Аленький цветочек

Кривоногий толстяк Крюг сиганул в окно. Рама со стёклами разлетелась в дребезги, толстяк уже был верхом на лошади. Пандус бросился к пулемёту и разрядил всю ленту вслед стремительно удаляющемуся силуэту.
— Ушёл, падла, — констатировал стрелок, возвращаясь к столу.
— Очень мило, – погладил бородку барон.
— Мило то мило, только что мы теперь будем делать? – возмутился Бурвинек: — Негодяй прихватил с собой нашу колоду карт! До рассвета далеко, карт нет. Так чем же займёмся, господа?
— Кхэ-кхэ, есть у меня одно предложение… Э, графиня…
— Ваши предложения никого не интересуют! – графиня Эмилия отошла от наступающего Пандуса: — Так что оставьте их при себе!
— Ну, как угодно, как угодно.
— Однако подлец Бурвинек прав. Чем же нам занять себя до утра?
— А мы попросим господина Рассказчика рассказать нам что-нибудь, — барон лукаво посмотрел на Грюна.
— А что может рассказать Рассказчик? – удивился Пандус.
— Рассказ, разумеется.
— Ах! – вскочила юная Зюзя: — Сказку! Братец Грюн, расскажите нам сказку!
Грюн томно обвёл взглядом выжидательно глядящих на него присутствующих.
— Сказку? – он выпил из бокала: — Ну, хорошо. Будет вам сказка.
— Ура! – запрыгала Зюзя: — А принцесса там будет?
— Будет.
— А принц?
— И принц.
— А…
— И рыцарь, и дракон, и…
— Что? – Бурвинек нервно заморгал: — Что за намёки? Почему Вы на меня так смотрите?
— Тихо! Начинайте, Грюн, — граф поудобнее устроился в кресле, остальные последовали его примеру и замерли в ожидании.
Грюн допил содержимое бокала, печально оглядел пустой сосуд:
— М-да, — он вынул у Пандуса изо рта сигару и начал: — Итак… Двое, стараясь оставаться незамеченными, продвигались по извилистой горной дороге, по которой уже давно не ступала нога ни человека, ни зверя…

— Ого, какой он огромный!
— Да уж…
— Вот это будет победа, так победа. Самая великая победа!
— Победа? Да какого чёрта я вообще здесь делаю? – рыцарь начал осторожно отползать от камней.
— Но сэр! Вы же дали клятву!
— Тише, болван! Ещё заметит нас.
— Как же Вы сможете вернуться в замок без цветка? Ведь это бесчестие. Позор.
— А кто сказал, что мы поедем в замок? Бесчестие, позор… Много ты понимаешь, сопляк. В конце-концов решат, что дракон нас просто сожрал и всё. Пьяный менестрель сложит о нас героическую балладу, через пару недель забудут, как нас зовут, найдётся ещё дурак, который попрётся добывать цветок для принцессы.
— Что Вы такое говорите, сэр!
— Готовь лошадей и не бренчи! Переберёмся в Лотарингию. Тамошний герцог, говорят, скуп, но, по крайней мере, найдём работёнку поспокойнее, авось и какая-нибудь война подвернётся, не пропадём. Что ещё?
Рыцарь  уткнулся в окаменевшего оруженосца. Тот выпучил глаза и дрожащей рукой показывал куда-то ввысь. Рыцарь поднял голову и невольно прижался к оруженосцу.
— Что ж. Видно чему быть, того не миновать. Беги, может ещё успеешь добраться до лошади, — с этими словами он сжал меч, что было сил, хотя и понимал, что это совершенно бессмысленно.

Казалось, дракон с интересом разглядывал двух людей у основания каменистого холма. Принюхался. Заметил за скалой двух привязанных, мечущихся лошадей, снова посмотрел себе под ноги. Люди стояли неподвижно, плотно прильнув друг к другу. Дракон шумно выдохнул, и оба человека повалились навзничь, сбитые с ног горячим ветром.

