История сегодняшнего дня

     Я еще не записывал эту историю здесь. Наверное, поэтому я о ней забыл. После многих дней я вновь вспомнил о ней и решил записать. Решил записать историю, которую однажды забыл. Я не мастер слова. Это заметно. Я не мастер слова, но иногда грешу этим. Жизнь подбрасывает истории, некоторые из них я записываю. Мне кажется, многое из того, что сейчас происходит, потеряло прежнее значение. Первыми потеряли смысл слова. В них больше нет изначального смысла. Слово сегодня только чревато смыслом. Я не знаю, как теперь быть со словами. Как-то вдруг все стало ветхим, старым, ненужным. Ждешь чего-то нового, хочется смахнуть пыль, хочется света. Или это просто весна? Но я сейчас о словах. Словам чреватым смыслом, я предпочитаю слова невпопад. Именно так я и пишу свои истории.   


     Я не помню, чему меня учили в школе. Похоже, меня ничему не учили, поэтому в моих руках дубинка. Ею я бью людей. Не скажу, что это мне нравится или не нравится. Это просто работа и дубинка всего лишь орудие труда моего. Да, я не хирург со скальпелем в руке и не учитель с указкой у доски. У меня дубинка в руках и балаклава на голове, и философия труда моего иная. Я не врачую людей и не учу их. Я защищаю закон.


     Сегодня закон и государственность под угрозой. Сегодня на мне и на моих товарищах лежит огромная ответственность за судьбу страны и за ее будущее. И мы с честью выполняем, возложенные на нас задачи. Мы не позволим разорвать и разделить страну на части. Не отдадим ее в руки недостойного. Оградим от посягательства на конституционный строй и его правовые основы. Нейтрализуем вызовы и угрозы для экономики и мирной жизни граждан. Не допустим гражданского раскола. Нам надо выстоять в этой борьбе, и мы выстоим. Вот поэтому моя служба сегодня более важна и значима, чем труд самого знаменитого хирурга или самого лучшего преподавателя. Когда решается судьба страны, судьба человека уходит на второй план. Сегодня такое время, когда нельзя стоять в стороне и молчать. Нельзя просто встать из-за стола и сказать, что стакан наполовину пуст или стакан наполовину полон. Сегодня стакан либо пуст, либо полон. Либо ты видишь в белом свете, либо – в черном. Теперь время контрастов. Теперь время, когда одни и те же слова звучат по-разному. Другого подобного времени для нас уже не будет. Это время, когда можно сотворить историю и прославить свое имя. А можно и не сотворить, можно и не прославить. Если мы сами не решим свою судьбу, за нас ее решат другие.


     В истории каждого народа, каждого государства однажды наступает такой момент, когда необходимо срочно спасать страну. Главное условие спасения - не ошибиться со временем, чтобы следующие поколения не смели упрекнуть нас, что мы спасали страну в неподходящее время; чтобы когда-нибудь на заинтересованный вопрос о твоей роли и месте в тот непростой период истории государства, ты мог бы горделиво ответить: я страну спасал. Мы всему миру докажем, что страну спасали. Это я вам обещаю.


     Я не задумываюсь о том, кого я бью. У меня есть приказ, и я бью всех, кто выходит против нас. Все они для меня лишние, заблудшие люди, негодяи жуткие. Это противоборствующая сторона против власти. Они имеют умысел к неповиновению, своими действиями хотят нанести органам правопорядка телесную неприкосновенность. Хорошего человека не бьют дубинкой. Хороший человек тот, который за мир, который всегда против насилия. А не тот, которого бьют дубинкой. Того, кого бьют дубинкой, не может быть за мир, не может быть против насилия. Это само по себе противоестественно. Это больные люди, у них мозги затуманенные, с ними нельзя иначе. Случаются больные люди, которые вредят здоровым людям. Их необходимо наказывать, предупреждать и изолировать. Когда у человека нет четкого понимания где правда, а где ложь, неизбежно возникают психические и физические расстройства, что мы можем и наблюдать в нашей нынешней жизни. Таких людей надо отсекать от общества и направлять в специальные учреждения, где с ними будет проведен комплекс оздоровительных мер для последующего возвращения к нормальной жизни. 


