de omnibus dubitandum 119. 97

ЧАСТЬ СТО ДЕВЯТНАДЦАТАЯ (1918)

Глава 119.97. ЧЁРТ ЕГО ПОЙМАЕТ…

    Шел дождь и дул сильный восточный ветер, поднявший большие волны против течения реки, еще находившейся в стадии весеннего разлива. Ночью, с берега, состояние реки Дон не было видно, но лишь мы только отъехали от правого гористого берега, служившего нам защитою от разбушевавшейся стихии, на простор, как сразу почувствовали враждебную силу природы.

    Неопытные гребцы на плохих «бобейках» не могли справиться с волнами — и нас прибило к молодому лесу на левом берегу; нужно было, чтобы стать на сушу, сплыть вниз по течению еще не менее 0,5 версты.

    Усилия гребцов разбивались о встречные волны. Приближался рассвет, а с ним и возможность опасности становилась все больше и больше. Зловеще молчал ниже лежавший хут. Березовский, куда могли быть даны восставшими указания.

    «Если вы... не наляжете как следует на “бобейки” — перестреляю всех до одного», — неожиданно повелительно и резко закричал Филипп Кузьмич на гребцов. Бывают моменты в жизни человека, когда он нуждается в толчке, чтобы выявить заснувшие в нем силы. Его окрик был именно таким толчком. Точно сил прибавилось. Гребцы заставили паром быть послушным, и через три четверти часа он приставал к берегу у хут. Березовского, немного выше его.

    Зрение и слух наши были напряжены до крайности. Вглядываясь в темноту, мы заметили на берегу какие-то шевелящиеся точки. Это был, как потом выяснилось, наблюдательный пост, бегом скрывшийся при нашем приближении к хутору. Это обстоятельство побудило нас миновать хутор и пройти по пескам некоторое пространство, пока мы не добрались до хут. Подольховского Ново-Александр[овской] станицы, где имелись земские лошади.

    К рассвету усталые, промокшие мы, беглецы, в количестве 16 человек наконец добрались до намеченного хутора, откуда мы выехали на пяти земских подводах на ст[аницу]. Кепинскую.

    Среди хутора пришлось задержаться перед группою казаков — хуторян, с которыми мне пришлось провести беседу по назревающему моменту, предупреждая о гибельности к[онтр]р[еволюционной] авантюры для казачества.

    Однако эта беседа, дышавшая с моей стороны искренностью и желанием спасти хуторян от роковых последствий их борьбы с "русскими рабочими и крестьянами" (кавычки мои - Л.С.), не помешала стан[ичникам] через час принять участие в ловле второй группы беглецов, переправлявшихся через Дон с деньгами казначейства. К вечеру 12 мая ст[аница]. Ново-Александровская уже жила к[онтр]р[еволюционной] жизнью, за нею стала на этот путь ст[аница]. Скуришенская, выславшая конные разъезды для захвата Миронова и его группы. Но эта погоня запоздала и приходила на станцию отправления на час позже. Я и 15 человек, бывших со мной (Карпов*, Шкурин** и др.), избегли опасности и прибыли в сл. Михайловку.

*) КАРПОВ Иван Николаевич (?)(?–?) — участник 1-й мировой войны, подпоручик. В начале 1918 г. военком Усть-Медведицкого округа. В мае 1919 г. председатель Усть-Медведицкого ревкома. В 23-й дивизии Миронова командир 200-го стрелкового полка, в 1919 г. помощник начальника штаба бригады той же дивизии. В мае 1919 г. делал доклад в Казачьем отделе о положении дел на Дону (ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 82. Д. 15. Л. 293).

**) ШКУРИН Фома Кузьмич (?)(1893–15.03.1938) — служащий. Во время Гражданской войны делопроизводитель штаба 23-й стрелковой дивизии, затем помощник начальника штаба дивизии. Родился в селе Ефремовка Усть-Медведицкого округа Донской области. Член ВКП(б). На момент ареста заместитель директора конторы «Мосгастроном». Арестован в Москве 17 января 1937 г. Расстрелян и захоронен на полигоне Коммунарка (Московская область). Реабилитирован в декабре 1955 г.

    12 мая 1918 г. — это особенный день в жизни интеллигенции ст[аницы]. Усть-Медведицкой. Ненавистные большевики были изгнаны, а оставшихся хватали и расправлялись [с ними] на месте, убивали (мат[рос] Сазонов, казак Турчанинов и мн. др.), остальных отправляли в тюрьму.

