Кое-где у нас порой

Виктор Матюк

Кое-где у нас порой

Кое-где у нас порой  возникает полный застой в жизни мирской,
Дует ветер штормовой за кормой, крик и вой, дрожь и боль,
Как гром среди ясного неба, ты, как пёс цепной или постовой
На ночной булыжной мостовой, где род людской за твоей спиной
Вместе с шуршащей пожухлой листвой размахивает кнутом и пряником!
Кто-то, прикинувшись мужиком, пытается идти напролом к собственной мечте,
Кто-то сам противоречит року и судьбе, неужто вновь бунт на корабле?
Эта мысль таится вовне, холодно душе и спине, здесь особенно сквозит,
Как в аэродинамической трубе, а унылый вид жития опошляет страстная струя,
Песня из уст молодого соловья, как укус кровососущего червя у степного ручья!
Куда-то исчезла удаль моя, без спросу ушла, бог весть куда,
Неужто она вновь стремится туда, где над головой видна синева?
Она ушла из дрогнувшего сердца, ничего не оставив в наследство,
Только ужас над беглецом навис, в ушах звонит подлый женский визг,
Ледяная вода капает с двускатных крыш и льётся куда-то вниз,
Душу и сердце, тревожа и страхи, множа, о, боже, страсть тащит грешника в ложе,
Разум заторможен, он бездорожьем встревожен, здесь любой исход возможен!
Похоже, что ситуация рассосётся чуть попозже, когда кинжал будет вытащен из ножен,
Его вид, как позор после проигранных постельных битв, в твоё лицо стремглав летит!
Пыль столбом стоит, детородный орган тихо и скромно лежит, он своей честью дорожит,
Зря не возопит, и кулаком по древу не постучит, а гром уже гремит над девственной душой,
Ветер штормовой бьёт приливной волной о берег морской, око за око,
Никто в этом мире не без пороков, дрязги и склоки уже стоят на пороге,
Трудно устоять перед лестью, редко кто заботится о совести и чести!
Стоит дураку в женщину влюбиться и без долгих раздумий на ней жениться,
Она тут же берёт в руки плеть или кнут и изменяет своему мужу через пять или десять минут,
Она другому отдана, хотя не его она супруга и жена, с него смеется всезнающая толпа,
Вот-вот подаст нон знак всем нам, извергам и рабам, восстанет ревность огненным столбом,
Стукнувшись лбом об огромный дверной проём, ты всё равно останешься козлом совращения,
Все прежние решения прошли через фазу брожения,
Нужны те жалкие мгновения для принятия решения,
И вот лопнуло уже терпение, нет женщине прощения,
Она опустилась в кромешный ад, нет уже пути назад!
Уродливая жизнь дописала свой триптих, в красках простых
Немало пятен слепых, и нет истин святых, только пьяный женский визг
Высот Эвереста достиг и исчез через мир на просторах земных!
Итак, старый дурак, ты уходишь? Не уходи! Постой! Измену возьми с собой,
Что ещё могу добавить к сказанным словам? Службу себе задам,
Не дам воли печали и слезам, всякое было на моём веку,
Прошлое назад из головы никак не извлеку! Баба была в соку,
Поцеловал её в щеку, признался в любви, как на духу,
Глянул прямо, глянул сбоку, сам на ветру подобно флагу трепещу,
Но ещё живу и мну сапогами пожухлую траву в городском саду!
Пытаюсь отойти ко сну, но уснуть никак не могу, ей там, наверху,
Посоветуйте казаку, как ему быть? С кем дружить и кого боготворить?
В чём я должен бабу обвинить? Изменить и я легко могу, и влево уклониться,
Не побоявшись сразу оступиться и в глубокую прорубь сходу провалиться!
Кое-кто избежал господней кары, упыри и вандалы в час великий скрыли улики,
От них остались солнечные блики, они настолько многолики, что без бутылки
Ты видишь только опилки, слышишь полу крики из-за угла, а лица долу капает слеза!
Жизнь пошла кувырком, как причёска под бодрящим ветерком, пришло время двумя руками
Схватиться за огнедышащее пламя страсти и любви, хотя впереди не видно ни зги!
