Помидоры на ветке. Глава вторая

                Сон в руку

     «Юрчик, Юрчик! Дорогой, что с тобой? Успокойся, родной!» – откуда-то издалека звучат слова Натальи.
    
     Юрий Васильевич, продолжает считать плоды на березе: «Семь, восемь … ».
    
     Голос звучит все настойчивей: «Вставай-вставай, лежебока! Обед – на столе. Блины ждать не будут!»
   
     «Одиннадцать!»  – старичок завершает счет и просыпается.
   
     Но просыпается не внизу под балконом, у ствола березки.
    
     Ощупывая свое тело, лежит он на краю дивана в зале.
    
     «Какой обед? Ведь я еще не ужинал! Да, и когда пришла домой Наташка?»  – встает Васильевич на пол, посмотрев в окно.
    
     Там, за стеклом пластиковых окон зала, по бульвару течет людской поток.
    
     Все суетятся и спешат за бульвар, на школьный стадион.
    
     Как же, буквально через час на нем сожгут чучело Масленицы.
   
     Фигура ряженой соломенной куклы видна издалека.
   
     Вот уже начали к ней подносить вязанки хвороста.
   
     Блинные ряды вдоль ограждения стадиона заполнены людьми.
    
     Народ веселится, празднует.
   
     «Как так-то? Почему день в самом зените солнца, а не прохладная ночь? Неужели все мне привиделось-приснилось? Да как же так?» – с ожесточением трет глаза Васильевич, поглядывая в сторону кухни.
    
     Из-за ее двери слышны запахи выпечки и небольшой гари.
    
     Юрий Васильевич, подумал, что на Масленицу, да еще и тринадцатого числа, все может быть.
    
     «Можно, ведь, человеку, хотя бы раз в жизни, просто забыться!»  – успокаивает свои мысли пенсионер и почти бежит в ванную.
    
     Здесь с наслаждением умывается холодненькой водой.
    
     Приведя в порядок свою седую шевелюру, Васильевич спешит к столу, потирая руки.
    
     Как же, ведь ждет его любимое блюдо – блинцы.
    
     Автор сейчас немножко усмехнулся, дорогой читатель.
   
     Вы, конечно, спросите, почему.
   
     Да потому, что "умный" монитор, сейчас подчеркнул, «волнистой красной», слово «блинцы».         
      
     Видимо, его программка правки орфографии не знает, что "блинцами" в воронежской губернии называли дрожжевые блины.
    
     По части их готовки, его Наташенька была сущая мастерица.
    
     Васильевич садится за столом.
    
     На нем нет, конечно, изысков русских кушаний.
    
     Нет красной лососёвой и черной осетровой икры для фаршировки блинов, которыми на Руси было принято угощать дорогих гостей.
    
     На столе радует взор «радуга» варенья.
    
     Стоят на нем розетки с вареньем из земляники, малины, черники, ежевики, сливы, смородины.
    
     Есть, конечно, и сгущенка.
    
     Но, это – для внуков.
    
     Они вот-вот должны прийти.
    
     Посредине стола стоит большое блюдо с «обычными» блинами в «дырочку».
    
     Подле него – блюдо поменьше, с блинами из дрожжевого теста.
    
     Пышные блины на блюде напоминают Васильевичу лица крестьянских статных молодух.
 
     К блинцам этим хочется прикоснуться губами, различить их нежный запах, ощутить незабываемый с детства вкус.
    
     Не позабыла Наталья к блинам дрожжевым приготовить «помакушку».
    
     Она сейчас, из небольшой пиалы, издает головокружительный масляно-яичный запах.
    
     Есть на столе и блинчики, фаршированные луком с яйцом, сыром, творогом, изюмом и орехом, печенью, грибами, курицей.
   
     Стоит на столе баночка сметанки.
   
     Присутствует здесь и большой хрустальный кувшин в виде белого лебедя, до самого изгиба его шеи наполненный изваром ягод и плодов.
    
     Плоды и ягоды – все «свойские», все с дачи-огорода, без химических добавок. 
    
     Процесс поедания блинов автор описывать не берется, дабы не вызвать у читателя приток голодной слюны.
   
     Впрочем, здесь следует подчеркнуть, что все это пиршество ждет дорогих гостей.
   
     Васильевич степенно, не спеша, съедает три дрожжевых блина, с наслаждением обмакивая их нежный ком в «помакушку».
   
     Каждый кусочек чудо - блина Васильевич запивает компотом «ассорти».
   
     К блинам с начинкой даже не притрагивается.
    
     Чтобы не серчала на него «старуха», пытается съесть блинчик «в дырочку», макнув его сегмент в белоснежную сметану.
    
     Откусывает острый край сегмента, с наслаждением жует, глотает, его шлифуя вкусненьким компотом.
    
     Открывшаяся у него икота, ему не позволяет до конца совершить обряд свидания блина в «дырочку» с его сытым желудком.
    
     Поблагодарив супругу за вкусность угощения и, попросив у нее прощения за прошлые вольные и невольные грехи, идет Юрий Васильевич в зал.
    
     Здесь, на диване он решает еще раз провести анализ сна.
    
     Ведь он, пока трапезничал, в сомнении падения с березы, решил, что видел пунцовые помидоры на березе у окна во сне.
    
     Ко всему прочему, снег на улице, укрывший грунт белым пушистым покрывалом, его в этом утвердил.
    
     Однако, даже засыпая, он продолжает ощущать тяжесть душевного сомнения.
    
     Умом-то он понимает, что вечерний моцион с балкона – всего лишь творение его разгоряченного фантазией ума.
    
     А вот душа ему покоя не дает: нет-нет, да и «стрельнет изменой» в его засыпающий мозг.
   
     Через каких-то полчаса придут гости, но они так и не узнают, что послеполуденный сон, который сейчас снится ветерану, и есть тот сон, который иногда человек зовет «сном в руку».
    
     Примечание: Продолжение следует