Ты услышишь мой голос. Часть 1. Глава 14

Глава 14.

К ужину в доме Морозовых Наташа почти не притронулась. Душевный дискомфорт оказался сильнее чувства голода. От холодного приёма было не по себе, но сразу уйти не хватило смелости. За столом Наташка сидела как на иголках. Незримое присутствие Анны Сергеевны ощущалось во всём: и в идеально чистой плите, и в блестящих, с иголочки, кастрюлях, и в ровном ряду висящей на стене кухонной утвари. Даже нарядная тарелка с изящным золотистым ободком смотрела на гостью строго, будто осуждающе. Димка пытался насильно кормить её с ложки, под собственные шутки, и, только чтобы не обидеть его, Наташа съела пару кусочков мяса. Она ждала, что после такого неудачного знакомства Морозов гордо хлопнет дверью, и они уйдут, взявшись за руки… Однако, он как ни в чём не бывало потащил её вначале на кухню, а потом в свою комнату.
Наташа не сопротивлялась. Ей как можно скорее хотелось оказаться на Димкиной личной территории.


– Узнаёшь? – Стоя возле увеличенной фотографии «Ночного патруля», Морозов комично принял такую же, как и на снимке, позу.
– Ты совсем не изменился.

Шутка вышла какой-то скучной.
Наташа столько раз представляла себе Димкино жилище, а вот теперь, попав к нему в гости, особой радости не ощущала. Даже за закрытой на ключ дверью не смогла ответить на его ласки, которых ждала целый день. Ей казалось, что недовольный взгляд Анны и здесь прожигает стену. Неужели Дима этого не чувствует?..

Со стороны казалось, что реакция матери Дмитрия не смутила. Он всячески пытался растормошить Наташку и, в конце концов, усадил рядом с собой за домашнюю «ямаху». Лихо отыграл новую композицию, но, вопреки обыкновению, девушка слушала невнимательно и без настроения.

– Что скажешь? – Взяв последний аккорд, Морозов повернулся к ней всем корпусом, притянул к себе.
– Здорово. Мне понравилось.
– Судя по твоему виду, не очень. – Прижал крепче, пробежал губами от виска до шеи, обжёг частым дыханием. – Внимательно слушаю твои замечания.

Наташа была готова растаять в его руках, но где-то внутри вновь прокатилась неприятная волна холода.

– Дим, поехали ко мне? – Слегка отстранившись, она с мольбой заглянула ему в глаза.
– У меня встречное предложение. Заночуем здесь, утром – на занятия, а вечером – к тебе.
– Здесь?! – Мольба сменилась непониманием. – Ты серьёзно?
– Вполне. Аргументов море.
– Каких?
– Во-первых, мне сегодня нужны клавиши, а у тебя их нет. Во-вторых, отсюда ближе добираться до универа. Ну, а, в-третьих, на кухне ещё пол кастрюли плова, а я ужасно люблю мамин плов.

При упоминании о плове Наташка почувствовала приступ неожиданной обиды. Вроде бы не сказал ничего плохого, а зацепило до ломоты в груди.

– Ты не говорил, что любишь плов…
– Обожаю.
– Серьёзный аргумент.
– Значит, убедил? – судя по весёлому тону, он не заметил в её словах горькой иронии.
– Конечно. Тебе, действительно, лучше остаться.

Наташа резко встала, схватила сумку. Почувствовала, как слёзы подступают к глазам, сделала шаг к двери.

– Не понял… – Морозов удивлённо следил за её передвижениями. – Ты куда?
– Домой. Мне ещё добираться целый час… Я живу не в центре.
– Наташ, подожди! – Вскочив со стула, бросился следом, в прихожей схватил в охапку. – Ты что, обиделась?
– Нет. Просто мне пора. Дим, пусти.
– Не пущу. Что случилось?
– Ничего.

Все его вопросы остались без ответа. Выскочив из квартиры, Наташа торопливо сбежала по ступенькам. Уже внизу замедлила шаг, прислушалась… Судя по подъездной тишине, её никто не догонял. Стало ещё обиднее. Неужели он так ничего и не понял? Просто взял и безжалостно нажал на один из рычажков механизма, запущенного сегодня вечером, а потом спокойно отпустил. Незапланированный визит, холодный приём, его нейтральная реакция на поведение матери… Одно наложилось на другое, и вот результат – она в слезах бежит к остановке маршрутного такси. А он?.. А он, видимо, пошёл доедать свой плов.