— Рыцари? – спросил дракон.
Оруженосец ткнул пальцем в своего господина.
— За цветком?
— Ну-у, люди говорили, он красоты необыкновенной, проезжали мимо, решили полюбопытствовать. Вот, — рыцарь похлопал оруженосца по плечу: — Мой юный друг увлекается ботаникой, конкретно флористикой…
— Угу.
— Так сказать, не из праздного любопытства, а исключительно из научного интереса…
— Ну, поглядите, — дракон кивнул на вершину холма: — Ножичек только свой оставь пока мест.
Рыцарь оставил меч на земле, побрёл на холм.
— А ты чего ж, ботаник?
— Да-да, — оруженосец с трудом встал на ноги, поплёлся за рыцарем.
Под пристальным взглядом дракона они взошли на вершину, и взору их открылась ухоженная полянка, в центре которой рос цветок. Гибкую зелёную ножку, с нежными бархатными лепестками, венчал излучающий блеск росы, трепетно покачивающийся тёмно-алого цвета бутон.
— Хм, обыкновенный мак. У нас в деревне таких… М!
Рыцарь пихнул оруженосца локтем в живот. Оруженосец сложился пополам.
— Вот вы думаете: живёт тут старый глупый дракон, растит какой-то никчемный цветок, ухаживает за ним, никого не подпускает. Думаете дракон дурак, да? А вы задумывались, почему принцессе понадобился именно этот цветок? Ведь принцесса прислала?
— Исключительно из любви к науке…
— Наплела вам, наверное, что суть не в цветке, а в драконе, что убившему дракона она окажет своё расположение. А суть то именно в цветке. Ладно, расскажу я вам свою историю.
«Чёрт бы побрал всех принцесс, ботаников, драконов и вообще всю эту флористику», подумал рыцарь, а дракон начал рассказ.

Дракон с грустью поведал длинную, кошмарную, преисполненную болью и абсурдом повесть, но поскольку дракон мог говорить по-человечески весьма относительно и, почему-то, с сильным южным акцентом, то рыцарь мало что разобрал и совершенно не различил логики. Но суть услышанного, всё-таки, он уловил верно.
Цветок этот – вовсе не цветок, а некогда любимая драконом девушка, которую злой волшебник Заратустра, по наущению коварной сестры девушки, превратил в этот цветок. И дракон был не дракон, он был юношей, похитившим цветок, дабы найти способ вернуть своей желанной прежний облик, но и его злой Заратустра превратил в огромного и страшного дракона. И с тех пор дракон заботится о цветке, а принцесса (та самая коварная сестра) регулярно подсылает головорезов, чтобы те убили дракона и принесли цветок ей, чтобы она могла его погубить.
— Стало быть цветок – это тоже принцесса?
— Да.
— А ты, значит, принц?
— Ну, не то, чтобы, — замялся дракон: — Я…
— Понятно, — махнул рукой рыцарь: — Мелкопоместный дворянчик, таскавший свою шпагу по передним и решивший поправить свои дела за счёт принцессы и её наследства. Знакомая история.
— Что такое?!
— Сэр Тобиас хочет сказать, что как никто понимает Вас и сочувствует Вашему горю, не так ли, сэр? – подсуетился оруженосец.
— Да-да, Ваше Высочество, да-да, понимаю и, можно сказать, полностью разделяю…
— Ну, хватит! – перебил дракон: — Обо мне поговорили, теперь о вас.
Рыцарь и оруженосец переглянулись.
— Теперь вы знаете мою тайну и, как вы можете догадаться, я не могу вас отпустить. Так что попрощайтесь и приступим.
Сейчас, когда дальнейшая судьба людей была решена и обозначилась предельно ясно, неизвестность будущего вместе с надеждой растворилась в горячем дыхании дракона, вместе с ней пропал и страх. Не старый ещё сэр Тобиас по-отечески обнял своего оруженосца:
— Что ж, прощай, мой верный Бибигон. Ты стал мне другом и братом. Ещё пару лет и ты был бы посвящён в рыцари, но видно судьба у нас такая – сгинуть здесь, рядом с самым прекрасным цветком на свете и быть убитыми благороднейшим из благороднейших драконов. Ну, вытри слёзы! Помирать, так помирать. Только если…
Рыцарь посмотрел в глаза дракону.
Дракон покосился на рыцаря.

