Я - маленькая девочка. Пролог

                Ироничное фэнфан
 (Фэнтези с капелькой фантастики: неторопливое, бытовые заморочки-отступления и
                философствования – ну, как же без них?)

                Пролог

- Кап, кап, кап…
В голове отдавалось  эхо, и тупая боль в висках  усиливалась с каждым «капом», что злило до зубовного скрежета.
Поморщилась, сжала и разжала пальцы с отросшими ногтями, что  укололи ладони, острая боль пришла и ушла. Слизнула машинально  капельки крови.
 Не то.
- Кап, кап…
   Зашипела, и, качнувшись, встала, чтобы комком тряпки заткнуть осточертевшую капель и утихомирить боль.
Тряпки не нашлось – пыльное помещение с высоким потолком было пусто, хотя - в углу справа обнаружились какие-то предметы, прикрытые серым пологом паутины.
Прищурившись, вгляделась в грязное приоткрытое окошко над головой. Тянуло сырым холодом. Прислушалась – там, снаружи шёл дождь, мелкий и настырный. Крыша прохудилась, а мне было надо где-то укрыться.
   Было зябко – одежда сырая, попахивала помойкой. Стоп.
На улице было тихо, потом кто-то прошёл, потом проехала повозка (ишь, как торопится).
Отвлеклась. Иду.

   Капель с крыши осталась позади, и боль чуть притихла, а вот покрытые пыльными знаменами почившего паучьего племени предметы разглядывала с интересом. Тут были: кроватка с перильцами для маленького ребенка, столы, тумбочка, рулоны ковров в чехлах, ещё какие-то деревяшки. Тряпок, чтобы завернуться не было. Жаль.
Тогда пойдём искать.
Спустилась по скрипнувшей лесенке с чердака – дверь не была заперта.
Тихо, ночь, все спят. Лишь я бреду в темноте, темные портьеры на высоких узких окнах не везде сведены до конца и в ночи проглядывают за мокрыми стеклами силуэты домов.
Значит, нахожусь в городе, это радует. Вот, кто я - совсем не помню и как  тут очутилась тоже. Мне уже не холодно, зато очень хочется есть. Значит надо поискать.
- Еда-еда, где ты, моя прелесть?

   Что-то мелькнуло слева – остановилась, на стене висело прямоугольное зеркало и там, в виде призрака, тёмненького и совсем не страшного отразилась мелкая жалкая девчонка в драном платьице чуть ниже колен и ботиночках на босу ногу. Шмыгнула носом, провела по тёмным волосам, что торчат во все стороны и опускаются ниже плеч. Помахала ручкой и пошла дальше.
- Еда, еда, я иду.
   В коридорах и комнатах было тихо, мебель накрыта серыми покрывалами,  стащила одно поменьше и, закутавшись,  пошла дальше.
Когда в очередной раз вернулась к входной запертой двери, никого и ничего съестного не найдя, решила чуть поспать в том уютном креслице или нет, лучше на том диванчике в уголке.

                ***

   Проснулась. А за окном снова ночь. Потянулась – тело отдохнуло, а вот есть хочется еще больше.
На улице тихо и дождя нет. Это хорошо, пора на охоту.
Улыбнулась и, выбравшись через чердачное окно, выбралась на крышу. Забавно, а вон там кто-то идет, значит…
Как сбила с ног и впилась в шею Еде, не успела осознать, а вот теплый мягкий вкус крови… м-мм… Сыта.
Напоследок оглянулась на то, что лежало на камнях мостовой в темном переулке – жив, мне маленькой надо не так много. Если найдут - выживет, а нет -  умрет с рассветом.
   Темная лужа  на мостовой. Поблескивает.
Шаги. Надо торопиться, чтобы опять не поймали, а то опять ударят и больно будет уже мне. Не люблю, когда ловят, тогда я очень злюсь.
Очень.

   Пошел дождь, и застучавшие капли по мостовой и по крышам вернули головную боль. Капли падали на лицо и стекали, словно слезы.
«… прощай…»
   Я вздрогнула, забавно, когда начинает болеть голова - тогда начинаю сходить с ума: голоса и тени мельтешат перед глазами, а вот когда сплю – словно падаю во тьму и никаких снов.
 