Из-за травы повилики выскальзывают обнаглевшие грехи, мне останавливать их не с руки,
Местные мужики взяли в руки топоры, попытались в нашу драку без спросу влезать,
Как их тут же встретил женский визг и уличный мат, так сказать, в бой вступила вражья рать
 Из обнаглевших статных баб, у них нервы изрядно шалят, что ни шаг, кто-то роется в чужих вещах,
Или откровенный враг тут же предъявляет депутатский мандат, этот франт, как кот в сапогах,
Дует на пламенный очаг, и вешает на баб всех собак, им не привыкать атаки мужских ватаг
От себя из последних сил отбивать! Вдруг замкнулся животрепещущий круг,
Вовнутрь вошёл одной женщины временный супруг, он ещё не муж, но взялся за гуж,
И потому попытался лечь на рельсы, ему молодые принцессы тут же укоротили усы,
Не для красоты они были изобретены, а для важности мужской природы!
В былые годы чёрные дела мужского рода, запечатлев, божий гнев обрушился
На пацанов и разбитных дев, он загнал их вожделения в хлев,
Кое-кто тут же спрятал своё бесстыжее лицо, кое-кто надел на безымянный палец
Обручальное кольцо, пожалуй, без замираний  и тревог нельзя подводить последний итог!
Путается вещий слог между стройных женских ног, видит бог, что каждая девица грешна,
Но её вина явно не видна, мужское дело – сторона, сунул – вынул, и бежать, куда глаза глядят!
Япона мать, пришло время внимания не обращать на шум и гул массивного обвала,
Звуков сдержанный раскат был слышен даже в дальних горах, упираясь об ледяной скат,
Он землю и ледник так потряс, что затих церковный набат, а многоголосая толпа лишилась сна!
Её уста раскрыты настежь, перепугавшись насмерть, ты уже не властен повелевать
И своим временем располагать, как повелитель, царь иль князь! Ты ему – не указ!
Ты – обычный горлохват, тебе ли в чужую сторону головой кивать и кричать: «Виват! Виват!»
Откуда такая прыть? Надобно глаза широко открыть и навсегда забыть,
Что когда-то умел говорить, но теперь житейская канитель закрыла перед тобой массивную дверь,
Ведущую в узкую щель, там жара, там оттепель, там не февраль, а апрель,
Цель посещения – сношение, дабы получить извещение, что ты во власти чувств
Смог перебороть тоску и грусть, выучил слова молитв наизусть, вошёл во вкус,
И теперь тебе смерть не страшна, баба та была молода и стройна, весела и тонка,
Как гитарная струна! Такой нельзя ни в чём отказать, она умеет товар лицом показать,
Смех и стон, и плач, и детский лепет, зола и пепел, птичий щебет все нервы истреплет,
Взгляд остекленеет, ветер повеет и замрёт, толпа услышит только пенье весенних вод,
Листьев шелестение подействует на своё окружение, как отрезвление после пьянки ночной,
Когда плоть стремится вновь впасть в запой, и тут же слышит глас внеземной: «Бог с тобой!
Она стоит рядом с тобой, за твоей спиной! Никто тому не удивится,
Когда небосвод багряным светом загорится, заскрипят половицы,
Будут до утра визжать молодые и озорные девицы,
И только ты услышишь колокольный напев весны!»
Да будет этот след весны клеймом последнего стыда,
О да, любовь была тиха только, если смотреть на неё издалека,
А если взглянуть поближе, то она напоминает громоотвод на двускатной крыше,
Чем выше смотришь ты, тем не разборчивее её зловещие черты, а посмотришь ниже,
Будто бы ты видишь радостные сны в городе Париже! Зачем впадать в отчаянья мрак!
Пускай всё остаётся так, как есть, здесь любая благая весть распространяется окрест
В один присест, у тебя есть дней шесть, чтобы, как яблоня расцвести
И уйти с проторённой намедни тропы, склонив голову в смирительном почтенье,
Грешник хочет исправить недоразуменье, ему не страшна бездушность такая,
Когда страсть во всём греху потакает, он только душу пугает, хотя цепи на руках дребезжат,
Плоть не стремится от бабы куда-то бежать, ей бы начать веселиться и как-то умудриться
С женщиной присесть в тёмном уголке, зажав её ладонь в своей холодной руке!