     Я бью людей, и меня не терзает совесть. У меня устойчивая психика, я хорошо сплю и сны у меня добрые. Я просто не могу быть счастливым. Пока я бью людей, я не могу быть счастливым. Я должен защищать людей, а я их бью. Что-то надломилось в системе, в которой я служу. Из-за таких, которые праздно шатаются по улицам без цели, кричат, нарушают порядок, я не могу быть счастливым в полной мере. Эти люди отобрали у меня привычный уклад жизни, эти люди хотят оказаться причиной всех моих несчастий. Но у них ничего не выйдет. Я даже готов пересмотреть свое представление о счастье. Что, если бить людей есть мое настоящее призвание и предназначение, по крайней мере, в это непростое для страны время? Не каждому уготовано бить людей и почитать это за счастье. В этом что-то есть, и нет ничего ужасного. В этом нет ничего ужасного, потому что счастье не бывает ужасным.


     Хочу обратиться к протестующим. Вы говорите, что ваши протесты мирные. Любые протесты вредны и опасны, даже самые мирные. Особенно вредны и опасны протесты, у которых нет причин. А в нашей стране нет причин для протеста. Я не знаю, почему возникают протесты. Мне кажется, люди просто бесятся с жиру. Нам не нужны протесты. Нам нужно согласие и стабильность.  Раньше протестов не было, и все жили в согласии. А теперь некоторая часть общества не хочет как раньше, не хочет согласия, не хочет стабильности. Они хотят от всего этого отказаться. А во имя чего? Они закон хотят подменить беззаконием. Странно все это и до конца не понятно. Что произошло с обществом, которое больше не хочет согласия и стабильности? В этом, определенно, кто-то виноват. Эти неизвестные нам люди (пока неизвестные) подрывают страну изнутри. Наша задача найти виновных и наказать. Наказать всех, кто не хочет согласия и стабильности. Обязательно всех. Выявить всех, найти и наказать. Никто не должен уйти от ответа. А ответ у государства один – жесткий. Пока не будет наказан последний, противящийся согласию и стабильности, не будет удовлетворенности нашей победой. Я вырос под лозунгами стабильности, согласия и интеграции. Других для меня не существует, это вечные лозунги, если кто-то еще не понял. Все остальное временно, преходяще и мимолетно, как и сама жизнь.   


     Эти люди, конечно, имеют право на свое мнение, имеют право его высказать. Я не против разных мнений. Обычно такие проблемы мы всегда решаем в узком кругу ограниченных людей. Но сегодня не тот случай, и я вот что хочу сказать. Почему они призывают к каким-то грубым вещам, когда можно решить все спокойно? Зачем вот эти все протесты, беспорядки, если можно спокойно обойти и напрямую донести свою идею. Я только за новые идеи. Мир можно изменить, но только в рамках закона. Можно взять и перевернуть страницу. Можно взять и вырвать страницу. Можно взять и залить чернилами страницу. Но вы же ничего этого не хотите. Как же нам тогда мир изменить?


     Во всем должны быть расставлены приоритеты. Во-первых: дисциплина. Имею в виду то, что человек должен уметь правильно работать и отдыхать. Во-вторых: нужно любить свою работу бескорыстно. В-третьих: ты всегда соперник сам себе. Если научишься себя побеждать, будет успех. В-четвертых: в здоровом теле – здоровый дух. Ты заглядываешь внутрь себя и понимаешь, как нужно жить. Понимаешь, как через себя объединить службу и жизнь в одно целое и живые существа, с кем живешь. В-пятых: государство способно решить любую проблему человека, проблема которого заключается в том, что он не может решить свою проблему. В-шестых: идеологическая работа. Сначала идеология и только потом национальная идея. Впрочем, можно обойтись и без национальной идеи, но без идеологии нельзя. В-седьмых: чтобы не было стыдно, нужно всегда быть патриотом. Мы мало внимания уделяем патриотизму. Мы многое здесь упустили. Необходимо больше говорить на данную тему. Это наш долг. Ветераны, опять же. Если мы этого не сделаем, получим урок на всю жизнь. Патриотизм это то, что не проходит. В-восьмых: закон это самое главное. Закон не запрещает быть человеком. Будь человеком в рамках закона и тебя ждет награда. Вот и все, что меня волнует. И последнее, что меня волнует. Меня волнует уверенность в завтрашнем дне. Я не верю, что завтра все будет по-другому. Но моя твердая убежденность в этом непонятно почему очень сильно меня волнует. Нет уверенности в собственной уверенности. Это очень сильно волнует меня.


