Рождение музыкального спектакля

Вполне допускаю, что далеко не каждому читателю будет интересно следить за ходом событий, следующих друг за другом. Порой непредсказуемых, порой скучных. Это будет честный рассказ о том, чему несколько лет были посвящены все мои помыслы и желания. Я расскажу о том, как сложен путь от рождения идеи до ее реального воплощения. Рождения спектакля «Коко Шанель: страницы жизни…» на сцене Нижегородского Академического театра оперы и балета им. А.С. Пушкина.

Желание увидеть на сцене нашего театра спектакль, где главным действующим лицом должен стать костюм, у меня, в то время директора, возникло спонтанно. Однажды довелось побывать на конкурсе молодых дизайнеров. Показ вызвал резкое неприятие. Возможно, я излишне консервативна, но принять драные джинсовые одежки, лохматые, словно давно не чесанные, головы, безумно яркие «электрические» или, наоборот, линялые цвета, как произведение дизайнерского искусства, было свыше моих сил.
 И, неожиданно, как протест, в душе зародилась идея спектакля, где костюм будет главным действующим лицом. Но вскоре театр взял в арендный прокат балет «Грезы любви», талантливого балетмейстера Аллы Сигаловой, потрясающие костюмы к спектаклю создал известный историк моды Александр Васильев. Идея создания собственного спектакля несколько отступила. Собственник спектакля Натан Слизенгер предоставил возможность в течении трех лет показывать «Грезы любви» на нижегородской сцене. Прием зрителей был очень теплым, интерес к спектаклю не угасал в течении всего времени показа. Многие женщины, приходили в театр на этот спектакль по нескольку раз. Но срок аренды закончился. А я вернулась к своему желанию создать собственный спектакль, в котором костюм будет царить на сцене и возвышать Ее Величество - женщину, придавая ей изысканность и чарующую элегантность. Начались долгие и мучительные поиски того, кто мог бы создать либретто, подобрать музыку (предполагалось, что спектакль будет проходить в сопровождении фонограммы, что значительно снижает постановочные затраты), нужен художник, который был бы в состоянии придумать и воплотить в жизнь костюмы, о которых мечталось. Формирование постановочной группы шло долго и мучительно. Вначале за воплощение идеи взялся известный московский балетмейстер Юрий Пузаков.  И хотя идея создания нового спектакля уже накрепко поселилась в моей голове, но о том, в каком жанре он должен быть поставлен, я не задумывалась: главное - он должен быть красивым, лиричным, пробуждающим своей красотой теплые чувства в сердцах зрителей.

Мы, как это и полагается, заключили с Ю. Пузаковым договор о создании либретто с последующей постановкой спектакля на нашей сцене. Прошел год, подошло время предоставить театру готовое либретто, но, оказалось, что вместо двухактного балета, Юрий Викторович смог сочинить только десятиминутный танцевальный номер. Однако, в плане работы театра значился двухактный спектакль с условным название «О любви». Выход из сложного производственного тупика был найден, благодаря идеи самого Юрия Викторовича: он предложил перенести на нашу сцену балет «Казанова», успешно поставленного им, незадолго до нашей встречи, в Чувашском театре оперы и балета. Принимая во внимание условное наименование будущего спектакля, заявленного в нашем производственном плане, новый спектакль получил название «Лики любви. Казанова». Спектакль получился: в нем звучала музыка Т. Альбиони, Л. Бетховена, А. Вивальди, В.А. Моцарта. Алла Шаманина создала интересные декорации, костюмы для артистов балета были лаконичными и выразительными. Зрителям понравилось...

Но желание иметь спектакль, где будут «царить» костюмы, восхищающие зрителей, костюмы, готовые сойти со сцены как с подиума в жизнь, не проходило. Напротив, оно становилось острее. Время шло, и я все чаще приходила к мысли, что осуществить мою мечту сможет только один человек. И этот человек -  Ольга Иванова – талантливый московский режиссер, которую с нашим театром уже много лет связывали творческие отношения. Я внутренне поверила в то, что она сможет создать либретто и поставить спектакль моей мечты. Опыт работы по написанию либретто у Ольги Ивановой был большой. Это она сумела органично ввести в ткань спектакля «Жди меня» по пьесе К. Симонова песни военных лет, превратив драму в музыкальное произведение.

Я позвонила ей и предложила поработать над этой темой. Но, видимо, сформулировала свое желание невнятно, и прекрасно поняла, что именно этим вызвала отказ Ольги Тимофеевны браться за новое дело.
Но я упрямо звонила ей в Сочи почти каждое утро. (Она ставила там спектакль). Мои надежды на возможность создания задуманного, таяли с каждым днем...
Прошло более двух лет, прежде чем раздался долгожданный звонок, и Ольга Тимофеевна сказала мне о том, что готова создать спектакль. В нем нужно рассказать о непростой жизни Габриэль Шанель! Эта идея сразу же мне понравилась: во-первых, она давала простор художнику создавать изысканные костюмы, а во-вторых, она могла рассказать о судьбе великой француженки, вышедшей из низких слоев общества, но достигшей творческих высот и всемирного признания. Это могло стать хорошим примером для подражания молодых творческих натур, начинающих свою жизнь.