Разум страшится тишины, когда же свет холодной Луны достигает земли,
Тогда печальная планета вспоминает зиму и лето, на хрена ей всё это? 
Злого рока пагубная сила в повседневный быт огромные клыки вонзила,
О том, что было и прошло, уже давно не вспоминает никто!
Страх перед людьми – источник любви к уединению,
Вне всякого сомнения, каждое прегрешение требует к себе почтения!
Кое-кто у нас порой живёт в несогласии со своей головой,
Рок трубит отбой, солнце садится за ледян6ой горой,
Но люд простой держит хвост трубой, чтобы в момент любой
Заслужить небес благословенье, дабы исчезло смятение в душе,
Немощны мы все, ходим босиком по утренней росе, и молимся утренней звезде,
Не полагаясь на уважение толпы, уходим от мирской суеты, боимся темноты,
Богатства и слава превратились в пустые слова, зачем зазря обманывать себя,
Грешим втихаря, поднявшись чуть свет, чуть заря вдыхаем запах нашатыря,
Сопротивляется одна душа, а плоть особо не устаёт от множества мирских забот!
Мои слова звучат неправдоподобно, останавливаться на них подробно
Желания нет, в голове полный винегрет, предрассветный просвет
Исчезает среди заоблачных планет! Держу пари, что у каждого из нас внутри
Безлюдные пустыри, вокруг себя ты пристально посмотри,
И ты не поверишь никому, всё вокруг в дыму, зачем зря таращиться во тьму?
Закат глядит на нас, всему – своё время, всему – свой час! Судя по всему,
Простой люд не способен к независимому существованию, культура в упадке,
Велики человеческие недостатки! Не хочу придираться к прямому смыслу слов,
Отблеск догорающих костров не оставляет за собой следов, птичий щебет оглашает синь,
Во славу Музы и любви под скрип берёз и осин взгляни на ширь небес, сними с души стресс,
И тогда ты не затаив обиды, почувствуешь на себе чужие флюиды, они воедино слиты!
Тот, кто не знает цену времени, обременён сомнениями, двумя фразами их разорви,
И ты почувствуешь покой в груди! Пользуйтесь, но не злоупотребляйте, заучивая текст,
При случае вам поможет суфлёр, он и контролёр, и дублёр,
Он с давних пор привык подбрасывать сухие ветви в пылающий костёр,
Но вместо веток бросает на ветер слова, вокруг него шумит опавшая листва.
Ему хватает мастерства, чтобы поцеловать судьбу в пылкие уста,
Вместо слёз – немая речь, слёзы льются, как картечь, трудно себя от них уберечь!
На них направлен божественный свет, иного выхода нет, как продублировать смерть!
Не бывает больших дел без больших трудностей, каждый влачит свой удел,
Перед ним сияет цель, все трудности не замечаешь только в юности,
А на исходе дней, читая и размышляя, ничего не предвещая, осознаёшь,
Что живёшь, как лобковая вошь, ешь и пьёшь, развращаешь молодёжь,
Постоянно бабам лжёшь, пока свой лоб до крови не разобьёшь!
Откапывая ошибки, не без улыбки терпишь убытки,
Потом собираешь пожитки и уходишь к женщине другой,
Она особо не блещет ни умом, ни женской красотой,
Вот так и живёшь в стужу и в зной со старой каргой,
Для глупца старость – тяжкое бремя, для невежды – зима,
А для меня – золотая жатва, нанизываются на строку слов,
Мысль вновь  полна тепла, на деревьях шумит зелёная листва.
И вот перевёрнута ещё одна глава мирского бытия,
У тебя хватило мастерства оживить истину, которая была мертва!
С годами страсти умирают, крики и вопли их никогда не сопровождают,
Себялюбие остаётся до конца, его забирают от тебя только небеса!
Чтобы удивиться, достаточно одной минеты, дабы избежать смуты,
Надо менять давнишние маршруты, преодолевая редуты, находим изумруды!
Вот и состоялось то, что намечалось, нет в былом отрады, надоели пьянки, опостыли бабы,
Все они на передок слабы, провожаю их из собственной хаты помутневшим взглядом,
Вытираю впопыхах следы от губной помады на искусанных в ночи щеках!