     Очень часто люди не могут договориться между собой. Обычно я бью человека дубинкой, называю его словом, которое он заслуживает и только потом выслушиваю его мнение. Так легче понять друг друга. Нужно сразу поставить человека на место, указать, где находится его настоящее место. Это совсем не то, что кто-то кого-то бьет дубинкой. Мы не проявляем жестокость и не одобряем подобные методы. Это не наши методы. Если навязывать силу, то это будет насилие. Но если объяснить человеку, что такое сила, зачем она нужна и как ею пользоваться, тогда человек не только поймет назначение силы. Да, это неприятно. Да, это больно, когда тебя бьют дубинкой. Но не все люди хотят нормально разговаривать. А нам нужно нормально разговаривать, устанавливать диалог, искать путь к согласию, единству и примирению. Мы этот путь выстраиваем, прилагаем усилия. Никто не говорит, что этот путь будет легким и безболезненным. Если я перестану бить людей, никакого пути вообще не будет. Это необходимо понять: у нас нет другого пути. Мы должны быть ближе друг к другу. Мир это состояние, за которое нужно постоянно бороться. Если за мир не бороться, мира и не будет. Самое непростое в нашем случае, что приходится договариваться с людьми, у которых нет понимания мира.


     Еще отдельным пунктом скажу о разного рода договоренностях. Следует договариваться друг с другом. Обществу необходимо согласие и консенсунс. Особенно мы, как никто другой, должны договариваться, показывать лицо страны, как чистой, миролюбивой, чтобы ей все восхищались и лицами, которые живут в этой стране. То есть, эта гордость переполняет полностью. Я, конечно, понимаю, что жизнь несправедлива часто. Но ведь закон справедлив. Закон справедлив всегда. Когда холодно и жарко, когда ночь на дворе или день – закон справедлив всегда. Из этого следует исходить. Жизнь подчас толкает человека на необдуманные поступки. Это потому случается, что человек считает жизнь несправедливой. А он не думает о том, что закон всегда справедлив. Если бы он думал о том, что закон справедлив всегда, жизнь не толкала бы его на необдуманные поступки. Человек должен испытывать чувство вины за содеянное, если этого нет, то вина его доказана.


     Я стою на страже закона. Я не один. Нас много. На нашей стороне закон, правда и сила. Можно было бы сюда добавить и силы небесные. Они тоже на нашей стороне. Об этом сказал священник, когда приходил к нам в прошлое воскресенье с проповедью. Но я как-то не очень во все это верю. Я имею в виду силы небесные и все такое. Другие верят, а я не очень. Конечно, радует, что все на нашей стороне и протестующим ничего не остается. У них ни закона, ни правды и далее по списку отсутствия. У них бесконечные жалобы и претензии на неоправданное насилие со стороны властей. А ведь это не мы им лоб разбили. Они сами себе лоб разбили. Думали в порыве вдохновения: разрушим эти стены, ведь вместе мы сила. А стены оказались из железобетона. Думали в сердцах: свернем эту гору, ведь нас много. А сами оступились на ней и покатились вниз. Туда вам и дорога. Вы – народец. Вокруг вас страны и народы. Проходят столетия, рушатся старые империи и возникают новые, гремят войны и бушуют революции, а вы как и прежде остаетесь народцем. Пока вы остаетесь народцем, клочок земли, на котором вы живете, так и будет несчастным. Я хочу быть с народом, но не с народцем. Нам не по пути.


     Я бы мог много говорить, но у меня только один вопрос к тем, которые на другой стороне. Зачем вы хотите разрушить страну? Что вас не устраивает? Почему вы такие агрессивные? Чего вам не хватает, ведь все есть? Вы хотите свободы, хотите перемен? Какой свободы, каких перемен вы хотите? А до этого вы были рабами, а до этого вы жили во тьме? Кто же загнал вас в рабство, и какой пророк просветил вашу тьму? Мне не понять ваших требований. Все началось с недоумения одного дня, в который вы посчитали себя обманутыми. А ведь все это нужно выстрадать, это нужно постоянно носить в себе дни, месяцы, годы. А вы и беременны этим никогда не были. Как и чем вы можете разродиться? Если вы скажете мне это, я пойму, не обижусь. Но вы не можете ничего сказать по существу. У меня есть право не договариваться с вами. У меня есть право не договариваться с теми, кто говорит не по существу. Зачем договариваться с теми, на стороне которых нет ни закона, ни правды, ни силы? У вас один голый энтузиазм, небольшое воодушевление и подъем духа. Но это скоро пройдет. Никто не верит в величие вашего духа. Он такой же ущербный, как и все ваши пошлые мысли о свободе. Я не знаю цену человеческой жизни. Тот, кто вложил в мои руки оружие, не сказал мне об этом. Наверное, мне и не следует знать цену жизни человека. Кто отбирает ее, не задумывается об этом. А я могу отобрать у вас жизнь при необходимости, и закон меня не осудит. Закон скажет, что моя жизнь бесценна. Моя жизнь бесценна, а ваша? Способны ли вы жертвовать своей жизнью? Способны ли вы жертвовать своей жизнью, когда выходите навстречу нам? С пошлыми мыслями о свободе в голове можно ли жертвовать жизнью? Все ваши мысли в конечном итоге завязаны на личном благополучии, а ваша свобода – всего только прекрасное слово, которое вы бесконечно твердите, как мантру, без надежды когда-нибудь встретить ее в действительности.    


