Горе побежденным!

          Давний принцип - "Горе побежденным!" Так было всегда, закон и справедливость исчезают в отношениях между воюющими сторонами, победитель получает все, и все, что желает, берет. Собственно, это было побудительным мотивом подавляющего большинства войн, шла ли речь о территориях, природных ресурсах или обо всем том, что могло иметь в конечном счете материальную или иную ценность.

          В обыденной жизни то, что делает победитель с побежденным, называется грабежом. Я сильнее – я беру! Правило, заимствованное человеком из природы. Для воюющих сторон со временем люди придумали умный синоним слова "грабеж" – "контрибуция". Контрибуция могла принимать различный характер – разовое отторжение ценностей или регулярная дань. Примером первого служит вывоз немецкими оккупантами в годы Великой Отечественной войны содержимого наших музеев с захваченных территорий.  Примером второго – ясак, натуральный налог, которым в Московской Руси и царской России облагались народности Поволжья, Урала, Сибири и Дальнего Востока.

          Отношения внутри общества при противостоянии социальных слоев породили родственные термины "экспроприация", "конфискация", "реквизиция". Грабеж под лозунгом "экспроприируй экспроприаторов" стал популярным средством пополнения партийной казны революционеров, а конфискация и реквизиция в отношении антагонистичных групп населения служили тем же целям после захвата ими власти.

          Все же неминуемый прогресс не мог не затронуть общественное сознание, в практику наряду с уголовным понятием "контрибуция" вошел термин "репарация". Так стало называться изъятие у побежденного ценностей в возмещение материальных потерь победителя в ходе войны. Обычно размер репарации не покрывает всех потерь победителя, но все равно "Горе побежденным!".

          После войны наша страна многое завезла и использовала  – технологии и  разработки, оборудование и заготовки. На Подольском машиностроительном заводе стали производить прекрасные швейные машинки, один к одному знаменитый "Зингер". А легендарная отечественная  "Победа" (ГАЗ М-20  в доработке 1946 года) в конструкции шасси и днища многое взяла у автомобиля Opel Kapitan.  Список длинный, и с уверенностью можно утверждать, что наша победа в войне наряду с потребностями советского военного производства резко стимулировала повышение научно-технического уровня отечественной продукции.

          С репарациями после войны связана такая история. При обсуждении вопроса в 1945 году на Потсдамской конференции возникали, естественно, разногласия между странами-победителями по размеру причитающихся им репараций. Сталин лично участвовал в обсуждении. Было у него несколько переводчиков, но основным считался П.  В ходе весьма напряженной дискуссии в какой-то момент П. оплошал и не совсем точно передал содержание фразы. Переводчики противной стороны это заметили, и неточность, допущенная его переводчиком, поставила Сталина в неловкое положение. Потому, когда  прозвучало предложение союзников о размере советской репарации, Сталин, сохраняя лицо, согласился на предложенную цифру, хотя была она меньше того, что можно было отторговать при более благоприятном раскладе. Как ни удивительно, но за этот промах П. не наказали. Впрочем, размер репарации по итогу был впечатляющим: по опубликованным данным Главного трофейного управления, в Советский Союз из Германии вывезли около четырехсот тысяч железнодорожных вагонов со станками, оборудованием и другими ценностями.  Если бы мы их по-хозяйски использовали!

          Здание техникума в городе Йошкар-Оле, где я учился, в годы войны было занято оптическим цехом одного из оборонных заводов. После войны в Советский Союз под флагом репарации хлынул поток всего, что было ценного в советской зоне оккупации побежденной Германии и могло пригодиться нашей стране. В числе прочего со всемирно известных оптических заводов Карла Цейса привезли оборудование и много линз. Линзы были разных размеров и разной степени готовности, от заготовок до законченных изделий. Как использовали оборудование, не знаю, но после того, как здание оптического цеха передали нашему техникуму, на его дворе сохранились большие, в половину роста взрослого человека, кучи этих самых линз. Мы, мальчишки, использовали их во всех возможных вариантах, делали подзорные трубы и телескопы, конструировали прицелы и самодельные бинокли. Чаще просто выжигали с помощью линз на подручных скамейках, кто что. В техникуме я учился четыре с половиной года и наблюдал эту бесхозяйственность. К моменту окончания мной техникума остатки линз вывезли на свалку.

2010 год