— Педики что ли? – заинтересованно спросил Пандус.
Грюн встал:
— Послушайте, если Вы знаете историю лучше меня, то прошу Вас, рассказывайте! Рассказывайте, ну!
— Ни в коем случае! – запротестовала графиня.
— Барон, помогите мне, заткнём рот этому выскочке.
Барон, граф и примкнувший к ним Бурвинек спеленали Пандуса шторой и засунули ему в рот шерстяной носок, снятый с ноги самого Пандуса.
— Безотлагательно прошу всех успокоиться. Граф, графиня, Бурвинек (спасибо за помощь), Зюзя, прошу продолжать, Грюн.
Грюн сел на место, рядом пристроилась Зюзя, смотревшая на Рассказчика глазами не доеной коровы:
— Ах, ну продолжайте же, братец Грюн, продолжайте!
— Так вот, рыцарь посмотрел в глаза дракону. Дракон покосился на рыцаря.
— М-м-м? – замычал обездвиженный Пандус.
— Ну… есть один вариант…, — таинственно произнёс дракон…

Па-пара-ра! Па-пара-ра!
— Ну? Что там? – девица сладко потянулась в постели.
— Ваше Высочество! – гвардейский капитан, гремя латами, строевым шагом вошёл в покои принцессы: — Осмелюсь доложить: прибыл сэр Тобиас, требует немедленной аудиенции.
— Кто? – девушка откинула от румяного личика белокурые локоны, потёрла кулачками глаза: — Кто прибыл?
— Сэр Тобиас.
— А кто это?
— Э… Ну…
— А. Да-да, — принцесса села на кровати, зевнула, почесала взъерошенную макушку: — Чего требует?
— С позволения сказать – аудыэнции.
Ухоженные ножки нырнули в пушистые тапочки отороченные золотом. Она завязала пояс на расписном восточном халате, щёлкнула пальцами. Капитан, лязгая амуницией, подал наполненный бокал. Девушка сделала несколько больших глотков, причмокнула: — Требует, говоришь?
— Так точно! Требует!
— Требует – примем. Зови.
— Ах, — вздохнула она у зеркала, надевая на голову усыпанную бриллиантами корону: — Как это утомительно — быть самой красивой и самой умной.


— Фу, — скривилась Зюзя.
— Тихо! – цыкнул было Бурвинек, но, наткнувшись на взгляд графини, осёкся: — Извините.