    В этот день гвардии полковник Еманков, назначенный начальником гарнизона, уже был счастлив сознанием, что он мог отдать приказ о ношении офицерами царской формы. Заблестели погоны, пуговицы, зазвенели шпоры, но все это так взбудоражило казачью массу и напомнило ей возврат к прошлому, что она не на шутку заволновалась, и приказ был отменен, и полковник обращен к другой деятельности.

    Толпы разодетых «по-праздничному» станичных дам, несмотря на дождь, с утра усеяли нагорный берег Дона, жадно впиваясь во всякую лодку, что шла с левого берега.

    Кем-либо случайно брошенное слово «везут» как электрический ток пронизывало ту толпу интеллиген[тных] «мещан», жаждавшую мести и крови ненавистного Миронова. Да радость этого дня оказалась не полною. Доставили Старикова и Селиванова с деньгами, доставили Михина (зав[едующего] земотделом), Авдеева и др., но главного ненавистного большевика Миронова — не было. Толпа теряла терпение, ее настроением, видимо, заражались и ловцы.

    «Черт его поймает», — резко отвечали они на вопросы с берега. Улицы станицы весь день стонали проклятиями, щедро сыпавшимися на голову скрывшегося Миронова и на его неповинную семью, которая пережила самые отчаянные пытки и издевательства в эту же ночь и последующие дни.

    12 мая я, Филипп Кузьмич [и] мои товарищи часам к четырем добрались до сл. Михайловки; как убитые мы повалились в глубокий сон. Резко, грубо кто-то расталкивает; силишься открыть глаза, но это не удается, хотя сознание уже работает отчетливо и видишь, что тебя окружают не друзья, а враги, требующие какого-то отчета. «На каком основании вы сдали ст[аницу]. Усть-Мед[ведицкую]?» — вопрошал всесильный Севастьянов***.

***) СЕВАСТЬЯНОВ (САВОСТЬЯНОВ) Александр Тихонович (?)(1885–?) — из станицы Усть-Медведицкой. Окончил коммерческий институт. Член Михайловского ревкома и исполнительного бюро РКП(б) Усть-Медведицкого округа. В 1921 г. делегат окружной партконференции, давал показания о выступлении на конференции Ф.К. Миронова.

    Рядом с ним — свирепый начальник штаба обороны Федоров**** (офицер из рядовых казаков).

****) ФЕДОРОВ Г. (дон.)(?–?) — хорунжий из рядовых казаков. В мае 1918 г. помощник командующего войсками Усть-Медведицкого округа, член Михайловского штаба обороны, начальник штаба СКВО.

    Вправо — бледный и трясущийся, все время державшийся за револьвер в кармане, — Пташкин, с пеною у рта доказывает, что станицу ни в коем случае отдавать было нельзя, и т.д. То же было проделано и над другими членами и служащими исполкома: Карповым, Шкуриным и др.

    Марка «бывший полковник» чуть-чуть не стала для меня роковою, в глазах людей, не разбирающихся в средствах борьбы. Впоследствии Пташкин оказался жалким трусом и как трусу ему отводилось место в тылу.

    Вся эта воинственная компания через несколько дней снарядила карательную экспедицию на ст[аницу]. Усть-Медв[едицкую] и 300 красногвардейцев при двух орудиях. Все это передвигалось на подводах без соблюдения требуемого порядка на походе. Одним словом, это шла «братва» с большим самомнением и малым представлением о боевой обстановке (см. фото).

    Я, пишет Филипп Кузьмич тоже шел с этим отрядом, но, видя, что из этой затеи выйти ничего не может за отсутствием порядка и дисциплины, уехал по поручению Федорова (начальника отряда) в сл. Михайловку, а потом в Царицын, предупредив последнего о грозящей ему при таком состоянии отряда опасности. Федорову удалось занять ст[аницу]. У[сть]-Мед[ведицкую], где «братва» допустила пьянство, а на другой день, окруженная в большинстве, погибла в мутных водах Дона.

    Самонадеянность Федорова и красногвардейцев обошлась слишком дорого, и только такая цена показала всем воочию, что помимо желания умереть нужно еще умение «давать красиво умирать».

