Фрицпулья

                Подарок для Радио Свобода
     Всепожирающий Молох буржуазной безысходности, имея в итого все ту же исчерпанность ресурсов Капицы, навязываемый многочисленными кукловодами проклятой Империи зла, чьим небольшим щупальцем, раз за раз отсекаемым мною, и являлся ( является ) вышеупомянутый посвящением ресурс по оболваниванию двуногого стада, хотя бы сумевший собрать под нечистыми от гноя и заскорузлой крови знаменами многих и многих вроде приличных людей, не устающих за неплохой бакшиш, по всей видимости, строгать почвенных Буратин - не путать с Пиноккио ! - ежедень и даже с применением культурологической по тяжкой артиллерии, выщеперился на меня в эту ночь привычным для всякого славянина ликом городского сумасшедшего, к коим можно подверстать и Славу Полунина, и меня, и многих, кто не столь славен, как первые два.
     - Разные есть слова в человеческих наречиях, - дельно рассуждал, стоя на перекрестке семи дорог францисканец Джованьоли, упираясь посохом в поверженного возвратным тифом рыжей Ландер пошехонца, - иные гласят о многом, другие не так уж.
     - А как ?
     Раздавшийся сзади голос был мягок и суров, прованские напевы сквозили в рубленных отчетливо прищелкиванием языка суффиксах старофранцузского, но гортанный прононс нормана не оставлял сомнений : волк !
     - Не волк, - рассмеялся голос, заглушаемый ритмичным бряцаньем, - тем паче, отче Рафаэлло, что и ты не личишь на Красную шапочку.
     - Не личит, мин херц, - подтверждал второй голос.
     Джованьоли отошел от павшего и стремительно развернулся, по обычаю прошедшего курс повышенной квалификации в пределах Шаолиня доминиканца выставляя перед собой остро заточенное жало посоха.
     - Бенедиктинцы еще, - и подкравшийся на неслышных меховых лапках к монаху медвежонок пребольно ткнул Рафаэлло коготком в живот, - из Клиши и Матаморос. Мачо Гранде Мела Брукса и Оптина пустынь кающегося в антисемитизме Доста. Вскрыть ему трахею ? - спросил медведь, повертывая ужасающее оптимизмом плюшевое лицо к шагающему, гремя стальными поножами, по дороге высокому сухопарому мужчине, чье лицо было отмечено шрамом.
     - Как хочешь, - остановился на мгновение Лотарингец, пожимая плечами, - Пох. Во всяком случае, - рассмеялся де Гиз, закуривая папиросу, - грядущие поколения читателей тебе спасибо скажут на всех языках мира, ибо, - он показал дымящейся папиросой на сжавшегося от ужаса монаха, - этот мудак не опишет своего Спартака дубовым языком споспешника Гарибальди, еще одного мудака в красной рубахе, объединявшего двуногих для более совокупного извлечения из них доходцев с прибылями.
    - На, сука !
    Медведь чиркнул по морщинистому горлу монаха когтем и отскочил в сторону, наткнувшись на бок медной кирасы герцога. Они с любопытством рассматривали толстую струю дымящейся крови, ударившей в дорожную пыль. Через минуту Меченый и Пох шагали дальше, оставив тело Джованьоли на перекрестке.
    - Странно, - басил герцог, неутомимо покрывая лиги, остающиеся до священного Клерво, где, по слухам, верные уже бросили клич, и собирались добровольцы генерала Алексеева, и пришивали к своим флотским клешам полумесяцы и целые Луны с Сатурнами, и сновали по лесам санитары, подбирая братов Самойловых лукошком, дабы отнести на берег океана и выбросить на х...й, и визжали довольные коровницы, наблюдая блестящее общество рыцарей, сквайров и оруженосцев, ожидающих на лугу Святого Бернарда самого, мать вашу так, Риддика, что уже завис над третьей планетой спасательной капсулой  " Ностромо", - столько поколений сменилось, я уже чистокровный француз, а он меня по - прежнему именует волком.
     - Добрую память оставили твои предки, - предполагал, несколько грассируя и теоретизируя Пох, семеня по правую сторону сюзерена шустрым меховым колобком, - насиловавшие женщин и убивавшие сильных мужчин из принципа.
     - Странные они все же, - смеялся Лотарингец, с облегчением выдыхая, ибо показались острые шпили обители Клерво, трепещущим на ветерке раздвоенным штандартом папы подтверждая все те слухи, что питали друзей по дороге от Монтекассино, где герцог столь неудачно пытался вступить в переговоры с Цезарем Борджиа, - эти безродные свиньи американцы. Весь мир видит и ощущает их похабное зло, а им хоть бы хер : я - ста да я - ста.
    - Х...й на них, мин херц, - поспешно прожевывая пареную репу катился Пох, торопясь предвосхитить герцога, как и подобало от начала времен всем, кто избрал своей жизненной стезей верность и честь, гот мит унц и иншалла, короче, - от нас хоть клевые картины с книгами остались, Челлини, мадам де Монтеспан и оргии во дворце Клиши, а эти кони ни хрена не оставят, кроме тошной изжоги уже при своей жизни. Как Троицкий Кимович, - и отплюнулся медведь, зачуравшись.
    Они подходили к массивным стенам, по - прежнему разговаривая, а засуетившиеся в бойницах швейцарцы понтифика, разинув рты и почесывая бороды, во все глаза смотрели на еще и не родившегося герцога де Гиза и говорящего медвежонка, о чем никогда не рассказывали им седобородые скальды свободолюбивой Гельвеции, единственной на планете достойной минимального приближения к той самой демократии, о которой трындят на стоящем эпиграфом радио, переполняя меня скукой.