Итак, принцесса созвала придворных в тронном зале и пригласила сэра Тобиаса.
Рыцарь пал на колено и протянул Её Высочеству алый цветок. Она приняла дар, с интересом посмотрела на растение, потом на рыцаря:
— Ну, отважный сэр, поведайте нам, как Вам удалось справиться с драконом и добыть этот чудесный цветок. Ведь он чудесен, не правда ли, господа?
— Он великолепен! Белиссимо! Страудинарио! Перфекто! – верещали вельможи.
— Что ж, охотно. Тем более это важно, потому что это одно из условий, благодаря которому я здесь.
— Хм, не понимаю.
Рыцарь в подробностях, но пропуская ненужные, по его мнению, детали, рассказал, как он и его оруженосец после долгого перехода нашли дракона, охранявшего заветный цветок, и чем всё закончилось.
— Вот так, Ваше Высочество.
— То есть, дракон, который вовсе не дракон, отдал цветок, который вовсе не цветок, и отпустил вас?
— Да. Но взял с меня слово, что я расскажу Вам всё, как было, без утайки.
В зале воцарилось молчание. В повисшей тишине было слышно, как дрожат колокольчики на колпаке шута за троном принцессы. Пауза затягивалась. Рыцарь почувствовал себя неловко под пристальными взорами окружающих. Вдруг принцесса захохотала. Громко. Звонко. Тут же её смех подхватили остальные. Спустя минуту некоторые уже катались по полу, хватаясь за животы, а принцесса еле удерживалась, чтобы не сползти с трона:
— Ой! Ну, дракон! Ну, уморил! Заратустра… Заколдованная сестрица… Ну, прямо Гомер, какой-то, натурально Гомер! Ой, не могу! Вот это история! Такого я ещё не слыхала! Эй! Эй, стража! Проводите сэра Тобиаса за ворота, да так, чтобы на всю жизнь запомнил! А эту дрянь, — принцесса кинула увядающий цветок: — Выбросите вместе с ним.
— Да-а, Ваше Высочество! Дракон-то наш лихо закрутил! Пожалуй, лучшая его сказка!
— Пожалуй, пожалуй, — вытирала слёзы принцесса: — А, Вы ещё здесь, сэр рыцарь?
Тобиас смотрел на смеющихся над ним людей, на вразвалку приближавшихся к нему солдат. Поднял помятый цветок, прижал его к груди.
— Ну, пошевеливайся! – толкнул алебардой гвардеец.
Внезапная ясность озарила рыцаря. Стало так спокойно и легко. Он даже ощутил аромат ещё живого цветка.
— А что дракон и чаю не предложил? – сочувственно спросил капитан.
Приступы смеха накатили новой волной.
Рыцарь улыбнулся:
— Хорошая шутка.
Его ладонь легла на рукоять меча.

— Ну, зачем? Зачем мы туда опять? – скулил оруженосец: — Поедемте лучше в эту, Лотарингию.
— Всё взял?
— Всё.
— Проверил?
— Вы уже сто раз спрашивали. Ну, зачем? Зачем возвращаемся?
— Так, — рыцарь остановился: — Вот за этим поворотом, — он всматривался вдаль: — Давай копьё. Щит и шлем оставь. Теперь уходи. Прощай, — сухо сказал рыцарь и пришпорил лошадь.
— Эх, — утёрся оруженосец, провожая взглядом фигуру своего господина.

После плотного ужина дракон спал. Его разбудил звук рога. Кто-то трубил в рог. Трубил всадник, которого конь тяжёлым шагом поднимал по холму.
— А-а, это ты? – дракон почесал брюхо: — Ну, как? Добился принцессы? Нет?
Всадник не отвечал.
— Ты что, расстроился? Подумаешь, — облокотился дракон: — Обидели очкарика…
Взобравшись на более ровную площадку конь ускорил шаг.
— Игра у нас такая, понимаешь? Игра.
Копьё рыцаря опустилось параллельно земле, конь перешёл на рысь.
— Эй! Ты чего? Шуток не понимаешь?
Дракон почуял терпкий запах разъярённого животного теперь пустившегося в галоп.
— Фу! Ффуу!!! – попытался извергнуть пламя дракон, но дюжина овец, которых он проглотил час назад, ещё не переварилась в его желудке и не давала возможности полыхнуть огнём. По той же причине он не мог быстро взлететь. А ударить хвостом он не успел. Копьё вонзилось в шею и обломилось. Дракон завертелся по земле, увлекая за собой и рыцаря и лошадь. Рыцарь уже ничего не видел, а только рубил мечом наотмашь и наугад, что было сил…