    Почти вслед за остатками разбитого красногвардейск[ого] отряда Федорова двинулись контрреволюционные силы к сл. Михайловке, центру большевистского движения в Усть-Медведицком округе, и с этого момента борьба приобретает постепенно упорный, ожесточенный характер между красногвар[дейцами] и красными казаками, сбежавшимися в сл. Михайловну, с одной стороны, и казаками "белогвардейцами" (кавычки мои - Л.С.) — с другой.

    13 июня "белые" (кавычки мои - Л.С.) уже продвинулись от Усть-Медвед[ицкой] к ст[анице]. Арчадинской, причем из донесения подъесаула Гордеева***** видно, что в Арчадинской Миронов созвал собрание и что ввиду неопределенного отношения ст[аницы].

*****) ГОРДЕЕВ Андрей Андреевич (дон.)(1889–?) — казак станицы Усть-Хоперской. Участник 1-й мировой войны, подъесаул 37-го Донского полка, кавалер «Георгиевского оружия» (в 1915 г., прикрывая с сотней отступление пехотных частей отразил атаку немецкой кавалерии). Участник Гражданской войны, командир 16-го конного полка. Последняя должность в Донской армии — помощник командира Назаровского полка 10-й («Атаманской») конной бригады, полковник. Эмигрировал. Автор четырехтомного труда «История казаков».

    Арчадинской к освободительным войскам позиция будет заниматься по левую сторону р. Медведицы. Хутора и Кепинская стан[ица] восстали поголовно. Другой подъесаул Емельянов доносил 14 июня так: «Вчерашнее наступление на ст[аницу]. Арчадинскую, по сообщению подъесаула Гордеева, произведено под командой самого Миронова и Ковалева******».

******) КОВАЛЕВ Виктор Семенович (дон.)(1883–04.03.1919) — революционер, участник установления советской власти на Дону. Из казаков станицы Кременской, нестроевой (сотенный кузнец) лейб-гвардии Атаманского полка. Член РСДРП(б) с 1905 г. За работу в социал-демократической организации в 1908 г. приговорен к 8 годам каторги и ссылки, отбывал в Енисейской губернии. В 1917 г. избран депутатом Большого Войскового Круга, вел партийную работу среди шахтеров, председатель Совета города Гуково, делегат II съезда Советов в октябре 1917 г., участник вооруженного восстания в Петрограде, один из организаторов Казачьего отдела ВЦИК. С марта 1918 г. председатель Донецкого окрисполкома. В апреле 1918 г. председатель I съезда Советов Донской советской республики. С 14 апреля 1918 г. председатель президиума ЦИК Донской советской республики, главком вооруженных сил, член Чрезвычайного штаба обороны. С мая 1918 г. в казачьей секции Царицынского Совета, организатор советских воинских частей в Усть-Медведицком округе. Со 2 декабря 1918 г. комиссар 23-й стрелковой дивизии. Умер от туберкулеза.

    Здесь уместно сказать о мотивах наступления на ст[аницу]. Арчадинскую, силах наступавших и т.п. Бежавшие от "белогвардейцев" (кавычки мои - Л.С.) казаки Арчадинской станицы сообщили, что много казаков не успели бежать и прячутся по садам и оврагам. Это сообщение побудило предпринять наступление, чтобы, во-первых, дать возможность оставшимся казакам ст[аницы]. Арчадинской уйти и стать в ряды борцов за Советскую власть, во-вторых, выяснить силы противника и, в-третьих, устроить митинг в станице, ввиду того что к[онт]р[революционная] волна в округе поднималась все выше и выше, захватив помимо донских станиц и станицы по реке Медведице — Ново-Александр[овскую], Глазуновскую, Скуришенскую и Кепинскую. «Окружной исполком», видя надвигающуюся к сл. Михайловке опасность, вернул мне, пишет Филипп Кузьмич свое доверие и вверял мне оборону слободы и ее окрестностей. 27 мая 1918 г. командующий Чугуевским фронтом республ[ики] Петров******* снабдил меня мандатом за № 554 на звание командующего Усть-Медведицким боевым участком.

*******) ПЕТРОВ Григорий Константинович (?)(1892–20.09.1918) — левый эсер. Учился в Петербургском политехническом институте. Участник 1-й мировой войны, прапорщик. Участник борьбы с Калединым, боев на Украине с немцами и Центральной Радой. Командовал 1-й и 2-й социалистическими армиями. После отступления с Украины эти армии составили Урюпинский фронт на севере Донской области против белоказаков, но разложились и были переформированы в один пехотный полк. В июле 1918 г. направлен в Баку. Расстрелян в числе 26 бакинских комиссаров.

