Мытарства по России

Щепинские рассказы, или Яшкины были
отрывки из глав                = Суета, сует Московская =
               
                - быль -
Потомки! Помните о нас
Россию матушку храните,
И вспоминайте в добрый час
О тех, кому мы все служили

Тебе, товарищ мой народ
Тебе Отчизна-Мать Россия
России выжить без господ,
А без народа...нет России
Кн. Щепин-Ростовский Д.А. 1858г. Шуя.

... Старик кряхтя повернулся, сморщившись от боли в спине и окончательно проснулся. Он знал, что к десяти должны подвести к нему некие документы о его родных.Чтобы взбодриться, Князь налил себе в чашку горячего кофе, так называемые "именные" пакетики, которые он возил с собою по всему миру, когда путешествовал, были всегда при нём благодаря его заботливой Марише. Теперь в России, наслаждаясь горьким вкусом прекрасного напитка, старик отдыхал от забот вчерашнего дня и уже настраиваясь на намеченную встречу, вдруг  вспомнил слова своего прародителя Рюрика Великого, который молвил врагам своим и грозным Новгородцам в запале:
"- Я пришёл забрать своё, то, что мне даровано предками и Богами.Я не желаю ничьей крови, но отдайте мне то, что принадлежит мне по праву сильного, праву наследия, ибо не вам защищать наши земли..." Интересна жизнь и завещанное ею, ибо даже ложь, кажется мёдом в устах провидца.Отец рассказывал Александру о благе и похоти, о правде и об истине, и что из них не надобно путать, иначе сгубишь свою Душу. Наверное, подумал князь, особо это осознавали многие дворяне. Общество и народ, Боги и символы, смута и вера. Князь опять залил кофе, что делал чрезвычайно редко дважды, только тогда, когда сумбур философии начинал убивать разум. Да, не всякий может определиться в этой субстанции. Каховский Пётр Григорьевич (1797-1826 .13.06.)уже в последний день перед самой казнью, через священника, передал Дмитрию Александровичу краткую записку; « – Невозможно, одним словом Бог, измерить глупость человечества… Любые изменения в России, системы и образа её жизни, вполне может превратиться в деспотизм одного, или группы дворян, под охраной карающих Законом и Указов Деспота. И скорее всего, если я остался бы жить, я стал бы сторонником испанской инквизиции и резал бы языки всякому, кто заговорит о демократических преобразованиях. Там..., в другой жизни, мы понимали разность между жизнью и смертью, теперь, устали в мыслях о ней… ». А, что бы я сам - подумалось старику- я сам,сказал бы в своём последнем слове? Для чего жить?
Две недели, что он провёл в столице России, были полны на сюрпризы и неожиданные открытия тайн его рода и истории семейств других ветвей рода, начиная от Князей Фёдора Ивановича (1631-1690)и его сына Андрея Фёдоровича (1671-1730?), Василия Ивановича (1636-1691)и его сына Фёдора Васильевича Усретенского, и Алексея Ивановича (1633-1717)с сыном в браке Семёном Алексеевичем,всех троих, родных братьев от общего батюшки Князя Ивана Борисовича Щепина-Ростовского. Этот период истории начинался приблизительно, ибо сведения сильно разнились с правдой истинной.Отец их, как мы знаем точно и верно, Князь  Иван Борисович, внук Юрия Алексеевича Щепина-Ростовского, жил ещё в 1600 году,и умер глубоким старцем в 1689 году. Благодаря раздельному акту, после смертного часа оного страдальца за Землю Русскую, мы подтверждаем его жизнь и жизнь его родных сыновей.
Из-за внезапно возникшей неурядицы со здоровьем, князь Александр Павлович, не смог своевременно покинуть Москву, да это как оказалось и к лучшему, ибо вновь получаемые им сведения, были намного своевременны и полезны для его изысканий в России. Старик, потянувшись, с пульта включил телевизор и стал слушать последние новости, не изведанной для него страны, хотя он и бывал здесь за свою жизнь раз двадцать. Поездки были с начало с батюшкой когда тот был жив, а затем, когда он немного стал прислушиваться к рассказам и исследованиям отца, а  тот стал немощен, он уже один или с супругой, приезжал в Россию. Родных здесь было немного, но они были, и он каждый приезд старательно посещал их с большой радостью, хотя их отношения нельзя было назвать без облачными, ибо всё таки разница чувствовалась в воспитании и обхождении.Даже с ими представленными, ещё с десяток лет, адвокатом, как князь называл его юристом, ибо тот консультировал его частенько именно по вопросам землевладения и жилья в России, а не по вопросам "престолонаследия". Юрист опаздывал, и князь, глядя в окно гостинной на бесконечный и бурлящий, как и у него в Боливии, потоки автомобилей, думал о безбрежии бытия и суете в этом безбожьем Мире. Сегодня старый князь чувствовал себя сносно и достаточно крепко, у него даже мелькнула мысль о поездке в Иркутск и Ростов Великий на днях. Он прекрасно понимал, что надобно спешить и гнать в этом мире свою тройку судеб, иначе будет поздно. Другие соперники, что вполне возможно, отыграют свою партию половчей и удачливей, тем более когда они уже наверняка знают, что он закрыл счета во всех банках, кроме Швейцарских, и начнут гундосить о своих проблемах и трудностях жизни, нацеливаясь на его семейное добро, а суммы были колоссальные, и их он предполагал вложить в Россию и Аргентину. На глаза ему попались, лежащие на журнальном столике, распечатанные им вчера главы книги о Свердловых, в частности о Зиновии. Он интересовался им, и знал о его жизни фактически всё, или почти всё, кроме вопроса принадлежал ли он к госбезопасности СССР, или нет, верно служа своему новому Отечеству Франции. Сейчас это наверное и не важно, ведь со дня внезапной его смерти прошло 55 лет, когда старому генералу Франции было 82 года, но смерть дело хотя и обычное для солдат, но произошла она именно в тот момент, когда Юлиан Семёнов заинтересовался темой связи его в годы второй Мировой и СССР. Перевернув страницы переписки, старик увидел, ещё не прочитанные страницы книги Николая Бердяева "Самопознание" , так сказать другого советского столпа истории. Взглянув на часы, князь понял, сегодня очевидно встреч уже не будет и сел за стол читать Бердяева, его воспоминания. Сами познания в этой области истории были ему не особо интересны, ибо он видел в живую сами рукописи воспоминаний Бердяева, копии которых ему давал отец, но любопытство, это нудная вещь поражающая разум и совесть любого пресмыкающего. И так, начал зачитывать князь страницы:

...Однажды, когда я сидел во внутренней тюрьме Чека, в двенадцатом часу ночи меня пригласили на допрос. Меня вели через бесконечное число мрачных коридоров и лестниц. Наконец, мы попали в коридор более чистый и светлый, с ковром, и вошли в большой кабинет, ярко освещенный, с шкурой белого медведя на полу. С левой стороны, около письменного стола, стоял неизвестный мне человек в военной форме, с красной звездой. Это был блондин с жидкой заостренной бородкой, с серыми мутными и меланхолическими глазами; в его внешности и манере было что-то мягкое, чувствовалась благовоспитанность и вежливость. Он попросил меня сесть и сказал: - Меня зовут Феликс Эдмундович Дзержинский. Князь рассмеялся прочитав эти строки, ибо знал, что Дзержинский, никогда бы не стал так начинать разговора с задержанными. Он всегда был вежливым и аккуратным в отношениях к людям, даже самым отъявленным мерзавцам, а тем более к Николаю Бердяеву, которого чрезвычайно уважал и даже прислушивался по возможности к его мнению в спорах о революции и её праве и пользе или вреда для общества... Но Бог с ним, пойдём дальше.
... Это имя человека, создавшего Чека, считалось кровавым и приводило в ужас всю Россию. Я был единственным человеком среди многочисленных арестованных, которого допрашивал сам Дзержинский. Мой допрос носил торжественный характер, приехал Каменев присутствовать на допросе, был и заместитель председателя Чека Менжинский, которого я немного знал в прошлом; я встречал его в Петербурге, он был тогда писателем, неудавшимся романистом. Очень выраженной чертой моего характера является то, что в катастрофические и опасные минуты жизни я никогда не чувствую подавленности, не испытываю ни малейшего испуга, наоборот, я испытываю подъем и склонен переходить в наступление. Тут, вероятно, сказывается моя военная кровь. Я решил на допросе не столько защищаться, сколько нападать, переведя весь разговор в идеологическую область...
...Да уж, стал рассуждать читая эту круго вертеп  мыслей, князь, это что же, Бердяев себя хвалит за мужество пред опасностью? но таковых слов нет в рукописях.
Это явно не его стиль изложения и описания обстановки. Чушь какая-то.
...Я сказал Дзержинскому: - Имейте в виду, что я считаю соответствующим моему достоинству мыслителя и писателя прямо высказать то, что я думаю...
Что, что? Как "он написал" Я, считаю? Бердяев и Я? да кто это писал, Бердяев? Да нет батенька, он так о себе говорить и превозносить свою личность никогда не позволял. Читать дальше князь не мог,ибо далее шла очередная мерзопакостная чушь.
...Дзержинский мне ответил: " Мы этого и ждем от Вас ". Тогда я решил начать говорить раньше, чем мне будут задавать вопросы. Я говорил минут сорок пять, прочел целую лекцию. То, что я говорил, носило идеологический характер. Я старался объяснить, по каким религиозным, философским, моральным основаниям я являюсь противником коммунизма. Вместе с тем, я настаивал на том, что я человек не политический. Дзержинский слушал меня очень внимательно и лишь изредка вставлял свои замечания...
