История девятнадцатая. Как стать хозяином в доме?

- Господи, чтоб я так жила, как я вас вижу! Миша, смотри кто появился на нашем сером небосклоне! Господин Ицик! Чтоб вы мне были здоровы.  Скажите, вы таки ещё здесь или вы уже там? Просто я вас сто лет не видела, а теперь вы появляетесь так неожиданно, что я не знаю, во что мне верить: в то, что я вас на самом деле вижу, или в то, что вы мне привиделись? Ицик, готэню, вы совсем не изменились! Вы, прямо, законсервировались! Да не, я не люблю консервы. Миша, слышишь, Ицик появился. Один, без Гальки. И плохо стал слышать, как мне кажется. А что вы один, без Галочки? С вами всё пока не ясно, но хоть Галочка жива? А! Когда вы уезжали, она была жива… Обнадёживающе звучит.
И как она вас отпустила, Ицик?

Миша, помнишь, она его мусор не отпускала вынести. Боже мой, Ицик был таким подкаблучником, ты помнишь?
Ицик, как поживают ваши мальчики? Когда вы уехали жить в Израиль, они были такими маленькими. Ванечке было семь, кажется, а Коленньке девять. Десять? Хорошо, пусть будет десять. Боже мой, это было в семьдесят втором?  Они уже дедушки? Как быстро растут чужие дети…

Миша, ты помнишь Ицика? И что, что я уже спрашивала? Почему я отвечаю вопросом не вопрос? А Гальку его помнишь? Боже, он был такой подкаблучник! Я это уже говорила? Я уже стала заговариваться… Прости, родной… Иногда так хочется поговорить, а не с кем: все куда-то спешат. Ицик практически не изменился. Странно, столько лет прошло, а как вчера. Помнишь, как он женился на Гальке? Его мама с горя чуть на себя руки не наложила, потому что он взял Галочкину фамилию. У парня была приличная фамилия: Бомш. А стал Худобяком. Как тебе нравится: Ицхак Михелевич Худобяк. А потом, когда им нужно было ехать в Израиль, они развелись, опять поженились, но стали Бомшами. Нет, Миша, не бомжами. Тебе послышалось. Это всё Галя придумала. Она вообще всегда была главной в этой семье. Я толком не помню, кто из них детей рожал: такое чувство, что Ицик. А помнишь, как он её называл: Галчонок. В Галчонке центнер веса был, а он её ласково так: Галчонок. Галчонок Худобяк. Да не дай Господь! Мама его даже на свадьбу не пошла. Как, говорит, я людям в глаза смотреть буду, если он свою фамилию продал? Тогда многие меняли, вот он к жене и прислушался.
А потом началось: «Ицик туда, Ицик сюда, как скажу, так и будет…»

Мы всем двором смеялись над этим Ициком, а он, мне кажется, был абсолютно счастлив со своим Галчонком… Не всем же мужчинам быть мужиками…

Ицик очень любил читать и когда выдавалась свободная минутка, он бежал в книжный магазин и покупал книги. Разные книжки: и классика у него была, и современные какие-то брал. В общем, что выбрасывали в книжном, то он и покупал. Галку такая образованная натура мужа не устраивала, и Ицику иногда приходилось прятать книги в сарае.
Однажды, когда Галка ушла на работу, а у Ицика случилась простуда, он взял больничный, налил чашку горячего чая с лимоном и мёдом, устроился на диване и достал из тайника книжку. А книжка эта была не простая: называлась она «Как стать хозяином в доме?»

Итак, Ицик углубился в чтение и не заметил как вернулся его любимый Галчонок: что-то забыла дома.Тихо, на цыпочках, Галка подошла к Ицику и тоже пристроилась читать. И по мере того, как Галка читала книгу, её брови то опускались вниз, то резко ползли вверх. Наконец, она не выдержала и многозначительно кашлянула. Ицик аж подпрыгнул на диване, но прятать бесценную книгу было уже поздно.
- Ицик, солнце моё, а скажи-ка ты мне, пожалуйста, что ты читаешь? – спросила Галя Худобяк, уткнув руки в свою излюбленную позу: в боки.
- Галчонок, - извиняющимся голосом промямлил Ицик, - Мне Миша дал почитать прекрасную, на мой взгляд, книжку.
- А ну, дай посмотрю, - грозно сказала Галка и не дожидаясь, пока муж протянет ей книгу, вырвала её из рук побледневшего Ицика. - Так. «Как стать хозяином в доме?» И шо ты там такое ценное прочитал, а ну расскажи мне? Кто автор? Их тут целая куча, смотри но:  Каневский, Краснянский и Ривкин… Ну, всё ясно. Жиды написали.
- Галчонок, откуда ты знаешь, что они евреи?
- Ривкин что, турок, по-твоему? Или, может, он грузин?
- Галчонок, твоё такое отношение к людям моей национальности меня как-то оскорбляет, - тихо возмутился Ицик.
- Нет, вы посмотрите: его это оскорбляет! Когда ты был Бомшем, нужно было оскорбляться. А сейчас ты Худобяк и к этим ривкиным никакого отношения не имеешь, понятно?
Эта антисемитка сделала глубокий вдох, села на стул и устроила бедному Ицику настоящий экзамен с пристрастием:
- И шо ты там такое ценное прочитал, а ну расскажи мне, Ицхак Худобяк?
Ицик тоже сделал глубокий вздох и на одном дыхании выпалил:
- С этого момента, Галина, моё слово в доме – закон!
- Шо так? – аж растерялась женщина, которую чуть ли не впервые назвали Галиной.
- Я говорю, что этого момента, моё слово в доме – закон и вечером ты приготовишь мне роскошный ужин.
- Какой ужин? – ещё больше сдвинула брови Галка.
- Просто ужин, - ретировался Ицик.
- Ты сказал «роскошный», я отчётливо это слышала! – не унималась Галка. – Валяй, объясни, что в понимании Ривкина и Каневсекого «роскошный ужин»?
Ицик замялся, но, видимо вспомнив то, о чём прочитал, решил быть хозяином до конца.
- Каждый вечер – как на шаббат: и курочка, и рыбка, и вино.
- И вино? – Галка стала задыхаться, но смогла повторить: -И вино…
- Да, вино! – Ицик решил быть твёрдым, как скала. – Потом ты сделаешь мне ванну, чтобы я мог расслабиться.