    Но сила была не в этом мандате. Сила была в доверии красногвардейских масс, а впечатление от провокационных работ некоторых лиц по моему адресу еще не изгладилось.

    В наступлении принимали участие две роты красногвардейцев при двух орудиях. Дисциплина — на самой низкой ступени; короче — ходи среди них и отряхивай ножки; приходилось следить не только за каждым своим словом, но и движением, дабы не вызвать в этой массе недисциплинированных людей необоснованного подозрения, а отсюда недалеко до самосуда.

    Нужно было много такта, чтобы не допустить со стороны артиллеристов излюбленного способа «борьбы с кадетами» — обстрела ст[аницы]. Арчадинской или вообще населенного пункта, когда отвечает ни в чем неповинное население. В этом случае любил практиковать этот способ ком[анди]р артиллерийского взвода Стороженко. Кроме озлобления такая стрельба ничего не давала.

    У ст[аницы]. Арчадинской этого достигнуть мне удалось. Эта мера потом имела огромное психологическое значение на массы. Она тут же стала известна станице, и собравшееся позже население через своих делегатов выразило мне благодарность за избавление станицы от артиллерийского обстрела. Эта станица, долго державшая нейтралитет, впоследствии стала одною из первых красных станиц.

    «Север Дона» от 31 июля 1919 г. № 50: «Вследствие усиленной пропаганды станица долго сохраняла в прошлом году, летом, нейтралитет, и казаки Арчадинской обнаружили колебание в борьбе с Мироновым, который являлся в речах агитаторов народным героем».

    "Белогвардейцы-казаки" (кавычки мои - Л.С.), дав несколько винтовочных выстрелов, отошли в направлении на ст[аницу]. Скуришенскую, где и задержались у кургана над ст[аницей]. Кепинской. По занятии ст[аницы]. Арчадинской я разъяснил собранному населению смысл начинающейся гражданской войны и ее ужасные последствия для казаков, ставших на к[онтр]р[еволюционный] путь.

    Нужно было выяснить, что делается в ст[анице]. Кепинской. Оставив одну роту в ст[анице]. Арчадинской, я с другой направился вслед за отступавшими казаками. У кургана рота, шедшая в цепи, была обстреляна ружейным и пулеметным огнем, дрогнула и обратилась в беспорядочное бегство. Карьером врезавшись в бегущих под градом пуль вместе со своим ордин[арцем] Вагиным********, я остановил беспорядок, повернул роту обратно и заставил противника очистить занятую им высоту и в свою очередь отойти в беспорядке.

********) ВАГИН Степан Тимофеевич (дон.)(?–1919) — из станицы Ново-Александровской, ординарец Ф.К. Миронова. Застрелился после того, как был окружен белыми казаками.

    Одни ушли на ст[аницу]. Скуриш[енскую], другие вплавь — через р. Медведицу на ст[аницу]. Кепинскую. Были убитые и раненые.

    Первый шаг доверия кр[асногвардей]цев был мною взят в бою. Масса невольно подчинилась боевому авторитету, а раз это так, то власть как начальника уже становилась для бойца неотъемлемым спутником его боевой жизни. На войне только одна воля — и к этому нужно было идти. Фундамент был заложен. Мне стало легко продолжать работу строительства не красногвардейского, а уже красноармейского отряда.

    «Товарищ... Чтобы требовать, а требовать придется слишком много, нужно уметь показывать, а иногда и рисковать», — сказал я командиру одной из рот, высказавшему сожаление по поводу моего риска собою во время боя.

    В 10 час. вечера отряд, выполнив поставленные себе задания, пошел обратно из ст[аницы]. Арчадинской в сл. Михайловку, а с ним и казаки Арчадинской станицы, не пожелавшие остаться во власти "белых" (кавычки мои - Л.С.) {На этом воспоминания заканчиваются. Последний лист рукописи заполнен полностью. Ни подписи Миронова, ни каких-либо иных пометок нет}.

Источник: РГВА. Ф. 192. Оп. 6. Д. 1. Л. 81–116. Рукописный экземпляр.