Хамское поведение

— Жрун, ленивец, мелкий мститель, я к тебе обращаюсь. Как ты относишься к оргазму в общественном месте? Я смотрю, только «За».
— Боюсь, мой ответ тебя удивит, кукла Лена.
— Давай. Да, я — девушка за семнадцать, но способность изумляться и всплёскивать руками еще не утратила.
— Могу рассказывать, как мне невыносимо больно от своего поведения, кукла Лена. Опять кровь в голову ударила при виде твоих прелестей. На них же без содрогания всего организма смотреть невозможно. Но, впредь, обещаю вести себя более прилично
— Всё рассказал, ничего не утаил? Чувствовал себя так плохо, что уже собрались отвести в морг?...
Мы гуляем по деревне под Рузой, где кукла Лена родилась и выросла. И где сейчас живут ее мама и ее сын Антошка. А я, по привычке, выработавшейся за пять лет жизни с ней в Новом Уренгое, лезу ее обнимать.
Но в Новом Уренгое понятно — я желаю ею похвастаться где-нибудь в Торговом Центре «Ямал», где меня могут увидеть потенциальные клиенты нашей компании. Поэтому в условиях Крайнего Севера мои вольности она сносит безропотно, считая эту процедуру частью своих должностных обязанностей как полярника и моей содержанки.
Но здесь, в деревне под Рузой, где ее все знают как мужественную и успешную покорительницу Полярного Круга, она считает это излишним.
— Хоть бы детей постеснялся (см. картинку над текстом). Христопродавец.
Сын куклы Лены ходит в третьи класс, а в деревне все дети, естественно, друг друга знают. Действительно, неудобно.
— У нас, в деревне под Рузой, — тем временем развивает свою мысль кукла Лене, — все мужчины жадноватые. Максимуму готовые угостить разве что чебуреком. И то, под залог интима на первом свидании. На этом фоне ты — конечно! Фрукты экзотические всегда пол холодильника.
Но, падла, ты такой настырный сексуальный экспериментатор в общественных местах... Скажи честно — красивые старшеклассницы смотрели на тебя свысока, а, в ответ на ухаживания взвизгивали и больно дрались?
— Этим же омрачалось и получение мною высшего образования, кукла Лена. Денег у меня тогда не было, а просто так меня полюбить никто не желал. Как будто сговорились. Да и после института жил я небогато. Причем не один, а с родителями и сестрой. В квартире из двух смежных комнат.  Питался скромно, но обильно.
О там, чтобы скопить на отпуск, речь, естественно не шла. Работал врачом на полторы ставки — на поиск любви или хотя бы секса не было ни времени, ни сил. Да и транспортные расходы времени в час пик очень утомляли.
— Меня тебе ничего не мешает любить на заднем сидении автомобиля.
— Машина для меня была таким же предметом роскоши, кукла Лена, как и корона Российской империи. Плюс к этому бытовому сексу мешали и привитые с детства высокие нравственные идеалы. Верилось, блъядь, в светлое будущее — жизнь то казалась бесконечной! Но в Израиль строящая светлое коммунистическое завтра страна меня, понятное дело, выпускать не собиралась. В ответ я грустил, чувствовал себя одиноко и был настроен очень антисоветски, виня во всех своих бедах существующий политический и общественный строй...
— Стоп! В этой точке я поняла, что в юности ты был так одинок и искал любви, страдая от переедания. Но сейчас-то ты это не глупый восторженный юноша, а зрелый умудренный годами мужчина. И должен понимать, что, если ты мне будешь систематически переводить мне деньги на карточку «Мир», хотя бы под старость ты будешь окружен любовью и заботой. Благо острого интереса к содержанию моего декольте, как я посмотрю, ты не утратил.
— Кукла Лена, конечно, ты диво как хороша собой. Но, под моей брутальной маской сексуальной настырности скрывается нежная и ранимая натура человека, стремящегося пробраться к тебе на кухню, на уху и пироги.
— Не пугай меня. В твоей сексуальной готовности к бою я вижу залог своего благополучия. Да, у меня с мамой в деревне под Рузой есть частный дом, который ты капельное отремонтировал, а во дворе бегают куры. И моя мама — женщина, которая может многое, включая постановку клизмы корове...
Но, всё равно, я к тебе так прикипела душой... И дело не только в том, что ты на меня охотно деньги тратишь. Хотя и это, при больной маме и сыне третьекласснике, согласись, важно. Ведь до встречи с тобой самая ласковое, что я слышала, и это при всех моих сиськах, было: «Давай не умничай, а копай и подметай!». А ты меня куклой называешь...
Кстати, можешь меня смело лапать как до сельпо дойдем. Пусть вся деревня под Рузой знает, что ты меня не только на Мерседесе катаешь, но еще и любишь.