Всю дорогу Наташа смахивала со щеки одинокие слезинки. Она была настолько подавлена, что не заметила во дворе своего дома Димкин «фолькс». Поднявшись на третий этаж, удивлённо застыла: возле её двери сидел Морозов. Прямо на полу, обхватив руками колени. Значит, не просто так отпустил. Обогнал маршрутку, приехал первым. На душе чуть потеплело, но обида не ушла.

– Зачем ты приехал?
– К тебе.
– Зачем? У меня нет клавиш… Я не умею делать плов.
– Ты обиделась только из-за этого?
– Я не обиделась вообще. Просто мне нужно было домой.
– Может, мы всё-таки войдём?

Даже в квартире Наташка не смогла справиться с обидой. На неё это было непохоже. Хотелось надерзить, наговорить кучу глупых слов, задать миллион глупых вопросов… Неужели он настолько толстокожий, что не понимает очевидных вещей? Да, ей обидно! Сто, тысячу раз обидно! В его доме ей откровенно дали понять, что она – нежданная и нежеланная гостья. А он сделал вид, что ничего не произошло. Более того, предложил заночевать только потому, что обожает мамин плов. Клавиши?.. Их можно было взять с собой. Он даже не подумал, что делается у неё в душе. Прокрутив эти мысли в голове, Наташа едва сдержалась, чтобы не вытолкать Димку за дверь.

Однако, делать этого не пришлось. После долгих и неудачных попыток выяснить отношения Дмитрий ушёл сам. Наташа уснула в слезах.
Оказалось, что, он умеет уходить.

***

Вернувшись домой, Дима решительно прошёл в комнату родителей. Анна с кем-то разговаривала по телефону, но, увидев сына, тут же отложила трубку.
– Мам, давай поговорим.
– Ну, давай. – Судя по всему, она ожидала разговора.

Резко подвинув стул, Дмитрий уселся напротив. Подавшись вперёд, крепко сцепил кисти рук. Какое-то время не отрываясь смотрел в материнские глаза.

– Мама… Почему?
– Ты хочешь знать, почему я так холодно встретила твою Наташу?
– Ты встретила холодно не её. А нас обоих.
– Я рада, что ты унаследовал отцовское благородство.
– Почему, мам?

За то время, пока не было Дмитрия, Анна не один раз прокручивала в голове предстоящий разговор. Юлить и говорить общие фразы не было смысла. Как-то банально и низко звучали бы слова о том, что её сын и эта девочка – не пара. Но и выложить правду в том виде, в каком эта правда существовала, она не могла. Ну, как сказать, что счастливый сыновний взгляд в этот раз причинил жгучую боль? Материнская ревность?.. Возможно, но только отчасти. Жгло оттого, что и от Дмитрия, и от его гостьи веяло настоящим, ничем не омрачённым чувством. Чистым, глубоким, взаимным… Анна поняла всё гораздо раньше, когда Димка впервые рассказал ей о Наташе. А вот теперь, только взглянув, убедилась: не обмануло материнское чутьё. Такие девочки появляются надолго… Часто на всю жизнь. Только что они дают кроме вселенской любви?..

– Сынок, я не буду ходить вокруг да около. – Нужно было что-то говорить, и Анна Сергеевна на ходу придумывала аргументы. – Я очень люблю тебя, поэтому буду говорить откровенно. Я уважаю твои чувства.
– Разве этого недостаточно?
– Ты не дал мне договорить. Я могу уважать твои чувства. Но принять их я не могу.
– Почему?!
– Ты сейчас слеп… Когда человек любит, он ничего не видит вокруг. Он не может трезво оценивать ситуацию.
– У меня отличная ситуация. У меня есть профессия, любимое занятие, любимые родители, любимый человек. Что из этого я могу оценивать нетрезво?