Трах! Бабах! Двоится в глазах, близок крах, мысль гуляет в иных мирах,
Где ценен каждый алмаз, а судьба всякий раз бьёт только в правый пах!
Заплаканные щёки вытирает рубашкой мужик одинокий,  горе мужика не надломило,
Он нашёл в себе мощь и силу, дабы забыть всё, что раньше было, оно зло в себе таило!
Я же былого времени не стыжусь, на бывших женщин не сержусь, я лишь господа боюсь,
Вот когда померкнут небеса и грешная душа исчезнет в темноте мироздания,
Тогда о себе напомнят муки и страдания о том, что во мраке ночном пыль стоит столбом
За открытым настежь окном, так или иначе, ручеёк горячий, текущий по щеке напоминает мне
О жестоком роке и счастливой судьбе, они при тлеющей свече напоминали мне в полутьме
О суете сует, взгляд сразу устремлялся вверх, а грех катился с покатых плеч,
Замедлялась речь, мимо пролетала вражеская картечь, надо было на землю прилечь,
И все мосты следом за собою мигом сжечь! Хотелось на спину прилечь,
Своим теплом землю обогреть, а ближе к утру тихо нежно изречь: 
«Из одного цветка не свить венка!» Ради бога оставьте в покое мужика!
Не хитри! Правду говори! Врать ни к чему, прошлое в дыму, зачем таращится во тьму?
Что за бред? Что за вздор? Никто на чужие уста не набрасывал тончайшую сеть,
Ты не темни, вокруг твоей жизни горят брызжущее огни, они скрашивают жизни дни,
Уж лучше признайся подобру-поздорову, что ты не можешь жить по-другому,
Дабы утолить истому, бежишь из отчего дома ближе к чужому крову без криков и стонов,
Там страсть потоками лилась, но вся вражья рать сразу ополчилась против нас!
Наполовину лишь разрублен Гордиев узел, разум сконфужен, но не обезоружен,
Голос старца простужен, у него за спиной немало проблем, ему незачем
Постоянно вспоминать суету и тлен, один хрен жизнь течёт без перемен,
А рабам не суждено подняться с колен, а зачем? В ошибке женщины есть вина мужчины,
Прежние мифы давно развенчаны, а семейные трещины чёрным цветом исполосованы,
Силы растрачены, мысли озадачены, на лицо две причины: запах из вагины
И дребезжащий свет лучины, смазаны все картины, окна прикрыли шторы и гардины,
Я бы не отказался от тела моложавой грелки, пусть она будет даже в роли сиделки!
Полуправда опаснее лжи, вместо истины плывут одни миражи,
Они сожгли к истине ведущие мосты, не задавая нелепых вопросов року и судьбе,
Пытаетесь увидеть Фаворский свет где-то вдалеке, крест зажат в руке,
Баба вертится на каблуке, я же живу как аскет уже много лет, высохший скелет 
Пропитан дымом дешёвых сигарет, скрип чужих карет  именно в обед
Дарит душе жар жестокий, тотчас все пороки смотрят в удивленье
На обнажённые женские колени! Без зазрения совести готовы лечь костьми,
Только бы приятное впечатление на женщину произвести, а в ночи оставить в её памяти
Едва заметные следы мышиной возни! Подоткнув юбку,
Скатывает  баба нижнее бельё в трубку, прислонив губы к кубку,
Мужчина в уединение покидает сцену, он за ночь обленился,
Его пыл угомонился, ближе к утру ему дивный сон приснился!
Он в том дивном сне скакал по дикой степи на белом коне,
Приятно было втройне почувствовать себя в роли шансоне,
Сон тот парил в вышине до раннего утра, а когда взошла утренняя заря,
Одна нога приготовилась для семимильного шага, но грехов отпетая ватага
Со всего размаха разорвала нательную рубаху мужику, чтобы этот бездельник,
Неврастеник и отшельник, каждый вторник и понедельник видел на себе любовный ошейник!
Он не мал и не велик, у него на привязи торчит хилый и немощный мужик,
Он жить в остроге не привык, буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя,
Из воды появляются тридцать три богатыря, их очи затмила черноокая мгла,
Им надо туда, где гре4хов чреда не видна из чужого настежь открытого окна!