Договор о создании либретто между нами был немедленно заключен. Помощь Ольге Тимофеевны в сборе материалов, оказал ее супруг Александр Бутвиловский.
Работа шла споро. Через год первый вариант пьесы был готов и принят художественным советом театра. Автор при этом оставляла за собой право доработки и внесения необходимых изменений, если они понадобятся в ходе постановочной работы…

От фонограммы она категорически отказалась. Только композитор! Только новая свежая музыка! Пришлось согласиться. Начался упорный поиск.  Ольга Иванова обращалась к нескольким московским музыкантом, но тема, предложенная нами, им показалась слишком легковесной. Вот тогда-то я и назвала имя нашего нижегородского композитора, Народного артиста России, ректора консерватории им. М. Глинки Эдуарда Фертельмейстера. У нас с Эдуардом Борисовичем в то время были напряженные отношения и я, боясь отказа, решила, что лучше, если предложение поступит от автора либретто… Я услужливо набрала нижегородский номер и передала трубку Ольге Тимофеевне. Первая фраза, которую она произнесла, повергла меня в шок: «Добрый день Эдуард Борисович! Не хотите ли Вы слиться со мной в творческом экстазе?» Далее пошел деловой разговор о пьесе, о решении спектакля и о прочих серьезных вещах. Правда, Эдуард Борисович был крайне удивлен тем, что предложение о работе в нижегородском театре, поступило из Москвы. Я всегда была уверена в том, что лучшего и желать нельзя для будущего спектакля, чем получение согласия Эдуарда Борисовича. Несколько лет работал в ТЮЗе заведующим музыкальной частью. Великолепно знает природу театра и написал много музыки для лучших спектаклей детского театра. Поняв, что предложение исходит и от меня тоже, он дал свое согласие.

Работал композитор быстро, с вдохновением. Показ музыкального материала на художественном совете театра вызвал восторг у всех присутствующих. Стало ясно, что спектаклю суждено родиться. В ходе работы композитор встречался с предполагаемыми исполнителями главных партий, выверяя соответствие написанного музыкального материала с вокальными возможностями каждого вокалиста.
Поначалу творческий коллектив театра несколько скептически отнесся к идее создания этого спектакля. Сейчас, по прошествии времени, я думаю, что нужно было взять тему о жизни и творчестве великого российского дизайнера женской одежды Надежды Петровны Ламановой. Но, тогда, к своему стыду, я ничего не знала об этой женщине, русском мастере, человеке – легенде, истинном художнике, оставившем после себя великое творческое наследие, которое живет в картинах наших художников, писавших портреты известных особ царского рода, великих артистов, людей разных сословий. Она сумела найти себя и в послереволюционной России, создав моду для женщин-производственниц. Кстати, Надежда Петровна родилась в нашей области и это еще один повод для сожаления. Это свое незнание простить себе не могу.  (Это воспоминание всего лишь заметка на полях дневника моей памяти.)

А пока, создавалась музыка, оставался нерешенным главный вопрос – кто будет художником спектакля и, кто будет работать над созданием костюмов. А их предполагалось изготовить великое множество.
Сомнений у меня по этому поводу не было: художником по созданию костюмов должен был стать Игорь Дадиани. Я к тому времени уже несколько лет была знакома с этим одаренным, ярким, образованным, но несколько экзальтированным человеком.  Неоднократно была в его Художественном салоне в Чебоксарах, видела его выставочные работы, а также те костюмы, которые он создавал для кинофильмов известного кинорежиссера Светланы Дружининой. Убедив О. Иванову в том, что лучшего художника для задуманного спектакля нам не найти, немедленно поехала в Чебоксары для встречи с Игорем Дадиани. Игорь Григорьевич с интересом отнесся к предложению театра, но согласия о совместной работе давать не спешил. Он хотел почитать предложенный литературный материал, познакомиться лично с режиссером, с котором ему предстоит работать и только потом принять решение. Несмотря на то, что встреча постановщиков состоялась, решение Игорь Григорьевич принимать не торопился.

И только через два месяца прозвенел звонок, и я услышала долгожданное: «Хорошо. Я попробую». Я вновь засобиралась в Чебоксары, потому что меня, как директора, волновало отсутствие официального договора, но на с сей раз Игорь Дадиани приехал сам. Правда, попросил перед тем как подписывать документы, собрать ему артистов, которые заняты в спектакле.