     Мне нечего стыдиться за себя и за своих товарищей. Даже, если иногда и не до законов, как говорится. Закон он всегда закон. Он не может быть более справедлив или менее справедлив. В последнее время невольно приходится задумываться о том, что ты делаешь. Закрадываются некоторые сомнения. Что, если я сам творю беззаконие, когда бью и стреляю в безоружных людей, ведь иногда не до законов? Я обратился за разъяснениями к руководству и спросил об этом командира отряда. Он полковник, ему можно верить. Он сказал мне: мы за мир, мы против насилия; мы присягу давали на верность; мы честь и гордость страны; мы всегда на первом рубеже борьбы с беззаконием; мы надежная защита и опора независимости; мы исполняем свою службу по зову сердца, а не по принуждению и наказываем людей тоже не по принуждению; мы любим свою страну безответной любовью, а любимую не отдают; мы не отдадим страну, даже когда будем мертвыми, не отдадим страну; мы можем отличить ложь от правды, потому что ложь от правды отличает тот, кто знает правду, и если бы мы этого не сделали, нас бы здесь уже не было; мы не потому лучшие, что кто-то где-то хуже нас, мы потому лучшие, что лучше нас никого нет; иди и подумай еще раз. Я пошел, дорогой думал. Но он полковник, и ему можно верить. Я шел и вспоминал слова священника из его недавней воскресной проповеди: от слов своих спасешься, от слов своих осудишься. А ведь мы не себя спасаем. Мы страну спасаем. Спасем страну и сами спасемся. Мы спасаем страну, хотя, кажется, она нас и не просила об этом. Еще вспомнил его слова о том, что всякая власть от Бога. Люди вольны выбирать одних, а Бог выбирает других. Поэтому выбор Бога нужно уважать.


     Хочу сказать в заключение. Я в полном доверии у государства. Мне государство доверило оружие и охрану закона. Мне доверило, а не тем, которых я бью и за которыми бегаю по дворам. Они хотят видеть себя героями наших дней, а сами бегают как перепуганные зайцы. И с этими вот личностями нужно договариваться, которые в бегах, и которые считают себя героями, которые спят и видят себя хозяевами новой страны. Я сам знаю, что малообразован, не умею излагать мысли правильно. И порядок моих мыслей другой. Кто-то даже смеется надо мной, но меня это не задевает. Я человек не самых выдающихся умственных способностей: живу по уставу, охраняю закон, о разных тонкостях материального мира не могу судить достоверно. Но я никогда не сделаю так, как не говорю, не говорил и не буду говорить. Моя ценность для государства в том, что я предан и верен ему, как пес. И даже если мои верования ошибочны, я все равно не перестану служить ему. Я не продаю закон, которому служу, за тридцать сребреников. А другой цены никто и не предлагает. Все всегда предлагают все те же неизменные тридцать сребреников.


     Хочу сказать в заключение. На последнем дежурстве мы встретили большую группу протестующих. Один человек выделялся своей активностью. Кто-то из нас выстрелил в него. Он упал, другие тут же разбежались. Мы не стали задерживаться у раненого. Сразу побежали за остальными. Я не знаю, что с ним сталось. Может быть, ему оказали помощь, и он выжил, а может быть, он умер от раны там же на улице. Меня это не заботит. Он выбрал путь борьбы и проиграл, проиграл навсегда. В этой борьбе есть победитель, и есть побежденный. В этой борьбе есть тот, кто победит навсегда и есть тот, кто проиграет навсегда.