О странностях любви дубль 2

Мы, помнится, не так давно писали уже здесь(1) о некоторых странных любовных перипетиях, связанных с уходом Илюхи Рогожкина из семьи. О его недвусмысленной привязанности к определённому женскому типажу и обязательному наличию малолетних сосунков желательно обоего пола. Вот, почему, собственно, и дубль 2. И мы вроде бы даже весьма подробно осветили, как всё это происходило, постепенно по мере развития сюжета, приходя вместе с благосклонным читателем к выводу, что поменял, откровенно говоря, наш Илюшка шило, прости господи, на мыло.
     Положа руку на сердце, писать о таком субъекте не то, что не слишком хотелось, но даже и вовсе не следовало бы. Слишком уж, с позволения сказать, наш герой выходит своекорыстным пакостником, с мелкой и подленькой душонкой. Да и портрет жены его, даром, что бывшей, кажется лишь немногим лучше. Хотя, позвольте, об чём это мы?! Ленке-дурёхе, как раз от праведного читательского гнева досталось ещё больше, чем самому изменщику Рогожкину. К слову сказать, ему так вообще ничего не досталось… Все упрёки и обвинения в бесхребетности и вселенской бабьей глупости, полетели именно в бывшую жёнушку. И не без основания, добавили бы мы. Но не станем этого делать, будет с неё. Тем более, повторим, что никакого намерения писать продолжение этой обыденной, в общем-то, и мало чем примечательной истории у нас ещё недавно и в мыслях-то не было. Автор, признаться, ещё и после первой-то части, едва окончив, с облегчением выдохнул и фигурально выражаясь, умыл руки. Ещё и возможно пробурчал что-то себе под нос, дескать, ну их, в самом деле, к лешему. Ни за что не возьмусь больше писать про всяких болванов. Да ещё и наверняка посетовал, что, мол, не скудеет в этом отношении земля наша матушка. Кроме того, кто бы что ни говорил, это и в самом деле, малоприятный и неблагодарный труд. Однако вновь взяться, выражаясь патетически, за перо, нас в буквальном смысле вынудили обстоятельства. То есть продолжение этой неказистой истории…
     Казалось бы, ещё глупее она уже и быть не может, а вот поди ж ты… Видимо, у нелепости, как и у совершенства, предела всё-таки нет. А за текущий период идиотических коллизий и попросту смехотворных сюжетных поворотов со стороны этого, с позволения сказать, любовного треугольника, набралось предостаточно. Да в придачу таких, что в самую пору махнуть рукой недоверчиво, и произнести, мол, ладно, не сочиняйте, ну не поступают так современные люди! Это, может быть раньше, когда загулявшего мужа вызывали в местком и под молчаливо-скорбное одобрение обиженной жены, песочили его при всём честном народе, а председатель упёршись в стол трудовыми, мозолистыми кулаками, вопрошал, у не смеющего поднять глаз бедолаги: «Доколе!?» Так вот тогда, повторяем мы, может быть что-то подобное и могло иметь место, да и то, знаете ли, сильно сомневаемся… А уж в наше время, ну в самом-то деле… Полноте! Ну не бывает таких дур простодушных и поступков таких дурацких тоже не наблюдается. Не бывает, потому что не может быть никогда…
     Увы, драгоценный читатель, как бы и нам хотелось разделить эту веру, но мы не можем, в виду известных обстоятельств. Наиглавнейшим из которых является то, что всё это чистая правда, о которой автору известно, из первых, что называется, рук. А некоторые сценки герои этого повествования, разыгрывали прямо, так сказать, на глазах ошеломлённого автора. И мы даже сейчас находимся в растерянности, с какой же, собственно, лучше начать.
     А начать лучше всего, как нам, во всяком случае, кажется, следует с того, что Илья Рогожкин, когда ушёл из семьи, из неё всё же… не ушёл. Или лучше выразиться так: ушёл, конечно, но не полностью. Регулярно возвращался. Так часто, что даже лежачая Ленкина бабушка ничего не заметила. Тем более, ей и не говорили. Старый человек, мало ли… Нездоровый, опять же. Хотя зная Ленку, барышню, мягко говоря, с сильно сбитым прицелом, можно предположить, что бабульку о кардинальных изменениях, произошедших в семье, не ставили в известность совсем по другим соображениям. Мол, слишком много чести, да и возни к тому же. Не слышит же ни черта… И самый простой разговор с ней превращается в тяжёлую работу. А может просто забыли, что, кстати, скорее всего. Не придали значения этому факту. Впрочем, мы отвлеклись. Осведомлённость в этом вопросе лежачей бабушки ни в коей мере нас не касается и на сюжет никак не влияет. И к делу, говоря откровенно, отношения тоже не имеет.