Туда ни  проехать, не пройти, неисповедимы господние пути, любовь, быть может,
Грешную душу гложет, ей уже никто ничем не поможет, любовь не угасла совсем,
В этом повинен седуксен, он затормозил нерв, раздевающий моложавых стерв,
И обнаживших множество проблем, не посоветовавшись ни с кем, а зачем?
Заплатанная блуза выглядит, как обуза, она доведёт бабу до конфуза,
Её разум затмился, образ мыслей стремглав изменился,
Довольствоваться в жизни малым молодым не дано,
У них есть желание свою жизнь превратить в кино, 
Коль на них стоит уже давно бесовское клеймо, 
Тот же, кто духовно богат, будет страстью до самой смерти объят!
Кто в зрелом рассуждении откажет себе в наслаждении?
 В любом учреждении царит сексуальный азарт, каждый рад
Пощупать стройных баб, ущипнуть их за пышный зад,
И сказать пару заученных тирад! Все кричат: «Ещё бы
Опустошить душевные трущобы! Хорошо бы
Не вылететь из трубы!», мы же женщин чувствовать должны,
Исчадие ада, принявшие облик сатаны, самоуверенны и нежны,
Они приятно смотрятся со стороны спины, там есть хребты и впадины,
Им нет цены, когда они по уши в гулящих мужчин влюблены! 
Мечты, мечты, в чём ваша сладость? Напишешь гадость, проявив временную слабость,
И твои надежды на близость с женщиной погребены под кучей дурно пахнущей земли!
Ложная скромность гнусна, от неё не жди добра, она приятно смотрится снаружи,
А глубже копни и вблизи на неё пристально взгляни, и тут же ты,
Будто голубь белый разлюбишь нежное женское тело,
Лето в душе отзвенело и отцвело, бытие сикось-накось пошло,
Чем больше люди о себе мнят, тем меньше стоят! Их фасад  трещит по швам,
Лопнет то здесь, то там, трухлявые пни торчат на жизненном пути, не проехать, ни пройти!
Господи, прости, мы у тебя не в чести, нам бы жизнь в иное измерение перенести,
И отвесить судьбе-старухе увесистую оплеуху! Мир полон дураков, глуп тот, кто глупцов не узнаёт,
Даже не подозревает, он пирует допоздна, опустошая до дна бочку крепкого игристого вина!
Жизнь опошлена, и глупости полна,  стрелы греха пронизывают плоть, а людская молва – душу,
Выплыть бы из бушующего моря на сушу, сделать это будет нелегко, мрачным стало лицо,
Упало наземь модное кашпо, через оконное стекло видно, как холодный и снежный март 
На собственный лад тасует колоду метеорологических карт, слова ложатся невпопад,
В голове – кавардак, кто в том виноват, что стареющий безумец получил инфаркт?
Он ясно видит, кто его готов обидеть? Посулы доли шатки, огромные бабки на кону,
Они плетут едва заметную канву, ничто не выходит наружу, я тоже молчу
И в толпу свои думы не выношу! Как жил, так и живу, я сам себе принадлежу!
Живу, как хочу, изредка грешу, прошлое не ворошу, сплетен не вношу,
Металл узнаётся по звону, человек по говору, крику и стону,
Выходцы из толпы, как и безденежные глупцы по большому счёту – глупы,
Рыба всегда гниёт с головы! Стрелы пронизывают грешную плоть,
Их наземь посылает господь, чтоб слова служили залогом дел,
И помогли закончить на земле беспредел! Глуп не только тот,
Кто глупцов не узнаёт, его глупее тот, кто, распознав, хвост подожмёт,
И от них даже на шаг не отойдёт! Пусть ложь живёт круглый год без забот,
И слёзы зря долу не льёт, сердце стучит в груди, что хочешь, говори,
Но слова не сори, живи в меру осторожности и по возможности
Не стань скотом лжи, прячущейся за ближним углом!
Хочешь уважения – не начинай общение с оскорбления!
Зачем с невеждами споры затевать? Зачем, любя, от любви изнывать,
И свою злость на любимой женщине срывать? День без ссор – крепкий сон,
Мрачнеет небосклон, промозглый ветер несётся со всех сторон, сквозняк за столом,
И в шуме городском слышен раскатистый гром, о чём вещает он?
