Родные люди. Глава 45

В дом Люсе удалось проскользнуть почти незамеченной, лишь Матильда увязалась за ней, когда женщина на цыпочках поднималась на второй этаж. Людмила совершенно никого не хотела видеть, а особенно дочь. Она просто не знала, как ей смотреть в Алькины глаза, что говорить той, как объяснить, что она все знает...

А потому женщина решила покинуть дом «по-английски», не прощаясь, и лишь потом по телефону сообщить о своем отъезде и решении развестись. Прикрыв за собой дверь комнаты, где в последние дни они ночевали вместе с Павлом, Люся присела на кресло и огляделась. Так и не заправленная с утра кровать, на стуле висит рубашка Паши.

Люся подошла, взяла ее в ладони, смяла, поднесла к лицу и вдохнула такой родной и знакомый много лет запах любимого мужа. Любимого... Она все еще любит его совсем не меньше, чем в те далекие времена, когда юная студентка педагогического, Люська со смешными косичками, согласилась стать женой молодого и перспективного врача...

В обнимку со старой рубашкой Люся опустилась на кровать и горько разрыдалась. Матильда, не понимая от чего плачет хозяйка, жалобно заскулила, засуетилась вокруг Людмилы, пытаясь дотянуться до ее лица и слизать горькие слезы со щек женщины.

Дверь без стука распахнулась настежь. Люся вздрогнула, обернувшись к вошедшему так бесцеремонно в ее комнату. На пороге стояла Раиса, во все глаза молча разглядывая Людмилу, как бы вбирая интересные ей детали, нагло смакуя их. От нее не укрылось ни зареванное и бледное Люсино лицо, ни рубашка мужа в руках. Люся, поначалу стушевавшись, пришла в себя и, отбросив рубашку в сторону, сердито посмотрела на Раису.

— Тебя сюда кто-то звал? Почему без стука?!

— У меня по расписанию уборка, вот... пришла заправить кровать.

— Уборка? Но стучать тебя что, не учили? — голос Люси звенел гневом и невыплаканными слезами. Она покраснела, ей было ужасно стыдно и неприятно от того, что миг ее слабости застала горничная. И именно Раиса, просто невезение какое-то. Девушка не нравилась Люсе подсознательно никогда.

— Простите, я думала, что вы еще не вернулись. Я зайду попозже, — голос женщины совершенно не соответствовал выражению ее лица. — А вы что, уезжаете от нас?

— От «вас»? — немного растерялась от такой постановки вопроса Люся. — От «вас» я не уезжаю, я уезжаю из дома Сергея Павловича. Хотя конкретно тебя это не касается совершенно!

Раиса молча кивнула и, криво улыбнувшись, выскочила из комнаты. Люся устало вновь присела на кровать, вынула сотовый, задумалась. Раньше она бы не раздумывая в такой ситуации сразу поехала к Юле с Романом, но сейчас... Так куда же ей деваться? Немного подумав, она нерешительно набрала номер и дождалась ответа.

— Бабуль, ты дома? Вот и отлично! — на лице Люси появилась легкая улыбка облегчения. — Скажи, а можно я у тебя поживу недолго... Я тебе все объясню, когда приеду. Думаю, что ты меня поймешь. Можно, да? Прямо сейчас? Отлично, я только вещи соберу...

Люся закончила разговор, достала большой чемодан и впопыхах, особо не стараясь, стала кидать в него свои вещи. Собрав из шкафа все, она на минутку остановилась, задумчиво посмотрела на рубашку мужа, а потом добавила ее к остальным вещам в чемодане, предварительно бережно сложив. Вздохнула, оглядела комнату прощальным взглядом, и вышла, тихо прикрыв за собой дверь...

* * *

Борис, дед и начальник службы охраны фирмы уже второй час пытались разобраться в причинах срыва их победы на аукционе. Откуда у конкурирующей фирмы появились совершенно секретные данные, о которых знали буквально пять человек, было до сих пор непонятно. Лишь два человека выносили их за пределы фирмы, — Борис, который никак не желал сидеть летом в душном офисе, и сам дед, который не успел еще восстановиться после болезни и вынужден был работать дома.

Ноутбуки обоих находились под строжайшей электронной защитой, пароль подобрать было невозможно и Борис в который уже раз пытался в подробностях вспомнить где и когда мог оставить технику и кто имел к ней доступ. Было совершенно непонятно кто в самом доме смог вытащить сведения и передать их конкурентам. Уходя Борис запирал ноутбук на ключ, да и взломать защиту было нереально...

В дверь постучали, вошла Валентина с подносом, молча поставив его на столик и кивнув деду на таблетки и стакан воды на нем, вышла. Замолчавшие на минуту мужчины вновь принялись за обсуждение непростого вопроса. Борис неимоверно устал, к тому же совершенно не выспался на неудобном кресле в Алькиной комнате.

— Ну, так что будем делать? — дед был зол и расстроен, уплыла из рук сделка, которую он лично так тщательно готовил несколько месяцев.