— М-м, сучье вымя…
— Слава создателю! Вы живы, сэр?
— Не знаю, — рыцарь открыл глаза: — Бибигон?
— Я, — оруженосец ещё полил из фляги на лицо очнувшегося рыцаря и дал ему глотнуть.
— Дракон?
— Убежал. Такого дёру дал! Уполз, как ящерка в горы, круша всё на пути, только пятки сверкали. Вот это была драка! Вот это настоящая победа!
Бибигон помог сэру Тобиасу присесть. Рыцарь увидел лежащего у скалы своего павшего коня, шея и ноги которого были вывернуты и изломаны. Потом он посмотрел на Бибигона:
— Почему ты не ушёл? – заметив укоризну на лице оруженосца, улыбнулся: — Ладно. Есть ещё одно дело.
Рыцарь достал из-за пазухи цветок. Обагрённый синей кровью дракона, и алой кровью человека, он как будто ожил.
Рыцарь и его оруженосец посадили цветок на вершине холма. И он по сей день растёт там и цветёт в память о великой битве. И каждый уважающий себя рыцарь считает за честь посетить это место. Здесь у этого цветка они посвящают своих оруженосцев в рыцари, как сделал это тогда сэр Тобиас.
— Только не проси называть тебя сэром, — сказал Тобиас, забираясь в седло.
— Хорошо, сэр. Куда мы теперь? В Лотарингию?
— Нет. Поедем на север, в далёкую страну, откуда я родом и о которой так много мне рассказывал мой дед. Там и драконы о трёх головах, не чета нашим, и бабы в ступках летают, и русалочки прелестницы, да и принцессы не красивые, а прекрасные, и не умные, а премудрые.
— Это где такое царство-государство есть?
— Доберёмся до Лукоморья, а…
— Как-как?
— Лукоморья, говорю. А там видно будет. Ну? Что стоишь, как оглобля? Садись. Аристафан нас обоих отвезёт. Верно?
Рыцарь похлопал коня по холке.
— Брррр, — потряс головой Аристафан.
Бибигон запрыгнул на круп, достал лютню.
— Это ещё что?
— Из замка прихватил. Так сказать аутодафе.
— Ну-ну.
Струны странно приятно зазвучали в ущелье.
— Психи ненормальные, — прячась за скалой, дракон выковыривал обломок копья из шеи словно занозу.

— Светает…  Ах, как скоро ночь минула…, — театрально произнёс барон, почёсывая бородку.
— Какая страшная сказка, — графиня Эмилия утирала стекавшие по её щекам слёзы платком: — Несчастная. Несчастная принцесса.
Мужчины переглянулись. Граф сделал им жест, что всё, мол, в порядке, поднялся:
— Однако, и правда, скоро рассвет. Пора, господа. Пора. Бурвинек, не забудьте пулемёт. Грюн, Зюзя жива?
Грюн погладил кудряшки спящей на его коленях Зюзи:
— Спит. Я возьму её.
Графиня, всхлипывая, подмела с пола окурки, гильзы, битое стекло, веник и совок спрятала в угол. Барон повозился под столом, ставя растяжку:
— Всё.
— Что там? – спросил граф.
— Жирная сволочь Крюг вернётся за своими тапочками и встретит сюрприз. Неожиданный и приятный.
— Разумно, — согласился граф: — Вы как всегда предусмотрительны.
Они вышли из особняка.
Барон, извинившись, тут же пропал в кустах.
Граф ловко накинул на голову цилиндр, под руку с ним шла опухшая от рыданий графиня.
Грюн нёс на руках не приходящую в сознание Зюзю, как котёнок она свернулась клубком и сладко мурлыкала во сне.
Бурвинек нёс на плече пулемёт. Он похлопал по карманам в поисках зажигалки, вдруг вспомнил:
— Постойте!
Остановились.
— Мы забыли про Пандуса!
— В самом деле? – удивлённо спросил граф: — Послушайте, братец Грюн, во всей Вашей истории мне остался не ясным только один момент, — граф свободной рукой подхватил Грюна под локоть и все не спеша зашагали по заросшей аллее.
— Что же именно?
— Сцена в замке…
— А, вот она, — нашёл Бурвинек зажигалку и поспешил следом.
Отстегнувшаяся подтяжка то и дело неприятно подхлёстывала его по жопе.

март 2021