Вдруг повело прохладой, с поля зрения исчезло огромное стадо,
Осталась жалкая половина, остальных поглотила зелёная равнина!
Скрыла их в зарослях густых, кое-где несколько овец паслись в разброде
Сред чужих зелёных угодий! Небо веяло прохладой, старик проводил её взглядом,
Ещё бы здесь старые почти заброшенные трущобы, хорошо бы для голодной утробы
Найти условия те, чтобы создания все не жили в кромешной темноте!
Свет душу веселит, да и кровь бурлит и гуляет по брюху аппетит!  Жизнь спешит
Грешника изобличить, он, как рыба молчит, не скулит и не вопит, верность лжи хранит 
До последнего издыхания, в душе израненной, наивной и ветреной ранней весной
Страсти галдят наперебой, им покой лишь снится, каждый стремится само углубиться
В истоки бытия, стеная и вопия грешная душа встаёт на огромные каменья,
Дабы, осознав миг вдохновения, предпочесть ему собственную семью,
А семье – отечество, а ему всё человечество! Псам и свиньям не надо ни злата, ни серебра,
Им с раннего утра досаждают гнус и мошкара, снаружи дуют холодные ветра,
А плоть с греха наскребла шелухи полведра! Не сожрёт синица орла,
После пожарища из бревна останется одна труха или зола, живи тише воды,
Будь ниже травы и тогда ты достигнешь былого величия собственной души!
Мертвеца не рассмешить, глупого не научить, больного надо лечить,
А молодую супругу сразу истокам любви научить, чему её обучишь,
Тем до конца жизни довольствоваться будешь, иначе семь погубишь на корню!
Пока живу - надеюсь, я уже месяц не бреюсь, постоянно борюсь, с искушениями борюсь,
Меня прельщает разврат, кто на что горазд, тот в том деле – хват, но сам тому не рад!
Нет больше мученья, как пытаться предотвратить любовное прегрешение,
Какое бы ты средство себе на помощь ни привлёк, в какие бы краски его не облёк,
Проиграешь битву, уж лучше прочти Господнюю молитву и раньше сроку
Не перечь ни судьбе, ни року! Пока живу, мыслю и существую наяву,
Ещё не факт, что в постижении истин был прав Декарт, он тасовал колоду карт с фактами,
Беседовал с разными людьми, всегда оставаясь в тени, сам сидел на мели, вдыхая запах сирени,
Опосля становился перед иконами на колени, застывал в изумленье,
Когда воочию видел истоки своего заблуждения, потом запятые и многоточия
Меняли события на собственный лад, мысли прилетали впопад и навзрыд рыдал Декарт,
Ещё не факт, что всесильное божество меняет душу и естество, оставить их без единого порока,
Не значит изменить эпоху, ведь истоки жития не затрагивает речь ничья, только пенье ручья 
Меняет чувства раз и навсегда, трава-резеда застит грешникам глаза,
И тут же тоска будет легка на помине! Отныне и впредь  надо боль перетерпеть,
О случившемся не сожалеть, нести собственный крест среди дебрей лесных,
Вращаясь среди людей живых, пока тот благословенный миг,
Когда ты в желаниях хмельных заново вслушаешься в шорох листвы!
Неисповедимы Господние пути! Господи, отведи и помилуй,
Не применяй силу и мощь, я – тощ, как полевой хвощ, обычный овощ ,
Которому даже дождь не в помощь, ибо нет отдельных явлений,
Когда наш гений отважится в короткое мгновение предать забвению
Всю сладость приятных ощущений, когда ты, отчаявшись от суеты сует,
Держал перед самим собой ответ за чреду безжалостных грехопадений,
Из-за торопливых решений твоя путеводная звезда на небе не зажглась,
Насладившись всласть, ты сам был готов ноги срасти упасть! Мало иметь хороший ум,
Полный мыслей и дум, нельзя идти наобум, поднимая шум и гам в присутствии замужних дам!
Только тугодум оттягивает собственный триумф, избавляется от чувств в течение пары минут,
Пусть в гостиной подождут, когда их общему столу призовут! Напрасен Сизифов труд,
Мышление и воля, судьба и доля увещевают разум, но не сразу, а опосля,
Когда чрезмерная похвала превратится в насмешку, полетят слова вперемешку
Бог весть куда, твоя судьба играет в орла и решку, но в спешке забывает,
 Что любовь растает в дымке небес, безвозвратен этот процесс!