Внезапно Анна почувствовала, как к глазам подступают слёзы отчаяния. Что бы она сейчас ни говорила, проблема решена не будет. Влюбился Дима, и крепко… Никакие слова тут не помогут. Едва справляясь с собой, чтобы не расплакаться на глазах у сына, Анна вскочила с кровати и шагнула к окну. Незаметно смахнув со щеки слезинку, повернулась. Не хватало, чтобы Дмитрий посчитал, что она давит на жалость.

– На самом деле ситуация серьёзная. Ты отдаёшь себе отчёт в том, что загоняешь себя в тупик?
– В смысле?
– Ещё год учёбы, а потом? Чем ты будешь заниматься потом?
– Тем же, чем и сейчас. Музыкой.
– То есть, ты собираешься так же играть по кабакам?
– Ночной клуб – это не кабак. Это та же концертная площадка.
– Пьяные зрители, всё в дыму. Не таким я видела твоё будущее…
– Ну, хорошо… А Наташка здесь при чём?
– Действительно… При чём здесь Наташка… – Анна горько усмехнулась. – Кстати, сколько ей лет?
– Восемнадцать.
– Прекрасно. Восемнадцать лет… Первый курс… Было бы удивительно, если бы она отказалась от такого парня, как ты.
– Ты хочешь, чтобы я обиделся?
– Я хочу, чтобы ты прожил достойную жизнь…
– Мама, послушай! – Дмитрий неожиданно перебил мать. – Мы с Наташкой поссорились. Она сейчас одна, и я знаю, что плачет. Я должен быть с ней… Но я здесь, с тобой, потому что ты – моя мама. Я тебя очень люблю, и хочу расставить все точки… Раз и навсегда!
– Ты меня в чём-то упрекаешь?.. – Анна Сергеевна удивлённо приподняла брови. – Мог бы остаться с ней, я не ставила перед тобой условий!
– Мы опять говорим не о том. Почему ты не хочешь принимать мой выбор?
– Потому что это тупик. Ты никогда не сделаешь карьеру! За тобой никто не стоит! Ты – сам по себе! Твоя группа – сама по себе! Клуб – ваш потолок! Дима, однажды тебе станет тесно в этих рамках! Тебе захочется большего, ведь я тебя знаю. Ты слишком талантлив для всего этого! Твой масштаб куда больше, чем наш город, и даже вся область. Но ты ничего не сделаешь один!
– Как это связано с Наташкой?
– Ты сам не понимаешь?!
– Нет.

Усевшись снова на кровать, Анна уткнулась лицом в ладони. После приступа слёз и гнева накатило бессилие.

– Господи… За что мне всё это?
– Мам… – Дмитрий присел рядом, обнял мать за плечи. – Ну что – всё это? Ничего ведь не случилось. Я люблю Наташу. Она добрая, скромная, талантливая… Ты не слышала, как она поёт. У неё чистейшее первое сопрано… Но люблю я её не за это. Просто – люблю.
– Этой любовью ты перечёркиваешь своё будущее… Или ты думаешь, что Лапин будет тебе и дальше помогать?
– А он-то здесь при чём?
– Он помогал тебе из-за Кристины.
– Что сейчас изменилось? Мы давно не вместе…
– Он надеялся, что вы помиритесь. А теперь… Что ему мешает приглашать других музыкантов?
– Извини, я не знал, что он надеялся.
– Зря иронизируешь. Это чистая правда. Кристина до сих пор тебя любит… И в больнице она по той же причине. А ты так ни разу её не навестил.
– Она сделала свой выбор… Я – свой. По-другому уже не будет.
– Мне больно, сынок… Ты делаешь большую ошибку… Но я не могу тебе ни запретить, ни приказать.
– Спасибо и на этом. Но ты забыла, что я – мужик. И не должен надеяться на чью-то помощь, и уж никак не искать выгодных отношений.
– Мужик… – Анна вновь горько усмехнулась. – Ты говоришь, как мальчишка-максималист. Выгодные отношения всегда были, есть и будут, к нашему сожалению. И эту истину глупо сбрасывать со счетов.
– Никогда не думал, что услышу это от тебя.
– Не говорить истину, не значит её отрицать. Не подумай, что я пытаюсь на тебя давить. Как мать, я должна уважать твой выбор. Но вот принять его не смогу. Никогда.