— Ну, я вот что думаю, Палыч, — почесав лысую макушку начал начальник охраны. — Есть у меня выход на одного человечка у Багурина. Так, мелкая сошка совершенно, но имеет доступ к камерам наружки. Вроде и пустяк, но что если нам попробовать просмотреть и отсеять все подозрительные совпадения? Как думаешь? Вдруг кто знакомый мелькнет? Других-то вариантов пока что нет...

— Иди и займись этим прямо сейчас! — дед резко остановился и с надеждой впился глазами в лицо накачанного мужчины в строгом черном костюме. — Давай, дорогой, не теряй времени! Неизвестно, что у них еще есть... Может с нас до сих пор что-то тянут, а мы ни сном ни духом! На фирме полный разлад, Виталий до сих пор в Германии, как-будто кто-то специально договор срывает...Роман у дочери в больнице, ему не до нас... Павел...ну, у Павла там тоже не все гладко. Не понимаю я! Совершенно не понимаю, что происходит! Как нарочно, все полетело псу под хвост! И как не вовремя однако!

Почти сорвавшись на крик, дед вдруг резко замер, согнулся и схватился за сердце. Подскочившие мужчины не дали ему упасть, подхватили под руки и осторожно посадили в кресло. Борис было рванулся звать Валентину, но дед слабым, но властным движением руки остановил его.

— Не стоит, отпустило уже. Сейчас вот таблетку выпью и полегчает, — он протянул руку за стаканом и посмотрел на начальника охраны. — Ну, а ты чего? Еще здесь? Не трать время, ты же знаешь, что сейчас оно дорого, как никогда! Ступай и держи меня в курсе!

Мужчина под грозным взглядом отступил, вжал голову в мощные плечи и развернувшись к выходу распахнул дверь. Распахнул и отшатнулся от неожиданности, — за дверью, подняв руку для стука, стояла Раиса. Женщина сначала покраснела, потом побледнела, затем покрылась пятнами, как преступница, пойманная на месте своего преступления. Мужчины молча вопросительно смотрели на нее, а она, потеряв дар речи от неожиданности, открывала и закрывала рот, как рыба на берегу, явно не зная, что сказать.

— Раиса! — усталым голосом произнес дед.

— Да, Сергей Павлович, —фальцетом пропищала в ответ горничная.

— Пошла вон! — громко рыкнул на Раису дед. — И если еще только раз ты без стука будешь...

Но Раиса уже не услышала последних слов деда, ее как ветром сдуло. Борис напряженно и задумчиво смотрел ей вслед. Начальник охраны наконец ушел, и дед повернул голову в сторону внука, собираясь еще что-то добавить, когда бодрый короткий стук в дверь помешал ему.

Вошла Алька, на лице девушки светилась улыбка, в руках она несла букет садовых ромашек.

— Привет, дедуль! Смотри, что я тебе принесла, — твои любимые... — девушка вынула подвявший букет из вазы и поместила туда свежие ромашки.

— Привет, стрекоза, — как всегда при виде Альки сердце деда оттаяло и он хоть на время позабыл про проблемы бизнеса. — Правда не столько мои любимые, сколько Алечки моей... А я так, люблю ромашки заодно с ней, как люблю все, что с нею связано.

— Отчего же вы до сиз пор не вместе? Ведь так любите друг друга? — воскликнула Алька, но, увидев тень печали на лице деда, поняла свою вину и попыталась сменить тему разговора. — Вы уже закончили свое рабочее заседание? Дед, отпусти же Бориса! Мы собирались к Ольке в больницу съездить вместе... Отпустишь?

— Да куда же я денусь? Поезжайте! — и увидев как заблестели Алькины глаза добавил. — Иди, егоза, собирайся.

* * *

Когда за Алькой закрылась дверь он посмотрел резко ставшим серьезным взглядом на внука. Борис, с нежностью до этого наблюдавший за каждым движением девушки, виновато опустил глаза.

— Борь, а ты помнишь, что ей только пятнадцать лет? — в голосе мужчины звенел металл.

— Почти уже шестнадцать! — упрямо вскинул голову Борис.

— Пятнадцать! — как припечатал дед. — А тебе, лбу здоровому, почти тридцать! У вас огромная разница в возрасте! Алька еще девочка! И я категорически запрещаю тебе даже смотреть в ее сторону вот таким вот щенячьим взглядом!

— Ну, знаешь ли, дед, — Борис встал и упрямо посмотрел на Сергея Павловича. — Мои чувства тебе не подчиняются! Мы уж сами как-нибудь разберемся со всем!

— Чувства? Чувства, говоришь? А о ней ты подумал? Она ребенок еще! И я ее в обиду не дам! А перспектив у ваших, так называемых, чувств нет! Иди и подумай о реальной жизни, а не о чувствах!

Борис буквально вылетел из комнаты деда, громко хлопнув дверью. Быстро спустившись на первый этаж, он вдруг почувствовал неприятное покалывание в затылке, вызвавшее неприятное ощущение опасности. Борис огляделся, но никого не заметил и вышел из дома, направившись к ожидавшей его у машины Альке. А до того момента, пока машина не выехала за ворота, в окно за ними внимательно наблюдала женщина в белом фартуке горничной...