   Ухо уловило шаги нескольких прохожих, плохо – надо удирать.
Добежала до ближайшего забора и взлетела наверх, потом скользнула вниз, чудом не оставив подол на острие шипа. Огляделась. Хорошо, что тут не держат собак. Похоже, тут тоже никто не живет. Хорошо. Перебираемся дальше и ищем где поспать. В тот дом я уже не вернусь – ищем новый.
Сейчас начало осени, холодает и надо найти спокойное место для зимовки. Зима, какая она? Вот и узнаю. Главное тут есть Еда. Одежду найду. Все.

   Перебежками пересекаю улицы и подворотни, ныряю в проломы и кусты.
Раз остановилась, и уже на рассвете, ощутив аромат выпечки, потянулась всем телом к теплу, но одернула себя. Когда-то  уже  били за кусок хлеба. Не там, но в очень похожем по запаху месте.
Перед глазами замелькали картинки: «… худая в замызганной и заношенной одежде фигурка маленького ребенка, что  с удивлением смотрит на булку в грязной ручке, что  сунул убегающий от орущего что-то нецензурное высокого мужчины в фартуке, чумазый мальчишка.
Мужчина вдруг резко замер, а потом с размаху ударил скрученного тряпкой  ребёнка, тот качнулся, а потом медленно под ругань нависшего озлобленного торговца вытер кровь с подбородка.
- Ах, ты недокормыш тёмных крыс, да я тебя сейчас на месте с твоими дружками прибью!
   Мужик размахнулся и ударил ещё, и попытался ударить снова, а упавший ребенок вдруг моргнул и его лицо стало потихоньку темнеть, глаза становиться шире…

   И уже огромный мужчина попятился – наткнувшись на черные провалы на посеревшем личике бродяжки, и его улыбку, что показала остренькие белоснежные клычки.
- Са-ам, крыса-а, ты еда-да, еда для червей! -прошипел ребёнок, чуть склонил голову, прислушался к гомону вокруг, и, прыгнув вперед, с размаху ударил отросшими остренькими ноготками и ещё.
Брызнула кровь.
Отскочил, облизнул пальцы и под крики и гомон начавшей собираться толпы, ввинтился между ног зрителей и исчез.
А вслед неслось:
- Держите тёмного, уже средь белого дня их крысёныши на добрых горожан нападают!
- Убили-и!
И крики здоровенного мужика, истекающего кровью. Острый запах далеко разносит ветер. Запах страха, крови и ненависти.
А потом и звяканье доспехов стражи мирного и такого уютного городка...»

   Сморгнула видение, ага что-то вроде того и было. Еле тогда убежала – столько народа вокруг. Голова закружилась, ничего пройдёт.
Миновала пару хмурых личностей в тряпье, что позёвывая, проводили меня равнодушными взглядами. Я умела бегать очень быстро – потому и не пристали.
Близится рассвет – пора искать дом.

                ***

   Внезапно, что-то ожгло шею и дернуло назад, аж хрустнуло. Резко развернулась и зашипела – какой-то паршивец смог накинуть удавку, когда  задумалась по обыкновению и старалась не замечать тупую головную боль, замедлилась.
Душно, сейчас мне сломают шею и все.
- Попалась, тварь, ишь, что удумала, а кто  золотые будет отдавать?
Что? Какие золотые, да на мне одежда ломаной медяшки не стоит? Я маленькая и жалкая девочка-привидение.
  Удавку чуть отпустили,  захрипела, жадно глотая воздух.
- Ты кто-о?
Тип, что меня душил, дохнул смрадом в лицо:
- За проход по улицам плати, дрянь, иначе убью.
Моргнула, он чего?
- Отдавай долю, ты чья, на кого работаешь, полукровка?
Дернула головой, и пошевелила губами, мужчина в рванье, чуть наклонившись, приблизил лицо, и тогда я ударила, извернувшись.
- Ах, ты… ж… у-ууу!
   Ударила  снова когтями и отпрыгнула с удавкой на шее, тут же её сдернула и опять отскочила от вопящего от боли, прижимающего к лицу руки убивцу.

