Проводница

Когда чайка раскусывает моллюска, она прилагает эти же необходимые усилия к каждому удару. Клюв лишь соскальзывает, но при этом каждая попытка может стать фатальной для ракушки, обнажив её внутренности перед чайкой.

Ряд человеческих зубов подобным образом искал распушённый стальной трос диаметром где-то три миллиметра. Когда он нашёлся, сквозь душераздирающий скрежет тросик сначала перебежал к клыкам, а спустя миг он скользил вверх, параллельно взгляду. Зуб-резец скололся так, что было видно его гнилой нерв.

***

Дневные сумерки - то есть, что заканчивается вечернее зарево, но ночь пока-что даже своими малейшими деталями не отдаёт в небесах. Ноги болят, но остаются верны жестоким командам мясного электричества. Чёрные от гниющих листьев бесформенные земли - под низкой дубравой, они все, как натуральные топазы, бледно-оранжевые в закате. Тёмные листья в жутком засвете изредка зеленеют на фоне облачных каскадов, между которыми уже нет совсем ничего. «Сумерки сумерек» - так это время называют местные. Из-за особенности прохождения солнца по небу, подобное подолгу происходит каждый вечер.

***

Женщина под два метра с миниатюрным девичьим телом. Крайне плотное чёрное платье из нефтепродуктов по какой-то необъяснимой причине переливалось не заревом, а голубым пламенем. Вместо груди переплетался каскад широких кожаных ремешков, образующий вычурный ворот, который поднимался ввысь почти-что до левого уха и исчезал за щеей.

Челюсть вычещена до кости, а под ней торчит каркасная сетка. За щеками - явно блестят чрезчур инородные трёхсоставные актуатры, в купе с заострёнными клыками они наверное использовались как последнее оружие. Таких же штук под платьем должно было быть намеренное количество - её шелест актуаторов под слоями термоусадки...

***

Запустелый промышленный район треплется влагой, выделенный на фоне чернотой. Он где-то в недосягаемости пары наблюдателей.

Крохотная пятиэтажка из-под различных бюрократических и не очень конторок. Под окнами разлёгся угловатый автомобиль с глубоко промятой крышей. Стёкол нет.

- Локи - бог бюрократии, - сказал парень, завидев это несчастное здание.

Подъездная дверь, покрытая эмалью фирмы «А-ля воронение» (девушка имела славное чувство юмора) проржавела на половину. Дверь не открывалась.

***

Её короткий измятый цилиндр ещё в момент удара кувалдой в область чуть ниже шеи просто исчез. Не было слышно, как шляпа выпала из окна и приземлилась в лужу. Её руки отнялись, а огромные пальцы-лезвия на правой руке от удара начали разваливаться на прутья.

В окне было видно ряды бурых гаражей с чёрными граффити в километре отсюда. Ряд пригородных построек может и казался беспорядочным нагромождением, но образовывал плотное и крайне ровное буферное кольцо вокруг города. Половину пейзажа сначало закрыло, а затем с невиданной тишиной открыло взгляду тело женщины в чёрной термоусадке. Со стальной петлёй на шее и дисфункцией рук.

***

Пожарная лестница оказалась прочной и надёжной. Крыша предстала перед ними полудохлыми растениями, растущими из мазута. Проникновение внутрь здания...

Когда что-то начало медленно перемещаться по коридору, полнозвучный железный каденс отбивал определённый повторяющийся ритм: раз, два, три, раз, два, три... Когда этот кто-то начал передвигаться чуть быстрее, удары в корне изменяли свою структуру, но ускоряли темп. Раз, пауза. Три, два - четыре. Пара глаз жадным образом смотрела меж дверц. Другая расплылась в злорадской улыбке, и запрокинув голову назад оставалась невидимой во тьме шкафчика.

- Это Проводница... - прошептала девушка из темноты.

- Кто? - сказал парень, но она не отвечала. Он нащупал ногой огрызок стального троса. Девушка взялась по-крепче за кувалду фирмы «Советской», которая на самом деле вовсе не советская.

- Нам пиз*а, - уверенно сказала она.