом заборчик. Оттуда же, из плошки, торчит еще один предмет – мутовка. Это такая палочка из еловой сучковатой веточки, очищенная от коры, с отрезанными побегами, торчащими в разные стороны, древний прообраз венчика.

Пекла блины мама на трёх сковородах. Сковородки были специальные, на них только блины пекли, и их никогда не мыли, только чистили от нагара и пыли. Я и сама до сих пор так делаю. Сковороды без ручек, в печь их садили сковородником на длинной ручке. У меня тоже есть такой, только ручка короткая, потому что я пеку блины на плите, а не в печке. Работа кипит, мамины руки мелькают с космической скоростью: вот она подхватывает сковороду с блином, подцепляет его кончиками пальцев и сбрасывает на тарелку с испеченными уже блинами, потом мотает тесто мутовкой, зачерпывает поварёшкой и выливает на сковороду, вертя её из стороны в сторону и по кругу, чтобы тесто растеклось хорошенько, и сажает сковородку в печь. Переворачивает блин на второй сковороде, и подхватывает третью. Скидывает блин на стопку и так далее, по кругу ещё, и ещё, и ещё раз. Стопка растёт.

Мне становится жарко, я сначала скидываю шаль, потом спускаю ноги с табуретки. Потом мама гонит уже умываться и переодеваться – за стол в ночнушке нельзя!

А, да! Ещё же папа! Он таскает блины, пока мама отворачивается к печи, делится со мной. Блин горячий, но мы засовываем его полностью в рот, обжигаясь, быстро жуём, чтобы мамане поймала, не заметила. Но мама, конечно же, видит, смеётся и ругается.

Потом папа идет в холодную кладовку на веранде, заносит деревянное корыто со замороженными сливками, и мы по очереди сечкой рубим их в мелкую крошку – своеобразное мороженное. Самые вкусные блины с мороженными сливками!
Вот такие у меня сегодня воспоминания! С Прощёным воскресением, вас! Простите меня, и я вас прощаю!