   Сквозь костлявые пальцы с чернотой под ногтями щедро текла кровь, а один глаз бродяги, безумно смотрел, тогда как грязная ругань перемежалась криками боли и обещаньем долго  пытать перед смертью.
- Я ничья, – буркнула  и рванула в первый же переулок. Позади раздался топот, а ноги несли как на крыльях – по дороге успела облизнуть пальцы – вкусно и сладко. Хорошо  сегодня поела. Ур-ррр.

   Так. Не отвлекаемся – на повестке дня у нас дом, тихий, милый домик.
Завернув по инерции, попала в тупик, а нет, не тупик, тут просто домишки натыканы, старые и грязные, ничего, а вот другой поворот.
- Уп-сс, дд-детка, а тебя не учили папка с мамкой не гулять пп-по нооч-чам одной? – дохнуло перегаром что-то лохматое и высокое, так неожиданно, что я тихо пискнула, помятуя, что громко визжать не прилично и демаскирует.

- Я папу ищу, дяденька, - пропищала, - мамка послала искать, тут где-то трактир, - поморгала я глазками и шмыгнула носиком. Для жалостливости.
- Угу. Он там, небоись, пропил уже всё. - Ик, - мощно дыхнув на всю улочку очередным облаком отходов дрянного вина, лохматый поплёлся, петляя, куда-то, а я вздохнула.
Трактир? А что хорошо, сейчас кого-нить ещё найду и денежек еще добуду, того что достала у Еды, хватит ненадолго – судя по весу, а вот у пьянчужек – может еще что добуду, если повезет. Или поесть купить? Нет, сначала надо одежду найти новую.
 А еда  не нужна. Зачем?

   Свернула и вернулась в тот переулок – тихо, вон тот пьянчужка кренделя выписывает, занятный, ишь какой – вдруг дернулся и, оглянувшись, выпрямился и уже ровным шагом направился дальше. Забавник.
Подождав, когда скроется, перебежала на другую улочку и по через пролом в каменной стене перебралась в соседний переулочек – карта города в голове всплывала хаотично, но мне хватало. Добежала до лестницы на крышу у приметного домика и вот я пробираюсь по крыше – там все так же тихо, хорошо. Скрипнула створка – привет чердак, милого дома. Спустилась.
Тепло и уютно – чуток посплю.

                ***

   Ото сна меня пробудили быстро и действенно – стукнули об пол, под негодующие крики женщины и ругань мужчины. Короче спихнули вместе с покрывалом с моего уютного диванчика.
- Ах, ты дрянь, грязная, ах ты, ворюга! - надрывалась  женщина, а я морщилась и быстренько просыпалась, кутаясь в покрывало.
Сна ни в одном глазу, а картина «Пришли и будут бить» мне категорически не понравилась. И потому  вывернулась из покрывала и рванула куда-то… ага,  чтобы снова упасть.
- Стоять! - позади раздался командный рык мужчины, -  что ты тут делала бродяжка?
- Да посмотрите, что она сделала с мебелью и полом, да ее за одно это… а это что кровь, а-а…. Ииии!!!
Баба визгливо что-то там объясняла, кажется стражникам, что ввалились через парадный вход, а один  держал меня за шкирку.

   Голова загудела, и боль возвратилась… «кап… кап…» Визг этой дамочки!
Чуть сместила глаза на типа, что держал меня за ворот платья, и крикнула:
- Да заткните  дуру, а то голова  разрывается!
И наступила тишина, а потом опять взорвалась криком дурной бабы, правда ей тут же что-то начал внушать прилично одетый мужчина, а меня потащили на выход.
- А что голодного ребенка никто не покормит? За охрану брошенного дома не заплатит и… - получив подзатыльник, заткнулась, а потом попыталась извернуться и укусить держащего хоть за что-то – не получилось.
 А потому полоснула его когтями по ноге - тип ожидаемо взвыл, а в головушке  взорвалось солнце.
Темнота. Хорошо.
                ***

   Сознание возвращалось медленно, но то, что я услышала, мне не понравилось:
- И что ты будешь делать с трупом бродяжки, Зир?
- Прикопаем на помойке и дело в кулаке, - мрачно отбрыкнулся бас.
- Угу, а то, что она полукровка тебя не заботит? Нам хватает проблем с темными гостями, а тут еще и их выкидыша прибили.
- Подкинем в переулок, - буркнул мрачно Зир, - эта зараза мне ногу до кости разорвала.
- И, не до кости, а чуток мясцо зацепила, слабая… - наставительно начал более начальственный голос, - и потом…
Не люблю.
Тут меня тряхнуло, в голове победно грянул гонг и опять провал в темноту.