Сытый кот мышей не ловит, он для себя покой в спальном ложе находит,
Ни что его  опосля там не тревожит, он член на жизнь положит с пробором,
А бабы подпоют ему хором, прежде чем уйти с позором восвояси, 
Оставив не удел прежние связи! Пусть главенствует беспредел!
Белоснежная бумага в крупную полоску помрачнела немножко, на неё упала тень осота,
На плоть нахлынула дремота, но природа шепчет на ухо, что лучше, чем групповуха нет ничего, 
Ты гордо и твёрдо шёл к заветной цели, но тебе ждали у половой щели сломанные берёзы и ели,
Прикинувшись тихим ягнёнком, на деле ты оказался подонком, воспрянув духом, 
Почувствовал нутром, что сношение нельзя откладывать на потом! Баба ловит воздух ртом,
Глубоко дышит рядом и ловит блаженствующим взглядом, когда член окажется рядом!
Сияет его дух, он князь, но не лопух, он страстями владеет, и за всех женщин болеет,
Осуждать распутниц никто уже не посмеет! Он тут же попытался в щель углубиться,
Но дым и смог вокруг клитора клубится, как бы не ошибиться в ту дыру войти,
Чтобы на педераста не снизойти? Благословенны все пути, они осыпаны звёздами
Из серебра и злата, голь на выдумку богата, и в миг разврата грядёт расплата!
Неужто из-за неумения или брака? Без блата и депутатского мандата
В щель не впускают  даже весеннюю капель, не ждать – иди в бордель,
Там – колыбель земного ****ства, старый кобель не сможет тягаться
С борзыми псами, он уходит со слезами на заплаканных глазах,
Что-то говорит впопыхах, едва сдерживая страх! Странная тяжесть в штанах
Затрудняет каждый шаг, ты – не монах, хотя книги читаешь при свечах,
Что-то пишешь впопыхах, обвиняя себя во всех грехах, бог на небесах,
А здесь – только запятнанная совесть и разбитая вдребезги честь
Пытаются водрузить собственный флаг на золотых куполах!
Всему – своё время! Всему – свой час! Прежний пыл угас,
Дым и чад и вместе с ними Парнас пытаются убрать подальше от глаз
Творческую блажь, хочется по древу кулаком постучать и отправить их в унитаз!
Смотрю вокруг, и не вижу собственный недуг, его заслонил мой сияющий дух,
Я давно уже страстями не владею, живу, как умею, за рок и судьбу болею,
Хотя они садятся мне на шею! Не мудрено ошибиться, пришло время остановиться,
На ме6сте замереть, дабы не попасть во вражескую сеть, она не блещет умом,
Но не хочет выглядеть ослом! Коль я – пиит, мне забвение не грозит,
Эта мысль мне льстит, она надо мной даже во сне дребезжит,
Часы текут, меняется суть жития, в чём кроется здесь участь моя?
Созерцать за жизнью из-за соседнего угла? О да? Или нет?
Мой талант на корню задет, он кости сгложет, всё подытожит
И час тяжёлый чем-то поможет! В мире этом, будучи поэтом,
Легко попасть в переплёт, встанешь задом-наперёд,
Тут же тебя пустят в расход, и ты получишь пулю в лоб!
В каждом положении, вне всякого сомнения, отыщется утешение,
Если хорошо поискать, с ним вровень надо встать, и сохранять спокойствие
В собственной семье, надо забыть о лжи и вранье, тебе тяжко вдвойне,
Не по твоей вине ты сидишь на скамье подсудимых, ветрами гонимый отовсюду,
Невзирая на простуду, ты каждую свободную минуту стремишься к блуду!
Употребление всяких благ, и множество исписанных тобой бумаг
Ты не можешь продать за медный пятак, как-никак ты защищаешь всех бедолаг,
Ты съел немало собак и потому даже конченый вурдалак, сделав шаг вперёд,
На помощь к себе толпу разбойников призовёт! Время не ждёт, такова человеческая натура,
Что каждому дороже его шкура, чем совесть и честь, жизнь уже взяла такой разбег,
Что её не остановить, в острог нельзя закрыть! Как быть? Как дальше жить?