Такой наглости Галина Худобяк от своего мужа не ожидала… Она подошла к нему близко-близко и прошипела: - Ванну?
Потом подумала, что сделала не тот акцент и спросила:
- А расслабиться – это как, Ицик?
По мере того, как этот идиот сдавал экзамен, он почему-то осмелел.
- Как-как… Это, Галина Тарасовна, чтобы пены было побольше. Я так думаю.
- Пены побольше? – опять переспросила Галина Тарасовна, размышляя, как она засунет голову Ицика Михелевича Худобяка под воду и будет там держать, пока из его рта не пойдут пузыри, которые это пену, собственно, и сделают. Другого способа сделать пену в ванной, Галина Тарасовна себе не представляла. – А потом шо будет, Ицик?

Ицику бы остановиться, но он вошёл во вкус:
- Потом ты потрёшь мне спину и подашь халат. А потом, когда я выйду из ванны, ты сделаешь мне массаж.
Ицик посмотрел на жену и понял, что с массажем он погорячился:
- Лёгонький такой массажик, Галчонок…
- И шо за массаж ты с меня хочешь, Ицик, а? – не унималась Галка.
Ицик взял из рук жены книгу и, открыв её на той странице, где, видимо, было написано про массаж, ткнул под нос жене:
- Вот: китайский или классический.
- А эротический тебе не сделать? – с каким-то странным прищуром спросила жена.
Этот шлемазл две секунды подумал и решил не испытывать судьбу:
- Нет, пусть будет классический. И принесёшь мне бутылочку пива. Нет, две бутылочки пива. А лучше три бутылочки пива. И угадай-ка, Галчонок, кто затем будет меня одевать и причёсывать?
- Дай подумать, Ицик. Кто тебя будет одевать и причёсывать? Одевать и причёсывать тебя, придурка, будет сотрудник ЛТП для бездомных и покалеченных алкоголиков Бомшей, ясно? И там, я надеюсь, ты встретишься и с Коневским, и с этим, как его, Краснянским, и с Ривкиным…


С этими словами Галка вырвала книгу из рук оторопевшего мужа, разорвала её одним рывком и книга полетела в мусорное ведро.
Ицику дважды повторять было не нужно: он всё понимал с первого раза.
На следующий день Галка рассказывала нам, как её Ицик делал ей пузыри в ванной, как он потом делал ей классический массаж, одевал и причёсывал. А в постель подал ей на подносе бокал красного вина…

Вот так они и жили, эти Худобяки, пока им не пришёл вызов. И если ты помнишь, Миша, решение ехать приняла Галка. Она потащила Ицика в ЗАГС, где их за небольшое вознаграждение развели и в этот же день опять поженили, присвоив счастливым молодожёнам еврейскую фамилию Бомш. И если с Ицхаком Михелевичем всё встало на свои места, то  Галина Тарасовна Бомш вызывало саркастическую улыбку у всех, кто сопровождал их полёт: от паспортного стола в Киевском аэропорту, до встречающих в Израиле  представителей Министерства  Абсорбции…
Смотри, Миша, я ещё кое-что помню! Просто они были первыми, кто сделал алию… И потом, лет через десять, пошли остальные… Наш Яшенька видел их один или два раза. Он рассказывал, что Галка ещё больше поправилась, а сгорбленный в три погибели Ицик шёл за ней и нёс сумки... Бедный Ицик… Я бы убила тебя, Миша, если бы ты был такой подкаблучник. А может и не убила бы… Лишь бы ты был…  Любой…

Продолжение: http://proza.ru/2021/03/15/11