   Очнулась от разговора:
- Вот, достопочтенный, маг, мы вам за денежку малую - тело, а  вы нам – серебрушку.
- И зачем мне падаль? - брезгливо отозвался глухо, словно в подушку сварливый голос. - А и ещё из ихних ночных, да нужна она мне была, и позвольте… она живая, а это…
   А потом что-то взорвалось, замелькало и я куда-то полетела, чтобы снова стукнуться головой…

                ***

   И чего мне так сегодня не везёт, а? Ведь утро так хорошо начиналось  - сыта, согрелась, даже деньги… угу, были – украли или потеряла.
Зато опять ночь,  сижу одна в темноте на улице, руки в грязи и пахнет кровью, зато сыта-а. Хорошо, уррр. Главное в моем возрасте хорошо покушать и вовремя. А остальное проблемы Еды. А что ничего не помню после слов того мага, это ерунда. У-а, спать охота. Сейчас найду себе домик и баиньки.

    А кто это у нас так поздно домой возвращается, а? Тут ночами бродят очень голодные (вру) и не злые (тоже вру) маленькие девочки.
Тип прошаркал мимо, вздохнул тяжело, словно нес мешок булыжников и ещё целую скалу в довесок, и поплёлся себе дальше, чуть пахнуло вином, и безнадежностью. Потянула носом – ага безнадежностью и смертью.
   Нет не тленом и не болезнью, а именно Смертью. И странной. И стало интересненько – добредёт? Если повезёт, разживусь денежкой, а потом рвану из города – тут что-то становится неуютно. Мал городок.  Сколько я тут?
 Не помню, ерунда.

   Вместе добрели (я следом тихохонько) до небольшого двухэтажного домика с небольшим садиком (может хоть тут передохну в тишине).
Мужчина пару раз качнулся и, покашляв, что-то глотнул из фляжки, а потом открыл калитку и, забыв запереть, пошаркал к домику. Калитку закрыла на засовчик – мало ли кто мимо пойдёт.
   Дом был тих и тоже пах обреченностью. Забавненько.
Старик, поковырялся ключом в замке, и ввалился в прихожую,  опять забыв закрыть. Ну, мы не гордые -прикроем и сами.

                ***

   Дом был тих, пахло затхлостью. Потому  и вошла –  тишина. Люблю.
Пока стояла и принюхивалась в надежде уловить запахи стряпни – старик исчез.
пожала плечами и пошла его искать. Нашла – старик спал, не раздевшись на кровати. Вокруг было пыльно, заброшено. На столе лежали какие-то книги, перья, стояла засохшая чернильница, рядом трупик мухи.
Прислушалась – дыхание хриплое и неровное – перепил, похоже.
Так, где у нас кухня?
В кладовке нашлись: мешочек крупы, жалкий огрызок копченого окорока, несколько вялых  корнеплодов, мука полмешка и бутыль масла.
   Так, а женщин тут нет. Вернее была, но давно. Ишь, все запущено. От окорока отрезали, чтобы сделать бутерброды, ишь крошки на столе, грязные тарелки и вообще. Как-то не прибрано. Вон и мухи сонно вьются у пыльного окна.
Подкралась к деду. Забавно – тёмные пятна на худом морщинистом лице, дыхание прерывистое, губы белые и сухие в коросте. Не интересно.
Сосед скоро станет совсем тихим и холодным. Не Еда.
Интересно, а откуда я это знаю?
В голове погудело и снова успокоилось. Пора поспать, только повыше заберусь. Теплое гнездо из тряпок. Хватит с меня стражников и визга. Спа-ать.

                Продолжение будет.)