Сплошное "Я" Да не мог такой великий учёный говорить Я-Я-Я.Кто составил это и заставил так написать? - Кто это спровоцировал? На этот вопрос Князь не успел ответить, в дверь постучались и вошёл Олег Николаевич Крупицын. Князь отбросил от себя "книжный опус" и с брезгливым выражением, стараясь успокоиться, посмотрел на смятые им бумаги. Потом поднял их и с облегчением выполненного долга, опустил их в урну, ибо читать этот бред ему было не желательно. Второй Солженицын очевидно пытается окунуть Россию в лживую историю. Да уж, покачал он головою, что только не изобретут ныне.Читать такое, вредно для здоровья.
- Добрый день, Олег Николаевич, как доехали, как наши дела любезный друг?
- Всё хорошо Александр Павлович, продвигаемся понемногу к истине. Вот подтверждённые свидетельства о том, что в селе Круглом, или как Вы его обозначили Кучепалда, действительно в первой четверти XIX века, жили сбежавшие с каторги солдаты Семёновского полка, а позже и солдаты-декабристы. К сожалению их имена восстановить ныне не возможно, многие приняли имена жителей села, скрыв свои от власти. Само село находиться в такой глуши, что даже сама помещица там редко проживала и наезжала в свою вотчину, ибо далече чрезвычайно, да и народ там строптивый, чуть не по их, а в большинстве они охотники, то и в глаз получить можно. Когда из центральной усадьбы наезжали чиновники, то люд уходил на заимки лесные и найти их там не возможно без проводников, а кто пожелает сдать своих? нет желающих, ни тогда не ныне. Одна тамошняя баба, Анна Голубка,в 1850 году снесла, как говорили от святаго духа, двойню-близнецов, и прожила с ними в любви и согласии, воспитывая и их детей и их внуков.Сто лет прожила сия дама.Умерла уже после войны.Более мне Князь, познать ничего не удалось. Крайне крестьяне и жильцы села, не общительны и к приезжим относятся с недоверием и даже злобою. Не любят там пришельцев, ибо , как они промолвились, нет новостей, и не надобно нам.Когда с каторги бежала Фани Каплан, так жители молвили, что знают о ней, и что она целую неделю проживала там с ними.Очень добрая и заботливая с детьми барышня.
Что касается Вашей поездки в Петровский Завод, то вот расписание самолётов до Иркутска: вылет из Москвы - Шереметьево: 01-00; 07-40; 21-40 Боинг.
Из Иркутска электричка до Петровского Завода, и сумма 1600 рублей.
Если пожелаете поездом, то это тяжелее ибо ехать около 4-х чуток, это более 5651км:
Самый удобный поезд с Ярославского вокзала: 62М скорый,23-45м., в пути 3 дня и 12ч. 37 м. Четыре поезда в неделю. Цена более 8100р.
82 и 12 поезда, идут через Иркутск. С Казанского вокзала в 13-10м.прибытие в 20-23м. всего 4-ре дня 1час и 13 минут. Цена от 9300 р. Пересадка в Иркутске на поезд Петровский Завод.
 - Ладно, ладно, дорогой мой помощник. Вижу, что Вы довольно поработали. Чек за работу я Вам сейчас выпишу. 5000 и плюс за путевые 1000, Вам достаточно?
- Да, князь спасибо, если что будет Вам надобно, вызывайте.Но в Иркутск, я Вам одному ехать не советую. Могу поехать с Вами.
-Как изволите, я обдумаю этот вопрос. Ступайте.Доброго пути любезный...