     Так вот, приходит, значит, Илюша несколько раз в неделю по знакомому адресу. По уважительной, но совсем не единственной причине: увидеть дорогих его сердцу малюток, детей родных, стало быть. По крайней мере, так он объясняет эти визиты тем, кто находит их несколько странными. К таковым, к слову сказать, Ленка как раз не относилась.
     А там ему брошенная жена полный комплекс услуг предоставляет, прямо по рецепту из старинного, русского фольклора: накормила, напоила, в баньке попарила и в кроватку уложила. Да-с… Надобности, думаем, нет догадливому читателю сообщать, что в этой самой постельке по обоюдному желанию сторон, один он оставался не очень долго.
     Потом торопливо одевался, вдруг спохватываясь, на бегу чмокал детей, махал рукой удивлённой бабушке и снова убегал. Туда. К той. С которой у него ни-ни… Так он торжественно и с почтительным придыханием говорил Ленке. Мол, избранница его, разменявшая четвёртый десяток, мать двоих детей, настолько высоконравственна и принципиальна, что до свадьбы они… просто общаются и… дружат. Ленка кивает, заправляет постель и, провожая Илюшу думает, что он, возможно, её всё ещё любит… Совершенно забыв о том, что ещё полчаса назад он, откидываясь на подушку, доверчиво делился с ней планами по поводу предстоящей свадьбы. 
     А невеста бывшего Ленкиного мужа, ей, кстати говоря, звонила. Да, да… И не один даже раз. А что тут такого?! Дело-то, выходит, не только житейское, но и общесемейное. Первый раз она представилась и сказала, что хочет поговорить. Хотя в представлении надобности не было. Елена наша и так всю подноготную её знала: частью из социальных сетей, а частью из того, что удалось вытянуть из отдохнувшего душой и телом, сытого, распаренного Илюшеньки. Не так и мало, в целом получилось. В первый раз, избранница бывшего мужа попыталась выяснить у Ленки, поддерживает ли он отношения с бывшей супругой. И если да, то насколько, как бы это получше выразиться, тесные. Ленка тут вдруг перестаёт быть такой уж наивной дурёхой и, не моргнув, что называется, глазом, почему-то начинает уверять эту женщину, что ничего нет и быть не может. Как вы вообще могли такое подумать?
    В следующий раз оперная дива, холодно и как бы, между прочим, интересуется, почему у Ильи так мало одежды. «Вы вообще хоть что-нибудь ему покупали?» - гневно вопрошает она. И пытается понять, не значит ли это, что бывшая супружница злонамеренно прячет и не отдаёт личные вещи любимому человеку, за которого, между прочим, певица собирается замуж.
     Тут и без того незначительное терпение автора снова подходит к концу.    Поскольку эта благостная дурища Ленка, вместо того, чтобы послать заносчивую и излишне поверившую в свою несравненную звезду барышню куда подальше, а бросившему её накануне сложнейшей операции с двумя маленькими детьми муженьку популярно объяснить, что даже с такой тощей задницей, как у него сидеть одновременно на двух базарах, ох как неудобно, начинает что-то жалкое щебетать и даже, кажется, оправдываться. В том смысле, что нет, отчего же, всё у него есть, и всё покупалось, извольте, если угодно, я ещё раз посмотрю, не осталось ли чего…
- Да уж, будьте любезны, - свирепо ответствует та и швыряет трубку… Ленка не успела, а может всё-таки намеренно удержалась от того, что б не сказать, что вещей Илюшиных в её доме вообще-то хватает. На целых двух полках размещаются. И он сам не забирает их. Надо ведь ему во что-то переодеваться, когда он из баньки возвращается…
      … Мы вот тут несколько раз упоминали слово любовь. Однако сильно сомневаемся, что хоть к кому-то из означенных персонажей это чувство имеет отношение. Это, скорей всего, мы поторопились. И даже сгоряча, что называется, ляпнули. Так сказать не подумавши. И уже сожалеем об этом и не знаем, как такое могло произойти. Так же, как не имеем ни малейшего понятия, чем этот театр абсурда закончится. Хотя чем дольше мы следим за его представлениями, тем меньше удивляемся. Ну, а если вдруг, в очередной раз, изумлённо глядя, что за коленца и фортеля выделывают эти артисты на сцене жизни, нам захочется воскликнуть, что-то вроде, да быть, мол, не может, ну это уж глупость несусветная, а это слишком нелепо, чтобы быть правдой, мы обязательно этими наблюдениями поделимся с вами. Поживём, как говорится, увидим.

1. См. рассказ "Ведь я его люблю"