Быть может,  шататься по углам, вытянув руки по швам? Можно шагать по головам,
Исповедуя стыд и срам, чтобы вино по устам текло, а ты был чист, как оконное стекло!
Преходяще всё, хочется любить ещё и ещё, но увесистое но, словно бревно лежит на пути.
Мимо него не проехать, мимо него не пройти, наступают минуты сомнения, что проведение
Не сулит тебе избавление от скользкой и узкой стези на перепутье трёх разноимённых дорог,
Т не знаешь, по какой дороге идти, сердце аритмично бьётся в груди
Ии вдруг раздаётся таинственный голос в хилой груди: «Туда не иди!»,
Он что-то ещё утверждает, о чём-то напоминает, и вскоре его голос затихает!
Казалось бы, все мысли и думы твои порабощены по воле рока и судьбы,
Но ты не теряешь здравый смысл, вокруг тебя бурлит жизнь,
Осознавая ясную цель, ты создал собственную модель,
Чтобы встать на твердь земную, и не терять время впустую!
Прислушиваюсь к внутреннему голосу, и преодолеваю чреду преград,
Иной раз бреду вслепую, пью воду святую, люблю и ревную,
И грехи складываю в кладовую, хотя всуе бытия меня
Ранним утром атакует подколодная змея! Страх опасности
Вызывают немощность в частности, что ты в порыве злобе
Не сможешь унести от опасности ноги! Встав посреди дороги,
Разделяешь слова на слоги, пытаешься в их смысл углубиться,
Пока небо над головой ещё не успело затмиться! Что сносит крышу с головы,
В небытие ушли лучшие умы, а кто по сравнению с ними мы? Никто! Серое пятно!
Расправишь плечи при новой встрече с Иоанном Предтечей в Святой вечер,
Попытаешься поумнеть, надо думать и сметь, что смерть не тронет тебя,
 А рок, Муза и судьба оставят в покое грешного раба, обмануть дьявола не грешно,
Наоборот, приятно, обойтись с ним деликатно, обмыв с лица все серые пятна,
И одним махом с толикой боязни и страха поставить жирную точку на всём,
Что было связано с нераскаянным грехом! Тих речной затон, ветер гуляет на нём,
Плывёт утлый чёлн среди мелких волн, ты смотришь на него со стороны,
Все люди грешны и ты – один и них, внешне скромен и тих, а наяву живёшь, как в бреду!
Искушаешь рок и судьбу, чтишь Музу одну, будто рабу, пьёшь воду на бегу, засыпаешь на снегу,
Спросонья смотришь на толпу, будто пьяница на чужую жену, была бы своя – ей цена два рубля
В базарный день, а чужая уже не нужна! У неё нет зубов передних,
А из соседних - осталось только пять или шесть, бог весть, где их искать,
Мне нужна женщина-мать, которая будет детей воспитывать
И на путь истинный их наставлять! Она – мой посредник и ночной собеседник,
Чувствую я, что волнуюсь не зря, поднимаюсь чуть свет, чуть заря,
И тут же приобщаюсь к злополучиям земного бытия! Мысленно расту,
На работу пешком ходу, она от дома за версту, всегда я должен быть на посту,
Бахусу не служу, мысли настолько мелки, что не поддаются мерке,
Приходится переводить на них стрелки, захлопнув перед ними дверки!
Нижегородский гражданин невыносимой мукой томим, завидует другим,
Едва заметной злобой дыша, не имея за душой ни гроша, прошлое вороша,
Без куража никуда не встрянет, пока гром небесный не грянет! Слушает чужие нарекания,
Ему известно заранее, что от переедания появляются муки и страдания,
Они мучают душу каждый час, им бы иметь власть и множество богатств!
Всему – своё время! Всему – свой час! К небу протягиваю руки, впитываю науки,
Но только услышу приятные звуки по мостовой, готов расстаться с роком и судьбой,
Не могу сам себе быть Судьёй, в победе зла виновна кромешная мгла,
В добре и на алтаре ты распираешь себя на Животворящем кресте!
У эха немало громких дел, но и него есть значимый предел!
Что имел, потерял, от былого остался только волчий оскал!

г. Ржищев
14 марта2021г.
1:48