Причина умереть

Бог – бледная личинка в рыхлом муравейнике. И сегодня, накануне дня Последнего Инея, за два дня до прихода Мокрой Весны, последний дракон решил ее уничтожить. Он поднялся на рваных крыльях в длинных тенях после заката, затмевая аспидным телом прозрачную луну, вывернувшую испуганное око на чернильные всполохи пламени, вырывавшиеся из пасти громадного змея, летящего на юг.

Бог, муравьиный бог уничтожил всё, что было дорого дракону. Его народ, его жену и ребенка, его будущее и спокойную старость. Тот бог не был велик, не умел летать, не имел длинных клыков и палящего дыхания, у него отсутствовали острые когти и гибкий хвост. Но именно он придумал смерть, выделив ее из студенистой массы неповоротливого белкового тела и передав секрет многочисленным поклонникам, понесшим на юрких лапках заразу по всему континенту.

Империи падали карточными домиками, поглощенные немыми мхами, царства рассыпались в пыль, а их силуэты таскал за седые косы обезумевший ветер. Дракон не верил, хотя и лично наблюдал разрушение с высоты. Ему казалось, что такова прихоть существ, которые населяли эти территории. Они решили исчезнуть и они исчезли. Устали дышать, строить дворцы, растить детей, менять мир. Такое случалось порой и с древними драконами, которым опостыли искры звёзд в кострах зеленых северных небес, чье дыхание с хрипами вырывалось из кожистых ноздрей, а густая кровь едва плыла по венам. Они с трудом поднимали громоздкие тела из ледяных ущелий и тяжело летели на север, далеко на север, бесконечно на север, откуда никогда не возвращались.

Вымершие территории прежде снабжали пищей стаи драконов. Когда добыча исчезла, они начали нападать друга на друга. Сначала сильные стаи перебили менее сплоченные группировки, затем же начали истреблять собственных братьев и сестер. Дракон не бросил свою семью, оберегая родных от любых угроз. Он знал давно заброшенные шахты в высоких скалах, где обитали стада полуслепых животных, чье мясо обладало высокой питательной ценностью.

В одну из вылазок шахта обвалилась, и он долго пролежал под обломками породы, пока не пришел в сознание. Очнувшись, дракон тут же поспешил к семье, но они уже были мертвы. Его жену и сына растерзали  оставшиеся каннибалы из красной стаи. Ревя от неукротимой злобы, он собрал их обугленные останки и унес далеко в море, бросив память о любимых в ледяные объятия безучастных волн.

Затем он полетел совершать страшное правосудие. Красные драконы не таились и встретили последнего черного змея во всеоружии. То была кошмарная схватка. Всю ночь в беззвездном небе над ледяными равнинами вились клубы огня, а тьма полнилась предсмертным рёвом и жуткими стонами. Красные каннибалы валились с небес горящими комьями, на издыхании проклиная аспидную смерть, поливающих их из необозримых высот угольной ртутью своей ненависти.

Наутро черный змей остался единственным представителем своего вида на континенте. Он тяжело опустился на землю, обагряя снег горячей кровью, а затем впервые всласть попировал плотью павших врагов. Долгий месяц он залечивал нанесенные раны и планировал другую месть, уже против бога-муравья, приведшего его соплеменников и семью к такому концу.

Три дня он летел на юг, обозревая вымерший континент. Пустые замки, заброшенные дворцы,  подтопленные вешними водами селенья, кости и черепа. Повсюду царила смерть, вышедшая из жирного тела бледного божка, таящегося в муравейнике. Дракон не понимал причин, побудивших мерзкого бога сотворить с обитателями прекрасных некогда земель подобное кощунство. Но он дознается, обязательно узнает, пусть для этого и потребуется сжечь землю под рыхлым храмом дотла, раскалить ее настолько, чтобы она превратилась в стекло, заставляя белесое отродье вылезти наружу.

И вот, в самом начале Мокрой Весны, впереди показались пологие холмы муравьиного царства. Обычно с первыми лучами солнца на них копошились рабочие и солдаты, однако похоже смерть обернулась против своего творца, и теперь многочисленное некогда королевство погибло, утянутое на дно собственным жестоким создателем.

На самом огромном холме черного дракона терпеливо ждал муравьиный бог. Большая часть его гигантского тела пряталась под обвалившимися сводами песчаного замка. Коричневатые бусинки глаз повелителя муравьев со страхом смотрели на приближающуюся смерть, но он никуда не прятался, еще больше яря огромного змея. Внезапно в голове дракона телепатически зазвучала щелкающая речь бледного божества, он как заведенный повторял: «Уничтожь меня, уничтожь меня, уничтожь меня, уничтожь меня».

От столь наглого посягательства на собственный разум аспидный зверь без раздумий атаковал врага, нанося ему обширные раны палящим дыханием. Это больше походило на избиение, чем на бой. К закату бог-муравей напоминал запеченную картофелину. Его глаза полопались, а по всему видимому телу вздулись розовые пузыри и сочилась желтая сукровица. Обессилевший дракон, едва не соскользнув, опустился на сыпучий склон, вывернул узкую шею и рассматривал издыхающего демиурга. Никого удовлетворения он не испытывал. Никаких ответов не получил.

Внутри черепа черного змея раздался шепот: «Посмотри, посмотри».  И тут же затих. Жвала бога разжались, и пару мгновений спустя оттуда вывалился последний живой муравей. По меркам этого народа еще ребенок. На своей бурой спине он нес последнюю капельку секрета смерти. Не раздумывая, дракон слизнул ее и увидел, увидел, как уничтожает бога-муравья.

«Он был неудачливым пророком»  – заключил последний черный дракон, поднялся в воздух и полетел на север, далеко на север, бесконечно на север.