Он долго разговаривал с каждым, рассматривая их фигуры со всех сторон. С таким поведением художника театр столкнулся впервые, но никто не высказывал обиды на его некоторую бесцеремонность. На самом деле это было высшее проявление профессионализма: художнику было важным почувствовать каждого артиста, для каждого создать свой персональный образ и изготовить костюм. Он хотел, чтобы исполнителям было удобно находиться на сцене, чтобы его костюмы приросли к ним, словно «вторая кожа».

Игорь Дадиани поразил весь творческий коллектив театра той тщательностью своей работы, какую ни до него, ни после нам видеть не приходилось. Были проработаны с документальной точностью не только костюмы разного времени, в котором жила и работала «великая мадмуазель», но также серьезно были выполнены эскизы обуви, реквизита и прочие детали образа. Особое внимание, что вполне естественно, было уделено созданию шляпок, которые вначале пути изготавливала Габриэль Шанель.
Самые сложные костюмы шились в Доме моды Игоря Дадиани в Чебоксарах. На примерку он всегда приезжал в театр лично. Каждая примерка превращалась в своего рода спектакль, женская часть труппы сбегалась в примерочную, чтобы посмотреть на волшебство, которое творил Игорь Григорьевич. Он просил артисток присесть, поднять руки вверх, покрутиться на одном месте и пробежать по комнате; он выводил их на сцену и подолгу издали рассматривал. Он работал с такой страстью, с такой искренней увлеченностью, с таким знанием истории жизни и творчества Шанель, что в скором времени стал всеобщим любимцем театра. В городе быстро разнесся слух о необычном художнике, журналисты наперебой стремились с ним встретиться, приходили к нему, чтобы получить интервью. Он и в самом деле был исключительной личностью, временами несколько вальяжный. Его руки украшали крупные перстни с незнакомыми красивыми камнями, на шее были необычные цепи, каждое украшение имело свою историю. Журналистам хотелось заглянуть в примерочную и посмотреть на процесс его необычной работы с артистами. Не всегда это удавалось. Если он чувствовал, что не готов к встрече с ними, то самым бесцеремонным образом выпроваживал каждого за дверь. Но и тогда никто на него не обижался, потому что делал он это удивительно естественно, так, что всем становилось понятно – он пока не готов. Но некоторые, самые упорные «рыцари пера» умудрялись, все-таки, иногда пробраться на его репетиции. Это не оговорка, он действительно репетировал с артистами, отрабатывая правильный шаг на подиуме во время показов костюмов в дефиле. Это, оказывается, тоже не просто – правильно показать костюм зрителям, чтобы не было сомнений в достоверности происходящего.
Нет сейчас необходимости говорить о том, что его костюмы стали главным украшением спектакля. За эту работу он был награжден нашим городом. Ему присвоили звание Лауреата премии Нижнего Новгорода, премии, которая крайне редко присваивается жителям других городов. Я видела, как Игорю Григорьевичу была приятна эта награда и как он волновался, получая ее из рук Главы нашего города…
Но вернемся к предстоящей премьере.  Уже предварительный показ спектакля вызвал ажиотажный спрос на билеты. Это был тот случай, когда призрачный замысел обрел реальное воплощение, потому что этот замысел был принят высочайшими профессионалами. Дивная музыка Эдуарда Фертельмейстера, вдохновенная игра артистов, сказочно красивые костюмы Игоря Дадиани, четко поставленные режиссерские задачи, которые были приняты и воплощены артистами – все это создавало праздник не только в театре, но и в городе. И, конечно, нерв спектакля обеспечивала в первую очередь исполнительница главной партии Надежда Маслова. Ее внешняя похожесть на Коко Шанель, ее глубокое проникновение в образ, делали этот спектакль живым, иногда зрители ловили себя на мысли о том, что, следя за сценическим событиями, они забывали, что находятся в театральном зале. Настолько была достоверной игра Надежды Масловой. 

Часто мы замечали, что многие женщины приходили на спектакль не по одному разу, старались приобрести билеты в первом ряду, держали в руках блокноты и карандаши, старательно перенося на бумагу фасоны костюмов, которые показывались в последнем дефиле Коко Шанель. Те костюмы, которые стали вечными и остались актуальными по сей день.

Семь лет живет этот спектакль, все эти годы он не потерял своей привлекательности. И я счастлива, что идея его создания, так долго волновавшая мою душу, не отпускала до тех пор, пока спектакль не увидел сценического воплощения.

Жаль, что театральное искусство быстротечно. Оно живет только в момент исполнения спектакля, а дальше остается лишь в благодарной памяти зрителей, их воспоминаниях. Возможно в записях на электронных носителях, но это уже иная история.
У нашей «Коко Шанель…» история яркая и незабываемая. Я очень люблю этот спектакль и не стесняюсь говорить об этом.